Беспокойная жизнь попаданца Гены, рептилоида

Николай Лебедев, 2022

Бурная и беспокойная жизнь во Вселенной полна чудес и приключений, но выжить в ней весьма непросто. Именно эта бешеная жизнь заставляет нашего героя постоянно браться за сомнительные задания до тех пор, пока он случайно не попадает на Землю и после этого события он уже не может избавиться от своей привязанности к ней, раз за разом возвращаясь на ставшую ему родной планету.Пародия на романы о попаданцах в другие миры, в другое время и измерения. Сатира, немного иронии и юмора. Трэш по определению и существу, абсурд. Короче говоря – жизненная вещь.

Рассказ 1

Плюг знал, что его Вселенная — пузырь.

Ещё он точно знал, что живёт в 13 501 471 993 году от рождества Вселенной и ни на секунду не сомневался в том, что ему нет места на планете, на которой он скоротал последние пять лет. Почему? Давайте вместе и разберёмся в этом.

Итак! Плюг с треском провалил последнее задание. Раньше бы он плюнул на всё, не впервой, однако задание было связано с безопасностью его планеты. И вот его уютного гнёздышка больше нет. Раз — и нет. Распылили его мерзкие ублюдки из соседней галактики, а он был не в силах этому помешать, так как находился в это время под действием сильнейшей психотропной таблетки, раздобытой накануне и тут же им освоенной. Короче говоря, прозевал он этот самый «раз — и нет».

И что он имеет сейчас? Раздолбанный звездолёт из предпоследней строчки вселенского рейтинга надёжности, пятьдесят лет назад насильственно снятых с производства под давлением возмущённых потребителей. Хотя именного такого транспортного средства достоин отчаянный придурок, каковым он сейчас являлся. Вооружения нет. Как так? Такое крутое ржавое корыто и без пушек? Были пушки, но он их давно загнал на небольшой барахолке на окраине галактики, названия которой уже не помнил. И что поимел взамен? Горстку монеток, которые тут же просадил в местном казино, кишащем хвостатыми рептилиями женского пола и мерзкими рожами таких же хвостатых местных бандитов. Здорово проигравшись, он поспешил домой, неожиданно вспомнив о своём задании.

«Вот моё оправдание случившегося с незадачливой планетой! — успокоил себя Плюг из-за навек потерянного крова. — Не было у меня оружия в тот момент. Имеется в виду момент «раз — и нет». А если бы и было, так я всё равно тогда находился под таблеткой».

Он поковырялся в носу.

«Твою ж! Руки!» — Плюг оглядел со всех сторон свои конечности и растерялся, потрясенный зрелищем.

«Две», — сосчитал он их и, наверное, улыбнулся. Хотя, может это был просто нервный спазм.

«И ноги. Две. Хвоста не видно, может и есть, — сделал он промежуточный вывод, прекратив через пару минут тщетные попытки, заглянуть себе за спину. — Ноги есть, руки есть, значит я — гуманоид. Правда остается неопределённость в отношении хвоста, но это я быстро выясню».

Чёртова таблетка не давала сосредоточиться.

С трудом отыскав в куче хлама странный отполированный предмет, в котором можно было увидеть своё отражение, он чуть не упал в обморок. На него смотрела сизая от небритости удивлённая рожа с мешками под глазами. Придя немного в себя, он догадался, что смотрит на своё отражение в круглом блестящем чайнике.

«Ёшкин кот! — обрадовался он нужной железяке. — Вот ты и нашёлся, не прошло и полгода. Теперь можно горячей водички с ароматной травкой похлебать. Вместо этого опротивевшего спива с планеты…», — он её не вспомнил и с отвращением пнул початый бочонок с выдохшимся пойлом.

«Как же мне поступить с хвостом?» — Плюг попытался настроить чайник на изображение своего зада. Он смутно помнил, что тот должен быть у него в наличии.

«Ну и пёс с ним. Пусть болтается, если есть», — эксперимент с чайником не удался.

Таблетка начала со страшной силой закруглять свою работу. По всей видимости, заканчивались пять часов гарантированного в инструкции беспробудного кайфа.

«Зря я тогда так легкомысленно выбросил в мусорный бак объёмистый том с приложением к инструкции, подробно описывающий побочные действия таблетки», — мелькнула в гудящей голове трезвая мысль.

