Сказки мертвого мира

Николай Марчук, 2022

Прежний, сытый и живой мир умер. Сдох, как блудливый пес, сбитый машиной. Человечество умерло в горниле зомбиапокалипсиса. С начала эпидемии, превратившей мертвецов в кровожадных монстров прошло 10 лет. Людей на планете Земля стало заметно меньше, но оставшиеся, по своей кровожадности и хитрости не уступают ожившим мертвецам. Любые совпадения с реальными людьми и никнеймами – случайно!

Глава 2

Народу в зал набилось, как килек в банке — человек двадцать. Слава богу, что хозяин заведения был не курящим и поэтому всех кто желал подымить, выгоняли на крышу, а так уже бы так накурили, что не только топор можно вешать, но и остальной шанцевый инструмент, включая багры и ведра.

Оглядевшись вокруг, только сейчас сообразил, что выгляжу как бедный родственник на фоне более успешных и богатых сородичей. Блин! Знал бы, вырядился более эффектно, а так в старой «афганке», без разгрузки и всего с двумя отечественными пистолетами, как тот голый дядька, который расхаживал по улицам и все его обзывали королем.

Да-да!

В некоторых кругах считается верхом неприличия прийти в гости без автоматического оружия, ну, или хотя бы пистолетами и гранатами увешаться, что новогодняя елка. Хотя, если присмотреться, то костяк завсегдатаем, как раз, особо оружием-то и не щеголяют, ну если не считать парочки оружиефилов и оружиеманов.

На самом деле оружия было не так уж и много, пистолеты, «укороты» и прочий короткоствол, ясень пень был у каждого, ну, а чего-то более серьезного, всего-то пара стволов на всю тусовку, и то принесены эти агрегаты, исключительно, чтобы «вельмошановне панство» заценило новый девайс, в виде штурмовой рукояти, раскладывающейся в сошки или необычную форму приклада.

Ага, а вон как раз двое самых главных оружейных маньяков, как всегда решают кто из них самый маньячный маньяк в мире! На краю стола были разложены детали разобранного пистолета, вернее двух одинаковых пистолетов — знаменитый Маузер К-96. Тот самый, который был неотъемлемым атрибутом комсомолки в красном платке и кожаной тужурки. Оказывается, что старичок Маузер, является, чуть ли не самым сложным оружием по критерию сборки-разборки, там целая куча деталюшек, которые еще хрен выковыряешь даже используя целый набор вспомогательного инструмента: отверток, деревянных клиньев и прочих молотков. Сложнее, наверное, только пулемет Максима разбирать и чистить, а может и нет, не знаю, я не оружейный маньяк, так что не пробовал.

По команде, маньяки-оружиефилы принялись выхватывать из общей куче только им понятные детали и собирать пистолеты. Зрители довольно загудели, комментируя и делая ставки. Прошло минут десять, когда один из парней — Гоша Питерский поднял собранный Маузер над головой и нажал на спуск — боек сухо щелкнул, известив зрителей, что пистолет собран верно и готов к стрельбе.

— УРА!!!! — взревел зал.

— Каждый раз одно и тоже, — скептически прокомментировал, вернувшийся с кухни Бомбист, в руках он нес большой прямоугольной формы поднос: — Заказываешь одно, а готовят совершенно другое. Так что я не стал дожидаться шашлыка и взял то, что было уже приготовлено.

Передо мной на столе появилась тарелка с чебуреками, нарезка копченого балыка, полулитровая банка с черной икрой, с воткнутой алюминиевой ложкой, несколько лепешек, пучок зеленого лука и квадратная бутылка с хреновухой.

— Для начала хватит, а потом, глядишь, и эти чего приготовят, — кивнув на сдвоенные столы, произнес Бомбист.

Бомбист разлил спиртное по стаканам и, подняв свой над головой, торжественно произнес:

— Так выпьем же за одного очень хорошего человека, который сегодня купил у одного из моих знакомых полтонны моей взрывчатки, тем самым он проспонсировал покупку одной вещи, — видимо в этот момент я выглядел очень глупо, потому что Лысый только и смог, что опрокинуть в себя стакан, а потом, вместо того, чтобы закусить термоядерный алкоголь, он согнулся в диком ржаче, тыча при этом в меня пальцем. — Нет, ты понял? Ты, у меня полтонны взрывчатки купил! А-ха-ха!

