Фамильный приговор

Николай Леонов, 2022

Выстрелом из охотничьего карабина убит Глеб Данилин, сын заместителя министра по экологии Краснодарского края. Незадолго до этого таким же способом была убита мать парня. Сыщики Гуров и Крячко предполагают, что, возможно, это месть браконьеров, «обиженных» чиновником, так как убийца охотится именно на семью Данилиных. Но кто он? У всех, кто хоть в какой-то степени может иметь мотивы ликвидировать высокопоставленную семью, есть алиби. Когда очередная пуля убийцы пролетает уже над головой Гурова, у полковника не остается сомнений в новой, абсолютно необычной версии… Николай Леонов, в прошлом следователь МУРа, не понаслышке знал, как раскрываются самые запутанные уголовные дела. Ставшая классической серия «Черная кошка» насчитывает более 200 книг, вышедших тиражом в десятки миллионов экземпляров.

Глава 2

Самолет в Сочи, как узнал Лев Иванович, должен был отправляться только в двенадцать ночи, и потому времени собраться у него был вагон с тележкой в придачу. Поэтому, заказав авиабилет, Гуров, как и договорился с Крячко, отправился вместе с ним на Петровку принимать дело об убийстве Данилиной.

— Три месяца прошло, а они, я так понял из разговора со следователем, ни на шаг не продвинулись, — сетовал Станислав. — Дело глухое, как мне доложили.

— А то ты не знаешь, что все дела, которые к нам попадают, по факту считаются глухарями, — усмехнулся Лев Иванович.

— Так-то оно так, как ты любишь говорить, — согласился Крячко, — только вот отчего-то нам ведь удается их распутать. Просто они не там ищут. — Крячко припарковал машину возле знаменитого на всю Москву, да и на всю страну здания.

— Ну, вот сейчас и посмотрим, там или не там. — Гуров вышел из машины и, одернув полы пиджака, поправил узел галстука.

— Ты хоть пуговицы расстегни и галстук сними — жарко ведь, — посоветовал, глядя на него, Станислав.

Лев Иванович молча отмахнулся и вошел в прохладный вестибюль Главного управления по уголовным делам города Москвы. Костюмы Гуров носил с бо́льшим удовольствием, чем форму. В форме он чувствовал себя неуютно, особенно если приходилось встречаться со свидетелями. Люди, которые, по идее, должны были доверять человеку в форме, отчего-то пугались или чувствовали себя скованно, если полицейский был в форменной одежде. Пиджак же — другое дело: вызывал уважение и настраивал на деловой разговор. Давняя привычка Гурова носить костюм, а не форму, сформировшаяся еще с молодости и первых лет службы, оставалась неизменной даже теперь, когда многие оперативники переходили на более удобную современную одежду — джинсы, куртки.

Узнав у дежурного необходимую информацию, Гуров и Крячко вошли в небольшое помещение, практически не отличавшееся от их кабинета ни обстановкой, ни расположением окон. Навстречу им из-за одного из трех столов поднялся совсем молоденький лейтенантик. Он протянул руку и с серьезным выражением лица представился:

— Демченко Денис. А вы, как я понял, те самые знаменитые Гуров и Крячко из главного управления?

— Интересно, и чем это мы знаменитые? — улыбнулся Лев Иванович, крепко пожимая руку оперативника.

— Ну, хотя бы тем, что именно на примере ваших расследований у нас в академии учили многим криминалистическим моментам — как вести допрос, как замечать незаметное, как рассмотреть невидимое… — начал перечислять с серьезным видом Демченко.

— Ага, — перебил его Крячко и продолжил: — Как впихнуть в отчет невпихиваемое и каким образом заставить свидетелей рассказать то, что они видели на самом деле, а не то, что им показалось.

— Нет, про отчеты нам ничего не говорили… — внезапно смутился лейтенант.

— Да и ладно, не говорили, значит, и не говорили. Только вот ты, Демченко Денис, скажи нам, где найти Заковряжина. Он нам должен передать документы по делу об убийстве гражданки Данилиной Галины Владимировны.

— А это дело теперь не у Сергея Ильича, а у меня, — ответил Демченко и с горечью сказал: — Месяц назад, когда стало ясно, что дело это — висяк, мне его и спихнули. Заковряжин стал ныть, что у него и так глухари по всем ветвям сидят, и предложил передать дело мне. Мол, молодой, пусть побегает, поищет, а не найдет, так с него и взятки гладки — неопытный.

— Хитер, Ильич, хитер, — в свою очередь усмехнулся Крячко. — Так и что? Ты чего-нибудь за месяц накопал?

