На ринге ствол не нужен

Николай Леонов

Знаменитый сыщик Лев Гуров впервые испытал себя в роли кулачного бойца в боях без правил. Иначе он бы не смог выяснить всех обстоятельств нового запутанного дела. У полковника МУРа есть подозрение, что чемпион России в этом виде спорта не просто погиб на ринге от удара, а его намеренно убили. В подпольном клубе «Рекрут», оказывается, запросто могут убрать неугодного. Постоять за себя на ринге Гуров сможет, но вот сумеет ли он выжить, когда владелец клуба распознает в нем мента…

Глава 1

Игорь раздраженно ударил ладонью по кнопке клаксона, оглушая только что стремительно перестроившегося в его ряд водителя темно-вишневой «десятки».

— Козел! Вот урод!

— Не заводись. — Ирина откинула со лба прядь каштановых волос и, поставив себе на колени кожаную дамскую сумочку, щелкнула серебряным замочком, выполненным в виде змейки. — Чего ты такой дерганый сегодня? Будто у тебя шило в одном месте.

— У этого придурка шило в одном месте, — он резко взял вправо, подрезая идущий на крейсерской скорости старенький «Опель», и в ответ на сигнал недовольного еще раз резко надавил клаксон. — Вот куда он прет, образина? И этот прет! Водить никто не умеет ни хрена, а лезут. Чайники! Все дороги запрудили со своими правами купленными.

Ирина не обратила внимания на его пылкую тираду. Совершенно невозмутимо она достала из сумочки косметичку и, пользуясь встроенным в нее маленьким зеркалом, ловко нанесла на губы слой ярко-красной помады, причмокнула и улыбнулась. Она и сама не могла не признать того факта, что в свои тридцать с хвостиком выглядит очень эффектно и моложаво. Те, кто не был лично знаком с ней, визуально вполне могли решить, что это вчерашняя студентка. Выразительные слегка раскосые глаза, безупречно прямой нос, гладкая кожа без единой морщинки или какого-либо иного изъяна, едва заметная ямочка на подбородке. Ирина отдавала себе отчет в том, что она магнетически притягивает к себе взгляды представителей противоположного пола.

— Вот тварь! Пенек! — продолжал тем временем бесноваться Игорь Свешников, сидящий за рулем серебристого «Мерседеса», бросая руль то в одну, то в другую сторону и стараясь выбрать по возможности менее забитую полосу движения. — Выйти и рога ему обломать, что ли? Если ездить не научится, так хоть отдохнет денек-другой на больничной койке. Урод! Нет, ну ты посмотри, какой урод! Смотри, что он вытворяет! Сейчас я ему точно табло раскрошу.

Ирина убрала косметичку на прежнее место, лениво зевнула и, повернувшись, бросила сумочку на заднее сиденье. Под плащом у нее была сиреневая блузка с вызывающе открытым воротом, и в момент разворота неоновая реклама осветила большую часть высокого упругого бюста, нижнее белье которому было только излишней помехой. Да и Игорь не особо любил, когда ему приходилось в порыве страсти бороться с абсолютно ненужными элементами ее одежды.

— Не стоит, — скучающим голосом произнесла она. К взрывному характеру своего бойфренда за два с лишним года Ирина успела привыкнуть. — Побереги силы. Ты ведь намерен отстоять сегодня свой чемпионский титул?

— У меня сил и на то, и на другое хватит. — Свешников натянуто улыбнулся. — Еще и останется. Или ты думаешь, что Петруша сможет со мной справиться? Ха! Да не родился еще такой человек. Хочешь, забьемся на сотню баксов, что я положу его еще во втором раунде?

— Я не играю в азартные игры. Ты же знаешь.

Свешников наконец смог вырваться из плотного транспортного потока и резво бросил свой «Мерседес» в отрыв. Вождение автомобиля он осуществлял так же импульсивно, как и все остальное в своей жизни. Придорожные фонари и неоновые вывески стремительно замелькали за окнами «Мерседеса», уносясь в противоположном направлении. Игорь сверился с часами на приборной панели. До начала боя оставалось менее двух часов. Но в принципе он мог себе позволить незначительное опоздание. А если поднажать как следует, никто и подавно не хватится и не забьет преждевременно в набат.

