Крымская война 2014. Часть 2

Николай Марчук, 2014

Продолжение первой книги цикла "Крымская война 2014". События развиваются все стремительней, гражданская война собирает богатый урожай. Главный герой и его отряд противостоят превосходящим силам хорошо вооруженного противника. Если погибнут последние защитники города, то мирные жители будут уничтожены отрядами карателей. Содержит нецензурную брань.

Глава 2

Танковая колонна приближалась со стороны Феодосии по трассе Феодосия — Керчь. Засаду мы устроили при въезде в город, место было очень удачное — с севера, над дорогой возвышалась гряда холмов. Склон был густо усеян дачами. Маленькие, средние и довольно крупные домики. Заборы, плетении, сетки. Емкости для воды — баки, цистерны и бочки. А уж деревьев, кустарников и зарослей всякой разной растительности было столько, что можно спрятать целую дивизию, не то, что каких-то там полсотни бойцов.

Серая лента дороги прыгала вниз, спускаясь по длинному, затяжному спуску, а потом так же поднималась вверх — долго и размеренно. Место, просто идеально е для засады — вначале спуск, на котором машины противника подставляются под огонь, а потом затяжной подъем, который не дает транспорту хорошо разогнаться. А самое пикантное, что при въезде в город, на самых высоких точках дороги, располагались заправочные станции. Удобно, да?

Времени для тщательной подготовки засады не было, о подходящей колонне противника, мы узнали за час до того, как бронетехника подъедет к первой АЗС. Поэтому все делали в спешке. Отряд был разделен на четыре части. Первая часть — тридцать бойцов, разместились на гребне и склоне холмов. Старшим в группе был — Дед. Вторая часть — три бойца, на броне «бардака» выдвинулись вперед по трассе, навстречу приближающимся танкам. Возглавлял эту троицу — Испанец. Он единственный, кто обладал навыками актерского мастерства — именно это качество было необходимо для того, чтобы заманить противника в ловушку. Третья часть — двадцать бойцов, разместилась с южной стороны дороги среди построек бывшей авторемонтной станции. По моим прикидкам, именно в эту сторону будут отходить машины противника, когда попадут под плотный огонь. Старшим в группе был — Горох. Ну и четвертая, последняя группа — четыре бойца, разместившись на втором БРДМ, изображали из себя кордон на въезде в город. Старшим в группе был — Енот.

Взрывчатку, которая была в наличии, разложили вдоль дороги, на каждую связку тротиловых шашек, уложили сверху ящик с железным хламом. Плохо только, что взрыватели в шашках были — зажигательные. Поэтому пришлось еще и каждую закладку обильно полить зажигательной смесью. А снайперской паре, которая разместилась на склоне, выдали патроны с зажигательными пулями. Ну, вот и вся диспозиция! Особого плана засады не было — да, и какие, на хрен планы, когда прозвучат первые выстрелы все планы, полетят к чертям собачим! Правда, была еще одна группа — шесть бойцов, под предводительством Фашиста. У этой группы была своя задача. Специфическая. Только такой бесшабашный отморозок, как Фашист, мог согласиться, а самое главное выполнить поставленную задачу.

Связь у меня была со всеми командирами групп. Теперь главное, сохранить связь, а то нет ничего хуже, как потерять руководство во время боя. Сам я разместился на самом верху склона — отсюда мне было видно все поле боя.

О близком приближении колонны мы узнали по звуку вертолетных винтов. Пара вертолетов МИ-24, пронеслись над дорогой, сделали вираж над городскими кварталами и заложив широкую дугу развернулись обратно.

— Енот, твой выход! — прошептал я, в динамик карманной рации.

Я не слышал, что сейчас происходило в эфире, но по плану Енот должен был вызвать вертолеты и передать им, что в помещении Керченской колонии засели повстанцы. А, для того, чтобы летуны поверили в эту версию, Фашист предпринял кое какие действия. Как только вертолеты закончили разворот, и пронеслись над дорогой, в их сторону ударил крупнокалиберный пулемет. Пулемет был короткими очередями, пытаясь достать хвост вертолета.

«Крокодилы» заложили короткий вираж, и синхронно развернулись. Бля! Вертолеты вели себя, как два живых организма. Хищники! Не хотел бы я сейчас оказаться на месте Фашиста и его бойцов. Видеть, как на тебя заходит штурмовой вертолет, на подвесках, которого закреплены блоки с ракетами. Не дай бог! Тут и в штаны наложить не долго!

«Бардак» Енота рыкнув мотором и выпустив длинную струю дыма, подкатил к самому краю дороги. Башенный пулемет выпустил несколько коротких очередей в сторону административного здания колонии. Ага! Енот — молодец, он сейчас показывает летунам, что, дескать, смотри — я свой, а вон, они враги! Ату их! Ату!

Крупнокалиберный пулемет бил откуда-то из-под забора, который окружал колонию. Причем бил как-то глупо, слишком высоко. Кнуты очередей стегали небо, даже не пытаясь попасть в приближающиеся вертолеты.

Пилоты Ми-24 не стали рисковать, машина, идущая первой, выпустила залп сразу с двух подвесных блоков. Я не успел посчитать, сколько ракет выпустил «крокодил», но никак не меньше двадцати штук. Ракеты тараном ударили по зданиям расположенным на территории колонии. Султаны взрывов подняли клубы пыли и дыма, скрыв под собой часть забора и прилегающих к нему зданий. Справа, от дальней оконечности тюремного забора, взметнулось небольшое облако пыли, и в небо взлетела ракета. Кто-то шарахнул по вертолетам из противотанкового гранатомета. Толку от этого поступка никакого! Во-первых, расстояния до вертолетов было больше чем полукилометра, а во-вторых, РПГа не может тягаться с ПЗРКа. Это как должно повезти, чтобы из противотанкового гранатомета попасть в стремительно несущийся боевой вертолет?

Идущий вторым «крокодил», вильнул корпусом и дал залп в ту сторону, откуда стрелял гранатометчик. И снова — султаны взрывов перепахали забор и один из тюремных бараков. После залпа, оба вертолета развернулись и улетели прочь от города.

Ну, что? Пока мы в плюсе — «крокодилы» раздолбили Керченскую колонию, в которой прятались почти три сотни бойцов противника.

Через несколько минут, всматриваясь в бинокль, я заметил приближающуюся к городу военную технику.

«Бардак» Испанца двинулся навстречу колонне. Как произошла встреча, я не видел, но думаю, что все прошло спокойно, ведь уже через десять минут на склоне появилась первая машина противника — БТР-80, в песчаной расцветке. «Бардак» Испанца шел параллельным курсом, но уже через пару сотен метров остановился, пропуская мимо себя военные машины. На броне «бардака» сидело несколько человек, которые активно жестикулировали и махали руками.

Впередиидущая «восьмидесятка» оторвалась от основной колонны метров на сто — сто пятьдесят. Сразу за БТРом шел танк Т-72, потом еще два БТРа, ну а потом шесть тентовых «Уралов». Что было после грузовых машин, я не видел.

Колонна спустилась вниз, впередиидущий БТР оставил за собой, практически весь отрезок пути и начал подниматься вверх по склону. Я посмотрел в сторону въезда в город. На броне БРДМа стоял Енот и активно махал флагом. Украинским флагом. Тем, что — желто-голубой. Ну, Енот! Ну выдумщик!

Вражеский «бронник» практически уже поднялся по дороге, между ним и «бардаком» Енота оставалось всего каких-то сто метров. Ну, что? Колонна втянулась в западню. Танк, оба БТРа, и даже грузовики с солдатами уже спустились вниз по дороге, а «бардак» Испанца, наоборот, сдав назад, поднялся вверх по дороге и заехал на территорию заправочной станции.

Ну, все — карты розданы! Садимся за игру!

— Огонь! — тихо сказал я, в динамик рации.

Я не знал, как будет действовать Енот, но именно он должен был начать первым. «Бардак» стоял на том же месте, его башня была повернута в сторону колонии, над чьей территорией поднимались клубы черного, как копоть дыма. Енот, все так же стоял на броне и махал флагом. Противотанковая граната вылетела из кустов и оставляя за собой дымный след, полетела в сторону, приближающегося БТРа. Не знаю, кто стрелял, но парень оказался не промах. Граната «клюнула» бронетранспортер точно в бок, между третьим и четвертым колесом, аккурат в десантный люк. Взрыв смял тонкую броню, БТР дернулся всем своим многотонным телом и…вспучился взрывом, который прогремел изнутри машины. Башню оторвало и откинуло на несколько метров. Они там, что взрывчатку перевозили?!

