Беспокойная жизнь попаданца Гены, рептилоида

Николай Лебедев, 2022

Бурная и беспокойная жизнь во Вселенной полна чудес и приключений, но выжить в ней весьма непросто. Именно эта бешеная жизнь заставляет нашего героя постоянно браться за сомнительные задания до тех пор, пока он случайно не попадает на Землю и после этого события он уже не может избавиться от своей привязанности к ней, раз за разом возвращаясь на ставшую ему родной планету.Пародия на романы о попаданцах в другие миры, в другое время и измерения. Сатира, немного иронии и юмора. Трэш по определению и существу, абсурд. Короче говоря – жизненная вещь.

Рассказ 3

Короче, дело обстояло так: завалил Гена очередное задание.

— Как такое могло случиться, спросите вы? Что ж, давайте вместе с вами и разберёмся в этом. Итак! Давным-давно, в далёкой-далёкой галактике…, — продолжил своё эпическое повествование Автор.

«Крепко засел Спилберг в голове у нашего Автора! — с большой симпатией к творчеству талантливого земного режиссера подумали юные слушатели, на несколько секунд отключившись от повествования. — Интересно, снял ли он очередной эпизод фильма, над которым потешаются как минимум дюжина галактик, населенных гуманоидами. Ничего не понимают в киноискусстве, а туда же!»

Возмущению рептилоидов не было предела:

«Недоумки! А нам ничего, нравится. Прямо джедаями себя чувствуем после очередного просмотра. Нет, Джа-Джа Бинксами, чем-то он на нас похож, только без хвоста».

— Отвлеклись немного. Начнём снова: в одной далёкой-далёкой галактике…Чёрт, опять! Короче: давно назревающий в этой галактике конфликт взял, да и созрел. Стоп, что толку вспоминать-то, если галактики этой уже нет.

«Нет, надо, а то повествование не склеится, — подумал Автор, — да и обвинять Гену начнут как прошлый раз».

— Так не должно больше продолжаться, — рассудили в Центре Вселенной. Это ещё до того, как исчезла эта… далёкая галактика.

Предвижу законный вопрос: почему в Центре то? И вообще, кто-то этот центр ухитрился определить? Нет, конечно. Пробовали, но это печально закончилось. Улетели кадастровые инженеры вдаль и больше их уже никто и никогда не видел. Вечная вам память, безвестные мученики науки. Нет, Центр, конечно, был, как же без него.

Пресловутый Центр тайком учредила группа амбициозных галактик, очень воинственных, поглощающих остальные просто так на своём длинном межгалактическом пути во Вселенной. Ими же он был утвержден после закрытого голосования, а затем провозглашен, но уже всенародно. И назвали они тогда себя — главнюки.

Возмущению недовольных не было конца. Тогда главнюки, как испокон веков разрешалась аналогичная ситуация во Вселенной, постреляли в возмутителей спокойствия гамма лучами большой мощности и конфликт как-то сам сошёл на нет. Поскольку, если нет недовольных, то нет и конфликта. Однако Вселенная продолжала гудеть, но уже значительно тише. А как ей скажите было не гудеть, если буквально каждая плюгавенькая галактика считала себя достойной этого высокого титула, ведь всем хотелось быть её Центром.

Гудели они ещё по причине того, что если они этим Центром станут, то это значительно поправит их пошатнувшееся финансовое положение во Вселенной. Налоги там разные, привилегии. Да и о вселенском поклонении не стоит забывать. Но, поскольку реально определить геометрическим методом центр Вселенной не представлялось возможным, и, опасаясь повторения летального инцидента, все вновь назначенные таким образом вассалы смирились со своей судьбой. Но тревожно гудеть не перестали.

Вот если вдуматься, а кому был нужен на хрен этот Центр? Поскольку вразумительно ответить на этот вопрос никто не мог, то все справедливо посылали его на… вместе с бесконечными циркулярами, распоряжениями и постановлениями. Не уважали, одним словом.

«Что бы нам такое сделать, — задумались главнюки, — чтобы снискать всеобщее уважение и любовь?»

Для решения этой непосильной задачи подключили они мощные капуторы во всех точках сосредоточения вселенского знания. Буквально через несколько галактических глюков ими был получен единственный маловразумительный ответ, показавшийся им изначально совершенно абсурдным. Звучал он так: «Организовать межгалактическую олимпиаду». Коротко и никому не понятно.

