Психологическая атака. Рассказы эпистолярного жанра

Николай Козак

В книге предоставлены рассказы, повествующие о жизни обычного молодого человека, его становление, о формирующимся мировоззрении на территории России.

Глава 1

Парашютисты

(маленький рассказ о юности)

«Парашютист начинается

на родной земле»

— Значит, с 3 марта будет работать парашютный кружок — опять спросил я у нашего тренера Николая Ивановича. — Николай, ты мне уже надоел, сказал 3 марта, значит 3 марта — грубо ответил Коля-Ваня, так его в шутку называли ребята. Я вышел из тренерской и побрел домой. На душе было тревожно и радостно. Завтра 3 марта….

Утром я как обычно встал в 7 часов утра. Умылся, позавтракал и пошел на занятия в техникум. В технаре я узнал, что из нашей группы двое парней то же будут заниматься в парашютном кружке. Занятия и день пролетели незаметно, наступил намеченный срок. Я оделся в спортивную форму, взял тетрадку, ручку и пошел на занятия по парашюту. Занятия начинались в 6 вечера. Я пришел без пятнадцати шесть, В спортзале еще никого не было, только в углу трое ребят занимались гиревым спортом, подбрасывали и ловили гири. Я направился к ним, они молча кивнули головой, отвечая на мое приветствие. Я снял мастерку. Взял в каждую руку по гире и начал «качать» мышцы рук, вскоре руки у меня устали. Я положил гири на пол и пошел повисеть на перекладину, после перекладины я вышел в вестибюль спортзала. В вестибюле собралось много ребят, я сначала удивился — Куда столько пришло — спросил у парня, стоявшего около стенда с фотографиями спортсменов. Он мне ответил, что все пришли заниматься в парашютную секцию. Вскоре пришел высокого роста парень, взял ключи у вахтерши и открыл кабинет военной подготовки, находившейся на втором этаже спортзала. Мы всей толпой вошли в кабинет, сели за столы по пять человек, но все равно мест всем не хватило, пришлось некоторым спуститься на первый этаж за стульями. Наконец, все уселись, разложили тетради, ручки, так все были предупреждены заранее о том, что сначала будем писать.

Учить материальную часть парашюта Д-5, а также обязанности парашютиста.

Когда все было в норме, в класс вошел тот самый парень высокого роста, а с ним мои знакомые девушка по имени Света, со Светкой я познакомился на соревнованиях по зимнему многоборью ГТО, и молодой человек по прозвищу «Шахтер», «Шахтер» был мне знаком своей наружностью и погонялой. Я много раз приходил к ребятам в общежитие и часто видел там «Шахтера» — то, что его зовут Олег, я узнал позже. Олег занимался в парашютной секции уже два года, и второй сезон подряд ездил на прыжки с парашютом. «Шахтер» — Олег посовещался с Сашей так звали парня, а теперь нашего инструктора, взял листы с напечатанными на них описаниями материальной части парашюта, поднял вверх над головой и заявил, обращаясь к нам, что все написанное на этих листах должно быть переписано и выучено нами за два месяца. После этого мы стали писать в тетрадь…. Под диктовку Олега буквально все, что он читал. Светка тем временем составляла списки желающих заниматься в кружке, я записался в числе первых и был этим очень горд. Каждый день, кроме субботы и воскресенья мы приходили в 18 часов в спортзал, писали, изучали парашют. Всего в списках насчитывалось восемьдесят человек, но проходили дни, недели и нас оставалось все меньше и меньше. Кто-то не выдержал ежедневной «писанины, по десять листов за один присест», кто-то разочаровался в романтике парашютизма. Такие шли сюда, что бы окунуться и увидеть своими глазами, почувствовать романтику неба, но что бы в полной мере ощутить, почувствовать и стать настоящим парашютистом, нужно основательно попотеть и потрудиться на земле. Многие это не поняли.

