Алкоголизм – симметричный ответ! Опыт освобождения от алкогольной зависимости

Николай Пилигрим

Книга написана на основе личного опыта автора, прошедшего путь освобождения от алкоголизма через 12-шаговую программу анонимных алкоголиков. Эта книга для злоупотребляющих спиртным, членов их семей, медицинских специалистов, священнослужителей и всех интересующихся. В ней показано, что алкоголизм не приговор, выход есть. Объясняются причины болезни, рассматриваются проблемы в семьях, приводятся примеры избавления от недуга. Книга легка для чтения, украшена иллюстрациями, притчами и стихами.

Минное поле

Зря пугают тем светом,

Оба света с дубьем:

Врежут там — я на этом,

Врежут здесь — я на том.

Владимир Высоцкий

Нет людей без недостатков. Если присмотреться, можно заметить, что сочетание некоторых из них в одном человеке приводит к алкогольной зависимости. Определенные внешние условия также повышают риски развития алкоголизма. Эта болезнь, как скрытое средство поражения, наподобие биологического оружия, неоднократно применялся для массового уничтожения населения. Например, геноцид индейцев при колонизации американского континента путем обмена самогонных аппаратов на золото, пушнину, рабов…

Причинность алкоголизма подобна полю, «засеянному» минами и туго переплетенному растяжками. Зацепив одну из них, человек может быть «подорван» — морально и физически уничтожен алкоголем. Эти мины бывают двух классов: личностные и социальные.

Главная личностная алкогольная ловушка — гипертрофированный эгоизм. Он нацеливает человека на приоритет собственных интересов в любом деле. Эгоизм рождает амбиции — необоснованные притязания на повышенный материальный или социальный статус в обществе. Амбициозный человек начинает вести себя в соответствии с выдуманной моделью, в которой он уже как бы обладает властью, деньгами… Настырно и грубо навязывает эту модель миру. Но упрямая действительность сопротивляется насилию и отторгает вычурную конструкцию.

И тогда человек начинает противоестественно и нечестно «сшивать» несовпадающие фантом и реальность, используя специальную «хитрую иголку» — тщеславие. Тщеславец видит в любой ситуации только те стороны, которые подпитывают его мнимое величие. В людях он игнорирует все достоинства и видит только недостатки — это позволяет ощущать свое превосходство над другими. Тщеславные мысли постепенно полностью овладевают эгоистом, а его обиды и претензии к миру приобретают все более острый характер.

Эгоизм формирует эгоцентрическое мировоззрение, особенную картину мира в голове больного человека. Как бы город, который весь предназначен для эгоцентрика. Там он царь, тиран, диктатор. Ему плевать на экологию и состояние коммуникаций, на детей, пенсионеров, инвалидов. Жители — его подданные, они все обязаны платить ему дань, а он никому. У него только права, у них только обязанности. Кто не может дать ему то, что он хочет, тот должен быть наказан. При несогласии — уничтожен.

А вот своеволие — это уже действие. Скажем, машина в городе эгоцентрика, танк, которому не обязательно соблюдать правила дорожного движения, замечать светофоры, пешеходов. Зачем? Кто сильнее, тот и прав. Можно вообще закрыть глаза и жать на педаль газа, на танке можно все, танки грязи не боятся.

Эгоизм прогрессирует, эгоистичная личность постепенно деградирует. Эгоист считает себя Богом, но мир не желает подчиняться его прихотям, не хочет «прогибаться» под него. Объективная реальность оказывается неподатливой и не подвластной суррогатным диктаторам местечкового разлива. Субъективный мир эгоцентрика и объективный реальный мир на кричаще несовпадающих стыках «царапают» и «корежат» друг друга, эгоцентрик испытывает боль и… находит обезболивающее лекарство.

На эгоизме замешана еще одна очень коварная личностная ловушка «глубокого залегания» — жалость к себе. Она делает человека безвольным, лишает способности конструктивно и рационально мыслить и действовать. Корень этого слова «жало». Саможалость парализует деятельную активность человека, поскольку его мышление направлено не на устранение причин неудач в себе, а на оправдание себя и поиск виноватого. В ход идут ложь, сплетни, скандальные обвинения, кляузы, оговоры, угрозы. Постепенно человек становится раздражительным, всем недовольным брюзгой и даже агрессивным, если кто-то пытается открыть ему глаза, изменить его картину мира, усомниться в виновности обвиняемых им и «невинности» его — обвинителя. Как бы безнравственно он ни поступал, все его доводы направлены только на самооправдание, он жалеет только себя, полностью вживается в роль несчастной жертвы роковых обстоятельств и винит во всем других.

Вместо того чтобы разобраться с причиной проблемы, он ищет кому бы «слить» переполняющий его негатив, заряжаясь при этом сочувствием. Постоянная жажда подпитки превращает его в нытика, предъявляющего миру все новые обвинения и беспрерывно жалующегося на обидчиков: «Сколько можно терпеть это безобразие?», «Почему их не накажут?», «Достали все…». При этом нытик не предпринимает никаких действий, чтобы что-либо изменить в себе. Он добровольно лишает себя живого позитивного общения с социумом и постепенно совсем «обесточивается».

