Чистилище для Гурова

Николай Леонов, 2012

Это серийное убийство даже видавшего виды сыщика Гурова привело в состояние шока. Тринадцать трупов – и все сотрудники правоохранительных органов! Едва начав расследование, полковник Гуров вышел на восемнадцатилетнего парня Алексея Солнышкина, бывшего детдомовца, недавно осужденного якобы за преднамеренное убийство девушки. Изучая личное дело Алексея, беседуя с людьми, которые его близко знали, Гуров приходит к выводу, что уголовное дело в отношении Алеши было сфабриковано. Но кем? Расследование выводит полковника на человека из высших эшелонов власти…

Понедельник

Даже самый длинный отпуск когда-нибудь да кончается. Полковник-«важняк» Лев Иванович Гуров провел его с женой Марией Строевой, народной артисткой России, на море, где впервые за многие-многие годы отдохнул всласть. Его друзья: пребывавший в том же звании и должности Станислав Васильевич Крячко и непосредственный начальник генерал-майор Петр Николаевич Орлов, зная о том, насколько его вымотали два последних дела, — ни разу не побеспокоили его даже звонком. И вот сейчас Гуров, посвежевший и загоревший, ехал на работу, по которой успел соскучиться, и даже не подозревал, что злодейка-Судьба уже подкинула ему очередное дельце, да не простое, а с выкрутасами!

В их со Стасом кабинете, где они, несмотря на наличие трех столов, работали вдвоем, сидя напротив друг друга, на его, гуровском, столе громоздилась гора папок, а Крячко встретил его с виноватым видом, только что слезу не пустил — впрочем, пройдоха это был еще тот, и его штучки-дрючки всерьез воспринимать не стоило.

— Это что за Монблан? — поинтересовался Лев.

— Это, Лева, серия! — вздохнул Крячко. — От нее уже всю Москву трясет.

— И кроме нас, конечно, никого больше не нашлось! — возмутился Гуров.

— Кроме тебя, родимый! — снова вздохнул Стас.

— В смысле?

— В самом прямом! Когда моя благоверная узнала, что Петр отпустил тебя отдыхать на всю катушку, она закатила мне такой скандал, какого и в молодости себе не позволяла. А потом решила, что этого недостаточно, а поскольку не зря столько лет моей боевой подругой была, то субординацию правильно понимает.

— Короче! — не выдержал словоблудия друга Лев.

— Как прикажете, господин полковник. Маленького завсегда обидеть можно! — с сокрушенным видом поник головой Стас. — Так вот, сюда она к Петру сунуться не посмела, а вот к нему домой заявиться — запросто! И ушла она оттуда только после того, как он ее клятвенно заверил, что отпустит меня в отпуск, с учетом всех отгулов, точно так же, как тебя, лишь только ты на службу выйдешь, и, как и тебя, беспокоить не будет. Так что пост сдал!

— Значит, эту серию на меня одного сваливаешь? — Не ожидавший такого предательства, Гуров в первый момент даже растерялся, что случалось с ним довольно редко.

— Лева! Пойми! Вопрос стоит уже о разводе, разделе имущества и прочем, — сразу став серьезным, ответил Крячко. — Ну, продержись без меня хоть дней десять! Ну, хоть неделю! А там она успокоится, я вернусь и подключусь! Если совсем туго станет, вот тебе телефон Трофимыча — это был участковый в той деревне, где Крячко купил дом, в просторечии именуемый дачей, — и Стас положил на стол листок бумаги: — Звони ему, и я тут же на все плюну и примчусь.

— Что ж не тебе самому? Или твой сотовый уже у жены? — невинно поинтересовался Гуров

— Да! — отвернувшись, буркнул Стас. — И вообще она меня внизу в машине ждет. Заготовки на зиму, видите ли, делать надо! — сорвался он на крик.

— А вот об этом, — ткнул в кипу папок Лев, — ты ей сказал?

— Естественно! Только она и слышать ничего не хочет! Орет, что наша работа никогда не кончится, а ей хоть на старости лет муж нужен дома!

Гуров знал жену Стаса очень давно, но что она на такие вещи способна, даже не подозревал. «Обманчива, однако, бывает внешность», — горько подумал он.

— Это еще не все, — немного успокоившись, продолжал Крячко. — Тебе тут еще студентов-практикантов дали.

— Мне?! В такой момент?! — удивился Лев. — И чья же светлая голова до этого додумалась?

— Да уж не Петра! Он, как мог, отбивался, но не получилось.

