Первая мишень

Николай Леонов

Полковник Гуров, легендарный «важняк» из МУРа, пожалуй, впервые сталкивается с преступником – «виртуалом». Этому невидимке ничего не стоит взломать защиту банка и «скачать» со счета деньги. Гений виртуального мира – он преступник в мире суровой реальности. А жизнь Гурова – схватка с теми, кто преступил закон. Полковнику нужен след, и преступник оставляет его, взяв в заложники ребенка. Теперь расследование напоминает шахматную партию, где ходы просчитаны далеко вперед. Но Гуров нарушает правила игры – он предлагает жертву. «Виртуал» колеблется…

Глава 3

Генерал недовольно хмурился и барабанил пальцами по столу. Окна в его кабинете были по-прежнему тщательно закупорены, не пропуская внутрь теплый воздух с улицы. И, хотя из всех собравшихся у него в кабинете курил сейчас только один Крячко, легче от этого не становилось. Густые клубы сигаретного дыма вились под потолком, ничуть не уступая плотному слою смога, накрывавшему столицу.

«Впору хоть кухонную вытяжку заказывать!» — недовольно подумал Орлов, а вслух сказал:

— Стас, может, перестанешь смолить? На нервы уже действуешь. И так дышать нечем, да еще ты тут воздух портишь. На, лучше леденцы погрызи, — и генерал катнул по столу жестяную баночку со сладостями.

— Не поможет, — фыркнул Крячко, возвращая назад леденцы, но сигарету в пепельнице затушил. — Это у тебя, Петр, умственная деятельность от количества сахара в крови зависит. А моим мозгам требуются никотин и пиво.

— Будет тебе сейчас и никотин, и пиво, и ванна, и какава с чаем! — недовольно буркнул Орлов и сменил тему: — Не густо, как я посмотрю, вы сегодня нарыли, сыскари.

— А мы не волшебники, мы только учимся, — развел руками Станислав, а Гойда, следователь из прокуратуры, сидевший за столом напротив Станислава, поддержал его:

— Действительно, Петр Николаевич. Трудно даже от Левы требовать, чтобы за пару часов работы он смог найти какие-либо серьезные улики.

— Ты-то хоть им не подпевай! — махнул рукой генерал и посмотрел на Крячко. — Значит, предполагаешь, что в деле Алиева могут быть замешаны националисты?

— Теория ничуть не хуже других, — пожал плечами Станислав и, покосившись на Гурова, еще раз пересказал Орлову свои логические построения. Генерал, дослушав его, неопределенно пожал плечами и посмотрел на Гурова, сидевшего у окна со скучающим видом.

— А ты что скажешь, сыскарь? — поинтересовался Орлов у него.

— Ничего не скажу, — лениво ответил Гуров и, увидев недоумевающее выражение на лице генерала, пояснил: — Чтобы делать какие-то выводы, нужно иметь хотя бы некоторое количество информации. И пока у нас не будет каких-либо фактов, подтверждающих или опровергающих теорию Стаса, я ничего с уверенностью утверждать не могу. А предполагать можно все, что угодно! Например, сказать, что это инопланетяне у Алиева деньги свистнули.

— Ты еще «барабашек» сюда приплети. А потом я с этой теорией пойду начальство смешить, — буркнул Орлов и замолчал — на его столе зазвонил телефон прямой связи с министерством.

— Вспомни черта, рога появятся, — усмехнулся Гуров и поудобнее откинулся на спинку стула.

На некоторое время в кабинете повисла тишина. Никто из присутствующих не хотел мешать разговору генерала с начальством. Крячко буквально впился глазами в лицо Орлова, пытаясь угадать, кто из руководства позвонил генералу и что от начальника главка хотят на этот раз. Гойда тактично отвернулся в сторону, невольно вслушиваясь в неясное бурчание, приглушенно доносившееся из телефонной трубки. И лишь один Гуров с безразличным ко всему видом смотрел в окно.

Генерал отвечал начальству коротко и односложно. Вроде «да», «так точно», «приму к сведению» и «никак нет». Сами по себе эти фразы ничего не значили. Но, глядя на побагровевшее лицо Орлова, его бешено сверкающие глаза и сжимающийся кулак левой руки, Станислав понял, что генерал получает втык от начальства. И, как только закончит выслушивать крики с того конца телефонного провода, сразу примется распекать подчиненных.

«Интересно, кому перепадет на этот раз и за что? — с чисто спортивным интересом подумал Крячко. — Скорее всего нам. И, вероятно, за что-то, что мы не сделали в отношении Алиева. Эх, жалко, поспорить не с кем! А то можно бы было халявным полтинником на пиво разжиться».

