Бог огненной лагуны

Николай Леонов

Зловещая закономерность прослеживается в волне пожаров, прокатившихся по России. Горят школы, больницы, дома престарелых, детсады... Полковник Лев Гуров первым заметил эту странную избирательность и даже предсказал дату следующего пожара. Гуров и его друг полковник Станислав Крячко убеждены, что без злой воли маньяка-поджигателя здесь не обошлось. Но преступник с дьявольской ловкостью заметает следы – гибнут свидетели, исчезают улики. И все же шаг за шагом сыщики приближаются к неуловимому «гению огня», но даже их, бывалых оперов, охватывает ужас, когда они наконец видят его...

Глава 2

И вот он, по сути спрогнозированный Гуровым, пожар в Волго-Вятском регионе. Лев и Стас тем же днем вылетели из Домодедова на стремительном «Як-42» и уже ближе к вечеру, проехав не один десяток километров на нанятом такси, были в Демьяновске у обгорелых руин интерната. Здесь, как и в Москве, осень еще не ощущалась, но было заметно прохладнее. На дороге поблескивали лужицы после недавнего дождя. Опера внимательно осмотрели пожарище, а затем заехали в местную пожарную охрану. В ходе разговора с ее сотрудниками и руководством они выяснили, что причиной пожара стало короткое замыкание электропроводки. Опера с этой версией в целом согласились, что — да, возможно, электропроводка и подкачала. Но было совершенно неясно: сама ли она коротнула или ей в этом кто-то умело подсобил?

На этот вопрос не смогли ответить ни пожарные, ни местная милиция, ни прокуратура. Начальник местной МОБ, совсем недавно назначенный на эту должность плотненький, кругленький старлей, объявил, что и тамошним участковым, и угрозыском проведено полное расследование обстоятельств, приведших к пожару. Но ничего такого, что говорило бы о чьем-то злом умысле, выявлено не было. Ничего конкретного не смогли сообщить и в прокуратуре, по случаю предвечернего времени уже почти опустевшей. В районную администрацию приятели решили не ходить — учитывая услышанное в предыдущих конторах, там едва ли могли добавить хоть что-то существенное. Без каких-либо осложнений, сняв два места в старинной одноэтажной гостинице, где постояльцев было раз-два и обчелся, они отправились к новому месту жительства погорельцев — воспитанников интерната. Детей разместили частично в детской районной больнице, частично в пригородном детском пансионате, бывшем пионерлагере.

У входа в больничный корпус их встретил молоденький милиционер, судя по всему, приставленный «для порядка». Узнав, кто и зачем пришел, он проводил оперов к старшей воспитательнице, которая уже собиралась уходить домой. Ею оказалась молодая, очень даже недурная собой особа, которая представилась как Наташа.

— Вы насчет пожара? — удивилась она. — Из самой Москвы? О-о-о!.. Смотри-ка! Хотите расследовать его причины?

— Да, уточнить — отчего же надумала загореться проводка, — пояснил Гуров. — У вас ее когда меняли последний раз?

— Давно… Как бы не лет пятнадцать назад… — Наташа задумалась. — Да, не меньше того. Так что, не новая. Вон, на днях ее даже проверял электрик из городских электросетей.

— Стоп! — чуть ли не хором воскликнули Гуров и Крячко, услышав о визите в интернат неизвестного электрика. — Что за электрик? Как он выглядел? — опера засыпали вопросами вконец растерявшуюся женщину, вовсе не ожидавшую такого напора по, как ей казалось, малозначащему поводу.

— Ой, я вам даже и не скажу. Его водил по зданию наш завхоз… — Наташа развела руками. — А был этот электрик как раз накануне пожара. Я из-за этого про него почти и забыла — тут был такой переполох, все так переживали…

— Где найти завхоза? — почувствовав, что наконец-то появилась возможность ухватить конец неуловимой ниточки, ведущей к реальным виновникам пожара, быстро спросил Гуров.

— Он сейчас должен быть дома, — женщина пожала плечами. — У нас больше половины сотрудников осталось без работы — и повара, и уборщицы, и вахтеры…

— Кстати, — Стас вскинул указательный палец, — кто из вахтеров дежурил в день визита электрика?

— Сейчас припомню… Значит, в ночь заступил Сабраев, а перед ним дежурил Дементьев. Да, да, точно — Дементьев.