— Поедем сегодня в клуб? — Ирина приспустила боковое стекло и вставила в рот сигарету. След красной помады немедленно отпечатался на тоненьком белом фильтре. — Я бы хотела увидеться с Лизой. Она звонила сегодня утром и приглашала нас обоих. Как ты?

— А кто еще с ней будет? — Свешников заметно успокоился.

— Она не сказала. Андрей, наверное. Марина. Может быть, Сергей со своей новой пассией. Говорят, он нашел себе какую-то откровенную вертихвостку. К тому же вульгарную до безобразия. Я бы хотела на нее посмотреть. — Ирина саркастически усмехнулась: — У Сергея никогда не было тонкого вкуса в отношении женщин…

— Посмотрим, как карта ляжет, — Свешников неопределенно повел плечами. — Мне должны позвонить. Если не придется ехать на встречу, может, и заглянем в твой любимый ночной клуб.

Ирина больше ничего не сказала. Наживка уже заброшена, а спорить с Игорем или уговаривать его бесполезно. Достигнуть согласия с ним по тому или иному вопросу можно было только в одном-единственном случае: если Игорь сам примет решение или будет считать, что принял его сам. Ирина неторопливо закурила, откинулась на спинку сиденья и перевела взгляд за окошко.

«Мерседес» Свешникова въехал на территорию спортивного комплекса «Атлант» за час двадцать до начала турнира на звание чемпиона России. Заехав правым передним колесом на бордюр, Игорь нахально подкатил непосредственно к дверям черного хода. Двое молоденьких сотрудников администрации комплекса, курившие на крылечке, боязливо посторонились, узнав автомобиль действующего чемпиона. Ирина первой вышла из машины и поправила съехавший с плеча кожаный плащ. Свешников от души хлопнул водительской дверцей. На нем были черные джинсы, остроносые туфли, начищенные едва ли не до зеркального блеска, и дутая спортивная куртка красно-синих тонов, из-под которой неряшливо торчала длинная клетчатая рубашка.

Он поставил «Мерседес» на сигнализацию, бросил ключи в карман и, небрежно махнув рукой двум стоящим на крыльце парнишкам, резво взбежал по ступенькам. Ирина поспешила за ним.

— Иди сразу в зал, — коротко распорядился Свешников. — У тебя место в первом ряду, как обычно. Я уже обо всем договорился. И помни, малышка, первый удар я всегда посвящаю тебе. Сегодня это будет мой коронный свинг справа. О’кей?

Он игриво подмигнул ей, затем взял за руку, резко притянул к себе и поцеловал в губы. Перед боем Игорь всегда находился в приподнятом настроении, словно чувствовал запах предстоящей победы. Эту его особенность Ирина тоже успела прекрасно изучить.

«Пижон», — мысленно окрестила она своего возлюбленного, но вслух произнесла совсем иное:

— Хорошо.

— Ну давай, — Свешников хлопнул девушку по туго обтянутому кожаными штанами заду и вновь обнажил зубы в щербатой улыбке. — Я в раздевалку.

Она двинулась по коридору вправо, а Игорь, на секунду задержавшись на ней взглядом, развернулся и, жестко печатая шаг, пошел в левую сторону. Навстречу ему попадались как знакомые, так и совершенно незнакомые личности из числа местных служащих, которым Свешников лениво и надменно кивал в знак приветствия, а некоторым даже небрежно тискал кисть, не удостоив сопровождающим взглядом.

Достигнув раздевалки, предоставленной в его личное распоряжение администрацией комплекса, действующий чемпион толкнул дверь ногой и переступил порог комнаты размерами шесть на восемь с двумя окнами вдоль длинной стены, расположившимся между ними диванчиком, креслом в углу, рядом с кривоногим столиком и просторным платяным шкафом-купе.

