Бремя выбора

Николай Побережник, 2017

Прошло немногим больше года, по новому летоисчислению и по новому времени после Волны. Пережившие планетарную катастрофу люди собираются в анклавы, республики, общины. На карты нанесены новые берега новых материков и островов, новые реки и заливы. Одни строят новую жизнь, другие, потеряв все, плывут по течению событий, третьи, сделав выводы из случившегося, стараются сохранить то малое, что осталось и научиться делать новое… иные, так и остались паразитами в обществе выживших. История Нового Архипелага продолжается, впереди испытания, подвиги, обретения и потери.

Не важно, что происходит вокруг нас, важно то, что происходит внутри нас.

Глава первая

Речной буксир Проекта 1741А с говорящим названием «Проворный», на малом ходу, двигался меж затопленных по сорванные и поломанные крыши домов поселка Чаща. Мало что осталось целого здесь после прохода Волны, разве что несколько полуразрушенных кирпичных зданий. До Волны тут была вполне бойкая жизнь. В Чаще, несмотря на таежную глушь, проживало несколько тысяч жителей, были школа и детский сад в одном трехэтажном здании — хрущевке, своя котельная и контора бывшего леспромхоза, где в основном и работали жители поселка. Теперь, кроме больших стай черноголовых ибисов и прочих птиц, что облюбовали образовавшиеся заболоченные долины, реки и заводи, здесь и не встретишь никого.

Капитан чуть прибавил ход и направил буксир к торчащим из воды руинам котельной, что были завиты плотным вьюном, да и все вокруг поросло неведомой ранее в этих местах тропической растительностью.

— Ну вот Мишаня, прибыли, теперь пойду и высплюсь, — капитан перевел рычаг управления ходом в положение «Стоп машина» и прокричал в окно, — Ринат, едрид мадрид! Швартуйся!

— Да капитань, нам тут до вечера кавиляться, — прокричал в ответ таджикский юноша.

— Мишань, а ты это, с теми парнями-то договорился?

— А чего с ними договариваться, они тут что, хозяева? Наехали по беспределу, как до Волны, ничего, отобьемся если что.

— Ну, — вздохнул капитан, — ты у нас бугор, тебе решать, только вот ребятам подставляться под пули какой резон? Говорил я тебе, прибился бы ты к судоремонтному, они же тебя звали.

— Не дядь Вов, так мы больше заработаем, а Черкасову придется половину отдавать… ладно, чего на эту тему уже в который раз тереть, — ответил Михаил, вытащил из заднего кармана обрезанных по колено джинсов перетянутую изолентой Уоки-Токи, — Чибис, на тебе охранение, остальные, айда работать!

С кормы в воду опустили четырёхместную резиновую лодку, потом, по веревочной лестнице в нее опустились трое, разномастно одетых и вооруженных людей. С кормы подали аккумулятор, который подсоединили к электромотору на транце, и лодка тихо и плавно поплыла в сторону накренившейся опоры ЛЭП в самом начале затопленного поселка…

… та-тах — та-тах — та-тах, — внезапно, разорвав утреннюю тишину и вспугнув птиц, три короткие очереди из плотных зарослей у подножия сопки выбили из лодки сразу двоих, а тот, кто остался, кинулся к мотору, после чего лодка практически на месте развернулась и понеслась обратно к буксиру.

— Дождались! — капитан в отчаянии ударил по кнопке ревуна, а затем перевел рычаги в положение «Средний назад».

— Куда! — заорал Михаил, — сколько можно хвост поджимать! Будем драться!

Михаил выскочил из рубки, прихватив висевший на стене АКСУ с двумя смотанными скотчем магазинами и что-то крича, побежал вдоль борта. Из надстройки выбежали еще семеро вооруженных людей и, пригибаясь, побежали на ют, еще один богатырского вида мужик в промасленных штанах и драной тельняшке, показался из люка на баке с ПКМ в руках…

— Тьфу ты, едрид мадрид! — сплюнул на палубу капитан, остановил буксир и потянул из ящика у стены видавший виды ИЖ-43 и патронташ.

Тем временем бой разгорался, меж остовов домов промелькнули два водных мотоцикла, стрельба из кустов усилилась, велась она весьма прицельно и плотно, не давая экипажу буксира поднять голов из-за борта, пока пулемётчик в тельняшке не пристроился у якорной лебедки и не открыл плотный ответный огонь, образуя просеку в кустарнике…

420 день

о. Сахарный

Стараясь не шуметь, в тусклом свете керосиновой лампы, я оделся. Обратил внимание, что Светлана открыла глаза и еле заметно улыбаясь, смотрит на меня.

— Собрался? — прошептала она.

— Да, пора, — я наклонился и поцеловал ее.

— Будь осторожен.

— Я сама осторожность!

— Конечно, — Света вздохнула и отворачиваясь к стене добавила, — Алешку поцелуй.

Я постоял немного над детской кроваткой, глядя как безмятежно сопит сын и поцеловал его в пухлую ладошку, которую он высунул из-под пеленки. Вздохнул и, прихватив свое походное снаряжение, что еще с вечера приготовил и поставил у двери, тихо вышел во двор, где сразу шикнул на Бима, который собрался было своим лаем оповестить всех соседей о том, что наступило утро.

— Не скачи, тихо, — присев на корточки и позволив себя облизать, погладил я собаку и сказал шепотом, — спят же еще все. Пойдем, проводишь до пирса.

Сдержано взвизгнув, Бим «с низкого старта» понесся вниз по дороге, ну и я, закинув на правое плечо рюкзак и ремень АКМСа, и держа в руке разгрузку, потопал к пирсу.

До рассвета еще несколько минут, над водной гладью на горизонте начинает алеть, восходящего солнца не видно, оно еще скрыто от глаз одним из островов Восточного архипелага, но постепенно багрянец восхода взбирается в небо и растекается по океану. Вот-вот и начнут кричать первые петухи и Сахарный проснется. Хорошо у нас тут — остановился на минуту и оглянулся на форт, из ворот которого выбежали на пробежку срочники подгоняемые Максимом. Да, у нас уже есть свои бойцы срочной службы, немного, всего один взвод, то есть двадцать один человек… таковы реалии нового мира, впрочем, они ничем не отличаются от мира прошлого и я, придерживаюсь высказывания о том, что добро должно быть с кулаками. Уже дважды за Новейшую историю приходилось отстаивать наш остров с оружием в руках.

Жилой район со щитовыми домиками, новыми срубами, временными навесами и десятком армейских палаток, в которых проживают не семейные островитяне, что прибыли на поселение. Вдали, у грузового пирса, уже суетятся — «Пожарник» готовится к выходу в море, он потащит за собой в Лесной баржу, забитую продуктами производства нашего острова и всякими излишками от хуторян.

— И как Светлана тебя отпустила? — Иваныч стоял на юте «Авроры», пыхтел трубкой и следил за тем, как боцманская команда заканчивает с последними приготовлениями к выходу в море.

— Выгнала, Иваныч, — ответил я и стал подниматься по широким сходням.

— Это как?

— А просто, сказала, что если я не получу дозу адреналина от морского похода, то развалю всю нашу усадьбу, вытопчу огород и вообще, кусаться начну… не знаю, но она права, и из рук все валится и какой-то нервный стал.

— Хорошо, что я особо в земледелии не погряз, Лида об учебе все, да о детях, а я в море, — Иваныч улыбнулся, выпустил вверх дым и махнул рукой, — жду, поднимайся.

Юру в каюте не застал, лишь слышал, как он на открытом мостике учит кого-то уму разуму, то есть обращаться с «утесом», который все также скрипит на станке. В каюте все по-прежнему, как и завелось в бытность нашего с покойным Алексеем соседства. А Юра и не стал ничего особо менять, он во многом пытается копировать Алексея, что у него неплохо получается, все ж десантура она как некая каста, и Юра, отчего-то, прямо из кожи вон лезет, чтоб я без постороннего, то есть, его взгляда и вздохнуть не мог.

На камбузе кроме меня, Иваныча и собственно кока Володи никого еще не было. Горячий омлет и кофе — стандартный завтрак на «Авроре».

— Ну, рассказывай, как вы тут, а то я с этим строительством и домашними делами немного выпал из обоймы, — сказал я и вдохнул аромат кофе… молотый, вот умудряются же достать на камбуз всякое вкусное!

— Да? Вчера на планерке что-то не заметил, дрючил всех как всегда, — хмыкнул Иваныч и пододвинул ближе тарелку с омлетом.

— Я же говорю — нервы… Так я ж все больше на островные вопросы вчера налегал, твоей морской кухни и не касался.

— Особо рассказывать нечего… На равноудаленных от Архипелага островах и береге материка сделали несколько пунктов дозаправки, естественно, где это необходимо — замаскировали, много времени на это потратили… цистерна на Новой Земле стоит уж две недели как, полна топлива, провизией Шеф обещал обеспечить на «черный день», но в этом нужды нет, заполнены под жвак.

— Топлива хватит?

— Должно, но на всякий случай и на Лысом острове оставили десяток бочек.

— Что там, кстати, в округе?

— Тишина. На заправку обошел все кругом — мертво, несколько островов, да небольшое плато выдавило со дна моря, по типу Новой земли, но меньше в разы, с пару километров по диагонали.

— Ну вот пройдем максимально до места и узнаем.

— Да… береговые линии-то высветилась на приборах, но что там дальше, острова или что…

— Вот и выясним.

— Не пересечься бы с амурцами, — Иваныч скривился, — Вася радиоперехваты же зачитывал.

— Зачитывал, и что? Иваныч, ничего не изменилось и работает правило — кто рано встает — того и тапки.

— Это понятно, но амбиций у амурцев выше крыши.

— Это их проблемы… и вообще, ты чего это? Поход еще не начался, а у тебя какие-то пессимистические настроения.

— Мало нас, Серый, и там и сям хотим успеть, застолбить, как мой отец говорил — «хватаем и ртом и жопой»! А как потом это все удержать?

— Согласен, но иного пути нет, не для себя же хватаем, для тех, кто будет после нас. Так что остается надеяться на наших стратегических партнеров на Новой Земле и в Лесном.

— Ну… — Иваныч разобрался с омлетом и отхлебнул кофе, — в Шефе я уверен, правильный мужик и народ на Новой Земле к нам эм… как это, а! Лоялен! А вот в Аслане все же сомневаюсь, он хоть и делает вид, что дружит, а все ж себе на уме.

— Вань… ну так и мы такие же.

— Ты не сравнивай, божий дар с яичницей! За нами вон людей сколько, — Иваныч кивнул на иллюминатор, за которым начинал просыпаться Сахарный, — а за Асланом что, только его так называемый клан и все.

— Ладно, что по маршруту?

— Переход до Новой земли, подбираем Эрика с его группой и вперед, в открытое море, Сахалин, или то, что от него осталось нас ждет! Или не ждет…

— Вахтенным заступить на боевые посты! — прозвучал голос Иваныча по громкой, когда я разбирал вещи в каюте после завтрака.

Этот поход в сторону Сахалина, точнее его шельфа, по старым картам, планировался нами давно. А еще желание амурцев застолбить место, нас, честно говоря, сильно нервировало и заставило форсировать события. Вот и отправились на разведку мест, где до Волны находились буровые проекта «Сахалин — 1». Оказался среди наших островитян человек, который ходил туда на судне снабжения боцманом. Он и теперь в боцманах на «Пожарнике», смышленый мужик, главное — идейный, и для него теперь, как и для всех островитян, основная цель это процветание и безопасность Сахарного.

«Аврора» плавно отошла от пирса и на среднем ходу двинулась к Васиному острову. Я поднялся в ходовую рубку, где Иваныч уже привычно восседая на высоком капитанском стуле и удерживая одной рукой штурвал, правит корабль на один из створных знаков, что недавно были установлены по берегам нашего архипелага для практики судовождения мореходного класса и для удобства навигации.

— Капитану «Авроры» опознаться… — прошипела радиостанция.

Иваныч наклонился к микрофону и, придавив тангету ответил:

— «Кречет».

— «Сапсан», — отозвался дежурный НП на Васином острове, а потом радостно добавил, — доброе утро Иван Иванович!

— Угу, и тебе не хворать… — буркнул Иваныч в ответ и скривился.

— Как Лидия Васильевна? Наталья как?

— Спасибо хорошо…

— А можно…

— Так, я не понял! — в эфир вклинился голос Максима, — Чернышев!

— Я!

— Гайка от шпильки! Хорош гадить в канал! Прекратить!

— Есть прекратить гадить!

— Иван Иваныч, ну что вот в самом деле… — укоризненно добавил Максим и отключился.

— Ну вот, и на мои седины перепало от Макса из-за этого «Ромео», — улыбнулся Иваныч.

— Да, как-то холодно ты с ним, — заметил я, — вроде нормальный парень, Юра неплохо о нем отзывался.

— Ага, твой бодигард Юра знаешь, сколько раз уже ходатайствовал о переводе Чернышева к нему в группу, то есть на «Аврору»?

— Нет…

— То-то! Если у них с Натальей что и получится, то пусть уж «сапогом» ходит! Нечего мне глаза в море мозолить!

— Суровый ты тесть, — улыбнулся я.

— Все, тема закрыта! — как всегда Иваныч пресек беседу на семейную тему, уж очень он щепетильно к личному относится.

После выходки Трошина, которая стоила жизни двум хорошим людям, у нас теперь работает система выпуска судов и прочего плавающего с острова, и только капитаны знают действующий сутки пароль. Даша потом, как оправилась от шока после потери ребенка, рассказала мне, что это Жека попал под влияние Трошина, поверил другу детства, принял его строну и решил вывезти его с Сахарного под предлогом поездки в Лесной. Да, такая пакостная история вышла, и чтобы хоть как-то избежать ее повторения, Максим с Макарычем и предложили систему паролей.

— Пойду на открытый мостик, пока не жарко осмотрю новостройки со стороны моря.

— Правильно, нет чтобы с другом плечо к плечу, навстречу неизвестному, — наиграно «расстроился» Иваныч, — он пойдет на открытый мостик и в компании с «утесом» будет сверять доклады Федора с фактическим соответствием.

— Именно! — поднял я палец к небу, и собрался было покинуть рубку.

— В журнал глянь, — улыбнулся Иваныч, — твои вахты две: после жары и как всегда — собачья. Или убрать одну, отвык поди.

— Нормально, — ответил я кивнув и открывая суточный график дежурств.

