Жизнь и Смерть Владимира Ульянова-Ленина. Том 2. Гражданская война в России

Николай Семёнов-Мерьский

Роман-исследование, «Жизнь и Смерть Владимира Ульянова-Ленина», посвящён 150-летию со дня рождения Ленина. Автор излагает события жизни Ленина и общества без идеологического «макияжа» и восхвалений партийных историков. Излагаются события из общедоступного материала, не принятого официальной «Ленинианой». Читателю предоставляется право самому трактовать поступки Ленина и события из жизни общества. Том 2 даёт события из жизни Ленина в период Гражданской войны в России, с 1918 года по 1922 год.

Глава 34. Парижская мирная конференция. Продолжение. Миссия Буллита в «Р.С.Ф.С.Р.». Продовольственная помощь Фритьофа Нансена, Программа «А.Р.А.» для голодающих стран Европы и Советской России

18 февраля 1919 года, на конференции в Париже, на следующий день, после заседания «Совета десяти», на котором обсуждался «русский вопрос», по приглашению большевиков на конференцию, на «Принцевых» островах и их отказу в ней участвовать, было решено воздержаться от их повторного приглашения. В этот же день, заместитель президента Вильсона на Парижской конференции, государственный секретарь, министр иностранных дел США, Лансинг, уполномочил сотрудника их же делегации, Уильяма Буллита, отправиться в Москву, для переговоров с Лениным и представителями «Совнаркома». Это мероприятие было инспирировано советником Вудро Вильсона, полковником Хаусом.

Буллиту были вручены два документа, свидетельствующие об официальном характере данного ему поручения. Оба документа имели дату, 18 февраля 1919 год, и были подписаны, первый, государственным секретарём Лансингом, второй, секретарём делегации США на мирной конференции Джозефом Крю. Содержание обоих документов было примерно одинаково. Лансинг, вручая документ Буллиту, информировал его, что он уполномочен отправиться в Россию с целью изучить политические и экономические условия, которые могут быть полезными американской делегации на «Парижской конференции». Документ предписывал американским дипломатическим и консульским чиновникам оказывать, его предъявителю, все необходимые льготы и услуги, которые понадобятся для выполнения его миссии. Буллит был официально направлен Лансингом в «Р.С.Ф.С.Р.» для переговоров и, более того, инициатива этого путешествия принадлежала не Лансингу, а президенту Вильсону.

По версии большевистских историков, Ленин согласился принять приглашение на конференцию, на «Принцевых» островах, чтобы предотвратить обвинение «Р.С.Ф.С.Р.» в агрессии и реально выйти на международную арену, в качестве субъекта международных отношений, получить видимость признания, «де-факто».

В показаниях сенатской комиссии, 12 сентября 1919 года, Уильям Буллит рассказывал, что перед отъездом в Россию, по его словам, он выехал из Парижа 22 февраля, он имел ряд разговоров по «русскому вопросу» с Лансингом, представителем президента, полковником Хаусом, и личным секретарём Ллойд Джорджа, Филиппом Керром.

Особый интерес приобретает сообщение о разговоре Буллита с полковником Хаусом, который представлял точку зрения президента Вильсона. Буллит предложил на рассмотрение полковника Хауса вопросник, ответ на который должен был служить для него инструкцией, при предстоящих переговорах в Москве. Вопросник этот был сформулирован в следующих выражениях,

«1. Если большевики согласятся приостановить дальнейшее продвижение их войск на всех фронтах и объявят перемирие на всех фронтах, согласны ли мы пойти им навстречу.

2. Готово ли американское правительство настаивать на том, чтобы Франция, Великобритания и Япония приняли такое предложение о перемирии.

3. Если враждебные действия будут приостановлены на всех фронтах, готово ли правительство Соединённых Штатов настаивать на восстановлении экономических отношений с Россией, подчиняя это лишь условию справедливого распределения продовольствия и других важных видов помощи, которые могут быть посланы в Россию, между всеми классами населения.

4. Готово ли правительство Соединённых Штатов в этих условиях добиваться от союзников общего заявления, что все союзные войска будут отозваны с территории России, как только это будет возможно, при условии, что большевики дадут определённые гарантии в том, что они не будут преследовать лиц, которые сотрудничали с союзными войсками.»

По словам Буллита, Хаус на все четыре вопроса дал утвердительный ответ. В дальнейшем Буллит задал Хаусу ещё и пятый вопрос. Буллит спросил, «является ли необходимым определённое заверение или гарантия советского правительства до заключения мира с ним о том, что оно, советское правительство, готово полностью оплатить долги царского правительства». На это Хаус ответил, что, хотя такое заявление необязательно, но было бы чрезвычайно желательно.

Буллит утверждал, что Хаус поручил ему информировать личного секретаря Ллойд Джорджа, Керра об этом поручении. Буллит добавлял, что его миссия была секретной для всех членов «конференции», но не для англичан.

