Эрта: Армия Акана

Николай Побережник, 2016

Накануне войны терратос рвут на части гильдии торговцев и промышленников. Вероломное вторжение, богатые ресурсами предгорья потеряны, а среди ущелий и опасных перевалов ведет свою горную армию Кинт Акан. Он молод и храбр, но война, лишения и горе снова и снова испытывают его. Того, чье лицо высушено ледяными ветрами, испачкано потом и кровью, а сердце черствеет с каждым последним вздохом погибшего товарища. Найти в себе силы идти до конца, не сломаться и вырвать победу у северян! Что станет наградой за храбрость и верность терратосу?

Глава пятая

Тяжелый люк лаза в подвал башни был закрыт на мощный засов, отодвинув который, Кинт спустил туда деревянную лестницу, что лежала у стены, присел у зияющей темнотой квадратной дыры и негромко сказал:

— Вылезайте, надо уходить… Ну, что молчите, есть кто?

— И ночью покоя нет, — пробасил кто-то снизу, — что, не терпится заработать еще монет за десяток рабов, что ты даже ночью приперся.

— Ты, похоже, от сырости спятил там, и не громыхай так голосищем, северяне услышат, — прошипел Кинт в темноту лаза.

— А ты кто? — исправившись и понизив голос, спросил тот же человек.

— Мастер-жандарм корпуса охраны дорог Кинт Акан.

Внизу громыхнула миска или что-то другое, и знакомый Кинту, но простудно сипящий голос спросил:

— Как звали твоего последнего капитана, дьявол его возьми!

— Вылезайте уже, капитан Брэтэ, — Кинт мысленно поблагодарил небеса за еще одного старого вояку и далеко не чужого ему человека, — время идет, а нам надо многое успеть, и не шумите.

Лестница затряслась, на верхнюю перекладину легла сначала одна, потом вторая рука, и в тусклом лунном свете из приоткрытой двери входа в башню показалось лицо капитана Брэтэ. Многодневная щетина, впавшие, но полные злости и решимости глаза.

— И почему я не удивлен, Кинт? Дьявол нас с тобой возьми! — вылезая, шептал Брэтэ.

— Я тоже рад вас видеть, капитан, поторопитесь… Сколько вас там?

— Дюжина доходяг… голодных и злых доходяг. Тем же путем, что и пришли, пригнувшись, цепью, Кинт и Локт с беглецами вернулись в башню с вырезанным караулом.

— Локт, поднимись, и соберите ранцы, оружие, снаряжение, чтобы у всех обувь была, нам по горам идти.

— Так есть, — кивнул Локт и, повернувшись к тесно набившимся в башню беглецам, тихо сказал: — За мной, наверх.

Все поднялись, кто-то, вероятно, поскользнулся на луже крови и грохнулся на пол, Кинт выглянул в бойницу и осмотрел форт… на конюшне несколько раз фыркнули лошади, громыхнули цепями у ворот собаки, но лаять не стали, чего лаять на истинных хозяев форта…

— Мясники! — Довольно улыбаясь, первым спустился Брэтэ, с ранцем, закинутым на плечо на одну лямку, и на ходу пристраивая кобуру с револьвером на поясе.

— У вас возражения, господин капитан?

— Никаких! — Брэтэ подошел к Кинту, развернул его за плечи, лицом к лунному свету, разглядывал несколько мгновений и сказал: — Все-таки я в тебе не ошибался.

— Но как вы здесь, Брэтэ? Разве вы не покинули форт после упразднения корпуса?

— Покинул, — вздохнул он, тоже подойдя к бойнице и выглянув в нее, — но понял, что сопьюсь и сдохну к дьяволу… Вернулся в форт через полгода и в должности мастера-оружейника продолжил службу, арсеналом заведовал да сопливых бойцов пограничного корпуса по ущельям водил, учил тому, что сам умею. А вы с Локтом со стороны старой фермы сюда проникли?

— Да, — кивнул Кинт и, пересчитав всех спустившихся сверху, сказал: — Дальше идем тихо, даже если что-то случится, в бой не ввязываемся, все уходим к арсеналу, а затем в казематы.

У арсенала стояли Ганье и двое его бойцов, они уже забаррикадировали проход по галерее бочками и ящиками, оставив узкое место, у которого Кинт остановился, пропуская всех вперед. И тут со стороны входа в галерею послышался приглушенный звон тревожного колокола.

— Наверное, те, что остались в башне, выбили дверь и подняли тревогу, — предположил Локт.

— Похоже… Локт, уводи всех, я с Ганье останусь. — Кинт прошел за баррикаду и пихнул ящики, окончательно завалившие проход.

