Подставной киллер

Николай Леонов

У настоящих оперов не бывает отпусков. Только собрался полковник Гуров маленько отдохнуть у моря, а заодно разыскать загулявшего московского кинопродюссера, как тотчас и вляпался, что называется, «на ровном месте и мордой об асфальт». Потому как продюсер, оказалось, еще и подозревается в убийстве. Вот и скрылся от правосудия в небольшом курортном городке. Но Гуров сразу почуял, что дело нечисто. Ведь приехал сюда «убивец» не просто загорать, а раздобыть денег на свою новую масштабную постановку. И обратился не к кому попало, но к самому крутому здешнему мафиози по кличке Грек. А такие за просто так никому миллионы не дают. Даже по старой дружбе. И вообще эта грязная история очень напоминает ловкую подставу…

Глава 2

— Странное дело! — сказал полковник Гуров, поворачивая ключ в замке зажигания. — Прежде, я помню, в мае всегда пахло сиренью. А нынче, сколько ни принюхиваюсь, ничего, кроме бензина, не ощущаю. С чего бы это, Стас?

Его спутник полковник Крячко, крепкий, внешне простоватый и небрежно одетый, важно нахмурил лоб.

— Тому может быть несколько причин, Лева, — сказал он. — Желаешь выслушать все версии?

— Время у нас есть, почему бы и не послушать? — засмеялся Гуров.

— А мы вообще куда едем? — вдруг забеспокоился Крячко. — Ты же говорил, что Мария сегодня свободна. Я так настроился, что мы все наконец сможем расслабиться в узком кругу, без оглядки на должностные инструкции и обязательства. Любимый начальник вовсю уже, наверное, раздувает угли для шашлыка, а твоя жена вдруг куда-то исчезает! Я понимаю, что для артистов воскресенье — не выходной, но ты же говорил…

— Ну, говорил, — ответил Гуров. — Я и сам не знал. Видишь ли, Марию тут пригласили сниматься в одном блокбастере. Какая-то волшебная сказка, со всякими там эффектами… Целиком отечественная продукция. Хотят утереть нос Голливуду.

— Да, что-то такое ты говорил, — вспомнил Крячко. — Но ведь там, кажется, все закисло?

— Да, есть маленько. Финансовые проблемы — обычное дело, — кивнул Гуров. — Но вот сегодня Марию неожиданно вызвали в офис продюсера фильма. Собственно, даже не вызвали, а попросили приехать. Она не смогла отказать. Сам понимаешь, хотя театр у нее и на первом месте, но сняться в таком широкомасштабном фильме она давно мечтала.

— Значит, съемки продолжаются?

— Да кто ж его знает? — пожал плечами Гуров. — Позвонили неожиданно, ничего толком не объяснили, убедительно просили явиться. Марии даже показалось, что звонивший чего-то недоговаривает, но не поехать, конечно, не смогла… Чтобы не терять времени, я вот за тобой сгонял, а теперь Мария позвонила — она уже освободилась.

— Значит, пикник на даче любимого начальника не отменяется? — обрадовался Крячко.

— Думаю, что не отменяется, — сказал Гуров и усмехнулся. — Впрочем, к Петру пришлось бы заглянуть в любом случае, даже без Марии. Когда генерал зовет на шашлыки, отказываться неприлично.

Они свернули на Мосфильмовскую улицу.

— Этот шедевр «Мосфильм» варганит? — деловито спросил Крячко.

— Насколько мне известно, нет, — ответил Гуров. — Какая-то независимая студия. Там всем заправляет один делец — организовал студию, павильоны, привлек инвестиции, прокатными делами занимается. Плюс у него рестораны, типография и другие побочные доходы…

— Одним словом, наш клиент, — уверенно заявил Крячко.

— Это в тебе мент заговорил, — засмеялся Гуров. — Кстати, Мария отзывается об этом человеке весьма уважительно. Говорит, что это не просто делатель денег. У него, мол, есть настоящая художественная жилка. В молодости он мечтал о кино, но единственное, что сумел — это сделаться директором кинотеатра в Калуге. Перестройка дала его деятельной натуре массу возможностей. Он разбогател, но все деньги решил вложить в киноиндустрию. И еще он пользуется успехом у женщин.