Рассказав Керру о полученном поручении, Буллит просил его переговорить с Ллойд Джорджем и Бальфуром, с тем, чтобы дать ему, Буллиту, общее представление об их точке зрения по вопросу о мире с «Советами». В ответ на это, Буллит получил от Керра, 21 февраля, накануне своего отъезда из Парижа, письмо. В этом письме, несмотря на его официальный характер, не было никаких указаний, которые могли бы приписать взгляды, изложенные в приложении к этому письму, Ллойд Джорджу или Бальфуру. Как один, так и другой приняли меры предосторожности для того, чтобы оказаться не замешанными в дело о миссии Буллита в Москву. Между тем, речь шла о письме личного секретаря и помощника Ллойд Джорджа, который был его доверенным лицом. Керр прямо сказал Буллиту о своём разговоре с Ллойд Джорджем и Бальфуром, в результате которого он и написал письмо 21 февраля. Вся обстановка свидетельствовала о том, что Керр в письме, от 21 февраля, и в приложении к нему выражает не свои личные взгляды. Тем не менее из соображений маскировки Керр сообщает Буллиту, что в приложении к данному письму он даёт ему список условий, которые, по его мнению, могут привести союзные правительства к установлению нормальных отношений с Советской Россией. Условия, приложенные к письму 21 февраля, представляли собой программу перемирия из следующих пунктов,

1. Прекращение военных действий на всех фронтах.

2. Все существующие «де-факто» правительства остаются на занимаемых ими территориях.

3. Железные дороги и порты, необходимые для сообщения Советской России с морем, должны быть подчинены тем же правилам, которые действуют на международных железных дорогах и в портах остальной Европы.

4. Подданным союзных держав должны быть обеспечены право свободного въезда в Советскую Россию и полная безопасность, чтобы они могли вести там свои дела при условии невмешательства в политику.

5. Амнистия всем политическим заключённым с обеих сторон и полная свобода всем русским, сражавшимся на стороне союзников.

6. Торговые отношения между Советской Россией и внешним миром должны быть восстановлены при условии, чтобы при надлежащем уважении к суверенитету Советской России было гарантировано равномерное распределение помощи, присылаемой союзниками, среди всех классов русского народа.

7. Все другие вопросы, связанные с русскими долгами союзникам и другие, должны быть рассмотрены самостоятельно после установления мира.

8. Все союзные войска должны быть уведены из России, коль скоро будет демобилизована «красная» армия свыше количества, имеющего быть установленным, лишнее оружие должно быть выдано или уничтожено.

Английская программа ставила условия разоружения для Советской России. Эта программа выдвигала вопрос о демобилизации «Красной» Армии и выдаче «излишков» вооружения. Это условие было из ряда вон выходящим, поскольку «Р.С.Ф.С.Р.» не представляла собой побеждённого государства, которому можно было диктовать подобные условия. Англичане выставляли чрезвычайно тяжёлые экономические условия, они пытались поставить порты и железные дороги Советской России под международный контроль, что также возможно было бы лишь по отношению к побеждённому государству, в котором установлен колониальный режим.

Получив инструкции от американской и от британской делегаций, Буллит выехал из Парижа в Москву. Его путешествие, с момента отъезда из Парижа, было отражено в телеграфной переписке, которая велась между Лансингом и государственным департаментом в Вашингтоне.

24 февраля, Лансинг телеграфирует в Вашингтон, исполняющему обязанности государственного секретаря о том, что Буллит и сопровождающие его лица выехали в Лондон. Буллит в Копенгагене сделал попытку войти в неофициальные отношения с представителями советского правительства и получить разрешение проехать в Петроград. Телеграмма заканчивалась сообщением, что «Буллит информирует посольство в Лондоне и миссию в Копенгагене о целях и характере его миссии. Такую же информацию он конфиденциально сообщил британскому правительству».

26 февраля, Лансинг телеграфирует в государственный департамент, сообщая о маршруте Буллита, а также о том, что он поручил американскому посланнику в Стокгольме завязать при помощи частных каналов отношения с «московским правительством» с целью добиться разрешения для Буллита и сопровождающих его лиц проследовать по их назначению.

8 марта 1919 года, американский вице-консул в Выборге телеграфирует в государственный департамент о том, что Буллит и сопровождающие его лица в этот день, пересекли русскую границу.

10 марта, Лансинг сообщает государственному департаменту, что получил от Буллита извещение, в котором тот пишет, «Я имею основание быть уверенным, что смогу получить окончательные предложения от советского правительства для пересылки, в течение недели или десяти дней».

Переписка Лансинга с государственным департаментом устанавливает совершенно неопровержимо тот факт, что как бы в целях маскировки ни называл миссию Буллита Лансинг, эта миссия не была частным предприятием, а была официальной миссией с определёнными политическими целями. Лансинг и государственный департамент не стали бы интересоваться столь внимательно к этапам путешествия частного лица или рядового агента-информатора.