— Дурак! — кратко резюмировал я, и залпом выпил хреновуху.

Ёп! Огненный шар прокатился по пищеводу и взорвался в желудке как…как…сколько там тонн в тротиловом эквиваленте. Уф! После взрыва остался лишь легкое жжение в горле. Все-таки Армянин — мужик! Его «хреновая водка» была лучшим напитком всех времен и народов!

— Еще по одной? — спросил Бомбист, разливая слегка желтоватую жидкость по стаканам. — Кажись меду и гвоздички добавил.

Ничего не ответив и не закусив, после первой порции, я опрокинул в себя второй стакан. Ё-мое! Хорошо-то как! Настойка прокатилась по пищеводу уже не так огненно, как в первый раз и от этого по телу разлилась такая приятная легкость, а в голове что-то тихонько звякнуло, и как будто где-то там внутри, разжалась тугая пружина, которая сковывала мои движении последние несколько дней, да, что там дней, месяцев!

— Давай еще по одной, — предложил я, протягивая свой стакан.

— Что, навалилось проблем? — понимающе подмигнул Бомбист. — Нажраться хочется? Не боись, это мы могем.

Третья стакашка пошла уж совсем легко. В голове слегка затуманилось, а желудок болевым спазмом известил о том, что вот уже как двенадцать часов я ничего не ел. Ну, что приступим? Первым делом я схватил два чебурека и, скрутив их наподобие рулета, откусил большой кусок еще горячего теста.

Чебуреки Армянин умел делать, да что там умел, он делал лучшие чебуреки, какие я только ел в жизни. Не знаю, как это у него получалось, но тесто всегда было тонким и обалденно вкусным, а корочка — румяной и усыпанная россыпью зажаренных пузырьков. Ну, о начинке и говорить не стоит, это надо попробовать — мелко нарезанное мясо нескольких видов. А самое поразительное, что если развернуть чебурек и вытрясти начинку на тарелку, то можно увидеть, что в ней очень много лука, но он совершенно не чувствуется. Чудеса!

— Бля! И как он их готовит? — скатывая по моему примеру два чебурека в рулет, спросил Бомбист.

— Все дело в тесте, — ответил я, утаскивая последнюю пару чебуреков. — Он когда замешивает тесто, в него сок лука добавляет, и для начинки лук маринует, вот и получается так вкусно.

— Вот хитрый армянин!

— Лысый, а ты чего не хвастаешься, тем, что купил. Колись, давай, на что потратил мои денежки, вырученные за продажу взрывчатки?

— Смотри и завидуй смиренный раб, — пафосно произнес Бомбист, развязывая шнуровку своего потертого рюкзачка — мародерки. — Гля! Проникся! Последняя книга Его! А, как тебе?

На стол легла толстенная книга, больше похожа на гроссбух (кто не знает, это такая толстенная книга-журнал, в котором представлены итоговые данные по бухгалтерским отчетам и счетам). Взяв книгу в руки, неожиданно удивился её легкости, вроде и приличных размеров книжища, а на вес, так вовсе — пушинка. Обложка из серого плотного картона, на котором изображен сидящий на скамейке мужик и рядом с которым, сидит приличных размеров псина. То ли художник шутник, то ли так было специально задумано, но собака и сидящий на скамейке мужик были охренительно похожи друг на друга. Называлась книга — «Обожатель».

— Ничего себе! — искренне поразился я. — Последняя? Сколько отвалил?

— Не последняя, а крайняя! — нравоучительно выставив указательный палец, произнес Бомбист. — До хрена отвалил, писец, как до хрена! Ну, ты сам понимаешь, я никак не мог, пропустит выход Его новой книги. Шестьсот монет.

— Ни хуха себе! И про, что там? — кивнул я на книгу.

— Откуда я знаю? Если бы мне кто-то начал пересказывать сюжет, я бы его точно пристрелил, чтобы не портил впечатление. Но, наверное, как всегда — про любовь, дружбу, там, я не знаю. Короче, никаких мертвецов, гор оружия и прочих мутантов и психов.

— Слушай, а не до фига ли за книгу? Все-таки шестьсот монет, это же целое состояние, год можно жить и не работать. Тем более, что через пару недель после выхода книги, все равно пираты её растиражируют и буду из-под полы на каждом углу продавать.

— Нет, братан, вот тут, ты не угадал. Эта книга, просто вершина антипиратской мысли. Зацени!