— А, ну тогда понятно, — кивнул Крячко. — Женщины всегда уважают тех, кто пользуется у них успехом. Это замкнутый круг. И много у него денег?

— Кто же их считал? — отозвался Гуров. — В подобных случаях деловые люди предпочитают уйти от ответа. А ты, кстати, так и не ответил мне насчет запаха сирени.

— А! У меня есть что сказать, — встрепенулся Крячко. — Версия первая — ты на старости лет потерял нюх. Не сыщицкий нюх, а натуральный, природный. Такое случается сплошь и рядом. Версия номер два — тебе просто не попадаются места скопления нужного тебе растения. И третья версия, основная — сирень в этом году еще не зацветала. Какая тебе представляется наиболее вероятной?

Гуров остановил машину и озадаченно покрутил головой.

— Надо же! — сказал он. — И такая простая мысль не пришла мне в голову. А ты уверен, что она действительно еще не расцветала?

— Это можно легко проверить. На генеральской даче наверняка найдется хотя бы один куст сирени. Только туда еще попасть нужно. Я надеюсь, никаких сюрпризов больше не будет? У меня уже желудочный сок начинает выделяться.

— Он у тебя всегда выделяется, — заметил Гуров. — Но мне тоже было бы неприятно остаться без генеральского шашлыка. Сейчас заберем Марию и рванем на критической скорости.

— А вот это и есть тот самый офис? — с интересом спросил Крячко, глядя на современное здание с широким мраморным крыльцом и рядом входных стеклянных дверей. Объемные золотые буквы над входом возвещали, что за дверями находится некий «Мегаполис-фильм».

— Судя по всему, тот самый, — кивнул Гуров. — Во всяком случае, второго такого же я здесь не вижу. Ты посиди пока. Я быстро.

Он вышел из машины, бодрым шагом пересек площадку напротив здания и вошел в просторный холл. За порогом его остановил охранник и вежливо, но решительно попытался выяснить, что Гурову нужно. Однако тот даже не успел извлечь из кармана удостоверение — откуда-то вдруг появилась Мария в сопровождении невысокого и неприметного человека в сером костюме и потянула Гурова за рукав.

— Пойдем-пойдем! — торопливо сказала она, успокаивающе кивая охраннику. — Это мой муж, все в порядке.

— У вас тут режимный объект, — пошутил Гуров, когда втроем они отошли в сторону.

— Посторонние нам ни к чему. Кино — это тайна за семью печатями, — объяснил неприметный человек, протягивая Гурову руку. — Иначе это уже не кино… Разрешите представиться, агент Плескалов Леонид Тимофеевич. Можно просто Леня.

— Тайный агент? — улыбнулся Гуров, пожимая протянутую руку.

— Ах, Леня — помощник Дудкина, его правая рука, — нетерпеливо сказала Мария. — Чтобы долго не объяснять, он всегда представляется агентом. В принципе, это тоже верно. Ты можешь не представляться — он все про тебя знает.

— Вот как? — удивился Гуров. — Значит, действительно агент. Надеюсь, он не следит за мной?

— Нет, просто я ему все про тебя рассказала, — без тени улыбки пояснила Мария. — Этого требовали обстоятельства.

— Какие обстоятельства? — удивился Гуров. — Что-то вы, ребята, недоговариваете. И смотрите как-то загадочно. Уж не стряслось ли у вас тут какое-нибудь преступление? Сразу предупреждаю — я пас. В милиции есть еще кадры и кроме Гурова. А нас с тобой ждут, ты не забыла?

Взгляд Марии поразил его — он был какой-то отсутствующий и углубленный. Так бывало, когда Мария разучивала роль или была озабочена серьезной проблемой. Гуров понял, что про шашлыки она уже категорически забыла. Он представил себе разочарованное лицо генерала, вздохнул и сказал:

— Ну, вижу, что и в самом деле что-то стряслось. Выкладывайте! Что у вас пропало? Сценарий? Сейф с деньгами?

— Дудкин пропал! — вырвалось у Марии.