12 марта 1919 года, Лансинг на конференции в Париже получил, через американского консула в Гельсингфорсе, телеграмму от Буллита. Эта телеграмма была отправлена из Петрограда 10 марта и носила следующий заголовок, «Булл. 4, для государственного секретаря Лансинга и полковника Хауза исключительно». Два других члена американской делегации, Генри Уайт и генерала Блисс, ничего не знали о миссии Буллита. Конспиративный характер этой миссии был выдержан. Цифра 4, поставленная после имени Буллит, сокращённо «Булл.», давала порядковый номер сообщения Буллита. Первые три его сообщения не были опубликованы, поскольку сообщали о тех шагах, которые позволили Буллиту получить разрешение «Совнаркома» на въезд, а практически этот въезд имел полномочия разрешить только Ленин, как действующий диктатор «Р.С.Ф.С.Р.».

В телеграмме №4 Буллит сообщал о том, что он, прибыв в Петроград 9 марта, имел разговор с Чичериным и Литвиновым, что 10 марта он выезжает в Москву для переговоров с Лениным. Далее Буллит продолжал, «оба они, Чичерин и Литвинов, сделали авторитетное заявление, что советское правительство весьма расположено по отношению к прекращению враждебных действий и к участию в „Мирной конференции“. Однако они подчеркнули трудности, которые могут возникнуть по вопросу о контроле над различными силами, сражающимися против советского правительства. Они подчеркнули также необходимость гарантий, что в течение периода конференции не будут приняты меры к увеличению военных сил, сражающихся против русского, украинского, литовского, латвийского и эстонского советских правительств. В принципе, советское правительство готово платить внешние долги царской России, единственный вопрос заключается в том, что оно не может немедленно начать платежи, вследствие нынешнего тяжёлого финансового положения правительства». Буллит заканчивал телеграмму следующей фразой, «Я уверен после этого разговора, что советское правительство расположено к умеренности и что я получу для передачи Вам сообщение чрезвычайно большой важности».

14 марта 1919 года, произошло возвращение на конференцию в Париж, президента США Вудро Вильсона. Конференция, начавшаяся 18 января 1919 года, не прерывала своей работы до 21 января 1920 года. На время отсутствия первых лиц стран Антанты, работу конференции продолжали министры их правительственных кабинетов.

14 марта 1919 года, Буллит, после разговора с Лениным, получил текст предложений советского правительства. Об этом факте, а равно и о содержании самого предложения, Буллит передал в телеграмме, носившей следующий адрес, «Булл. 5. Только для президента, государственного секретаря Лансинга и полковника Хауса». Телеграмма была отправлена из Гельсингфорса 16 марта и получена в Париже 17 марта утром. Эта телеграмма не была переслана в Вашингтон, поскольку президент Вильсон был снова в Париже. В этой телеграмме Буллит сообщал, «После разговоров, длившихся целый день, в Москве с Чичериным и Литвиновым и совещания с Лениным, я получил от Чичерина, 14 марта, заявление, которое далее следует. Он, Чичерин, объяснил, что это заявление было формально рассмотрено и принято Исполнительным Комитетом советского правительства и что советское правительство само считает себя связанным предложениями, содержащимися в этом заявлении, если они будут приняты союзными и ассоциированными правительствами до 10 апреля 1919 года.»

Далее Буллит излагал текст заявления советского правительства, «Союзные и объединившиеся правительства должны будут предложить, чтобы неприятельские действия прекратились на всех фронтах на территории бывшей Российской империи и Финляндии к…, дата перемирия должна быть установлена не раньше, чем через неделю после того числа, когда союзные и объединённые правительства сделают настоящее предложение, и чтобы после этого числа не производились новые враждебные действия в ожидании конференции, имеющей быть созванной в…, Советское правительство весьма желало бы, чтобы конференция происходила в нейтральной стране, а также, чтобы в его распоряжение был предоставлен радиотелеграф или прямой провод с Москвой, тогда-то, конференция должна начаться не позже, чем через неделю после того, как перемирие вступит в силу, и Советское правительство очень желало бы, чтобы период между днём перемирия и первым заседанием конференции был только, если возможно, в три дня.