— Их домашние адреса помните? — Лев посмотрел в окно, уже затянутое густыми вечерними сумерками. — Заодно и вашего директора.

— Помню, — кивнула Наташа. — Завхоз, его фамилия Калинский, живет здесь неподалеку, по улице Чапаева, дом тридцать. У него старенький кирпичный особнячок. А Дементьев живет дальше и в другой стороне. У нас этот район называется Лопуховкой. Там есть улица Свободы, дом шесть, квартира семнадцать. Там с десяток многоквартирных двухэтажек. Кстати, я сейчас иду домой в ту сторону, если хотите, могу показать. А что касается директора, то его сейчас здесь нет. Сегодня утром он срочно уехал к сыну — тот вроде бы тяжело заболел.

— Ну что, я иду к Дементьеву? — предложил Крячко, выжидающе глядя на Гурова.

— Давай, тогда я пошел к Калинскому, — согласился Лев, едва сдержав улыбку — его приятель и здесь остался верен себе.

Выйдя на вечернюю улицу, Гуров зашагал в направлении, указанном ему Наташей. Обходя лужи меж заборов, за которыми светили окнами типично деревенские дома, Гуров внимательно всматривался в номера, где прибитые к углам домов, где написанные краской прямо на калитках. То здесь, то там по переулкам с криками и смехом бегали компании ребятишек, играющих то ли в чижа, то ли в лапту. Почуяв чужака, дворовые собаки подняли истошный лай по всей улице. Прохожие с интересом смотрели на Льва — было похоже, что здесь в большинстве своем люди своих, местных, худо-бедно знали.

Миновав дом с цифрой 28, Гуров подошел к следующему, у калитки которого на лавочке сидели три женщины и о чем-то тихо переговаривались. Увидев их, Лев неожиданно почувствовал, что его сейчас ждет какое-то неприятное известие. Он поздоровался с женщинами и показал свое удостоверение, на которое те лишь мельком взглянули. На его вопрос, дома ли хозяин, одна из них, горестно вздыхая, сообщила, что не далее как три часа назад его сбила неизвестно чья легковая машина, которая сразу же скрылась.

— В область его увезли, Колю-то… Спина у него сильно поврежденная. Каб не перелом… В нашей-то, районной, таких лечить не берутся, — завершила она свой рассказ.

— А как же это могло произойти?

— Да он вроде бы пошел к свояку, — пояснила женщина. — Тот вон в той стороне живет, за шоссейкой. И вот только стал он дорогу переходить, а тут откуда ни возьмись машина легковая. И прямо на него. Он-то вроде бы в сторону хотел отскочить, да не успел — крепко его ударили боком машины, он под грейдер аж укатился.

— А что, это кто-то видел?

— Да люди ж там тоже живут. Увидели, подбежали, вызвали «Скорую». На ней его в область и увезли. Хоть бы уж калекой не остался. А то у Зойки и самой-то со здоровьем не ладится, а тут еще и мужик будет сиднем сидеть.

— Зоя — это его жена?

— Да, супружница евонная. Мы-то вот сестры, на хозяйстве вместо них остались. А Зоя с Колей уехала. Там же за им ухаживать надо будет — уж если у нас, в районной больнице, не хватает горшконосов, то там, в области, и подавно.

— А как бы мне повидаться с теми людьми, которые видели, как машина сбила Николая?

— Да вот пусть Поля вас проводит, — женщина кивнула в сторону той, что выглядела помоложе. — Тут недалече.

Минут через десять Гуров и Полина, пройдя через череду проулков, вышли к шоссе, по которому несколько часов назад опера проезжали на автобусе в сторону местной автобусной станции. По обеим сторонам шоссе тянулись ряды обычных деревенских домов. Полина, выйдя на дорогу, показала Гурову, где именно сбили ее брата. Несмотря на густые вечерние сумерки, на сером, растресканном асфальте были заметны темные пятна крови.

Затем они подошли к одному из ближних домов, окруженному высоким дощатым забором. На стук Полины в окно из дома вышла женщина лет сорока, одетая в старую болоньевую куртку и резиновые галоши, надетые поверх шерстяных носков.