— Да нет, застопорилось дело, — покачал головой Демченко. — Сейчас я вам все расскажу и покажу. — Лейтенант порылся в сейфе и вынул из него толстую папку. — Вот, смотрите. — Он начал вынимать из папки разные фотографии и развешивать их на специальной доске. — Двадцать восьмого января в дежурную часть позвонил мужчина и сообщил, что его жену убили. Выехавшие на место происшествия эксперты обнаружили в спальне тело женщины, лежащей поперек кровати, лицом к окну. Окно было целым, шторы раздвинуты, форточка открыта. Ноги жертвы при этом оставались на полу, что говорило о том, что в женщину выстрелили в тот момент, когда она открывала форточку, чтобы проветрить помещение.

— В какое время суток было совершено убийство? — уточнил Гуров.

— Вечером, часов в одиннадцать, если говорить точно, — ответил Демченко. — Но свет в комнате горел, и женщину было отлично видно. Скорее всего, снайпер специально ждал удобного момента, чтобы произвести выстрел.

— Снайпер?

— Да, стреляли с расстояния в сто тридцать метров из дома напротив. Вот, — лейтенант протянул Гурову и Крячко листы бумаги, — это заключение баллистической экспертизы.

— Место, откуда стреляли, установлено точно? — спросил Гуров, пока Станислав просматривал отчет.

— Точно до миллиметра, из окна квартиры на седьмом этаже, — кивнул Демченко. — Место выбиралось с учетом отклонения полета пули. Наверняка тут действовал специалист, а не простой любитель пострелять.

— Я смотрю, — Станислав передал отчеты обратно Демченко, — ни одной гильзы в квартире, откуда был произведен выстрел, не нашли.

— Ни гильзы, ни вообще никаких следов не было обнаружено, кроме следов от сошки.

— Что значит сошки? — не понял Крячко.

— Это приспособление такое у охотников и спортсменов стрелкового спорта — сошка или тренога. Ее устанавливают, когда нужно долго пристреливаться стоя и чтобы уменьшить отдачу от выстрела в плечо. Карабин «Тигр-9» — это ведь модифицированная СВД — снайперская винтовка Драгунова, отдача от нее та еще! — пояснил Демченко.

— А ты знаток, я посмотрю, — одобрительно хмыкнул Крячко. — Вот и будешь дальше вместе со мной в паре искать этого снайпера.

— С вами в паре? — удивился Демченко. — А как же…

— А за полковника Гурова, — хохотнул Крячко, — можешь не переживать, он у нас в Сочи загорать поедет, а для этого ему напарник не нужен.

— Станислав, как тебе не стыдно молодых оперативников обманывать, — с недоуменным видом покачал головой Лев Иванович. — Скажите, Денис, а вот интересно — от сошки следы нашлись, а сам стрелок, он, что же, в воздухе летал?

— Ну, тут все было придумано хитро, — наконец-то улыбнулся серьезный лейтенант. — По всей видимости, чтобы не оставлять следов, стрелок воспользовался полиэтиленовой пленкой. Ею он застелил практически весь пол в квартире, а потом аккуратно свернул и унес с собой. При этом, скорее всего, работал он в перчатках и в шапке, потому как наши спецы не нашли ни одного волоска и ни одного отпечатка пальчика, не говоря уже об отпечатках обуви. Спец работал, однозначно, — подвел итог Демченко.

— А что со свидетелями? — поинтересовался Гуров.

— Опросили всех жильцов дома сверху донизу, никто ничего подозрительного не видел и не слышал.

— А чья это квартира, из которой стреляли? — спросил Крячко и зашуршал бумагами. — Ага, вот — нашел. В ней проживала некая Вероника Алексеевна Барская. Старушка умерла полгода назад, ее сын оформлял в то время квартиру на свою дочку — внучку Барской Ирину. Квартиру сдавал посуточно. Ключи по его звонку давала соседка — Перцева Людмила Федоровна. Последней, кто брал ключи, была девушка — студентка Оксана. С ней говорили? Что-то я не вижу никаких показаний от этой Оксаны.

— Приходько ее фамилия, — покусывая нижнюю губу, ответил Демченко. — Я с ней разговаривал на днях, но объяснение брать не стал. Да и не было ничего в этом случае стоящего. Девушке нужно было просто где-то переночевать, она с родителями поссорилась, а к подруге идти не хотела. Вот и решила снять на сутки квартиру.

— Ключики не теряла? — нахмурился Крячко.

— Нет. Я с ней обстоятельно поговорил, — уверил оперативников Демченко.

— Ну, а как с самим карабином? Что-то об оружии узнали? — поинтересовался Лев Иванович.

