Электричка

Николай Литвинов

Остросюжетный фантастический роман «Электричка» соединяет философские догмы с напряженной детективной интригой и драйвом боевика. Судьбоносная встреча двух персонажей меняет их представление о реальности. В поисках истины им предстоит столкнуться с тайными властителями мира, а в конечном счете и с самим его сценаристом. Но даже познания истины и причастность ко всему сотворённому не дают им покоя, так как вызов им брошен самой вселенной.

Глава II

После череды невообразимых событий тяжёлые больничные будни длились, как вечность. Лекарства, капельницы, постоянное сонное состояние в каком-то кумаре — чувство не из приятных. Сломанная ключица, пара рёбер и сильное сотрясение — вот основной диагноз моего улётного кувырка назад.

Через неделю голова стала приходить в норму. Реальность напоминала самый неблагоприятный день сурка, когда все ваши действия происходят на больничной койке. Телу нужен был отдых и покой. Но уже через неделю сознание потребовало движения. Приходилось занимать его внутренними дебатами. Поначалу тишина в голове казалась временным явлением. Каждое утро я надеялся, что голос вернётся. Но он затих и, похоже, с концами. Всё больше начинал думать о том, что это был один большой сон. И причина этого — сильный удар головой при падении. Столько раз пытался всё вспомнить, что он говорил, что я говорил, куда перемещался, вообще перемещался ли я?

По разговорам врачей, меня без сознания вытащили только через час после аварии. Пришёл в себя на вторые сутки. А с этим «наблюдателем» мы сразу куда-то перенеслись, уже не помню куда, но был восхитительный закат. Я человек, который верит в Бога, и как это всё сочетать с происходящим, пока мне было неведомо. «Глаз Божий», «наблюдатель», как он себя только не называл, и как он упоминал в разговоре Бога. С таким же успехом любой поп в церкви упоминает его «всё по воле Божьей и от его имени». Может, какой спецпроект секретный? Вживили мне передатчик в голову — что, разве трудно? Запудрили голову всякой религиозной темой. Погоняли меня по памяти, вытянули у меня какую-то информацию из головы, и с концами. А скажешь кому, так за психа примут. Говорят, что мы запоминаем какой-то минимальный процент от всего увиденного за день. Так с такой технологией, может, они просто расширили зону моей видимости, и то, чего я раньше не замечал, они на этом сконцентрировали моё внимание.

А как я тогда перемещался по городу, и сейчас помню же, что был не там, где должен быть. Откровенно говоря, я уже не могу сказать точно, какое из событий было первостепенным. И было ли оно?

Со временем в памяти стала стираться чёткость происходящих событий. Я сам уже не могу себе доказать, что я куда-то перемещался. Внутренние диалоги — это то, что меня хоть как-то развлекало в больничный период. Я люблю смотреть фантастику и читал много книг, и представить себе, что такое вообще возможно — «ха, да не смешите мои подковы», как кто-то из интеллектуалов сказал в одном серьёзном мультфильме. Ещё неделя, и я полностью себя убедил в нереальности происходящего. Единственное, что когда я вспоминал Ирину, тут всё моё тело давало обратную связь. Я чётко ощущал те чувства, что я за пятнадцать минут приобрёл к этой девушке. Осознание того, что я её потерял так же быстро, как и нашёл, просто выворачивало мою голову и моё сердце. Я старался быть взрослым, реально думающим и понимающим человеком, но эти чувства заставляли меня верить в то, что не могло происходить в реальности.

Через неделю начали приходить посетители, но, правда, откуда-то взялся очередной вирус, и всё закрыли на карантин, из моих близких некого было и ждать. Все сидели по домам, так что в основном наведывались из полиции, пару раз в костюмчиках из спецслужб. Позвонил Андрей, друг детства, он в следственном отделе работал. Предупредил, что наведаются и из его ведомства. Я говорил всем одно и то же: прогуливался по составу, неожиданный взрыв и последствия. Спрашивали, кого видел, я отвечал, что электричка была пустая, особо никого и не было, пара женщин да кондуктор. Про Ирину не упоминал.

— Алло.

— Привет, шеф.

— Привет, Вов.

— Ну, ты как? К тебе не добраться пока, как карантин снимут, сразу приеду.

— Да нормально, не суетись. Выпишут, сам до вас доеду.

— Скажи, звонил Андрей, спрашивал про твои дела, не ругались ли мы, не заводил ли ты новых знакомых, в последнее время?

— О как! А меня он что, не может спросить, сам же звонил недавно. Погоди, а чего это он так интересуется-то?