Игорь сделал всего один шаг вперед и тут же растерянно замер на месте. В кресле, вытянув длинные тощие ноги, сидел мужчина лет сорока, в коричневом кашемировом пальто и такого же цвета шляпе с загнутыми полями. Огромный круглый нос оттенял все остальные черты лица, в первую очередь приковывая к себе повышенное внимание. Губы припухлые, подбородок раздвоенный и совершенно бесцветные глаза.

— А ты, оказывается, не слишком-то дисциплинирован. — Голос мужчины был глухим, почти после каждого слова этот человек шумно добирал дыхания. — Я заскучал здесь, ожидая тебя.

— Что ты вообще тут делаешь? — Свешников прикрыл за собой дверь, а на скулах у него угрожающе заиграли желваки. — Мы ведь, кажется, договорились, что ты позвонишь. Это — во-первых. А во-вторых, у нас был договор. Ты никогда и ни при каких обстоятельствах не должен был появляться здесь.

— Я не мог ждать, — мужчина подтянул ноги и принял более приличное положение. — С чего вдруг?

Игорь чувствовал, как в нем закипает ярость, всепоглощающая, бесконтрольная агрессия. Несмотря на давнее и тесное знакомство, этот человек всегда вызывал в нем целую гамму негативных ассоциаций. Свешникова раздражало в нем все, начиная от этого беспредельного по форме носа и неприятного голоса и заканчивая демонстративно-аристократическими манерами, в которых, как он подозревал, куда больше было неестественной театральности, нежели врожденного благородства. Уж ему-то, Игорю, было отлично известно, что в действительности представлял собой этот человек.

Тем временем незваный гость одним пальцем поправил шляпу, слегка сдвинув ее на затылок, подергал себя зачем-то за мочку левого уха, как это, впрочем, было всякий раз, когда он собирался намеренно потянуть время, и вяло разомкнул пухлые губы:

— Мне нужно услышать твой ответ. Немедленно.

— Я же сказал, вечером…

— У тебя была масса времени на раздумья. А ты же вроде не тугодум. Так? Или, может, остались какие-то неясные вопросы, которые тебя беспокоят? Поделись, Игорек. Я с радостью отвечу тебе на любой из них. Хотя мне казалось, что я изложил тебе…

В дверь постучали. Свешников вздрогнул, как от неожиданного раската грома, прозвучавшего в ясном небе, и резко обернулся.

— Да?

— Господин Свешников… — Это был главный администратор.

— Я сейчас занят. Буду готов минут через двадцать, — Игорь постарался, чтобы его голос звучал как обычно.

— Да-да, я понимаю, господин Свешников. Никаких проблем. Просто вами интересовался Леонид Павлович…

— Через двадцать минут, — отрубил Игорь.

Ответом на его последнюю реплику было гробовое молчание, затем удаляющиеся по коридору шаги. Администратор ушел, но, зная его упрямство и педантичность, Свешников не сомневался, что тот вернется ровно через двадцать минут. Секунда в секунду.

— Круто ты тут с ними! — сидящий в кресле мужчина расплылся в широкой улыбке.

Расстегнув одной рукой пальто, он просунул вторую во внутренний карман и выудил из него изогнутую по форме полумесяца металлическую фляжку, неторопливо свинтил крышку и приложился губами к горлышку. Большой кадык, покрытый редкими седеющими волосками, дважды дернулся вверх-вниз. Свешников повел носом. В комнате запахло дорогим высококачественным ромом. Мужчина закрыл фляжку, вернул ее обратно во внутренний карман пальто, большим и указательным пальцами правой руки осторожно вытер уголки рта. Еще одна известная дешевая рисовка.

— Так у тебя остались вопросы, Игорек? — спросил он.

— Не называй меня так, — Свешников скрипнул зубами. — А вопрос у меня только один. Как ты себе это представляешь?

— А что?