А посмотреть было на что — рядом с уже забитым десятком свай в сторону Васиного острова стоял плот, изготовленный специально для строительства моста через пролив на отмели; промзона разрастается и уже перемахнула через хребет сопки; пока временное здание депо; складская зона, да и жилой массив уверенно «ползет» в сторону форта; хорошо укрепленные НП на Васином острове и на Сахарном, на каждый из которых заступают на суточные дежурства по два бойца. Да и народа прибавилось, теперь все население сахарного составляет 786 человек, из которых семеро детей рожденных уже после Волны. Я закрепил бинокль в специальном зажиме и покрутил головой, осматривая палубу, где боцман гоняет свою команду. Юра, в задумчивости встав на юте, рядом с зачехленным ПКМ на вертлюге, смотрит в сторону Сахарного. На палубе закреплены бочки с топливом, а на носу, где раньше стоял станок с пулеметом, также укрытая брезентом, теперь расположилась башня БРДМ-а. Как ее туда устанавливали, это отдельный разговор — на весь Сахарный и акваторию остова в течение двух дней разлетался отборный мат Иваныча, боцмана, Макса и оружейников из форта, но на третий день консенсус, как говорится, был достигнут. Все довольны, башня на месте, только, в подвесном сиденье, под потолком кубрика, теперь часто можно увидеть сержанта из Луневских «контрабасов», чьи босые ноги свисают с потолка во время учебных тревог. Мало того, стрелок забирается туда по приставной деревянной лестнице, теперь штатно расположившейся в кубрике. Спустя полчаса, я расположился в каюте за небольшим откидным столиком и изучал содержимое исписанных страниц уже третьего своего ежедневника. Сделано много, а предстоит сделать еще больше.

422 день

Плавание проходило относительно спокойно, если не считать какой-то нервозности членов экипажа, если быть точнее, то боцманской команды. Причиной тому была попытка пройти под парусами с попутным ветром. Но как-то все пошло не как всегда… и ветер оказался на удивление приличным по силе и волна поднялась. Из-за прослабленных вантов, буквально через час похода под парусом, разболтался и рухнул почти на рубку салинг… то-то было шуму, беготни и трехэтажного, военно-морского мата. Разболтавшийся такелаж подтянули, паруса убрали и продолжили путь на соляре, а боцманская команда занялась салингом — здоровенным куском бруса, что крепится к мачте.

На рассвете второго дня, когда я уже из последних сил боролся со сном, показалась Новая Земля.

— Точка один, — утопил я кнопку тангеты, — вызывает «Аврора»

— Слышу тебя, здесь точка один…

— Рад слышать тебя Эрик! Твоя команда готова?

— Я тоже рад тебя слышать, Сергей… Команда готова, но к сожалению у нас тут обстановка изменилась. Не сможем выйти вместе с вами.

— Что случилось?

— «Исключительная нация» опять мешает жить всем… У нас много беженцев с их острова, есть проблемы с безопасностью, и сейчас каждый боец у нас не счету.

— Что-то серьезное? Может, помочь?

— Справляемся… Шеф просил передать, что забросили на Лысый остров провизии вам на всякий случай.

— Помощь точно не нужна?

— Справимся.

— Что ж, доложу капитану. Тогда проходим мимо вас.

— Да, Сергей, у нас тут… Мы на связи в общем.

— Принял, — ответил я и отключился.

Вот же, создала проблем эта «исключительная нация», ладно, надеюсь, обойдемся без Эрика и его команды… сколько там времени? Еще час ждать окончания вахты. Чтобы не уснуть, и провести время с пользой занялся записями в вахтенный журнал, попил кофе, что под утро принес в термосе Володя и наконец-то, наступило мое любимое время — жать кнопку корабельного ревуна, оповещая команду о начале нового дня.

— Николаич, — толкал меня Юра в плечо, — Иваныч зовет на мостик.

— Угу, — я свесил босые ноги со шконки и протер глаза, неплохо выспавшись после вахты, — времени сколько?

— Обед скоро.

— Ого… А что там?

— Не знаю, — Юра пожал плечами, — с палубы, насколько хватает глаз — кругом вода, а Иваныч смурной что-то, сопит, трубкой пыхтит.

Я умылся, подтянул ремень с открытой кобурой ТТ-шника и, напялив свою «парадно-выгребную» бейсболку, что носил исключительно на «Авроре», потопал из каюты.

— Что у нас…

— Плохого? — не дал мне закончить вопрос Иваныч.

— Что? — вопросом на вопрос ответил я и уселся на откидной стул, мимоходом глянув на приборы и поняв, что по курсу нет никакого крупного куска суши и тем более Сахалина.

— Пустота Серега, — Иваныч грыз мундштук трубки и смотрел вперед, не отвлекаясь на меня, — еще четыре часа пилим на среднем ходу, и если ничего не будет отсвечивать на приборах, то разворачиваемся.

— Понял, — я кивнул и поболтал пустой термос.

— Иди, обедай, — хмуро сказал Иваныч, — и твоя вахта… я с тобой побуду.

Бывало у нас Иванычем такое не раз… стоим оба, угрюмые и смотрим на горизонт — ничего и никого, только невысокая волна да ветер, играющий такелажем, нас развлекают. Надежды на то, что в прибрежной зоне Сахалина что-то уцелело, были огромные.

— Вот же переколбасило земельку-то и Татарского пролива, судя по всему больше нет, — хмыкнул Иваныч, через час молчаливого созерцания водной глади, похлопал меня по плечу и добавил, — ладно, бди… я в каюту, все же подремлю, жара начинается.

Вот и «бдю», уж который час… Тихий океан, или что тут теперь на его месте? Да тоже самое, наверное, только теперь название полностью соответствует, так как раньше, до Волны, эти воды были самыми беспокойными и опасными, а теперь — максимум полтора балла волна, долгая, спокойная и тишина вокруг, а слабый ветер меж мачт будто поет реквием по миру, что был до Волны. Судя по приборам, 400 миль уже от Сахарного прошли и…

— Береговая линия, прямо по курсу, расстояние десять кабельтовых! — практически прокричал я в микрофон «громкой», когда на экране радара высветилась четкая линия и прибор два раза тревожно пиликнул.

— Малый вперед! — хоть и сонным голосом, но сразу же ответил Иваныч в рацию.

Сбавив ход, припал к биноклю, пытаясь разглядеть и сообразить, что же я вижу в паре километров впереди.

— Что там? — поднялся на мостик Иваныч.

— Не пойму, вроде остров, большой… торчит над ним что-то… ферма какая-то, конструкция металлическая, — я пригляделся к надписи на одной из стен сооружения и прочитал вслух, — «KURILSKAYA-3».

— Похоже, что мы нашли буровую, с которой сорвало наш «мандарин»… дай-ка, — Иваныч потянул руку за биноклем, пару секунд смотрел на объект, а потом утвердительно кивнул, — ну точно, буровая, это на сколько метров ее выдавило вместе с морским дном?

— Не знаю. И что делаем?

— Подходим, швартуемся у того мыска для начала, дай-ка, — Иваныч деликатно так меня бортанул от штурвала и утопил кнопку громкой связи, — Юра, готовь команду.

Приходилось прилично задирать голову, чтобы рассмотреть всю эту монументальную конструкцию, которая с небольшим креном, градусов в десять, опираясь на два понтона, возвышалась над каменистым участком острова, к слову не такого и большого — в длину километров десять, а в ширину не более полутора. Сама платформа находилась на высоте порядка двадцати метров, самая высокая точка острова была на отметке десяти метров, а остров — почти ровное плато. Пятеро бойцов во главе с Юрой уже рассредоточились вокруг понтонов и осматривали территорию.

— Ну, не томи, «двадцать второй», что у тебя? — не выдержал я и вызвал Юру, к которому по наследству перешел позывной Алексея.

— Николаич, — забыв про всякие уставы и субординацию ответил тот, — не поверишь, тут… тут картошка, рядков… да десять рядков, лестница веревочная, кустарная, выше по опоре лестница штатная, железная… ржавая, следы кругом так себе, выветрились. Тут это…

— Что?

— В десятке метров от грядок три могилы… каменные, кресты из труб…

— Следов много? — вылезая на открытый мостик, спросил я и одновременно с этим показал бойцу за «Утесом» направление прицеливания.

— Не особо, будто один человек ходил тут.

— Что еще?

— Так, мусор всякий, бытовой, пустые банки консервные, упаковки… Ладно, мы наверх.

— Давай, осторожнее там.

— Принял.

— С канала не уходи, как на платформу выберешься, докладывай по ходу продвижения, — приказал я вернувшись в рубку.

— Принял.

Я наблюдал в бинокль за подъемом абордажной команды по лестнице, что была закреплена к одной из опор понтона и через десять минут Юра доложил:

— Мы в агрегатной… установки какие-то, куча хлама всякого железного…

— Ну вот, имеешь ты, Сергей Николаевич, целую буровую платформу, — Иваныч уселся в свой высокий капитанский стул, утопил прикуриватель и указал мундштуком трубки на буровую, — а что дальше? Что-то не слыхал я в докладах Макарыча и Михалыча о прибывших поселенцах, имеющих специальности связанные с нефтянкой.

— Ты это от нервов поговорить решил на отвлеченные темы?

— Ага… — Иваныч раскурил трубку, — что делать-то будем со всем этим?

— Вот сейчас абордажная группа осмотрит объект, а потом мы с тобой туда полезем, оценим приобретенное имущество и решим.

— Генераторная… чисто, идем дальше… первый этаж жилого модуля, заходим…

— «Двадцать второй»!

— В канале.

— Ты что, устройство буровой знаешь? — поинтересовался я.

— Тут же подписано все… о, столовая…

— Понял, — ответил я и присел рядом с Иванычем.

Около двух часов ушло у абордажной группы на обследование платформы, и доклад Юры был буквально следующим:

–… не похоже, что тут нефть фонтаном била… в генераторной емкости под соляру, здоровые, но почти сухие… шесть дизель-генераторов, больших… в жилом модуле бардак, видно, что жили люди, но будто в спешке уходили — все перевернуто, разбросано… нет, каюта главного инженера в порядке, и такое ощущение…

— Что? — я даже привстал.

— Кажется, что кто-то отсюда ушел не так давно… каюты осмотрели — чисто, идем в столовую… цивильно тут все, столы, плиты на кухне, холодильники, большие… странно…

— Что?

— В холодильнике, тут кое-что по мелочи… и тут холодно, в смысле он работал вроде совсем недавно.

— Зря ты на вертолетку одного бойца послал, — ответил я, видя, как по лестничному пролету пробежал силуэт.

— Я не посылал… Пиманов! Степашин! На вертолетку, живо!

— Юра, спокойно… — приказал я, сам изрядно занервничав, — он наверняка тут с момента Волны… не факт что адекватен, поделикатнее там.

— Принял…

Этот человек вызвал у меня не только чувство глубокого уважения, но исходя из современных реалий и того что произошло с нашим миром, он еще им и остался — человеком! Это был индус, самый настоящий, не заросший как Робинзон Крузо на иллюстрациях из детской книги, а вполне себе приличного вида мужчина лет сорока. Трехдневная щетина, аккуратно перешитая одежда под погодные условия, да, худой, но не истощенный и главное — сносно говорящий по-русски. Оказался он, ни много, ни мало, а каким-то международным инспектором по экологии, что прибыл в составе комиссии на буровую за день до Волны. Мы с Иванычем оставили его в кают-компании, дабы не смущать и не стеснять, пока он ужинал. Винод Нанди, так он представился. От Юры ему конечно досталось, так как индус никак не хотел слезать с высокой надстройки рядом с вертолетной площадкой, ну Юра естественно полез за ним, отвесил пару тумаков, спустил вниз и доставил на «Аврору». Винод был единственным кто остался на буровой в живых, из его рассказа стало понятно, что большая половина персонала успела покинуть буровую в спасательных ботах, прежде чем ударила Волна, то есть пока происходило землетрясение и буровую выталкивало вместе с участком морского дна все выше и выше. Была паника, были травмы и увечья, одних калечило падающим оборудованием, других смыло Волной, третьи погибли, выясняя отношения друг с другом когда все уже успокоилось и привычный мир изменился. Оставшись вчетвером, Винод, главный инженер и еще двое молодых ребят из Питера, кое-как смогли наладить быт, найти общий язык и не выживать, а жить в новых условиях. На продуктовом складе и в холодильниках оставалось еще достаточно еды и воды, и они, попытались наладить свою жизнь, ожидая спасения… но естественно, никто не пришел их спасать. Затем, когда стала заканчиваться вода, пришел второй виток паники и на фоне личной неприязни, студенты решили покинуть буровую, соорудив из бочек парусный плот. Произошла драка в процессе дележа провианта и драгоценной питьевой воды, молодость одержала верх — главный инженер был забит до смерти, пока Винод у одной из платформ огородничал. Он давно сделал определенные выводы, исходя из последствий катастрофы и пытался донести это до соратников по робинзонаде, однако, никто даже не стал слушать индуса. Студенты отчалили, и к вечеру парус плота исчез за горизонтом, так Винод остался один.

Была еще информация, которая стоила такого затратного и длительного перехода… Приведя себя в порядок, сытно поев и поняв что ему ничто не угрожает, Винод поведал нам следующее:

— Несколько кораблей, больших. Рано утром подошли к острову и встали на рейде. Хорошо, что я привык рано просыпаться и заметил их.

— Что за корабли?

— Вообще, я сразу же спрятался, сначала решил выяснить кто это и какие у них намерения, — Винод отпил чая и с удовольствием прикрыл свои близко посаженные глаза с черными кругами, — это были американцы, а корабли… один — военный, второй — большое круизное судно, третий — танкер.

— А тот, что военный, большой? Какое вооружение? — нахмурился Иваныч, — и откуда пришли?

— С востока пришли. А военный корабль… я не специалист, но корабль большой, с самолетами.

Иваныч приподнял бровь, поскреб щетину и уточнил:

— Авианосец?

— Да, так их называют, точно, — кивнул Винод.

— Почему же они ушли? Тут же нефть! — я встал из-за стола в кают-компании, подошел к иллюминатору и внимательно осмотрел горизонт.

— Нет нефти, — индус развел руками и как-то странно улыбнулся.

— Как нет? — в один голос спросили мы с Иванычем, а Володя аж вылез по пояс из раздаточного окна.

— Я думаю… что-то случилось, там, — Винод указал пальцем вниз, — Это стало известно после катастрофы. Военные и те, кто с ними были, тоже расстроились. Вертолет несколько раз делал рейсы и привозил людей, они три дня изучали документы, что вели специалисты буровой. Я подслушал, они решили вернуться сюда позже, когда найдут пригодную для колонизации территорию, здесь много ценного оборудования. Потом они все уплыли на юго-запад.

— Вот-так, Серега… — вздохнул Иваныч, заметно опечалившись.

Да и я, если честно, расстроился сильно…

— Сколько времени прошло с того момента как они ушли? — вздохнув спросил я.

— Шесть… нет, пять дней. Да, пять.

— Ну, если мы с ними не встретились по пути сюда, значит они ушли не в нашу сторону, — крепко задумавшись сказал Иваныч, а потом добавил, — пока… пока, не в нашу.

В таких случаях, говорят, что по спине пробежал холодок, но куда там! Меня словно из ледяного душа окатило!

— Пригодную значит для колонизации территорию… — Иваныч нервно стал отбивать частую дробь мундштуком трубки по столешнице.