Длительность перемирия должна быть две недели с правом продления по взаимному соглашению, причём все участники перемирия должны обязаться не совершать на время перемирия перевозок войск и военного материала на территории бывшей Российской империи. Конференция должна будет обсудить вопрос о мире на основе следующих принципов, которые не могут быть пересмотрены на конференции,

«1. Все существующие правительства, которые образовались на территории бывшей Российской империи и Финляндии, остаются в полном обладании территориями, которые они занимают к тому моменту, когда перемирие сделается действующим, поскольку конференция не примет решения о передаче территорий и поскольку народы, обитающие на территориях, которыми обладают эти фактические правительства, не примут сами решения о перемене своих правительств. Российское Советское правительство, иные советские правительства и все иные правительства, которые образовались на территории бывшей Российской империи, союзные и объединившиеся правительства и другие правительства, которые действуют против советских правительств, включая Финляндию, Польшу, Галицию, Румынию, Армению, Азербайджан и Афганистан, соглашаются не производить попыток к насильственному свержению существующих фактических правительств, которые образовались на «территории бывшей Российской империи», и других правительств, подписавших настоящее соглашение. Союзные и объединённые правительства обязуются следить за тем, чтобы фактические правительства Германии не делали попыток к свержению силой фактических правительств России. Фактические правительства России, образованные на территории бывшей Российской империи, обязуются не делать попыток к свержению силой фактических правительств Германии.

2. Экономическая блокада должна быть снята, и торговые сношения между Советской Россией и союзными объединёнными странами должны быть восстановлены на условиях, которые могут обеспечить, чтобы товары из союзных и объединённых стран сделались доступными на равных основаниях для всех классов русского народа.

3. Советские правительства России должны иметь право беспрепятственного транзита по всем железным дорогам и пользования всеми портами, которые принадлежали бывшей Российской империи и Финляндии и которые необходимы для выгрузки и перевозки пассажиров и товаров между территориями советских правительств и морем.

4. Граждане Советских республик России должны иметь право свободного въезда в союзные и объединённые страны, равно как во все страны, которые образовались на территории бывшей Российской империи и Финляндии, а также право пребывания и передвижения и полной безопасности, поскольку они не будут вмешиваться во внутреннюю политику этих стран.

Советское правительство считает существенным, чтобы союзные и объединённые правительства позаботились о том, чтобы Польша и все нейтральные страны предоставили Советским Республикам такие же права, как союзные и объединённые правительства. Аналогичное право граждан другой стороны в России.

Союзные и объединённые правительства и другие правительства, образовавшиеся на территории бывшей Российской империи и Финляндии, должны иметь право посылать в различные Российские советские республики официальных представителей, пользующихся полной свободой и иммунитетом. Аналогичное право России в отношении другой стороны.

5. Советские правительства и иные правительства, которые образовались на территории бывшей Российской империи и Финляндии, должны будут дать общую амнистию всем политическим противникам, преступникам и пленным. Аналогичное обязательство союзных и объединившихся правительств в отношении русских и в отношении своих граждан, подвергшихся преследованиям за помощь Советской России.

Всем военнопленным не русских держав, задержанным в России, равно как всем гражданам этих держав, находящимся ныне в России, должна быть дана полная возможность репатриации. Обязательство другой стороны репатриировать в Россию русских военнопленных, включая русских солдат и офицеров, хотя бы служащих в иностранных армиях.

6. Немедленно, после подписания настоящего соглашения, все войска союзных и объединённых правительств и иных не русских правительств должны быть удалены из России, и должна быть прекращена военная помощь, даваемая антисоветским правительствам, образовавшимся на территории бывшей Российской империи.

Советские правительства и антисоветские правительства, образовавшиеся на территории бывшей Российской империи и в Финляндии, должны одновременно, немедленно после подписания соглашения, и в одинаковой пропорции начать сокращать свои армии до мирного положения.

7. Союзные и объединённые правительства, принимая к сведению заявление Российского Советского правительства, в его ноте от 4 февраля, касающейся конференции на «Принцевых» островах, в отношении его иностранных долгов, предлагают, в качестве составной части настоящего соглашения, чтобы Советское правительство и иные правительства, которые образовались на территории бывшей Российской империи и Финляндии, признали свою ответственность за финансовые обязательства бывшей Российской империи по отношению к иностранным государствам, участвующим в настоящем соглашении, и по отношению к гражданам таких государств. Подробные условия об уплате этих долгов будут установлены на конференции, причём должным образом будет принято во внимание настоящее финансовое положение России. Русское золото из Казани, захваченное «чехословаками» или взятое у Германии союзниками, должно быть рассматриваемо, как частичная уплата долга, должного Российскими Советскими Республиками. То есть у Германии уже было золото, полученное от Советской республики.

Советское правительство России обязуется принять вышеизложенное предложение, поскольку оно будет сделано не позже, чем 10 апреля 1919 года.

Советское правительство весьма желало бы иметь полуофициальную гарантию Американского и Великобританского правительств в том, что они сделают всё от них зависящее, чтобы Франция соблюдала условия перемирия».

Самой тяжкой из этих уступок было, согласие на признание «белогвардейских» «правительств», образовавшихся на территории России. Хотя было совершенно очевидно, что эти «правительства» при отсутствии военной помощи союзников не сумеют удержаться у власти, тем не менее, согласие даже на временное сосуществование их рядом с советским правительством было значительной уступкой со стороны Ленина.