Егор выбросил флаг и, спрыгнув с брони, скрылся за зданием заправки. «Бардак» развернул башню в сторону дороги и, выпустив несколько очередей из КПВТ, укатил назад, скрывшись из виду.

Ну, а дальше началось всеобщее безумие! Северный склон холмистой гряды расцвел множеством огоньков. Не меньше десятка противотанковых гранат, вылетели из укрытий и устремились к дороге. Первый огневой налет — самый эффективный, солдаты сидят верхом на броне в напряженных позах, а брезент тента грузовиков не может быть серьезным препятствием для пуль. Взрывы противотанковых гранат, хлопки ВОГов, стрекот ручных пулеметов и автоматов, басовитая трель крупнокалиберных пулеметов — все смешалось в один общий рокот.

Передний танк получил не меньше трех попаданий, но, не смотря на это, он продолжал двигаться. Живучая коробочка! Башня развернулась в сторону гряды, и орудие выплюнуло снаряд. Взрывом смело какой-то маленький домик с деревянной крышей. Идущий сразу за танком БТР, попытался спрятаться, съехав на обочину, но два, одновременно прозвучавшие под днищем взрывы опрокинули машину на бок и она, перевернувшись несколько раз, замерла лежа колесами вверх. При этом колеса продолжали вертеться. Второй БТР ускорился и, прикрывшись броней танка, все-таки съехал на противоположную от склона обочину. Опытный, видимо у них водила!

Хуже всего пришлось тентовым «Уралам» — за считанные секунды первые три машины, окутались фонтаном искр — следствие рикошетов и прямых попаданий. Солдаты выпрыгивали из кузовов машин, тут же попадая под кинжальный огонь пулеметов. Одновременно с этим на обочине начали взрываться толовые шашки. Снайперы, размещенные на склоне, стреляя зажигательными пулями, поджигали небольшие кучи мусора, пропитанные бензином, вперемешку с машинным маслом. Под этими кучами мусора были спрятаны тротиловые шашки. Одновременно прогремело три взрыва, которые разнесли несколько тысяч мелких железок вокруг себя. Большого вреда эти взрывы не нанесли — броне было все равно, что по ней стучит, а тентовые грузовики к этому времени представляли собой братские могилы.

Массированный огневой налет длился считанные мгновения — не больше пары минут, но за это время удалось начисто вывести из строя один БТР и три грузовика. Шедшие следом «Уралы» свернули на обочину и, прикрываясь полотном дороги, выбросили десант.

Следом за грузовиками двигались несколько БМП-2, которые не попали в эпицентр засады, они были слишком далеко — практически на самой вершине склона, метрах в ста от заправки. Бронемашины остановились и открыли беглый огонь из своих автоматических тридцатимиллиметровых пушек. Били по склону, перемешивая деревья, кустарники и дачные домики с землей. В бинокль я видел, что за броней БМП разворачиваются несколько грузовых машин и, кажется, там было еще несколько танков.

Под прикрытием огня БМП, БТРа и танка, выжившие под огнем солдаты противника начали понемногу отходить к зданиям, которые виднелись за их спинами, как раз туда, где разместились бойцы отряда под командованием Гороха. Еще немного и вторая ловушка захлопнется! И тут, в дело вступили, вертолеты. Они появились со стороны заходящего солнца и ударили одновременно всеми, оставшимися в блоках ракетами. Наш склон холма густо покрылся целым снопом взрывов. Земля подпрыгнула вверх, на мгновение зависла в воздухе и тяжело упала вниз.

Распланированная акция постепенно сваливались в пропасть. Бойцы наших отрядов были плохо подготовлены и совсем не скоординированы. Я пытался управлять боем, связываясь с командирами групп и давая им распоряжения. Испанцу и Еноту — как командиром БРДМ, приказал уходить и спрятать машины. «Бардак» — легкая разведывательная машина, имеющая только противопульную броню. Дед не отвечал на вызовы. Горох, на приказ — сидеть и не высовываться, только пробурчал, что-то недовольное и отключился.

Поле боя было затянуто дымом, повсюду рвались взрывы и гремели выстрелы. Горела трава, деревья, дачные домики и камыши вдоль обочины дороги. Огонь и дым был повсюду. Длинные очереди автоматических пушек БМП-2, пробивали стены домиков насквозь, сносили заборы и ломали деревья, как сухую траву.

Я сидел в неглубоком окопе, рядом с корявым сливовым деревом и большим кустом инжира. В молодости сливе обрезали центральный ствол, и нижние ветки густо разрослись в разные стороны, образуя некое подобие навеса. А, вот инжир, наоборот никто не обрезал и поэтому он разросся большим количеством длинных молодых побегов. Между сливой и инжиром была натянута маскировочная сетка. Вместе со мной в окопе сидело несколько молодых пацанов, которых я оставил с собой, в качестве связных — посыльных.

Видя, что картина боя ломается и рушиться, я хотел вывести основную группу под командованием Деда за гребень склона, там можно было перегруппироваться и напасть на колонну еще раз, но уже ближе к городу. Только вот проблема была в том, что Дед перестал выходить на связь. Толи, что-то с рацией, толи…хрен его знает, что случилось.

Недолго думая, я отправил обоих связных к Деду, предварительно указав, примерное его месторасположения. Пари отправились разными путями, один — по внешней стороне склона, а другой — по внутренней, обращенной к дороге.

Только я хотел вызвать Гороха, чтобы приказать ему разделить отряд и одну часть увести в город, как вдруг прогремел мощный взрыв. Темно-красный цветок расцвел на самой вершине склона, там, где располагалась АЗС. Взрыв прогремел очень удачно, метрах в сорока от заправки, как раз проезжали два танка, чьей броней прикрывались не меньше взвода солдат противника. Большой огненный шар взметнулся высоко в небо, и, упав вниз, расплескался далеко в стороны, превратившись в огненное озеро. На мгновение в воздухе повисла тишина, ну как тишина? Воздух продолжал разрываться трелью очередей и грохотом взрывов, но на несколько мгновений мне показалось, что все кто мог, перестали стрелять и посмотрели на огненный вулкан, в который превратилась вершина склона. Рядом с АЗС располагались большие, каменные буквы, которые складывались в надпись — КЕРЧЬ. Сейчас эти буквы пылали, объятые огнем. Камень горел!

Всматриваясь в окуляры бинокля, я увидел, как маленькая коробочка «бардака» выскочила из огненной завесы и, стремительно набирая скорость, понеслась прочь от взорванной автозаправки. Башня БРДМа была развернута назад, оба пулемета стреляли длинными, на расплав ствола очередями. Так стреляет только тот, кто не надеется уйти живым! Главное — это расстрелять боезапас, чтобы забрать с собой как можно больше врагов. Казалось еще мгновение и маленький, верткий «бардак» уйдет. Но чудо не произошло, вначале рядом с машиной прогремел взрыв танкового снаряда, «бардак» как боксер получивший нокаут вильнул в сторону, и, потеряв одно колесо, зарылся в землю. А уже через несколько секунд, неподвижно замерший БРДМ, нащупал КПВТ «восьмидесятого» БТРа. Тяжелые болванки калибра четырнадцать и пять, изрешетили коробочку «бардака» как будто он был сделан из бумаги. Мгновение — и малыш «бардак», превратился в искореженную груду металла, которая смятой консервной банкой осталась лежать в лесопосадке, растущей вдоль дороги. Не знаю, успел кто-то вылезти из машины или нет? Но надеюсь, что кто-нибудь успел спастись.

Объезжая, взорванную АЗС, бронетехника противника съехал в поле и, на несколько минут скрылась из моего видения. А вот, это уже не очень хорошо, если все так пойдет и дальше, то вторая мышеловка не захлопнется, потому что в неё попадет настолько большая мышь, об спину которой сломается капкан. Бойцы Гороха были вооружены легким стрелковым оружием, у них даже гранатометов не было. Только автоматы и несколько ручных пулеметов. Перед ними стояла задача — обстрелять отходящих от дороги бойцов противника, но никак не противостоять танкам и бронетранспортерам, которые обошли их позиции с другой стороны.

С обратной стороны холма, на вершине которого пылал кратер вулкана, появилось несколько танков, за которыми бежали не меньше полусотни бойцов. Вот, тебе и бабка — юрьев день! Мля! Самый худший сценарий боя, который только может быть, похоже начал развиваться — сейчас здание СТО, где разместился отряд Гороха, окажется между двух огней, с одной стороны танки и минимум два взвода пехоты, а с другой стороны дорога, на чьей обочине БТР, танк и почти взвод автоматчиков. Только бы Горох, не решил поиграть в героя! Только бы он не высовывался!