Винод тоже молчал с минуту, глядя то на меня, то на Иваныча, а потом сказал:

— Знаете, Сергей Никл… Нио, — Виноду с трудом давалось выговорить отчество.

— Просто Сергей, — махнул я рукой.

— Я особых симпатий к американской политике не испытываю, более того…

— Вы уверены, что это американцы?

— У них плохой английский, — улыбнулся Винод и изобразил пальцами кавычки, — у них американский язык.

— А, в этом смысле.

— Мои родители дали мне отличное образование, я закончил Кембридж, у меня докторская степень и десять лет преподавал сам и жил в Англии, только последние три года перед этой катастрофой перебрался в Австралию, где и занимался важными экологическими программами в Мельбурнском университете.

— А где вы так хорошо научились говорить по-русски?

— Моя жена… — Винод опустил голову и стал теребить пуговицу рубахи, — ее ребенком увезли из Казахстана, когда закончилось стоячее время…

— Период застоя, — хмыкнул и уточнил Иываныч.

— Верно, она из этнических немцев, что там проживали… а познакомился я с ней уже в Мельбурне, в университете, Лида профессор лингвистики.

— А что относительно ваших выводов о случившемся?

— Это только гипотеза…

— И все же?

— Можно? — Винод указал на мой ежедневник, что лежал на столе.

— Да, конечно, — я раскрыл ежедневник на чистой странице и протянул ему карандаш.

Схематично изобразив два полушария, Винод провел линию нового экватора и начал говорить:

— Учитывая положение звезд, я склоняюсь к тому, что это выглядит теперь так… а то, что в сутках теперь около тридцати шести часов, говорит о том, что вращение земли замедлилось, — Винод посмотрел на меня и Иваныча.

— Это нам понятно уже давно, — Иваныч сел рядом с ученым.

— А понятны ли вам последствия таких изменений?

— Нет, — честно ответил я.

— Атмосфера и мировой океан! Воды мирового океана и атмосфера отошли к полюсам, — Винод заштриховал на полюсах, а потом ткнул карандашом в линию экватора, — а здесь, на экваторе, возможно и нет теперь никакого океана, и воздух разряжен на столько, насколько он был разряжен до Волны в Гималаях на высоте восьми километров. Теоритически, это должно иметь просто апокалиптические последствия, колоссальные изменения в геосфере! Однако, все немного иначе, насколько можно наблюдать.

— Да уж, — почесал я затылок.

— Мне это тоже, жутко интересно, — Иваныч стал набивать трубку, — но я предлагаю вернуться к этому разговору позже, а пока, жопой чую, надо на самом полном пилить до Новой Земли, предупредить Эдуарда Яковлевича и домой, готовиться к неприятностям.

— Чуете что? — «завис» Винод.

— Согласен, — кивнул я, не обращая внимание на трудности перевода, и вызвал по рации Василия.

Спустя час, когда Винод в сопровождении Юры вернулся с платформы, где он собрал кое какие свои вещи, мы взяли курс на Новую Землю.

427 день

Новые Земли

Слушая сначала меня, а потом Винода, Эдуард Яковлевич грыз душку очков, хмурил брови и тяжело вздыхал. Затем, переварив всю информацию, он, пристроив на нос очки, через пару минут сказал:

— Только-только тут всех угомонили… Ладно, какие соображения?

— Честно? Никаких! — нависнув над картой архипелага, где уже была отмечена точка с обнаруженной буровой, ответил я, — разве что держать в постоянной боевой готовности ваш сухопутный сторожевик, ну и развернуть что-то вроде системы дальнего обнаружения.

— Это как? — Шеф посмотрел на меня поверх очков.

— Организовать вахту на максимальном удалении от Восточного архипелага, на одном из мелких островов, насколько позволяют радиостанции «морского» диапазона, — ответил за меня Василий.

— Именно, — подтвердил я.

— Ну да, — согласился Эдуард Яковлевич, — а мы, в свою очередь, предупредим вас… хоть как-то исключим неожиданность, да и постоянно гонять дизеля на сторожевике очень расточительно.

Я обратил внимание, что Юра, сидящий в углу кают-компании «Принцессы», уже несколько минут сверлит меня глазами, но влезать в разговор руководства уставы не велят…

— Есть что сказать? — спросил я его.

Юра поднялся, посмотрел на Шефа, на Иваныча, а потом заявил:

— Сергей Николаевич, может, если есть такая возможность у союзников, они поделятся хотя бы парой «Игл»?

— Эрик? — Эдуард Яковлевич вопросительно посмотрел на своего «министра обороны».

— Принимайте решение, — Эрик поднялся, пару секунд подумал и добавил, — только вот если решите предать на Сахарный средства ПВО, то луче сразу прикомандировать к ним кого-то из экипажа, так как проводить учебные стрельбы не представляется возможным из-за ограниченности ресурса — в арсенале всего шестнадцать ПЗРК.

Юра выдохнул и опустился на место, а я кивком поблагодарил его за идею.

— Я подумаю, — было видно, что Шеф очень разнервничался из-за новостей об американцах, — вы когда к себе?

— Заночуем у вас, на рейде, утром заскочим на Лысый остров, пополнимся горючкой и проверить надо кое-что южнее Архипелага, а потом уже домой, — ответил я, решив пока не добивать союзников гипотезой Винода.

— Сильно южнее? — Шеф снова посмотрел поверх очков, сначала на меня, потом на Иваныча.

— Сильно, Эдуард Яковлевич.

— Результатами проверки потом поделитесь?

— Обязательно…

Решение о выделении трех «Игл» Шеф принял положительное, и на рассвете на борт поднялись два бойца и были загружены три длинных ящика с ПЗРК. Шеф попросил взамен двоих погранцов, что он прикомандировал к Сахарному, выделить ему двоих их нашего экипажа, на что пришлось согласится, на Новой Земле действительно обстановка не ахти и порядок надо поддерживать, о чем и шел разговор за завтраком, который я решил совместить с небольшой планеркой.

— У них же там сейчас этот, как его… а! Политический кризис, во! — уже приняв от Володи тарелку с омлетом, Вася присел рядом с Иванычем.

— Да, Эрик вчера говорил, что у них сейчас серьезные проблемы с соседями и с переселенцами от них, и что каждый человек на счету.

— Серег, представляешь, как сильно обрадуется появлению соотечественников Сенатор?

— Иваныч, это до Волны он был целый сенатор, а теперь он никто и звать никак… но вероятность, что по его наводке начнутся репрессии с помощью объявившихся кораблей и их экипажей, растет в арифметической прогрессии.

— А может они, — Иваныч задумчиво ковырял вилкой омлет, — сейчас уже уперлись где южнее в берег материка и того, колонизируют?

В ответ я только поморщился, прогоняя аналогичные мысли, вот отчего-то было ощущение, что появление вблизи Архипелага такой мощной силы в виде потенциального противника из старого мира, не принесет ничего хорошего.

— Юра, ПВО-шников разместил? — спросил я, допив кофе и отставив кружку.

— Так точно, в кубрике. Проинструктированы, ну да я еще на переходе прогоню их в составе расчета караула по учебной тревоге. Две «стрелы» в арсенале, третью закрепили в ящике на открытом мостике.

Удовлетворенный ответом я кивком поблагодарил Юру и посмотрел на Василия.

— Радиограмму на Сахарный дал?

— Да, как и договаривались, с шифрованием, Максим ответил, что меры приняты.

— На заправку сколько уйдет? — поинтересовался я у Иваныча.

— Предлагаю, — сказал Иваныч, уже закончив с завтраком и застыв в своей привычной позе — с дымящейся трубкой у иллюминатора, — оставить запас топлива и провизии на Лысом острове как НЗ, а горючки нам до «Железки» хватит, там и пополним баки.

— Согласен, не будем терять времени.

Иваныч кивнул, снял с пояса радиостанцию и сказал:

— Боцман, экипажу завтракать, вахтенным занять боевые посты, готовность к выходу тридцать минут!

— Боцман принял, — прохрипел в ответ «мидланд» Иваныча.

Перед первой вахтой, что Иваныч не изменяя традициям влепил мне на время сиесты, я некоторое время провел в каюте, нависнув над картой, над ее «рабочей версией» где мы за время наших морских переходов и сухопутных рейдов наносили пометки, новые берега и прочие географические и топографические коллизии Нового Мира. Свербело… да, очень хотелось проверить теорию Винода, но и я, и тем более Иваныч понимали, что мореходности и автономности нашей «Авроре» не достаточно для такого похода. То есть для похода строго на юг и на тысячи миль. Пока решили пройти на максимальную автономность от Железки, что составляло ровно семь дней похода туда — обратно. Учитывая, что если не нагружать силовую, и идти на скорости восемь — десять узлов, то через три с небольшим дня, мы сможем пройти от Железки на юг порядка полутора тысяч километров, так далеко мы еще не забирались, волнительно даже как-то, хотя, сказать честно — страшно. Страшно убедиться в правоте Винода, увидеть нечто такое, от чего побегут мурашки по спине…

Кстати об индусе, то есть Виноде — образованный, несломленный общечеловеческой трагедией, но с такой вселенской тоской в глазах, что смотреть в них очень тяжело. Винод на переходе постоянно поднимался на мостик в мою вахту, предварительно получив на это добро от Иваныча, чтобы поговорить о Сахарном, о том, что вообще происходило после Волны на Архипелаге и на территории материка. Слушал с интересом, задавал вопросы, при этом иногда «зависал» на пару минут, чтобы переварить информацию…

— А какие основные направления в вашем научном центре? — сразу заинтересовался Винод, когда я рассказал ему о нашей библиотеке и школе.

— Ну, — я вздохнул и улыбнулся громкому названию, — это мы так, на перспективу назвали… есть несколько учителей, они сами придумали программу обучения с уклоном на ремесла и технологии. Супруга нашего капитана заведует этим делом, да и сам Иван Иваныч, в свободное время там ведет «морские курсы»… Вот так, на элементарном уровне пытаемся учить детей, да и взрослые чего уж, осваивают ремесла и специальности актуальные для нового мира, а доцентов, профессоров у нас нет, к сожалению, вы нам первый такой попались.

— Что потом со мной? Эм… что мне потом, после похода на юг делать? — спросил Винод, после того как с минуту молчал, обдумывая услышанное.

— Вам решать, — пожал я плечами, — хотите, оставайтесь на Сахарном, а хотите, отвезем вас с первым рейсом в Лесной… или обратно, на буровую.

Винод не понял шутки и поднял на меня свои близко посаженные глаза.

— Я пошутил, — улыбнулся я, — That was a joke! Ну, по поводу буровой, а на счет нашего острова я на полном серьезе предлагаю вам оставаться.

— Я смогу побыть на Сахарном эм… в качестве гостя некоторое время, чтобы решить?

— Конечно. Занятие вам найдется, хоть при школе, а хоть и в экипаже Авроры.

— В качестве кого?

— В качестве того кто вы есть, в качестве ученого, ну и переводчик в экипаже будет не лишний.

… хкрр… пшшш… Аврора, ответь Железке! — раздалось из динамика «морской» радиостанции.

— Аврора на связи…

— О! Николаич кхм… Сергей Николаевич, рад слышать!

— Да Саша, я тоже, тебя давно не видел.

— Да я уже пророс тут! Ну, швартуйтесь, я сейчас только скомандую, чтобы на барже свободный борт кранцами обвесили.

Я вытащил бинокль из крепления на переборке и посмотрел на нашу разросшуюся базу на Железке.

— Ну что, прибыли? — Иваныч кряхтя поднялся в рубку и кивком поприветствовал Винода, который, тактично решил ретироваться в каюту, — уфф… жарко-то как.

— Да, только там баржа у пирса.

— Разводить пары и двигаться ясное дело не будут, ладно, лагом в борт сделаем…

Иваныч стал серьезным, как всегда в такие моменты и рукой изобразил нечто, то есть попросил покинуть посторонних рабочее место капитана. Я прихватил бинокль и поднялся на открытый мостик, а Иваныч переключился на УКВ и стал вызывать капитана самоходной баржи для согласования швартовочных мероприятий.

А Саша, уже приличное время, как прикомандирован на Железку — обкатывают недавно отремонтированный маленький паровоз, строят вагонетки из того барахла что в достаточном количестве ржавело полвека в тупике, в общем, налаживают логистику доставки угля из разреза к берегу, который потом баржой доставляют на Сахарный или сразу везут в Лунево на продажу. Да и автомобильной техники стянули на железку прилично, вот мехгруппа во главе с Сашей и занимается частичной разборкой, дефектовкой и сортировкой. Я засмотрелся на красный от ржавчины маневровый паровоз серии 9П, без тендера, короткий и юркий. Он был сконструирован в начале прошлого века специально для прохождения сложных и кривых участков пути. Раритет, а все же работает! Хоть и повозиться мужикам пришлось, да и спасибо «металлистам» что до Волны не успели приступить к его резке.

Вообще, наша так называемая колония на Железке имеет все перспективы вырасти в полноценный большой анклав, тут уже и какая-никакая инфраструктура, жилье, хоть и в щитовом бараке, но есть и баня, и общая столовая. Трудятся здесь посменно порядка тридцати человек с Сахарного, но есть уже и постоянные жители, кто-то перебрался из Лесного по рекомендации Фимы, кто-то из Лунево, есть и несколько человек, которые «из лесу вышли» да и остались здесь. Есть тут и прикомандированные из нашего форта бойцы, в общем, полноценный филиал Сахарного.

Полетели с борта на борт швартовые, засуетилась боцманская команда, заскрипели кранцы и, спустя несколько минут Иваныч заглушил двигатель.

— Боцман! — раздался из динамика громкой связи голос Иваныча, — обеспечить заправку, пополнить баки и запасы провизии.

— Вася, — я оперся на леер мостика, увидев как наш связист в совершенно неуставном виде, то есть в семейниках и бандане показался на палубе, — что за вид?

— Николаич… жарко, сил нет! А в радиорубке у меня так вообще — пекло, хоть проветрюсь немного.

— Домой дал радио?

— Да.

— Как там?

— Без происшествий.

— Контролируй эфир, мало ли.

— Да понятное дело… Добро скупнуться?

— Добро, только недолго и на пост, — кивнул я.

— Вот спасибо благодетель! — Вася быстро оглянулся и убедился, что Иваныч и боцман заняты своими делами и пока они не видят, разбежался и сиганул с юта в воду, на что с завистью посмотрел молодой парень из боцманской команды, который обливаясь потом, выбирал шварт.

Вот же, взрослый человек, а иногда как выкинет что-нибудь подобное…

Заночевать решили на Железке. На ужин пришел Саша, поведал так сказать об успехах анклава в целом и мехгруппы в частности…

— С паровозом этим мороки было конечно, — смакуя маленькими глотками растворимый кофе, говорил Саша, — но зато теперь тягловая сила для ЖД перевозок у нас есть, ходу в нем аж до самых Верховий да и ресурса хватит надолго, главное не проморгать давление.