— Ой, извините!.. — засмущалась та, увидев незнакомого человека. — Только что кончила убираться со скотиной, переодеться еще не успела… Я думала, ко мне одна Поля пришла по своему делу.

— Шур, это вот из милиции, из московской, он насчет пожара приехал. Хотел с Колей поговорить, а с ним вишь что приключилось. Ты расскажи человеку, чего видела-то…

— Да что видала? Видала только напоследок, когда Николай кинулся на обочину, а машина в его сторону вильнула и боком как ахнет! Он и покатился под откос. Я уж думала, что насмерть убился. А подошла — нет, еще дышит, только лежит без сознания. Ну, уж тогда сразу вызвали «Скорую»…

— Вы хотите сказать, что машина сбила его не случайно, а преднамеренно?

— Преднамеренно, преднамеренно!.. — закивала Шура. — Он же увертывался, а она аж на другую сторону дороги перескочила. И сразу же куда-то умчалась.

— А машина эта какой марки? Хотя бы какого цвета? Не запомнили?

— Да я в машинах не разбираюсь… Такая она, обыкновенная. А цвета темно-зеленого, почти черного. И окна зачерненные, ничего через них не видно.

— Милиция приезжала?

— А то как же! Правда, Николая уже успели увезти. А так, приехали, бумагу составили, я расписалась…

— А кто-нибудь, кроме вас, это видел?

— Да вроде бы и нет… — Шура пожала плечами. — Сбежалось-то потом много народу, да вот тех, кто видел, считай, и не нашлось…

Возвращаясь в гостиницу, Гуров напряженно вспоминал каждую мелочь, замеченную им в тот момент, когда они подъезжали к Демьяновску. Вот они едут по трассе… У обочины стоит белая «четверка» с откинутым капотом. Хозяин копается в моторе. У самой околицы через дорогу идет стадо коров, автобус останавливается, сигналит. Вот их обгоняет какой-то шальной мотоциклист, который, оставив за собой длинный шлейф синего дыма, уходит куда-то за поворот. Потом… Стоп! Вернемся к коровам. Вот они, перейдя дорогу, двумя живыми ручьями обтекают темно-зеленую «семерку» с тонированными стеклами, стоящую на боковом съезде… Точно! Это была «семерка». Жаль только, что из-за коров он совершенно не видел ее номера.

«Утром надо будет выяснить, велись ли поиски этой машины и каковы их результаты. Хотя… Кому здесь что нужно? Спишут на несчастный случай, сдадут в архив — и дело с концом. Надо будет выяснить, что с Калинским — жив ли, может ли хоть что-то рассказать?..»

Когда он, вернувшись в гостиницу, зашел в свою комнату, Стас уже сидел перед стареньким черно-белым телевизором, без явного интереса созерцая перипетии очередного безликого сериала.

— Ты вернулся? — Гуров стоял в дверях номера, удивленно глядя на своего приятеля. — А я было подумал, что до утра тебя увидеть уже не удастся.

— А с чего б это мне не возвращаться? — Крячко посмотрел на него с горделивым вызовом.

— Да мне так показалось, Наташа тебя уж очень впечатлила. Или я ошибаюсь? Ну, признайся, что ухаживать за ней пытался, но что-то не сложилось.

— Сложится тут!.. У нее муж и трое детей. Кстати, ты знаешь, сколько ей лет? Уже под сорок. А выглядит максимум лет на двадцать пять. Вот что значит здоровое деревенское житье. — Стас завистливо вздохнул. — А женщина она — м-м-м… Мечта!

— Не судьба… — Лев с ироничным сочувствием покачал головой. — Ну, ладно, об изюминках закончили, поговорим об иных «фруктах». Что там наш Дементьев?

— С жуткого бодуна. Пьет, паразит, беспробудно. Как его только держали на работе? Только лишь узнал, зачем я пришел, начал вымогать на опохмелку. А то, мол, двух слов связать не сможет. Ну, дал я ему на бутылку бормотухи — там неподалеку от него какая-то бабка торгует. Он сбегал, хлебнул. Вроде и в самом деле начал говорить. Правда, совсем не то, что нужно. Начал объяснять мне, за что ненавидит нынешнюю жизнь.

— Ну, учитывая то, как они здесь живут, это и неудивительно. — Гуров понимающе усмехнулся.