— Да ничего. У меня в голове не укладывается, — Игорь прошел к платяному шкафу, рывком открыл дверцу, а затем вновь резко обернулся к собеседнику. — Я — чемпион. Пойми это. Я — лучший из лучших. За всю свою многолетнюю карьеру я не потерпел ни единого поражения. Не то что нокаутов не было, но и по очкам…

— Все это только амбиции, — мужчина отмахнулся от Свешникова как от назойливой мухи. — Но ты не хуже меня знаешь, что в жизни есть вещи гораздо более важные, чем амбиции.

— Деньги?

— Да, деньги, — последовал до тошноты изящный наклон головы. — Деньги решают в этом мире все. И даже ты без денег никто и ничто. Разжалованный мент, не контролирующий свои эмоции. Скажешь, не так?

Свешников промолчал. В данном случае крыть ему было нечем. В финансовом плане он целиком и полностью зависел от этого человека. А отказаться от свалившихся на него однажды благ в угоду таким понятиям, как гордость и человеческое достоинство, очень непросто.

И, словно прочитав его потаенные мысли, мужчина иронично продолжил:

— Я дал тебе все. Уважение, бабки, тачку, на которой ты сейчас так лихо разъезжаешь. Даже… — Он выдержал небольшую паузу. — Даже ту телку, которая сейчас трется возле тебя, как муха у загаженной лампочки.

Свешников дернулся вперед, и его могучие кулаки угрожающе сжались. Под кожей, почти у самого основания кисти, вздулись узловатые синие вены. Ноздри широко раздулись, того и гляди изрыгнут дьявольский огонь. Однако у мужчины, сидящего в кресле, все эти изменения в поведении собеседника вызвали только еще одну ироничную улыбку. Его пальцы привычно подергали левую мочку.

— Успокойся, Игорек, — снисходительно произнес он. — Ты же прекрасно знаешь, что я прав. Она ведь тебе нравится? Правда? Хорошая девушка. Аппетитная, я бы сказал. Только что-то подсказывает мне, что ты ей без бабок станешь не нужен. На что она будет покупать себе шмотье? На что она будет ездить на тусовки в ночные клубы? Она ведь любит тусовки? Можешь не отвечать, Игорек. Я знаю, что любит. Так что ты взвесь все это и брось ерепениться. Забей на амбиции. Ни к чему они. На гордость свою забей, на чемпионский титул. На все. Ляжешь в третьем раунде, как я тебе сказал, и все будет по-прежнему. Бабки, телка, ночные клубы…

— А уважение?

Свешников отступил на шаг назад и оглянулся на раскрытый платяной шкаф. Первым, что ему бросилось в глаза, был чемпионский пояс, висящий на самом видном месте. Сколько он шел к нему… Как он желал его… И, главное, как он им гордился на протяжении последних лет. Слава, признание, интервью в газетах и на телевидении. Его знали все, его ставили в пример, на него мечтали походить юнцы, которые только-только начинали карьеру на ринге.

— Да никуда оно не денется, твое уважение, — пренебрежительно сказал мужчина, и его голос донесся до Свешникова откуда-то издалека. — Посудачат немного и забудут. Велика важность. А мы с тобой на этом…

— Нет, — Свешников встрепенулся и тут же сам ужаснулся тому, что сказал.

— Что? — мужчина подался вперед.

— Я… Я должен подумать. Еще немного.

— Немного, говоришь… — Никогда еще Игорь не видел у этого человека таких глаз.

Конечно, он знал, каким жестоким и хладнокровным бывает его гость при определенных обстоятельствах, но сейчас он и на человека-то походил с огромной оговоркой. Зверь. Самый настоящий зверь.

— Если немного, то это не страшно. Но время твое крайне ограничено, Игорек. Полагаю, ты и сам догадываешься, насколько. Так что затягивать решение не в твоих интересах, — мужчина посмотрел на часы. — Кстати, любезно отведенные нам с тобой для беседы двадцать минут тоже вот-вот истекут. Я не стану тебя больше задерживать. И торопить тоже. Не в моих правилах быть назойливым. Позвони мне сам, когда будет что сказать. Но прежде подумай хорошенько. Взвесь все. И я рассчитываю на твое благоразумие, Игорек.