Неравнодушный собеседник зря потеряет время и силы, пытаясь успокоить, дать совет. Никакие доводы и аргументы не будут приняты, если не совпадут со «своим мнением», основанным на саможалости и ненависти к другим. Жалость к себе тесно связана с затаенной обидой, часто необоснованной, глубоко запрятанной внутри, подспудно отравляющей человеку жизнь. Разбор «обидчиков» становится хобби нытика. Идет грандиозная внутренняя разрушительная работа, в результате которой утверждаются упрямство, замкнутость, неприятие всего, что не соответствует его ложному чувству справедливости. Жалость к себе порождает умственную лень и извращенное самомнение, ведет к одиночеству и болезням.

«Саможалец» ограничен в маневре, тупо стоит на своем, и депрессивное состояние «невинно пострадавшего» крепко держит его в своих объятиях. Если перестать жалеть себя, то силы найдутся, позитив появится и желаемые цели могут стать достижимыми. Но остановить заезженную скулящую пластинку сложно, для этого нужно «наступить на горло» своему самолюбию, изменить привычные настройки, перерисовать в голове эгоцентричную картинку и научиться учитывать и уважать интересы окружающих.

Социальные предпосылки для развития алкоголизма зачастую нагнетаются извне вполне сознательно. Опасная бомба избирательного действия, разрушитель нравственных устоев — ювенальная юстиция, фактическая задача которой растление детей под видом защиты их интересов. Сегодня эта «правозащитная организация» узаконена во многих государствах мира. В ее прицеле семья — фундаментальная ячейка общества, минимальная целостная и самодостаточная микрогруппа, сохраняющая характерные национальные и религиозные традиции, обеспечивающая их воспроизведение в будущих поколениях. Целенаправленное нарушение преемственности поколений в семье — это сокрушительный удар не только по роду, но и по этносу, и по человечеству в целом.

Примитивный, но как всякая клевета эффективный троллинг — мощный боеприпас направленного поражения. Троллинг широко масштабируется — от межличностных отношений до информационного побоища между государствами за геополитические интересы. На черном пиаре специализируются и процветают частные организации и государственные службы, по сути, профессионально занимающиеся клеветой. Современные избирательные технологии позволяют «провести» во власть проплаченного кандидата, как бы порочен он ни был. И за плату опорочить любого неугодного, как бы он ни был безупречен.

Создается впечатление, что какими-то темными силами тщательно разработана и активно испытывается концепция войны против человечества, направленная на низвержение основ мировых религий, составляющих духовный остов земной цивилизации. Мощная идеологическая мина для промывания мозгов пресловутые «Окна Овертона» — технология расчеловечивания. Результаты ее действия можно сегодня наблюдать в Европе: легализация гомосексуализма, однополых браков, детской эвтаназии, педофилии, инцеста, поговаривают о каннибализме.

Сатанинская атака на человечество набирает обороты, организуется легальными, хорошо финансируемыми организациями, цель которых — запустить маховик самораспада цивилизации, раскачать чертовы качели до «мертвой петли», срыва тормозов, разрушения конструкции. Превратить человечество в дикие воюющие сообщества каннибалов. Алкоголизм — один из проверенных разбалансировщиков этих качелей. Создание предпосылок для его развития — цель могущественной, разумной, превосходно оснащенной и страшной античеловеческой силы.

Употребление алкоголя всегда оправдывалось его свойством обезболивать, снижать чувствительность на границах внутреннего и внешнего миров человека. Если «пазлы» не соответствуют конфигурации занимаемой им социальной ниши, алкоголик находит простое решение: поливает место нестыковок раствором спирта и долбит киянкой. В хлам измочаливает края, делает неприглядной мозаику в целом, но не обращает на это внимание — спирт «отключает» здравомыслие и он продолжает тупо долбить.

Несоответствие между необходимостью перейти минное поле и неспособностью сделать это порождает растущий дискомфорт. Неважно, какая цель перехода: благородное желание спасти мир, омраченное впоследствии неблагодарностью человечества; неудовлетворенные амбиции; страстная жажда удовольствий и отсутствие возможности утолить ее и т. п. При длительном воздействии психического фактора «хочу, но не могу» человек имеет повышенные шансы стать искрящим комком нервов и погрузиться в иллюзорный мир синих грез.

Анонимный алкоголик получает в сообществе навыки сапера, позволяющие обнаруживать мины, составлять карты минных полей и преодолевать их, не теряя из виду своих целей. Так называемый нормальный среднестатистический человек в, так сказать, нормальных социальных условиях вполне предсказуем. Перед ним выбор из конечного числа альтернатив, как камень на перекрестке, на котором обозначены три пути:

1. Прямо — как все. Будь нормальным человеком. Не встревай, не напрягайся, держись ближе к золотой середине — беспроигрышный путь.