— Да у него случай особый… — Стас досадливо поморщился. — Он вроде бы раньше почти совсем не пил. Ну а лет десять назад его сын вернулся из армии полным инвалидом. Года два покатался на инвалидной коляске по поселку, а потом как-то осенью сам с моста прямо на ней свалился в речку. Вытащить не успели… А дочка поехала в Москву поступать в университет и пропала без вести. Вот он после этого к бутылке и начал прикладываться почти ежедневно. А потом и вовсе пошло-поехало.

— Конечно, жаль мужика, но я так понял, больше ничего тебе выяснить не удалось.

— Почему? Кое-что он все же порассказал… Правда, вначале, когда узнал, что я из Москвы, говорить вообще ни о чем не хотел. Чего он ей только не нажелал: и Тунгусского метеорита, и чуму, и проказу. Но потихоньку разговорился. В общем, хоть он и был в тот день подпитой, электрика все же разглядел. По его словам, мужик этот ему незнаком, хотя в Демьяновске большинство населения хотя бы мельком, но знает. Да тут всего-то тысяч восемь-десять человек. Роста этот электрик среднего, лет за тридцать, на лице рыжие усы и бородка, такая, скандинавская — «рамкой». Одет был в джинсовый костюм, на голове джинсовая кепка, из-под нее торчали рыжие волосы. В целом лица не запомнил, но мог бы при случае опознать.

— Понятно… — Гуров отсутствующим взглядом смотрел на экран телевизора. — Информации, считай, никакой. Ну а мне с завхозом Калинским поговорить не удалось по причине его отсутствия. В данный момент он в реанимации областной больницы. Где-то около четырех часов дня его сбила, причем, преднамеренно, темно-зеленая «семерка». Которую, кстати, мы видели, подъезжая к поселку двумя часами ранее.

— Охренеть! — Стас даже привстал с дивана. — И каковы же обстоятельства этого ДТП?

Выслушав повествование Льва, Крячко некоторое время задумчиво молчал.

— Ты считаешь, завхоза кто-то хотел убрать как опасного свидетеля? — наконец поинтересовался он.

— Пока не уверен. Хотя в пользу этой версии говорит многое. Если считать, что Калинский и в самом деле каким-то образом узнал что-то очень важное, то его могли убрать люди, причастные к пожару в интернате. Но с выводами спешить ни к чему. Завтра нужно будет созвониться с областной больницей, узнать, что там с Калинским. Если он в сознании, то съездить к нему и поговорить. Здесь, думаю, с Дементьевым проведем опознание персонала городских электросетей. Вдруг увидит что-то знакомое? И с земельщиками надо бы побеседовать — не претендовал ли кто на тот участок, где стоял интернат.

Ночь для оперов прошла неспокойно. Где-то за полночь в соседних дворах по непонятной причине вдруг началась собачья «перекличка». Сначала с подвыванием начинал лаять какой-то, судя по басу, крупный волкодав. За ним «эстафету» визгливо подхватывала дворняга, следом за которой глухо подхрипывал непонятной породы «ветеран» дворовой службы. Потом все начиналось сначала…

Стас, исходя желчью, ворочался под пахнущим карболкой одеялом, мысленно призывая на головы собачьих «манифестантов» все кары небесные. Лев, напротив, спал очень спокойно, лишь раз проснувшись, он пробормотал что-то наподобие:

— Вот глотки луженые! — и, повернувшись на другой бок, снова уснул.

Стас, который успел отоспаться сначала в самолете, а затем еще и в автобусе, слушая его размеренное дыхание, лишь завистливо вздохнул. Однако, словно вняв его мысленным призывам к тишине, собаки постепенно угомонились. С наслаждением смежив веки, Станислав наконец-то снова медленно погрузился в сон. Однако этой ночью пересмотреть все положенные сны он так и не смог.

Часу в пятом утра в коридоре гостиницы раздался грубый топот и чей-то пропитой голос заорал, сопровождая свои вопли громким стуком в дверь:

— Девочки! Открывайте! Это я пришел! Открывайте по-хорошему, а то ща дверь с петель снесу!..

