Время сирот

Николай Побережник, 2015

Из отличников выпуска школы сирот с военным уклоном – в одного из самых разыскиваемых преступников. Из простодушного юноши – в жесткого, не знающего жалости к себе воина, ищущего смерти. Из южных долин – в голые степи, а затем на фронтир, на продуваемые северными ветрами перевалы высоких гор. Вернуть свое имя и покорить этот мир, мир Эрты. Мир угля и пара, дирижаблей, паровозов и первых самобеглых колясок. Безудержная, слепая роскошь – и жалкая, голодная нищета. Блеск золота на фоне голодных глаз. Роскошные витрины и лачуги бедноты… это лишь начало пути.

Глава третья

Спустя пару месяцев Кинт уже вошел в ритм городской жизни, которая ему начала нравиться, и он для себя решил, что шесть лет полувоенной и аскетической жизни в школе сирот, теперь нужно как-то компенсировать. Война на границе странным образом закончилась — непокорные общины по непонятным причинам ушли со своих земель на север, и перспективы к совершеннолетию быть обритым и мобилизованным в армию теперь не было. Армия терратоса была полностью наемной, контракты подписывались на пять, десять и пятнадцать лет, и чем дольше воин прослужил, тем увесистей был кошель к моменту завершения контракта и большее количество шагов отмеряет землемер при выделении участка в предместье любого города терратоса.

Каждый день после завтрака, Кинт отправлялся в мастерскую старого инженера Баката, где до обеда перебирал узлы и механизмы различного оборудования, которое привозили из промышленного района, разбирал, все промывал, смазывал и собирал обратно. К другим видам работ Бакат пока его не допускал, но в скором времени обещал брать с собой на обслуживание паровых машин. Обедали они с Бакатом вместе, в небольшой комнате над мастерской, которая выполняла роль конторы, и где Бакат часто засиживался, работая с чертежами. После обеда Кинт снова вставал к верстаку, а когда рыночные торговцы начинали собирать товары и закрывать свои лавки, Бакат отпускал юношу домой. Жалование Кинт получал исправно — каждый вечер пятого дня девять серебряных монет пополняли кошель, а рано утром, на следующий день Кинт бежал в булочную, попить какао, съесть свежей выпечки и почитать газету. Бывало, что Итар был очень занят в течение дня, и не успевал приготовить ужин, тогда они вместе с ним спускались в портовую харчевню и ужинали в компании грузчиков. Кинт познакомился уже со всеми, и к слову, почти все свое первое жалование спустил на выпивку, угостил грузчиков.

А еще Кинт познакомился с девушкой… Лана — дочь мясника Хора, чья лавка находилась недалеко от мастерской. Девушка часто заходила в мастерскую еще до появления в ней Кинта, и приносила на заточку ножи, и теперь этим делом, с деловым видом занимался Кинт, аккуратно выводя спуски на точильном станке. Лана была симпатичной, не худенькой, и не толстой, с белозубой и приятной улыбкой, которая часто переходила в звонкий смех, черные волосы были сплетены в косу, которую та, замысловатой фигурой заматывала на макушке, фиксируя костяной заколкой. Кишу Лана нравилась, и он ей был симпатичен. А вот мясник Хор, почему-то Кинта невзлюбил, всегда говорил с ним холодно и короткими фразами, если приходилось, и смотрел всегда как-то угрюмо, но общаться детям не мешал. Впрочем, общения того было не много — либо у мясной лавки, среди гомона покупателей, либо в мастерской под шум точильного станка.

Представительного вида и всегда богато одетый мужчина, что ухаживал за тетушкой Милой, окончательно переехал к ней еще месяц назад, и Лат нашел себе новый объект для язвительных, а порой и откровенно хамских шуток… Господин Жорэ, так представился Кинту при знакомстве этот человек. Впечатление он произвел на Кинта неоднозначное… вроде вежлив, опрятно и дорого одет, однако что-то не нравилось Кинту в его глазах. В них не было искренности, и Жоре всегда избегал прямого взгляда. Но тетушка Мила была от Жоре без ума, и оставалось только порадоваться, что женщина теперь не одинока и может рассчитывать на помощь и поддержку. К слову Итар, тоже как-то странно все время поглядывал на Жорэ, словно пытаясь что-то в нем разглядеть.