Ленин, дал собственную оценку советской позиции по отношению к проекту конференции на «Принцевых» островах, на «VII Всероссийском съезде Советов», 5 декабря 1919 года. На съезде была представлена Советская Украина. Впервые в работе Всероссийского съезда Советов приняли участие делегаты от Туркестанской и Башкирской автономных республик. Ленин, касаясь переговоров с Буллитом, сказал: «…мы деловым образом самые тяжелые условия мира подписали и сказали, «слишком дорога для нас цена крови наших рабочих и солдат. Мы вам, как купцам, заплатим за мир ценой тяжкой дани, мы пойдем на тяжелую дань, лишь бы сохранить жизнь рабочих и крестьян». О том, что при этом сохраняется и правительство, и диктатура партии, об этом ничего не говорилось, ни в каком выступлении. Так же не обещал Совнарком, и никто не требовал от него из стран «Антанты», включая миссию Буллита, отказаться от политики «красного» террора, от внесудебных расстрелов и ликвидаций по спискам жителей советских республик. Требовали только возврата государственных и частных долгов.

Примечание: Нарком иностранных дел Чичерин направил своё согласие на предложение «Антанты» в ноте от 4 февраля 1919 года. В своей ноте, автором которой был Ленин, Чичерин заявлял не о готовности к созданию некоего коалиционного правительства, а о готовности добиться мира в гражданской войне путём уступок иностранным государствам, и о признании долгов царского и «Временного» правительств, о выплате процентов по займам и предоставлении концессий на угольные копи, нефть и леса России. Ни о каких уступках своим политическим противникам внутри России Совнарком не заявлял, а подчёркивал, что ничто не должно мешать строительству социализма в Советской России. Пункт Вильсона о прекращении военных действий как обязательном условии начала переговоров также остался в ноте Чичерина без внимания. Нота Чичерина осталась без ответа.

Кроме телеграммы «Булл. 5», в которой был сообщён текст документа, согласованного в Москве, Буллит в дополнение и по тем же трём адресам, президент Вильсон, Лансинг и полковник Хаус, послал телеграмму «Булл. 6». В этой телеграмме Буллит давал подробную информацию относительно внутреннего положения Советской России. Эта телеграмма представляла собой экстракт большого доклада Буллита, с рядом приложений, который он привёз с собой и который был адресован президенту США и «Парижской конференции».

Выводы доклада были положительными по отношению к документу, выработанному в Москве. Их автор считал, что никакое другое правительство, кроме советского, не может быть установлено в России без помощи иностранных штыков и что, если бы таковое было установлено, оно пало бы в момент, когда эти штыки были бы отозваны. Никакой действительный мир в Европе и даже во всём мире не может быть установлен без заключения мира с Советской Россией. Предложения советского правительства дают возможность заключить мир с Россией на справедливых и благоразумных основаниях. Возможно, что это единственный момент для заключения такого мира. Исходя из этого, рекомендуется принять в основном, предложения советского правительства в кратчайший срок. Выводы Буллита о поездке в Москву, публично опубликованные, не содержали негативных моментов, препятствовавших заключению соглашения с Советской Россией.

В показаниях сенатской комиссии Буллит показывал, «Я послал телеграмму из Гельсингфорса „строго секретно, полковнику Хаусу“, прося его показать мои пятую и шестую телеграммы Филиппу Керру, личному секретарю Ллойд Джорджа, с тем, чтобы Ллойд Джордж мог бы сейчас же быть информирован о положении ввиду того, что он знал о моей поездке, и ввиду того, что англичане были настолько предупредительны, что предложили послать для меня крейсер, для возвращения».

По возвращении в Париж Буллит был осведомлён полковником Хаусом, «что копии его телеграмм были немедленно сообщены Ллойд Джорджу и Бальфуру». В тех же показаниях сенатской комиссии Буллит сообщает, что его письменный доклад, который он написал по прямому предложению президента Вильсона, был адресован как президенту, так и американской делегации на Парижской конференции.

На уточняющий вопрос члена сенатской комиссии, сенатора Нокса, Буллит показал, что он вручил лично копии своего доклада для статс-секретаря Лансинга, полковника Хауса, генерала Блисса и Генри Уайта, а также вручил Лансингу вторую копию для президента Вильсона. Лансинг написал на ней «срочно и немедленно», запечатал в конверт, и он, Буллит, отнёс этот документ в президентский дом в Париже.

Сенатская комиссия заинтересовалась вопросом, как было встречено американской делегацией на Мирной конференции предложение советского правительства, сделанное через Буллита, как были встречены, благоприятно или неблагоприятно, телеграммы, которые он послал в Париж.

Сенатор Нокс задал прямой вопрос, «Было ли формальное заседание „Мирной конференции“ или представителей великих держав по вопросу о предложениях советского правительства и о вашем докладе».