— Есть кому поручить? Ты же не собираешья тут безвылазно сидеть, в Сахарном тебя тоже дела ждут, — сказал я и придвинул к Саше банку с кофе.

— Есть, — Саша понял намек и убрал банку в поясную сумку, — еще несколько дней тут побуду, проведу, как раньше говорили, аттестацию рабочих мест и домой.

— Надеюсь, что мы за неделю обернемся, и тебя заберем…

— Не факт, — Иваныч хмуро молчал в иллюминатор и смотрел на звезды, выдыхая табачный дым наружу, — если верить пленным…

Тут, присутствующий в кают-компании Винод напрягся и вопросительно посмотрел на меня.

— Это цитата из старого кино, — успокоил я его, — Иывныч у нас так шутит.

— Да не до шуток, Сергей, — Иваныч в задумчивости пожевал мунжштук, — Винод говорил, что там, куда мы направляемся, должны быть серьезные изменения в геосфере…

— Это только теория, — Винод выставил перед собой ладони, — возможно…

— Да всяко возможно! — Иваныч постучал по краю иллюминатора трубкой, вытряхивая пепел, — я просто не уверен в том, что если мы выйдем туда, где волна выше четырех баллов, да с ветерком… что сможем удержать Аврору на курсе.

На несколько секунд установилась тишина, которую прервал Володя, показавшись в окошке раздачи и улыбнувшись ляпнул:

— Мент родился! Кипятку-то сделать еще?

— Я спать, — я поднялся из-за стола и задержал взгляд на Василии.

— Все тихо, Николаич…

— А вообще странно, у них что, нет радистов? Или радиостанции не в строю? — Иваныч приподнял бровь.

— Или они хранят радиомолчание и изучают обстановку… в эфире же такой галдеж стоит! Одни телеграммные сеансы из Лунево чего стоят!

— Это точно, — хмыкнул Вася.

— Моя вахта как всегда?

— Да, «собачья», я разбужу, — ответил Иваныч и, допив остывший кофе, вышел следом за мной…

432 день

Ночь. Душная тропическая ночь, миллиарды звезд наверху и шум силовой установки из трюма. Держу средний ход, так как уже третий день непонятная чехарда с глубинами. Вчера прошли над каким-то большим объектом, лежащим на грунте на глубине всего пятнадцать метров, Иваныч в последний момент успел отвернуть, иначе, была бы у нас борьба за живучесть в районе, в который никто из новых жителей Архипелага еще не забирался и соответственно на «SOS» никто не откликнется. Да, и волна стала ощутимой, хоть Иваныч и успокаивал, что волнение умеренное. Интересно, умеренное относительно чего?

Вот и стою у штурвала, строго держа курс, поглядываю на приборы и с нетерпением жду восхода. На открытом мостике несет вахту Виктор, осматривая периодически горизонт в ПНВ.

— Качка стала ощущаться сильнее, — оставив место у «Утеса» в рубку вошел Виктор, — кофе еще есть?

— Да, — я кивнул на термос, — я тоже заметил.

— Интересно, а наша посудина какое максимальное волнение выдержит?

— Проверять не хочется, но Иваныч уверял, что четыре — пять баллов «Аврора» выдержит.

— Ладно, я наверх, — выпив несколькими большими глотками уже теплый кофе, сказал Юра и развернулся к выходу.

В этот момент радар тревожно пиликнул, а на зеленом экране ясно обрисовалась береговая линия и несколько одиночных объектов.

— Что там? — Виктор присмотрелся к экрану радара.

— На границе сетки отбило, то есть восемнадцать миль.

— Это километров тридцать?

— Двадцать восемь… сходи, разбуди капитана, — сказал я и сбавил ход до малого.

В тельняшке, трусах и с трубкой в зубах Иваныч явился в рубку…

— Материк?

— Не уверен, Иваныч, но вполне возможно, что южная часть того, что осталось от материка, — я уже разложил на столе карту и пытался срастить то, что мы видим на радаре с нашими топографическими реалиями.

— Ладно, до рассвета заякоримся, глубина позволяет, а там уж видно будет, — Иваныч постоял несколько секунд, разглядывая картинку на радаре, кивнул каким-то своим мыслям и, утопив кнопку «громкой» сказал, — Экипаж! Боевая тревога! Боцман! Якорь к отдаче приготовить! Командиру БЧ-2, усилить охрану!

— Думаешь, все так серьезно?

— Не знаю Сергей, но лучше перебдеть, — Иваныч указал мундштуком на скопление неких объектов рядом с береговой линией, — это не авианосец с танкером, но какие-то лохани точно.

— Что ж, раз все тут уже «натовьсь», пойду прикорну на часок.

— Да, иди… Володьке скажи, пусть завтрак начинает готовить, что-то мне подсказывает, что день будет длинный и беспокойный.

Передав приказ капитана коку, я спустился в каюту и прежде чем улечься, проверил состояние оружия и боекомплекта в пирамиде, чутье у Иваныча звериное, уже не раз проверено… АКМС прожорливо клацнул затвором, я поставил автомат на предохранитель и закрепил в пирамиде. Уже засыпая, я слышал, как по палубе шлепает босыми ногами экипаж, а так же, как плюхается в борт волна, вызывая ощутимую качку «Авроры».

Проснулся оттого, что сквозняком распахнуло приоткрытый иллюминатор. Уже светало, качка стала сильней, отчего по всему корпусу корабля раздавалось нервирующее поскрипывание, где-то звякал такелаж и доносился отборный мат боцмана по этому поводу, то есть из-за незакрепленного бегучего такелажа рангоута. Достал из тумбочки ТТ и пристроив его в кобуру на поясе бридж, подошел к умывальнику. Прохладная вода вкупе со сквозняком из иллюминатора, быстро заставила меня окончательно проснуться, и я потопал на мостик.

— Николаич, — придержал меня за руку Юра, как только я показался на палубе и направился к трапу на мостик, — накинь-ка.

Юра протянул мне ярко оранжевый спасательный жилет, и я обратил внимание, что все находящиеся на палубе уже облачились в спас-средства. Все серьезно, и порывы ветра весьма серьезные, да и волна нет-нет, да и шлепнется с шипением на палубу, пересекая ее от борта до борта.

— Ого! Это что такое с погодой? — ответил я, накинув жилет и застегивая пластиковые замки.

— Погода это еще не все сюрпризы, — Юра сначала кивнул на линию берега на горизонте, а потом на ходовую рубку, — в общем, там Иваныч, он расскажет.

— А, проснулся, — Иваныч мельком посмотрел на меня и удовлетворенный моим внешним видом одобрительно кивнул, — погода портится Серег, гидромета и сводок у нас как бы и нет… А повести «Аврору» дальше я б не рисковал.

— Значит уходим?

— Да, я уже отдал приказ боцману выбирать якорь. Ты пока вон туда глянь, — Иваныч протянул мне бинокль, — кто-то неплохо зацепился там и развивался, пока что-то не произошло, Вася уже час пытается хоть как-то связаться — глухо.

Большой остров, побольше Сахарного, и береговая линия, уходящая за горизонт, образовывали узкий пролив, в который Волна и ее последствия «напихали» пару десятков кораблей, сухогрузов, рыбацких сейнеров и прочего плавающего, которое сейчас предстало перед нами неким нагромождением из железа. Насколько позволял шестнадцатикратный «Yukon», я смог разглядеть и нагромождение судов в проливе и пару десятков шлюпок, катеров и плотов. Выло видно, что один из склонов острова явно обработан под сельское хозяйство, есть какие-то навесы, домишки и даже пару добротных срубов разглядел.

— Иваныч… а может…

— Иди в жопу Серега! Я понимаю, что любопытство не порок, но рисковать твоей драгоценной задницей и «Авророй» я не буду, не видишь, шторм идет!

В этот момент случился такой порыв ветра, что «Аврора» накренилась градусов на тридцать.

— Твою ж мать! Серег, дуй в каюту, не отвлекай и не мельтеши! Уходить надо к херам! Кабы не развалило нашего флагмана, еще полтора балла сверху и все — шандец! — рявкнул на меня Иваныч а потом утопил кнопку «громкой», — всем с палубы! По боевым постам сидеть и без команды не высовываться! Боцману прибыть в ходовую рубку!

Очередной удар, очередной высокой волны в борт застал меня как раз на спуске по трапу с мостика. Я испугался, сильно испугался, потому как меня, как щепку швырнуло к надстройке, и я, хоть и успел сгруппироваться, но все же ощутимо саданулся плечом, выматерился, подскочил на ноги и понесся к трапу, что вел на нулевую палубу, где только и успел сигануть вниз, как сверху, с шипением, меня обдало холодной соленой водой и я столкнулся с Андреем Строгановым…

— Николаич, там радист что-то принял, зайди… — боцман панибратски хлопнул меня по плечу и шустро побежал вверх по трапу.

— Ну, что у тебя, — я вошел в каюту к Василию, хапнул с крючка у умывальника полотенце и вытер им мокрые волосы.

— Похоже, пятиватки какие-то любительские типа «Мидланда», тоже суета у них, готовятся к шторму, и похоже, этот шторм у них тут не первый, уж слишком как-то обыденно команды раздаются, будто не в первый раз… да вот, я записал немного, — Вася ткнул мышкой пару раз по экрану ноутбука и я прослушал короткий диалог на английском, но было понятно, что для всех участников разговора, а их было не менее четырех, английский язык не родной и один из говорящих был явно русский, так как «ё», «на», и «бля» для связки слов использовать больше некому.

— Попробуем связаться?

— Нет Вася, пока не надо, одно хорошо — есть большой анклав, а как до него добраться будем решать если выберемся из этой передряги.

— Сильная течь в моторном! — донеслось из динамика громкой связи.

… и началось! Я с момента Волны не испытывал такого страха перед морской стихией. Иваныч, хоть и успел развернуть «Аврору» и пытался оседлать то одну волну, то другую, болтало, качало и швыряло нас будто невесомых. С мачт сыпался такелаж, по правому борту часть лееров сломало, все, что было незакреплённое в каютах, на камбузе, в кают-компании и трюме, все скакало, подпрыгивало и летало от переборки к переборке, имея все шансы покалечить кого-либо из экипажа.

Сбив руки в кровь, я, Вася и мотористы ставим уже третий раздвижной упор, пытаясь «поймать» трещину по левому борту. Самую поврежденную часть борта кое-как зачеканили «пластырем» из брезента, пакли, досок, одного бревна и аварийных клиньев. Воды по пояс, мотопомпа надрывается и вот-вот заглохнет… В какой-то момент стало понятно, что вода больше не пребывает, и мы с Василием метнулись к ручному насосу и по очереди, налегли на рычаг, дабы ускорить процесс откачки забортной воды. Только сейчас обратил внимание на то, что я о какую-то железяку рассек себе колено, хорошо так рассек… не удивительно — падали и хлебали воду все неоднократно. «Аврора» приняла еще один удар, накренилась и по всему корпусу пошла жуткая вибрация…

— Что с валом? — из динамика под потолком донесся голос Иваныча.

— Скинь обороты Ивыныч! Корму развалит!

— Твою мать! — только и ответил Иваныч и отключился.

С божьей помощью, стараниями Иваныча и всего экипажа, «Аврора» кое-как вырвалась из штормовой зоны спустя почти пять часов борьбы за живучесть. В скорости мы потеряли, идем на малом ходу, так как попытка увеличить обороты влекла за собой неимоверную вибрацию по корпусу.

— Не туго? — закончив с обработкой моего колена и наложив повязку, спросил наш судовой врач.

— Сойдет, главное мозг не задет, — ответил я и кивнул на Василия, который также сидел в кают-компании напротив меня с повязкой на голове, это он при очередном резком крене «Авроры» приложился головой о шпангоут.

По кают-компании начал расходиться нервный смех «отходняка».

— Ладно, пойду к Иванычу, подменю, — я поднялся и захромал на выход, но сначала зашел к себе в каюту и достал из тумбочки армейскую фляжку в брезентовом чехле.

Сосредоточенный, черный как туча и со значительно побелевшими висками, Иваныч стоял у штурвала, когда я поднялся в рубку.

— Давай порулю.

— Рули Серег… только это, я правую руку разжать не могу…

— В смысле?

— Не знаю, все тело свело…

— Так, ну-ка, открывай ротик… очень вкусное лекарство… — я обошел Иваныча и открутил пробку фляжки, — Давай, еще глоточек, наши хуторяне толк в этом пойле знают! Вот, молодец… теперь трубочку…

Достав из нагрудного кармана Иваныча трубку и кисет, я набил ее табаком, раскурил и протянул Иванычу, тот жадно схватил ее губами, сделал несколько затяжек… не знаю, то ли самосад крепкий, то ли растрогался так наш капитан от моей заботы, но в уголках его глаз проступили слезы.

— Вот и хорошо, давай-ка, один пальчик… второй…

Я помог Иванычу расцепиться со штурвалом и усадив его в капитанское кресло снова протянул флягу.

— Знаешь Серег… — сказал Иваныч спустя несколько минут молчания, — я же никогда, слышишь, никогда вот так сам не попадал… ну было по молодости, штурмана подменял, так то боевой корабль был, эсминец мать его! А тут… я если честно думал все, всех вас погублю…

— Ты справился Иваныч, и лучше чем ты, я не знаю ни одного капитана в этом мире, — я повернулся и подмигнул ему, — вырвались же!

— Вырвались, — Иваныч опустил голову, и громко вздохнул, — но к новому экватору я пойду теперь только на судне из старого мира, никаких деревянных новоделов!

— Согласен, с мореходностью у «Авроры» слабовато, пусть меж островами Архипелага «бегает», а нам надо что-то другое на роль флагмана выдвигать.

— А теория этого кришнаита, похоже, подтверждается.

— Отчасти да. Ну что, как рука?

— Да отпустило вроде, только пальцы онемевшие еще.

— Ты иди, спи…

— Да, пойду, — Иваныч еще раз приложился, закрутил пробку и отдал мне флягу, — только если что, сразу буди.

— Обязательно, — я снова отвлекся от управления и приборов и оглянулся на Иваныча.

Пирс на железке был свободен, и пришвартовались по-барски, то есть как получилось, так как руль у нас почти заклинило еще три дня назад. Иваныч намеренно загнал «Аврору» на отмель рядом с пирсом, судно уткнулось килем в каменистый берег и, чуть накренившись, замерло. Вымотались и устали все… Кроме того, что были трое увечных, не сильно, но с переломами, остальной экипаж отделался небольшими ушибами, испугом и весь переход занимался тем, что подменял тех, кто стоял на ручной помпе, потому как мотопомпа перегрелась и вклинила к исходу первых же суток болтанки.

— Иваныч, а как мы слезать с мели-то будем? — спросил я капитана, когда он дал команду заглушить двигатель.