Первый день первого осеннего месяца ознаменовался большим событием для Актура, сегодня открывалась ветка железной дороги до корпуса охраны дорог, которая потом будет строиться дальше, в сторону рудных районов терратоса на севере. Первый состав, в основном товарный, был сформирован, рядом с корпусом охраны дорог был простроен перрон с большим пакгаузом, откуда теперь можно было развозить товары с меньшими транспортными расходами. Был в составе и пассажирский вагон, билет на который приобрел и Кинт, предварительно отпросившись у Баката на пару дней, чтобы проведать мастера-наставника Чагала. Кинт влетел в арку, чуть ли не сбив с ног Итара…

— Кинт, поди сюда сынок, — с некоторой тревогой в голосе остановил его Итар.

— Поезд отправляется через двадцать минут, некогда, может потом?

— Ну давай потом, — грустно ответил Итар, — Кинт, сынок, ты вот что, если что…

— Что такое?

— Да нет, ничего, ладно, собирайся не то опоздаешь, потом поговорим.

Кинт кивнул и побежал по лестнице к себе на мансарду, где схватил еще с вечера приготовленный ранец, одел на плечи и побежал обратно. У выхода из арки его ждала повозка, и спустя десять минут Кинт был уже на вокзале. Оркестр пожарных играл какой-то торжественный марш, радостная и улыбающаяся публика толпилась на перроне, провожая первый состав. Сунув вознице несколько медяков, Кинт побежал вдоль перрона и остановившись у новенького пассажирского вагона протянул кондуктору билет, тот оторвал свою половину и сказал:

— Четвертое купе, молодой человек.

Кинт пошел вдоль вагона, читая цифры на дверях, остановился напротив купе и толкнул дверь.

— Приветствую вас, — приподнял помятую шляпу толстый торговец.

— И вам доброго дня, — ответил Кинт, закрыв дверь, уселся на свободное, то есть свое место.

Публика заглядывала в окна, радостно махала руками, им все равно было, кому махать, лишь бы участвовать в торжестве. Через пару минут долгий гудок паровоза оповестил всех об отправлении, вагон чуть дернулся и плавно поехал. Время состава в пути, до корпуса охраны дорог составляло не более трех часов, и Кинт сняв наконец-то ранец, уставился в окно.

Впереди несколько раз просвистели в свистки, на что пронзительно отозвался гудок паровоза, затем ощутимо тряхнуло, дернуло, и состав тронулся. По пригороду состав двигался медленно, так как железная дорога во многих местах пересекала улицы. Но вот состав миновал порт и начал набирать скорость… Кинт даже ощутил как по телу пробежали мурашки и холодок в груди, он еще никогда не ездил по железной дороге да еще с такой скоростью, хотя, на самом деле скорость была невелика и Кинт подумал, что верхом, даже самый медленный галоп позволит догнать состав. Но ощущения все равно было потрясающие… из-за поворота, уже не стало видно мачт и труб кораблей и пароходов в порту, да и бухта скрылась из виду. Кинт немного улыбаясь, разглядывал степь, рощи вдоль реки и лес на горизонте, повозки, пылящие по дороге параллельной железнодорожному полотну.

— Милейший, — оторвал Кинта от наблюдений сосед по купе, — вы просто так, прокатиться на первом рейсе, или…

— Или, — не дожидаясь окончания вопроса, и не поворачиваясь, ответил Кинт.

— Простите конечно, но вы просто так молоды и один…

— И что? — наконец развернулся Кинт, подцепил большим пальцем кожаный шнурок на шее, продемонстрировав соседу жетон гражданина терратоса.