Бомбист подтянул книгу к себе и раскрыл её на первой странице. Взглянув, я понял, почему книга такая толстая и большая, но при этом такая легкая — страницы в книге были не бумажные, а из блестящей пленки. Ух, ты! Ловко это они придумали. Хрен ты такую страницу отсканируешь или скопируешь. После прохождения светоэлемента такая «страница» даст такой блик, что получится просто чёрное пятно — «страница Малевича».

— Согласен, скопировать нельзя, — пробубнил я, запихивая себе в рот кусок лепешки, густо намазанный черной икрой. — Но фто мефает, профто набрать текст на пефятной мафынке или компе.

— Не говори с набитым ртом, — сварливо произнес Бомбист, отряхивая титульную страницу книги. — Крошки летят во все стороны, не дай бог еще мне книгу испачкаешь. А для того, чтобы не перепечатали книгу, каждого кто её купил, предупреждают об ответственности за передачу книги в другие руки. Если кому книгу отдал, а тот её «слил» пиратам, то найдут и накажут в первую очередь тебя. Понял? — с этими словами Лысый показал регистрационный номер и короткую надпись, предупреждающую о том, что нарушение авторских прав карается смертельной казнью через четвертование.

— Не понял? — удивленно посмотрел я на друга. — А как они узнают, кто именно перепечатал книгу? Текст-то одинаковый, ну не будут же книго-пираты и регистрационный номер копировать. Все-таки они не дебилы!

— А вот на это тоже есть своя хитрость: каждый экземпляр книги обладает своими особенностями. Пусть маленькими, всего два — три слова, но они есть. И достаточно будет взять «пиратскую копию» и сравнить по таблице этих самый особенностей, как тут же установишь, от кого у пиратов появилась эта книга. Понял?

— Хитро. Ну, а если взять два экземпляра и прочитав их, найти не состыковки. А?

— Дурак? Ты хоть сам понял, что сказал? Как можно прочитав книгу найти отличие всего в одном слове. Это ж каким книголюбом и маньяком надо быть?

— Таким как — Профессор! — я тут же нашел единственного знакомого мне кандидата на роль книжного маньяка.

— Не, ну Профессор, тот еще маньячина. Да и он один такой на всю Толкучку, другого такого эксперта по мирам все равно нет. Кстати, я тут подумал, что затея с микроизменениями в тексте — это точно его рук дело.

— Дашь почитать? — задал я самый главный вопрос.

— Легко, но только через три месяца, не раньше.

— А чего так долго?

— Через три месяца разрешат эту книгу покупать библиотекам и избам-читальням.

— Жадина!

— Сам дурак!

— Но, смотри, ты пообещал. Обманешь, буду тебя до конца жизни дразнить Каптаном!

— Слышь ты? За Каптана можно и в морду огрести!

— А легко, пошли вниз устроим турнир-мордобой.

— Нет, не пойду, лень, — утащив со стола последний кусок балыка, произнес Бомбист.

Каптан был одной из достопримечательностей Толкучки. Да и, кстати, Каптан — это не звание, это имя (я потом, про имена подробней расскажу, тут с этим делом, ваще полный швах). Так вот, о Каптане. Каптан — это Каптан, по другому и не скажешь. С виду вроде солидный дядька, в возрасте и очках, даже усы имеются, пусть куцые, но есть. И всё этот дядька Каптан знает обо всем и всех на свете. Ходячая энциклопедия и педивикия в одном лице. Его послушать, так он чуть ли не в Куликовской битве лично участвовал с ПКМ наперевес. Вроде и били его частенько и пару раз выгоняли за пределы анклава, а он все равно возвращается. Намазано ему здесь, что ли чем-то? В общем, после нескольких лет пребывания данного индивидуума в местных просторах, словосочетание — «пиздит, как Каптан», вошло в моду. Самое удивительное, что, похоже, самому Каптану, этот факт только льстил, ну еще бы такая известность.

— О-па-на! Задери меня Лерой! — встревожено произнес Бомбист. — Камрад, ты, это, того, если, что, то падай под стол. Понял?

— Чего?! — не понял я. — Бухой уже, что ли?

— К нам в гости два зеленых, — одними губами прошептал Лысый. — Скорее всего, это по мою душу.