— Горох. Прием! — прошипел я в рацию

— Горох на связи! Прием!

— Не высовывайтесь! Ни в коем случае! Как понял меня! Прием!

— Понял тебя, — раздраженно ответил Горох.

У парней Гороха не было никаких шансов против такого количества солдат, да еще и при поддержке танков. Не стоило даже и дергаться. Но как всегда в дело вмешался глупый случай. Случай, в виде Фашиста. Да, да! Оказывается этот отморозок смог пережить налет штурмовых вертолетов. В бинокль мне было хорошо видно, как высокая долговязая фигура Фашиста высунулась из-за штабеля бетонных плит. Вскинув на плечо трубу гранатомета, Фашист выстрелил. Ракета прочертила воздух и ударила в задний трак правой гусеницы танка. Многотонная машина окуталась клубами дыма и замерла. Пехота, которая двигалась вслед за танками залегла. Оба танка развернули свои башни и выстрелили в сторону стопки плит. Взрыв танковых снарядов, разметал плиты в разные стороны. Я не знаю, что заставило бойцов из отряда Гороха открыть огонь, но они это сделали. Здания и мастерские станции технического обслуживания окрасились цветками дульных вспышек. Парни из отряда Гороха разделились на две части, одни стреляли по тем, кто двигался вслед за танками, а другие, по тем, кто укрылся в придорожной обочине. Позиция у бойцов Гороха оказалась не очень удобной — много мертвых зон и практически полное отсутствие маневра. Вот с этого момента, хоть какое-то подобие следованию предварительному плану и перестало существовать. Организованная засада рассыпалась на множество не организованных очагов.

Стреляли все, у кого было оружие, а вот, кто в кого, нельзя было разобраться. Хлопали выстрелы из подствольных гранатометов, стреляли танковые пушки, частили длинными очередями пулеметы. Взрывались тротиловые шашки. Противотанковые гранаты, выпущенные из РПГ чертили небо, оставляя за собой дымные следы. Теперь от меня, как от командира толку никакого, бой рассыпался на несколько фрагментов.

Позиция у меня была не очень удачная для ведения огня — слишком далеко для прицельной и точной стрельбы. Поэтому, закинув за спину, два тубуса разовых гранатометов, и рассовав по карманам разгрузки ручные гранаты, я стал осторожно спускаться вниз по склону. Пробежав метров тридцать по тропинке между двух садовых участков, нырнул за высокий шиферный забор. Забор примыкал к небольшому двухэтажному домику. Рядом с домиком красовалась неглубокая воронка, со дна которой еще поднимался дымок, наполняя воздух запахом сгоревшей взрывчатки. Угол домика обвалился, а стены пошли длинными ветвистыми трещинами. Рядом с воронкой лежала оторванная рука и кровавые ошметки мяса. Посмотрев по сторонам, увидел ребристую подошву ботинка, которая торчала из куста сирени. Раздвинув кусты, осмотрел тело лежавшего там парня. Хорошенько ему досталось — руки не было до самого плеча, а еще осколком снесло половину черепа. Зато рядом с кустами лежала СВТ с примкнутым оптическим прицелом. Из нагрудных карманов убитого, вытащил три десятизарядных магазина.

Ручной пулемет пришлось тоже закинуть за спину, теперь у меня в руках была «СВеТа». Осталось только выбрать хорошую позицию. Сместившись еще метров на сорок вправо и метров на двадцать вниз, нашел, то, что искал — очень хорошую стрелковую позицию. Недостроенный дом, выложенный из бетонных блоков.

— Алексей Иванович, это вы? — раздался встревоженный голос из-за угла дома.

— Ага, — ответил я, одновременно оборачиваясь и вскидывая винтовку.

Двое молодых парней, лет девятнадцати испуганно смотрели на меня. Оба были одеты в испачканные «комки», с одетыми поверх разгрузочными жилетами. Из оружия у них были АКМСы.

— Как хорошо, что мы вас встретили? — сказал один из парней. — Что нам теперь делать? Какие будут приказы?

— Что у вас с оружием и боеприпасами? И представьтесь.

— У меня автомат, одна ручная граната, три полных магазина и четыре пустых, — сказал один из парней, тот, что пониже и пошире в плечах. — Меня зовут Саша. Саша Рогожкин. Позывной — Рожа.

— А у меня два полных рожка и два пустых, было еще два, но я их где-то обронил. Не знаю, где? — ответил второй. — А, я — Леха. Леха Грибович. Позывной — Гроб.

— Так, пацаны, взяли по «бубну» и пристегнули к автоматам и пустые магазины набейте патронами, — с этими словами я достал из своего рюкзака два дисковым магазина к ручному пулемету и пластиковую двухлитровую бутылку, внутри которой были патроны. — Будьте готовы, как только я отдам приказ — выполнять незамедлительно. Понятно? Выполнять!

Пока парни набивали магазины патронами, я выбрал удобную позицию в углу недостроенного дома. С одной стороны меня прикрывали развесистые лианы винограда, а с другой росла высокая яблоня. До дороги было метров четыреста — пятьсот. Дистанция вполне нормальная для уверенного выстрела. Посмотрев еще раз на склон гряды, я заметил не меньше десятка огневых точек. Наши били уже не так основательно как в самые первые минуты, но все равно, солдатам противника, которые прятались на обочине дороги, было тяжело активно сопротивляться.

Поймав в перекрестье прицела броню БТРа, который съехал с дороги и за чьим корпусом сейчас сидели солдаты, я открыл огонь. В прицел мне были видны чьи-то ноги. В них то и попали пули, выпущенные из винтовки. Как только тяжелые винтовочные пули попали в ногу какому-то бедолаге, несколько солдат бросилось помогать ему и тем самым подставили свои спины под мои пули. Отстреляв два магазина, я смог убить двоих и ранить троих. Вставив последний магазин в винтовку, позвал парней и снова сменил позицию. На этот раз, поднялся немного выше и сместился метров на сто еще дальше. Здесь, встретил еще двоих бойцов. Эти двое были вооружены винтовками Мосина. Отдав одному из парней СВТ, увлек их за собой. Пройдя еще метров триста, мы спустились вниз, почти к самой дороге. Сейчас мы сидели за большим баком, наполненным водой. В стенках бака было множество пулевых отверстий, из которых сочилась вода. Понемногу сопротивление на склоне гряды прекратилось. Все-таки сосредоточенный огонь бронетехники, находящийся на безопасном расстоянии — это большое гадство. Противопоставить то нам нечего, вот и остается только одно бегать с места на место или погибать от взрывов тридцатимиллиметровых «гвоздей» автоматических пушек и тяжелых «чушек» танковых снарядов.

Танки на той стороне дороги расстреляли здание автомастерской, похоронив под обломками его защитников. БМП спустились вниз по дороге и перенесли огонь своих пушек по зданиям, которые примыкали к автомастерской, откуда еще продолжал раздаваться выстрелы.

Я сидел за здоровенной железной бочкой и всем телом вжимался в нагретый солнцем металл. Вокруг гремели взрывы, и раздавалась частая автоматная стрельба. Надо что-то делать? Надо убивать врагов, грызть им глотки, кишки их на штык наматывать!

Выглянув из-за края бака я оценил обстановку и приказав парням прикрывать мой рывок, выскочил из-за укрытия. «Ручник» я отдал Роже, забрав у него АКМС. Рюкзак и все лишнее тоже отдал парням. Автомата, с пристегнутым «бубном», запасных магазинов, гранат и двух тубусов гранатометов и так было более чем достаточно, чтобы почувствовать себя верблюдом. А ведь все это имущество надо было тащить на себе и не просто тащить, а бежать, ползти и прыгать, как блохе, уворачиваясь от пуль и осколков.

Зайцем, петляя между деревьев, пробежал метров двадцать и всем телом распластался на земле. Дальше только ползком…плотно прильнув к земле, как к самой страстной любовнице, я полз вперед. Где на карачках, а где и перекатами, добрался до дорожного полотна. Враг был совсем рядом, нас разделяло дорожное полотно и пять метров обочины. Я вполне мог добросить гранату до БТРа, чья башня торчала над дорогой. Все-таки, водитель бронетранспортера, был очень опытным, он смог найти укрытие для машины, при этом БТР продолжал огрызаться огнем, подавляя наши огневые точки.