На него Буллит ответил, «Немедленно после возвращения, он поставил вопрос о выступлении перед американской делегацией. Он провёл несколько часов с полковником Хаусом, с которым обсудил весь вопрос. На следующий день Буллит был призван к другим членам делегации и разговаривал с Лансингом, генералом Блиссом и Генри Уайтом. Разговоры эти продолжались в течение утра и после обеда». «Мы имели длинную дискуссию», сообщает Буллит сенатской комиссии, «и в конце этой дискуссии создалось впечатление, что мнение членов делегации весьма расположено к заключению мира, именно на этом базисе».

Продолжая рассказ о судьбе предложений, которые были переданы через него, Буллит сообщил сенатской комиссии об исключительно важном разговоре с Ллойд Джорджем. Этот разговор имел место на следующее утро после заседания американской делегации, на третий день после приезда Буллита в Париж.

Разговор Буллита с Ллойд Джорджем произошёл во время завтрака его у Ллойд Джорджа. Участниками этого завтрака, кроме Буллита и Ллойд Джорджа, были премьер-министр Южной Африки Ян Смэтс, Морис Хэнки и Филипп Керр. «Мы, сказал Буллит сенатской комиссии, обсуждали этот вопрос весьма долго. Я передал Ллойд Джорджу официальный текст предложений, тот самый текст и в том самом конверте, который я вам предъявлял. Он, Ллойд Джордж, уже предварительно читал это, так как ему было это сообщено из Гельсингфорса. Так как он уже раньше читал, то он мельком взглянул на него и сказал, «Это то самое, что я уже раньше читал». Он передал это генералу Смэтсу, который сидел против него за столом, и сказал, «Генерал, это крайне важно и интересно, и вы должны это срочно прочесть». Генерал Смэтс прочёл это немедленно и сказал, что он чувствует, что это не следует откладывать, так как это очень важно. Ллойд Джордж, однако, сказал, что он не знает, как быть с британским общественным мнением». Ллойд Джордж продолжал, «Конечно, все доклады, которые получаются от посылаемых нами людей, имеют одно и то же общее направление, но мы должны были бы послать кого-либо, который был бы известен всему миру, как абсолютный консерватор. Таким образом, весь мир подумал бы, что доклад, который он представит, не является просто изложением мыслей радикала. Чудесно было бы, если бы мы послали в Россию Генри Лансдауна». Он тут же себя поправил и сказал, «Нет, это бы его убило». После этого он продолжал: «Я хотел бы послать Боба, Роберта Сесиля, но мы его уже предназначили для «Лиги наций», а затем, обращаясь к Смэтсу, «Я считал бы, что было бы превосходно, если бы Вы могли поехать, но, конечно, Вы уже имеете другое дело». Речь шла о поездке Смэтса в Венгрию. Позже он сказал, что «считает наиболее желательным послать маркиза Солсбери, брата лорда Роберта Сесиля. Он считает его очень порядочным и хорошо известным, так что, когда он вернётся и сделает такой же самый доклад, то это будет хорошо принято британским общественным мнением».

Приведённые показания Буллита позволяют считать, что у Ллойд Джорджа были основательные доводы не верить объективности доклада Буллита, и он стремился осуществить план новой посылки в Советскую Россию крупного политического деятеля, который мог бы своим объективным докладом произвести большее впечатление, нежели неизвестный чиновник американского государственного департамента Уильям Буллит.

Ллойд Джордж, по словам Буллита, настаивал на том, чтобы опубликовать его доклад. После обеда Буллит увиделся с Бальфуром, а также с Эриком Дремондом, секретарём Ллойд Джорджа. По словам Буллита, они снова полностью обсудили весь вопрос. Такова была картина переговоров Буллита с англичанами. У англичан имелось собственное понимание ситуации.

Возвратимся теперь к той части рассказа Буллита, где он информирует о дальнейшем прохождении этих предложений в американских кругах. Буллит говорит, что прежде всего «президент поручил этот вопрос полковнику Хаусу. Он отложил своё решение до обсуждения его с полковником Хаусом, что и было обычной его процедурой в ряде подобных вопросов. Ллойд Джордж также заранее согласился предоставить подготовку предложений полковнику Хаусу, он сказал, «что во всяком случае будет расположен идти так же далеко, как мы, и готов будет следовать за президентом и полковником Хаусом». «Полковник Хаус, тем временем повидал премьер-министра Италии Витторио Орландо, который высказался полностью за заключение мира на этой базе, по крайней мере так информировал меня полковник Хаус, в то время».

По просьбе сенатора Нокса, Буллит объяснил, почему его доклад не был опубликован. По его словам, он подготовил сообщение для прессы на базе доклада. Однако ни один из членов американской делегации не был склонен взять на себя ответственность за опубликование этого документа, и поэтому решено было доложить президенту. Президент решил не публиковать доклада, а держать его в секрете. Вудро Вильсону доклад Буллита, так же не внушил доверия, как и Ллойд Джорджу.