Вместе с недобрым событием, вызванным окончанием его пребывания в чудной отключке, вызванной действием запрещённого закон средства, начали всплывать воспоминания. Почему-то совсем неприятные. Нет, не о потерянной планете, а что-то совсем зловещее.

«Вот же я попал! — воспоминания возникли вдруг, застав его врасплох.

— Чёрт! — вслух выругался Плюг. Возможно, это слово звучало не совсем так, но смысл вполне соответствовал ситуации. А ситуация заключалась в том, что он втихаря сбежал с планеты, где накануне проигрался в дым, да ещё задолжал кругленькую сумму местным бандюгам.

— Плюг, ты где? — раздался вкрадчивый голос в его коммуникаторе. Плюг вздрогнул от неожиданности, поздно сообразив, что не отключил его накануне.

— Я здесь, — ответил он, стараясь изобразить шум местного кабака со ставшей ему противной планеты, с которой он смотался.

— А мы понимаем так, что ты совсем не здесь и морочишь нам голову. Это же очень просто: вычислить твое местоположение. Согласись, было бы намного лучше, если ты сам к нам придешь.

— Скоро буду, — соврал Плюг, спешно отключил коммуникатор и начинал лихорадочно рыться в кипе бумажных носителей информации.

«Вот никогда я не думаю наперёд, — ругал он себя, — на кой хрен я продал свой супер букинг! Сейчас бы кнопочки понажимал и быстро сообразил, в какую тихую норку можно залезть и пересидеть в ней недельку другую. Искать меня по предыдущему месту жительства, куда они могут нагрянуть — бесполезно. Одна пыль осталась. Остается у них лишь одно — выпотрошить информацию из моих приятелей».

Плюг перебрал их всех по памяти и понял, что это — дохлый номер. Не получится узнать от них ничего дельного. Такие же конченые дебилы, как и он. Плюг немного успокоился.

«Нашёл!!! — радости его не было предела. — Нашёл я эту чёртову карту».

Когда-то очень давно, во время очередного приступа клептомании, он её спер в лавке старьёвщика, торговавшего никому не нужным товаром. И вот она неожиданно пригодилась. Бортовой капутор сразу во всем разобрался и выбрал самое подходящее для Плюга местечко в одной из периферийных галактик, название которой он так и не смог перевести. Что-то про путь куда-то.

«Хрен с ним, путь так путь, не всё ли мне равно. Так! — деловито подумал он. — Надо, как принято, имя своё сменить, что-то нынешнее мне разонравилось»

Мыслительный процесс его сильно сейчас напрягал.

«Точно контрафактную таблетку подсунули, — возмущался он про себя, потирая гудящий от напряжения лоб. — А назовусь-ка я, пожалуй,…Чайник».

Удовлетворенный неожиданным озарением и не найдя другого подходящего имени, Чайник с любовью погладил свой затерявшийся во времени блестящий трофей.

***

Совместное их со звездолётом перемещение в космическом пространстве прошло без приключений.

«Синенькая», — с удовлетворением подумал Чайник, подлетая к своему временному убежищу, и тут же местные обстреляли его корабль допотопными снарядами большой дальности. Как ни странно, но они попали. Защита выдержала, но что-то пошло не так.

— Конец, — в последний раз проскрипел умный капутор, отключаясь навеки. Хотя Чайник мог поклясться, что первая буква его приговора звучала как «п».

«Пальнуть бы им в ответку пару раз, мало бы не показалось», — мелькнула мысль о мщении, но он тут же вспомнил, что нечем.

Слегка раздосадованный непредвиденными обстоятельствами, Чайник начал вручную уводить свою посудину вдаль от беспокойного места, похожего на кривые песочные часы. Внутри аппарата что-то противно задребезжало, запахло горелыми проводами. Как же ему повезло, что он не подал руль направо. Иначе бы ждала его бесконечная пустыня и полупустая бочка со спивом. Но пронесло, и ещё немного пролетев, потрепанное корыто Чайника грациозно плюхнулось на другом континенте, вблизи небольшого поселения аборигенов.

Привычным движением он приладил к уху незаменимый в бесконечных странствиях переводчик-транслятор языка, способный переводить любую чушь, когда-либо выпускаемую по ветру разумными существами. Вылез наружу и направился к населённому пункту.

— Вась, ты глянь, чё это он себе на ухо нацепил, серьгу что ли? Может голубой? — слова исходили от одного из двух странно одетых особей мужского пола, подходящих сейчас к нему.