— Ладно! Иди! Не стоит заставлять жену ждать! — попытался успокоить Стаса Гуров. — Иди-иди! Отдыхай в свое удовольствие! А я сам справлюсь, мне не впервой!

Потоптавшись возле двери, Крячко наконец покинул кабинет. Лев сел за свой стол, взглянул с ненавистью на папки и задумался, а смог бы он бросить друга в трудную минуту, даже если бы Мария грозила ему разводом? Да нет! Он бы выбрал друга, который не раз ему спину прикрывал, потому что мужская дружба — это святое! Но раз Стас решил иначе — это только его дело! Выбросив все эти мысли из головы, Гуров потянул к себе первую папку, но тут же поднялся, потому что нужно было срочно решить вопрос с этими студентами-практикантами, возиться с которыми сейчас у него не было ни времени, ни желания. Он отправился к Орлову. Что собой представляют студенты престижного юридического факультета МГУ, Лев себе хорошо представлял — приходилось читать там несколько лекций, и впечатление у него после этого осталось самое отвратительное, потому что навешанные на них «цацки-ляльки» стоили больше, чем его квартира, вместе с обстановкой и машиной в придачу! А уж скучающее выражение их лиц приводило его просто в бешенство! Эти сынки и дочки звездных папаш или просто родителей с тугими бумажниками и многомиллионными счетами приезжали на занятия только для того, чтобы поделиться впечатлениями, рассказать друг другу последние новости, словом, пообщаться днем перед очередной вечерней, переходящей в ночную, тусовкой. Но одно дело — посмотреть на них мельком, и совсем другое — возиться с ними, пытаясь вбить в их пустые головы хотя бы зачатки каких-то разумных мыслей, и ежедневно общаться! Вот этого ему совершенно не хотелось!

В приемной Орлова было не протолкнуться, причем стояли там именно те молодые люди, которых он от всей души ненавидел. «Наследнички, мать их!» — подумал Лев, грубо проталкиваясь через эту толпу, и, даже не взглянув в сторону секретарши, вошел в кабинет. А та и не подумала его задержать, потому что знала не первый день: с таким выражением лица Гурова не остановили бы даже танки, и предпочла не нарываться — Орлов с полковником уж как-нибудь сами между собой разберутся. В кабинете кто-то был, но Лев, даже не посмотрев в его сторону и не здороваясь, резко спросил:

— Петр! Что за дела?

— А приветствовать старшего по званию в главке уже не принято? — раздался ехидный голос, и Гуров, повернувшись, увидел генерал-майора Сергея Георгиевича Сучкова, который уже около года был начальником одного из управлений их министерства.

— Сучок! Это ты-то начальство? — обрадовался он, потому что нашелся тот, на кого можно было сорваться и выплеснуть бушевавшую в душе злость. — Из тебя такое же начальство, как из дерьма конфетка!

Орлов сидел, не только закрыв глаза, но и прикрыв их рукой, — Гуров есть Гуров, от него и в бункере, на случай ядерной войны выстроенном, не убережешься. А Лев, тем временем уже спокойнее, потому что немного разрядился, обратился к Орлову:

— Насчет серии я все понимаю. Насчет того, что ты Стаса в отпуск в такой момент отпустил, мы с тобой потом наедине поговорим. А вот откуда эти студенты-практиканты на мою голову взялись?

— Полковник Гуров! — Сучков самонадеянно решил, что его новая должность поможет ему поставить зарвавшегося Льва Ивановича на место. — Ведите себя пристойно, если вы понимаете значение этого слова. А идея с практикантами принадлежит мне — должны же вы передавать подрастающему поколению свой опыт.

— Сучок! У тебя сезонное обострение или моча так резко в голову ударила? — с новой силой напустился на него Гуров. — Опыт? Кому? Этим недоноскам, у которых в голове даже не пустота, а вакуум? Да! Пара толковых ребят, чтобы на подхвате пахали, мне сейчас не помешала бы, но не эти же глянцевые полудурки! Хотя полудурки — это слишком мягко! А остальным ты сам свой опыт передавай! Только чему ты их научить можешь, если начинал с оперов, да только ни одного дня ножками не бегал, а исключительно по профсоюзно-партийной лестнице вверх полз со ступенечки на ступенечку, всем вышестоящим по дороге ботинки облизывая! Ты наверх дополз? Дополз! Вот и прижухни там, чтобы тебя не было ни видно ни слышно! Ты какого черта полез в дела, в которых ни хрена не смыслишь? Инициативу решил проявить? Чирей на заднице выскочил и спокойно сидеть не дает?

— Полковник! — уже истерично заорал Сучков.