Крячко оказался прав только наполовину. Когда генерал закончил телефонный разговор, он медленно (очень медленно!) положил трубку на аппарат. Затем сделал глубокий вдох и обвел глазами всех присутствующих в кабинете. И лишь после этого заорал:

— Уволю, на хрен, всех, кто сегодня по главку дежурит! Охренели совсем, мать их… Козлы. Рожи ментовские. Зажрались, твари, на казенных харчах!.. — а дальше пошла такая витиеватая матерная тирада, что даже у Станислава, и самого любившего крепкое словцо, от удивления полезли глаза на лоб.

— Вот это да! Виртуоз, — восхитился Крячко, когда генерал наконец прокричался и замолчал. — Жалко, что магнитофон никто с собой не захватил. Петр, а ты повторить сможешь? Только подожди, пока я диктофон у Верочки стрельну.

— Заткнись, мать твою! — рявкнул и на него Орлов и повернулся к Гурову. — Значит, говоришь, все равно, что националисты, что инопланетяне, что «барабашки»? Селекционер, мать твою. Энтомолог хренов. Вон, твои «барабашки» у Алиева пятнадцать минут назад машину взорвали! Что на это скажешь?

— Бог дал, бог взял, — пожал плечами Гуров. — А тебе бы корвалолчику не мешало попить. Двадцать пять капель два раза в день. Желательно перед едой. Успокаивает нервы.

Крячко отвернулся в сторону, едва удержался от смеха. Он, конечно, понимал, что чувствует генерал. Самому не раз приходилось нагоняй от начальства получать. Но его развеселил сам контраст между взбешенным Орловым и хладнокровным Гуровым.

Гойда укоризненно покачал головой, глядя на зажимавшего рот ладонью Станислава. Следователю уже не раз приходилось работать в компании с Гуровым и Крячко и бывать на совещаниях у Орлова. Однако, как Гойда ни старался, он никак не мог привыкнуть к тому, что оба следователя ведут себя с Орловым не как с начальством, а как с каким-то недалеким приятелем.

У него на службе было все иначе. Там с начальством не шутили, а вели себя с должным почтением. Гойда вздохнул и вмешался в диалог, грозящий перерасти в настоящий скандал.

— Петр Николаевич, может быть, расскажете, что случилось с машиной Алиева? — вежливым голосом поинтересовался он.

— Я же сказал, взорвали ее! — рявкнул Орлов, не успев сообразить, кто задал ему вопрос. А затем на секунду замолчал, резко выдохнул и продолжил. Уже без крика, но все равно сердито: — Только что звонили из министерства. Там уже откуда-то знают, что машина Алиева взорвана. А наши дежурные, которым я приказал передавать мне любую информацию, касающуюся этого чеченца, до сих пор молчат. Видимо, мои приказы им до лампочки. Ну ничего! Я им сейчас устрою кузькину мать!

В этот момент зазвонил внутренний телефон. Орлов схватил трубку и, выслушав собеседника, заорал:

— Взорвали, говоришь? Да ее пятнадцать минут назад взорвали, а ты мне только что об этом докладываешь! — Дежурный, видимо, попытался оправдаться, но Орлов и слова ему не дал сказать. — А мне плевать на это! Ты у меня в дежурке для того и сидишь, чтобы оперативные сводки получать. А если ты не можешь заставить участки милиции передавать их тебе мгновенно, то я с тебя в одну секунду звездочки сдеру и в ППС отправлю! Понял меня?.. Завтра своему начальству доложишь, что лично я тебе выговор объявил с занесением в личное дело. Понял? И моли бога, что так легко отделался!..

— Эк Петра пробрало, — фыркнул Станислав, посмотрев на Гурова. — Видать, крепко ему от министра досталось, если он такую истерику из-за драного бизнесмена закатил!..

— Заткнись, Стас, — одернул его Гуров. — Пошутили, и хватит. Меру знать нужно!

На секунду Крячко оторопел. Начав хохмить, он рассчитывал, что полковник поддержит его. И уж такого вот отвода никак не ожидал! Несколько секунд обиженный Крячко сердито смотрел на Гурова, а затем фыркнул и отвернулся.

— Так что там, Петр, случилось? — поинтересовался Гуров у генерала.

— Хрен его знает! — сердито ответил Орлов. — Только и могу сказать, что мне по первое число вставили, а следственная группа экспертов уже работает на месте преступления, — на секунду генерал замолчал, а затем снова взорвался: — Какого хрена вы сегодня даже не поговорили с этим проклятым Алиевым?!

— Я его повесткой вызывал, — вновь встрял в разговор Гойда. — Но Алиев ко мне так и не явился. Не могу же я за ним по всей Москве бегать?