— Да не, голубые так не одеваются. Москвич, наверное, — возразил второй.

— Ты рожу его видишь? — спросил первый у второго, с трудом фокусируя резкость. — Кого-то он мне напоминает.

— Агронома нашего?

— Да не. По телеку я этого третьего дня видел. Друг, это не твой трактор за околицей валяется?

— Мой, — честно признался Чайник, а про себя подумал: «Как же я забыл включить маскировку!»

— Вспомнил! Гена, точно Гена. Привет Гена, а я — Вася. А этот дебил — мой товарищ Федя.

«Ну, Гена, так Гена, — подумал Чайник. — Вот и разобрался я с одной шарадой. Местное мнение надо уважать, аборигенам виднее».

О событиях нескольких последующих дней Гена не помнил ничего. То есть почти ничего, поскольку обрывки воспоминаний иногда мелькали у него в голове. Но уж больно фантастические. Вспомнилось, как он вместе со своими новыми приятелями сидел на завалинке и пел тягучие песни о главном. Пели, конечно, они, а он, не зная слов, протяжно подвывал в такт красивым мелодиям. И ещё вспомнилось, но уже совсем непотребное: как полуголые деревенские девки без трусов прыгали через костёр возле его дома. Гена вечерами сильно мёрз, поэтому был вынужден, если позволяли силы, палить его каждый вечер — грелся он так.

Очень скоро в местном сельпо закончилось вкусное земное пойло. Видя страдания братьев по разуму, Гена на свой страх и риск попробовал угостить их чистейшим керосином из бака с горючим. Керосин пришёлся всем по вкусу.

— Отличный самогон, — сделал авторитетное заключение абориген Вася, — забирает!

К концу второй недели Гена перезнакомился уже со всей деревней. Затем с соседней и ещё с несколькими в округе. Народ шёл к нему толпой, звеня трехлитровыми банками. Многие, не в силах донести ценнейший груз до дома, оставались тут же. Подтягивались люди и из местного райцентра. Таким образом, к концу первого месяца своего пребывания в этом диком мире, он стал местной достопримечательностью.

Да, вспомнилось, вдруг. Хвост свой Гена к концу второй недели на Земле обнаружил. Как оказалось, тот всё время торчал у него именно оттуда, откуда и полагалось ему торчать: из его жопы.

«Значит не судьба, — философски подумал он, — буду теперь рептилоидом. — Не беда, у людей такая высокая толерантность, что им пофиг и на мой хвост, и на морду. Впрочем, я здесь и не на такие рожи успел насмотреться. Странно лишь то, что никто даже не поинтересовался, откуда я здесь появился».

Всё бы ничего, но местная детвора под угрозой отсечения хвоста, настойчиво требовала от него построить им качели. Странная просьба, но под давлением нешуточных угроз, пришлось уступить. Не из-за страха, а в качестве культурного обмена.

Однако всё хорошее когда-то заканчивается. Закончился самогон и у Гены. И вот тут у всех началась ломка. С приходом ломки на рептилоида накатили беспокойные мысли о своей дальнейшей судьбе. Дело в том, что звездолёт его вскоре обнаружили местные сборщики металлолома и успешно утилизировали. Любимый чайник тоже свистнули.

Общение с местной публикой складывалась как нельзя лучше. Небогатый и легко запоминающийся язык. На первых порах Гену смущало то, что его переводчик часто глючил. Лишь немного погодя он понял, что глюки эти связаны отнюдь не с болезнью электронного партнёра. Как оказалось, это — всего-навсего непереводимые идиомы, которые людям полагалось вставлять в свой разговор. Как для связки слов, так и по отдельности. При желании можно было вообще заменить одним словом целое предложение или эмоцию. Как положительную, так и отрицательную.

«Нужная и практичная придумка. Надо запомнить эти волшебные слова и правильно их применять», — подумал тогда Гена и вскоре начал их грамотно вставлять в серьёзных разговорах. После чего весь народ его окончательно зауважал.

Хочется заметить, что и до этого Гену уважали. Ведь как иначе расценить тот факт, что буквально на второй день его пребывания на Земле, ему выделили ничейный сарай на окраине села, как две капли воды похожий на те, в которых жили его новые друзья.

Однако отвлеклись. По причине накатившей ломки, частичного просветления в мозгах и безделья, Гена решил сделать доброе дело: починил единственную колхозную молотилку. И тут началось! Поутру к нему заявилась целая толпа относительно трезвых односельчан и предложила должность председателя колхоза.

