Принцип разумного вмешательства

Николай Побережник, 2017

Сколько может существовать вариантов миров? Как они развиваются? Пересекаются ли между собой? На эти вопросы нет ответов у обывателя, однако когда происходит очередной Межвариантный прокол, то на поиски беглеца из своего мира отправляются сотрудники инспекции наблюдения Нулевого варианта – мира, стоящего на высшей иерархической ступени множеств миров. Однако, иерархи не идеальны…

Глава 7

Коридоры… Коридоры… Коридоры, затейливыми лабиринтами расползающиеся по зданию, о внешнем виде которого мне остается только догадываться. Стены матовым светом отражаются от каменного пола. Пока меня вели по этим коридорам, я сначала пытался запомнить дорогу, но бесполезно, все одинаковое, разве что указатели иногда выдают «тайну» пути. Потом бросил это бесполезное занятие и стал разглядывать попадающихся навстречу людей, то есть курсантов и редко офицеров, судя по знакам отличия и по тому, как Лем Сайвик и Дик Корн приветствуя их, замедляют шаг и коротко кивают. На меня, скорее всего, обращали внимание из-за моей одежды, в которой я чувствовал себя неким хиппи 70-х на тусовке какого-нибудь благотворительного вечера в моем мире. Кто я и откуда, здесь вряд ли кто-то знал или догадывался.

— В это крыло, — Сайвик указал на арочный свод, заполненный пересечениями лазеров.

Он приложил нечто, напоминающее кредитку к считывателю в стене, под потолком что-то одобрительно пиликнуло, сетка лазеров исчезла, и мы свернули в коридор несколько уже и ниже тех, по которым мы прошли. Если меня не подводила ориентация в пространстве, то похоже, что коридор идет под уклон вниз.

— Под землю спускаемся? — поинтересовался я.

— Да, — кивнул Сайвик, — сюда доступ имеют немногие.

— Вы меня главное тут не забудьте, заговорщики, блин!

— Лейтенант Корн будет с вами, — не оценив шутки, ответил Сайвик.

Дик лишь недовольно хмыкнул, ничего-ничего, раз такое дело, то не отвертится и расскажет мне поподробнее про свой «элитный» нулевой вариант.

— Вот и пришли, — сказал Сайвик, когда мы вышли из коридора и оказались в просторном овальном зале размером не менее чем стандартный стадион при любой школе в моем мире.

Я разглядел, что из зала был еще один выход, такой же с аркой и располагался он напротив. Было множество дверей по правую сторону, слева какие-то информационные панели, у которых разномастными компаниями толпятся курсанты. Потолок высоченный, метров в двадцать, такой же матовый свет падает с него и освещает круглую оранжерею диаметром в пару десятков метров, укрытую прозрачным куполом. Ходят люди, парят несколько дронов под потолком, спокойная и умиротворенная обстановка, и может послышалось, но вроде доносилась откуда-то спокойная инструментальная музыка.

— Сколько в этом подземном оазисе придется находиться? — спросил я, повернувшись к Сайвику.

— Некоторое время, — уклончиво ответил тот и добавил: — Лейтенант, надеюсь, вы помните, как тут и что, ваши апартаменты в желтом секторе под номером «пятнадцать двадцать четыре».

— Помню, — Дик почесал подбородок и всем своим лицом показывал, что его это место не очень радует, — все было не так давно, всего двенадцать лет назад.

— Ну вот и хорошо, — Сайвик удовлетворенно кивнул, — мне надо идти. Я переслал в ваш персональный журнал всю необходимую информацию.

Сайвик панибратски похлопал меня по плечу и зашагал быстрым шагом обратно по коридору.

— Нервничает, — Дик кивнул в спину удаляющемуся начальнику, пару раз всего его таким видел… Ладно, идем.

Дик достал из футляра на поясе свой «смартфон», который, оказывается, называется персональным журналом, бегло прочитал пару сообщений, а затем настойчиво подтолкнул меня в спину в направлении правой стены.

Я считал… прошли тридцать два дверных проема, если так можно назвать прямоугольные выходы коридоров в зал, и когда дошли до последних двух, светящихся по периметру желтым светом, вошли в первый.

— На тридцать восемь комнаток, всего одна уборная… пропел, глядя в коридор с множеством дверей, общага… как есть общага.

— Что?

— Отец мой… ну не тот, который из ваших, а тот который Борис, он Высоцкого очень уважает, сам его песни часто пел, сам играл… раньше пел, когда не бухал до белочки, — ответил я и накатило… — Слушай, Дик, он же там в моем мир… в моем Варианте совсем один, у него никого кроме меня, а? Может, ты посодействуешь как-нибудь, чтобы эти ваши оперативники, или кто там в моем Варианте, приглядели за ним, а?