— Никак! Пока с нашей верфи ребята сюда не прибудут и не устранят течи по трюму, а потом сдёргивать ее буксиром с мели и на буксире же тащить к Сахарному.

— Все так плохо?

— Да, не в те воды сунулся наш флагман, — хмыкнул Иваныч и как-то грустно улыбнулся, — но свою задачу он выполнил, и даже перевыполнил.

— Ладно, я к радисту, дам радио по закрытому каналу и…

— И спать! — договорил за меня Иваныч, а потом утопил кнопку громкой связи и сказал, — всему экипажу — благодарность от капитана… всем отдыхать, двенадцать часов!

Прежде чем завалиться спать, после того как я дал радио на Сахарный, сначала зашел к нашему врачу, чтобы перевязать колено, но тот спал прямо на операционной кушетке. Не стал будить, самостоятельно перевязался и побрел в свою каюту, в которой тоже, «без задних ног» уже дрых Юра. Вытянувшись на шконке и закрыв глаза, я слышал через открытый иллюминатор, как Иваныч вежливо посылает Сашу и бойцов комендатуры Железки:

— Мужики, все потом, у нас все живы и все кроме меня уже все спят… неделю на ногах с перерывом на пару часов сна — это тяжко, все позже Саша. Радио на Сахарный мы дали…

Саша что-то ответил, но я уже не слышал и провалился в сон.

440-й День

Спал беспокойно, снилась какая-то муть… снова картинки из детства и солнце, настолько яркое и жаркое, что я проснулся оттого, что жутко хотел пить. Предрассветные сумерки достаточно освещали каюту, я поднялся с постели на ноги и сразу почувствовал ненормальность наклона палубы — сидим на мели с приличным креном. Юра вздрогнул и открыл глаза…

— Спи, я на камбуз, пить хочется.

Юра ничего не ответил и не пошевелился, его веки опустились и он снова, громко засопел. «Аврора» как вымерла, все просто смертельно устали и вымотались, даже на камбузе тишина и как следствие нескольких дней пережитого шторма полный бардак — на полу посуда, шкафчики тоскливо смотрят на меня перевернутым нутром, коряво распахнув дверцы. Я поднял с палубы эмалированную кружку с оббитой эмалью и налил воды из расходного бачка со стены, который держался на одном анкере, жадно опустошил кружку и сразу налил еще. Подошел к иллюминатору, открыл его и осмотрел пристань на Железке и щитовой барак дежурной службы, рядом с которым прохаживается караульный, а его напарник замер у трапа, спущенного с «Авроры» на берег.

— О, Николаич… — Вася с сонным видом вошел в кают-компанию, — тоже не спится?

— Ага… Нет новостей из эфира?

— Так, все стандартно — телеграммы, переговоры капитанов, да чья-то шифрограмма проскочила, с Амурки скорее всего.

— Где же они провалились? — задал я сам себе вопрос вслух и присел на поднятый табурет.

— Американцы?

— Угу… Вот куда они делись?

— Может… — Вася тоже выпил воды и наклонился в раздаточное окошко, пытаясь обнаружить там Володю, — может они тоже на юг подались? Топлива у них — целый танкер, вот и шарахаются, изучают новый мир. Ну… или нашли кого-нибудь вроде нас и прививают им азы истинной демократии. Вовка! Хватит дрыхнуть, экипаж готов завтракать!

— Всем голодным в столовку на Железке, — сонным голосом ответил Володя и выглянул в окошко, — ой… Сергей Николаевич, я просто с комендантом договорился, что в столовой на наш экипаж утром будут рассчитывать, а у меня тут и печь сорвало с места во время шторма, и проводку замкнуло… я могу, конечно, титан вагонный растопить…

— Да, если уж проснулся, то растопи, будь добр, хоть кофейку выпить.

Я вообще не особый любитель телевизор смотреть, но до Волны в основном просматривал новости, да пару каналов связанных с путешествиями и рыбалкой, но там же реклама! И вот сейчас, когда я, Вася и Володя уселись за столом, на котором стояли три кружки и парили ароматом кофе по всей нашей изможденной штормом посудине, в кают-компанию, один за другим, потянулся народ, ага, на запах, как в той рекламе.

Пили кофе молча, каждый был погружен в какие-то свои мысли и раздумья, первым тишину прервал Иваныч.

— Вась, ты это, допил?

— Так точно!

— Дуй к себе и радио Фиме дай, если есть кто сейчас в Лесном из наших посудин, то пусть выдвигаются сюда… правильно? — Иваныч посмотрел на меня.

В ответ я только кивнул.

— На «Авроре» останется только боцманская команда, остальной экипаж возвращается на Сахарный.

— С командировочными что делать? — спросил Юра.

— Ничего, также в составе экипажа перемещаются на Сахарный, да, и подготовь к перевозке арсенал и оружейку, — ответил я за Иваныча.

— Понял, сделаем… Тогда, раз такой пердимонокль, я может дам команду на демонтаж «утеса» и кормового пулемета?

— Да, можно снимать, — кивнул Иваныч, — а с главным калибром позже разберемся.

— Ну, раз так, то пойду, дам радио, и тоже, приступлю к демонтажу своего хозяйства, — Вася уже окончательно проснулся и с бодрым видом покинул кают-компанию.

— А где Винод? — спросил я вроде как у всех.

— Дрыхнет в кубрике, в гамаке, — отмахнулся Иваныч, — страху натерпелся! Наш эскулап на него всю валерьянку извел.

Утром следующего дня весь экипаж со своим скарбом и арсеналом перебрался в прибывший на рассвете МРС из Лесного. Набились плотно, но нам всем было плевать на комфорт и удобства, и четыре дня перехода провели в горизонтальном положении с перерывами на еду. На Сахарном швартовались ночью, но это не помешало Макарычу и Максиму примчаться на пирс, как только капитан МРС-са опознался по радио. Немного прихрамывая, я сошел на берег с рюкзаком за спиной и большой сумкой в руке.

— Ну, с приехалом! — улыбаясь, но с нотками осуждения в голосе подошел ко мне Макарыч.

— И я рад тебя видеть, — протянул я ему руку, затем поздоровался с Максом и сказал ему, — Иванычу помоги и там индус, его в форту пока поселить.

— Какой индус?

— Индийский блин! — ответил я, посмотрел на горизонт меж островами архипелага и добавил, — ладно, я тоже в форт, чего среди ночи домочадцев-то будить. Я надеюсь, о наших приключениях кроме вас двоих и связистов больше никто не знает?

— Да уж молчали все, — вздохнул Макарыч, — ох, Сергей Николаевич, не сидится тебе на пятой точке ровно.

К рассвету, в «застенках» у Макарыча был выпит не один чайник с сухарями. За чаепитием, наш особист и командующий обороной, то есть Максим, получили весь объем информации о нашем походе, в том числе и топографической.

— Вот такая значит у нас обстановка, — я наконец отодвинул кружку, — Макарыч, я оставлю у тебя свое барахло?

— Ага, — кивнул тот, изучая новые отметки на карте и что-то записывая в ежедневник, а потом поднял на меня взгляд и посмотрел поверх очков, — на завтра, то есть на сегодня, какие планы?

— У экипажа «Авроры» сегодня выходной, — ответил за меня Иваныч, — пусть ребята с родными побудут, оценят так сказать важность момента и то, что с нами могло произойти…

–… а завтра в девять планерка, — закончил я за Иваныча, — Максим, тебе быть обязательно, Макарыч, а ты оповести пожалуйста всех руководителей служб.

— Договорились.

— Да! — я задержался в дверях, — а где наши «солдаты удачи»?

— Разведчики-наемнички? — хмыкнул Макарыч.

— Они самые.

— Позавчера выходили на связь, находятся южнее верховий Новой, сообщили, что как спустятся к Лунево — сразу дадут радио.

— Передай, чтобы не задерживались там, сразу сюда на полном ходу, в смысле на максимальной скорости мотобота.

— Хорошо, сейчас зайду на узел связи, предупрежу.

С этими нашими «soldier of fortune» Макарыч наладил отличную разведку территорий, в основном на суше и всей линии побережья нового материка, также, через них была связь и с нашими резидентами в Лунево и Лесном. Да, развел Макарыч деятельность, однако это его озабоченность безопасностью имела очень хорошие результаты. К слову, когда разведчики выходили на связь, они сообщали условными фразами о своем местонахождении и обстановку, все! Остальная информация — только очно, с глазу на глаз в кабинете Макарыча, где уже и отметки на карте ставились и «общая картина мира» ложилась аккуратным мелким подчерком в ежедневник особиста, а затем уже в виде оформленной аналитической записки попадала ко мне. Разведчики за свой труд наемников получали минимальную зарплату пять золотых в месяц, топливо для их личного мотобота, БК пополнялся тоже из арсенала форта, да и кое что из найденного они могли смело присвоить и деньги поделить. Однако, надо признаться, ребята работали больше за идею, а это их сталкерство — детство в заднице играет, как сказал как-то Иваныч.

Вот как не старался быстро проскочить через поселок, а все ж не успел я свернуть на тропинку, что вела от кирпичного завода вниз, к жилому сектору… по широкой и уже отлично укатанной дороге, мне на встречу, рысил Михалыч, точнее рысила его Стрелка — гнедая кобылка.

— Прррр! Это что это, это как? — Михалыч привстал в стременах, как Васнецовский Илья Муромец приложил ладонь ко лбу и пригляделся к пирсу, высматривая «Аврору», — это ж чевой-то стряслося-то?

— Все завтра, Михалыч, на планерке, — улыбнулся я и погладил Стрелку, на что та добродушно закивала и попыталась прихватить меня губами за плечо.

— Дела, — протянул староста нашего хутора, сдвинув соломенную шляпу на лоб и почесав коротко, почти под ноль стриженый затылок, — Все хоть живы-то?

— Все, — улыбнулся я в ответ и пошагал вниз.

— Ну, и слава Богу, — Михалыч покачал головой, перекрестился, вздохнул и поехал к столярному цеху.

Нарезая круги на небольшом пятачке между свежими срубами, Бим азартно гонялся за голенастой и худой соседской собачонкой с «дворянской» родословной, но вероятно, заметив мой силуэт, он замер на секунду, повернул голову сначала на один бок, потом на другой и с лаем понесся мне на встречу. Голенастая увязалась за компанию и тоже радостно повизгивала.

— Привет, привет лохматый, — я присел на колено, но тут же зашипел от боли, отчего Бим прижал уши и с еще большим азартом принялся меня облизывать, — ну обслюнявил же всего, все, веди меня домой!

С пробуксовкой Бим понесся вниз, но отбежав с десяток метров, вернулся, подпрыгнул и снова побежал вниз, и так повторялось пока мы не дошли до дома, во дворе которого, пока позволяет погода и не жарко, Дениска и Светлана копались в грядках.

— Папка! — первым заметил меня Дениска, бросил тяпку и побежал ко мне, с разгона запрыгнув и повиснув на шее.

Бим важно выхаживал рядом, с видом — «вот, привел, воспитывайте».

— Всем привет! — я как можно беззаботнее улыбнулся.

— Вот и папа наш вернулся, — Света поставила на землю пластмассовый тазик с урожаем помидор, оглянулась вниз, на пирс, — вплавь что ли?

Света улыбалась, но в глазах я прочитал тревогу, так с Дениской на руках и подошел к ней.

— Все обошлось… А давай баньку протопим, а? — я обнял Свету за талию и поцеловал.

— Дениска, зови брата, наносите воды в баню.

— Ух! Мужички какие! — заметил я глядя на Андрея, он вышел на крыльцо и заботливо, придерживая за крошечную головку, гордо держал на руках маленького Лешку и тоже улыбался, радуясь моему прибытию.

— Привет Андрюша, — потрепал я его по выгоревшим на солнце светло-русым волосам, дай-ка мне этого карапуза!

Невесомое тельце в свободных ползунках и рубашонке перекочевало ко мне на руки, Лешка сначала озадаченно сфокусировал на мне взгляд своих больших, мультяшных глаз, что-то там себе соображая, а потом протянул пухлую, в перетяжках ручонку, вцепился в мой нос, расплылся в беззубой улыбке и изрек классическое «агу».

— Узнал, — обрадовался я и схватил ртом детские пальчики, — ам-ам-ам!

— Ну, неси в дом, устроили тут на крыльце ам-ам-ам, — Света нежно, но настойчиво подтолкнула меня в спину, — его кормить уже пора.

— А меня?

— А тебя… — Света подошла к умывальнику и стала мыть руки, — даже не знаю, стоит ли?

— Так надо проверить!

— Что проверить? — Света приподняла бровь и повернулась, вытирая руки вафельным полотенцем с логотипом «РЖД».

— Ну… эм… стоит или нет.

— О-бол-тус! — Света приняла из моих рук Алешку и толкнула меня бедром, — переодевайся, руки мой, нечего цапать ребенка немытыми руками! Да сына?

Света чмокнула Лешку, села с ним на топчан и, расстегнув верхние пуговицы блузки, дала ему грудь.

— Кушай сына, а папка наш оболтус! Правда, очень нужный нам оболтус, и за что только мы его любим, а?

Лешка уже ничего не слышал и самозабвенно пыхтел, припав к груди матери, а я помыл руки, умылся, присел за стол напротив и с умилением смотрел на эту картину, в мыслях благодаря Бога, или кто там наверху, за то, что уберег и попросил и дальше хранить все мое семейство и близких мне людей.

446-й день

Мои поползновения и домогательства до «комиссарского тела» Светлана пресекла, вылив на меня полный ковш холодной воды, после чего звонко расхохоталась и сказала:

— Я тоже, очень соскучилась, но во-первых, в бане это делать просто вредно для здоровья, жар вон какой… во-вторых, это не только наша баня, в-третьих мне уже Алешку кормить пора. Пойду споласкиваться и мальчишек пришлю, пускай тебя вениками отходят как следует!

— Эх! — С наигранной досадой, я, сидя на полоке изобразил Роденовского «Мыслителя» и уставился в пол.

Но как только дверь, скрипнув открылась, и в потемки парной проник свет из моечной, я сразу повернулся на великолепный силуэт Светланы, настоящей русской женщины… с одной стороны это хрупкое, ранимое, утонченное создание, с другой — волевая, сильная, отчаянная и бесстрашная до безумия… океан страсти… Валькирия, одним словом!

— Не запаривайся смотри, у меня на этот вечер на тебя виды… Ой! — Света выскочила в моечную, как только я зачерпнул ковшиком холодную воду из ушата на полу.

— То-то, женщина! — я выплеснул ковшик на каменку и растянулся на полке, в предвкушении порки вениками, а через несколько минут с криком «Сдавайся!» в парную влетели Андрей и Дениска и, схватив распаренные веники из бака на печи, со знанием дела начали меня охаживать.

— А-а-а! Ничего, ничего, бандиты… сейчас и я до вас доберусь!