А вот и цель, к которой, я полз — невысокий холмик мусора, пропитанный машинным маслом. Подкравшись к мусорной куче, я, лежа на боку, поспешно разгреб верхний слой, под который оказалась картонная коробка из-под обуви, полная гвоздей, болтов и крупных гаек. Скинув в сторону коробку, достал сверток, из которого торчал десятисантиметровый огрызок огнепроводного шнура.

Ну, что погнали наши, городских!

Первым делом, скинул с себя все лишнее — автомат и оба тубуса гранатометов. Потом, разложил перед собой гранаты — шесть штук: две РГДешки и четыре «феньки». Отрезав ножом лишнюю часть шнура, поджог его конец и положил сверток рядом с собой. Выдернув кольца из двух гранат, я, широко размахнувшись, забросил гранаты на противоположную сторону дороги, туда, где торчала башня БТРа. Следом за гранатами метнул сверток с взрывчаткой. Сверток, бросал аккуратно с таким расчетом, чтобы он упал на броню БТРа, в непосредственно близости от пулеметной башни. Упав на дно канавы, зажал уши руками…и открыл рот. Близкий взрыв прогремел, как молот, которым меня ударили по голове — сильно и мощно! БУМ! — и в голове звонкая пустота, от которой внутри черепа разливается адская боль! Выдернув кольца из всех гранат кроме одной, я поочередно закинул их на ту сторону дороги. Удивительно, но в этот момент, ничего не слышал. Вообще ничего! Только звонкая пустота! Бля! Меня в очередной раз контузило! Если это повториться еще хотя бы раз, то мои мозги вытекут через уши!

Посмотрев на склон, нашел глазами укрытия, за которым прятался несколько минут назад. Парни высунулись из-за бака и палили из всех стволов с таким азартом, как будто за каждый расстрелянный патрон им пообещали награду. Схватив тубус гранатомета, встал на одно колено, и, поймав в прицельную планку башню танка, нажал на спуск. Не дожидаясь результата выстрела, упал на землю. Схватив автомат и последний тубус гранатомета, извиваясь ужом, я полз прочь от дороги. Добравшись до ближайшего укрытия, я обернулся, чтобы осмотреть дорогу. БТР и танк горели. Бронетранспортер полыхал как огромный костер — длинные языки пламени поднимались высоко в небо, источая черные клубы дыма, сорванная близким взрывом башня, лежала в трех метрах от него. Внутри корпуса «бронника» раздавались выстрелы и взрывы — рвался боекомплект. А вот танк хоть и горел, но все равно продолжал двигаться и стрелять. Живучий, гад! Присев за стволом высокой акации, я вскинул гранатомет к плечу, поймал в прицел борт танка и нажал на спуск. Граната пролетев разделяющие нас сто метров, ударила в гусеницу, взрыв разорвал траки, и танк, развернувшись, остановился. Башня танка повернулась в мою сторону, дуло пушки немного поднялось…и расцвело бутоном вспышки. Я прыгнул в сторону, перекатился за какую-то кучу земли…и свалился в компостную яму.

Близкий взрыв подкинул меня из вонючего компоста на метр, но сила притяжения, не позволила мне долго парить над землей, и я, со всего маху плюхнулся в зловонную жижу. Ёп! Да сколько ж можно, меня сегодня глушить, как рыбу в пруду! Нет, с этими танками надо что-то делать! Взяли привычку — шпулять по мне снарядами.

Я попытался встать на ноги, но мой вестибулярный аппарат решил по-другому — и я снова упал лицом в дерьмо.

— Андрей Иванович, вы живы? — кто-то схватил меня за ремни «разгрузки» и потащил из ямы. — Как вы? Живы?

— Нормально, — еле слышно прошептал я. Рот был забит перегноем.

— Давай, поднимай его, — чей-то голос прокричал у меня над самым ухом. — Тащи! Уходить надо! Быстрее! Быстрее!

Потом я вырубился, очнулся…и снова вырубился… и снова очнулся. Меня тащили, сначала схватив подмышки, потом волоком, держа за ремни, а потом меня несли на плече…и я снова потерял сознание.

Очнулся лежа на спине. Вокруг темнота и затхлый воздух гнили.

— Андрей Иванович, вы как? Очнулись? — из темноты раздался тихий голос. — Говорить можете?

— Да, — ответил я. Как ни странно, но чувствовал я себя вполне сносно. — Бодрячком! Ты кто?

— Слава. Слава Борщевский. Меня с вами оставили. Как вы себя чувствуете?

— Нормально чувствую. Что значит — оставили? Мы, где?

— Ребята вас тащили, тащили. Нашли безопасное место, и меня оставили вас охранять. У меня легкое ранение — пуля по ребрам чиркнула, так, царапина. А, парни, спустились вниз — продолжать бой.

— Рану перевязал?

— Да.

— Кровотечения, температуры нет?

— Нет. Все нормально.

— Отлично, сколько сейчас время?

— Не знаю, у меня часов нет. Но уже стемнело, значит — часов десять вечера.

— Бой уже закончился? Еще кто-нибудь выжил?

— Я не слышал выстрелов уже час — полтора. Наверное, уже все закончилось, я периодически выглядывал наружу, смотрел — что там, да как. Вертолеты несколько раз возвращались — обстреливали из пулеметов склон. Один вертолет даже удалось сбить, его «бардак» из крупнокалиберного пулемета достал.

— Это тот «бардак», что стоял на въезде в город, возле заправки? Где командиром был — Енот?

— Ага. Этот «бардак» потом еще несколько раз появлялся, обстреляет противника и уходит. Вообще, после того как вас контузило, бой еще часа три продолжался. К нашим, подошло несколько групп на подмогу, а враг, бросил еще несколько танков и бронетранспортеров. Группа Гороха «барахталась» больше часа, пока все здания бывшего СТО не перетерли в пыль! Они даже умудрились подбить один танк и уложить в «минус» взвод мусликов.

— Ты, как? Идти сможешь?

— Смогу.

— Из оружия, что у тебя?

— АВТ-40, двенадцать патронов, из них четыре бронебойно-зажигательные. Есть еще ТТ, к нему три полных магазина и сорок патронов россыпью. Вам оставили АКМС, с двумя рожками по тридцать патронов.

— Не густо, — подвел итог я. — Но, это лучше, чем ничего! Ладно, давай примем пару пилюль счастья и тронемся в путь, помаленьку.

Я обыскал карманы своей «разгрузки» и убедился, что пистолет, патроны, нож и граната на месте. Мобильный телефон тоже был на месте, а вот рации не нашлось. Так же на месте оказалась аптечка, из которой я тут же вытащил израильские чудо — таблетки, обладающие мощнейшим стимулирующим действием. Только сейчас, я подумал, что, скорее всего, мой трехчасовой сон был вызван не контузией, а действием стимуляторов. Организм «выключил» мозг, чтобы тот не перегорел от действия чудо — пилюль. Надо бы поосторожней с этими препаратами, а то так и недолго «выпасть в кому», в самый не подходящий момент. Ну, а с другой стороны, глупо сейчас заботиться о здоровье, когда речь идет о сохранение жизни. Причем не только своей, но и паренька, который сидит напротив меня. Одну таблетку я дал парню, и одну проглотил сам. Таблетки мы запили остатками воды из фляги Славика. Парень даже не стал спрашивать, что это за таблетки. Просто, взял и выпил.

— Значит так, Славон. Я иду первым, ты двигаешься за мной. Стараешься не шуметь и смотреть, куда ставишь ноги, не дай бог, в темноте сломаешь себе конечности, я тебя лично пристрелю. Понял? — увидев, что парень кивнул, в знак понимания, я продолжил. — Следи за моими жестами. Помнишь язык жестов? Да, ну и отлично! Пошли!

Из берлоги, в которой мы сидели, пришлось выползать на пузе, активно цепляясь за траву и корни деревьев. Небольшой каменный домик, практически не пострадал, стены были целы, а вот крыша зияла аккуратными круглыми отверстиями — кто-то причесал из пулемета. Выглянув из-за кустов сирени, которая была густо насажена вокруг домика, я на несколько минут задумался — склон холма был хорошо освещен из-за множества пожаров. Горели не только домики и заборы, горела трава и деревья, горели, даже камни и земля. Обе заправочные станции, которые располагались на возвышенностях, тоже горели. Та, которую взорвал Испанец, уже практически выгорела дотла, огонь не поднимался вверх, как из жерла вулкана, но все равно, горело — будь здоров! Вторая АЗС, на которой пикетом стоял БРДМ под командованием Енота, тоже пылала, но как-то вяло, зато с возвышенности, на которой она располагалась, вниз по дороге стекала бурная огненная река. Видимо, кто-то аккуратно слил бензин из емкостей, заставив его течь вниз по дороге, а когда тот добрался до самого низа трассы, там, где стоял танк и БТР, топливо подожгли. Ну, что сказать? Умно!