— Была бы гильза — узнали бы больше, — пожал плечами оперативник, — а так… В общем, проверяли владельцев карабинов по Москве и Подмосковью. Правда, не всех еще успели. Но и тех, кого проверили, исключили. Есть предположение, что полуавтомат куплен в другом регионе. И кстати! — вдруг что-то вспомнив, воскликнул Демченко. — Когда я разговаривал с бывшим супругом убитой, то выяснилось, что и у него есть точно такой же карабин. Сразу его почему-то не проверили, — недоуменно пожал он плечами. — Но я буквально недели полторы назад на него вышел и поговорил, правда, по телефону. Так вот, он утверждает, что карабин у него всегда в сейфе стоит, как и положено — в чехле. Сейф заперт, ключи от сейфа постоянно при нем. Он с карабином даже на охоту в марте ходил. И на время убийства бывшей супруги у него есть алиби — он в Краснодаре тогда на дне рождения одного из друзей был, и в Москву к одиннадцати часам никак бы не смог попасть.

— Ну, он мог бы свой полуавтомат и одолжить кому-нибудь на время, — хмыкнул Крячко. — Нанял кого-нибудь, себе алиби обеспечил, а потом в марте еще и на охоту сходил, чтобы окончательно все следы замести. Ни одна экспертиза бы не доказала, что из карабина стреляли ранее марта. — Станислав уселся за свободный стол и стал внимательно читать бумаги, которые находились в папке.

— Нет, в этом случае все чисто, — ответил лейтенант. — У Данилина просто нет повода убивать свою бывшую супругу. Разошлись они мирно, делить им было нечего — Данилин все недвижимое имущество в Москве на нее и приемного сына переписал, а сам уехал в Краснодар. Ему там как раз должность зама по охотведомству предложили. Ревновать он бывшую супругу не ревновал…

— Подожди, — перебил Демченко Гуров. — Ты сказал, что у него был приемный сын. Так ведь и Галине Данилиной он приходился приемным сыном. Усыновили они его, что ли?

— Да. На самом деле Глеб Данилин — сын погибшего в аварии родного брата Галины — Алексея Корсунова. Отчество они ему оставили, а вот фамилию Данилин парню дал свою. Мальчику было два года, когда его родители погибли при крушении вертолета. Дед же не захотел, чтобы мальчонка попал в детский дом, и уговорил дочь и зятя взять Глеба к себе. А надо сказать, что они только-только поженились. В смысле Галина и Иван Данилин.

— И откуда ты это все узнал? — с интересом посмотрел на оперативника Крячко. — В бумагах ничего об этом не сказано. По крайней мере, я ничего такого не нашел.

— Так ведь я же и с самим Владимиром Степановичем Корсуновым разговаривал…

— С самим генерал-майором Корсуновым? Надо же! А говорили, что он человек скрытный, не публичный и о своей семье мало что кому рассказывает.

— Так ведь я же не из прессы, — хмыкнул Демченко. — Я, как только это дело мне спихнули, так сразу к нему и пошел. До меня о дочери вообще никто его не расспрашивал… Он переживал смерть единственной дочери и сетовал, что своих детей у нее так и не было. Может, ему просто выговориться нужно было, — пожал плечами оперативник.

— Так, Демченко Денис, первое тебе от меня задание. — Крячко встал из-за стола и начал собирать в папку развешанные на доске фотографии с места происшествия. — Все, что тебе рассказали студентка Оксана и генерал-майор в отставке Корсунов, ясно и четко изложишь на бумаге и завтра передашь мне. А теперь записывай мой телефон. Я твой номер телефона зафиксирую у себя на мобильном, чтобы связь у нас с тобой была постоянной — денно и нощно. Пишешь?

Крячко продиктовал Денису свой номер телефона, и тот сразу же позвонил Станиславу. Высветился номер, который Крячко и сохранил в памяти мобильника.

— Ну, и что ты думаешь по всей этой бодяге? — спросил Крячко Льва Ивановича, когда они вышли из кабинета и направились к выходу из управления.

— Пока что никаких особых мыслей нет, — задумчиво ответил Гуров. — Вот если бы Глеб Данилин по каким-то причинам убил своих приемных родителей — было бы понятно, если бы сам Иван Данилин убил бывшую жену или кого-то нанял ее убить — тоже понятно. Но бывшая жена и приемный сын… Их объединяет не только родство, но и работа в одной организации — в этом самом фонде. Нужно, я думаю, в этом направлении посмотреть пристальнее. Подробнее узнать, что за фонд, чем занимается, и от этого уже плясать дальше.

— Да, я тоже думал на эту тему, — согласился с другом Крячко. — Давай-ка сделаем так. Я тебя отвезу домой, ты там вещи собирай да звони Марии или куда там еще, а вечером я тебя к нам заберу. У нас поужинаешь, и я тебя к одиннадцати часам отвезу в аэропорт. Добро?

— Добро. А ты к следователю?

— К нему, родимому, посмотрю на улики и, может, какую дополнительную информацию соберу. Нужно еще проверить этого сожителя Данилиной, что он собой представляет. Из отчета я понял, что и он какую-то должность в этом фонде занимал.