Гуров поднял брови, но скромно помалкивавший Плескалов тут же добавил:

— Может быть, это чересчур сильно сказано, но, в общем-то… Не возражаете, если мы с вами обсудим этот вопрос у меня в кабинете, Лев Иванович? Я был бы очень признателен за профессиональный совет.

Гуров озадаченно посмотрел на жену. Теперь взгляд ее был просящий, жалобный, почти детский. Когда Мария смотрела именно так, Гуров был не в силах отказать. Он обернулся. В просторном холле присутствовали еще люди, и Гурову показалось, что все они с напряженным вниманием наблюдают за ходом импровизированных переговоров.

«Ну, Гуров, ты становишься популярной фигурой в мире кинематографа! — подумал он. — Как же тут откажешь?»

— Ну что с вами делать? — развел он руками. — Я готов вас выслушать. Только хочу напомнить. Совета обычно просят для того, чтобы сделать все совершенно наоборот.

— Это не тот случай, Лев Иванович, — серьезно сказал Плескалов. — Мы очень надеемся на ваш опыт. Прошу за мной!

Они поднялись в лифте на четвертый этаж и прошли в кабинет Плескалова. Кабинет был большой, оборудованный стереосистемой и домашним кинотеатром. Стены были увешаны афишами известных кинофильмов.

— Солидное у вас учреждение. Здание все ваше? — уважительно заметил Гуров. — А я даже не представлял, что у вас такой размах. Конкуренты вас, наверное, побаиваются? «Мосфильм», например?

Плескалов посмотрел на него с затаенной грустью и, немного помедлив, ответил:

— Не то слово, Лев Иванович! Если бы вы знали, на что готовы конкуренты, чтобы от нас избавиться! Но мы создавали нашу империю буквально по кусочкам, из ничего — кровью и потом, как говорится. Отдавать все это просто так, без боя?

— А что, требуют отдавать? — с любопытством спросил Гуров.

Плескалов покачал головой.

— Не то что требуют, — ответил он. — Действуют тихой сапой, но весьма эффективно. Не стану от вас скрывать, с некоторых пор у нас начались крупные неприятности…

Он замолчал и уставился на Гурова, будто ожидал, что продолжать рассказ будет он. Гуров покосился на жену, потом опять обернулся к хозяину кабинета и рассудительно заметил:

— Леонид Тимофеевич, давайте расставим все точки над «i», ладно? Я вас за язык не тянул. Признаться, я рассчитывал провести сегодняшний день на природе, с женой, с друзьями. На время забыть о проблемах, понимаете? Вы просите у меня совета. Отлично. Я готов его дать. Но давайте не размазывать кашу по тарелке. Если опасаетесь, что я разглашу ваши коммерческие тайны, давайте лучше сразу разойдемся.

— Я вас понял, Лев Иванович, — наклонил голову Плескалов. — Действительно, я избрал не слишком правильную линию поведения. Но вы поймите мое положение. Коммерческие тайны «Мегаполис-фильма» принадлежат не мне одному… Впрочем, к черту оправдания! Я постараюсь все объяснить. Итак, у нас начались неприятности. Вы представляете себе процесс кинопроизводства?

— Ну, в общих чертах, наверное, — сказал Гуров.

— Да, впрочем, у вас жена — актриса, — слабо улыбнулся Плескалов. — Одним словом, кинематограф — это прежде всего деньги. У вас могут быть идея, сценарий, энергия, но без больших денег у вас ничего не получится. И еще — вы можете вбухать миллионы в ленту, которая не принесет вам ни гроша. Это очень рискованный бизнес. До сих пор нам удавалось выходить победителями. Но вот Дудкин задумал эту постановку — вы наверняка в курсе — волшебная широкоформатная сказка, новейшие технологии, блестящие актеры, огромные вложения… Честно говоря, у меня сразу были некоторые сомнения, но Валентин Сергеевич их развеял. Он очень увлекся своей идеей…

— Давайте все-таки ближе к делу, — перебил его Гуров. — Вы начали с того, что ваш Дудкин пропал. Давайте с этого и начнем.

Плескалов нахмурился, замолчал и переглянулся с Марией. Та поспешила прийти ему на помощь. Взяв Гурова за руку, она сказала:

— Послушай, Лева, никто ничего толком не знает. Мы предполагаем, что Дудкин пропал, потому что он уже три дня не выходит на связь.