— Даже так, — удивился толстый торговец, — значит, вы просто молодо выглядите.

— Школа сирот, после ее окончания все выпускники становятся гражданами терратоса на год раньше совершеннолетия.

— Ах, вот оно что… вы уж простите мне мое любопытство, и примите искренние соболезнования по поводу потери вами ваших родителей… ох уж эта война, — покачал головой торговец и искренне тяжело вздохнул.

— Война наконец закончилась, — решил все же поддержать разговор Кинт.

— Вы думаете?

— Об этом написали в газетах.

— Не хочу вас разочаровывать молодой человек, — чуть придвинувшись и понизив голос, торговец продолжил, — но в газетах пишут то, что велено парламентской комиссией. Если война закончилась, почему же тогда не отменили налог на оборону?

— Не знаю, — пожал плечами Кинт, — может не успели, или решили не вводить новый налог на то, чтобы восстанавливать разрушенное войной.

— Хм, может и так, хочется в это верить.

— А вы что, считаете, что газеты нам врут?

— Скажем так, многое не договаривают.

— Я же читал о роспуске мобилизованных корпусов.

— Я тоже читал, и похоже это так и есть, но люди говорят…

— Пффф люди говорят, знаете, я на рынке работаю у инженера Баката, так вот такого там можно наслушаться, что «люди говорят».

— Баката?

— Да.

— Я же его хорошо знаю, он менял в моем ткацком цеху новые приводы на станки, взамен тех, что он устанавливал еще когда был жив мой отец, когда меняли силу реки на силу пара.

— Реки?

— Да, старые цеха промышленного района все были построены по берегам реки, откуда думаешь там столько плотин и мостов? Но постепенно, все сменили сложные системы редукторов и валов на паровые силовые установки.

— Я читал про это в учебнике… тогда же и начался этот бум модернизации…

— Прогресс и наука тогда устремились вперед, только поспевай, да вкладывай деньги, — усмехнулся торговец, а потом спохватился и достал из своего огромного дорожного саквояжа небольшую бутыль, — а не желаете вина?

— Нет, — покачал головой Кинт, — это незаконно, а за предложение спасибо конечно.

— А, ну да, — спохватился и немного покраснев, ответил торговец, — ну я выпью, пожалуй.

Остававшиеся полтора часа торговец, опустошив винную бутыль, болтал не умолкая и когда паровозный гудок громко оповестил о прибытии, Кинт даже как-то облегченно выдохнул, устал он уже слушать этого толстяка. Схватив ранец, Кинт пулей выскочил из купе и чуть не упал, так как перрон еще не был построен до конца, а вагон остановился не доехав до него. Состав тронулся через минуту, оставив под навесом станции одного лишь Кинта, когда вагоны проехали, сердце даже замерло — в сотне метров от железной дороги располагалась школа сирот, которую Кинт покинул чуть больше чем полгода назад. В караульной будке у ворот дежурил курсант из старших воспитанников, подойдя ближе, Кинт разглядел его лицо и даже вспомнил — этот курсант прибыл в школу сирот почти одновременно с Кинтом, только он младше возрастом на пару лет. Остановившись и кивком отдав честь курсанту, Кинт спросил:

— Могу ли я увидеть мастера-наставника Чагала?

— Минуту, я позову посыльного, — ответил курсант и дернул за шнур вызова.

Даже через массивные ворота и шум занятий по ту сторону, Кинт расслышал звук, который ни с каким другим не перепутает — с той стороны к воротам приближался Чагал.

— Механик второй степени Кинт Акан прибыл в гости к мастеру-наставнику, — Кинт кивнул и улыбнулся Чагалу.

— Кинт, сынок! А я почему-то так и думал, что ты приедешь с первым рейсом, — не скрывая эмоций, Чагал обнял Кинта, — ну, пошли ко мне в кабинет, я теперь скриплю между отрядами, генерал назначил меня главным тут по дисциплине.

— Ну, значит с дисциплиной у курсантов все будет хорошо, — улыбнулся Кинт.