— Можешь и будешь, мать твою! — заорал и на следователя Орлов, уже не обращая внимания на то, что Игорь Гойда не является его подчиненным. — Ты вон этим, — генерал ткнул пальцем в потолок, — объясни, что ты будешь, а что не будешь делать. Мне тут басни нечего рассказывать. А сейчас марш отсюда все! Чтобы на месте взрыва через десять минут были. А потом ко мне. На доклад.

Не сказав ни слова, Гуров встал и направился к выходу. Следом за ним вышел Гойда. Следователь попытался в дверях пропустить Станислава перед собой, но Крячко только отрицательно покачал головой.

До машины Гурова все трое дошли молча. Молчали они и первые несколько минут дороги. И лишь когда «Пежо» вырулил на Манежную, Гуров нарушил молчание. Посмотрев в зеркальце на Станислава, расположившегося на заднем сиденье, сыщик задумчиво проговорил:

— Странно все это. Тебе так не кажется, Стас?

Крячко не ответил. Закурив сигарету, он с безразличным видом отвернулся к окну. Гуров недоуменно вскинул брови. Он уже совсем забыл о том, как одернул Станислава в кабинете генерала, и теперь не мог понять, отчего Крячко насупился.

— Тебя какая муха укусила? — удивленно поинтересовался он.

Станислав фыркнул. В этом был весь Гуров! Говорит то, что думает. При этом выражения не выбирает и не заботится о том, как воспримут его слова окружающие. Редко обижался сам на интонации в разговорах с ним других людей, считая, что и на его выпады никто обижаться не должен.

Крячко прекрасно это понимал. Знал Гурова давно. Но привыкнуть к его простецким замашкам никак не мог. Да и никто другой не мог спокойно воспринимать выходки Гурова. Впрочем, к тому моменту, когда сыщик задал свой вопрос, обида Станислава уже сошла на нет. Но сдаваться без боя он не собирался.

— Ты чего молчишь-то? — Гуров бросил на друга взгляд через плечо. — Язык проглотил, что ли?

— Так вы же, ваше сиятельство, изволили приказать мне заткнуться, — язвительно ответил Станислав. — Вот я и молчу. Потому как не гоже мне, смерду, перечить приказам и нарушать субординацию!

Гуров недоуменно покосился на Крячко. В первые секунды он совершенно не понимал, о чем говорит Станислав, и лишь потом вспомнил о том, что сказал ему в кабинете Орлова. И усмехнулся. А Гойда заинтересованно переводил взгляд с одного на другого.

— Да ладно. Нашел на что внимание обращать, — пожал плечами сыщик. — Извини, конечно, если я тебя обидел. Но нужно как-то было заставить тебя замолчать!

— Вот! Полюбуйтесь на него, — Крячко широко развел руки, будто обращаясь к многочисленной публике. — В этом весь Великий Гуров. Даже когда извиняется, и то раскаяния не чувствует. Быдло ты, Лева. Быдло и хам!

— Что выросло, то выросло, — усмехнулся сыщик. — Ну а теперь, после того как разобрали по косточкам мою ненавистную всем сущность, может быть, поговорим о деле?

Крячко рассмеялся и, покачав головой, выбросил окурок в приоткрытое окно «Пежо». Действительно, обижаться на Гурова было бесполезно. Ни уговорами, ни нотациями, ни упреками его уже не изменить.

— Поражаюсь я вам, ребята, — улыбнулся Гойда, видя, что инцидент исчерпан. — Неужели за столько лет совместной работы вам друг с другом грызться не надоело?

— Да нет! Наоборот, только во вкус входим, — ответил Станислав и посмотрел на Гурова. — Так что тебе кажется странным?

— Все, — коротко отрезал сыщик. — Сегодняшний взрыв машины Алиева вроде бы прекрасно укладывается в твою теорию о воинствующих националистах. — Крячко самодовольно усмехнулся. — Но этот террористический акт выглядит абсолютно нелогичным после вчерашнего ограбления счета. Обычно подобные твоим националистам деятели начинают со словесных угроз, затем переходят к порче имущества и лишь потом вымогают деньги. Но здесь все наоборот…

— Что ты хочешь этим сказать? — Станислав уже не ухмылялся.

— Только то, Стас, что, судя по заявлению Алиева, которое он подал после ограбления, угроз в его адрес не поступало. Врагов он не имеет и не представляет, кто задумал ограбить именно его. Впрочем, не будем забегать вперед. Сами побеседуем с этим горе-бизнесменом, а уж потом будем делать выводы.