— Он что, в тылу врага? — удивился Гуров.

— Валентин Сергеевич уехал на юг, — пояснил Плескалов. — Уехал один. У нас была договоренность, что он обязательно будет ежедневно мне звонить. Он так и делал до определенного момента. Потом звонки прекратились. По некоторым соображениям Дудкин решил не брать с собой спутниковый телефон, звонил по междугородке. Мы, конечно, могли бы послать на его поиски своих людей, но поскольку вспомнили, что у артистки Строевой муж — оперативник, то решили сначала выяснить ваше мнение обо всем этом. Мнение профессионала.

— Спасибо за доверие, — сказал Гуров. — Теперь по порядку. С какой целью Дудкин поехал на юг?

— Скажу откровенно, но не для протокола, — ответил Плескалов. — Валентин Сергеевич отправился добывать деньги. Если бы это ему не удалось, наша фирма наверняка погибла бы. Практически мы банкроты. Мы говорили тут о конкурентах. Так вот, конкуренты не дремали. Наше финансовое положение просто катастрофическое. Ни один банк не дает нам кредита, ни один денежный мешок не желает рисковать своими капиталами. К нам вдруг начали предъявлять претензии все, кто раньше охотно с нами сотрудничал. Более того, начала разваливаться съемочная группа! Но так работать нельзя! Практика кредитования существовала всегда. Всегда были какие-то правила. Платежи всегда можно было отсрочить, договориться о процентах… Но когда сегодня тебе дают деньги, а уже завтра требуют обратно — это полный абсурд. Нас просто хотят выжить с рынка!

— Печальная картина, — согласился Гуров. — Значит, на самом деле вы — настоящие изгои? За роскошным фасадом царят уныние и паника?

— Это было похоже на снежный ком, — объяснил Плескалов. — Сначала ничто не предвещало беды. Потом нам отказали в одном кредите, в другом… Об этом прослышали, и тут началось… Каждый старался лягнуть нас побольнее. Еще бы, до сих пор мы считались самым удачливым кинопредприятием. Слава богу, еще не до всех дошло, что мы на грани…

— Так, понятно, — сказал Гуров. — Значит, здесь Дудкину помочь никто не захотел, и он отправился за деньгами на юг. Интересно, что за Эльдорадо такое?

— Я сам многого не знаю, — хмуро отозвался Плескалов. — Да и не хочу говорить лишнего. Одним словом, Валентин Сергеевич решил прибегнуть к помощи людей, гм… как бы это сказать?

— К помощи криминальных структур, — подсказал Гуров.

— Можно выразиться и так, — с облегчением кивнул Плескалов. — Извините, но подробностей этой акции я не знаю. Валентин Сергеевич целиком взял все на себя. Повторяю, он отправился на юг в одиночку. Он опасался, что конкуренты могут что-нибудь пронюхать, и постарался сделать все как можно незаметнее.

— Однако я сама слышала про отъезд Дудкина, — вставила Мария. — В коридоре Дома актера. Это не было тайной.

— К сожалению, — заметил Плескалов. — Но дальше догадок дело не шло. Маршрут Дудкина был известен только ему и мне. Он взял билет до Сочи. Этот факт сам по себе ничего не значит. Мало ли кто ездит в Сочи?

— Сейчас таких людей стало меньше, — сказал Гуров. — Так, насколько я понял, Дудкин в Сочи не задерживался?

— Нет, его целью был один маленький городок на побережье, в сорока километрах от Сочи. Называется Каменка. Туда он добрался автобусом. Старался сделать все незаметнее. Дудкину казалось, что это ему удалось.

— Что значит «казалось»?

— Десятого мая он позвонил мне в последний раз. Из своего гостиничного номера. Он был раздражен — сказал, что в Каменку добралась какая-то московская журналистка и теперь донимает его, следит за каждым шагом.

— Что за журналистка?

— Он не называл ее имени. Просто сказал, что какая-то наглая девчонка, из начинающих. Он говорил очень недолго. По-моему, ему просто нужно было излить раздражение — наутро у Дудкина была запланирована решающая встреча…

— Встреча с кем? — резко спросил Гуров.