С некоторыми ребятами я быстро познакомился, и подружился. Мы помогали друг другу во всем, кто-то не понял какую-либо часть парашюта, тут же получал нужную информацию, и что раньше понималось с трудом, после объяснения становилось простым и понятным.. Но всему подходит конец, нашей учебе подошел итог и нужно было сдавать зачеты, после чего, кто сдал такой зачет допускали учиться дальше и осваивать подвесную систему парашюта. Все ждали этого зачета нетерпеливо, каждый ходил и учил пройденный материал. Наконец день зачета наступил, и наша группа, а всего было две группы, приступила к сдаче зачета. Я сдал зачет на «хорошо». После зачета я пошел на съемную квартиру в частном секторе. На следующий день в техникуме я узнал о том, что из восмидесяти человек осталось и было допущено всего тридцать пять. Я очень обрадовался, когда узнал, что среди оставшихся был я и мои друзья (Ленка, Серега, Валерик). Вечером в 18 часов, я как обычно пришел на занятия, теперь уже на подвесную систему. В спортзале я встретил Сашку, «Шахтера», Светку и моих друзей. Мы поздоровались, Саша сразу же оборвал гул, который стоял из-за разговоров. Все замолчали, сели на лавки лицом к подвесной системе парашюта, прикрепленной к потолку. Саша сел в «подвеску» и стал показывать как управлять парашютом Д 5 серии 2, позже мы узнали что таким парашютом вообще управлять практически не возможно, но это было позже, а сейчас мы во все глаза смотрели на «героя неба» Александра.

Потом мы стали сами залезать в подвесную систему и повторять то что делал Александр. «Ветер справа», «Ветер слева», и.т.д. «Приземляемся на лес», «приземляемся на высоковольтную линию электропередач», «приземляемся в воду». Так продолжалось три недели, потом стали оценивать нашу эрудированность по управлению «неуправляемого» парашюта. На зачете нам задавали различные вопросы, некоторые быстро реагировали на вводные, другие думали долго, что предпринять в том или ином случае, поэтому получали «удовлетворительно». Когда наступила моя очередь, я уселся в подвесную систему и стал ждать команду. Я ждал недолго — команда сразу же последовала. «Ветер справа» — громко орал Александр, я немного растерялся, но все же понял что нужно сделать, быстро отреагировал и на другие вопросы. В результате получил оценку «отлично». Быстро прошли занятия по укладке парашюта. Теперь предстояло пройти медкомиссию и готовится к самому главному зачету — испытанию. Кто сдавал этот зачет, тот должен был ехать в Белгород «на прыжки». Долго мы изучали и готовились, теперь предстояло пройти, перешагнуть последнюю, самую трудную ступень-медицину и зачет, опять зачет. Александр раздал нам направления для прохождения медкомиссии и сказал-« К 15 мая должно все быть в наилучшем виде» — .Через два дня утром я встал рано и пошел к 8 часам утра, в поликлинику, где должен был пройти ЭКГ — узнать о здоровье своего сердца. Прошло еще три дня после прохождения мной электрокардиограммы, я полностью прошел всех врачей, указанных в справке №286 и везде где было надо, все в порядке, было написано строго ясно и четко «годен». Осталось взять кардиограмму и все документы отдать на подпись главврачу.

Как раньше я встал утром и пошел получать результаты кардиограммы. Я взял результаты, хотел сам прочитать написанное, но увы — не смог. Врачи всегда зашифровывают свою деятельность и то что написали….

К часу дня, отпросившись с уроков в технаре, я был около дверей в кабинет главврача, ждал долго, наконец, дождавшись своей очереди, я зашел вежливо поздоровался. Терапевт — он же главврач — не обращая на меня внимания и не глядя на меня, взял мои бумаги и сразу отбросил, сказав при этом-« Прыгать Вам молодой человек нельзя» — Я спокойно собрал свои бумаги, простился с врачом вышел на улицу. Тут меня просто прорвало-«Суки, как они могут решать что мне можно, а что нельзя», я достал кардиограмму и со злостью ее порвал, после чего выбросил в урну и зашагал домой.

«Бороться и искать

найти и не сдаваться»

А. Теннисон.

Целый день ходил мрачный, как тень, и только утром следующего дня ребята узнали о моем горе, предложили мне одну заманчивую идею. Она заключалась в том, что бы кто-нибудь просто-напросто прошел

электрокардиограмму вместо меня, я подумав — сразу согласился.