Мужчина поднялся, старательно одернул брюки, поправил шляпу, а затем так же неторопливо, как и в первый раз, вынул из кармана пальто заветную фляжку. Очередные два глотка — и фляжка исчезла. Пальцы пробежались по уголкам рта. Свешникова тошнило от этой театральной предсказуемости. Зубы его сомкнулись на нижней губе, и уже через секунду он ощутил металлический привкус крови.

— А если я откажусь?

Он задал этот вопрос не сразу. Мужчина успел достичь порога, после этих слов Игоря он замер, с минуту стоял, демонстрируя тощую сутулую спину с покатыми плечами, пальто на которых болталось, словно на вешалке.

Свешников не торопил его. Он ждал ответа на поставленный вопрос, хотя и был уверен в том, каким он будет. Но очень хотелось ошибиться в собственных прогнозах. Мужчина повернулся медленно, как в покадровой съемке. Сейчас его глаза даже не были звериными. Они вообще не имели выражения. Пустые, словно бездонная пропасть, симметричные отверстия. А вот нос сделался багровым, как у хронического алкоголика.

— Ты что-то спросил, Игорек? — В голосе этого человека явно слышались интонации разгневанного родителя, собирающегося устроить взбучку нерадивому ребенку, но при этом пытающегося смягчить предстоящую экзекуцию наигранно-ласковым обращением.

— Если я откажусь? — повторил свой вопрос Свешников. — Что тогда будет?

Мужчина усмехнулся.

— Ну, знаешь, мне даже страшно представить. Не хотелось бы тебя пугать, но, как мне кажется, дело тут не ограничится твоими финансовыми потерями. И даже телку твою трогать никто не станет, Игорь, — ласковое, но в то же время такое обидное «Игорек» куда-то испарилось из лексикона собеседника. — Но вот за твою жизнь я бы в этом случае и ломаного гроша не дал, — последние слова он почти выплюнул.

— Ты мне угрожаешь? — Свешников машинально принял боксерскую стойку, словно ему предстояло помериться силами прямо сейчас.

Мужчина окинул его пристальным взглядом сверху вниз и обратно.

— Ты хотел откровенности, и я был с тобой откровенен. Больше мне добавить нечего. Так что думай.

И он вышел из раздевалки за две минуты до появления главного администратора комплекса. Игорь остался один, тупо разглядывая собственное отражение в зеркале, укрепленном на внутренней стороне входной двери. Чего ему бояться? Он — чемпион, у него крепкое телосложение, его прямой удар в челюсть способен свалить с ног взрослого быка. А какой-то хмырь смеет угрожать его жизни? Сморчок! Да что он может? Свешников чувствовал, как сила разливается по его мускулам, чувствовал крепость собственных кулаков. Пусть попробуют…

В дверь снова постучали.

— Да, — откликнулся чемпион.

— Господин Свешников, это опять я.

— Дайте мне еще пять минут.

— Но, господин Свешников…

Игорь рывком распахнул дверь и нос к носу столкнулся с краснощеким упитанным мужчиной в малиновом пиджаке. На лбу у администратора, словно рог, возвышалась большая коричневая родинка с безобразно торчащими из нее тремя волосками. При виде разъяренного чемпиона администратор мгновенно побледнел и отступил назад. Родинка на белом фоне выглядела еще более безобразно.

— В чем дело? — Свешников почти рычал. Несколько капель слюны сорвались с его губ и упали на крючковатый нос администратора. — Я что, не могу получить лишних пять минут, когда мне это необходимо? Ты — осел? Или твой Леонид Павлович — осел? Иди отсюда на хрен, придурок или ты будешь первым, кого я отправлю сегодня в нокаут. Понял?

Администратор пролепетал что-то невразумительное, поспешно развернулся и засеменил прочь. Связываться со Свешниковым и уж тем более испытывать на себе его коронные чемпионские удары он посчитал излишне рискованным. Из соседней раздевалки высунулась чья-то любопытная физиономия, но Игорь уже с грохотом захлопнул свою дверь.