Подняв голову, я заметил двоих, идущих прямиком к нашему столу. Как та самонаводящаяся ракета, взявшая цель. Хреново! Если начнется стрельба, то, скорее всего, меня положат за компанию с Бомбистом.

Тут с этим просто — кто не спрятался, я не виноват!

А самое обидное, что даже нет смысла сопротивляться, ибо, как написано в правилах, которые никто не читает: сопротивление или оспаривание действий зеленых — смерть на месте!

— Здорово, мужики! — нарочито весело произнес один из зеленых, худощавый мужик лет пятидесяти. — О! Как знал, что у вас закусь закончится. Не против?

На стол легла большая тарелка с жареными на огне ребрышками, корзинка с еще горячими лепешками, несколько бутылок с соусами и плоское блюдо, на котором горкой возвышалось нечто тушеное и мясное, очень сильно похожее на потроха. Все это было принесено невысокой подавальщицей, которая пряталась за спинами зеленых.

— Ну, и в завершении натюрморта, оп-ля! — второй зеленый, молодой парень моих лет, с видом фокусника водрузил в центре стола полторалитровую бутыль коньяка. — Ну, что начнем?

Разлили по первой. Коньяк оказался вполне приличным, без посторонних привкусов и запахов. Минут пять все сидящие за столом, молча закусывали. Мы с Бомбистом, понятное дело, со скоростью шестидесяти четырех битных процессоров пытались вспомнить все свои косяки и залеты, чтобы понять какого фига зеленые приперлись по наши души, ну, а грозные шерифы, видно, элементарно проголодались, потому что мели еду, как сидящие на диете дистрофики.

Я мысленно просчитывал ситуацию, пытаясь понять, по мою душу шерифы пришли или нет? Не хотелось бы, чтобы по мою, а то я уже немного бухой и реакция не та!

— Это что такое? — нарушил тишину Бомбист, недоверчиво тыча вилкой в тарелку, с возвышавшейся горкой.

— Почки заячьи верченые, головы щучьи с чесноком, икра черная,кстати об икре, должна была быть еще черная икра, но кто-то на кухне ей приделал ножки, — пробубнил с набитым ртом молодой зеленый фразу из знаменитого фильма. — А это — заячьи потроха тушеные в сметане. Вкуснотища! Давай по второй.

Разлили по второй. Конечно коньяк после хреновухи, это скажем не то. Но, с другой стороны, на халяву и хлорка — творог.

С этими двумя зелеными, я был шапочно знаком и пару раз пересекались на общих попойках. Тот, что постарше и пощуплее носил странное имя — Казанский Матрас, именно так, не Матрос, а Матрас, а тот, что покрупнее и помоложе — Шрек. А вот с этим позывным все было более или менее понятно: во-первых, Шрек — зеленый, а во-вторых, характер, данный субъект имел скверный, как тот мультяшный орк и при каждом удобном случае размахивал старым, со стершимся воронением ТТ.

— Лысый, а ты в курсе, что мы закладываем сруб, для третьей по счету бани? — обмакивая кусок мяса в соус, как бы, между прочим, спросил Матрас.

— Ну, в курсе и чё? — натянутым голосом ответил Бомбист, как бы, между прочим, опуская правую руку под стол.

— Дурак, что ли? — Матрас заметил движения Бомбиста и вполне правильно его истолковал. — Куда ты грабки к пистолю тянешь? Понимать же должен, что не стали бы мы тебя в заведение у старого Армяна под белы рученьки вязать.

— А, чё тогда про баню намекаешь? — надулся Бомбист, но руку из-под стола не вытащил.

— А, что бы ты бородатый дурак, в следующий раз думал, перед тем как людей травить. Скажи спасибо, что те двое, всего лишь обосрались, а не отдали богу души. А прикинь, чтобы было бы, если те двое ласты склеили, а потом поднялись, да принялись людей кусать почем зря. Оно нам надо?

— Не фиг было ко мне приставать со всякой куйней! — с запалом воскликнул Бомбист, и неожиданно вскинув голову, победно изрек: — Ничего ты не докажешь начальник!

— А фули тут доказывать, к тебе пришли двое: Восемнадцать Восемьдесят Два и Хунта. Ты с ними распил ноль пять водки и эти двое, с подозрением на пищевое отравление попали в больничку. А тебе хоть бы хны. А во время застолья, при целой своре свидетелей ты орал, что, дескать, обосретесь вы пацаны, а бомбу я для вас делать не буду. Было? Было! Ну и кто, по-твоему, главный подозреваемый?