Не удовлетворившись полученным ответом, Главные во Вселенной начали копаться в кладезях дополнительных знаний, накопленных к этому моменту в невообразимых количествах и часто не по делу. Тщательно задокументированные знания эти хранились на всевозможных мыслимых и не очень носителях информации. Встречались даже свитки в виде громадных рулонов туалетной бумаги. Сколько же во Вселенной накопилось знаний, когда-либо исторгаемые мозгами бесчисленного количества цивилизаций! ещё живых и уже нет. И что бы вы думали? Они всё же откопали то, чего так долго искали.

Оказалось, что где-то на краю их бесконечной Вселенной находится крохотная планетка с неблагозвучным названием Грязь. И там действительно раз в четыре года проходит общепланетарный шабаш с таким названием. Никаких иных подробностей эта информация им не дала.

Начали думать, подключили сыск. И наконец, на захудалой планете со звучным названием «Калифорния», сыскари обнаружили очевидца данного действа. Всё бы ничего, но дело осложнялось тем, что очевидец этот был как бы ни жив, ни мёртв. Нет, не так. Жив, но находился в глубоком анабиозе целых сто лет по главнюканскому неотрывному календарю. Начиная с этого момента дело пошло бойко. Разморозили, накормили и приступили к дознанию.

Первым делом у него спросили: «А на хрена?» Как оказалось, тот наивно полагал, что выбитые у него в позапрошлом веке зубы в будущем вырастут сами по себе. Затем рассказал, что действительно побывал на этой планете и даже поучаствовал зрителем на одной из олимпиад, где и был покалечен, защищая права не допущенных к соревнованиям женщин. Рассказал и продемонстрировал в качестве доказательства свои поредевшие зубы.

— Главное, — рассказывал он, — нужно было вовремя огонь на палке притащить к открытию этих игр, а потом его торжественно затушить.

— Говори, что грязьнюки на этих играх делали? — строго задали вопрос дознаватели.

— Что делали? — переспросил он своих суровых слушателей, — развлекались в своё удовольствие. Бегали, прыгали, купались.

Да, сложно разговаривать с субъектом, проспавшим так долго и не дружившим с мозгами.

— Зачем они бегали и прыгали? — задали ему резонный вопрос.

— Да чтобы в конце мероприятия разноцветные кружочки за это получить, — ответил он, не понимая, почему его не понимают.

— Может ему укольчик с мозговым стимулятором вколоть? — поступило дельное предложение.

Вкололи. Никакой реакции в ответ. Потом потихоньку пошло.

«Усвоился, — вздохнули все с облегчением, — работает укольчик».

Вскоре дознаватели выяснили, что игры проводились устроителями с целью запудрить мозги своим врагам. Чтобы не лезли они со своими воинственными претензиями к честным соседям, отхватившим у них накануне жирные кусочки плодородной земли. Короче, чтобы отложили враги свои вооруженные конфликты и отбросили на время мысли о мести. А устроителям только этого и надо было добиться, ведь на подготовку к отпору врага в любом случае требовалось время. А там, глядишь, ещё и имидж хороший к тебе приклеится.

— Именно это нам и нужно! — радостно воскликнули Главные главнюки. — Начинаем немедленную подготовку к мероприятию.

— Хорошо, что сильно тратиться не надо, — молвил Старший среди главных. — Наштампуем из силумина три сотни блестящих кружков, и всё будет в шоколаде. Ещё и пирожками с капустой в процессе проведения торганём.

— А что, кроме этой Грязи, Олимпийские игры ни у кого больше не проводились? Уж больно далеко лететь, как бы чего за это время у нас не случилось, — спросил тогда самый предусмотрительный из них. Получив отрицательный ответ, он в тот же вечер собрал чемоданы. Так, на всякий случай.

Вопрос о месте проведении игр ни у кого из организаторов не стоял. Конечно у них. Строить что-либо новое не стали, да и негде, ведь все свободные земли были к этому моменту выкуплены и застроены ушлыми девелоперами из соседних галактик. Это после того, как главнюки начали себя Центром величать. Или наоборот, но это неважно.

— Кто у нас ещё чего знает, как эти игры проводить? — спросил у подчиненных руководитель Олимпийского комитета. — Нет? Тогда тащите сюда нашего консультанта.

Под чутким руководством консультанта, лучезарно улыбающегося всем новыми титановыми зубами, были разработаны правила проведения мероприятия.

С допингом решили бороться решительно. Но потом возникла непредвиденная проблема: собственно, а что считать допингом в их обширной Вселенной? Для кого и ржавый гвоздь — допинг, а другой уплетает на завтрак целую гору амфетаминов. Что ему прикажете, с голоду помирать? Поэтому единогласно сняли это негуманное ограничение.

С видами олимпийских дисциплин решили также не заморачиваться.