Интересно, сколько мы умудрились отправить врагов в страну вечной охоты? Два БТРа, три или четыре Т-72, один вертолет Ми-24 и не меньше сотни солдат. А еще были чурки, которых заблокировали в тюрьме. Их тоже надо записать на наш счет, ведь это мы навели вертолеты, чтобы они атаковали тюрьму! А сколько положили своих парней? Полсотни? Больше? Ладно, будем живы — не помрем!

Спускались по склону очень осторожно, надо было обходить освещенные участки. Огонь хорошо подсвечивал почти весь склон, а на дороге внизу было не протолкнуться от солдат. Не меньше роты, сейчас было на дороге. Несколько БТРов, три БМП и даже один танк. Стволы бронетехники были направлены вверх — на склон, который сейчас залит огнем. Солдаты были заняты самыми разными делами: кто-то стаскивал трупы к двум «КамАЗам», кто-то прочесывал местность вдоль дороги, а кто-то просто стоял и внимательно вглядывался в залитую огнем высоту, периодически стреляя из автоматов, по только им понятным целям.

Мы не стали спускаться к самой дороге, вместо этого, повернули на запад прочь от города. Это казалось безумием, но я не собирался просто так прятаться и бегать от врага. Мой бой еще не закончен! Надо бы взять «языка» и допросить его. Любая информация о составе и силах вторжения на вес золота!

По склону мы пробирались долго — часа полтора, за это время успели пройти больше километра, что очень и очень неплохо. Залитый огнем участок склона остался позади, и можно было прибавить шаг. Пока шли, наткнулись на разбитую позицию снайпера. Очередь из тридцатимиллиметровой пушки БМП-2, накрыла каменный сарай, перемолотив его в крошево, из этого каменного холмика торчал ствол СВТ, а рядом лежала часть туловища. Верхняя часть. Из «разгрузки» мертвого стрелка вытащили три полных магазина к винтовке, две гранаты Ф-1 и часы. Часы показывали — 23.42.

Мы прошли еще метров пятьсот и свернули к дороге. От трассы нас отделяло заросшее травой поле. Дорога располагалась на возвышенности, и любой, кто решит посмотреть на поле, с легкостью нас заметит. Через поле мы двигались долго — почти час, пройдем пару метров и замираем — вслушиваемся, где ползком, где на карачках, а где и вовсе ползли по-пластунски, вжимаясь в землю, как малое дитя вжимается в родную мать.

Когда мы, наконец, вышли к дороге, часы показывали два часа ночи. Просто так, стоять и ждать — у моря погоды, а точнее у дороги, мы не стали, пошли вдоль обочины, удаляясь от города. Прошли метров триста, когда впереди я заметил свет фар.

Спрятавшись в кустах, мы ждали приближающуюся машину. Позиция у нас была удачная, мы сидели на противоположной стороне обочины, и несколько деревьев образовывали импровизированный бруствер. Машина стремительно приближалась, открывать огонь необходимо заранее, а то прошмыгнет мимо и, не успеем её остановить.

— Как только я начну стрелять, ты тоже открывай огонь, — приказал, я парню. — Стреляй по лобовому стеклу кабины. Патронов не жалей! Огонь!

Уперев приклад в плечо, открыл огонь из АКМСа. Бил короткими очередями. Выстрел, еще один, короткая очередь, еще одна. Славик, стоявший рядом со мной, стрелял из винтовки короткими очередями, вполне умело, отсекая по два-три патрона. Ну и грохочет эта АВТ! Звук, как будто кувалдой, по пустой железной кастрюле бьют…причем, эта посудина у меня на голове!

Грузовик, который несся по дороге, бешено завилял в разные стороны, а потом выскочил на обочину и, проломившись через придорожные кусты, замер. Сменив в автомате магазин, я бросился бежать через дорожное полотно, туда, где в просеке из кустов и деревьев замерла, обстрелянная нами машина. Ух, ты! Командно-штабная машина, на базе «Урала»! Это мы удачно зашли! Я успел подбежать как раз в тот момент, когда дверь «кунга» распахнулась и из его нутра высыпались люди. Трое мужиков в камуфлированных бушлатах и с автоматами. Длинная очередь от бедра, полностью опустошила рожок. Те, кто вывалились из «кунга» машины, получили, каждый по несколько пуль. Перекинув автомат за спину, я выдернул из кобуры «гошу». Показав жестом, чтобы Славик держал дверь «кунга», я оббежал машину с другой стороны и осторожно приблизился к водительской кабине. От удара водительская дверь распахнулась, водитель и пассажир были мертвы. Запрыгнув на подножку, достал «ксюху», которая была закреплена между сидениями. Подтянувшись на руках, залез на крышу кабины, а потом перепрыгнул на крышу кунга. В крыше кунга был люк, сейчас он приоткрыт. Встав на одно колено, я просунул ствол автомата внутрь люка и нажал на спуск. Короткая очередь, и еще одна!

— Граната, — громко крикнул я, кидая внутрь будки «феньку».

Из будки никто не выпрыгнул. Я слез с машины и осторожно заглянул внутрь кунга. Пусто! Все кто был внутри, выскочили в самом начале. Жаль, я планировал захватить хоть кого-то живым. Захватить и допросить! Все-таки, такая удача — подловить командно-штабную машину, но при этом перестрелять всех её пассажиров.

Стол, по обеим сторонам, которого скамейки, несколько навесных шкафов. На столе бумаги, карты, какие-то схемы, журналы…и моя граната Ф-1. Увидев под столом рюкзак, я вытряхнул его содержимое и принялся складывать в него все бумаги, которые нашел внутри кунга.

— Командир у нас гости! — закричал Славик. — Несколько машин!

Е-моё! Как не во время! Выпрыгнув наружу, я первым делом осмотрел, что у нас с оружием. Пока я потрошил кунг КШМ, Славик собрал оружие и боеприпасы.

Две «ксюхи», один АК-74М с подствольным гранатометом, планшет с ВОГами, семь РГД-5 и тринадцать полных автоматных магазинов, каждый на тридцать патронов.

Вначале хотел взять автомат с подствольным гранатометом, но оказалось, что он поврежден пулями, поэтому я набил карманы своей разгрузки автоматными рожками и оставил себе АКС-74У, взятый у водителя. Славик, тоже взял себе «укорота», оставив винтовку рядом с машиной. Автоматные рожки мы поделили пополам: мне — семь, Славе — шесть. Я отдал пацану рюкзак с документами и отправил его бежать прочь, прячась за деревьями лесопосадки.

Приподняв одно из тел, подсунул под него планшет с ВОГами, а сверху уложил гранату с выдернутым кольцом. После того как сюрприз был готов, побежал вслед за Славкой. Пересек лесопосадку и, побежал по пашне, параллельно дороге, глубоко увязая ногами в рыхлую землю. Пробежав метров сорок, присев на одно колено, спрятался за развесистым кустом шиповника, как раз в этот момент мимо меня проехало две грузовых машины ЗИЛ-131и БТР-80.

Как только колонна прошла мимо, поднялся на ноги и побежал дальше. Через несколько минут сзади послышались выстрелы — две короткие автоматные очереди. И в кого они там стреляют?! А потом ухнула серия взрывов — похоже, мой сюрприз удался.

Славика нагнал метров через триста, парень остановился, чтобы перевести дух, а заодно и подождать меня.

— Ничего себе! — восторженно прошипел Славик. — Видали как мы их?! Надо было остаться и обстрелять их из засады! Зря мы убежали.

— Какого фуя встал? Бегом! — шепотом, «крикнул» я, пробегая мимо пацана.

Славик, ничего не понимая, тут же припустил вслед за мной. Пробежав еще метров двести, я перешел на быструю ходьбу, а потом и вовсе остановился. Как бы, не были хорошо стимуляторы, но не стоит перенапрягаться, а, то так и кони двинуть не долго.

— Так, почему мы не остались возле КШМки и не обстреляли грузовики? — вновь задал свой вопрос Славик.

— Максимум чего бы мы добились — это несколько убитых «пешаков». Не равноценный размен!

