Потерянный родственник

Николай Леонов

Глава 4

В редакции журнала «Копилка» Гуров пробыл недолго. Его довольно любезно приняли и легко согласились поделиться сведениями о своем внештатном сотруднике. Впрочем, оказалось, что за последний год Перфилов только единожды выполнял задание для «Копилки».

— Скажу вам откровенно, — признался Гурову редактор. — У нас были временные трудности. Финансовые, разумеется. Иных трудностей я просто не признаю. Но эти затруднения спровоцировали временный отток кадров. Перфилов всегда работал только при условии гарантированной оплаты. Я не могу его за это осуждать. Рыба ищет где глубже… Одним словом, наши пути разошлись — уж не знаю, надолго ли. Но если вы хотите найти Перфилова, попробуйте заглянуть в модельное агентство «Фламинго-Вигос». Они сейчас на подъеме, и Перфилов пашет там, я слышал, не покладая рук — портфолио и прочие дела…

Редактор заодно попытался ненавязчиво поинтересоваться у Гурова, по каким причинам уголовный розыск вдруг заинтересовался художественной фотографией, но Гуров не стал удовлетворять его любопытство, а немедленно отправился по указанному адресу и, к полному своему удовлетворению, без особых проблем добился в офисе «Фламинго» приема у заместителя по менеджменту, хотя, судя по некоторой нервозности в поведении господина Фреймана — так звали заместителя, — встреча с представителем власти не слишком его вдохновляла.

Он принял Гурова в просторном светлом кабинете, из окна которого просматривалась симпатичная панорама Краснопресненской набережной. Сам заместитель оказался жизнерадостным мужчиной лет сорока, с румяным лицом, с которого не сходила понимающая улыбка, и черными вьющимися волосами, похожими издали на парик из бархата. Он держался нарочито свободно, а в своем казенном гостеприимстве был даже навязчив. Гурову с большим трудом удалось остановить перечисление напитков, которыми хозяин кабинета намеревался попотчевать гостя, и направить беседу в деловое русло.

— Благодарю вас, ничего не нужно, господин Фрейман, — решительно заявил он. — У меня очень мало времени, и мне хотелось бы потратить его с максимальной отдачей. Сразу хочу объясниться — претензий к вашему хозяйству никаких не имею. Это чтобы предупредить неверные толкования. Вы, наверное, сейчас гадаете, чем провинилась ваша фирма? Можете успокоиться — меня в данном случае интересует лишь один человек, который делает для вас фотографии. Не знаю, правильно ли я определяю его функции, но надеюсь, вы меня поняли.

— Ага, вас интересует кто-то из наших фотомастеров! — с энтузиазмом вскричал Фрейман, которого, кажется, не слишком-то успокоили заверения Гурова. Во всяком случае, его прищуренные хитроватые глаза смотрели по-прежнему недоверчиво и с иронией. — Должен заметить, у нас их несколько. Трое в штате и еще трое как бы на подхвате, понимаете? Иногда мы им платим, иногда платят спонсоры, которые намерены раскрутить какую-то девочку… Наверное, какие-то проблемы с налогами, верно? Должен сказать, что бухгалтерия нашей фирмы совершенно прозрачна, а что касается как бы личных инициатив со стороны некоторых моделей…

— Я уже предупредил, — сухо сказал Гуров. — Меня не интересует ваша бухгалтерия. Я представляю уголовный розыск. И меня интересует конкретный человек. Фамилия его Перфилов.

— Та-ак! — протянул Фрейман, ероша бархат у себя на голове. — Значит, Перфилов… Наверное, этого следовало ожидать. Люди, которые имеют проблемы с алкоголем, рано или поздно будут иметь их везде. Что натворил этот человек?

— Вообще-то мы договорились, что на вопросы будете отвечать вы, — напомнил Гуров. — Был бы очень признателен, если бы вы придерживались договоренностей.

— Ага, понимаю! — почти радостно воскликнул Фрейман. — Чисто машинально вырвалось. Но что бы вы хотели узнать об этом человеке, что бы знал я?

Гуров невольно усмехнулся.

— Мы не будем говорить о криминале и мрачных тайнах, — сказал он. — Меня интересуют бытовые подробности. В частности — круг знакомых господина Перфилова, его образ жизни, места работы… И еще — когда в последний раз Перфилов появлялся у вас в фирме?

Фрейман откинулся на спинку кресла, задумчиво пожевал пухлыми губами. Он по-прежнему опасался, как бы не ляпнуть невзначай что-то такое, что выставит его в невыгодном свете перед представителем власти. Должно быть, какие-то грешки за ним водились. Поэтому отвечал он осторожно, взвешивая каждое слово:

— Прямо скажу, в личную жизнь людей, работающих у нас, вмешиваться не считаю возможным. Понимаете, мне важно, чтобы человек был профессионалом. Главное — бизнес. Если отвлекаться на всякие мелочи… Перфилов — прекрасный фотограф. Мне этого достаточно, понимаете? То есть меня не интересует — ходит ли он в церковь, на футбол или же в кабак… По этой же причине меня никогда не интересовал круг знакомых моих работников.

— Однако о пристрастии Перфилова к алкоголю вы сами упомянули, — напомнил Гуров.

— Упомянул, да. Некоторые вещи невозможно скрыть, как ни старайся… Но на производственном процессе это почти не отражалось. Перфилов умел собраться в нужный момент, понимаете? Хотя периодически позволял себе расслабиться, и очень крепко, говорят, расслабиться…

— Говорят… — повторил Гуров. — Значит, кто-то здесь знает Перфилова ближе, чем вы?

— Естественно, — кивнул Фрейман. — Приятельских отношений я с ним не поддерживал. Это вам лучше обратиться к Сергею. Это еще один наш фотограф. У них с Перфиловым были общие интересы, и не только в смысле работы, по-моему. Вы можете поговорить с ним прямо сейчас. Я позвоню?

— Да, пожалуйста. Только сначала ответьте на вопрос, который не касается приятельских отношений. Когда Перфилов последний раз появлялся в фирме?

— А, ну да! — будто проснувшись, воскликнул Фрейман. — Как же, конечно! Вот здесь у меня даже записано — Перфилов, пятнадцатого сентября. Он был здесь, но очень недолго. Получил гонорар и смылся. Когда он срывал куш, то обычно день-два предавался, как он выражался, «вакхическим пляскам». Но теперь его что-то уж долго не видно… — Тут Фрейман исподволь взглянул на Гурова в надежде, что тот все-таки хотя бы жестом прояснит причины такой невидимости, но Гуров сделал вид, что ничего такого не заметил.

— Не заметили, какое у него было настроение? — спросил он.

— Настроение! — снисходительно отозвался Фрейман. — Лучше вспомните, какое у вас бывает настроение, когда в кассе дают бабки. Приподнятое было у него настроение, уверяю вас. Более чем.

— Вы уверены? Может быть, вы ошибаетесь? Припомните! Не показался Перфилов вам в тот день озабоченным, встревоженным?

— Что вы мне будете говорить! Перфилову не о чем было тревожиться. Признаться, я вообще не помню, чтобы он о чем-то тревожился. Не такой это был человек.

— Значит, пятнадцатого сентября Перфилов ни о чем не беспокоился, получил деньги и ушел, — констатировал Гуров. — Куда он отсюда направился, не знаете?

Фрейман развел руками, а потом потянулся за телефоном.

— Я все-таки приглашу Сергея, — доверительно сказал он. — Тот лучше ответит на ваши странные вопросы, если на них вообще в принципе можно ответить, господин полковник.