Полковник Хаус предложил Буллиту подготовить проект политической декларации, документ, который базировался бы на предложениях советского правительства. Это должна была быть декларация, о которой было известно заранее, что она будет принята советским правительством, если её сделают. Полковник Хаус думал, что как президент, так и Ллойд Джордж одобрят её.

По словам Буллита, он приготовил эту декларацию в сотрудничестве с Уитни Шепардсоном, который был заместителем секретаря полковника Хауса и был компетентен в вопросах международного права. Эту декларацию читал Хаус и обсуждал её с президентом и другими лицами.

Буллит предъявил сенатской комиссии копию проекта декларации, в которой указывались условия, на которых можно было бы заключить соглашение с Советской Россией. Эти условия целиком повторяют документ, привезённый Буллитом из Москвы. Если эти условия будут приняты, гласит декларация, то предлагается созыв конференции примерно на тех же началах, что и конференция на «Принцевых» островах, которая так и не была созвана, все приглашённые на неё стороны, отказались в ней участвовать.

Эта декларация должна была явиться ответом союзников на предложения советского правительства, переданные через Буллита, и должна была опубликоваться не позже 10 апреля. В действительности она не была опубликована и не была послана советскому правительству. Буллит показал сенатской комиссии следующее, «Полковник Хаус сказал мне, что он виделся с президентом и что президент сказал, что он занят в настоящий момент Германией и не может заниматься Россией и что он предоставил „русский вопрос“ ему, Хаусу. Вследствие этого я продолжал держать контакт непосредственно с полковником Хаусом, поскольку он был уполномоченным президента Вильсона и Ллойд Джорджа в этом вопросе. Я виделся с полковником Хаусом каждый день, иногда два-три раза в течение дня по этому вопросу».

Примечание: полковник Хаус, Эдвард Мандел Хаус родился, 26 июля 1858 года, в Хьюстоне, американский политик, дипломат, советник президента Вудро Вильсона, известен под прозвищем «полковник Хаус», хотя к армии США он отношения не имел, звание полковника являлось почётным уважительным титулом, принятым на американском Юге и присвоенным ему решением суда и исполнительной власти штата Техас, как заслуженному гражданину. Был близок к семье Рокфеллеров. Владел хлопковыми плантациями на северо-западе штата Техас. Был богатый, финансово независимый человек. Со студенческих лет больше интересовался политикой, чем учёбой в Корнуэльском университете, где проучился два года и вернулся в Хьюстон, занялся бизнесом семьи. Стал менеджером Демократической партии, способствовал избранию губернатора штата Техас, за что и получил звание «полковник». Принял участие в президентской предвыборной компании Вудро Вильсона, стал его близким советником, стал заниматься международной политикой. Известно высказывание Хауса, сделанное им в 1918 году, «…остальной мир будет жить спокойнее, если вместо огромной России в мире будут четыре России. Одна часть Сибирь, а остальные части, поделенная европейская часть страны».

Хотя миссия Буллита в Советскую Россию не удалась, 28-й президент США Томас Вудро Вильсон стал Лауреатом Нобелевской премии мира 1919 года, присуждённой ему за миротворческие усилия.

Буллит почти ничего не говорит о причинах, которые привели к тому, что ответная декларация, на предложения советского правительства, не была послана союзникам. В его показаниях имеется лишь следующая фраза, «Тем временем Герберт Гувер и Гордон Ачинклосс, зять полковника Хауса, выдвинули идею добиться мира с Россией при помощи предложения продовольственного снабжения», и далее Буллит рассказал сенатской комиссии о так называемом «предложении Фритьофа Нансена». На «Гуверовской идее» и её истории остановимся ниже, а теперь расскажем о других причинах, приведших к срыву намечавшегося соглашения.

Одной из причин отрицательного отношения со стороны руководителей Парижской конференции к заключению мирного соглашения с советским правительством было то обстоятельство, что в это время, март — апрель 1919 года, Колчак продвинулся к западу. Парижская печать писала, что Колчак будет в Москве через две недели. В Париже предполагали, что Колчак скоро захватит Москву и свергнет советское правительство.

20 марта 1919 года, в Париже американской делегацией была получена телеграмма от американского посланника в Китае о том, что Уфа взята армией Колчака. 29 марта государственный департамент переслал в Париж сообщение, полученное от американского генерального консула во Владивостоке. В этом сообщении сказано, что продвижение Колчаковской армии происходит в убыстряющихся темпах. Это были те сообщения, о которых говорил Буллит и которые вызвали «предсказания парижской печати», о победе Колчака над Красной Армией и вероятности захвата Колчаком Москвы в течение ближайших двух недель.