— Наш-то второй квартал не просыхает, сволочь. Трудодни никто не отмечает, отчёты наверх не сдает. Оттого и премии нет. Выручай, ты же технически грамотный, справишься.

Гена тогда был безмерно удивлён тем фактом, что этот длиннющий монолог произнес друг его Василий, который даже трезвый больше трех слов в минуту не выговаривал. Правда, дополнительные «связки» звучали из его уст как барабанная дробь через каждое слово, а иногда чаще.

— Что за работа такая? — спросил он с подозрением на подвох.

— За девками незамужними бегать, хвоста всем крутить за невыполнение плана, отчитываться перед начальством.

— А можно сразу в начальство податься, чтобы хвосты не крутить? — с надеждой задал он вопрос.

— Можно, но нужно, чтобы тебя заметили, — ответил мудрый Вася, сворачивая самокрутку с махоркой.

«За девками бегать — это ещё туда-сюда, но хвосты крутить! Нет, эта работа явно не по мне, да и что это такое — «хвосты крутить» я не знаю. Наверное, очень непрестижное занятие. Да и больно, — он с любовью погладил свой. — Нет, точно откажусь. Лучше, пока лето, грамотой овладею».

Училка ему попалась добрая, единственная незамужняя в их большом селе и никем не обласканная.

«Никаких тесных отношений до тех пор, пока не разберусь что здесь к чему», — подумал он тогда, и ухаживать за полной дамой повременил.

— В город хочешь податься? — обиделась та. — Ну да, там, таких как я, хоть пруд пруди, а у меня сытно и осень уже не за горами. Не передумаешь?

Гена не передумал, но в город не подался.

«Засвечусь я там, как пить дать, — подумал он и остался на селе.

— Слышь, Вась, а что у вас начальники делают? — спросил как-то Гена своего приятеля.

— А ничего не делают. Сидят в своих кабинетах и посылают всех на…

«Вот такая работа мне по душе», — размечтался практичный рептилоид.

— Паспорт тебе надо новый справить, — заметил его друг Василий, когда они оформляли трудодни у второго его друга — Феди, нового председателя. — Твой-то вместе с трактором утерян. Зараза, вот встречу как-нибудь этого Макара и ноги ему пообломаю. Позарился, хрен собачий на чужое добро!

Долго слово сказывается, да быстро дело делается.

— Получите и распишитесь, — произнёс вскоре Вася, смотавшись на пару часов в местную шарагу, изготавливающую визитки. — Вот тебе сразу два: отечественный и заморский.

— На хрена мне заморский? — спросил Гена, вертя в руках красные книжицы паспортов с крупными надписями «СССР» на обложках.

— Старые образцы, согласен, — виновато сказал ему друг, — но новые даже Гознак ещё не напечатал. Бери, бери, — добавил он, видя, как его друг с сомнением вертит в руках иностранный паспорт. — Дурной, а вдруг за границу захочется? Сейчас все туда едут, особенно в Штаты. Бери, всё равно его мне в нагрузку всучили.

За границу Гене совсем не хотелось, а тем более в Штаты, поскольку именно над ними помяли его звездолёт. Поэтому он разорвал заморский и затоптал обрывки в осеннюю грязь.

***

В Смирновке устаканилась осень. От трудодней его вскоре освободили. Дело в том, что собирая в мешки выкопанную трактором картошку, он так интенсивно работал своим хвостом, что засыпал соседние грядки.

— Да отрежь ты его на хрен, — советовали ему сердобольные сельчанки, — мешается же. Что за мода у вас в столице пошла. Сесть, не встать!

«Нет, хвост свой я точно не отрежу, — отвечал он им мысленно, — дорог он мне как память. И вообще».

Именно в тот момент Гена от тоски и праздности начал чинить всяческую деревенскую утварь. К работе руками он был привычен, да и похвалы осчастливленных сельчан даже рептилии по душе.

***

Дни бежали, бежали по окрестным деревням и слухи о чудесном мастере, поселившимся в соседней деревне. Бежали они, бежали, пока не добежали до райцентра.

— Гена, выходи, — как-то раздался взволнованный крик Васи под окном, — в сельсовет тебя требуют. Начальство из райцентра звонит.

— Хорошие кадры нам нужны, — сказал ему человек в трубке. — Слышал я, что ты и с людьми умеешь разговаривать и руки у тебя торчат оттуда, откуда надо. Приезжай завтра к нам. Ровно в двенадцать будь в администрации.

