Малькан Мы любили

Николай Латыпов, 2023

Эта повесть о жизни людей в деревне после революции. ОГПУ высылает кулаков. Сашка Ожегов должен спасти любимую Татьяну от высылки. Он ссорится с её отцом. Потом влюбляется в Любу. И уходит на войну.Во второй части на фронте он попадает в плен, в лагерь. Но случается чудо, и из лагеря его направляют работать на ферму. Там он знакомится с фрау Катрин. В сорок пятом их освобождают американские войска.

Часть 1. Мы любили. Глава 7. Мы не рабы, рабы не мы.

После свадьбы сваты пришли забирать свою часть имущества. Иван сказал сыну Семёну запрячь телегу и помочь отвезти всё на телеге. Но сам Иван не мог на это смотреть и пошёл к Кылту. Так он гулял вдоль речки не раз, чтобы успокоить нервы и мог смотреть на речку часами.

Настала очередь вести на ферму коров и лошадь в колхозную конюшню. Иван сам покормил и отвёл лошадь. Удивительные животные. Они при любой возможности возвращались к дому Банниковых.

Учитывая, что Банниковы добровольно пожелали вступить в колхоз, и то, что Татьяна Банникова, а теперь Ожегова является женой колхозника и члена сельсовета Ожегова Александра, и, учитывая добровольную сдачу скота колхозу, семью Банниковых приняли в колхоз. Поля размежевали под колхозные нужды.

Теперь крестьян стали называть колхозниками. Татьяна тоже работала в колхозе. Работать она умела, так как выросла в хозяйстве у отца — у него не забалуешь. Другие бабы на неё сначала косились, помня, чья она дочь. Но, видя, что она умеет работать, стали к ней относиться нормально.

Муж её любил и, как результат, она рожала. После родов нельзя было сидеть дома долго. Надо было зарабатывать трудодни, поэтому грудного ребёнка брала с собой на работу. Татьяна приходила домой уставшей, и по дому ещё было много дел.

Татьяна вспоминала, как они с мамой с утра кормили и провожали мужиков в поле, кормили лошадей, кур и животных, наводили порядок в хлеву, в конюшне и во дворе. И ведь тоже уставали, но это всё было в радость. Она вспоминала, с какой радостью встречала после работы братьев с отцом. Все шутили и всегда работали с удовольствием и с песнями.

А сейчас эта работа стала напоминать какую-то гонку. Надо сделать больше, надо выполнить план, надо, чтобы начальство было довольно. Трудодни эти, которые надо заработать, чтобы тебе дали зерна на жизнь. Или раньше у них было столько зерна, что делились с бедными крестьянами. И она видела, что начальство только портфелем трясёт, угрожает и живёт хорошо, а они работают, как лошади за еду. Жизнь стала без радости.

У них в доме были книги, по которым её учили читать и писать. И она читала про рабство на плантациях в Америке, как надсмотрщики заставляли работать рабов. И ей эта жизнь стала напоминать ту. Но на собраниях им твердили, что это всё на благо народа, что революция дала им свободу. И где эта свобода, если нельзя жить так, как жили раньше, без планов, без трудодней, без начальства.

Она смотрела на собраниях на колхозников, как они слушали, приезжающих начальников, и не понимала, почему они верят в какое-то светлое будущее и соглашаются работать за еду. Зачем верить во что-то призрачное, когда можно жить свободным сейчас, как жили до революции. Она отгоняла от себя эти мысли, но они терзали её.

Александр работал много, домой приходил поздно и уставший. Татьяна пыталась поделиться своими мыслями с Саней, но он, как заворожённый повторял, что надо потерпеть, и мир будет другим. А плохо живётся, потому что много вредителей, но с ними будет скоро покончено. А ей сказал, чтобы молчала, и что он не сможет помочь, ни ей, ни Банниковым, если ГПУ узнает про её мысли.

Через речку Валу в село Вавож построили мост. И Мальканский сельсовет перевели в подчинение в новый районный центр — Вавож. По работе Александр часто ездил туда, а когда и пешком, благо до Вавожа было всего пять вёрст.

В тридцать втором был не урожай, но районное начальство требовало выполнить план любой ценой и предупредило, что было указание товарища Жданова А.А. принимать меры вплоть до репрессий. Некоторые председатели колхозов, кто отказался выполнять план, были арестованы. На их место поставили политически грамотных и забрали всё зерно, колхозникам буквально не оставили ничего.

Зиму как-то пережили, но весной тридцать третьего начался голод. Колхозники зароптали, стали выходить из колхоза, но это им не помогало, еды всё равно не было. Александр пришёл к Банниковым и предупредил, чтобы не выходили из колхоза. Власть припомнит, кем они были.

Приходилось, есть подножный корм. Отец и тогда помогал, как мог Татьяне, собирал берёзовый сок, делал отвары из коры, рыбачил, собирал съедобные травы, грибы, ягоды. «В тридцать третьем году всю поели лебеду. Руки, ноги опухали, умирали на ходу» — вот так описывали голод.

Смертность детей от голода была высокой. В семье Ожеговых двоих детей тридцатого и тридцать третьего годов рождения тоже похоронили, отвары не помогли. У Татьяны от голода не было молока, кормить было нечем. И молилась Татьяна, и Саню просила, чтобы сделал что-нибудь. Когда хоронили, сил не было даже плакать.

Тех, кто воровал, арестовывали и увозили. Были и такие, которые сбегали из колхоза в поисках лучшей жизни. И про тех и про других больше никто не слышал.

Когда привезли мешки с мукой, людей с трудом останавливали, а когда делили, объясняли, чтобы не объелись с голоду.

В тридцать четвёртом был хороший урожай, и стало жить лучше. Но в тридцать шестом опять был не урожай, и опять было голодно. Не так, как в тридцать третьем, но всё равно не радостно.