— Козлы! Дегенераты!

Он вернулся к шкафу, нервно сдернул с себя куртку и не глядя бросил ее на пол. Затем с такой же ненавистью, проявляемой по отношению к предметам гардероба, он избавился от джинсов и рубашки. В ближний угол полетели начищенные остроносые туфли.

Какого черта? Они еще смеют ему угрожать! Ему! Да он порвет их всех разом, как тузик грелку. Еще посмотрим, кто кого! Не на того напали.

Кровь пульсировала в висках Свешникова, как работающий без остановки отбойный молоток. Он переоделся, нацепил свой чемпионский пояс, повесил на шею боксерские перчатки и только после этого покинул раздевалку. Он не был уверен в том, что уложился в оговоренные пять минут, но никто больше не посмел его беспокоить.

Игорь, погруженный в хаос собственных мыслей, не помнил, как миновал коридоры комплекса и оказался в зале с ревущей толпой, в большинстве своем состоящей из его поклонников. Не помнил, как ему завязывали перчатки, не помнил последних наставлений тренера, традиционно даваемых непосредственно перед боем, не помнил даже, как он вышел на ринг. Однако стоило ему оказаться в свете прожекторов, направленных на него и палящих жаром, заметить присутствие рефери, облаченного во все белое, и его сегодняшнего противника Петра Мухалишина, настороженно взиравшего на чемпиона из-под густых сросшихся бровей, как все остальное тут же отошло на второй план. Бой был важнее всего.

Свешников вышел в центр ринга. Мухалишин последовал его примеру, и старые знакомые, а сегодня непримиримые противники коротко поприветствовали друг друга едва заметными наклонами головы. Крепкое мускулистое тело Петра слегка уступало по габаритам телосложению Игоря, но Мухалишин был загорелым, и его торс от этого смотрелся предпочтительнее.

Рефери формально представил их друг другу, а затем публике. Свешников снял с себя свой чемпионский пояс и, высоко подняв его над головой, с неприкрытой бравадой продемонстрировал почетный атрибут толпе, взревевшей от восхищения. Потом он вернулся в свой угол ринга и передал пояс тренеру.

— Ты уверен, что с тобой все в порядке?

Игорь не сразу понял, что наставник обращается именно к нему. Видимо, его взвинченное состояние перед выходом на ринг не укрылось от внимания тех, кто успел хорошо изучить его за годы сотрудничества.

— Да, все в порядке, — Свешников заставил себя улыбнуться. — Нет никаких причин для беспокойства. Я разделаюсь с ним быстро и красиво.

— Отлично. Не забывай о его левом хуке.

— Я помню.

— Правая у Мухалишина не так опасна, так что держись все время…

— Я же сказал, что все помню, — уже с заметным раздражением откликнулся Игорь.

Чисто автоматически он отметил, что время, отпущенное ему на размышление, истекло. А он так и не позвонил. Откровенно говоря, он так и не принял окончательного решения. Ну да ладно! Пусть думают что хотят. Игорь обвел взглядом зал, щурясь от яркого, бьющего по глазам света прожекторов, но никого не увидел. Мужчины, приходившего к нему в раздевалку, вообще могло не быть в зале. Или, напротив, он мог занять любое удобное для него место. Зато взгляд Игоря выхватил в первом ряду улыбающееся лицо Ирины. Он приветственно помахал ей рукой, и девушка ответила ему тем же, после чего воодушевленно захлопала в ладоши. Ну как ребенок, ей-богу.

Ударил гонг, возвещая начало первого раунда, и Свешников вновь двинулся в центр ринга.

— Удачи, — бросил ему в спину тренер.

