Полоумники.

Николай Казьмин, 2016

Вы допускаете возможность того, что мир существует не так как мы его воспринимаем? Тогда эта книга для Вас. Возможно она перевернет Ваше мировоззрение с ног на голову, а может, наоборот, поставит с головы на ноги.Эта книга – сказка для взрослых с элементами необычной эротики. Она заставляет задуматься о смысле бытия. Невероятные и смешные приключения не совсем адекватных людей не оставят равнодушных к судьбе каждого из полоумников.Сам автор – врач. Однообразная работа, боль пациентов и происходящие в мире события заставили доктора начать писание, перенеся его в мир сказки, в котором можно было полностью отдаться своим фантазиям. Теперь отказаться от сказочной реальности для писателя непросто, если не сказать больше – НЕВОЗМОЖНО.

Глава 4. Невезучий

Туристы на Навуходоносоре подъехали к распластавшемуся в неестественной позе телу Ильича. На голове и груди имелись вмятины глубиной в кулак. Ноги и руки были вывернуты. Алёнка вся в слезах подбежала к безжизненному телу отца:

— Папа, папка, ответь, ты живой? — слёзы ручьём бежали из глаз малышки.

Паломники со слезами на глазах окружили тело Адама Ильича, понурив головы, молчали. Навуходоносор с виноватым взглядом пытался ластиться к рыдающей Алёнке. Только отшельник, задрав голову вверх, всматривался в чистое небо. Может, таким образом он пытался скрыть душившие его слёзы…

*****

Доктор ощущал неописуемую лёгкость. Прекрасное самочувствие. Никакой боли. Он со стороны наблюдал за компанией, склонившейся возле груды какого-то хлама. Хотелось петь, кричать от восторга. Ильич оттолкнулся от земли и вдруг с неимоверной скоростью взмыл в воздух. Перевернувшись от радости пару раз через голову, он за несколько секунд облетел земной шар и влетел в квартиру, в которой оставил жену и сына. Жена лежала на кровати и читала какой-то дурацкий детективчик. Подойдя к ней, доктор попытался её погладить, но рука прошла сквозь тело Татьяны, которая ничего не заметила и не почувствовала, продолжая читать свою книжонку.

«Так я, блин, привидение! И это чертовски приятно!» — подумал в экстазе Адам Ильич и заглянул в комнату, где на диване лежал Трофим.

— И чё ты припёрся сюда в таком виде, — не поворачивая головы спросил сын, — рули к Алёнке, а то в этом состоянии тебе недолго находиться. Скоро станешь частью Бога и потеряешь индивидуальность, растворившись в нём.

— Ты с кем-то разговариваешь? — в комнату заглянула мать.

— Да папаня заглядывал.

«Совсем с ума сошёл!» — с грустью подумала Татьяна.

*****

«А ведь оказывается, Трофим не выдумал свои голоса, — думал доктор, вернувшись к месту происшествия, усевшись на Навуходоносора, наблюдая за обескураженной компанией, — он и впрямь общается с потусторонним миром».

— Ага, вот ты где! Я уже стал переживать, — Железный Феликс смотрел прямо на Адама Ильича, — слазь оттуда и забирайся обратно в свою чёртову оболочку.

— А ты что, видишь меня, что ли?

— Конечно. Я сам через это проходил не раз, поэтому всё вижу, знаю и умею.

Доктор нырнул в своё тело, но через мгновение выпрыгнул обратно:

— Не-е, я туда больше не полезу. Там хреново. Всё болеть начинает. Мне так больше нравится, — Ильич взвился в воздух и с разгону с хохотом воткнулся в землю. Высунул голову из-под земли, — никогда не полезу.

— Лезь, говорю, в эту кучу дерьма, — Феликс пнул изуродованное тело доктора, — иначе через полчаса превратишься в Бога!

— И что в этом плохого?

— Дурак! Ты станешь мизерной частью Бога. Ты сольёшься с миром! Ты исчезнешь как личность!

— А ты откуда знаешь?

— Я уже прошёл это, когда пытался выживать в Гималаях, — начал выходить из терпения отшельник, — еле успел зацепиться. Лезь в шкуру!

Очумевшая толпа смотрела на него как на сумасшедшего.

— Ты с кем разговариваешь? — Алёнка подняла заплаканные глаза.

— С кем, с кем. С папаней твоим. Он, болван, не хочет возвращаться в наш мир.

— Па-ап, — Алёнка с надеждой смотрела сквозь пространство, не видя отца, — пожалуйста, вернись. Ты же любишь меня. Мне плохо будет без тебя. Папуля-я-я, пожалуйста-а-а!

Доктор вновь нырнул в груду измятой плоти. Боль пронзила все части тела. Снова невыносимо захотелось выскочить из ужасной оболочки, но Адам Ильич пересилил боль и отвращение. Надувшись как шар, напыжившись, он стал исправлять изнутри повреждения этой мерзкой кучи мощей. На глазах у изумлённых паломников происходили изменения тела Ильича, не подвластные разумению обычного человека. Сначала с глухим хлопком выпрямился череп, затем — грудная клетка. Конечности распрямились, приняв нормальное физиологическое положение.

Доктор снова выскочил из тела:

— Слышь, Феликс, а ты уверен, что это необходимо? Там просто ужасно!

— Если бы не был уверен, меня бы здесь сейчас не было с вами.

— Ла-а-адно, — Адам Ильич с грустным видом, нехотя начал забираться обратно в свою плоть.

Через минуту живой и здоровый Адик как ни в чём не бывало уже стоял и обнимал свою повеселевшую дочурку. Ничего в его теле не изменилось, кроме взгляда. Глаза стали излучать едва заметный голубой свет.

— Очуметь просто! — пьяная Бабка-яга даже подпрыгивала на одной ноге от восторга. — А мне здесь всё больше и больше нравится!

На лице Лилы тоже читались радость и удивление. Тригада в радостном возбуждении отпускали друг другу неиссякаемый поток затрещин.

Наконец ближе к полуночи вся шайка добралась до гостиницы. Разошлись по комнатам. Феликс ушёл в комнату к тройняку, устроившись на полу. Все отключились за несколько секунд после пережитых приключений. Навуходоносор устроился на улице, приняв облик, невидимый случайным прохожим.