— Ты, мразь, запомни! Я для тебя на всю твою оставшуюся жизнь — гос-по-дин пол-ков-ник! — яростно, четко и раздельно произнес Гуров. — А теперь, — подошел он к дверям и распахнул первую, внутреннюю, а вот вторая, внешняя, как оказалось, оставалась открытой, а поскольку разговор велся на очень повышенных тонах, то в приемной все было слышно, но Льва это не смутило, его сейчас, в таком состоянии, ничего бы не смутило, — пошел вон отсюда! И этих клоунов с собой забери! Или мне тебя выводить?

— Мы продолжим этот разговор в другом месте! — пригрозил ему багровый от ярости Сучков, бочком протискиваясь мимо него в дверь.

— Да хоть в кабинете министра! Я не против! — заверил его Гуров. — И вообще у меня приступ радикулита, и я прямо отсюда к врачу отправлюсь! А серию эту пусть кто-нибудь другой разгребает!

— Ты! Полкаш гребаный! Ты че себе позволяешь? — бросился к нему какой-то «наверсаченный» черноволосый парень.

— Милай! — обрадовался Лев, делая приглашающий жест рукой. — Прошу! Нападай! И у меня будет чистая самозащита! Ручки-ножки в детстве не ломал? Пора-а-а!

Парень на это только зло ощерился, Сучков же, не произнеся ни звука, вышел в коридор, за ним потянулись и остальные. Гуров не стал дожидаться, пока все уйдут, и вернулся в кабинет.

— Лева! — горестно покачал головой Петр. — Ну что ты творишь? Я же еле-еле тебя отбил!

— От кого-чего? — опускаясь в кресло, устало поинтересовался Гуров. — Он уже выпустил пар и немного успокоился.

— Ты что в Чернореченске наделал? Там же нарушение на нарушении! Как мог ты, полковник, поручить возглавить следствие капитану?

— Но он ведь справился! — возразил Лев. — А победителей не судят!

— Ладно! Вы на сколько суток имели право задержать Женьку? Ась? — Орлов приложил руку к уху, якобы в ожидании ответа. — А сколько он у вас просидел? И ведь не в ИВС, а в подвале! А адвоката вы ему пригласили? Ведь с момента задержания должны были! Может, вы прокурора уведомили? Так ведь тоже нет!

— И кому же это не понравились результаты нашей работы? — поинтересовался Гуров. — Может, Женька жалобу накатал?

— Нашелся анонимный источник, который все ваши художества живописал и прямиком в министерство отправил. Сафронова теперь шиш кто тронет — губернатор! Да и Порошин со своим родственничком подсуетятся! Никитин — без пяти минут сафроновский зять! Кто у нас крайним остается?

— Понял я, чьих рук это дело, — кивнул Лев. — Вот позвоню я кое-кому в Чернореченск, они эту дамочку из-под земли достанут, и пусть она тогда всем богам молится, чтобы смерть у нее была быстрая и легкая!

— Мы с тобой оба знаем, что ты этого не сделаешь, — вздохнул Орлов. — В министерстве я тебя отстоял! Все урегулировал! Так ты тут с Сучком сцепился! Ну что? Тебе трудно было его генерал-майором назвать? Ну, что ты вечно приключения ищешь? Угробите вы меня, кто тебе спину прикрывать будет?

— Теперь, кроме тебя, уже некому, — буркнул Гуров.

— Это ты про Стаса? Что он в отпуск ушел? — догадался Петр. — Да, его жена мне в моем собственном доме такую истерику закатила, что я не знал куда деваться! Оказывается, мы с тобой изверги и кровопийцы! Ее Стасик уже и на человека-то не похож — одна тень осталась! У меня, дескать, всегда Гуров на первом месте, а на ее мужа мне плевать! Ей-богу, орала так, что соседи стали в дверь звонить и интересоваться, что у нас случилось. И причитала до тех пор, пока я ей не дал слово, что отпущу Крячко в отпуск на полную катушку, как только ты из него вернешься. Он уже и заявление написал, и приказ был подписан, когда вдруг эта серия нам на голову свалилась.

— Откуда она вообще взялась?

— А откуда они все берутся? — снова вздохнул генерал. — Сам знаешь, Москва — город неспокойный. Ладно бы это были разбойные нападения — с ними все понятно, но ведь у наших потерпевших ничего не взято: и деньги, и часы, и мобильник — все на месте. Только труп с ножом в груди — и все! Ни тебе следов! Ни тебе отпечатков! Так чисто, что аж противно делается! А потом какой-то умник сопоставил, что способ убийств один и тот же, вот так эта серия на свет божий и вылезла, и к нам попала! Крячко попробовал с этим разобраться, но ты сам знаешь, что у него не твоя голова. Стас сгоряча пообещал мне, что не уйдет в отпуск до тех пор, пока вы с ним это дело не закроете, а наутро пришел, в глаза не смотрит и говорит, что жена ему уже чемоданы собрала и вопрос ребром поставила: либо отпуск с сельхозработами, либо развод.