— Исключено.

— Почему?

— Параграф первый службы наблюдения — Принцип Разумного Вмешательства.

— Просто охренительно! — я остановился. — Это для вашего Варианта разумно, а для моего это вмешательство необходимо! Это родной для меня человек! Хоть и алкоголик конченый…

— Исключено, — Дик снова подтолкнул меня, — Как ты себе это представляешь?

— Ну не знаю… ваш этот «Опель» все равно же туда-сюда курсирует, пусть присматривают хотя бы раз в неделю, хотя бы в две… у меня вот и деньги, — я вытащил из кармана конверт с деньгами, — пусть хоть на еду ему оставляют… Будьте вы людьми-то, а?

— Ничего не обещаю, но выясню, что можно сделать, — Дик отрешенно ответил и теперь уже остановился сам, сверился с записями в персональном журнале, прислонил свою «ксиву» к считывателю и добавил: — Вот и наши апартаменты.

— Честно поможешь с Борисом? — я прошел в просторный холл.

— Я же сказал, узнаю, что можно сделать! — немного раздраженно ответил Дик.

Нервные они какие-то оба, что Сайвик, что Дик… ладно, они вроде как на иерархической ступени миров самые продвинутые, а нам «сирым и убогим», чего приставать с расспросами? Правильно, приставать пока не буду, попытаюсь повернуть ситуёвину в свою сторону, чтобы Дик сам, тупо от скуки, вышел на более информативный и конструктивный для меня разговор. Да! И мы не пальцем деланные!

— Гражданином Непала считается тот, кто зачат непальцем и непалкой, — хмыкнул я, вспомнив старую шутку.

— Что? — спросил Дик, когда мы вошли в комнату, чистую, вполне себе «номер люкс», но все какое-то, слишком стерильное, для временного проживания, и я бы сказал — без души сделанную.

— Ладно, проехали… какая из них моя? — спросил я, кивнув на стену, вдоль которой «вровень выпирали» два койко-места.

Кроме них, в комнате метражом не более двадцати квадратов, были два кресла — такой же пластик, меж ними низкий столик, стена напротив двери была некой панелью, на которой раз в минуту менялись картинки — лес, каньон, море, небо… Присутствовали раздельные душевая и туалет.

— Выбирай любую, — хмыкнул Дик и занялся с информационной панелью у двери, которая беззвучно закрылась, — сейчас оформлю на нас модуль питания.

— Вот, в тему, — плюхнулся я на вполне удобную лежанку, иначе и не назвать кусок пластика с матрасом, — а то всякие эти ваши заговоры, погони… да, поесть не помешает! Слушай! А вот если я вдруг тут в вашем Варианте потеряюсь…

Дик, отвлекся от панели, повернулся и хотел что-то возразить.

— Не, — перебил я его, — я просто прикидываю, допустим… вот я раз и потерялся, кругом чужой мир, у меня ни документов, я никто и звать меня никак! И что, идти на паперть?

— Куда идти? — вопросом на вопрос ответил он.

— На паперть! Милостыню просить, — я протянул к нему ладони и жалостно так проблеял: — Месье, же не манж па сис жур…

— Французский! Вариант #34, — радостно улыбнулся Дик, будто взял джек-пот.

— Французский, французский, — вздохнул я, — ты понял, о чем я говорю? С юмором тут у вас труба…

— Это исключено, куда ты отсюда потеряешься? — помотал головой Дик, закончил манипуляции с панелью и уселся в кресло.

— Ты так уверен?

— Сто метров под землей, особый режим, — развел он руками.

— Да ладно, — я изобразил на лице «не верю».

— Это особый учебный центр Службы Контроля, в него отбирают единиц из сотен! — здесь Дик сделал такой акцент интонацией, что я сразу понял — он из тех сотен избранных, чего ж не понять, ага.

— А офицеры? Долгая и тяжелая служба, рутина, всегда найдется кто-то, кто захочет адреналина и побочного заработка. Кто-то же из ваших, из Службы Контроля, сдал меня вашим научникам, а?

— Это досадное исключение…

— Это досадное исключение сегодня за нами гонялось, у меня теперь стресс и боязнь темноты!

— Серьезно? Ты боишься темноты? — вступил в игру, и изобразил шутку юмора Дик.

— До усрачки! Что там с модулем питания?