— Так и что? Я, то тут при чём? — возмутился Бомбист. — Пили из одной бутылки, закусывали из одной тарелки. Эти двое хлюпиков обосрались, а моя вина только в том, что у меня желудок крепкий?

Я облегченно вздохнул и махнул третью стопку коньяка. Пронесло! А то, я уж было подумал, что господа жандармо-шерифы по мою душу, а они всего лишь пришли пожурить шутника Бомбиста. Все-таки стоит признать, что зеленые были правы — когда-нибудь Бомбист точно допрыгается, и его навеки закатают в баню.

Насколько мне известно, то Лысый уже дважды бывал в бане: в первый раз его упекли на три дня, а во второй раз, дней на десять. Третий раз точно будет последним, вечный бан, так сказать. Что такое баня? Ну, если кто не знает, то это такое место, где люди моются, как правило, это невысокий крепенький бревенчатый сруб с маленьким окошечком и небольшой дверцей. Правильно? Но только, на Толкучке, зеленые охальники, эдакие, придумали басоту разную, да злодеев и прочих лихих людей, которые не желают жить по правилам, которых никто не читает, прятать на пару дней в баню, а попросту — запрут и не выпускают. Если сроку тебе томиться в тюремной бане — три дня, то ни есть, не пить, ни до ветру сходить тебе не дадут, а срок побольше, то могут пару стаканов воды налить, а могут и не налить, всякое бывало. Ну, а кто уж совсем косячину упорол, да так, что ни в какие ворота не лезет, то тут уж не обессудь, закатают тебя в баню навечно, то есть совсем, капут, это если по-русски.

Знающие люди говорят, что там же под полом бани тебя и схоронят. А вы как думали? Просто так, что ли местные боятся нарваться на грозных зеленых и очутиться в бане? Попробуй, высиди в темном сыром срубе, зная, что совсем рядом, под твоими ногами, где там совсем неглубоко братская могила. И спешу напомнить, что вокруг царит время ЗомбиАпокалипсиса, это когда мертвые ни хрена не умирают, пока им черепушку не раскроишь. Это только такие отморозки и социопаты, как Бомбист могли пережить подобное, а обычным людям лучше уж сразу штрафом откупиться или там какими общественно полезными работами, вроде чисти выгребных ям, ну, а лучше вообще не косячить и чтить законы.

— Если не секрет, чем тебе эти двое не понравились, что ты решил их травануть? — спросил я у Бомбиста, понимая, что зеленые сегодня добрые и Лысому ничего за его шалости не будет.

— Ну, не понравились и все! — не стал вдаваться в подробности Бомбист, видя, что оба зеленых с интересом ожидают его ответа. — Имена у них дурацкие были, вот и все!

Я, кажется, хотел рассказать об именах. Так вот, с именами, на Толкучке был полный алес. Дело в том, что при пересечении границ анклава Толкучка, надо было зарегистрироваться, тем самым соглашаясь с правилами, которые действовали в поселении. А регистрации предполагала под собой указания имени, фамилия, ну, или на худой конец, прозвища по которому к тебе можно было обращаться. И шо вы думаете? То ли массовый психоз, то ли еще какая хрень, но нормальные человеческие имена, типа — Вова, Паша, Григорий Степанович — были не в моде. В моде были: клички, позывные, прозвища, погремухи, персональные звания и еще целая куча синонимов, которыми можно обозвать человека. Тут тебе и всё животное и растительное царство, тут и мифология вперемешку с мракобесьем, и целая гора всяких там: Героев, Викингов, Кайзеров, Царей и прочих Зулусов с Мармонами. А уж знаменитостей передергивали, как хотели, были и Ленины, и Сталины и хрен знает еще кто. Самыми распространенными, конечно, были брутальные клички: Волк, Свирепый волк, Матерый волк, Одинокий волк, Морской волк, фиг знает какой еще волк, ну или там тигры, пантеры и бурундуки. Бардак, одним словом, но местным жутко нравилось, поэтому на вопрос: «Как тебя зовут?», можно было услышать не просто имя или кличку, но даже набор цифр или абракадабру из букв.

— Ну, хоть расскажи, как ты сумел им слабительное подмешать, что они не заметили, — ненавязчиво так, как бы между делом спросил Матрас.