— Пусть бегают, прыгают и купаются, — безапелляционно заявил Главный главнюк, — А кто не умеет, извините.

По известной причине сразу же отсеяли рыб, ракообразных и медуз. Тех же, у которых были какие-нибудь конечности, оставили. Динозавров тоже отсеяли. Согласитесь, не очень-то приятно с ними играть.

— Надо срочно найти гонца, чтобы он нам сюда эту палку горящую приволок, — продолжил давать инструкции на время поумневший консультант после очередной мозговой стимуляции.

Бросились срочно подбирать кандидатуры. Таких, чтобы не стыдно их было гостями игр показать, морально устойчивых, без судимостей и вообще. Лучших среди лучших и выполнявших до этого аналогичные поручения.

Опустив в отборочной анкете несколько своих залетов и незакрытую судимость в далёком отсюда месте, в список претендентов на роль сопровождающего горящей палки попал и Гена. Строгая конкурсная комиссия сковырнула его с одной разудалой планеты, где он весело тратил два ещё неотработанных аванса.

С большим трудом набралось необходимых кандидатов штук тринадцать.

— Не, не пойдёт, — сразу высказались о кандидатуре Гены злопамятные не гуманоиды с планеты «Пылающий сноп сена» из галактики Полный Облом, — Он у нас десять лет назад спер коробок вечных спичек, ворюга.

Однако Гена аргументированно возразил оппонентам, и они его оставили в покое.

Поскольку выбор единственного достойного кандидата среди тринадцати самых достойнейших во Вселенной был практически невыполнимой задачей, избрали самый, что ни на есть простой способ — бросание двух игральных костей в пустую сковородку. Сковородку до этого, естественно, тщательно выскребли от остатков пригоревшей яичницы и приступили к голосованию. У кого из кандидатов совпадет присвоенный ему номер с суммой цифр на костях, тот и полетит. Заранее распределили среди участников номера. При этом тот, кому достался номер один, сразу же застрелился, поскольку костей было две. Ушёл из жизни он там же, на конкурсной комиссии. Не доработали в спешке методику отсева претендентов, что тут поделаешь.

Гене достался номер два. Для самоуспокоения он попытался определить вероятность своей победы, но вскоре запутался, обречённо вздохнул и бросил.

«Ну и хрен с ней, — помянул он в сердцах трехэтажным теорию вероятности, — не очень то и хотелось. И так проживу, на колбасу и хлеб с маслом мне всегда хватит».

Обещанный гонорар в случае выполнения задания, выглядел для него очень уж виртуальным. Тем более что он прекрасно знал своих нанимателей и совсем не с самой лучшей их стороны.

Тем временем самый главный главнюк, пользуясь своей безоговорочной привилегией, сам бросил кости. Выпало число два. То есть на каждой из остановившейся после долгого скитания по пустой сковородке кости значилась единица.

«Вот ведь, — подумал с тоской Гена о своём будущем задании, — всегда мне поначалу везёт».

Однако когда он узнал, куда ему предстоит лететь, всю его грусть-тоску как рукой сняло. На радостях, он даже снял свои претензии относительно аванса и командировочных.

«Земля, — подумал он с любовью о конечной цели своей командировки, — как же я давно тебя не видел, голубенькая ты моя!»

— Срочно дуй на Грязь и принеси нам огонь на палке. Командировочных не будет, денег нет. Будь назад вовремя. Это всё, вали, — дал распоряжение Главный.

Взял Гена свой хвост в руки и пошёл. Полетел, конечно, как на крыльях. Своих прошлых ошибок он решил не повторять. Хотя и говорят, что на них учатся, но это всё неправда, просто иногда не везёт. Поэтому он с первой же попытки мастерски спикировал с орбиты и удачно плюхнулся возле родной Смирновки, а смирновцы, издалека заслышав призывный рев его звездолёта, уже спешили навстречу.

«Все-таки здорово, когда тебя кто-то ждёт», — с теплотой в сердце подумал сентиментальный рептилоид, но ему тут же пришла мысль о том, что всё дело в горючем его звездолёта, баки которого были сейчас заполнены под завязку.

«Нет, — успокоил он себя, — думать даже об этом не хочу».

Радости встречи не было конца. По старой доброй традиции, последующие две недели все его закадычные друзья пели грустные русские песни, и пили вкуснейший деревенский самогон. Сарай его, тщательно выкрашенный местными жителями, стоял на том же самом месте, где Гена его оставил, то есть — на краю села. В период его отсутствия дом народного любимца строго охранялся Василием, а когда тот спал, то старой полуслепой собакой по кличке Крокодил.