(перечитывая эти строчки написанные более 20 лет назад, молодым мальчиком каким был тогда я, приходит невольная мысль — «сколько таких как я, нормальных парней загубила „долбаная“ установка в разных сферах деятельности, не давать развиваться советской молодежи, загубить все на корню», впрочем все так и вышло, когда судьба человека зависела от какого-то недоучки, по блату поступившего, и по блату закончившего мединститут, к сожалению в наше время такое сплошь и рядом, что бы ни говорили разные деятели). Так вот эта идея была успешно воплощена в жизнь. Я понимал, что это может кончиться плохо, но молодая душа, молодая кровь гнала меня в небо. Ведь если человек хоть раз, один раз одолеет себя и шагнет в небо, оно подарит человеку счастье полета, счастья хоть на миг почувствовать себя свободным, хотя бы подсознательно. Я хотел все это испытать, найти и ощутить. Я чувствовал, что я здоров, и не верил врачам. (Впрочем, врачам я не верю и сейчас). «Как может у меня быть что-то с сердцем, когда я участвовал во многих соревнованиях и завоевывал, нередко, призовое место и соревнования последние были не давно, может месяц или два назад» — так говорил я ребятам, и самому себе и это было чистой правдой. Я мог поверить во что угодно — сломался прибор, врач неправильно меня обследовал, но только не в то что у меня больное сердце. Поэтому я согласился и принял предложение ребят (сам кардиограмму я, вновь, проходить боялся, а вдруг опять что-нибудь не так как надо).

Пройти вместо меня должен был Серега Орлов, мы договорились с ним, что он придет к восьми утра в поликлинику, где я буду его ждать. Утром без десяти восемь я уже был около поликлиники и спокойно стал ждать Орлова, но он так и не пришел. В техникуме я узнал, что он проспал и на занятия. Тогда я попросил то же сделать Шокина Сергея, своего одногруппника по технарю. Как в прошлый раз — с утра я подошел к больнице, уже не думал увидеть Сергея, но все же где — то в глубине души надеялся. Я был крайне удивлен, когда увидел, что возле больницы стоит и ждет меня Сергей Шокин. Я поздоровался и дал ему направление с моей фамилией и он зашел в кабинет к врачу, чуть позже Сергей вышел чем-то озабоченный, я спросил у него — «Как дела», Он ответил «У меня все всегда нормально, я курю, но у меня сердце, как часы». День прошел как обычно — занятия в техникуме, обед, уроки и тренировка. На тренировку я пришел раньше остальных и рассказал Шурику о своем прохождении кардиограммы, но Шурик не поверил в то что у меня может быть что-то с сердцем, он знал меня по рассказам Николая Ивановича, нашего преподавателя по физкультуре с которым я не раз ездил на соревнования по многоборью. Занятия прошли по всему пройденному материалу, готовились к зачету.

Но что самое прикольное, то что слова Сергея Шокина о том что его сердце как часы не оправдались. В карте было написано « Ритм синусовый, по оси отклонений нет, нагрузка на правый желудочек». Главврач уже приметил меня и встретил как старого знакомого, но сказал: «Сходи в 22 кабинет, там тебя еще раз проверят». Но кабинет был уже закрыт, врач работал с 08ч.00м. до 13 ч.00м дня. Так было есть и будет — все что связано с облегчением жизни для людей в России — несбыточная утопия.

Я покорно зашагал домой, думая на ходу « Может бросить затею, плюнуть на все, в конце концов, не все же с парашютом прыгали». Подходя к дому с такими мыслями, я вдруг как бы проснулся и чуть ли не вслух, но все же про себя выругался — «Черт возьми, бороться так до конца». И с решительным видом вошел в подъезд дома.

На следующий день я был уже в больнице в 22 кабинете, зашел и бодро поздоровался с сидящими медицинскими работниками — это были молодые медицинские сестры. Одна из них подозвала меня к себе, взяла мои бумаги и с каким-то сожалением простонала-«Опять парашютисты». Посмотрев мои бумаги, после развернув мою, а вернее Шокина кардиограмму, озарилась улыбкой и засмеялась каким-то ехидным голоском: « Отпрыгался голубчик, будешь пешком ходить по земле». На это я твердо ответил: «Не выйдет так». Другая из девушек-врачей добавила, поддерживая свою долбанутую подругу «С крыши можешь прыгать, а с парашютом нельзя». Потом взяла мою справку и направление хотела написать о моей профессиональной непригодности, но я быстро выхватил бумаги, сказав при этом « Написать легче легкого, а вот что бы человека направить, поддержать на правильном пути — это трудно». Я вышел, закрыл с грохотом дверь, мне захотелось заставить подумать о своем поведении этих грубых, некультурных молодых врачей, которым дали в руки вместе с авторучкой — судьбы и жизни людей. В конце концов, с помощью друзей мне удалось сфабриковать документы о здоровье, тем более это касалось только меня и никто не вправе решать мою судьбу, выбранную мной. Стал усердно готовиться к отъезду в Белгород «на прыжки». 21 мая в 7часов утра, мы собрались возле спортзала. Кто-то играл на гитаре, кто-то просто скучал и ждал Николая Ивановича и Александра. Я встретил Логачева Игоря и ходил с ним по тротуару взад и вперед, мы тоже ждали своих начальников и машины, вскоре подошли все ребята вместе подошли Николай Иванович и Александр. Нас построили, представитель от горкома ДОСААФ сказал напутственную речь, направленную на патриотическое воспитание молодежи и пожелал нам удачи.