— Не знаю, но сказал, что кое-какую информацию ты не озвучил. Хотя, когда тебя спрашивали, ты чётко отвечал на все вопросы. Они не поймут, ты сознательно укрываешь или забыл?

— Интересно, и что это за информацию я скрываю? Ай, ладно, разберёмся.

После разговора с братом я понял, на что намекал Андрюха. Возможно, что они нашли записи с камер в электричке. А я там беседую с Ириной. Ну, могу сказать, что девушка понравилась, да и подсел познакомиться. Её-то уже им не спросить. Тут меня опять накрыли чувства, никак я не хотел верить в её смерть. Вспоминая её образ, всё моё нутро говорило, что это та самая, которую ищешь всю жизнь, а когда находишь, стараешься не потерять до конца своих дней. И самое главное, что если она существовала, то и всё, что там произошло, тоже было реально. Но что бы я не думал, голоса в моей голове больше не появлялись, гости ко мне больше никакие не наведывались. Ещё неделя, и на моём лице при малейшем воспоминании появлялась улыбка и мысль о том, что «надо же, так воткнуло».

Через три недели меня выписали в удовлетворительном состоянии. Хотелось побыстрей выйти из этого здания и больше сюда никогда не возвращаться. Медицина, конечно, на хорошем уровне сегодня. Никто тебя не выгонит раньше времени, палаты хорошие, ухоженные. Красивые медсестры, профессиональные врачи. Кормят вкусно и правильно. Но, как ни крути, больница — это не то место, где хочется находиться. Даже если она такого довольно высокого уровня, как в наше время. Сразу скажу, что в регионах ситуация не такая, как в центре, но всяк лучше, чем было ещё даже пять лет назад. А самое, наверное, значимое событие, которое просто позволило сделать гигантский шаг вперёд к грамотному здравоохранению, — это бушевавший пару лет назад вирус пневмонии. Усадил весь мир на карантин. Остановил мировую экономику на полгода. Некоторые страны до сих пор не могут выйти из кризиса. А мы как-то справились и даже смогли сделать нужные выводы. И сейчас у нас приток мигрантов в высокотехнологические сферы, как у заморских стран в свои лучшие годы. А это показатель улучшения качества жизни в нашей стране. Ну, или ухудшения во всём остальном мире.

Я вышел из здания, на улице меня встречал Ванька. Старый дружище, ещё с прошлой жизни, как я люблю выражаться. Такие друзья на века. На улице погода солнечная, на дороге пробки, народ куда-то, как обычно, спешит. Картина столичной жизни быстро поставила мою голову на место.

— Привет.

— Привет, давай к дому. Мне срочно нужно что-то покрепче чая.

— Да я тоже не прочь. — Ванька улыбнулся, поняв мой настрой. — Был тут у своих недавно, моя бывшая опять нового папу в дом привела. Так что есть, что обсудить.

— Тогда вперёд, время не ждёт.

Мы сели в машину, пристегнулись и поползли. По-другому нельзя описать передвижение по столице, особенно в обеденное время. Город мне очень нравился, преобразился сильно. Новому мэру большое человеческое спасибо. Убрал все ларьки, постройки, надстройки. Всю ту муть, что успели наклепать узколобые деятели нашей родины в смутные времена.

Широкий проспект двигался медленно, Ванька что-то говорил, я слушал и его, и музыку. Он любитель какого-то молодёжного рэпа. Не пойму его, он старше меня на четыре года, а всё пытается двадцатилетним подростком выглядеть. Джинсы его с дырками, кепка набок. Он блондин, и причёска, я бы назвал, под горшок, но сейчас стали делать его более аккуратным. Мне такой не видать, мои волосы на голове меня покинули давно, компенсирую густой бородой. Поначалу, как переехал в столицу, меня все спрашивали: как ты с бородой ходишь?! Не останавливают? Я говорю: никогда никто не останавливал из тех, кто в форме, а вот бабушки спрашивают дорогу до метро. Так что борода моя не делала меня каким-то грубым. Придавала немного такого мужского шарма, что ли. Но это, конечно, когда борода под контролем бритвы. А когда она четыре недели просто отрастала в разные стороны, то можно себе представить, на кого я был сейчас похож. Леший — это что-то близкое к описанию, но на сегодня у меня такое настроение, и пусть всё идёт лесом.

Ванька рулит не спеша. Выехали на вылетную магистраль. До дома минут тридцать. Играет музыка, рядом друг, внутри какое-то умиротворение. Я чувствую, что всё хорошо. Почему организм не паникует, почему нет тревоги, обиды, и того чувства, когда хочется на всех обидеться, накричать. Почему я так быстро принял то, что всё, произошедшее со мной — это один большой сон? Почему не хочу действительно разобраться, в чём дело. Даже хотя бы набраться смелости и узнать у Андрея, была ли там девушка, с которой я беседовал. Но нет, я как будто в каком-то релаксе: всё идёт по плану, объяснить это невозможно, это надо почувствовать.