Крячко в ярости вскочил с постели, запоздало сообразив, что стучатся не к ним, а в дверь напротив. Он сел на кровати, свесив ноги и протирая кулаками заспанные глаза. «Что за порядки?! — недоумевал он. — Где вахтерша, почему она пропустила неизвестно кого в гостиницу?» И тут он вспомнил, что дежурная, она же и горничная, и уборщица, и еще неизвестно кто, вчера мимоходом предупредила, что ночью ее на месте не будет. У нее заболела свекровь, и ей придется подежурить у постели больной.

А горлопан продолжал бузить, уже всерьез начиная ломиться в комнату напротив. Гуров тоже проснулся и, приподняв голову над подушкой, прислушивался к происходящему. В это время из-за двери приглушенно послышались возмущенные женские голоса. Женщины кричали, что сейчас вызовут милицию, на что непрошеный «ухажер» отвечал тупым, бессмысленным гоготом. Через шум и крики послышался голос еще одного визитера:

— Ну чё, не впускают? Ничего, и не таких обламывали. Ишь ты, недотроги выискались!

— Мать вашу, козлы тупорылые! — быстро надев брюки и туфли, Стас подошел к двери и, выглянув в коридор, сердито предложил: — Эй, может, свалите отсюда? Достали, блин!

Обернувшись к нему, двухметровый верзила недовольно скривился и, сплюнув на пол, презрительно изрек:

— Исчезни, чмо! А то я ща тебя самого раком поставлю. Чё, не понял?

Это уже выходило за всякие рамки. Вскипев, Стас распахнул дверь и, быстро взявшись руками за верхний дверной косяк, резко выбросил ноги вверх и вперед, нанеся мощный удар обеими ногами в голову бузотера. Верзила, издав какое-то бульканье, распластался по двери комнаты напротив и медленно сполз по ней на пол.

— Сука! Падло! Кровь пущу! — заверещал второй, ростом пониже, выхватив длинный острый нож.

Но всего мгновение спустя он его выронил из-за дикой, нестерпимой боли, пронзившей всю руку, после того как она оказалась в живых тисках, выкрутивших ее чуть ли не на полный оборот. Его вопль заглушил сухой, страшный хруст и треск связок и сухожилий. Но тут одним прыжком на ноги поднялся верзила, сжимая в руке увесистую свинчатку. Стас лишь краем глаза успел заметить его вскинутую руку. Однако ее тут же перехватил Гуров. Лев рванул захваченную руку по спирали в сторону и вниз, заставив верзилу нагнуться, после чего нанес коленом удар в правый подвздох и довершил ударом ребра ладони по основанию шеи.

— Ну и куда теперь эту свистобратию? — припечатав к стене второго хулигана, свирепо прорычал Стас. — В отделение?

— Да, наверное, туда.

Гуров подошел к старому, обмотанному изолентой телефону и набрал «02». Ждать ответа пришлось довольно долго. Наконец в трубке раздался заспанный голос:

— Ну кому там приспичило? Чего названиваешь?

— Тебе названивает полковник Гуров, Главное управление уголовного розыска МВД, — вслед за Стасом тоже невольно начиная закипать, очень жестко ответил Лев. — Я нахожусь в гостинице. Только что нами, мною и полковником Крячко, были задержаны два злостных хулигана. Будьте добры прислать наряд и забрать их в отделение.

— Ты чё там несешь? Какой полковник? Хватит дурочку гнать! А то смотри, ща приеду, сам пойдешь в подвал. Понял?

— Значит, так. Даю тебе пять минут. Если через это время здесь не будет дежурного наряда, ты в лучшем случае вылетишь с работы. В худшем — пойдешь под суд. Дошло? Или как для особо тупого повторить еще раз?

— Это мы ща разберемся, кто из нас тупой! — возопил дежурный, со стуком бросив трубку.

Через несколько минут около гостиницы раздалось фырчание мотора и громкий писк тормозов. В дверь вальяжно ввалился толстый старший лейтенант лет сорока с гаком, в расстегнутом кителе и фуражке набекрень. Следом вошли двое сержантов с автоматами.

— Ну, и кто тут из вас тот шибко вумный полковник? Ты, что ли? — он неприязненно мотнул головой в сторону Гурова. — Обоих задержать до выяснения! — скомандовал он сержантам.