— Иди, Кинт, десять минут продержимся, подожжем арсенал и уйдем, — ответил Ганье и сказал своему бойцу: — Сними со стен ближайшие светильники, полей маслом стеллажи в арсенале.

— Ладно, — согласился Кинт, — особо тут не усердствуйте, в нижнем каземате тряпье и хлам тоже подожгите, дымом всю галерею заволочет.

Уже пробираясь по подземному ходу замыкающим, Кинт услышал звуки разгорающейся перестрелки и, поправив на плече связку из нескольких карабинов, некогда принадлежавших пограничному корпусу, ускорил шаг.

— Проверить вьюки и груз! Капитан Брэтэ, присмотрите за своими несостоявшимися каторжанами! Всем проверить обувь, перемотать портянки, у кого их нет, рвать нательное белье! Идти будем без остановки несколько часов, нас будут преследовать, времени на сопли и мозоли не будет! Всем понятно? — негромко, но чтобы все услышали, сказал Кинт, подойдя к своей лошади и пристраивая связку карабинов. — Оправиться и попить сейчас, на переходе будет не до того. Локт, Акли, снимете охранение — и выдвигайтесь дозором.

Брэтэ с одобрением посмотрел на Кинта и, просунув руку за свободную лямку трофейного ранца, тряхнул им и пристроил поудобнее на спине.

Перестрелки со стороны форта уже не было слышно, и тут яркая вспышка, в которой разлетались камни стены форта, озарила небо, а через мгновение раздался раскатистый взрыв.

— Эх, сколько лет стоял… — с сожалением сказал Брэтэ.

— Да уж, — кивнул Кинт, — выстраивайтесь на тропе, начинайте движение, господин капитан, я дождусь Ганье, и мы нагоним вас.

Кинт уже начал волноваться, когда из подземелья, тяжело дыша, с болтающимся спереди на шее карабином с открытым затвором, боец вынес на закорках Ганье.

— Ну что же вы… — подбежал Кинт к бойцу и помог опустить Ганье на землю. — Где третий?

В ответ боец отрицательно замотал головой.

— Что с капитаном?

— Две пули, обе в живот, — с трудом проговорил Ганье. — Все, Кинт, моя война закончилась… и мне понравилось, как и где я ее закончил… а ты продолжай, не давай северянам спуску, у тебя получится… а мне, познав жизнь, уже не страшно ее потерять…

Веки капитана дернулись, он медленно и облегченно выдохнул, а голова свалилась на локоть поддерживающего капитана Кинта. Следующий вздох Ганье уже не понадобился…

— Помоги закинуть капитана на седло, — сказал Кинт, — он достоин уйти на небеса как воин и не достаться стервятникам.

Боец согласно кивнул, помог Кинту, и они отправились вслед за отрядом.

Двадцать три человека и одиннадцать обвешанных вьюками лошадей медленно, то выбираясь на каменные проплешины, то заходя в низкорослый горный лес, шли в предрассветном тумане по извивающейся узкой тропе, поднимаясь вверх, к перевалу. Но на самом деле это был не туман, а опустившиеся на горы облака. В седловине устроили привал на несколько часов. Там же похоронили капитана Ганье, его уже закоченевшее тело обложили камнями, и перед тем как продолжить путь, каждый еще раз прошел мимо могилы и положил маленький камень. Затем снова на тропу, до Черного ущелья было еще два дня пути, узкими тропами, перевалами… подальше от северного тракта, возможного преследования и поисков.

К вечеру второго дня отряд спустился в ущелье. До лагеря оставалось около двух часов пути, когда, спотыкаясь о камни, к тропе выбежал Акли, который шел в дозоре с Локтом.

— Кинт, кочевники!

— Много?

— Много! Человек тридцать, встали лагерем, тысячи две шагов по руслу на юг.

— Капитан Брэтэ!

— Что, Кинт, — старый вояка, сообразив по поведению Акли о неприятностях, подошел и снял с плеча карабин, — расходимся фланговой цепью?

— Да, капитан, возьмите десяток бойцов, обходите русло справа, впереди лагерь кочевников, подойдите на расстояние выстрела, и внимательно, они наверняка выставили охранение. Вступаете в бой после моего отряда.

Брэтэ кивнул, молча развернулся и по очереди, указав рукой на нескольких бойцов, увел их в сторону подножья горы, возвышающейся справа от тропы. Кинт, оставив троих жандармов охранять лошадей, остальным скомандовал приготовиться к бою и следовать за ним.

— Веди, Акли.