— А, что дальше будем делать? Устроим еще одну засаду?

— Ага! Только на этот раз более удачную, а то это ж надо было так учудить — захватить командно-штабную машину и при этом всех застрелить. Отдохнул? Пошли дальше.

Мы прошли еще километра полтора, и остановились как раз в том месте, где дорога ныряла вниз, образуя затяжной полукилометровый спуск. Уклон дороги в этом месте был довольно крутым, машинам, которые ехали в город, приходилось переходить на пониженную передачу.

Усевшись на ствол поваленного дерева, мы со Славиком принялись ждать. Мимо нас, по дороге, в сторону города прошло несколько машин, но ни одна из них не подходила для нападения. Только через час томительного ожидания мы, наконец, дождались того, что нужно — медленно едущий тентовый «КамАЗ». Скорее всего, машина была повреждена, иначе никак не объяснишь, почему она двигалась со скоростью черепахи, объевшейся транквилизаторами. Тент, прикрывал только одну треть кузова, поэтому, перед тем как запрыгнуть в кузов, можно хоть рассмотреть, что там, да как.

Мы подползли к дороге, и как только «КамАЗ» прошелестел мимо, вскочили и, догнав машину, залезли в кузов. Прыгали, как два сайгака, которых ударило током. Вот, что с человеком делают энергетические стимуляторы!

В кузове лежали стопки длинных деревянных ящиков. Мля! Да это же гробы! Ничего себе! Две высоких, аккуратных стопки, в одной — гробы, в другой — крышки от них.

Машина резко дернулась и остановилась. Хоть скорость и была не большой, но я все равно, не удержался и упал…это спасло мне жизнь. Длинная автоматная очередь пересекла брезентовый тент по диагонали, несколько пуль попали в Славика. Парень всплеснул руками и упал лицом вперед, прямо на меня. Пули попали в спину, скорее всего, были повреждены легкие. Славик лежал на мне и пытался, что-то сказать, но вместо слов из его рта текла кровь. Мгновение и парень умер. Я физически уловил момент, когда его душа унеслась ввысь. Вначале, он стал неимоверно легким, а уже через секунду, наоборот — тело лежавшего на мне парня, налилось свинцовой тяжестью.

— Эй, вылезай из кузова, а то сейчас гранату кину, — закричали мне снаружи.

— Не кидайте гранату, мы мирные люди, мы просто хотели спрятаться, — как можно, более плаксиво закричал я в ответ.

— Хорошо, мне втирать, придурок! Я видел в зеркало заднего вида, как вы бежали и что у вас автоматы были в руках. Руки вверх подними и вылезай! — я услышал, как лязгнуло железо, и задний борт откинулся. Меня осветили лучом фонаря. — Вы там, что обнимаетесь? Педики?

— Вы его застрелили! И меня ранили! — закричал я, подпустив в голос, страдальческие нотки. — Я не могу встать. Помогите мне! Пожалуйстаааа!

— Чмо! Или ты сам вылезешь из кузова, или я тебя сейчас пристрелю, и мы дальше поедем. Понял? — закричали тот, кто держал фонарь. Умело, кстати, держал — слепил в глаза и не давал возможности ничего разглядеть.

— Понял! Понял! Только не стреляйте! Пожалуйста! — снова запричитал я.

Подсунув руки под тело Славика, я с легкостью приподнял его. Удерживая тело одной рукой, нащупал пистолет в нагрудной кобуре и, вытащив его, засунул под карманы с автоматными рожками.

— Эй, пидор, ты чего там мешкаешься! Любовника своего лапаешь?! Гы-гы-гы! — закричал второй голос — тонкий и противный, явно принадлежавший, молодому человеку.

— Я ранен, — крикнул я, сталкивая с себя тело.

— Руки! Руки подними так, чтобы мы их видели, — закричал первый голос.

Откинув автомат в сторону, я медленно и с трудом поднялся на ноги. Держась за борт обоими руками, тяжело переступая ногами, пошел вперед. Фонарь светил в глаза, не давая возможности рассмотреть, кто мне противостоит. Спрыгнув вниз, я немного развернулся и приземлился на колени, согнувшись всем телом, показывая, какой я раненый и весь такой забитый. Рука нырнула под отсеки разгрузки, нащупав рукоятку пистолета.

— Вставай, чмо! — обладатель тонкого голоса, пнул меня ногой.

Ботинок ударил в плечо, разворачиваясь от удара, захватил ногу бьющего под мышку и, повинуясь инерции удара, скатился на обочину. Голеностопный сустав противно хрустнул и у меня над самым ухом раздался крик боли.

— Хамзат! Хамзат, что с тобой? — закричал обладатель фонаря. — Что случилось?

Я выстрелил три раза, целился немного правее яркого пятна луча фонаря, когда фонарь отлетел в сторону, выстрелил еще два раза — в тело, которое лежало на дороге.

— Ы-ыы, вашу маму! Как больно! Моя нога! — выл валявшийся на обочине молодой парень. — Кто ты такой? Помоги мне! Брат!

— Нет у меня брата, я — один в семье ребенок, — жестко произнес я, наклоняясь над раненым.

Схватив его за ремни разгрузочного жилета, помог встать на ноги и, подведя его кузову «КамАЗа», забросил внутрь. Запрыгнув следом, подтащил раненого вглубь кузова, там связал его, а сверху привалил стопкой гробовых крышек. Собрав оружие в кузове и на дорожном асфальте, уложив его в кабину. Перед тем, как скинуть тело застреленного боевика, подальше на обочину, я тремя росчерками ножа, высек у него на лбу букву — «А», заключенную в круг. Потом завел грузовик и, свернув на обочину, увел машину в сторону. Проехав несколько сотен метров, «КамАЗ» спустился вниз с холма и, упершись в нагромождение камней, остановился. Все, дальше дороги нет. Ну и ладно, с трассы не видно, а значит и так сойдет.

Выбравшись из кабины, перебрался в кузов, там скинул крышки гробов в сторону и выкинул на землю связанного «языка».

Несколько взмахов ножом и «разгрузка» отлетела в сторону, еще пара надрезов и разрезанный брючный ремень повис мертвой змеей. Вслед за ремнем, распорол куртку и свитер. Брюки с раненого снимать не стал, разрезал брючины вдоль, да и все!

— Эй, ты зачем мне одежду испортил? Что задумал?

— Ну, ты же обвинил меня в нетрадиционной ориентации. Вот не хочу тебя расстраивать.

— Эй, брат, не надо. Брат, я пошутил. Зачем так делаешь? — парень пытался удержать на ногах остатки брюк, хватая руками за порезанный ремень.

— Тот парень, который сейчас лежит в кузове, был еще совсем молод. Ему еще жить и жить. Вот, ты мне скажи, за каким хреном вы сюда приперлись, а?

— Брат, слушай, я не виноват. Я не стрелял. Перевяжи мне ногу, а! Как брата прошу!

Зажав одной рукой рот, я нанес несколько ударов ножом. Бил вскользь по ребрам, развернув нож обратной стороной, там, где были зубья пилы. Получились шикарные длинные, рваные порезы. Кровь хлещет ручьем, клиент бьется в истерике. Красота!

— Еще раз назовешь меня братом — отрежу яйца, проигнорируешь мой вопрос — вспорю брюхо и нассу внутрь, замешкаешься с ответом — выколю глаз. Запомнил? Итак: имя, звание, номер части, численность, состав, вооружение, задачи, имена и звания всех командиров, каких помнишь.

— Хорошо! Хорошо! Ты только не нервничай, я все расскажу, — поспешно затараторил парень, когда я убрал свою ладонь с его рта. — Меня зовут Хамзат Арушаев. Я приехал из Дагестана. Номера части я не знаю. Наш батальон называют — «Соколы ислама». Есть БТРы, БМП и БМД. В батальоне три роты, в каждой по сто — сто пятьдесят человек. Все не местные, много из Дагестана, Чечни…есть турки. Все командиры — арабы. Вооружали совсем недавно, привезли оружие откуда-то с Украины, из-под Киева, наверное, с мобилизационных складов. Рядом с нами квартировались несколько «национальных» отрядов: наемники — арабы и хохлы с западной Украины. К хохлам, вроде должно было подойти подкрепление из УНА-УНСО, но, сколько их там, я не знаю…они на нас смотрели с высока. Больше ничего не знаю. Имен командиров тоже не знаю, меня сразу отправили забрать и привезти в Керчь гробы. Все происходило в такой суматохе, мы даже не успели, как следует подготовиться.