«Будь так будь, — подумал Гена с воодушевлением. — Наверное, в начальники зовут».

И вот он сидит на деревянной скамейке в здании с серьёзной вывеской «Администрация» и заполняет анкету о приёме на работу.

С фамилией, именем и отчеством проблем не возникло: достал новенький паспорт и аккуратно переписал всё как есть.

Но чем дальше, тем сложнее. Он надолго задумался над тем, как ему втиснуть в узкую и короткую графу «год рождения» одиннадцатизначное число.

— А ты пиши только последние две цифры, — помог ему парень в приёмной.

Здоровенный и накаченный, с синими татуировками по всем незакрытым футболкой и джинсами частям тела. Помолчал немного, разглядывая Гену, а затем спросил:

— Слышь, ты где себе пластику делал? Круто! Дорого обошлась? Пиндосы, небось, технологию завезли? Вот бы тебя братве показать, закачаются. Натуральненько! Можно потрогать?

— Не стоит. Ты сам, что здесь делаешь? — спросил Гена вежливо, не забывая вставлять в нужных местах междометия.

— Братки забашляли мне должность хлебную, вот и торчу здесь два часа как шпала.

В графе «национальность», Гена, не долго думая, написал «рептилоид», а в графе «место жительство» — «сарай на окраине села Смирновка». Подумал немного и дописал — «комфортабельный».

В графе «служба в армии» он поставил прочерк. Ещё бы! Если бы он начал перечислять все те места, планеты и галактики, где он когда-то служил наёмником…«Да уж, лучше не заполнять», — трезвая мысль пришла вовремя.

За два часа, провёденные Геной в приёмной, сосед по скамейке успел ему основательно надоесть. Хотя, при заполнении последней графы с текущей датой, Гена слегка замешкался.

— Забыл, братан? Случается. Пиши — 93, месяц сентябрь, число сам придумай какое-нибудь. Я вот не знаю, на кой оно мне. Знаю только, что понедельник, поскольку только по понедельникам у меня голова болит. Меня, кстати, Николаем зовут, а для друзей я — Колян. Если что пойдёт не так, обращайся.

Анкету секретарша приняла, даже не взглянув на неё, и кивком головы указала на дверь с табличкой «Глава».

— Вот именно такого работника нам и не хватало, — заявил Глава, разглядывая Гену со всех сторон. — А то все думают, что у нас одни лишь ангелы работают. Совсем обнаглели со своими бесконечными просьбами.

Глава улыбнулся, а Гена стал главным по приёму жалоб. В предвкушении ответственной работы, рептилоид грозно сдвинул надбровные дуги, изобразив на лице сиюминутную готовность ставить обнаглевших ходоков на место, а Глава вытащил из-под стола большую четверть самогона.

— Теперь давай по маленькой за знакомство, — сказал он, разливая с верхом мутную жидкость по гранёным стаканам, — а уже потом за первую зарплату ты по всем правилам проставишься. Я же всё понимаю.

Самогон Гене понравился, он хотел его похвалить, но не успел.

— Давай на посошок, — тормознул его мысли Глава, — и я кабинет твой покажу.

Предыдущее священнодействие повторилось буквально через минуту.

Кабинет Гене очень понравился. Стол, стул, телевизор, полка. На полке пылилась тощая папка с надписью «Входящие».

«Вот здесь я буду сидеть, и посылать всех на…, — подумал он с нескрываемым удовлетворением и с любопытством приступил к изучению хитроумной земной техники, о которой ему рассказывал Василий.

— Работает, не беспокойся. Я сейчас вот о чем подумал, — бодренько произнес Глава, — а сгоняй ты прямо сейчас в нашу бухгалтерию и получи свою зарплату. Что тянуть-то?

Народу в конторе работало немного: Шеф, он, секретарша, бухгалтерша, дворник и его новый друг Колян. Полный энтузиазма, Гена быстро сгонял в местный магазин и взял ящик спирта «Рояль». Шампанского для девчонок брать не стал, справедливо рассудив, что если оно понадобится, то он сгоняет снова. Кроме соленых огурцов, кильки в томате и ирисок на полках ничего не было, поэтому он взял всё то, что предлагалось.

— А я вот от зарплаты отказался, на кой мне эти гроши. И без неё заработаю сколько надо, — сказал Колян, когда они всем трудовым коллективом выпили по первой.