Игорь был абсолютно спокоен и сосредоточен. Перенося вес тела с одной ноги на другую, он пошел влево, не спуская глаз с противника. Тактика Мухалишина была ему прекрасно известна по предыдущим встречам. Петр будет искать удачного момента для атаки, состоящей из двух-трех пробных ударов правой, а потом попытается нанести стремительный хук с левой руки, о котором только что говорил тренер. Ждать, работая в глухой обороне, Мухалишин умел. Игорь знал, что тот никогда первым не пойдет на сближение. Он сам ринулся вперед и провел короткую серию ударов по перчаткам противника, предпринял попытку поразить корпус Мухалишина справа, но тот легко ушел от атаки и выбросил вперед левую руку. Свешников отклонился. Они разошлись.

Рефери наблюдал за сражением, стоя немного в стороне. Ему также хорошо были известны приемы ведения боя обоих. Первый раунд будет проверочным и пройдет без каких-либо нарушений правил. Публика в зале тоже взирала на происходящее довольно равнодушно.

Свешников встал в защитную стойку, заметив, что теперь уже Мухалишин двинулся в его сторону. Петр сделал обманное движение, нырнув вниз, и попытался поймать его на противоходе. Уловка была настолько простой и примитивной, что Игорь разгадал ее за считаные доли секунды. Ярко-красная перчатка Мухалишина со свистом взрезала воздух в нескольких сантиметрах от головы соперника. В ответ Свешников сам изловчился и дважды стукнул Мухалишина по корпусу. Тот поспешно отступил, но Игорь решил закрепить свой маленький успех и ринулся следом. Три быстрых удара пришлись в перчатки, один в локоть и еще один в плечо. Мухалишин невольно оказался прижатым к канатам.

Публика мгновенно оживилась, послышались одобрительные свистки, и Свешников, почувствовав поддержку толпы, нанес еще несколько ударов, не эффективных, но, как он знал, слегка деморализующих противника. Мухалишин вывернулся, ушел под рукой Игоря и с разворота ударил его в корпус. Свешников ответил, но промахнулся. Они разошлись и одновременно ринулись в новую атаку. Мухалишин нанес один удар по перчаткам, другой, третий. Игорь блокировал его атаки. Противник ударил Свешникова по корпусу с левой, отступил и тут же решительно провел длинный удар правой. Игорь только и ждал этого. Увернувшись, он легко смог определить ту самую секунду, когда Мухалишин раскроется, и, оказавшись левее своего соперника, провел стремительный свинг справа, как и обещал Ирине. Петр отшатнулся, переступил с ноги на ногу, но успел отразить новое нападение Свешникова. Толпа одобрительно загудела.

Они разошлись. Игорь успел бросить взгляд в зал, нашел глазами Ирину и улыбнулся ей. Она поняла его и подняла вверх два больших пальца.

Мухалишин уже был рядом. Свешников закрылся от новой серии ударов и ответил прямым по корпусу. Однако Петр ушел не сразу, он нырнул вниз и оказался сбоку от противника. Игорь обернулся. Мухалишин сделал нестандартное обманное движение, Свешников не успел разгадать маневр, и перчатка Мухалишина, каким-то чудом проскользнув между локтями противника, врезалась Игорю в подбородок. Голова его рефлекторно качнулась назад, во рту появился привкус крови. Следующий удар он отбил, и Петр не пошел на добивание, отступил.

В глазах у Свешникова поплыли круги, и он энергично встряхнул головой, но это не помогло. Разноцветный калейдоскоп, то меркнущий, то вспыхивающий с новой силой, заставил его уйти еще на два шага назад. Он проглотил кровь и двинулся вперед. В ногах появилась предательская слабость. Что за черт?

Свешников не мог понять произошедших в нем изменений. Ощущения были в высшей степени странные. Мухалишин сблизился с ним и ударил по перчаткам. Не почувствовав сопротивления, он уже куда более уверенно ударил по корпусу, и Свешников отступил. Толпа засвистела и заулюлюкала, выражая тем самым неудовольствие действиями чемпиона. Рефери напрягся и шагнул в направлении бойцов. Мухалишин нанес еще один удар, Игорь едва блокировал его. Свешников не чувствовал в себе сил к сопротивлению и уж тем более не был готов к стремительной контратаке. К его горлу подкатил тошнотворный ком. Усилием воли он выбросил вперед руку, но Мухалишин проворно поднырнул под нее, и Игорь едва успел закрыться от встречного апперкота.