— Костян, ну чего ты молчишь? Что, думаешь, мне делать с этой стервой?

— С какой стервой-то?

— Да с бывшей своей, говорю же! Гришаня, сын мой, спрашивает, когда я его заберу, а эта даже на праздники мне его не даёт, да ещё какого-то нового хахаля на днях в дом привела.

— Слушай, я тебе ещё на твоей свадьбе сказал, чтобы ты не вздумал расписываться с этой ведьмой.

— Ну, ты выдал тогда, конечно, но я думал, ты шутишь.

— Вань, ты же знаешь, насчёт женщин я не шучу.

— Ладно! Ну, а у тебя-то что произошло, куда опять вляпался?

Тут он как-то посерьёзней сразу стал. За долгие годы нашей дружбы мы побывали во многих передрягах, и чаще вместе, а тут он чувствует, что какой-то кипиш прошёл, и без его участия; надеюсь, завидует.

— Честно, пока сам не пойму: либо я шизофреником стал, либо происходит такое, что даже я объяснить не смогу.

— Да ладно, ты же у нас главный стратег и фантазёр. Что такое стало с вами, Константин, я вас не узнаю. Непосильная задача?

— Типа того.

— Слушай, ты меня знаешь, помогу, чем смогу, но уже возраст не тот, сам понимаешь. Не хотелось бы после того, как вроде все начали жить по-новой, опять влезать в какой-то тёмный лес.

— Ты о чём, не пойму?

— О чём… Ну, Володька звонил, сказал, что Андрюхины следаки тебя допрашивали. В поезде вроде бомба взорвалась, по телику говорят, что возможен теракт, но так и не подтвердили ещё.

— То есть по телевизору не сказали, что был теракт?

— Нет, вначале выдвинули версию, потом как-то притихло это всё.

— И что, ты намекаешь на то, что я как-то могу быть причастен к этому взрыву? — Я сделал серьёзный вид и повернулся в его сторону, выпучив глаза как можно шире. Он заёрзал, рулить же надо, а друг хочет посмотреть в его наглые глаза. Меня заподозрить в таком деле, зная мою позицию на эти вещи! Мы все в одно время пережили взрывы в городах. В этих взрывах погибли и наши знакомые. Люди, которые взрывают себя и называют это религиозным подвигом, у меня вызывали, мягко сказать, ощущение полного слабоумия, безвольности и, тем более, полнейшего безверия. Но я понимал, что он в каком-то смысле просто хотел понять, что я — всё ещё тот я. Так как, честно говоря, мы стали очень редко встречаться. Вроде живём все в столице, а можем и год не видеться. Да, есть телефон, и он сейчас, наверное, стал большей проблемой для всех, так как не сближает, а наоборот, разъединяет, давая ложное ощущение близости.

— Вань, честно, я встретил там кое-кого и, по ходу, потерял.

— Это как?

— Да так, помнишь девчонку, про которую я тебе рассказывал, из нашего города?

В моей памяти появилось чёткое воспоминание о том, что мы уже обсуждали Ирину буквально полгода назад на очередной встрече, после которой голова болела пару дней, не помогали никакие таблетки.

— Да, помню. Погодь, здесь поворот?

— Да, прямо за заправкой. Так вот она была там, в вагоне. Я подошёл, хотел пригласить на кофе, и чего-то мы не поняли друг друга. И потом — бах! А до этого вообще всё, как в фантастическом боевике.

— Это как?

— Да ты у нас-то по гангстерским фильмам силён. Ладно, пока не о чем говорить, я думаю, мне надо попробовать разузнать о ней информацию. Позвоню вечером Андрюхе, может, поможет, а сейчас поворачивай к магазину, надо пополнить запасы. А то, я думаю, в холодильнике кто-то помер.

Вечер был предсказуем и развивался по давно отработанному сценарию. Взяли мяса, на заднем дворе разожгли мангал. Пока я готовил, Ванька подливал горячительное. Мы болтали обо всём, вспомнили прошлое, перетёрли все кости братану моему — это у нас любимое занятие. В нашей компании он у нас был боссом, и все шишки на него валились, даже после того, когда мы уже зажили своими жизнями вдали друг от друга. Потом сошлись на мнении, что все бабы из одной печи и с ними надо не цацкаться, потом чуток даже спели под телевизор и уже на третьей поллитровой разошлись по комнатам с полным пониманием того, что вечер удался.