— А когда планировали начать войну?

— Не знаю, но слышал по разговорам, что не раньше середины мая. Вначале должны были произойти какие-то события, которые, по словам Абу-иль-Хазира — развяжут руки мусульманам всего мира и Крым вернется его прежним хозяевам.

— Кто такой — Абу-иль-Хазир?

— Имам. Большой человек.

— Понятно. Кроме вашего исламского батальона и наемников, еще знаешь о каких-то воинских частях?

— Были еще два полка сформированных из крымских татар. У них были танки минометы и артиллерия.

— Численность, какая в этих полках?

— Не знаю, мы с ними не общались.

— Скольких невинных людей убил лично ты? — задал я, неожиданный вопрос.

Хамзат замешкался с ответом, что не удивительно, он ведь понимал, что от ответа зависит его жизнь. Замешкался, молчит. А это значит, что? Правильно, глаз — долой!

— Ну, вот одноглазый ты и допрыгался, — удар ножа, пробил правую глазницу и вошел в мозг. Хамзат дернулся и сдох. Вытащив нож из глаза убитого, я вырезал у него на лбу — символ анархии. Пусть теперь враг дергается и думает, что за «сатанисты» завелись в округе.

В воздухе разлился запах мочи. Ага, он еще и обмочился перед смертью. Ну, что такое бывает. Это только в кино, герои умирают красиво и пафосно, произнеся перед смертью напыщенный монолог, а в жизни могут не только обоссаться, но и в штаны навалить. Смерть, она такая — …не красивая и как, правило, плохо пахнет!

Запрыгнув в кузов машины, снял с трупа Славика рюкзак, с бумагами. В этот рюкзак сложил три АКС-74У, с отстегнутыми магазинами и сложенными прикладами, туда же положил шесть автоматных рожков и три гранаты. Хотел вытащить тело Славы из кузова и похоронить, но стоило мне взяться за ворот его куртки, как вдруг сзади, со стороны дороги прогремели выстрелы.

Очередь из крупнокалиберного пулемета стеганула по борту машины, разорвав большие, ребристые колеса в лохмотья. «КамАЗ» осел на одну сторону, а мне в руку вцепилось несколько крупных деревянных щепок. Выпрыгнув из кузова машины, я бросился бежать, прочь от машины. Сверху, от дороги, к машине ехал БТР-80, стреляя короткими очередями. За «бронником» ехал «Урал». На корпусе БТРа был закреплен мощный фара-фонарь, который поворачивался вслед за пулеметной башней. О! Это по мою душу! Отбежав на двадцать метров от машины, я на бегу вырвал из эРГэДэшки чеку и, остановившись на мгновение, метнул гранату под колеса «КамАЗа», если повезет, то взрыв повредит бензобак.

Бежать, бежать не останавливаясь. Только скорость спасет меня, главное не попасться в луч прожектора. Засекут, достанут из КПВТ, а при попадании «четырнадцать и пять» ранений не бывает, рвет тело на куски, только куски мяса летят в разные стороны. Петляя, как заяц, я бежал по склону, забирая в сторону. Сзади прогремел взрыв гранаты. Негромко — как «пук» петарды, это только в голливудских боевиках ручные гранаты взрываются, как стокилограммовые фугасы. Не повезло — бензобак машины взрывом не зацепило. А, жаль!

Сделав петлю, забрался почти на вершину холма и повернул назад. Да, да! назад, навстречу погони. Луч прожектора освещал заросшую травой ложбину между двух холмов. БТР поравнялся с «КамАЗом», с его брони спрыгнуло несколько человек, а бронетранспортер поехал дальше. «Урал» доехал до «КамАЗа» и остановился, из его кузова выпрыгнуло с десяток вооруженных людей, которые повинуясь приказам командира, рассыпались цепью, и пошли вперед.

Я лег на землю и дальше полз по-пластунски. Долго полз, минут двадцать, периодически поднимал голову и оглядывался назад. Фух! Кажется, вырвался! Изгиб склона скрыл меня от наблюдателей, которые могли меня заметить со стороны, где стоял «КамАЗ». Вернувшись к дороге, я перебрался на другую сторону и, пройдя через придорожную лесопосадку, побежал.

Вторые сутки только и делаю что — бегаю, ползаю, скачу, как антилопа и снова бегаю. Мля, не война, а спартакиада. Хорошо, хоть обувь надежная, да тело в отличной физической форме… ну и стимуляторы, эти, тоже не лишними оказались.

Бежать! Бежать, бежать вперед…вернее, обратно — к городу. Несколько часов назад, было правильнее и безопасней бежать прочь от города, а теперь, наоборот, безопасней — вернутся в город. Вот, такая вот арифметика — бегать туда-сюда, играя в кошки-мышки!

Все-таки правильно я сделал, что принял решение вернуться назад той же дорогой. Подходя к тому месту, где мы со Славкой обстреляли командно-штабную машину, заметил стоящий вдоль дороги «УАЗ» и троих вооруженных солдат, которые с задумчивым видом осматривали трупы, лежавшие возле КШМки. Семь трупов. Ого! Это получается, что мой сюрприз вывел в «минус» двоих мусликов. Бля! Да они же их «шмонают»! Подобравшись поближе, я рассмотрел все в подробностях: трое мужчин одетые в черный камуфляж, на головах небольшие круглые шапочки зеленого цвета, а лица заросли густой растительностью. Бородачи бесцеремонно досматривали трупы, выворачивая карманы и вытряхивая соде рюкзаки и сумки. Из открытой двери кунга КШМ, высунулся еще один мужик, одетый в черный камуфляж. Хотя, нет, это явно молодой парень, вон даже борода, толком то не выросла, так — куцая козья бородка, да и только.

Стоят бородачи очень неудобно — разошлись далеко друг от друга, да еще и этот молодой, то высунется из кунга, то вновь в него нырнет. Одной очередью, их не положишь, а ввязываться в долгий позиционный бой мне нельзя, я точно проиграю. Но, уж очень заманчиво выглядит «УАЗ», захватить бы его, да рвануть в город, так, чтобы только свист покрышек стоял! Может сделать связку из гранат? Нет, нельзя — осколки могут зацепить колеса «УАЗа». Что же делать? Может, ну его на фиг, этот «УАЗ», так пешочком дойду. Я подобрался еще ближе, теперь меня и «УАЗ» разделяла только асфальтированная лента дороги. Всего шесть метров. Что же делать? Подождать еще пару минут и если ничего не придумаю, то пойду дальше пешком.

И тут, рядом с осевшей на обода КШМ началась какая-то непонятная возня, раздались гортанные выкрики, а потом раздался треск короткой автоматной очереди. Мысленно перекрестившись, я короткой перебежкой пересек дорогу и присел на одно колено за задним колесом внедорожника. Осторожно выглянув из-за борта автомобиля, я увидел странную картину — двое мужиков стояли на ногах, еще один лежал на земле, а двое стояли на коленях, подняв руки над головой. Ух, ты, а муслики то разругались. Вот вам и братья по вере!

Ну, что, а ведь это совсем другой расклад. Можно и попробовать. Длинная очередь перечеркнула спины стоящих на ногах мужиков и одного из тех, кто стоял на коленях. Выскочив из-за машины, расстрелял остатки автоматного рожка, добив второго мужика, стоявшего на коленях. Заменив магазин в автомате, одиночными выстрелами произвел контроль в головы всех лежащих — на бородачах были бронежилеты. Подняв с земли маленькую шапочку. Я отряхнул её от пыли и одел на голову. Оружие брать не стал и так рюкзак тяжелый. Наоборот, вытряхнул из него «укороты», которые переложил в машину, а вместо автоматов закинул четыре рожка и несколько гранат. Подойдя к « УАЗу», с обратной стороны, провел пальцами по внутренней поверхности выхлопной трубы, на пальцах остался жирный черный след от нагара. То, что надо. Испачкав подбородок и щеки сажей, я заглянул в зеркало заднего вида. Ну, что, если издалека или при плохом освещении, то вполне может сойти за многодневную густую щетину. Закинул рюкзак на переднее сидение машины, а сам сел на место водителя. Ключи оказались в замке зажигания. Перед тем как уехать, снова произвел «ритуал» над трупами вырезав у них на лбу прежний символ, но теперь поступил хитрее — буква «А» была высечена только на телах троих, только, что застреленных боевиков, оставшихся трупы, не трогал — чем больше не понятного, тем страшнее.