Потом мы погрузили палатки, матрасы, одеяло и свои вещи в машину. Некоторая часть из одеял и матрасов пришлась на долю автобуса, в котором ехали несколько ребят, самые хитрые и все девчонки в полном составе.

Парни, в том числе и я ехали в кузове автомашины, потом мы с ребятами часто вспоминали со смехом о нашей поездке, мы сидели в ней как «йоги», а этого слова наверное достаточно, что бы понять всю прелесть нашего передвижения. Часа в три дня мы были уже на аэродроме, первая группа прыгала с вышки, вторая группа, в которую входил я, занимались укладкой парашютов. Мне достался парашют под №67, укладка прошла благополучно. Солнце парило так, что ребята все разделись по пояс и шутили, что домой, вернемся все черные как негры от загара. Спустя несколько часов, мы отдохнули в разбитых для нас палатках и поменялись с первой группой. Первая поплелась на укладку, мы пошли на прыжки с вышки. Вышка высотой 9 метров снизу казалась небольшой, но как только я забрался на самый верх и инструктор стал надевать на меня подвесную систему, у меня стали дрожать колени и в груди что-то предательски сдавило. Упрекнул себя за такие чувства и ощущения и рванулся в распахнутую дверцу, отсчитал три секунды, рванул кольцо и почувствовал как меня что-то дернуло в воздухе, я висел в подвесной системе, которая крепилась к проводам, а те постепенно уходили в землю, стало страшно-«А вдруг эти провода не выдержат и оборвутся». Но все прошло удачно. Инструктор задал мне несколько вопросов по теории и я спокойно съехал по проводам на землю, где меня ждал мой одногруппник по техникуму Сергей Буренков. Конец дня прошел в заботах по организации и размещении личного состава, то есть нас, по палаткам. (О девушках мы тогда думали с благоговением и каких-либо пошлых мыслей не допускали, отношения были просто дружеские.)

Второй день нашего пребывания на аэродроме мы запланировали, а вернее наши отцы-командиры, еще раз проверить теоретические знания личного состава, еще раз «погонять» на подвесной системе. Заодно отработать приземление — попрыгать с лестницы высотой 2 метра, пятки вместе, носки врозь. И наконец отрабатывали приземление и отделение от самолета, который стоял на земле. А после 3 часов, начались настоящие прыжки с самолета, летящего в небе на высоте 1000 метров от земли. Все наши приготовления пролетели очень быстро, наступал долгожданный, намеченный срок для настоящих прыжков, все теперь зависело от погоды, и она к счастью не изменилась. Солнце парило, так же как и в первый день нашего прибытия в п. Томаровку, так называлось месторасположения аэродрома. Нам выдали на высокой платформе ботинки, завязывающиеся и спереди, и сзади. Перед прыжками измерили давление в медпункте. Чуть позже с нетерпением ждали на отведенном пятачке нашу очередь для прыжков. Совершала прыжки сначала первая десятка наших ребят, потом человек восемь спортсменов, потом опять наша десятка, после снова спортсмены. Подошла, наконец, наша очередь. Мы встали с земли с огромным трудом, мешал запасной и основной парашюты, инструктор еще раз оглядел и проверил наше снаряжение. Подал команду:-«К самолету шагом марш» Так как я был самый легкий среди всех парней, я пошел к самолету первым, сел на сиденье, дождался пока зайдут остальные парни. Мы стали начинать разгон, мотор самолета заработал очень громко, натужно. Мы оторвались от земли…… Все что происходило с самолетом, происходило с нами, движение чувствовалось каждой клеткой организма.