— Это — чтобы тебя не забывать, друг, — всхлипнул Вася, утирая слезу.

Задание Гены на Земле буксовало со страшной силой. В начале третьей недели вынужденного простоя, когда Гена уже приготовился распечатать второй топливный бак звездолёта, доверху заполненный главнюканским самогоном и окончательно для себя поняв, что его задание бесповоротно провалено, объявился Колян.

Появился он весьма эффектно: на чёрном джипе марки «Джип», задавив возле Гениного дома пару зазевавшихся кур, он лихо припарковался с разворотом в большую лужу, аппетитно пахнущую свежим коровьим навозом. Обрызганные с головы до ног её содержимым, Вася с Геной тут же полезли к нему обниматься, не обращая внимания на дорогущий малиновый пиджак на могучих плечах Коляна и белоснежную рубашку под ним, частично скрывающую синие отчёты о бурной жизни их друга.

— Колян у нас теперь новый русский, — уважительно промолвил Василий, наливая всем по первой.

От автора: всё сказанное вслух нашими героями в Смирновке до этого и изложенное ниже, преподносится щепетильным читателям в тщательно очищенном от междометий виде, свойственным традиционному русскому языку. Это относится также и к их невысказанным мыслям и чувствам. Собственно, цензура поработала с диалогами основательно, сократив тем самым основную часть их эмоциональной составляющей.

— Сложную задачку ты мне задал, друг, — задумчиво произнес Колян, выслушав сбивчивый рассказ Гены. — Ты что, в натуре всё хочешь сделать по чесноку? Типа огонь от зеркала в Греции зажечь и палку традиционную найти? Трудно.

— Но ты же всё можешь, посодействуй.

— Что я могу сказать, прилетел бы ты чуток пораньше, было бы прикольно. Например, в девяносто шестом. Тебе бы самому понравилось отнять свой огонь у пиндосов. А сейчас… Не ждать же тебе, в самом деле, ещё три года до следующей олимпиады. Что ж, придется в Грецию лететь, к корешам моим, чтобы внепланово огонь твой добыть.

— Да хоть сейчас, погнали, — Гена был готов к немедленным действиям.

— Не те времена пошли. Собьют на хрен.

Короче говоря, хороший у них диалог получился, душевный. Если бы…

— Я сейчас в антикоррупционном комитете служу, — сказал после долгой паузы Колян, с трудом подбирая разрешённые цензурой слова. — Следаком. Так вот, дело твоё у меня находится третий год на контроле.

— Чего находится?

— Со службы твоей прежней в качестве народного избранника. Что глаза-то закатил? Деньги брал на призыв об оказании инопланетной помощи? Брал. Помощь пришла? Не пришла. Вот тебе и дело.

— Но я ж…

— Знаю, знаю, распилили тогда бабло без тебя. Извини, не успел ты, смотался раньше времени. И что мы сейчас имеем в итоге? Правильно: растрату в особо крупном размере.

— Что же делать? — спросил Гена, оглушенный не вовремя пришедшей новостью.

— Как всегда, срочно линять. Горючее твое не всё ещё вылакали? Спички я тебе дам, а палку Васька твой пусть из палена выстругает.

Поймав восторженный взгляд Васи, разглядывающего его прикид, Колян буднично объяснил:

— Спецодежда, для конспирации.

Затем были проводы.

«Как же всё нескладно у меня получается! — с досадой подумал Гена. — Никаких тебе торжественных митингов на прощание, ни слёз умиления земных жителей, ратующих за будущие олимпийские победы их братьев по разуму.

— Палку свою не забудь, — сказал ему на прощание Василий, в глазах которого читалась безмерная тоска о разлуке с другом. — Слушай, ты там у себя, если сможешь, раздобудь для меня самогонный аппарат, ладно? Такой, чтобы сразу по три раза перегонял. Здоровье своё, понимаешь, беречь надо!

«Ну как тут откажешь такому заботливому другу? Обязательно привезу, не сомневайся», — подумал Гена с нежностью. Залез в звездолёт и дал по газам.

Солярка, которой Вася пропитал ветошь на палке, чуть не свела его с ума. Ею пропиталась, кажется, каждая молекула воздуха вокруг. И Гена, конечно.

Он опоздал. К практически немедленному его возвращению в Центр, Центра уже не существовало. Пропал он вместе с пославшими его на Землю амбициозными главнюками, распылили их всех в дым недовольные внешней политикой Центра недовольные.

«Опять я попал, — подумал Гена, — вот ведь жизнь, ничему она меня не учит! Какого лешего, спрашивается, я от их аванса отказался?»