Кочевники расположились на ночлег, они пришли в ущелье, скорее всего, с запада, по одной из троп, ведущих с южных предгорий, вероятно, война заставила их покинуть места, где они обычно промышляли налетами на маленькие деревушки и отдельно расположившиеся на южных склонах фермы овцеводов. Горело несколько костров, у которых расположились вечные скитальцы терратоса, занимаясь приготовлением ужина. Три десятка низкорослых, но выносливых лошадей северных пород стояли у берега речки, со связанными ногами, а рядом суетилось несколько кочевников, обихаживая их — осматривали копыта, обтирали щетками…

— Смотри-ка, заботливые какие. — Кинт присел за густым кустом, растущим меж камней, разглядывая лагерь кочевников в подзорную трубу. — Брэтэ еще не успел обойти, подождем немного.

— Хорошо, что от тракта далеко, — сказал Локт, присевший рядом на корточки, — боя не избежать, да и нет тут другого пути, только по руслу.

— Передай бойцам по цепочке, чтобы лошадей поберегли…

— Так есть, — тихо ответил Локт и плавно переместился к рядом сидящему бойцу.

Тут справа, со стороны горы, наверняка потревоженные звеном Брэтэ, поднялись в небо несколько стервятников и стали кружить, а их вскрики, многократно отражаясь от гор, эхом понеслись по ущелью. Кочевники сразу же, бросив все приготовления к ужину, схватили оружие и укрылись за камнями.

— Стареешь, Брэтэ, — с досадой процедил сквозь зубы Кинт и, убрав подзорную тубу, приложился к карабину: — Огонь!

Смерть настигала кочевников совсем не с той стороны, с которой они приготовились встречать возможных гостей. Бой был недолгим, кочевники, сообразив, что находятся в невыгодном для обороны положении, стали отходить по руслу на юг. На камнях осталось немного тел, расстояние увеличивалось, и Кинт приказал прекратить огонь. Теперь стреляло лишь звено Брэтэ, напрасно расходуя патроны и сразив только двоих убегающих противников, наконец, они все скрылись за деревьями.

— Дьявол! — сплюнул себе под ноги Кинт. — Так они и до нашего лагеря добегут. Локт, Акли, вернитесь к лошадям и спускайтесь к лагерю кочевников, я пришлю человека.

— А ты? — спросил Локт, набивая в магазин карабина патроны.

— А я с остальными в погоню, надеюсь, Григо хоть немного продержится…

Но вдруг со стороны леса, справа от русла, куда ушли кочевники, стали доноситься звуки разгорающейся перестрелки, стреляли часто, а затем кочевники снова стали появляться на каменистом берегу.

— Огонь! — снова скомандовал Кинт.

Опять разносясь эхом по ущелью, часто захлопали выстрелы. Кинт посмотрел в подзорную трубу на горы справа и очень удивился, не обнаружив там никого из звена Брэтэ…

— Ты что, правда так подумал? — Брэтэ сидел на большом камне у шумящей на перекатах Черной речки, и с недовольной миной разглядывал сапог, который «раззявил пасть», скалясь кончиками часто набитых гвоздиков.

— А что мне еще оставалось думать? — Кинт сидел рядом и набивал трубку. — Я еще это и вслух сказал.

— Я тех стервятников специально спугнул, оставил двоих бойцов, чтобы пошумели, а с остальными сразу начал спускаться, перерезая путь отступления.

— Хитро! — Улыбаясь, Кинт раскурил трубку и посмотрел в сторону лагеря кочевников, где Локт командовал сбором трофеев.

— Не все мозги-то пропил. — Брэтэ похлопал Кинта по плечу, встал и швырнул сапог в сторону. — Дьявол! Пойду, сапоги себе поищу, мои совсем на камнях разбились.

Боевой опыт Брэтэ, именно в части горных засад и вообще по действиям в горах, был просто бесценен, и, думая об этом, Кинт просто нарадоваться не мог, а заодно и мысленно пристыдил себя за то, что усомнился в капитане. В лице Брэтэ отряд получил пусть строптивого, немолодого, но опытного и грамотного командира. За все боестолкновение отряд не потерял ни одного бойца, даже раненых не было.

Лошадей забрали всех, пригодятся и как вьючные, и конечно же на мясо. Достались приличные запасы фуража, а также вроде незначимое, но так нужное отряду бивачное снаряжение — котелки, посуда, бочонки и бурдюки под воду. Оружия было много, хоть и старого, а вот боеприпасов почти не досталось, вероятно, это не первый бой кочевников, и, скорее всего, северяне и их неплохо потрепали в предгорьях. А еще обувь, в горах она быстро превращается в лохмотья. Но не в случае с кочевниками, их обувь сделана из кожи диких буйволов, многослойная прессованная подошва… и как они это делают? Тела кочевников оставили стервятникам да диким зверям, и после того, как весь отряд был готов двинуться в путь, вновь выслав Локта и Акли в качестве дозора, пошли дальше.