Плескалов мучительно сморщил лицо, словно у него болел зуб, а потом сказал со вздохом:

— Лев Иванович, я этого человека не знаю, но Дудкин утверждал, что он богат как арабский шейх. Правда, у этого человека настолько плохая репутация, что даже сейчас он не в состоянии в полной мере насладиться своим богатством. Там у себя он царь и бог. Но его мечта — войти в московскую элиту, а элита старается держаться от него подальше. Так говорил Дудкин. За такую возможность этот человек готов платить любые деньги.

— Интересно, — сказал Гуров. — И вы не знаете, что это за человек?

— Знаю только кличку — Грек, — сказал Плескалов. — Это все.

— И что же общего у кинодеятеля Дудкина с этим греком, которого даже в приличное общество не пускают? — поинтересовался Гуров.

— Я точно не знаю, — замялся Плескалов. — Я работаю у Дудкина относительно недавно. Ходят слухи, что в самом начале своей коммерческой карьеры Дудкин был тесно связан с Греком. Они занимались торговлей цветами, кажется. Трейлеры с юга, десятки тысяч бутонов и все такое… Потом, говорят, у Грека начались неприятности, и они расстались. Валентин Сергеевич к тому времени уже встал на ноги и смог заняться делом, которое любил с детства. Вы знаете, что он в молодости мечтал о режиссерской карьере? Продюсер — это, конечно, в нашем здешнем понимании — не режиссер, не Феллини, не Вендерс с Тарантино, но вот, например, на западе продюсер — фигура зачастую даже более культовая…

— Ну, в данной ситуации ваш Дудкин мало похож на культовую фигуру, — обронил Гуров. — Поэтому давайте сменим тему. Значит, в попытке предотвратить крах своего концерна Дудкин отправляется на юг просить денег у некоего криминального деятеля — подробности этой деятельности уточнять пока не будем — и вдруг исчезает. От него ни слуху ни духу?

— Именно так, — с трагической интонацией подтвердил Плескалов. — Что было, то было, из песни слова не выкинешь. И что нам теперь, по-вашему, делать?

Гуров понял, что попал в ловушку. С одной стороны, его мало интересовала печальная история незнакомого дельца, возможно и талантливого, но не слишком щепетильного, но, с другой стороны, этот делец собирался своим гениальным фильмом утереть нос Голливуду, и в этом фильме должна была играть Мария. А она очень этого хотела.

— Озадачили вы меня, Леонид Тимофеевич, — с некоторым удивлением сказал Гуров. — Просите у меня совета, когда ситуация совершенно однозначная. Если вы уверены, что ваш работодатель пропал, вы должны обратиться с официальным заявлением в милицию.

— Лев Иванович! — с надрывом произнес Плескалов. — Я все понимаю! У вас свои проблемы. У вас инстинктивная неприязнь к бизнесменам. Но подумайте о том, что половина фильма уже отснята. Прекрасного фильма! На самой современной пленке! Великолепным оператором!.. Эх, да что там! Ведь в нем играет ваша жена! И как играет!

Это был буквально шквал эмоций. Сдержанный и невыразительный Плескалов раскраснелся и принялся размахивать руками.

— Я уже объяснил про наши трудности, — горько сказал он. — И вот представьте, что будет, если мы обратимся в милицию. Дудкин пропал! Уже назавтра нас просто растопчут ногами…

— Наверное, вы по-своему правы, — согласился Гуров. — Но ничего иного я предложить не могу. Это обычная процедура. Разве что могу замолвить за вас словечко, чтобы с этим делом не тянули.

Плескалов тревожно посмотрел на Марию, нервным жестом сплел пальцы и уставился Гурову прямо в глаза.

— Это не совсем то, на что мы рассчитывали, — с бесцеремонной прямотой заявил он. — По правде говоря, я надеялся, что вы сами сумеете принять участие…

— В чем? В поисках вашего шефа? — удивленно воскликнул Гуров. — Простите, уважаемый Леонид Тимофеевич, но с утра у меня таких планов не было.

Он опять ощутил прикосновение нежной женской ладони.

— Лева, он и мой шеф тоже, — тихо сказала Мария. — И вообще это хороший, целеустремленный человек. Если с ним что-то случится, огорчены будут многие.