Земля все уходила и уходила из-под ног, здания становились похожими на спичечные коробки, машины еле различались. Поля, реки, водохранилища, все было культурным и красивым как на живой карте. Я позавидовал летчику, который всю эту красоту видит ежедневно. В ушах заложило, в самолете стало совсем скучно, один из парней стал показывать жестикуляцией анекдот про лягушку, подносил руки к лицу, вытирался ими и произносил — «Вася, как мне херово». Все это понимали, и на лицах у многих появлялась улыбка. А анекдот звучал примерно так. « В болоте сидел бегемот, к нему на лапу прыгнул лягушонок, бегемот был в подавленном состоянии души и с удивлением посмотрел на лягушонка, спросил-« Как тебя зовут?» — «Вася» — ответил лягушонок. Бегемот с силой прижимает лягушонка своей лапой к массивной своей морде, давит лягушонка насмерть и при этом говорит-«Как мне херово Вася». Вдруг мои размышления прервал инструктор, движением руки он дал нам понять, что цель близка, нам нужно вдеть руки в кольца и встать. Широко расставив ноги, я поднялся, но все же чуть-чуть и я упал бы, если бы не схватился за поручень. Инструктор тем временем открыл дверь, сразу же как загорелась красная лампочка сигнализации над кабиной пилота. Первый, кто прыгал, поставил ногу на обрез двери самолета и стал ждать, принял изготовку, согнулся немного, вообщем — все как учили. Инструктор хлопнул его по плечу и тот скрылся в небе, так по очереди мы продвигались и прыгали, отталкиваясь, скрываясь в небе. Я был замыкающим и прыгал последним. Закрыв глаза я бросился в неизвестность, отсчитал 501,502,503 и дернул кольцо, ветер в ушах свистал и вдруг через некоторое время я почувствовал динамичный удар, от сердца отлегло-«значит раскрылся парашют», я осмотрелся, посмотрел вверх, проверил купол: прорыва нет, стропы не оборваны, все нормально. Я осторожно вытащил фалу из запасного парашюта, что бы не сработал во время прыжка. Успокоился, получше уселся в подвесной системе, посмотрел вокруг. Красота, свежий воздух, мысли о том, что я преодолел себя, свою трусость и робость сделали свое дело — я запел, просто запел в голос ни о чем, просто так. Но к сожалению все хорошее быстро уходит, долго мне петь не пришлось, я стал готовиться к приземлению, земля надвигалась быстро. Развернулся по сносу, сложил ноги вместе, но не прижимая сильно, немного напружинил и ждал удара о землю, но удара не почувствовал. Земля приблизилась неожиданно, хоть я ее ожидал. Глухо ударился о землю, сразу же упал, завалился на бок, потянул за нижние стропы, гася купол парашюта, мне удалось это сделать. Я перевел дыхание. Чувство счастья и полноценности я почувствовал внутри себя. Уложив купол в сумку, сняв каску, я пошел к аэродрому, волоча за собой парашют. На земле было жарко, и я быстро вспотел, волосы торчали в разные стороны и по лбу стекали струйки пота, я то и дело смахивал пот с лица, вытирая веки и лоб. Я чувствовал себя счастливцем. Теперь я не только человек, я что-то большее и вдохновеннее, теперь я почти десантник, так я думал идя к аэродрому. (для мальчишки, которому исполнилось 16 лет — это было событие в жизни, которое возможно и изменило мою судьбу). На нашем «пятачке», сидели на траве ребята все потные, усталые, но счастливые, а те которые сидели на брезенте, в касках снаряженные парашютами — глядели на нас с завистью. Они тоже понимали, что мы не те ребята и девчата, которыми были час назад. Мы уже пропитались тем духом и той дружеской сплоченностью, которая существует и появляется только в экстремальных ситуациях.

К вечеру все ребята отпрыгали, и мы построились, пошли к палаткам. Что бы не нести на себе парашюты, мы их погрузили в кузов машины. Мы поглядывали друг на друга, смеялись, и были горды — все прыгнули, никто не испугался, то есть «отказников» не было. Вечер прошел очень весело, я взял гитару, вышел на улицу из палатки стал наигрывать разные модные песенки, я часто так делал когда под рукой была гитара. Ведь полностью все чувства, которые нахлынут на тебя, можно выразить в стихах или песней (так я думал в то время). Сразу около меня собрались ребята и попросили спеть что-нибудь — «чтоб душа свернулась, а потом развернулась», я вспомнил стихи одной песни, которая полюбилась мне, я ударил по струнам и запел:

«В тумане спит город

наш вылет не скоро

Давай-ка, припомним дружок

Небесные тропы, надежные стропы

И друга опасный прыжок».

Ребята сидели молча и каждый, наверное, думал о чем-то своем. Кто-то еще раз окунался мысленно в воздушный простор, переживал еще раз события прошедшего дня. Кто-то решил твердо поступать в военное училище, кто-то решил после призыва проситься в Афганистан, что бы служить на благо Родины, за мир во всем мире. А впереди была вся жизнь, и разные судьбы.