— Да, я руку, — начал было Бомбист, но тут же осекся, и с вызовом произнес: — Ничего я никому не подмешивал, а вы пейте, пейте, гости дорогие!

Оба зеленых как по команде поставили налитые стопки на стол.

— Ладно, попили, поели, теперь можно и о деле, — деловито произнес старший зеленый, демонстративно не глядя на Бомбиста, обращаясь ко мне. — Камрад, говорят, что ты теперь в вашем анклаве стал большой шишкой, чуть ли не наследником Полковника? АКМ его дома у себя на ковре повесил. Совет твой нужен, ну, и если согласишься, то небольшая помощь.

— Да какой там наследник, — отмахнулся я. — Просто последние несколько лет Полковник везде таскал меня с собой, вроде как советника по различным не армейским делам, вот народ и привык видеть нас вместе и считать меня, чуть ли не правой его рукой. А так, там и без меня народу на роль занять трон Полковника хватает. А что за совет то нужен?

— Не знаю, знаешь ты или нет, но позавчера рядом с вашим анклавом произошел один неприятный инцидент: двое парняг из Черногорки обстреляли соседнее село Нижнекаменку из СВД. Есть несколько погибших и пара-тройка раненых. А через час группа быстрого реагирования из той же Черногорки попала в засаду, их машины обстреляли из РПГ. Восемь трупов и десяток раненых. Как ты сам понимаешь, обстановка у вас там накалилась. Как, думаешь, выльется во что-то большое или утихнет?

— Епать твою в коромысло! — удивлено присвистнул я. — Это писец! Если не уймутся, то может начаться серьезный замес. Главы Черногорки и Нижнекаменки на ножах, друг друга на дух не переносят. Это у них еще с армейки контры, вроде как, там кто-то, у кого-то жену увел. Вот они и враждуют. А самое смешное, что блудливая жинка, ушла к третьему мужику, — коротко усмехнулся я, а потом продолжил. — Пока Полковник был жив, он всю округу держал в железном кулаке, а как умер, оно вон как получилось, — грустно произнес я, и разлили остатки коньяка по стаканам. — За Полковника! Хороший был мужик!

Выпили не чокаясь. Полковник действительно был хорошим человеком, немного жестким, даже жестоким, с вспыльчивым характером, но с какими-то своими принципами и понятиями — классическое «совковое» офицерское воспитание. Я очень часто его не понимал, но так, же часто видел, что старик оказывается прав.

— Я, это, отойду до ветру, ладно, — немного смущаясь, произнес Бомбист, вставая из-за стола. — Камрад, тебя как эти двое душегубов отпустят, найдешь меня, пойдем на эльфийку Димки-сутенера смотреть. Договорились?

Я кивнул головой в знак согласия, хотя не очень хотелось идти по бабам. После того что я только что услышал, хотелось одного — побыстрее валить домой, а то как бы там до серьезной бучи дело не дошло.

— Мой вам совет: не ходите к Димке-сутенеру, разочаруетесь. Эльфийка, на самом деле, трансвестит, — ухмыляясь как кот Матроскин из Простаквашино, произнес Казанский Матрас.

— Да, ты гонишь! Ик, — пьяно икнув, выдал Бомбист. — Все знают, что вы с Димкой, друг на друга, вечно напраслину наводите.

— А что за помощь вам от меня нужна? — спросил я у зеленых, когда Бомбист удалился от нашего стола.

— Возьмешь с собой пару наших ребят. Три человека. Обузой тебе не будут, — осторожно начал Шрек. — Сам понимаешь, ваше направление в последнее время, очень перспективно для Толкучки. Много товаров идет от вас. Не хотелось бы потерять все это из-за начавшейся войны.

— А чем могут помочь всего три человека? — скептически спросил я. Честно говоря, совершенно не хотелось тащить с собой чужаков.

— А разведка никогда не бывает многочисленной, — философски произнес Матрас. — Ты же сейчас понимаешь, что мы именно к тебе пришли. Потому что считаем тебя своим, а ведь могли бы и к парням из сотни Стрыкова подкатить, они только сегодня утром привезли груз.

— Я понял, фигли тут не понять, хотите наш поселок под себя подмять, — сморщившись, как после кислого лимона прошептал я. — Стрыкова то вам не проглотить, у него почитай тыща стволов.