Но все ошибались в своих прогнозах о победе армий Колчака, лозунги «белогвардейского» движения, «о неделимой и великой России» не соответствовали программам правительств стран Антанты и успех Колчака был временный и случайный, а его самого, вскоре они же и сдали большевикам, которые его и расстреляли, в феврале 1920 года.

Ленин говорил, «…в связи с победами Колчака на „Восточном“ фронте, снова вспыхнула некоторая надежда у русских и у иностранных капиталистов». Одной из причин отрицательного отношения руководителей «Парижской конференции», прежде всего Ллойд Джорджа, к возможности мирного соглашения с Советской Россией были и эти публикации.

16 апреля, выступая в парламенте, Ллойд Джордж отрёкся от какого бы то ни было участия в посылке Буллита в Москву и заявил, что он, Ллойд Джордж, совершенно не в курсе этих событий. На запрос в британском парламенте о визите Буллита, Ллойд Джордж ответил, «я думаю, что знаю, на что ссылается почтенный джентльмен, задавший мне вопрос. Это было предложение одного молодого американца, который приехал из России. Всё, что я знаю по поводу этого, не даёт мне оснований для того, чтобы судить о ценности этого сообщения. Однако, если президент Соединённых Штатов придавал бы значение этому сообщению, он мог бы поставить этот вопрос перед конференцией, и он, конечно, этого не сделал». Ллойд Джордж ловким ходом переложил ответственность по вопросу «Визит Буллита» на президента США.

Примечание: Уильям Буллит, 1891 год рождения. Из семьи Филадельфийских банкиров, журналист, говорил на французском и немецком. Поэтому мог разговаривать с Лениным свободно. Вращался в Нью-Йорке в журналистских кругах, вероятно встречался и с Троцким, и с Хаусом. В марте 1919 года Буллит возглавил секретную международную миссию в Советскую Россию, где встречался с Лениным, Чичериным, Литвиновым.

Два месяца спустя, «Версальский договор» не был ратифицирован сенатом США и Буллит ушёл со службы из Государственного департамента.

Буллит участвовал в подготовке Мировой экономической конференции, которая состоялась под эгидой «Лиги Наций» в Лондоне, летом 1933 года, совместно с финансистом и банкиром Джеймсом Полом Варбургом, одним из теоретиков и основателей «Федеральной Резервной Системы» США. Именно ему приписывали фразу, высказанная на сенатских слушаниях 1950 года, «Мы должны иметь мировое правительство, нравится это вам или нет. Вопрос лишь в том, добьёмся ли мы этого силой или миром».

В ноябре 1933 года, советско-американские переговоры завершились официальным признанием «С.С.С.Р.» Соединёнными Штатами, и 21 ноября 1933 года, Буллит был назначен первым послом США в Советском Союзе. Вручение верительных грамот состоялось 13 декабря 1933 года. США были одной из последних стран, которые совершили официальное признание Советской России, которая уже перешла в статус «С.С.С.Р.».

При участии Буллита, в 1935 году, было заключено первое официальное торговое соглашение между США и «С.С.С.Р.». При нём в качестве резиденции посла США в Москве был выбран «Спасо-хаус». Частная торговля американских компаний с Советскими организациями началась почти сразу после Октябрьского переворота.

Несмотря на дружеские отношения Буллита со Сталиным и другими советскими руководителями, он информировал Вашингтон о реальных качествах политического режима в Советской России. Буллит слал сообщения, которые смущали многих в Госдепе, из-за этого они оставались неопубликованным и после того, как визит Буллита рассекретили, десятилетия спустя. Сообщения эти касались, как говорил Буллит, расового состава советской бюрократии. Буллит сообщал, «Поскольку русские были и остались плохими бюрократами, а социалистическое государство требует особенной эффективности от своей бюрократической элиты, во всех наркоматах работает необычайно много евреев». Буллит приводил статистику, «в „С.С.С.Р.“, по его подсчетам, был 61 высший руководитель, такие как наркомы и их заместители, и 20 из них были евреи, хотя в населении „С.С.С.Р.“ на 61 человека приходился один еврей»…«Высшая бюрократия почти во всех наркоматах состоит из евреев», сообщал он. Буллит так же перечислял руководителей, с которыми он имел дело по дипломатической службе, и те были евреями, нарком иностранных дел, Литвинов, Меер Генох Моисеевич Валлах, внутренних дел, Ягода, Энох Гершенович, внешней торговли, Аркадий Розенгольц, бывший командующим Восточного фронта, отбывший из Казани «в неизвестном направлении» при занятии Казани «Народной Армией» «КОМУЧ», а через два месяца ставший членом «Реввоенсовета» 8-й армии «РККА», нарком транспорта, водного, Янсон, нарком путей сообщения, Каганович. Только армия была «относительно свободна от евреев», но они доминировали в войсковом снабжении и по «политической части».

Конец ознакомительного фрагмента.