— Ладно! С серией я сам как-нибудь разберусь, — отмахнулся Гуров. — Я пока все его вещи в коробку соберу и на шкаф поставлю, а когда он из отпуска выйдет, ты его от меня пересади куда-нибудь. Или меня от него.

— Лева! Так нельзя! Ты максималист, у тебя есть только два цвета: белый и черный, а ведь еще и серый бывает, — попробовал как-то отговорить его Орлов.

— Петр! Ты меня знаешь! Я бы, случись с ним чего, не раздумывая, на Северный полюс махнул, и никакая жена меня не удержала бы! А он? Видно, действительно людям со мной очень трудно, раз он не выдержал. Я его не виню, он такой, какой есть, только мне с ним больше неинтересно.

— Ладно! Иди! А я позвоню в министерство и попробую все разрулить. Скажу, что у тебя был нервный срыв по какой-нибудь личной причине, — пообещал Орлов. — Ты, главное, с серией этой побыстрее разберись, а то весь город лихорадит. И по телевидению нас склоняют все, кому не лень, а там все жутко активные и работящие — им же за «чернуху» деньги платят. Все запросы и так далее — за моей подписью, а я еще и звонком продублирую, чтобы волокиты не было.

— Ну, тогда я пойду дела изучать, — сказал Гуров и, выйдя из кабинета, увидел в приемной двух поднявшихся ему навстречу парней лет под тридцать, одетых явно с вещевого рынка, то есть к студентам-практикантам никакого отношения не имеющих.

— Мы к вам, господин полковник, — произнес один их них. — Вы же сами сказали, что вам потребуется пара парней, чтобы пахали.

— Вы с юридического? — удивился Лев.

— Да, после армии по квоте поступили.

— Что же вас туда понесло?

— А чтобы таких, как те, — кивнул парень на дверь, имея в виду вышедших вслед за Сучковым клоунов, — хоть на два человека меньше было.

— Ну, раз так, то оформляйте документы, и я вас беру. Меня в кабинете найдете.

Гуров пошел к себе и начал читать дела, хотя, чего там было читать в этих тоненьких папочках? Незаметно появившимся в это время парням он, не отрываясь, ткнул пальцем в сторону стульев, куда они и сели. Но вот он закончил, посмотрел на них, и оба тут же подскочили и представились — Павел и Виктор.

— Ну, а я — Лев Иванович. Итак, мы имеем серию убийств. Жертвы: начальник районного управления внутренних дел, следователь того же управления, прокурор, судья, парень с девчонкой — оба героиновые наркоманы. Есть еще семь человек, которых мы, чтобы не заморачиваться с фамилиями, обозначим так: старик, артист, автослесарь, банкир, инженер, врач и туристка. Их всех пока, — выделил Гуров, — объединяет только одно: способ, которым они были убиты. Это удар обычным кухонным, но заточенным до бритвенной остроты, ножом в сердце, причем удар с некоторой натяжкой можно назвать профессиональным. Ножи абсолютно новые, ими ничего до этого не резали, и отпечатков на них вообще нет. Что вы думаете по этому поводу?

— Это не маньяк, — уверенно сказал Павел.

— Ну да! — поддержал его Виктор. — Тот зациклен на какой-то определенный вид жертвы, например, молодые блондинки или что-то в этом роде, а тут полный разнопляс.

— Ну, тогда читайте дела, только молча, а потом поделитесь своими соображениями, — предложил Гуров.

Ребята быстро забрали дела и углубились в их изучение, а он, откинувшись на спинку стула, стал размышлять, но совсем не о деле, потому что уже все понял, а о том, насколько падает профессионализм. «Вот уйдем мы, старики, а кто придет нам на смену? Эти гламурные мамины и папины детки? Да им и в голову не придет, что работать нужно начинать именно на земле! Именно там опыта набираться! А они все сразу хотят в большие начальники попасть! И, что самое печальное, пользуясь родительскими деньгами и связями, попадут! Господи! Что же тогда в России будет? И где найти тех настоящих, которые хотят и умеют работать? Или, точнее, хотят научиться работать! А главное, честных! В дни моей молодости таких было подавляющее большинство, хотя подлецы все же встречались, а сейчас? Вот попался мне, к счастью, Володька Никитин, в Чернореченске Костя со своими ребятами… Так ведь они скорее исключение, чем правило!» Вот такие невеселые мысли одолевали его, под еле слышное перешептывание парней, когда раздалось осторожное покашливание.