— Дурак человек, — Матрас закинул себе в рот остатки лепешки. — Как мы можем вас поглотить, если нас разделяет больше пятисот километров, да мы на одной переброски сил разоримся. Нам просто надо быть в курсе происходящего, чтобы в случае чего помочь в первую очередь вам.

— А с чего вдруг такая благотворительность? — сморщился я еще больше. Мир после ЗБ научил меня одному — никому нельзя доверять, никому! — Почему именно наш поселок?

— Потому что вы единственные в округе, кто после смерти Полковника не пытался «тащить одеяло на себя». Опять же, торговое представительство на Толкучке открываете. Развитие, бизнес, все такое! Короче, Камрад, харэ из себя целку корчить! Помоги, когда хорошие люди просят, а ты знаешь, за нами не заржавеет.

— Хорошо, — немного подумав для виду, согласился я. — Только одно условие — поедут на моем транспорте, и их безопасность я гарантирую только в пути, как приедем на место, пусть сами о себе заботятся. За периметр поселка выгонять не буду, но и охрану к ним представлять не стану. Если они вдруг решать за забором прогуляться и там их схарчат, то меня это не касается. Договорились?

— Договорились! — хором ответили зеленые.

Демонстративно проигнорировав только что налитый стакан коньяка, встал из-за стола и пошел искать Бомбиста. Провели меня зеленые, как пацана провели. Повелся на халявный коньяк, и малость перебрал. А эти черти хитровывернутые только после приличной дозы огненной воды выдали новость о беспорядках у нас дома. И что теперь делать? Бежать куда-то ночью, собирая по всей Толкучке своих людей, не имело никакого смысла, все равно хрен кого найдешь, потому что добрая половина, если не все, зависли в кабаках, притонах и прочих библиотеках. Ладно, завтра утром со всем разберусь.

Как я и предполагал Лысый оказался за самым шумным столом. Бомбист вскарабкался на стул и оттуда вещал очередную свою историю, судя по широко разведенным рукам, Лысый сейчас показывал какую он рыбу поймал на рыбалке, а может и что-то другое. Народ вокруг ржал как безумный, особо слабые валились на пол где и бились в истерике. Оглядевшись. В очередной раз убедился, что общие пьянки на Толкучке идут по одному и тому же сценарию: вначале, пока еще более-менее трезвые говорят про оружие, потому про сиськи, ну, а когда уж совсем напьются, то про юмор, анекдоты и прочие курьезные случаи.

— Лысый, пошли, пройдемся, — ухватив товарища за рукав, стащил я Бомбиста со стула.

— О, Комарад, жив?! — искренне удивился пьяный в стельку Бомбист. — Ура! Налейте ему штрафную! — пьяно икнув, заорал Лысый.

Видимо этот крик был последней каплей, застававший вестибулярный аппарат Бомбист уйти на покой, громко хлопнув дверью — Лысый качнулся в сторону и упал на пол.

— Чего это он?! — спросил я, у громко кричащего от радости парня, стоявшего рядом.

— Фули, если он на спор засадил литр темного крепленого, — лыбясь во все свои выбитые зубы прокричал парень. — Хочешь пива?

Ничего не ответив, я отмахнулся от предложенной выпивки и, стараясь никого не зацепить, прокрался к выходу. О Бомбисте не стоило беспокоиться, Старый Армян своих не бросает, и можно быть уверенным, что Лысого поутру оттащат в его хибару, ну или здесь оставят отсыпаться, а то может быть, что к утру просто не кому будет растаскивать «убитых». Все-таки, чаще всего битву с алкоголем завсегдатаи «Кафе» проигрывали вчистую.

Свежий ночной воздух немного прояснил голову, и я бездумно зашагал по улице в сторону ярко горящий огней. Где-то там, ближе к центру, на небольшой площади, рядом с пересохшим фонтаном должен стоять ярко-красный даблдекер (опять же, если кто не в курсе, то это двухэтажный автобус, который считается визитной карточкой Лондона). Красный даблдекер, он же шмаровоз — был передвижным бордель Димки-Сутенера, который странствовал по округе. Сам же Сутенер свое заведение гордо именовал — лупанарием, что это означает, никто не знал, но звучало красиво.

Пойти, что ли и, правда посмотреть на загадочную и шибко разрекламированную эльфику? — это была моей последней адекватной мыслью за вечер.