— Это точно, тебе ли не знать.

Кабинет это конечно громко сказано — небольшая, пристройка к одной из четырех казарм, в которой при Кинте был склад обмундирования.

— А в ратуше, что же кабинета не нашлось?

— Да ну их, этих зануд, я вот к детям, хм… эм… к курсантам поближе хочу быть. Проходи, — Чагал толкнул не запертую дверь.

Внутри было уютно и пахло табаком. Кинт снял ранец и поставил на пол.

— Ты же с дороги, есть хочешь?

— Да не успел я проголодаться, три часа с небольшим состав в пути был.

— На обед вместе пойдем, — Чагал присел на низкую кровать, достал трубку и раскурил ее, — ну, рассказывай…

И Кинт начал рассказывать, практически с первого дня как приехал в столицу. О том как устроился, что нашел работу… про Милу…

— Значит, сестрица личную жизнь устраивает, правильно, сколько можно одной быть.

— Да, правда, этот Жорэ странный какой-то… но одет всегда богато, пешком не ходит, только на повозке… и глаза все время прячет…

— Ну а Мила что?

— А тетушка Мила мне кажется очень счастлива… только Лат…

— Что Лат?

— Мастер-наставник… может это и не мое дело, но мне кажется, он не любит ни кого кроме себя и денег.

— Это так Кинт, — вздохнул Чагал, — точная копия папаши… я его и пристрелил собственноручно.

— Эм… не понял…

— Гадкий человек был, обесчестил сестру… она потом решила оставить ребенка… а спустя год и вышла замуж и еще двоих родила.

— Теперь понятно.

— Да уж, такая история, даже вспоминать не хочется… А ты значит решил у Баката поработать?

— Да, мне нравится, недавно вот получил грамоту на вторую степень, а весной Бакат обещал еще раз в ратушу мои документы со своими рекомендациями отнести и тогда я получу первую степень…

— Это хорошо, тогда ты сможешь и свою мастерскую открыть.

— Да, только на это деньги нужны. А у Баката мне нравится, и научиться можно многому.

— Учись сынок, пока есть возможность, учись. Нам вот скоро пришлют офицера из академии терратоса, приказано открывать класс по подготовке телеграфистов.

— Я видел столбы и проволоку в больших катушках на повозках, совсем немного не дотянули до станции.

— Да… быстро прогресс идет, — кивнул Чагал, — скоро сможешь мне тегр… телгр…

— Телеграфировать, — поправил Чагала Кинт.

— Точно.

— Я каждую неделю новости читаю на полосе про науку… столько интересного!

— Да, в интересное время живем, — кивнул Чагал.

— Жаль только… что некоторые не дожили, — внезапно погрустнел Кинт и его глаза заблестели, — Я к В акту схожу.

— Сходи сынок… сходи, о друзьях надо помнить, даже о мертвых. Я подожду тебя здесь, а потом и на обед пойдем.

Ничего не изменилось в школе сирот, разве что курсантов стало поменьше… Кинт шел по посыпанной песком дорожке, наблюдая, как у казарм начинают строиться на обед курсанты, затем свернул к часовне.

— Здравствуй друг, — Кинт присел на колени и положил руку на холодный камень, — столица действительно красивая и там много интересного… в театр я так и не попал, но говорят, труппа скоро возвращается, может и получится взять билет… а еще я раз в неделю ем вкусные булки и пью какао, очень вкусно… а хозяйки булочной такие смешные толстушки, они добрые, даже стали мне делать скидку… Друзей, кроме старого Итара у меня нет, разве что в порту, развеселая компания грузчиков, с ними иногда обедаю или ужинаю, первое свое жалование все им на пиво потратил…

«Поговорив» с Вактом, Кинт пошел обратно, сделав небольшой крюк через аллею, где полчаса погрустил у своего дерева, порядком подросшего за лето, и затем отправился к Чагалу.

— Я уже идти за тобой собирался, — Чагал встретил Кинта на пороге, — ну что, обедать?