Настойчивый Михалыч хотел напроситься на ужин, есть у него такой «грешок», придет вроде как поболтать, да и вымогает какие-нибудь преференции для хутора, а так как я старика очень уважаю и не могу ему отказать, он этим иногда пользуется, не для себя конечно, на общее благо в целом. Но на этот раз ему было мягко отказано в аудиенции, потому как у меня выходной!

–… Михалыч, все на завтра, будет время все обсудить на планерке. Или что-то прямо вот неотложное?

— Михалыч, имейте совесть! Мужика сколько дома не было! — это уже Света, вышла на крыльцо с Алешкой на руках.

— Так навродь нет, ничаво неотложного такого, — Михалыч вздохнул, и протянул мне мозолистую, стариковскую, но еще сильную ладонь, — до завтрева тогда.

— Угу, спокойной ночи! — Света развернулась и вошла в дом.

— Да, давай, до завтра, — Я улыбнулся и пожал Михалычу руку.

— Чего ж не понять, понятно все, дело молодое, семейное… это нам старикам больше всех завсегда надоть… — бубня себе под нос Михалыч вернулся к лошади, которую оставил у дороги, кряхтя влез в седло и медленно поехал восвояси.

За ужином мальчишки наперебой рассказывали об успехах в школе, которую с недавнего времени они посещают три раза в неделю, вместе с остальными детьми острова. Не забыли спросить, что случилось с «Авророй», на что я почти честно ответил:

— Несовершенство конструкции, все же не профессионалы ее строили, в трюм стала поступать забортная вода и «Аврору» пришлось оставить на Железке.

А потом, когда Светлана покормила Алешку, а Дениска и Андрей, почитав у керосинки с полчаса, мы со Светой остались одни в нашей уютной кухне… Да, если особо не приглядываться, то и не скажешь, что мой дом год назад был без двух стен и крыши. Венцы уложены и подобраны по местам, китаец Ваня сложил нам новую печь, все очень скромно, но уютно, одним словом — ДОМ. Дом в котором есть и очаг, и его хозяйка и детский гомон… я полжизни прожил на работе не понимая этой стороны жизни, а вот поди ж ты, надо было случиться планетарной катастрофе, чтобы я переоценил все свои устои и разорвал свои собственные шаблоны.

— Тебя очень долго не было, — Света положила свою ладонь на мой коротко стриженый затылок, — я очень волнуюсь за тебя.

— А уж как я за себя волнуюсь! — Я коротко поцеловал ее в губы, уперся лбом в ее лоб и добавил, — пойдем уже, а?

Потушив весь свет в доме, оставив только огарок восковой свечи на тумбочке у нашей кровати, мы, смешно сказать — как студенты, зарылись в нашу постель и, с трудом контролируя эмоции, предались любви и страсти…

— Ты долго пробудешь на острове? — стараясь прижаться ко мне всей площадью тела, а ногами словно лозой, обвить мои ноги, Света водила указательным пальцем то по подбородку, то по кадыку.

— Не знаю, — честно ответил я, — все слишком закрутилось, надо многое сделать. Надо форсировать все стройки и производственные задачи, и кроме развития инфраструктуры острова, нужно пересматривать оборонительную концепцию…

В ответ Света хихикнула и сказала:

— Это ты с кем сейчас разговаривал? Я в этих ваших мальчуковых стратегиях ничего не понимаю, но…

— Что? — я приподнялся на локте.

— Сереж… у меня какие-то предчувствия, что ли…

— Какие?

— Не могу сказать, разве что понимаю, что трудно нам будет.

— Да легко нам и до этого не было, и впереди такое, что легче не будет, это точно.

— Пообещай, что будешь беречь себя… — лицо Светланы стало серьезным, а в бликах свечи казалось мраморным, — и вообще, я же со многими девочками на острове общаюсь… верят тебе, надеются на тебя…

— Свет, ну с некоторых пор не я один островом руковожу.

— Да, но это твой остров! Я это знаю, и многие другие это знают, и верят в тебя.

— Это занимает много времени, — я погладил Свету по волосам и поцеловал.

— Мальчики мне хорошо помогают, Андрей так вообще, у Алешкиной кроватки как на посту…

— Свет… Ну трудно же, я же вижу.

— Ничего, вон хуторяне, в лице Михалыча к себе зовут пожить, пока дитя не окрепнет.

— Ну… — рассмеялся я, — Полина Андреевна готова всех любить, кормить и называть внучатами.

— А я не против… баба Поля очень внимательная и отзывчивая, да и корова наша… когда мне ей заниматься, а так в общем стаде пасется и нормально, спасибо ей.

— Я не против, — честно ответил я, — у нас скоро экспедиция… надолго, так что если ты с детьми переедешь на хутор, я буду только за, и перестань за меня волноваться… разве только чуть-чуть…

— Хорошо, — Света повернулась ко мне спиной и поджала ноги, — обними меня…

Я выполнил просьбу Светланы, повторив своим телом ее, и мы уснули, расслабленно и умиротворенно.

Какая же все-таки она! Ведь понимает, чувствует, знает, а все одно — «Иди, любимый, спасай, кого еще можно спасти».

447-й день

На рассвете Света поднялась покормить Алешку, который об этом настойчиво намекал своим кряхтением и агуканием. Ну и я встал, согрел кипятка, засыпал в заварной чайник травяной смеси и пока чай заваривался, накидал в ежедневнике повестку на планерку…

— А что же все-таки с «Авророй», — Света присела рядом и разлита по кружкам чай.

— Побило ее штормом сильно.

— Штормом?

— Да, на неделю хода южнее Железки все очень сурово, так что нам повезло не только выжить, но и живем тут как на курорте тропическом… Мы сняли с нефтяной платформы бывшего Сахалинского шельфа человека, ученый, индус… так вот у него есть одна теория, которая пока подтверждается. Да, и нефти нет, уж не знаю вследствие чего, но это факт, там где ее было много, теперь нет!

— Нам это чем грозит?

— Понятия не имею, как дальше будут отражаться на геосфере события годичной давности, по новому летоисчислению… вот честно, не знаю. Одно могу сказать — сбор ресурсов погибшей цивилизации и поиски топлива одна из первоочередных задач. Ну и свое нам тут поднимать надо «кровь износу».

— Как бы не сложилось и не отразилось, пообещай не сгинуть.

— Обещаю… — ответил я, но опустил взгляд на столешницу… — а ты вот что, как будет свободная минутка, сноси в погреб кое-какие вещи, на чем поспать и что одеть, а еда у нас там итак припасена… да, дробовик туда опусти и патронташ.

— Это зачем?

— Это просто необходимые меры эм… а! Гражданкой обороны.

— От кого?

— Есть от кого, уже есть.

— Не пугай меня…

— Тебя испугаешь! Помнишь, как у Филатова — «мне тебя учить не надо — сковородка под рукой».

— Все шутишь, — Света наклонила голову набок и грустно улыбнулась.

— Нет, все серьезно, — я взял Свету за руку, — где-то есть силы, очень серьезные силы и их намеренья и планы неизвестны, а учитывая их поведение из жизни до Волны, то добра я от них не жду.

— После Волны люди все больше друг за друга держатся…

— Так то люди! Ладно, я в форт, надо к планерке готовиться, много вопросов неожиданно возникло, — ответил я, наклонился и поцеловал Свету в губы, затем тихо прошел к колыбели и сначала вдохнул запах дитя, а потом поцеловал его в лоб. Какое же ты чудо! Ну и куда я от этого всего?

Ритмично дыша и шлепая босыми ногами по высохшей глинистой земле дороги, мимо меня пробежал взвод наших срочников…

— И-ииии, раз! — скомандовал Максим, который бежал впереди.

Негромко, в один голос, все бойцы выдохнули:

— Здрасть!

Ну, не по уставу, зато приятно. Я улыбнувшись кивнул и крикнул вдогонку:

— Максим!

— Шадрин, проведешь разминку!

— Есть! — выкрикнул кто-то из строя, а Макс подбежал ко мне и остановился.

— Командировочных пристроили?

— Да, и «игрушки» их на склад поместили и арсенал с «Авроры» тоже.

— Хорошо, ну, раз я тебя оторвал от личного состава, то пошли к Макарычу, он поди уже и свой титан вскипятил.

— Мы когда из форта выбегали, Макарыч уже на узел связи направлялся.

— Ну вот… пойдем-пойдем, обговорить надо многое.

Руководители наших островных служб, словно предчувствуя важность предстоявшей планерки, в основном прибыли в форт заранее. Не было только Михалыча, и как сказал Валерий Палыч, наш главный инженер:

— У Михалыча своя планерка в колхозе, велел передать, что задержится немного.

«Характер показывает, после вчерашнего отказа в аудиенции» — подумал я, ну ничего, я уже привык к этим его выкрутасам…

Кабинет совещаний в комендатуре стал более уютным, и мебели прибавилось, и школьная доска на стене, с коробочкой мелков. Карта архипелага на противоположной стене, уже обновленная — Павел, наш начальник канцелярии в настоящем и сисадмин в прошлом видать всю ночь переносил с нашей рабочей карты с «Авроры» и записей в бортовом журнале информацию в базу данных. Столов кстати было четыре, они были составлены попарно друг за другом, а вокруг них стояли длинные лавки, ага «рыцари прямоугольно стола». Со стороны пристани и грузового пирса стал доноситься звук отбиваемых склянок на всяком водоплавающем и принадлежащем нашему острову. К слову флот наш, за исключением «Авроры», к настоящему моменту состоит из следующих посудин — «Мандарин», ну куда же без него; МРС, который после ремонта в основном служит по профилю, то есть снабжает Сахарный рыбой и иногда буксирует баржи; «пожарник» используется как торговое судно; «танковоз» занят транспортировкой грузов с Железки и прочего тяжелого по архипелагу; трофейный моторный катер используется только в акватории Сахарного, мало к слову используется так как «кушает» он бензин, которого не так много в наших запасах; две баржи буксируемые, а также новая самоходная баржа, с которой кудесничают механики и мотористы, и которая все еще числится на ходовых испытаниях; несколько мотоботов и пара десятков шлюпов. За последние месяцы было еще прибавление — 3 водных мотоцикла, что выменяли у Шефа и которые использует наша береговая охрана, один видавший виды рыбацкий баркас, корейский — еще в ремонте в доке, и появились несколько небольших плотов, их научились делать наши бывшие ЗеКа, они пристраивали на них дизельные двигатели, что Саша и его команда таскают с материка. Неплохой, в общем, флот, которому уже мало места у причалов Сахарного.

Собравшийся в кабинете совещаний народ, в полголоса, но активно общался, обсуждая и попутно решая смежные вопросы. Макарыч вернулся с узла связи, сел рядом со мной и громко кашлянул. Все замолчали…

— Итак, наше внеочередное совещание объявляю открытым, Паша, веди протокол… — Макарыч кивнул нашему начальнику канцелярии.

— Разрешите сразу вопрос? — Максим встал и подтянул ремень подвесной, в которой он и спит, похоже.

— Валяй, — с отрешенным взглядом кивнул Макарыч.

Не нравится мне этот взгляд… либо у него уже есть какая-то нехорошая информация, либо он в процессе ожидания этих самых, плохих новостей.

— А что с «Авророй»?

— «Авроре» в общем пиз…

— Иван Иванович! — я покачал головой.

— А, ну чего собственно объяснять, скажу так — современные условия строительства и познания нынешних кораблестроителей, не соответствуют мореходным условиям согласно теории товарища Винода!

— А конкретнее? — Макарыч посмотрел на Ивана Ивановича поверх очков.

— Я начал было конкретно… но вот Сергей Николаевич…

По залу совещаний стали раздаваться смешки и шепот.

— А зря вы, товарищи островитяне, тут иронично шушукаетесь! — Иваныч встал, его лицо стало каменным, — парой недель пути от Сахарного на юг, и все, что вы знали, читали, слышали о штормах, это все детский сад — штаны на лямках! Мы привезли с собой человека, и считаю, что все присутствующие должны выслушать то, что он там себе напридумывал, и что отчасти уже подтвердилось!

— Где Винод? — наклонился я к Макарычу.

— В казарме личного состава форта.

— Надо послать за ним, считаю правильным, если он поведает о своих умозаключениям, ну а мы подтвердим.

— Сейчас, — Максим подошел к окну, что выходило во внутренний двор форта, и крикнул, — Домашевский! Из казармы гостя сопроводи к нам.

— Есть! — донеслось с улицы.

После краткой лекции Винода, которая сопровождалась схематичными рисунками на доске, на несколько минут установилась тишина. Кто-то, играя желваками, смотрел в одну точку, кто-то внимательно изучал художества индуса… молчание прервала Ирина, жена Максима и наш экономист:

— А эти все изменения в этой геосфере, они уже прекратились или еще продолжаются?

— Я не знаю, — Винод пожал плечами и виновато улыбнулся, — мы, то есть люди, все равно на это повлиять не можем.

— Да, если изнасилование неизбежно, то надо расслабиться и получить удовольствие, — ввернул Иваныч, а я про себя отметил, что он так себя ведет, когда нервничает.

— Что, простите? — не понял Винод.

— Это у нас Иван Иванович шутит, спасибо Винод, можете возвращаться в казарму, отдыхайте, — я встал и, легко подталкивая индуса в спину, сопроводил его к двери, в которую вошел Михалыч.

Староста хутора хотел было что-то сказать, но увидев Винода замер, проводил его взглядом и молча прошел на свободное место за столом, где наклонился к Палычу и кивая на дверь что-то шепотом спросил, на что Палыч ему коротко ответил:

— Индус, ученый, с нефтяной платформы забрали.

— Чудны дела твои, господи, — пробубнил Михалыч, напялил очки на нос и открыл свой «гороссбух».

Затем я в течение часа выслушивал доклады о стройках, складах, освоении ремесел, надоях, нуждах островитян и прочего текущего. Собрал письменные заявки и отчеты от служб, разложил по степени важности и убрал в ежедневник.

— Если хозяйственных вопросов больше нет, — развернулся от карты Макарыч, который уже с полчаса там стоит, что-то высматривает и делает пометки, — то следующая часть совещания касается только служб связанных с безопасностью.

Все стали подниматься и потянулись к выходу.

— Федор и Палыч, вы останьтесь, нужны будете.

— Хорошо, — наш строитель пожал плечищами и сел на место, а Палыч снова открыл ежедневник.

Уже в узком кругу я поведал об американцах, об увиденном кладбище кораблей и возможно, большом международном анклаве.

— Да у них только на этом авианосце людей в два, а то и в три раза больше чем на Сахарном! — дослушав, констатировал Максим, — так, а куда они делись?

— Возможно, огибают материк с юга, изучая новые границы береговой линии, — предположил Иваныч, — посудины позволяют преодолеть зону штормов. Возможно, ищут место, где бросить якорь навсегда и основать свой новый анклав истинных демократов.