— Я так понял, вы готовы говорить, — повернул он к ним голову. — Слушаю.

— Лев Иванович! Мы думаем, нужно постараться выяснить, что при жизни могло связывать этих людей, опросить их родственников, соседей, знакомых, — начал Павел.

— Кроме того, надо узнать, куда поступают в продажу такие ножи, потому что завод-изготовитель уже известен, а потом выяснить, кто их купил, потому что тринадцать ножей, может, и больше, это уже не шутка, такое невозможно не запомнить, — подхватил Виктор.

— Верным путем идете, товарищи, — усмехнулся Гуров. — Вам объясняли, как нужно писать план оперативно-разыскных мероприятий? — Парни дружно кивнули. — Вот и творите! Может, еще какие пункты туда включите. Но придется вам его пока от руки писать, потому что за свой компьютер я вас не пущу, за тот, — он показал на компьютер Крячко, — тоже. А также составьте запрос по поводу ножей на завод-изготовитель, но отнесете его секретарю генерал-майора Орлова, которая его и напечатает, и подпишет у начальства, и отправит — так быстрее будет. А я пока позвоню в техотдел, чтобы вам выдали по диктофону. Они будут числиться за мной, так что вы уж с ними поаккуратнее, а то из моей же зарплаты вычитать будут.

Парни, согнувшись над листом бумаги и постоянно перешептываясь, писали план, а Гуров, как и обещал, позвонил в техотдел, а потом просто сидел и наблюдал за ними. А что? Вдруг из них выйдет толк? Ребята вроде неплохие! Закончив, они протянули ему листки, и Лев их внимательно просмотрел. Конечно, сплошной детский лепет, но все приходит со временем.

— Вот и хорошо! — сказал он, убирая план в стол. — Теперь следующее: где живете?

— В общежитии, конечно!

— Про тайну следствия слышать доводилось?

— Лев Иванович! — укоризненно посмотрели на него парни.

— Только не надо изображать из себя несправедливо отшлепанного ребенка, — жестко проговорил Лев. — И не такие асы, как вы, прокалывались, желая показать девчонкам, какие они пробивные и крутые. А вы принимаете участие в расследовании серии убийств! Да еще под руководством самого Гурова! И это не бахвальство с моей стороны! Думаете, я не знаю, какая слава обо мне идет? Причем совершенно заслуженно! Я ложной скромностью не страдаю и прекрасно знаю, чего стою! Ну, и как после этого не похвалиться?

— Лев Иванович! Вообще-то мы оба служили в армии и присягу принимали, — серьезно ответил Виктор. — И к тому же на Северном Кавказе, где потом по контракту остались, и в антитеррористических операциях участие принимали!

— И награды боевые имеем! — добавил Павел.

— В вашем возрасте мозги отключаются ровно в тот момент, когда на горизонте появляются девчонки. Гормоны! Природа! А против них не попрешь! И дай-то бог, чтобы этого с вами не случилось! Надеюсь, вас будет сдерживать хотя бы желание получить от меня хороший отзыв о практике. Так что с этой минуты все разговоры по делу ведутся только здесь! — хлопнул рукой по столу Лев. — Если уж совсем невмоготу что-то обсудить, пожалуйте на пленэр! Садитесь в парке на скамеечку, подальше от других, и говорите пока не устанете!

— Так точно! — по-военному ответили парни.

— А вот завтра прямо с утра, или, если есть желание побегать, то уже сегодня, вы и начнете обход родственников и всех тех, кого перечисляли. Теперь вопрос: как вы думаете, зачем вам диктофон?

— Чтобы не упустить что-нибудь, потому что в разговоре может промелькнуть какая-то на первый взгляд мелочь, а потом выяснится, что это очень важно, — ответил Павел.

— Да и трудно будет удержать в памяти столько информации сразу, — добавил Виктор.

— И то, и то верно, — согласился Гуров. — Вы придете в семьи, где относительно недавно потеряли родного человека. Как правило, родственники чувствуют себя виноватыми перед тем, кто ушел, даже если это произошло не по их вине, и им нужно элементарно выговориться! И удержать в памяти весь объем информации — трудно, а уж суметь вовремя вычленить нужное и разговорить человека именно на эту тему — еще труднее. Это дело практики, и вы этого пока не умеете. Но есть еще один аспект. Конечно, можно было бы отправить вас туда с блокнотами, но этого делать нельзя. Почему?