— Да, можно уже и пообедать.

— А где твое оружие? — спросил вдруг Чагал.

— Вот, — Кинт откинул полу камзола, — я часто в центр хожу, ну просто погулять… красиво там, а богатеев нервирует вид оружия, вот так и ношу.

— Ясно… значит, ничего не меняется особо в столице.

До вечера Кинт беседовал с Чагалом, который периодически отлучался в казармы, после ужина посетили стрельбище, где Кинт с большим удовольствием пострелял из пехотного револьвера, удерживая тяжелое оружие двумя руками. Спать Чагал ушел в одну из казарм, уступив свое место гостю, а на утро Чагал и Кинт шли молча до станции, только скрип протеза в такт шагам…

— Скоро прибудет, — Чагал посмотрел на большие, золотые старинные часы-луковицу отполированные пальцами, — смотри-ка точно.

— Да, — кивнул Кинт, глядя как от горизонта, выпуская клубы дыма, приближается паровоз и тянет за собой состав, — что-то передать тетушке Миле?

— Передай, что с первым снегом приеду.

— Хорошо.

Всю дорогу до Актура Кинт печально смотрел в окно, в купе он был один, так что никто не мешал грустить. Но с появлением в окне пригорода столицы, порта и пароходов в нем, хандра улетучилась, и Кинт принялся рассматривать неуклюже и медленно маневрирующие в небе над городом дирижабли. Паровоз снизил скорость, медленно, еще полчаса катил пыхтя по столице, а потом гудком оповестил о прибытии. От пакгауза по перрону сразу поехали повозки к грузовым платформам. Кинт никуда теперь не спешил, и мог вполне пройти пешком до порта, где он решил пообедать, да и погода радовала — не смотря на то, что уже шел первый месяц осени, светило было таким же теплым и ярким как летом. Кинт свернул на узкую улицу, где сразу закончилась привокзальная суета, и медленно зашагал вниз, к порту.

В харчевне все как всегда — дым табака слоями перемещается от стены к стене, гомон и вкусно пахнет, компания грузчиков сидела на своем месте и Кинт направился к ним. Улыбаясь со всеми поздоровался, поставил ранец у лавки и присел.

— А чего это вы? — Кинт, обратил внимание, что все как-то странно переглядываются.

— Ты где был? — спросил его Тармат, вытер руки о жилетку, достал трубку и косясь на Кинта раскурил ее.

— Так я же в школу ездил… ну с первым рейсом.

— Вчера тебе Итар что-нибудь говорил?

— Нет… Хотя да, он хотел что-то сказать, но я торопился на вокзал. Да что случилось-то?

— Нет больше Итара.

— Как так нет?

— А вот так… Пришел вчера весь какой-то взъерошенный, вручил мне конверт, сказал чтобы тебе передал, выпил пива и вышел, да далеко не ушел, на него повозка налетела в сотне шагов отсюда. А много ли старику надо было… через час он дух и испустил.

— Как же так… а повозка?

— А что повозка, ее и след простыл. На вот, — Тармат медленно положил на стол конверт и осматриваясь по сторонам пододвинул его к Кишу, — убери, тут не читай… не нравится мне все это, похоже ты во что-то нехорошее вляпался.

Голова у Кинта шла кругом, в ушах зашумело, он стянул со стола конверт и сунул в сапог, аппетит пропал.

— Пойду я тогда…

— Ты вот это, если что, то к нам прибегай.

— Угу, — Кинт подхватил ранец и быстро пошел к выходу.