— Ты молодец, — похвалил его Шеф за организованный Геной стол, — правильно мыслишь, по-пролетарски. Лучок вот только репчатый забыл.

Сказал он так и затеял длинный монолог о политике. Бесконечные междометия не давали Гене сосредоточиться, чтобы понять о чем, собственно, идет речь. Одно он понял, что какие-то сволочи развалили его государство и убили к чертям всю экономику.

— Да, попали мы все! — в заключении заявил Шеф и Гена понял, что попал на планету попаданцев. Или на крайняк в подобного рода государство.

Гуляли долго и шумно. Шампанское не пригодилось. Всех ходоков в этот день, как было положено Гене по должности, он отправлял в пеший сексуальный поход.

***

Работа в Администрации Гене сильно понравилась. Сиди и посылай. Смущало только то, что он недавно увидел по служебному телевизору. По нему показывали огромные толпы людей с лозунгами, а также других — с автоматами. Столица его государства гудела от недовольства, а главный дом страны горел, превращаясь из белого в чёрный. Полный хаос.

Очень скоро народные волнения докатились до его родного села. Как-то к нему в кабинет ввалилась целая толпа не очень хорошо одетых и дурно пахнущих мужиков. Гена решил было предпринять очередной свой посыл, но неожиданно признал их вожака.

— Вася, какого…?

— Ты что, ничего ещё не знаешь? Переворот у нас наметился. Вот, пришли с тобой посоветоваться.

— Понимаешь, ходоков нет, а телек сдох. Два дня ничего не знаю о политической ситуации в государстве.

— Да хрен с ним. Хотим направить тебя депутатом в Госдуму.

— А на…, — начал Гена, но быстро сообразил, что погорячился.

— Давай, давай, не ленись. Партию сделаем, я вот уже голоса по деревням собираю. Все тебя хотят в главные. Название даже мужики придумали: «Вставай, деревня!»

— Хорошее название, креативное, — оценил Гена инициативу, — только в чем суть работы этой? Ох, чувствую я, тяните вы меня в болото, родимые.

— Не дрейфь, прорвёмся. Говори там как можно больше, выступай всё время и критикуй всех подряд.

— А говорить-то чего?

— Что хочешь, что в жизни наболело. Можешь невпопад и не по делу. Ругайся в своё удовольствие. Если совсем невмоготу, то дерись. Хотя… Ну, ты сам разберешься по ситуации. Всё, вперёд, в Москву!

***

Не прошло и двух месяцев, и вот Гена уже полноправный член Парламента, руководитель комитета по межрегиональным связям. Работа ему эта понравилась даже больше, чем прежняя. Не надо было каждый день появляться на рабочем месте, а сказаться, например, в командировке по работе с электоратом. Что он честно и делал, раза два в неделю зависая дня по три с мужиками в родной Смирновке. Коляна он взял с собой в Москву. Правильный парень, хотя и бывший бандит.

Неудобств в Москве Гена не испытывал: ему выделили служебную квартиру и персональную машину с шофером, завтракал и обедал он в парламентской столовой почти на халяву. В самой Смирновке сердобольные мужики починили в его сарае печку, чтобы не мёрз их народный избранник на заслуженном отдыхе. Красота!

По рекомендации своих избирателей, выступал Гена много и подолгу. Очень скоро его морда вовсю замелькала в прессе. Пошли статьи и интервью с его участием. «Вот он — лидер новой формации, — кричала желтая пресса. — Настоящий мужик, правду матку в глаза так режет, что не горюй. Демократ!» Критиковал он всё и вся часто и был за это бит в Парламенте и в тёмных переулках Москвы.

Но сколько не говори правильные слова, а народ почему-то ждет от тебя реальных дел. И Гена начал думать.

— Фантастика, — сказали ему коллеги по фракции, когда он предложил идею интернета и мобильной связи, — денег на эти буржуазные фокусы в бюджете нет.

И тогда Гена придумал. В рамках своего комитета он написал программу об оказании инопланетной помощи страдающему от нехватки денежных средств родному государству. Отослал её на утверждение. Деньги выделили на ура, предвидя скорый и неминуемый их распил. Как ни странно, но полуживые научно-исследовательские институты быстренько соорудили на коленке соответствующий цели аппарат и оперативно отправили радиосигнал в небо. Братьям по разуму.