— Сан Саныч, вы что?! Это и в самом деле полковники из Москвы! — ошарашенно прошептал ему на ухо один из сержантов. — Я их вчера у Павла Федоровича видел…

— Да?! — старлей на глазах из важного и грозного обратился в растерянного и угодливого. — И… извините, товарищи… Ошибочка вышла. Тут у нас по ночам, бывает, телефонные хулиганы безобразничают, вот я и подумал… А этих мы сейчас заберем, заберем…

Сержанты вывели из гостиницы верзилу и его приятеля, а старлей шел следом, рассыпаясь в любезностях в адрес столичных гостей.

— Похоже, он старлеем и помрет, — саркастично усмехнулся Крячко, когда за тем закрылась дверь. — Беда, если на плечах по форме — голова, а по содержанию — задница.

В этот момент осторожно приоткрылась дверь, в которую совсем недавно ломились непрошеные гости. Из-за нее выглянула молодая женщина в косынке, через которую проступали закрученные на ночь бигуди.

— Ой, большущее вам спасибо! — вымученно улыбнулась она. — Если бы не вы, даже не знаю, что бы с нами было. Вы здесь со вчерашнего вечера?

— Да, мы только вчера приехали. Правда, ненадолго — сегодня, скорее всего, уезжаем, — оценивающе окинув взглядом соседку по гостинице, сообщил Станислав.

— Жаль… — сокрушенно вздохнула та. — Нам тут еще неделю обретаться. Мы тут всего два дня, но местным «гостеприимством» уже сыты по горло. Хоть собирай чемоданы и беги. Прошлой ночью было то же самое. Хорошо еще, тетя Валя была здесь, шум подняла, кое-как выгнала этих пьянчуг. Нам рассказывали, — женщина перешла на полушепот, — что тут вообще люди стонут от засилья бандюков. Сам-то глава района из этой же шайки-лейки. Правда, в тюрьме он не сидел, но все эти годы был тут главным рэкетиром и наркобароном. На выборах в районное собрание протащил своих «шестерок»… Говорят, для подкупа водку машинами завозили. Они его и выбрали главой. Ну а он теперь весь район под себя подмял — ему все дань платят. Его и за глаза-то никто по имени не зовет, только Батоном — кличка у него такая.

— Интересно дым пошел… — Стас потер небритый, щетинистый подбородок. — Вы знаете, мы сейчас планируем привести себя в божеский вид… Если вам это не покажется… м-м-м… с моей стороны нескромным, через полчасика мы были бы рады видеть вас у себя. Было бы очень даже неплохо побольше узнать о жизни здешней глубинки.

— А давайте, лучше вы к нам? — с некоторой лукавинкой предложила его собеседница. — Мы вас чаем напоим. Можем даже покормить. В гостинице буфета нет, столовой поблизости не замечалось, а магазины откроются неизвестно когда. Ну, как, вы не против?

…Неспешно уминая бутерброды с сыром и колбасой, приятели отхлебывали чай и слушали демьяновские были, ранее поведанные их соседкам дежурной по гостинице.

— Эти, что приходили, они не местные, — рассказывала Лида, которая и пригласила оперов в гости. — Из бывших тюремщиков. Тут в районе есть своя зона, общий и строгий режим. Вот зэки как на свободу выходят, так тут и оседают. А работы ни в городе, ни в районе никакой нет. Ну, они и промышляют кто во что горазд. Кто ворует, кто мобильники отнимает, кто облагает данью коммерсантов.

— А что же милиция? — отхлебывая чай, спросил Гуров.

— Да, сами ж видите, какая она тут, милиция… — грустно улыбнулась другая из обитательниц номера, назвавшаяся Таней. — Тетя Валя говорила, что раньше тут хоть и хватало всяких безобразий, но такого беспредела еще не было никогда. Батон, как стал главой, сразу же выжил прежнего начальника милиции и протащил своего. А этот — сам настоящий бандюга. У него, говорят, есть своя, личная шайка, которая грабит дальнобойщиков.

— А прокуратура? — снова спросил Лев.

— Одного поля ягода… — отмахнулась Лида. — Люди туда уже и не обращаются. Что толку? Бандюков лучше всяких адвокатов отмазывают на раз. Тем тут раздолье…

Как выяснилось из разговора, женщины были врачами из области, которых из-за нехватки местных кадров посылали сюда на своего рода вахту. Семейным делалась поблажка — срок командировки был не более недели. А холостых могли послать и на месяц, и на два.