Во дворе дома Кинт увидел Милу, она что-то выговаривала Лату, а тот скучая ковырял носком сапога глину под ногами. Лишь кивнув им, он быстро поднялся по лестнице к себе, закрыл дверь на засов, бросил на пол ранец и достав из-за голенища конверт, открыл его и начала читать:

«… Кинт, сынок, к тому времени как ты будешь читать это письмо, я буду либо мертв, либо в пути, подальше от столицы. Я вспомнил! Вспомнил кто такой этот господин Жорэ, это человек Арка. Помнишь я рассказывал, как лишился дома и оказался на улице? Он и еще двое приходили ко мне в тюрьму и приносили на подпись документы из канцелярии ратуши. Утром, перед твоим отъездом, я поздоровался с Жорэ и вспомнил… и не смог сдержаться и все сказал ему, глупец, какой же я глупец! А он обозвал меня сумасшедшим и пообещал за поклеп на уважаемого человека пожаловаться в жандармерию. Но я его узнал! Это точно один из людей Арка и я уверен, что Жорэ преследует одну цель лишить дома Милу. Я слышал, что они решили через неделю идти в ратушу и подписать брачную грамоту, и тогда я боюсь подумать, что будет с Милой, ее семьей и ее домом. Я надеюсь, что не посчитаешь меня выжившим из ума стариком и поверишь мне. Мила хороший и добрый человек, не позволь негодяям завершить то, что они начали. Береги себя сынок, и не надейся на помощь жандармерии, Арк многим из них платит.

Будь осторожен и прощай.

Итар».

Кинт стянул шляпу, еще раз перечитал письмо, затем смял его и сунул в карман. Прохаживаясь от стены к стене, он пытался сообразить, что же ему делать, мысли роились в голове — Итар конечно странный был старик, но далеко не сумасшедший, не верить ему не было оснований, а трагическая смерть старика только подтверждала его правоту. Итар узнал Жорэ, не сдержался и сказал ему об этом, замыслу Арка стала грозить опасность и старика убили, можно допустить, что это трагическая случайность, но как-то не верится.

Послышались тяжелые шаги по лестнице и в дверь мансарды постучали:

— Это Жорэ, надо поговорить.

Кинт замер посреди комнаты и непроизвольно нащупал под камзолом кобуру… «Нет, надо успокоится, и сделать вид, что я еще ничего не знаю о смерти Итара, и вообще ничего не знаю…» — подумал Кинт, быстро скинул сапоги, взъерошил волосы, и шаркая ногами проходя мимо кровати смял на ней покрывало…

— Кто… что? — открывая дверь, спросил Кинт и с недовольным и сонным лицом посмотрел на Жорэ, — а потом нельзя? Я с дороги, поспать вообще-то хотел.

— Я так, на пару слов, — Жорэ толкнув дверь, прошел в комнату, пристально осмотрелся и сказал, — Итар умер… его сбила повозка в порту.

— Как?

— Не известно, повозка скрылась, — ответил Жорэ с некоторым облегчением, — он вообще в последнее время странный какой-то был…

— Я заметил, — присев за стол у окна Кинт подпер голову руками и зевнул.

— Он тебе ничего странного не рассказывал? Ты перед отъездом вроде разговаривал с ним…

— Да, он что-то хотел мне сказать, но меня ждала повозка, я на вокзал спешил.

— Угу… я видел…

— Я сказал ему, что потом поговорим, да и все, и весь разговор, — пожал плечами Кинт, — господин Жорэ, вы со своими вопросами до вечера можете подождать? Я правда очень устал с дороги и хочу спать.

— Да я уже все выяснил, отдыхай Кинт… а, скажи, как здоровье Чагала, ты ведь к нему ездил?

— Да к нему… скрипит, такой же старый ворчун.

— Ты ему рассказывал обо мне с Милой?

— Конечно, он даже порадовался за сестру, наконец-то, говорит, будет опора у неё на мужчину.

— Угу… ну ладно, отдыхай, — Жорэ кивнул, и заложив руки за спину вышел.