— Человек, наверное, не будет так откровенен, — предположил Павел.

— Ну да! Он будет подбирать слова, станет скованным, дважды подумает, прежде чем что-то сказать, — поддержал его Виктор.

— Молодцы! Все верно! У себя дома, в привычной обстановке, человек и чувствует себя свободно, и говорит так же. А если он увидит, что каждое его слово записывают, он не скажет и половины того, что мог бы, а уж некоторые сомнительные моменты и вовсе не упомянет. Учитесь разговаривать с людьми! А еще быть терпеливыми и корректными. Например, производите вы поквартирный обход дома, где произошло убийство. В одной из квартир живет глуховатая бабка, которой на ухо нужно орать. Проорали вы ей один вопрос, второй, а потом плюнули и ушли. А потом окажется, что она убийцу в глазок видела, или бабка-сплетница, которую весь подъезд ненавидит. Если вы к ней правильный подход найдете, она вам обо всех все расскажет, и о том, что вас интересует, — тоже. Только торопить ее нельзя. Такие люди, как правило, одинокие, поэтому на весь мир озлобленные, и ей слушатель нужен, ей выговориться хочется. Вот и учитесь не слушать людей, а слышать то, что они говорят! Это две большие разницы! Ясно?

— Ясно! — дружно ответили парни, внимавшие полковнику, как оракулу.

— Полицию, прокуратуру и суд я беру на себя — не по чину вам пока туда соваться, а вот всех остальных делите как хотите, выписывайте адреса, а потом идите за диктофонами — и вперед! Когда обойдете всех, придете и отчитаетесь! В случае непредвиденных, экстраординарных ситуаций звоните мне. — Лев протянул им по визитке. — Но надеюсь, что таковых не будет! А мне запишите, на всякий случай, свои телефоны.

Парни быстро написали ему номера своих сотовых, выписали адреса и уставились на Гурова в ожидании новых поручений.

— Ступайте, орлы! — усмехнулся он — Желаю удачи! — Когда же они были уже возле двери, остановил их: — Маленькая просьба: не забывайте есть — время от времени это делать все-таки надо, потому что трудовой энтузиазм — вещь малопитательная и низкокалорийная.

Ребята ушли, дверь за ними закрылась, а Гуров все продолжал смотреть на нее и думал: «А ведь они немногим старше меня, то есть того Левы Гурова, который когда-то сразу после юридического пришел в отдел к Константину Константиновичу Турилину. Только эти и более собранные, и более строгие — можно сказать, почти войну прошли! А я был ребенок домашний и ничего подобного не испытал, зато потом нахлебался горячего до слез! А вот они уже сейчас лиха хватили! Как говорится: новые времена — новые песни!»

Он плотно пообедал в столовой, а потом поехал в районное управление полиции, в котором были убиты и начальник, и следак. Вообще-то это управление еще год назад на всю Россию прославилось тем, что там на допросе насмерть забили задержанного, после чего все руководство сменилось, то есть колоду просто перетасовали: провинившихся перевели в другие районы, оттуда на их место пришли ничуть не лучшие, а мелкую сошку повыгоняли, якобы завели на нее уголовные дела, но все спустили на тормозах.

В холле управления еще висели фотопортреты убитых с черной лентой наискосок в углу, хотя по времени ее давно пора было убрать, только дела до них уже никому не было. Дежурный сидел за стеклом и азартно мусолил какой-то затрепанный глянцевый журнал.

— Подскажите, где мне найти начальника управления, — обратился к нему Гуров.

— Расписание дней и часов приема на стене, — бросил тот, не поднимая головы.

— А мне к нему нужно сейчас, — настаивал Лев.

— Ты че, глухой, что… — Разозленный парень наконец поднял голову, сразу же наткнулся взглядом на раскрытое удостоверение Льва Ивановича, вскочил и испуганно гаркнул: — Здравия желаю, господин полковник!

— А зря ты, мальчик, Булгакова не читал, — заметил Гуров. — Там открытым текстом написано, что хамить не надо! Ну, и где кабинет начальника управления?

— Налево по коридору, господин полковник! Третья дверь по правой стороне, господин полковник!

Удрученно покачав головой, Лев отправился к начальнику, сопровождаемый бормотанием дежурного:

— Во, блин, попал!

Начальником управления оказался замотанный донельзя подполковник с покрасневшими глазами, который, увидев удостоверение Льва, даже не удивился.