— Вот именно, — согласился с ним Крячко, кивнув головой. — И все же, помяни мое слово, Лева! В этот раз ты ошибся. Ограбление и взрыв звенья одной цепи. И приведет она нас именно к националистам. И если я прав, а я уверен, что я прав, то они на этом не остановятся!..

— Не буду размахивать шашкой, мы еще поборемся, — пожал плечами Гуров и замолчал.

Они уже подъезжали к дому, в котором проживал Алиев. Повернув на перекрестке улиц Академика Перовского и Донской, Гуров сразу увидел несколько патрульных машин и фургонов пожарных у въезда во двор девятиэтажного дома.

— Ого, да тут целая делегация! — присвистнул Крячко, выглядывая в окошко «Пежо».

— Угу, — кивнул головой Гуров. — И каждый из этой делегации просто спит и видит на кого-нибудь этот взрыв сплавить.

Сыщик остановил машину прямо перед заграждением и вышел на прокаленную за день улицу. Несмотря на то что было уже около восьми часов вечера, жара ничуть не спала. Напротив, из-за стихшего ветерка даже стало тяжелее дышать.

— Эй, гражданин, вы знаков не видите? — Молодой и ретивый сержант бросился наперерез Гурову, едва только тот нырнул под ограждения, закрывавшие вход во двор. — Нельзя сюда! Поворачивайте обратно!

Даже не глядя на него, сыщик махнул в сторону сержанта корочками и направился дальше. Крячко усмехнулся и пошутил насчет того, что «страна забыла лицо героя», но Гуров не обратил на эту остроту никакого внимания. Его взгляд уже был прикован к развороченной машине в глубине двора и группе экспертов, копошащихся возле нее.

Некогда красавец, «Мерседес» сейчас представлял собой жалкое зрелище. Обгоревший, закопченный, залитый пеной остов кособоко стоял на асфальте. Стекла машины были выбиты все до единого. Одна дверца оторвалась и валялась метрах в трех поодаль. Три другие были на месте, хотя и здорово деформировались от взрыва.

Гуров удивленно покачал головой и, вытянув шею, постарался рассмотреть среди специалистов майора Шмакова, старшего экспертной группы. Несколько секунд сыщик разглядывал стриженые затылки и ссутуленные плечи, пока наконец не нашел среди толпы пожилого майора.

Шмаков уже давно заработал себе в главке репутацию вечного ворчуна и брюзги. Что, впрочем, никак не влияло на отношение к нему сослуживцев. Ворчание майора было абсолютно беззлобным. Он никогда и никому не устраивал скандалов. Да и брюзжал по большей части для проформы. «Чтобы молодые нюх не теряли», — как он сам говорил не раз.

— Сергей Денисович! Можно тебя на минутку? — позвал старого знакомого Гуров.

Шмаков недовольно обернулся, пытаясь против солнца, уже почти спрятавшегося за верхушкой дома, разглядеть того, кто его позвал. Гуров приветливо махнул рукой, и майор, что-то пробурчав себе под нос, устремился к нему навстречу.

— Нужно было догадаться, что тебя сюда пришлют, — неожиданным для своей комплекции густым басом проговорил Шмаков, пожимая сыщику руку. — И этот пустозвон с тобой, конечно! — фыркнул Шмаков, кивнув головой в сторону Крячко, немного задержавшегося у входа во двор. — И то понятно. Вы же у нас специалисты по всяким странностям.

— А что тут странного? — невинно поинтересовался Гуров, посмотрев на развороченный «Мерседес».

— Ты мне Ваньку-то не валяй, — махнул рукой эксперт. — Зенки протри и сам скажи, что тут странного.

— Нет, Денисыч, не в моих правилах это, — улыбнулся Гуров. — Я сначала специалистов послушаю. Тебя, например.

— А я тебе сказку расскажу. Про белого бычка, — снова фыркнул, как кот, Шмаков и повел сыщика к машине. — Сам смотри…

Гуров усмехнулся. Еще войдя во двор, он уже увидел достаточно, чтобы сделать кое-какие выводы. Однако говорить о них не спешил, предпочитая сначала получить подтверждение своим догадкам. Поэтому и не удивлялся ничему, рассказанному ему майором.

Взрывное устройство было заложено внутрь машины. Вероятнее всего, куда-то под водительское сиденье. Шмаков ничего категорично не утверждал, но, судя по беглому осмотру, бомба была самодельной и скорее напоминала шутиху, чем серьезное взрывное устройство. Грохоту она произвела много, а повреждения оказались минимальными — выбило в машине стекла, вырвало ближайшую к эпицентру дверцу да подожгло салон.

Конец ознакомительного фрагмента.