— Ладно, что мы имеем в сухом остатке? — Макарыч занял свое место, — нефть, согласно теории индуса, вместе с водами мирового океана отошла к полюсам, за счет снижения центробежной силы нашего «шарика», с одной стороны это очень плохо, с другой у нас теперь нет повода для конфронтации интересов с Амурской республикой. Ничего, по нашим разведданным на материке еще есть места в относительной близости, где можно найти топливо. Ресурсы техники и людей позволяют нам организовать и доставку и охрану найденного. Не ясна ситуация с бывшим потенциальным противником…

— В любом случае, — я поднял указательный палец к потолку, — нужно защитить Сахарный, его акваторию и близлежащие острова архипелага. Спасибо Шефу, выделил нам своих людей и средства ПВО. Предлагаю модернизировать наши НП и построить еще один, на острове СР-а. Раньше обнаружим, как сказал Макарыч, потенциального противника — будет больше времени на подготовку встречи.

— Резон в этом есть, — кивнул Максим и сделал пометку в своем блокноте, — я начну подготовку к организации службы вахтенным методом на острове СР-а.

— Хорошо, по организации связи решите с Василием.

— Есть.

— Федор, сегодня найдите время с Максимом и посетите Васин остров, на предмет модернизации НП.

— А что со стройкой моста на Васин остров? — Федор поскреб бороду и пересел на свободное место рядом с Максом.

— Предлагаю пока приостановить, — ответил я, — приоритеты изменились.

— Да уж, — Иваныч достал кисет и трубку, — чую, приоритеты теперь будут меняться часто.

— Да, Иваныч, катер монаха пока передай береговой службе. И сам что планируешь, на железку?

— Нет, будем «пожарника» переоборудовать, а «Аврора» в торговый флот переходит, пусть отдыхает, заслужила.

— А башня БМП-шная? Оживился Максим, не жирно торговому судну?

— Башню демонтировать, установить на нашем НП здесь, на Сахарном!

— Предлагаю по чайку, — Макарыч поправил очки и посмотрел на всех поверх оправы, — у меня есть несколько важных сообщений, относительно которых нужно сделать выводы и принять решения.

Я кивнул, мол согласен.

— Тогда по порядку… — начал Макарыч, когда мы закончили с чаем, — политическая обстановка на материке, исходя из сообщений наших людей в Лесном и Лунево и моих аналитических выводов — без особых изменений. Разве что ваш армянский знакомец, Сергей Николаевич, в беседе с резидентом, — тут Макарыч придал ощутимый акцент фразе, мол дело свое знаю и делаю, — сообщил, что к Аслану активно прибиваются соплеменники и прочие бородачи, кои обнаруживаются среди выживших по всем освоенным землям…

— Много выжило?

— Вы себе не поверите, Сергей Николаевич! — явно с интонацией Фимы ответил тот, — Так вот, пограничники в Лесном, теперь все больше сами по себе, нанимаются в охрану конвоев да и попросту крышуют новых торговцев, кавказская составляющая в управлении Лесным выделяется все больше. Пока ничего страшного и подозрительного, но, думаю это вопрос времени.

— Не то время, не то место, — Максим скептически поморщился, — будут борзеть — будет стрельба, а стрельба никому не нужна.

— Согласен, паритет, еще некоторое время будет сохранен, — ответил Макарыч, — в остальном… в море пиратства почти нет, так, кто-то лютует с берега, на катере и наскоком, а вот информация о разбоях на суше поступает с определенной периодичностью. Появились какие-то «лесные братья» и из радиоперехватов выясняется, и торговцы жаловались, что в нашей гостинице в Лесном останавливаются. Аслан организовывал совместно с пограничниками пару рейдов, но обнаружили только брошенную стоянку этих разбойников.

— Ну правильно, торговля активно пошла и по суше, чего теряться-то лихим людям, — вслух подумал Иваныч.

— Да… теперь, самое важное. Разведчики на связь вышли из Лунево, их туда наши стратегические партнеры из верховий Новой доставили. Возможности шифровать сообщения у них нет, поэтому условной фразой Сталкеры сообщили, что ожидают встречи с кем-то из руководства Сахарного, причем дело срочное.

— Хм… что-то обнаружили? И где их мотобот?

— Не знаю, Сергей Николаевич.

— Пошлите за ними «Мандарин».

— Если дело срочное, то может вы, Сергей Николаевич, сами в Лунево?

— Они там где?

— В гостинице на пристанях.

— «Двадцать второй…», — сделал я вызов по рации.

— В канале, — практически сразу отозвался Юра, будто ждал.

— К вечерним склянкам тебе и еще двоим прибыть к пирсу, ждать меня у «Мандарина», пойдем в Лунево. Найди Василия, он тоже идет с нами, пусть подготовит станцию на мотоботе для работы по закрытому каналу.

— Принял…

— Иваныч, озадачь Володю, пусть соберет и доставит на «Мандарин» недельный паек на пятерых… Точно не пойдешь со мной в Лунево?

— Ну вот что мне там делать? Здесь дел выше крыши!

— Хорошо, занимайся «Пожарником», это действительно важно.

— А то!

Я пробежался по своим пометкам, которые делал в ежедневнике в процесс планерки и спросил:

— Еще вопросы?

— Карту с собой возьми, — Иваныч кивнул на сложенную вместе с бортовым журналом «Авроры» нашу «рабочую» карту, — мало ли.

— Да, обязательно, — согласился я, встал и аккуратно складывая карту, спросил всех, — у меня одного ощущение тревоги?

— Скребут, скребут кошки, Сергей Николаевич, — вздохнул Макарыч, — раз совещание закончено, то предлагаю вам еще по чайку у меня в застенках.

— Идемте, — я кивнул и направился к выходу.

Макарыч, быстро развел огонь в вагонном кипятильнике, расставил чашки на столе и, усевшись напротив меня, сказал:

— Сергей, ощущение тревоги не только у тебя, мне тоже как-то не спокойно… да, вот это с собой обязательно возьми, мало ли, — Макарыч подошел к штабелю оружейных ящиков, открыл один из них и достал несколько тряпичных свертков, которые потом со звоном опустил на стол, — деньги могут пригодиться.

— Согласен. Я вот еще что хотел попросить… Света на время моего отсутствия на хутор переберется к Михалычу, ты присматривай там а?

— Не волнуйся Сергей, здесь мы разберемся, а ты там будь осторожен, внимателен… люди переварили трагедию, личную и всеобщую, и теперь строят свою жизнь, как могут и как умеют, а умеют они не много! По иронии судьбы выжило много тех, кто до Волны сидел в офисах, «давил клопов» на клавиатуре компьютера, состояние стабильности, телефоны, машины, да что там, вся жизнь в кредит! Ладно, это я так, по-стариковски ворчу…

— Да правильно все Макарыч, — я осторожно отхлебнул горячий чай.

— Сергей, я еще вот что хотел сказать, — Макарыч поднял на меня свои стеклянные глаза и посмотрел поверх очков, — может, Антона Васильевича оставить тут за меня, а ты меня с собой возьмешь?

— Думаешь, бывший военный прокурор тут справится?

— Я не думаю, я знаю, что справится, а также знаю, что в отличие от тебя у меня есть опыт оперативной работы, ну и прочие навыки которые могут пригодиться.

— Я не против. Тогда вот что, пусть прокурор присмотрит за индусом. Винод, человек хороший, одна его робинзонада на буровой говорит о многом. Было бы неплохо, если Винода пристроить в нашу лабораторию и школу, даже если не углубляться, то английский бы он отлично смог бы преподавать, и это минимум, чем он может быть полезен.

— Согласен, Винод мне тоже показался вполне адекватным человеком… Хорошо, озадачу Василича.

— Договорились, а живет он пускай тут, в форту… под присмотром пока.

«Гоняли чаи» мы еще час, пригласили отставного военного прокурора, обговорили графики выхода на связь и прочие важные моменты. Заходил Юра, выписал на борт «Мандарина» спецсредства, как то ВСС, ПНВ и средства минирования. А потом у меня был семейный ужин, после которого я еще раз перепроверил свое снаряжение и оружие и, услышав со стороны пирса вечерние склянки, скрепя сердце попрощался с домочадцами и не оглядываясь пошагал вниз по дороге от дома, Бим был единственным, кто пошел меня провожать, долгие проводы — лишние слезы.

448 день

п. Лесной

Удобная бухта Лесного отразилась на радаре под утро и еще до момента, когда разросшийся поселок проснулся. А спустя час я заглушил натруженный дизель «Мандарина» у нашего пирса. Встречали нас срочники из форта, что вахтовым методом несут службу в Лесном, охраняя наше имущество и покой тех, кто швартовался к нашему пирсу и жил в гостинице при нем. Высокий и широкоплечий боец радостно поздоровался с Юрой, который первым спрыгнул на пирс и осмотрелся, и уже потом принял швартовый и привязал его к свае. Сошли на берег всем экипажем, в составе которого были я, Макарыч, Вася, Юра и двое его подчиненных — дюжие хлопцы, косой саженью в плечах, один из которых, по заверению Юры, неплохой снайпер, зовут его Илья и фамилия редкая — Иванов. «Нежно» прижимая «винторез» к разгрузке на груди, Илья цепким взглядом осмотрел пирсы и склоны сопок, задержал взгляд на чем-то за ломбардом и присвистнул:

— Хренасе! «Рапиры»!

— Где?

— Да вон, под масксетью, за контейнером, ствол узнаваемый, да и не спрячешь особо такую дурынду.

Я присмотрелся и действительно, за контейнером погранцов, на небольшой площадке стояли небрежно накрытые масксетью два противотанковых орудия.

— Очень интересно, — хмыкнул я и добавил, поправляя открытую кобуру с ТТ на ремне, — Отчаливаем в обед.

— Сехгей Николаевич! — в своем неизменном, уже изрядно потертом, но чистом и выглаженном костюме-тройке Фима спешил к нам.

— Ну привет «Большой Босс», — я улыбнулся и протянул ему руку для рукопожатия.

— Я так гад… кхм… Наконец-то вы приехали! — Фима тряс мою руку так, что еще немного и плечевой сустав вырвет.

— Я тоже рад тебя видеть, чего не спишь-то? Рано ведь еще.

— Так мне гебята из кагаула сразу доложили, что вы лично запгашивали газгешение на швагтовку! Сколько времени вас тут не-было?

— Месяца три, по новому календарю…

— Пойдемте, пойдемте в нашу столовую пги гостинице, мне столько надо вам гассказать!

— Так вроде доклады от тебя регулярно по радио, раз в неделю.

— Что вы! То гадио, а то вот так, с глазу на глаз.

Фима искренне радовался моему приезду, и мне было по-честному приятно от такого приема. Да и представительство наше, то есть острова Сахарный в Лесном выглядело уже очень даже солидно — крепкий и широкий пирс, пусть и у скалы, но места достаточно; большой склад в тупике у подножия сопки, там же склад ГСМ; двухэтажная щитовая гостиница со столовой; каркасная конструкция офиса и пристроенный к нему навес гаража, в котором стоит «буханка» Алексея и один квадроцикл.

Да и вообще, вся бухта в Лесном преобразилась, с одной стороны, было немного грустно смотреть на проплешины на склоне сопки — это вырублен засохший из-за изменения климата кедрач. С другой, и дорога от пристаней к поселку уже освещена, на месте вырубок появились щитовые домишки террасками. Рынок разросся так, что уже «пополз» вверх по склону, видны еще пара отельчиков с яркими вывесками, нарисованными местными художниками, на разный манер и художественный вкус. Ломбард «семьи» Аслана тоже преобразился — теперь это некая конструкция из нагромождения трех сорокафутовых контейнеров, в одном из которых, судя по двум буквам «ПВ» в круге расположились погранцы, где они и жили и работали, то есть несли службу, охраняя пристани и патрулируя акваторию на двух резиновых моторных лодках. Двое погранцов уже направились к нашему пирсу. У пристаней прибавилось всевозможных плавсредств, в основном новоделы, но и разных шлюпов, мотоботов и катеров тоже хватало. У пирса рядом с ломбардом стоял морской буксир Аслана, старенький корейский МРС и белоснежная парусная яхта, правда, мачта у нее была поломана и вырвана с корнем вместе с куском палубы.

— Давно вас не было, — высокий парень с коротким рыжим «ежиком» протянул руку для рукопожатия.

— Да, решил вот проведать Лесной, — пожал я ему руку, а потом кивком поздоровался со вторым, с сержантскими погонами, — гляжу, артиллерией разжились?

— Это Аслана, — отмахнулся рыжий, — одну здесь, на мысу поставить хочет, чтобы всю бухту простреливать, а вторую собрался на буксира ставить… ладно, вы надолго?

— Нет, в обед отходим.

— Ну мы досмотрим судно?

— Да, конечно, — кивнул я и обратился к Юре, — оставь бойца на борту, пусть покажет все.

Когда мы вошли в столовую и расселись вокруг большого стола, Фима быстро отдал распоряжение двум подросткам что суетились на кухне, а сам со словами «я на секундочку» выскочил на улицу. Спустя минуту он вернулся со стопкой журналов и тетрадей, а также с ноутбуком подмышкой.

— Пока жагят оладья я доложу вам о состоянии дел в нашем пгедставительстве…

— Хорошо, — я кивнул и улыбнулся, по тому, что я еще перед совещанием в форту читал докладную записку Ирины, к которой была приложена и радиограмма с отчетом Фимы, но останавливать и перебивать Фиму не хотелось, пусть расскажет очно о положении дел.

— Выгучку изымать будете? — Фима пощелкал по кнопкам и развернул ко мне экран ноутбука.

— Да, половину заберем, — ответил я, мало ли как оно сложится, — вот Макарычу передашь все.

— Хогошо… теперь по тогговле… Хорошо идет пгодукция нашего кигпичного завода, есть заявки на цемент.

— Цементом пока не особо расторговывайся и не обещай никому заранее, на Сахарном сейчас предстоят работы… в общем, самим пока нужен.

— Понял, а сколько можно выставить в пгайс-лист?

— Полтонны, не более, я Ирину предупредил, она больше и не отгрузит.

— Учту, — Фима открыл одну из терадей и решительным жестом что-то там вычеркнул, — по двигателям и запчастям хогоший спрос, но мне не хватает знаний, хогошо бы, что бы Саша кого-то сюда отпгавил из свой команды, хотя бы на вгемя.

— Я поговорю с Сашей.

— Сахаг! — разлетелся за день, будет еще?

— Завод работает с перебоями, оборудование еще не обкатали и с электрическими мощностями проблемы, Палыч сообщит, как пустят завод в постоянную работу.

— А с сырьем? — Фима озабоченно посмотрел на меня.

— С Новой Земли готовы поставлять свеклу, но сначала нам надо сориентироваться по энергопотреблению, а то «золотой» этот сахарок выйдет.

— Масло же делают?

— Так то масло! Подсолнечник второй урожай «выстреливает», да и мини завод собственно в основном под масло и заточен. Мед заказывай, пасечники все склады забили.