Гонг. Рефери вскинул вверх руки, и Мухалишин отступил. Игорь видел, как он настороженно и подозрительно смотрит на противника. Петр явно не мог понять, что происходит с чемпионом. Подвох? Но в чем?

Свешников развернулся и неторопливо двинулся в свой угол, вытолкнул изо рта языком окровавленную защитную пластину и в буквальном смысле слова повалился на стул. Помощник тренера, молодой юркий парнишка, кинулся растирать действующего чемпиона полотенцем.

— Да что с тобой происходит? — сам тренер тоже уже был рядом. — Игорь, ты в порядке?

Свешникову нечего было ответить. Он и сам понимал, что с ним что-то не так, но как объяснить причину, если она ему не была известна? Что он мог сказать? Он снова нашел глазами Ирину, но в этот момент девушка не смотрела на него. Прикрыв ладонью мобильный телефон, она пыталась докричаться до абонента и недовольно морщилась при этом.

— Да хрен его знает. — Свешников сплюнул кровь и раздраженно отогнал взмахом руки паренька с полотенцем. — Я что-то неважно себя чувствую. Простудился, наверное. Но в целом все в полном порядке. Сейчас пройдет.

Тошнота действительно отступила, круги перед глазами стали меньше. Тупая боль разлилась где-то в области затылка, и Игорь нервно покрутил головой, разминая шейные позвонки. Дыхание со свистом вырывалось из легких, словно он успел провести не один раунд, а семь. Лицо тренера было озабоченным.

— Не надо было отказываться от медицинского осмотра…

— Да все пройдет сейчас. Расслабься.

Когда опять ударил гонг, Свешников решительно поднялся на ноги. Тошнота тут же нахлынула на него с новой силой, а слабость в ногах никуда не исчезла. Игорь тихо выругался и буквально заставил себя выйти в центр ринга.

Мухалишин уже был готов к атаке. Нетипичное для него поведение, но, скорее всего, его собственный тренер, наблюдавший за Свешниковым со стороны, во время перерыва внес некоторые изменения в тактику ведения боя. Петр напал первым. Игорь отразил его удар, сместился вправо, несколько раз моргнул, надеясь согнать застилающую глаза пелену, тут же прошел низом и встретил нападающего прямым ударом. Рука соскользнула и угодила Мухалишину в плечо. Однако он отступил. Свешников решил дожать его, пошел вперед и провел по возможности стремительную серию коротких ударов. Два из них угодили в корпус, один в локоть, и один все-таки достиг по касательной лица противника. Мухалишин перегруппировался, отступил, заблокировал новое нападение чемпиона и, дождавшись очередного противохода, дважды ударил Игоря по корпусу.

Свешников пошатнулся, выбросил вперед руку и запоздало осознал, что не вовремя открылся. Правая перчатка Мухалишина врезалась ему в челюсть, и тут же, исключая возможность стремительной перегруппировки, последовал сокрушительный хук с левой. Тот самый, коронный удар Петра Мухалишина.

Свешников упал сразу, как срубленное под корень дерево. Ирина вскочила со своего места в первом ряду, тренер навалился телом на канаты, рефери шагнул вперед и поднял вверх руку, Мухалишин замер в ожидании. Рефери начал десятисекундный отсчет. Публика безмолвствовала. Все взгляды в этот момент были устремлены на лежащего в нокауте чемпиона России.

–…шесть, семь…

Игорь не шевелился.

–…девять, десять!

Рефери развел руками. По залу прокатился гул разочарования. Мухалишин победно вскинул вверх левую перчатку. Тренер Свешникова поднырнул под канаты, выскочил на ринг и, подбежав к своему подопечному, опустился возле него на колени.

— Игорь…

Тело чемпиона оставалось неподвижным. Пальцы тренера легли на сонную артерию поверженного, и он тут же испуганно вскинул голову. Глаза его округлились. Пульс отсутствовал. Свешников был мертв.