2. Налево — под откос, бесшабашно с горы по буеракам, вразнос. Пить — так стаканами, гулять — так с королевой, воровать — так миллион.

3. Направо — тернистый и неблагодарный путь с испытаниями: грызть гранит науки, писать диссертацию, получая копеечную зарплату, совершить открытие, стать хирургом (финансистом, микробиологом и т. п.) мирового класса, установить рекорд в каком-либо виде спорта… Тяжелый путь, многие выходят на него, но по дороге ломаются. На этом пути много хитроумных и замаскированных ловушек. Из тех, кто его выбрал, далеко не все доходят до финиша. Иногда сдаются, когда остается сделать всего один шаг.

Особенность такова, что с правой дорожки на левую заступать просто, под горку оно всегда сподручней. А с левой на правую, в гору — тяжелее. Только крохотными продуманными шажками, со страховкой, в рамках узкого сектора. Дальше — скользкие обочины с крутыми уклонами, а еще дальше рвы, болота и засеки. Выбрал направление, прошел немного — и вот опять камень, который дорожку на три делит. Весь жизненный путь сплошь состоит из таких развилок.

Алкоголиками становятся или те, кто сразу налево по буеракам — от беспечности и безответственности за удовольствиями. Или те, кто восходил к крутым вершинам по правой, да поскользнулся и сорвался с кручи под откос. Бывает, и путешественники на прямой дорожке подвергаются алкогольной атаке, потакая страстям.

Алкоголику в стадии активного употребления присущи безответственное, беспечное отношение к жизни, бесшабашность, инфантилизм, детское непонимание ее ценности. Такое поведение широко представлено в русской классической литературе, возможно, потому, что в нем отчетливо проявляется русский характер, как у А. С. Пушкина в «Повестях Белкина» (рассказ «Выстрел»). Герою рассказа целятся из пистолета в лоб, а он плюет черешневой косточкой в лицо снайперу, как будто у него десять запасных жизней, как в компьютерной игре. Плевок не в пулю, которая может запросто «прилететь в лоб», и даже не в убийцу, а в лицо тому, кто эту жизнь подарил. Жизнь не компьютерная игра, и человек состоит не из пикселей. Жизнь дана всего один лишь раз, без дублей, без резервных копий. И пренебрежение этим бесценным даром — не храбрость, а дешевая бравада, вопиющая безответственность, вызывающее хамство, дерзость сотворенного перед Творцом.

В «Бесах» Ф. М. Достоевского богоборец Алексей Кириллов настолько обесценил жизнь, что написал подлецу расписку, по которой в любой момент готов расстаться с жизнью за любую идею. Этот «человеко-бог» имел личную жизненную философию с широкой лазейкой для «беса» — Петра Верховенского, в которую тот мгновенно шмыгнул. Кириллов говорит: «Если нет Бога, то я бог… Если Бог есть, то вся воля Его… Если нет, то вся воля моя, и я обязан заявить своеволие… Это так, как бедный получил наследство и испугался, и не смеет подойти к мешку, почитая себя малосильным владеть». Алкоголики тоже дерзнули рвануть по пути своеволия, невзирая на Бога, рванули мешок, дошли до края, да смелость куда-то пропала.

Кириллов — бунтарь. Он не сомневается в существовании Царствия Небесного, но заявляет своеволие, сознательно отказываясь от Рая. Извращенная человеческая природа с ветхозаветных времен понимает свободу как своеволие, а не как свободу к НЕ совершению греха.

В дивных райских садах

Украду бледно-розовых яблок.

Но сады стерегут,

И стреляют без промаха в лоб.

Владимир Высоцкий

Кириллов, когда пришла пора выполнять обещание, не смог себя убить. И Верховенскому пришлось его пристрелить. Почему не смог? Может быть, у роковой черты понял ценность того, что теряет здесь, или ему открылось то, что ждет там, откуда никто не возвращался? Поистине, что имеем — не храним, потерявши — плачем…

Алкоголик в некоторой степени такой же бунтарь. Намерение застрелиться и стремление алкоголика убить себя несовместимыми с жизнью дозами алкоголя похожи по сути. Алкогольное «дно» сопоставимо с метаниями Кириллова в его последнюю ночь. Заявка на свою божественность и отказ от Рая вступают в противоречие с чем-то очень сильным и не выдерживают противостояния. И алкоголик, изменившись, отталкивается от своего дна и остается жить.

Алкогольное дно не только самая нижняя точка жизни, это ее поворотный момент. Здесь отчаяние, когда веры в свои силы уже нет и угасает последний проблеск надежды. Только надежда еще поддерживает жизнь в мертвеющем теле. В момент угасания веры в себя из искорки надежды возрождается вера в чудо. В этот момент молитва — самая искренняя, самая сильная. Потому что перед смертью происходит всплеск духовности, почерпнутой из вечности, из предыдущих и будущих воплощений души, от неведомых светлых сил, которым почему-то дорог погибающий, из духовной мощи его рода, из его значения и предназначения.