— Меда и тут пгедостаточно.

— Снижай цену.

— Хогошо, — Фима так улыбнулся что я, похоже, услышал что он подумал, вероятно, что-то в стиле «не учите таки папу любить маму», — Да! Обувь отлично пгодается, так что пегедайте хуторянам, чтобы не ленились.

— Так они и не ленятся, с кожей проблемы.

— С этим я готов гешать вопгос, на складе уже имеется кое-что, выделка конечно так себе, — Фима немного скривился, — но для пошива пгостых сандалий и мокасин вполне подойдет. И еще… что с топливом, мы им больше не тоггуем? Игочка уже два дважды угезала мои заявки по объему, а в прогшлый газ багжа вообще без топлива пгишла.

— Да, от слова совсем! Только скупаем, так что перевозкой нескольких емкостей отсюда на Сахарный я уже озадачил Федора.

— Жаль, отличная статья дохода… была.

— Ничего не поделаешь, пока мы зависим от топлива, а его приходится покупать или собирать на материке. Флот прожорлив, генераторы, бензоинструмент…

— Да уж, не то слово, — участливо закивал Фима, — а за новые двигатели расскажете?

— Еще идут испытания.

— Понятно, а то тут уже слухи поползли, что на Сахагном весь флот на паговую тягу пегеводят… А с углем как?

— Без изменений, разрез работает в полную мощность, покупатели либо пусть делают заявку на доставку, либо сами тащат свои баржи к Железке.

— Как быть с медициной, люди спгашивают…

— Телеграфируй на Сахарный, каждое обращение в нашей больнице рассмотрят отдельно, альтруизм и человеколюбие распространяется только на критические случаи.

— Как же понять уговень кгитичности?

— Радируй, наш медперсонал сам решит, уж раствор капать, чтобы из запоя вывести, точно не будут.

Подали оладья с домашней сметаной, смородиновым вареньем и конечно же медом. Завтракали молча, я поглядывал на пристани через окно, затянутое марлей и наблюдал за тем, как просыпается жизнь в новом торговом порту, Лесной стал действительно серьезным «логистическим узлом» нового мира.

— Ты лучше скажи, — допив чай, я отставил кружку и обратился к Фиме, — на поиск специалистов ты забил?

— Вовсе нет! Пгосто уже давно идет «охота за головами», спецы всем нужны… Во-он, видите? — Фима наклонился к столу и показал рукой в окно, на те самые новые домики, что были на склоне, — Аслан стгоит и селит там всех, кого пгивлекает, инжененегов, технагей и пгочих. Люди видят геальную возможность жить и габотать, а у меня только слова, — Фима развал руками, — о некоем остгове нового агхипелага, где тоже ждут и ценят специалистов. Есть два кандидата, но они уехали вчега в Лунево в охгану обоза нанялись.

— Военные?

— Да, вегтолетчики, уже пагу месяцев тут как непгикаянные… у них, как только они тут появились, вышел конфликт с кем-то из гебят Аслана, до гукопгикладства дошло. Ну, что там из-за чего непонятно, конфликт вгоде замяли, но и особо их тут не жалуют, гебята Аслана поспособствовали.

— А откуда эти вертолетчики появились?

— С тогговым судном пгишли.

— Ну, вертолетов у нас пока нет, — пожал плечами Макарыч отвлеченно глядя в окно.

— Согласен, но в верховьях Новой есть старый аэродром, а на нем три «Аннушки», не забыл?

— Помню, помню, но это не наши «Аннушки», а переговоры с Ганшиным тогда ни к чему не привели.

— Просто отложили, — ответил я, а сам вспомнил, что действительно переговоры с председателем колхоза в Верховьях тогда зашли в тупик. Ганшин, несмотря на нашу дружбу и лояльное отношение друг к другу, прекрасно понимал, чем владеет и даже за большие деньги и прочие мои предложения никак не хотел заключать договор на совместное использование аэродрома и самолетов. Да и не было тогда ни у нас ни у него летчиков и прочих механиков, кроме пенсионера — смотрителя того самого аэродрома, который в прошлом был механиком, но на данный момент ему уже за восемьдесят. Вот и отложили переговоры «до лучших времен».

Оставив радиста Василия и двух бойцов в обществе Фимы, я, Макарыч и Юра отправились в поселок, во-первых, стоило выразить уважение Араику, который меня потом проклянет и обматерит всякими армянским ругательствами, если узнает, что я был в Лесном и не зашел к нему на чашечку ароматного кофе. Во-вторых, было интересно осмотреть Лесной на предмет развития и вообще, как сказал Макарыч — «надо носом поводить».

Солнце уже палило вовсю, мы медленно поднимаясь по дороге от пристаней обливаясь потом, я покосился на Юру, который в отличии от нас с Макарычем был в полной боевой, то есть КЛМК, берцы, набитая магазинами, гранатами и ВОГами разгрузка, АКМ с подствольником, еще и РД за спиной. Но Юра, молча и вполне уверенно топал, внимательно осматривая проезжающий гужевой транспорт, машины, обочины дороги и встречных людей. Такой вот у меня бодигард, хмурый, молчаливый и настырный… вбил себе в голову, что у него «миссия» по охране моего тела, завещанная покойным Алексеем и все тут, хотя, на самом деле так и есть…

Лесной окончательно проснулся, людей на улице прибавилось, и вообще, людей в поселке стало больше, из-за оградок доносится детский гомон, хозяева домов огородничают, слышен шум лесопилки и цехов Аслана. По дороге к пристаням, которая теперь стала главной в поселке, вполне приличное движение в обе стороны — повозки, носильщики с большими самодельными тачками на велосипедных колесах, иногда проезжают и микрогрузовики, много велосипедов с модернизированными багажниками и прицепами из переделанных детских колясок. И если бы не знание того, что произошло с Миром, я бы подумал, что попал в какую-то африканскую страну, негры, кстати, попадаются. Кто-то с Новой Земли перебрался, а кто-то и из лесу вышел.

«Все для тебя! Рассветы и туманы. Для тебя, Моря и океаны…» — доносилось со стороны бывшего поселкового сельпо, а ныне весьма популярного ресторанчика и постоялого двора при нем. Чистые беленые стены, плетеный забор открытой веранды и два десятка столиков под ее навесом. Появилось кое-что новенькое — тандыр! Под небольшим навесом рядом с двумя мангалами сидели две женщины явно армянки. Они сидели на чистом настиле из досок, одна раскатывала скалкой тесто на низеньком столике, а вторая, ловкими движениями сначала несколько раз крутила руками тонкий блин теста, потом укладывал его на специальную подушку, чуть сбрызгивала тесто водой, таким жестом, будто крестит, а потом шлеп! И приклеила его к стенке тандыра. Я даже загляделся на этот процесс, одна из женщин, что постарше, это заметила и почти без акцента сказала:

— Проходите мальчики, берите лаваш, с сыром, с яичком, с зеленью…

— Обязательно! — ответил и помахал Араику, который приплясывал у мангала под приснопамятный хит Стаса Михайлова.

— Из-за этой песни стоило и потоп устроить, — проворчал Юра, кивнул на свободный столик и скинул РД с плеч.

Увидев меня Араик аж присел и развел руки в стороны…

— Сергей-джан! А я знал, что ты придешь!

— Откуда, дорогой?

Араик, изрядно набравший вес, быстро подошел к нам, предварительно позвав к мангалу мальчишку-помогайку, в обрезанных до колен, потрепанных штанах, но в чистой, белой рубахе и в полголоса сказал мне:

— Люди говорят, что видели твой «Аврора», битый карабель на мель стоит…

— Не слушай людей, болтают почем зря, просто «Аврора» отходила свое.

— Ну, пошли Сергей-джан, — Араик положил свою пухлую руку мне на плечо, — садис, садис дарагой, кушать что, пить что будешь?

— Мы позавтракали, но вот от лаваша, с чем там, с сыром яйцом и зеленью — не откажусь.

— Маладес! Кофе-шмофе?

— Конечно…

— Мне чаю, — уточнил Макарыч.

— Ай, сейчас! Сейчас все сделаю…

Араик сам кинулся собирать нам заказ и обслуживать, посетителей кроме нас было еще человек десять, не больше. Араик вернулся через пять минут с подносом в одной руке, и полотенцем в другой руке он смахнул что-то невидимое с чистой столешницы, расставил три тарелки с лавашем и четыре чашки, отложил поднос на соседний пустой столик и присел с нами.

— Ну, кушай… кушай и рассказывай, Сергей-джан.

— А что рассказывать? — впился я зубами в нежное тесто и сочную начинку, прожевал оценив вкус и с благодарностью кивнул женщинам у тандыра, — потихоньку у нас все, трудимся, ходим в море.

— Почему про сына не говоришь?

— А, ну да… сын родился.

— Поздравляю, пусть Бог хранит его… а я вот, — Араик кивнул в сторону тандыра, — сошелся, живу с женщиной, дочка у нее, совсем как моя Маринэ… Ездил за товаром в Лунево, там познакомился, а потом так вот и вышло.

— Правильно Араик, жизнь продолжается.

— Да Сергей-джан.

— А как тут обстановка? Что еще «люди говорят»?

— Э-э… Всякое, но иногда есть хороший информация, это мой ма-аленький бизнес-шмизнес, — подмигнул Араик, — но тебе, по дружба.

— Поговаривают, — Макарыч провернул на столе чашку с чаем, а потом поднял на Араика взгляд, — разбои участились на дорогах, верно?

— Пиравильно, есть плохие люди в лесу, кто такой, от-куда, никто нэ знает, когда нападет, тоже никто нэ знает, но если обоз с хороший охрана идет, то нэ страшно. И в Лунево хороший охрана появился, военный нэ военный нэ понятно, но когда конвой ведут, то спокойно, они даже нэсколько раз в лесу сталкивались с бандитами, говорят, одну банду они совсем всю пэрэстреляли!

Мы с Макарычем переглянулись.

— Ну, так говорят…

— Скажи Араик, а не появилось ли в Лесном или Лунево серьезного человека, который оружием торгует? На пристанях две очень интересные «игрушки» стоят.

— Есть такой, от него те игрущки.

— Здесь?

— Нет, нэивесна где он, есть позывной, есть частота, связываются с ним, заказывают встрэчу, а потом эта встрэча случается в основном в море.

Макарыч достал из планшета ежедневник и раскрыл его на пустых страницах, придвинул к Араику и протянул ему карандаш. Араик аккуратным почерком сделал запись, закрыл ежедневник и пододвинул его обратно Макарычу.

— Помнишь, Сергей-джан, ты как мнэ говорил, что на вашем острове, — Араик оглянулся, наклонился над столом и тихо продолжил, — что вы нас воем острове собираетесь свои монеты чэканить?

— Да, есть в планах, ответил я и тоже наклонился.

— Я тэбе вот что скажу, вы только вот так нэ делайте, — Араик вынул из кармана старый, кожаный кошелек с рамкой на защелках и достал оттуда монету местной чеканки, потом из того же кармана достал носовой платок, развернул и достал еще одну такую же монету, — можещ апрэдэлить разницу?

— С виду одинаковые.

— Да, — Араик постучал пухлым пальцем по монете, что была с тремя другими в носовом платке, — эта лэгче, я взвешиваль, напалатара грамма лэгче.

— Может, случайно так вышло?

— Одын раз, да, это случайно, но такие «облэгченные» монеты есть не только у меня… ими в основном рассчитываются торговцы из Лунево.

— Ну правильно, не гадь там, где живешь, — хмыкнул Макарыч, взял обе монеты и стал их разглядывать поверх очков, — эта, которая легча, вроде даже потемней…

— То есть, ты хочешь сказать, что таких монет уже немало, и никто еще Аслану не предъявил за это?

— Каму прэдъвлять, Сергей-джан? Мне? Мне это нэ надо… монету берут все, она ходит по рукам, а то, что кто-то нэмного золота экономит, нэ волнуэт ни кого.

— Но в том же Лунево чеканят свои монеты, в Амурке, у всех вес соответствует пробе, в конце концов вопросы возникнут.

— Вай нэ спрашивай Сергей-джан, может и нэ при делах Аслан, а кто сам, из его окиружэния такой инисиятива проявил, а?

— Может и так… надо выяснить этот вопрос, — я отставил пустую кружку, — Макарыч, пометь себе, что бы Ирина озадачилась развернуть у пирса на Сахарном, где торговля у нас с приезжими идет, небольшой пост контроля… эм… контроля чистоты сделок, и пару ребят к тому посту приставить.

— Хорошо, — Макарыч плотнее надвинув на нос очки, принялся записывать, — только вот с парнями тяжело, кого-то из наших островитян придется подряжать на это дело, со скользящим, так сказать графиком. Сергей, надеюсь, ты это выяснять не сейчас решил?

— У нас другие планы.

Макарыч в ответ удовлетворенно кивнул, закрыл ежедневник и посмотрел на небо.

— Да, пора нам, — сказал я вставая из-за стола, — спасибо тебе Араик.

— Нэ забывай Сергей-джан, заходи всэгда рад видэть тебя… вай! Убэри, за счет завэдэния! — замахал руками Араик, когда я достал кошель, — абижусь да!

— Ну спасибо, — еще раз я поблагодарил Араика, пожав ему руку.

Когда мы отошли на сотню метров от ресторана, Юра присел на корточки, дернул шнурок на берце и стал снова его завязывать, медленно так.

— Что случилось? — спросил я его и осторожно осмотрелся… ничего необычного.

— Может и показалось, — поднялся Юра.

— Что?

— Да у Араика, когда были, двое мимо проходили, один из них заметил тебя, они зашли, заказали чай и сидели, пока мы не вышли.

— Точно?

— Я тоже заметил, что на нас смотрят, — подтвердил Макарыч.

— Ну, вроде не идет никто за нами, — сказал Юра.

— Ладно, пошли, пройдем через рынок и на «Мандарин».

Шли до пристаней медленно, проверялись, но никакой слежки и ничего подозрительного. Вернувшись в офис нашего представительства, я еще раз напомнил Фиме про тех вертолетчиков, чтобы он их нашел, и разместил в гостинице, поил, кормил, холил и лелеял до нашего возвращения или до особого распоряжения по радио. Заправили баки топливом, доложили береговой охране о нашем выходе и отправились дальше — за нашими горе-сталкерами в Лунево. Пользы кстати от их группы было порядком — и машины для Саши находили, и выживших, которые потом в большинстве своем переселились на Сахарный, нашли даже морской буксир. Правда, этот буксир вынесло волной на хребет сопки и бригада Саши сняла оттуда только, радио и навигационное оборудование, можно было и дальше разбирать, но от Верховий Новой, до места, где навечно застыл буксир, было двое суток пешего пути по непролазной тайге, которая теперь активно превращается в джунгли. Также сталкеры стали своего рода связными с агентурой, которую Макарыч пытается внедрять или вербовать в анклавах на материке.