— Что? Совсем паршиво? — спросил Гуров.

— По-хорошему, все управление нужно на хрен разгонять, — ответил тот. — Только откуда новых и нормальных брать? Меня сюда из соседнего района из замов перевели. С одной стороны, конечно, повышение, а с другой — лучше бы я там оставался!

— Ну, хоть немного с делами-то разобрался?

— Чем глубже в лес, тем толще партизаны! — невесело хмыкнул тот.

— То есть чем больше копаешь, тем больше дерьма всплывает, — понятливо покивал Лев. — А что ты о покойниках сказать можешь?

— Тебе открытым текстом, или сам догадаешься? — хмуро поинтересовался подполковник.

— Не надо, я догадливый. Как бы мне оперативно-разыскные дела посмотреть, которые следак вел.

— Ты не поверишь, — вдруг как-то истерически рассмеялся подполковник, — но вскоре после того, как их одного за другим грохнули, здесь такой пожар случился, что ничего спасти было невозможно: что-то в огне погибло, а что-то пожарные залили.

— Как я понимаю, пожар был рукотворный?

— Исключительно чья-то халатность и несоблюдение техники противопожарной безопасности, — ернически ответил подполковник. — Неисправный старый, то есть еще железный, электрочайник оставили включенным в пятницу вечером, вода выкипела, а дальше — сам понимаешь. А уж что там на самом деле было — одному черту известно, потому что дело это было явно не богоугодное.

— Ну, а список дел, которые он вел за последний год, я получить могу?

— Это запросто. — Подполковник обрадовался, что хоть чем-то может помочь «важняку» из главка.

— Тогда скинь его по факсу, мне передадут, — попросил Гуров и, достав свою визитку, написал на ней номер телефона Орлова.

— Нет проблем, сегодня же сделаю, — заверил его подполковник и наконец поинтересовался: — А зачем тебе это?

— Серию поднимаю, — кратко ответил Лев.

— Ну, бог тебе в помощь! — искренне пожелал ему начальник управления.

Следующим местом, куда поехал Гуров, была прокуратура, где опять же висел фотопортрет невинно убиенного, и даже цветы под ним наличествовали. Лев посмотрел на холеное, вальяжное лицо прокурора и только усмехнулся — по его опыту, за такой внешностью частенько скрывалась порядочность второй, она же последняя, свежести. Там он опять попросил предоставить ему список дел, по которым покойный поддерживал обвинение за последний год, и, к немалому своему удивлению, очень быстро его получил, причем с произнесенным трагическим тоном комментарием:

— Ну, наконец-то хоть кто-то всерьез займется этим делом.

Сказавшая это немолодая и некрасивая женщина даже носом хлюпнула от избытка чувств, и Гуров, не выдержав, поинтересовался:

— А что за человек был покойный?

— Это был самый лучший на свете человек! Таких уже больше никогда не будет! — патетически воскликнула она.

Все ясно, подумал Гуров, влюблена она была в него как кошка, а теперь цветы под портрет ставит, но с этим уже ничего не поделаешь — женщина!

Последним учреждением, которое он наметил для себя посетить в тот день, был суд, где его опять-таки встретил при входе портрет убитого судьи, на этот раз даже в траурной рамке. Канцелярия работала исправно, так что получить перечень рассмотренных покойным дел не составило труда.

Собрав этот урожай документов, Лев вернулся на работу, но сначала заглянул в приемную Орлова за дожидавшимся его обещанным факсом. У себя в кабинете он сравнил все три списка и отправился прямиком к Орлову.

— Ну, можешь ни о чем не волноваться, — сразу заявил Петр, — я все урегулировал.

— Это ты по поводу Сучка, что ли? — уточнил Гуров. — А когда меня подобные гниды волновали?

— Лева! Ты неисправим! Нет, чтобы сделать старику приятное и поинтересоваться, а как же вы, глубокоуважаемый Петр Николаевич, смогли это сделать? Это ведь и Гераклу не под силу!

— Господин генерал-майор! И как же вы смогли спасти мою несчастную задницу от вполне заслуженной порки? — с придыханием спросил Лев и посмотрел на Орлова таким преданно-восторженным взглядом, что тот не выдержал и расхохотался.