Подъём был жёстким, состояние жуткого сушняка. Спустился в столовую, выпил залпом стакан воды, сразу же налил ещё. Раздался звонок на телефоне.

— Алё.

— Привет, Семёныч.

— Привет, Андреич.

Я иногда имена друзей произносил как отчество. Мне казалось, что получалась более взрослая вариация имени. Ребята особо не жаловались на такое обращение, понимали, что всё с юмором.

— Слушай, ты там сильно занят? Может, заедешь, а то у нас тут пирушка продолжения требует.

— Не, не сегодня, но у меня к тебе разговор.

— Давай.

— Наберу через мессенджер.

— Да, давай жду.

Я сбросил звонок, понял, что Андрюха что-то хочет сказать интересное. Его работа в следственном отделе постоянно заставляет думать о контроле со стороны, и когда он хочет поговорить, то чаще, конечно, приезжает, а если нет возможности, болтаем через мессенджер. Думаю, его не контролируют, хотя это, может, просто наша мулька для успокоения. О чём-то серьёзном мы уже давно не разговаривали, нет причин таковых. Прошли те годы, когда что-то надо было скрывать. Сейчас у всех семьи, жизнь стала настолько нормальной, насколько это только можно представить. Конечно, до того момента, что произошёл со мной в электричке. Звонок, я собрался с мыслями. Голова была ещё не на месте.

— Алё ещё разок.

— Слушай, у тебя проблемы. Мне передали, что к тебе выдвинулась группа захвата. У них появилась информация о причастности какой-то девушки, которую ты можешь опознать. Семёныч, без глупостей, выйди, если это так. Я попробую разобраться, что у них есть на тебя, почему группа захвата, в чём причина. Как только они тебя возьмут, обещаю, сделаю всё, что смогу, и…

Тут звонок оборвался.

Услышанное меня чуток отрезвило, даже как-то стало не по себе. Группа захвата? Меня? Что происходит? Получается, что с этой электричкой жизнь моя пойдёт по иному пути, и события начинают опять развиваться не по тому плану, на который я рассчитывал. Бред или не бред — ладно, как-то надо прийти в чувства. Достал остатки вчерашнего виски, налил всё, что там было, грамм на сто накапал, залпом выпил. Организм принял дозу с большой благодарностью. Голова чуток отпустила. Раздался звонок в дверь, да чтоб вас! Уже, что ли?! Может, Ваньку разбудить или пусть спит, мне нечего скрывать, пойду и просто сдамся. Не готов я сегодня к противостоянию, тем более с группой захвата. Я подошёл к двери, на мониторе был виден женский силуэт, в моих глазах пелена, но черты были узнаваемы. Сердце забилось с невероятной скоростью, глаза прозрели, голова и состояние стали более собранные. Ещё раз, не может быть! Открыл дверь, на крыльце стояла Ирина. Пауза секунд на десять, как вечность.

— Заходите, будьте как дома.

На её лице не дёрнулся ни единый мускул, с серьёзным видом она спокойно зашла в дом.

— Здравствуй, Костя.

— Привет, а я вот только что тебя вспоминал, с грустью, конечно. Думал, ты погибла.

— Я думала, ты тоже.

Мы посмотрели друг на друга, взгляд был одинаково серьёзен и спокоен. Да, мы рады видеть друг друга, и это чувствовалось.

— Проходи, присаживайся. У нас вчера небольшой сабантуй организовался по поводу моего выхода из больницы.

Она неспешно, не разуваясь, прошла в гостиную, чуть осмотрелась и, приняв моё предложение, присела на стул, который я ей пододвинул. — Рада за вас, мне нужна помощь, чтобы кое в чём разобраться.

— В электричке меня надо было слушать, может, и глупостей бы не наделала. А теперь понятно, про какую говорят девушку, и по чью душу выехала группа захвата.

— Прости! Честно, прости, я тоже по тебе уже успела пустить слезу, но у меня на хвосте ещё мои старые хозяева, и мне некогда слюни распускать. Ты со мной?

— Ты со мной, что это за фраза?! Это если уж и фраза, так она моя.

Я знал, откуда она. Эта фраза из одного фильма с очень брутальным актёром, он там наёмного космического бойца играет. В какой-то момент, спасая свою девушку, он ей кричит: «Ты со мной, Кира?» Не знаю почему, но эта фраза всегда была у меня в голове. Я представлял, что когда-нибудь и сам скажу её в нужный момент. А тут она её произносит.