«Как же я так мог потерять свою бдительность?! Вот ведь попал, так попал!» — в отчаянии думал Гена, получив скорый ответ из Большого Космоса.

Сам ответ представлял собой звонок по вертушке и звучал он примерно так:

— Здравствуй, Плюг. Заждался? Куда нам можно подъехать?

И вот тут его охватила паника.

— Колян, выручай, друг!

— Моих звать?

— Зови всех. Да, и прихвати ещё пару ветеринаров.

— Будет сделано, жди.

Дальнейшие действия выглядели как сцены из дешёвого боевика. Нежданные «друзья» Гены подкатили к крутому кабаку в центре столицы, где их увлекла за собой внутрь расписная компания Коляна.

Пили много и шумно до тех пор, пока могучие тела пришельцев не оказались под столиками. Затем их аккуратно извлекли из-под них и со всевозможными почестями перевезли на пустырь под Бутово. Там компанию уже ждали ветеринары со своим незамысловатым оборудованием. Они тщательно сделали экспресс анализы на предмет отсутствия у клиентов вируса ящура и прочих вредных болезней. После чего, запихнув наполовину бесчувственные тела в уютную клетку, ветеринары огласили свои выводы:

— Здоровые крокодилы, упитанные, — дали компетентное заключение дипломированные специалисты, — печень им немного подлечим, и можно определять. Из цирка они, говорите?

— А вот этого больше нельзя, — главный ветеринар вытащил сигарету из пасти одного из них, пытающегося закурить. — Нельзя!!! — и помахал пальцем возле его морды.

— Вы не будете возражать, если мы их разденем и приведём, так сказать, в естественный вид? — спросил второй специалист по крупным рептилиям.

— Делайте всё, что считаете нужным, — ответил Колян, распихивая добытые трофеи бандитов по своим карманам.

— Слушай, — обратился он уже к Гене, — а куда их определить-то?

— Где у нас ближайший зоопарк?… Ага, вот туда и определи, только проверь, чтобы кормёжка была хорошая, а то ещё сдохнут с непривычки.

— А где она хорошая, кроме Думы вашей? Везде дерьмом кормят. Хорошо, я там поговорю, чтобы их не обижали. Добрый ты. Куда сейчас подашься?

— Хочу их трактор найти. Знаешь, такая железяка странная, не видел?

— Конечно, видел. Космический корабль, что ли? Мы его в Котельниках недавно приметили, собрались уже пиндосам толкнуть.

— Не надо пиндосам. Отдай его мне.

— Заметано, приятель. Забирай. Куда его тебе доставить?

— Куда, куда. В Смирновку, конечно.

— Слушай, когда я сегодня собирался на задание, услышал одну пренеприятнейшую новость.

— Какую?

— Пасут тебя, Гена. Кто не знаю, но явно какая-то секретная служба.

— Отечественная?

— Вряд ли, скорее наоборот. Ведь это местная мне наколку дала. Линять тебе надо, Гена. Срочно.

— Понятно. Встретимся на нашей родине через неделю. Ну, давай.

***

Затем была Смирновка и долгие проводы. Такого стечения народа ещё никогда не видело маленькое сельское поселение землян на отшибе Московской области. Провожали Гену в долгий путь и жители соседних сёл, а также большое начальство из райцентра. Пели грустные русские песни, пили вкусный деревенский самогон. Одним словом — печалились.

В разгар этого печального веселья подкатила съёмочная группа из Москвы. С предложением к Гене.

— Хотим по следам одного популярного мультфильма художественный фильм снять, — сказали они. — Сейчас у нас идёт кастинг. Не хотите на роль главного героя?

— А какой у фильма бюджет? — поинтересовался практичный Фёдор.

— Да пока никакого, спонсора подбираем, — ответил главный группы и хищно сверкнул глазом матерого разведчика.

— Тогда вы ошиблись адресом, но поскольку уже приехали, присоединяйтесь.

«Как же мне больно покидать своих новых друзей, — печально думал Гена, из глаз которого сочились кроки слёзы. — Только ведь обрел себе уютную родину и вот! Но я обязательно сюда вернусь! У меня ещё должок кое-кому остался».

Простой деревенский люд вокруг плакал вместе с ним. Плакали все, даже его первая учительница по русскому языку.

— Я обязательно вернусь к вам, друзья, — Гена залез в звездолёт межзвездных бандитов и дал по газам.

— Он улетел, но обещал вернуться! — из глаз аборигена Василия скатилась скупая мужская слеза.