— Да я просто настучал первому замминистра, что Сучок не от великого ума решил повесить на тебя двадцать человек практикантов. Причем именно в тот момент, когда ты занимаешься расследованием серии непонятных убийств, в том числе и работников правоохранительных органов, а также прокураты и суда, по поводу которых перед журналюгами всех мастей наши чиновники уже отбрехиваться устали. А ты, узнав об этом, не выдержал и сорвался, потому что, осознавая всю меру возложенной на тебя ответственности, не можешь распылять свои силы еще и на занятия с практикантами. А поскольку твою прямолинейность, доходящую очень часто до откровенного хамства, наверху все прекрасно знают, то отнеслись к твоей выходке с пониманием и пожелали всяческих успехов в расследовании, что в переводе с чиновничьего языка значит…

— Вынь да положь им супостата, и поскорее, — закончил за него Лев.

— Ну, вот! Ты и сам все знаешь! — удовлетворенно заметил Петр. — А Сучку вломили по первое число, чтобы впредь со своей самодеятельностью не высовывался! — И спросил: — Ну, как? Есть какие-нибудь мысли?

— Ага! Завалялась одна — глядишь, и пригодится, — ответил Лев Иванович, кладя перед Орловым листок. — А запросите-ка вы, ваше превосходительство, из архива суда дело за вот этим номером. Оченно оно меня интересует, — и Гуров положил перед Петром еще три документа, полученных в полиции, прокуратуре и суде, в которых маркером было выделено по одной строке. — Ты веришь, что это просто совпадение, когда одинаковым способом убивают людей, занятых в одном деле?

Орлов долго и тоскливо смотрел в глаза Льву, а потом безнадежным тоном, потому что заранее знал ответ, спросил:

— Лева! Ну, почему ты не хочешь занять мое место? Одно твое слово, и я все мигом организую, а наверху только рады будут! Я бы тогда со спокойной душой ушел на пенсию и наконец-то отдохнул от нашей окаянной работы.

— Никогда! Чтобы я за других урожай шишек на свою голову собирал, политес блюл и прокладкой работал?! Я сейчас захотел послать Сучка по матери — и послал! И они там, — ткнул пальцем в потолок Лев, — это сожрали! Причем мы с тобой оба прекрасно знаем, что даже без твоего заступничества они бы это хоть и с трудом, но проглотили. Потому что я — Гуров, и личность свободная! А тогда? Нет, наверху, конечно, рады будут, потому что я управляемым стану! Меня можно будет вызывать на ковер и песочить! А я не котелок, чтобы меня песком драить! Да и потом, генеральские погоны мне не пойдут! — легкомысленно закончил он.

— Значит, я прокладкой работаю? — укоризненно покачал головой Орлов. — Что ж ты не уточнил, какой именно: водопроводной или той, что женщины иногда используют? Если первой, то я готов стерпеть, а вот против второй категорически возражаю!

— Брось, Петр! И я тебя прекрасно понимаю, и ты — меня, — невесело произнес Гуров. — Нас с тобой теперь двое осталось, надо вместе держаться.

— Лева! Не руби с плеча! — попросил Орлов. — Лично я жену Стаса понимаю, потому что ее жизнь — совсем не сахар была! Сколько ночей она не спала? Сколько валерьянки выпила? Да море, если не океан! А Стас? Да ты вспомни, сколько раз он, бросив все, тебе на помощь кидался! А уж если совсем откровенно, то у него всегда на первом месте был ты, а не семья! Ну, сдали у бабы нервы! Столько лет терпела, а тут сорвалась! Выработала она весь свой запас прочности, ну и понесло ее по кочкам! Так что ж, расстреливать ее теперь за это? К тому же когда Стас весь свой отпуск полностью отгуливал? Хоть раз такое было? А тут все вот так сошлось! Не держи ты на него зла! Он же сейчас сам себе не рад, что в трудную минуту тебя бросил. Ему этот отдых — поперек горла!

— Не ту ты стезю в жизни выбрал, Петр, — усмехнулся Гуров. — Тебе в попы идти надо было, грехи отпускать! Самое для тебя занятие! — Он встал и, уже в дверях обернувшись, напомнил: — Дело запросить не забудь!

— Эх, Лева, Лева! — вздохнул ему вслед Орлов.

Дома Гуров с удовольствием поужинал — Мария начала потихоньку осваивать премудрости кулинарного искусства, и порой у нее, как, например, сейчас, получалось даже что-то вполне съедобное. Увидев его довольную физиономию, она спросила:

— Ну, и как тебе первый после отпуска день на работе?

— Машенька! Ты не представляешь, какое это наслаждение — послать распоследнего мерзавца к такой-то матери! — выразительно проговорил Лев.

— Левушка! — усмехнулась она. — Ты не оригинален! Я тоже порой не отказываю себе в таком удовольствии!

Они посмотрели друг на друга и рассмеялись — кажется, их семейная жизнь окончательно наладилась.