Гуров почти беспомощно посмотрел на жену.

— Ты тоже хочешь, чтобы я лично принял в этом участие? — недоуменно спросил он. — Но это же невозможно. Сочи далеко. У меня масса работы. А кроме того… — Он многозначительно посмотрел на Плескалова. — То, что я здесь услышал, не очень убеждает в порядочности Дудкина. Даже в его деловых качествах не убеждает. Буду откровенен, мне не нравится эта история.

— Нам она тоже не нравится, — печально сказала Мария. — Но что же поделать? У бизнеса свои законы. Просто Дудкина по-человечески жалко. Это талантливый человек. В двух словах я не смогу тебе этого объяснить, я просто прошу тебя поверить мне. Если он попал в какую-то передрягу, ему самому не выбраться. Ты же слышал — все только и ждут, когда он пойдет ко дну. Весь киношный мир замер в предчувствии сенсации. Это так омерзительно!

— Да уж чего хорошего! — поддакнул Гуров. — И все же не понимаю, чем я конкретно могу помочь в этой ситуации?

— Ты мог бы съездить в эту… в Каменку, — сказала Мария. — Узнать, что там произошло.

— Можно не ездить, — заметил Гуров. — Существует телефон, почта…

— Лев Иванович! — взмолился Плескалов. — Вы никак не уловите этот маленький нюанс — малейшая огласка для нас смерти подобна! Здесь нужно действовать тонко и непременно частным порядком.

— Вы что же, в частные детективы меня нанимаете? — с иронией спросил Гуров.

— А вы решительно против? — с беспокойством спросил Плескалов. — Мы согласны заплатить любую сумму, какую вы запросите. В пределах разумного, конечно.

— Вот как? А говорите, что банкроты, — засмеялся Гуров.

— В данном случае денег жалеть не следует, — заметил Плескалов. — Мы оплатим вам все дорожные расходы по высшему разряду плюс хороший гонорар. Какая ваша цифра?

Гуров опять засмеялся.

— Вот уж не думал, что в воскресенье можно заработать хорошие деньги, — сказал он жене. — Однако какую же сумму мне запросить, как ты думаешь?

Мария не приняла его шутливый тон.

— Деньги здесь ни при чем, — довольно резко сказала она. — Думаю, ты меня понимаешь. Я бы никогда не решилась беспокоить тебя по пустякам. Но ты настоящий сыщик, профессионал, и только ты можешь сейчас нам помочь. Если хочешь, можешь считать, что помогаешь именно мне.

— Ну, если ты так ставишь вопрос, — развел руками Гуров. — Тогда мне только и остается, что выкинуть белый флаг. Но ты забываешь одну существенную деталь. Я все-таки не частный сыщик. У меня есть начальство, есть обязательства…

— Начальство я беру на себя, — решительно заявила Мария. — Ведь мы сейчас едем к Петру на дачу? Я в пять минут уговорю его дать тебе отпуск.

Гуров задумчиво и слегка смущенно посмотрел на нее.

— Тогда уговаривай, чтобы он отпустил заодно и Стаса, — пробурчал он. — Мы врозь уже не можем. Срослись, как эти… А вы, Леонид Тимофеевич, раскошеливайтесь на двоих! От гонорара мы отказываемся, но накладные расходы — ваши. По высшему разряду, не забудьте.

— Это как же без гонорара? — слегка даже растерялся Плескалов. — Это не деловой разговор. Вы, может быть, полагаете, что мы не сможем заплатить вашему коллеге? Это не так. Оплатим с удовольствием. Нам так даже спокойнее. С большей вероятностью можно рассчитывать на результат.

— А вот насчет результата не торопитесь, — предупредил Гуров. — Пока еще все вилами на воде писано. Я лично ничего особенного от этой поездки не жду. Грубо говоря, мы можем вообще ничего не найти. Или ваш Дудкин объявится сам. Всякие возможны варианты. Мне, кстати, эта затея представляется, извините, глупой. И я бы ни за какие деньги в нее не ввязался.

— Ввязались же? — мрачновато, но с надеждой буркнул Плескалов.

— Токмо волею пославшей мя жены… — улыбнулся Гуров.