«УАЗ» дернулся несколько раз и, гремя, всем, чем только можно греметь двинулся вперед по дороге в направлении города. Черную мглу весенней ночи освещало зарево множества пожаров. Пожары на двух АЗС, которые располагались при въезде в город, уже поутихли. Свернув с дороги, повел машину через поле, ехал медленно, фары не включал. Попал на какой-то проселок, поехал по нему. Метров через триста дорога исчезла, упершись в бетонный блок. Ума не приложу, откуда он здесь взялся — посреди чистого поля. Объехав блок, проехал еще с полкилометра и снова наткнулся на еле видную нитку проселочной дороги. Проселок увел меня в сторону, обратно к дороге. Проехав еще метров триста, увидел железнодорожные рельсы. Ну, что очень хорошо — двигаясь вдоль железнодорожного полотна, можно попасть в Аршинцево — район города, который должен удерживаться нашими бойцами. И самое главное, что рельсы — это такой ориентир, который не упустишь в темноте. Хорошо, что мне достался «УАЗ», на обычной легковушке, я бы никогда не «перепрыгнул» через рельсы, а так, бац — и машина уже едет по шпалам, трясясь как на стиральной доске.

На пикет, я нарвался рядом с железнодорожной развилкой. Здесь рельсы разделялись на несколько веток, одна ветка вела в Аршинцево, а другая — к газовому терминалу, тому самому, который взлетел на воздух.

Яркий сноп света ударил в глаза, заставив меня зажмуриться и резко крутануть рулем. «УАЗ» перепрыгнул через рельсы и, проехав несколько метров, со всего размаху боднул капотом кирпичную стену.

Услышав сзади крики на незнакомом каркающем языке, я открыл дверь и, подняв одну руку, громко закричал:

— Аллах Акбар! Аллах Акбар!

Прикрывая глаза рукой, выбрался из машины и немного замешкавшись, открыл огонь из «ксюхи». Стрелял по-пижонски, держа автомат одной рукой, как будто это был пистолет. Стремительно бросив тело в сторону, я на бегу отстрелял магазин и, нащупав в кармане «яйцо» гранаты, выдернув чеку, бросив гранату через плечо. Очередь из моего автомата заставила погаснуть прожектор, взрыв гранаты отвлек на время противника, дав мне несколько спасительный секунд, за которые, я успел юркнуть в укрытие — бетонный надолб, высотой в полтора метра. Находясь за укрытием, вырвал кольца, сразу из двух гранат и тут же метнул их в сторону пикета. Как только прогремел сдвоенный взрыв, я высунулся из-за укрытия и отстрелял полный автоматный рожок. Снова юркнув в укрытие, я на карачках отполз в сторону, а потом, встав на ноги побежал.

Бежал быстро, петляя из стороны в стороны, как заяц, за которым гонится хищник. Сзади раздалась беспорядочная автоматная стрельба. Несколько пуль пролетели совсем рядом с моей головой — струя горячего воздуха пронеслась над волосами. Спрятавшись за очередное укрытие — несколько секций бетонного забора, я перевел дыхание и поменял магазин в автомате. Так, теперь не спешить, главное не спешить, спешка важна только при ловле блох. Пробежав вдоль остатков забора, я выбрался к длинному, приземистому зданию похожему на коровник или склад.

Обойдя длинной здание стороной, я попал в промзону. При «совке» здесь располагались автобазы и различные СМУ. Сейчас на территории автобазы размещался небольшой цементный завод, а все остальное, пришло в ужасное запустение — повсюду заросли вездесущего камыша и горы строительного мусора.

Мля! Рюкзак! Я забыл рюкзак в машине. Вот, дурья башка. И, что теперь? Возвращаться? Придется.

Развернувшись на месте, бросился в обратную сторону. Преследователи не ожидали от меня такой наглости, поэтому, когда мы столкнулись нос к носу, то я оказался на доли секунды быстрее — длинная очередь моего «укорота» свалила двоих боевиков, которые выбежали из-за угла. Выдернув чеку из гранаты, метнул её за угол, и после хлопка взрыва, нырнул за угол. Ага, а вот и моя машина. От машины, вглубь дачного поселка убегал парень, я выстрелил несколько раз ему вдогонку, но не попал, из-за короткого ствола, пулю, «ксюхи» кидает из стороны в сторону, как пьяную, поэтому «укороты» эффективны на дистанции до пятидесяти метров. Рюкзак лежал на месте, схватив его, я побежал назад. Пробегая мимо трупов, только что застреленных бойцов противника, остановился и заминировал тела, их гранатами.

В начале, я хотел сразу направиться в район города, который находится под контролем наших сил, но потом решил, что будет правильнее провести разведку.

Промзону, пересек быстро — минут за двадцать, выбрался к жилым кварталам. Пересечение Индустриального шоссе и улицы Буденного. Рядом располагалась та самая Керченская исправительная колония, которую накрыли залпы «крокодилов». Спешу заметить, что не без моего личного участия. Здания и сооружения на территории колонии были практически уничтожены — лишь выгоревшие остовы зданий и груды битого камня, с торчащей арматурой.

Перебегая через улицу Буденного, я нарвался второй раз на патруль противника. Автомат ударил сверху, с крыши десятиэтажки. Пули выбили фонтанчики из дорожного покрытия метрах в трех от моих ног. Метнувшись в сторону, я ушел с линии огня, пробежал несколько метров и снова прыгнул в сторону. Автомат бил еще несколько раз, но толи я мой ангел сегодня решил перевыполнить норму, толи автоматчик попался косоглазый. Не знаю, но я ушел. Ушел и без единой дырки в теле.

Нырнув под балконы первых этажей, я пробежал под ними и, выбежав в торце многоэтажке, нос к носу столкнулся с двумя мужиками, упакованными в тяжелые бронежилеты и шлемы с прозрачными забралами. Автоматная очередь из моего «укорота» сбила обоих с ног, по которым, я и стрелял. А куда еще стрелять? В бронежилет, который с легкостью выдержит удар «пятерки»? Да, ну на фиг! То ли дело не защищенные кевларом и титаном ноги. Еще одна короткая очередь, по валявшимся на земле носителям «бронников» и резкий рывок вперед — под защиту следующей многоэтажки.

Успел!

Добежал!

Выстрелы. Сзади снова выстрелы! Выстрелы и крики. Крики на гортанном, каркающем языке. Вороны, мля! Окружают. Берут в клещи.

Я быстро бежал вдоль длинной пятиэтажки, затравленно озираясь по сторонам. Обложили, суки! За мной бежали не меньше десятка бойцов, при этом выстрелы и крики раздавались со всех сторон, и даже спереди. Откуда-то справа ударил луч прожектора, установленного над кабиной грузовика. Вслед, за слепящим лучом света, затарахтел пулемет. Длинная очередь, прочертила пунктирную строчку у меня над головой, высекая искры из бетонных панелей дома.

Прыгнув за угол дома, я ушел от пулемета, но зато нарвался на трех вооруженных парней, одетых в «гражданку». Молодые совсем пацаны, лет по семнадцать — восемнадцать, не больше. Ополченцы, что ли из отряда татарской самообороны?

Парни опешили еще больше чем я, они, аж замерли от неожиданности. Этим я и воспользовался. Как бежал, так и ударил ногой, не останавливаясь, с размаху влепив одному ботинком в колено. Удар мерзкий — коленная чашечка ломается на раз, делая человека инвалидом на всю жизнь. Влетев в тройку «самооборонщиков» подобно шару из боулинга, раскидал их в разные стороны как кегли. На ходу обернулся и дал скупую очередь из «ксюхи». Убил или нет, не знаю — не до этого было. Надо двигаться, бежать!

Я пересек детскую площадку, перебежал к следующему дому, стреляя на ходу из «ксюхи», в автомате сейчас предпоследний магазин…и на углу этого самого дома меня и зацепили — близкий взрыв оглушил и сбил с ног. Пролетев несколько метров, упал на землю, больно ударившись головой о камни. Автомат отлетел куда-то в сторону, осколок срезал ремень разгрузочного жилета, который тут же повис на единственной лямке.

С трудом поднявшись на ноги, я огляделся по сторонам в поисках укрытия. Бежать куда-то не было сил. Я снова упал на землю. Цепляясь пальцами за землю, подполз к цоколю дома и, протиснувшись в небольшое вентиляционное окошко подвала, с трудом запихнул свое тело внутрь. В стену дома, над самым окошком, бьет граната из подстольника, мелкие осколки — «стекляшки» залетают внутрь подвала и….темнота.

Вот так я и попал в этот самый подвал.