— Точно моя фраза, это я тебе тогда в поезде сказать хотел: «Ты со мной, Ира?», если бы знал, что с тобой происходит. Но кое-кто почему-то не предупредил меня обо всём происходящем. — Я немного выдохнул. — Что тебе надо от меня?

— Сколько, по твоим предположениям, у нас времени?

— Ну, не знаю, звонили минут пять назад. Поедут явно из центра, до нас минут тридцать без пробок, думаю. Ну, минут пятнадцать-двадцать у нас есть.

— Тогда нам надо спешить, для разговора надо найти более благоприятное место.

— Погоди, ты собралась бежать?

— А у тебя другие планы?

— Ну, вообще, до твоего прихода я уже готов был сдаться, ну и чуток похмелиться, что и успел сделать. Осталось сдаться.

— Да ладно, куда делся мой спаситель? Всю мою жизнь ты появлялся ниоткуда на пару минут, спасал меня от очередного безумия и так же исчезал в неизвестном направлении, а теперь ты говоришь, что готов сдаться! Я тебя не узнаю.

— Слушай, я вообще-то хотел побыть нормальным мужиком, только вышел из больницы, хотел побыть один, пролить скупую слезу по люб… — чуть не проговорился, но быстро исправился. — По лютой девушке, которую считал, что потерял навеки, и на это мне хотелось потратить, ну, ещё хотя бы пару дней и пару литров горячительного. А ты всё портишь.

— Ну, ты противоречишь сам себе! Во-первых, ты не один, а судя по твоему саркастичному говору, ты явно не собирался сильно убиваться из-за меня.

— Я хорошо скрываю свои чувства, — ухмылку еле сдержал.

— Ладно, сюсюкаться мне некогда. Ты со мной, ещё раз спрашиваю?

Вот тоже и фразу мою — ну, зачем, это же явно я должен сказать.

— Слушай, Кира, то есть Ира…

Тут просто совпадение на совпадении, но в данный момент это я, что ли, баба?! А она межгалактический убийца? Да, жесть, нехорошо, надо собраться, стопка похмельная разогрела сильней, чем я думал.

— Ладно, я с тобой, Кира.

— Я Ира.

— Да и я про то же, только сейчас Ваньку подыму.

— Оставь его, им он не нужен.

— Лады, как скажешь. Двигаю за вами, женщина, по пути можно немного горячительного — это был не вопрос.

Мы вышли. На улице стоял серый седан западного производства, из мест, где предпочитают лягушачьи лапки на ужин. Неприметный цвет, неприметная машина — так можно охарактеризовать это авто.

— Садись назад. Перегар от тебя страшный! Ехать не близко, так что можешь поспать.

Я — в спортивном костюме, взяв только свою сумку с документами и кошельком, уселся на заднее сиденье. Единственное, что мне сейчас хотелось, ещё немного поспать и стопку виски. Мы выехали из посёлка и двинули на север, она явно рулила не в столицу. Я сейчас не готов был расспрашивать её и спорить, просто хотелось чуть поспать и осмыслить происходящее. Она жива, и это пока всё, что мне нужно понимать и ощущать. Вырубился я почти сразу. Спокойствие внутреннее всё больше вызывало вопросов, но я не сопротивлялся, просто двигался за происходящим и мысленно, и физически, так как понимал: если бы я не согласился, кто-то меня мог и силой затащить в машину. Судя по её настрою. Да, она не так слаба и беззащитна, как выглядит, силуэт приятный, и на вид, и, наверное, на ощупь — подумал внутри меня мужчина.

Очнулся уже на закате. Ехали небыстро — дорога просёлочная. Мысли в основном о ней, о той, что везет меня в неизвестном направлении, навстречу переменам, к которым я совсем, мне кажется, не готов. За окном умиротворяющий пейзаж. На горизонте закат, солнце сквозь ели мерцает золотистым светом. При проблеске ощущаешь тепло на лице, глаз зажмурился, от яркого проблеска покатилась слеза. Не хватало ещё, чтобы она подумала, что ты тут разрыдался, надо как-то незаметно вытереть глаз.

— Что, проснулся?

— Дааа. — протянул я как-то не уверено. — Мы где?

— Надо найти место для ночлега. У меня в багажнике палатка, спальные мешки.

— О, как! Ты подготовилась?

— Не говори.

— Знаешь эти места?

— Да, неплохо. Переночуем, а завтра едем с моими делами разбираться.

Я промолчал. С делами разбираться — я сегодня ещё отдыхаю, и вот эта новость про палатку меня очень обрадовала. Уже о каких-то проблемах слышать не хотелось.

Конец ознакомительного фрагмента.