А он, то есть модуль питания, будто стоял и слушал за дверью, и буквально через пару секунд, персональный журнал Дика мелодично пиликнул.

— За дверью, — Дик удовлетворенно кивнул, настучав что-то в своем «смартфоне», после чего дверь «рухнула» вниз, влетел поднос, почти такой же, как были в госпитале, только немного толще и со встроенной панелью для манипуляций, — меню согласованное, так что подобрать что-то под твой вкус не получится, но есть натуральное мясо курицы.

— Вот его давай! Пожалуй, целую курицу! Проголодался, — виновато пожал я плечами.

Спустя сорок минут, когда модуль питания, нагруженный пустой тарой, вылетел из нашей комнаты, я лениво сполз с кровати и уселся в кресло напротив Дика.

— Расскажешь?

— Про что и о чем?

— Во-первых, что ты сам думаешь, о том, что произошло, во-вторых, о вашем Варианте и самое интересное — про четыреста лет жизни.

— Это средняя продолжительность жизни, — уточнил Дик.

— Тем более!

Дик задумался на минуту, что-то там сам себе объясняя, аргументируя и соглашаясь, а потом встал, что-то настучал на информационной панели, и стена со сменяющимися обоями, пару раз сменив цвет с черного на белый, стала демонстрировать некий местный канал «Дискавери».

— Нет, нет, нет, — выставил я перед собой ладони, — с этим «зомбоящиком» я успею ознакомиться, ты лучше расскажи о своем мире сам. Вот допустим, внешне у вас тут коммунизм просто, но я не верю! Сквозит, знаешь ли, чем-то… Вот скажи, у вас что нет бедных?

— Почему, — оживился Дик, — есть.

— О как! И где они все?

— В индексах обеспечения или в индексах социального карантина.

— Что, бля, — тут уже удивился я, — все четыреста лет на рудниках?

— Каких рудниках? А, нет, — начал наконец улавливать подтекст Дик, — просто есть социальное и ментальное устройство общества. На самом деле наш вариант отличается от вашего например тем, что нет зацикленности на потреблении. Но человек всегда человек, кто-то хочет большего, чем заслуживает, кто-то хочет власти, кто-то спокойствия и расширения сознания. У кого-то получается, и из индекса социального карантина человека переводят в любой индекс с правом свободной воли.

— Кто переводит?

— Специальные комиссии.

— Круто! Это у вас тут что, такой «нежный фашизм»?

— Фашизм… фашизм… — Дик выковыривал из мозга значение слова, которое в моем мире известно каждому.

— Ладно, не заморачивайся, — я потер виски, отчего-то начала болеть голова, — вот родился кто-то в бедной семье, а вдруг он гений? Вдруг он стал бы великим ученым, а?

— Значит станет. Моя семья из индекса обеспечения, отец своим трудом и поведением доказал, что достоин пройти дополнительное обучение, и мы переехали в административный индекс на восточном полушарии, там всегда шли дожди и было мало солнца, — Дик грустно улыбнулся, — там я пошел в новую школу, но и в индексе обеспечения я ходил в школу, школы есть везде, так что если в ребенке есть потенциал, его заметят, где бы он ни находился.

— А как ты попал сюда? Как стал этим… оперативником службы контроля?

— Двадцать два года я отработал в службе надзора сил правопорядка, и меня также заметили, предложили пройти обучение, — Дик поднял руки и указал на потолок, — шесть лет я провел здесь.

— И сколько ты уже в оперативниках?

— Двенадцать лет…

— И сколько тебе лет всего?

— Шестьдесят один.

— Охренеть! А Сайвику сколько?

— Его двухсотлетний юбилей мы отмечали прошлой осенью на орбитальном комплексе развлечений, — Дик улыбнулся, — только шефу это не понравилось, он плохо перенес перемещение и его тошнило весь праздник.

— Да уж… а как? Как вообще такое возможно?

— Что именно?

— Такая продолжительность жизни!

— Ничего удивительного, в твоем Варианте это тоже было возможно, давно, очень давно… но ваша цивилизация подпортила свою генную структуру, выбрала себе определенные ценности и приоритеты в жизни и имеет то, что имеет.

— А подробнее?

— В нашем Варианте, к примеру, не сжигали людей за веру или инакомыслие, не устраивали войн от имени Христа или Пророка, наши предки берегли планету, и она ответила тем, что у нас не было глобальных катастроф, все это составные части генетического кода, все это информация во вселенной, преобразуемая в годы жизни как дар Создателя…

Дик еще что-то говорил, но я его уже не слышал, головная боль сменилась слабостью и я «растёкся» по креслу и провалился в сон.