— Сколько от нас из-за этого ушло молодежи — не сосчитать… — сокрушалась Таня. — Как только доходит очередь ехать сюда, сразу же кладут заявление на стол. У нас Демьяновск меж собой Дырьяновском называют. Ну а в самом деле, что тут хорошего? Порядка никакого, бытовые условия — первобытные. Одно слово — дыра.

Вернувшись к себе, Гуров некоторое время молча сидел на своей койке, задумчиво глядя в окно.

— Как считаешь, эта самая тетя Валя местных страшилок не переборщила? — сев на свою койку, поинтересовался Крячко.

— Не исключено. — Лев пожал плечами. — Но мне почему-то кажется, что если она в чем-то и сгустила краски, то все же это соответствует действительности.

— Я так понял, что раз уж местному криминалу все тут платят дань, то, возможно, платить приходилось и детдому? Что, если директор, скажем, уперся, заартачился, вот ему в назидание другим и пустили «красного петуха»?

— Я уже сам об этом думал. Конечно, маловероятно, чтобы кто-то надумал бунтовать в единоличном порядке. Но кто знает?..

— Как вернемся, надо будет через наше министерство и Генпрокуратуру решить вопрос о комиссии, чтобы как следует раздраконить здешний гадючник. — Стас вопросительно посмотрел на Гурова.

— Ну, конкретно по Демьяновску, я думаю, этот вопрос решим… — Тот саркастично усмехнулся. — Хреново тут другое — сколько же их всего по России, таких вот гадючников? Где набраться столько комиссий, чтобы их все раздраконить? Ладно, это потом. Давай на сегодня так. Ты берешь Дементьева и идешь в электросети опознавать электрика, если только такой там имеется. Я созвонюсь с областью, узнаю, как самочувствие Калинского. Надеюсь, он в сознании и сможет рассказать что-то конкретное. Если я уеду туда, тебе придется взять на себя визит к местным гаишникам и в земельный комитет.

— Добро… — Стас кивнул и, встав с койки, направился к двери. — Время уже полвосьмого, так что в самый раз.

По уже знакомому маршруту Гуров отправился пешком в центральную районную больницу. Идти к ней нужно было по центральной улице городка, образованной двух — и трехэтажными зданиями. К самой же больнице, как и вчера, пробираться пришлось по вдребезги разбитой улочке, изобилующей множеством рытвин и глубоких выбоин. В приемной главврача ЦРБ он застал его секретаршу — худенькую девушку в скромном сером костюмчике. Та известила Льва о том, что «…Василий Григорьевич в отъезде и сегодня его не будет». Но, проявив любезность, созвонилась с областной клиникой, куда поместили Калинского. К досаде Гурова, из клиники сообщили, что пострадавший в ДТП Калинский минувшей ночью скончался, не приходя в сознание.

Выйдя на улицу, Лев созвонился со Станиславом по мобильному.

— Стас, занимайся электриком. Я пойду к гаишникам и к земельщикам.

— А что с Калинским? — голос Стаса был преисполнен недоумения.

— Умер. Эта ниточка оборвалась. Очень жаль… Считай, у нас опять абсолютно ничего нет.

Минут через двадцать он вошел в местное отделение ГАИ. У входа в окошке маячило лицо дежурного, который с кем-то разговаривал по телефону. Чуть дальше у стены сидели двое сотрудников, лейтенант и младший сержант, видимо, только что вернувшиеся из поездки — у входа стояла сверху донизу забрызганная грязью «десятка» с маячками на крыше.

Увидев Гурова, дежурный положил трубку и, выглянув в окошко, сипловато спросил:

— Вы к кому?

В нескольких словах Гуров пояснил цель своего визита.

— Вот, полчаса назад сообщили, что еще ночью «семерку» перехватили в соседнем районе, — услышав их разговор, сообщил лейтенант. — Она, кстати, тамошняя. Водитель и пассажир задержаны.

— А что это за люди? — спросил Лев, внутренне воспрянув духом — он даже не предполагал, что подобное может произойти так скоро.

— Да два сопляка, обкурившиеся коноплей, — сердито насупился лейтенант. — Угнали чужую машину и решили, как это они называют, «продизелить» по району. Вот и «надизелили» — не за хрен угробили мужика. Специально, сучата, сбили…