Кинт облегченно выдохнул, закрыл дверь и завалившись на кровать, подложив руки под голову снова начал размышлять — «Что же делать? Есть деньги, срочно нанять повозку и ехать к Чагалу, рассказать ему? Нет, это будет подозрительно, нагонят… Попробовать последить за Жорэ? Можно, но только не самому, самому опасно… и надо вообще выяснить кто такой этот Арк, и где его искать»… Так, обдумывая свои дальнейшие действия, Кинт все же уснул, а проснулся под звуки гудков доносящихся из промышленного района, обозначавшие конец рабочего дня. Умывшись, Кинт влез в сапоги, одел шляпу и посмотрелся в старое с потрескавшейся амальгамой, маленькое зеркало у двери. Кое-какой план в голове все же созрел.

Кинт не спеша, направился в сторону портовой харчевни на ужин, проходя мимо одной из лачуг у складов, он заметил возящегося в луже у забора Тоя, младшего из тех самых неудавшихся налетчиков, которые пытались его ограбить в день приезда в город. Кинт иногда помогал им, то монет подкинет, то еды из харчевни принесет. Поначалу они гордо отказывались, обещая даже побить, собрав ватагу таких же оборванцев из квартала, но потом некое подобие дружбы все-таки образовалось. Старшему, Викену, Кинт некоторое время назад помог устроиться в порту помощником учетчика в пакгауз, не без содействия бригадира грузчиков Тармата.

— Кинт! — радостно поприветствовал его Той, махая испачканной в грязи рукой.

— Ты что там делаешь?

— Пряжку нашел, медная, старинная… вот отчищаю.

— Понятно, — Кинт присел на корточки рядом с лужей и посмотрел вверх, на дорогу…

Невзрачного вида мужчина, в простых серых одеждах, с тростью и в помятом с одного бока котелке, остановившийся неподалеку как-то дернулся и начал активно очищать несуществующую грязь с длинного парусинового плаща. Кинт похлопал Тоя по плечу и спросил:

— Викен пришел уже?

— Да, поужинал и спит.

— Ну ладно, я тоже пойду, поужинаю, — Кинт выпрямился и пошел дальше, — Викену привет!

— Хорошо, — ответил Той и снова принялся возиться в луже.

А вот это уже нехорошо, — думал Кинт, — неужели Жорэ отправил за мной кого-то следить? Возможно, хочет проверить, что я буду делать, в случае если Итар мне все-таки что-то успел рассказать? Видно, не поверил он моим словам до конца. Надо как-то избавиться от этого «плаща», и надо переговорить с Викеном, он может помочь организовать слежку за Жорэ с помощью своих друзей из бедного квартала. Ладно, главное чтобы Тармат был еще в харчевне, он то уж точно придумает, как избавится слежки.

К радости Кинта Тармат и вся компания грузчиков была на месте, они уже расправились с ужином и громко что-то обсуждали, прикладываясь к большим глиняным кружкам с пенным темным пивом.

— А Кинт, присаживайся, — чуть подвинулся Тармат, — сегодня на ужин очень вкусное рагу.

— Я уже заказал, — ответил Кинт и сел.

— Ну… что там, в письме? — понизив голос, спросил Тармат.

Кинт хотел было достать смятое письмо, но покосившись на входную дверь увидел мужчину в плаще, который присел за ближайший от входа стол и заказал пива.

— Тармат, скажите, вы слышали что-нибудь об Арке? — Кинт говорил тихо, чтобы слышно было только его собеседнику.

— Я так и знал, что ты вляпаешься, — нахмурился Тармат.

— Ну, вляпался-то покойный старик Итар, правда мне придется в этом участвовать.

— В чем? Ты в своем уме, мальчик? — Тармат осмотрелся и забранил пальцами по столу, — тебя раздавят как клопа и все.

— За мной уже следят, видите того, в сером плаще у крайнего столика?

— Угу…

— От самого дома за мной шел, похоже Жорэ послал. Он прекрасно знал как мы со стариком были дружны и думает что Итар мне успел рассказать все.

— Да что рассказать-то?

Пока Кинт пересказывал содержание письма, ему подали ужин.

— Вот как значит, — задумался Тармат, — вообще да, очень похоже на то, как обставляет свои делишки Арк.

Конец ознакомительного фрагмента.