День сурка в магазине у дома. Или невыдуманный ситком

Николай Кавинский

В каждом городке есть свои истории. Жизнь течёт и что-то всегда случается. Вот для вас ряд историй, случившихся в маленьком районе одного большого города. Какие-то из историй смешные, какие-то просто поучительные. Кто-то, быть может, увидит себя.

© Николай Кавинский, 2022

ISBN 978-5-0056-2233-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В каждом городке есть свои истории. Жизнь течёт и что-то всегда случается. Вот для вас ряд историй, случившихся в маленьком районе одного большого города. Какие-то из историй смешные, какие-то просто поучительные. Кто-то, быть может, увидит себя. Однако автор не хотел никого обидеть, поэтому все имена изменены и все совпадения с реальностью случайны.

День сурка в магазине у дома

Работа в магазине у дома похожа на ситком — один долгий и длинный бесконечный сериал, идущий каждый день. Ежедневно, как по расписанию, к тебе приходят одни и те же граждане, делают покупки, делятся с тобою какими-то новостями. Другие же как на автомате — молча приходят, молча покупают определённый набор продуктов и так же молча исчезают. Уникумов естественно тоже хватало.

Каждый день, ближе к обеду, заходила бабушка Ряженочка. Почему Ряженочка? Да потому что каждый день она открывала холодильник и спрашивала: «Ааа, скажите, ряженочка свеженькая есть? Или же я не вижу?» На следующий день она спрашивала тоже самое. Это у неё было вместо «здрасьте».

После неё приходил злой на всех мальчик. Он был злой, потому что в школе над ним, наверное, все издевались, а после школы он пытался отыграться на окружающих. Мальчик заходил каждый день, но никогда не говорил «здравствуйте» и «до свиданья». Он просто входил, смотрел на тебя высокомерно и говорил гнусавым голосом: «Пе-ченьку!» На вопрос: «Сколько взвесить?» всегда отвечал: «Триста!» Ни больше ни меньше — всегда триста. И завтра будет триста, и послезавтра — триста. Очередной раз приходит и говорит: «Пе-ченьку!», а ты, хоть прекрасно знаешь сколько ему нужно, специально переспрашиваешь: «Вам сколько?» Тогда он, сделав вид, что на пару секунд задумался, произносит: «Наверное триста. Впрочем как и всегда». А печенька та называлась «ушки». Вот он появляется и говорит: «Пе-ченьку!», а я, зная прекрасно за чем он пожаловал, переспрашиваю: «Вам каких?» Он смотрит на тебя как на дурака и отвечает «в нос»: «Ушки». Ты ему: «Сколько?», а он отвечает как робот: «Триста».

Зато был другой доброжелательный парень, который всегда на прощание говорил: «Удачной торговли! Парни». При этом он всегда делал определённый жест рукой, как будто честь отдавал. Причём фраза эта звучала так, будто из какого-то американского фильма. Он желал нам каждый день. А однажды молча вышел. Я ещё подумал, чего это вдруг? Тут он возвращается, что то забыл. Оказалось он забыл нам пожелать: «Удачной торговли!» Сказал и ушёл. И тут опять его голова появляется в дверях магазина — он же забыл добавить «Парни» и «честь отдать». Весёлый парень!

Часто наведывалась парочка — муж с женой. Она всегда покупала себе баночку колы и какие-нибудь детские сладости: мармеладки, жевательные конфетки… Это была довольно взрослая женщина, которая выглядела как девочка-подросток — один в один. В таких же детских маечках, кроссовочках, с волосами, выкрашенными в розовый цвет… Всем своим видом тётя показывала, что она задержалась в пятнадцатилетнем возрасте. Да чего там видом — однажды они долго рассматривали Свит боксы — такие коробочки, в каждой из которых лежит какое-нибудь драже и игрушка. Продавались разные коллекции и их покупали малышне и дошколятам. В конце концов она заявила мужу, что такие Свит боксы, какие продавались тогда у нас, она собирать не будет.

Был ещё вонючий мальчик. Он любил подолгу совершать покупки, тщательно рассматривать и выбирать товар. Пацан никуда не торопился, а мы, еле сдерживая смех, по очереди наклонялись под прилавок и нюхали открытую банку кофе, чтобы заглушить запах конкретного потняка. Как в том самом анекдоте: «полипы, полипы, а глаза-то режет». В том же доме, где обитал этот мальчик, жила семья наших хороших знакомых, которые рассказывали как, зайдя однажды в лифт, они почувствовали те же самые «ароматы ванили». Так их мелкая дочка на весь многоэтажный дом, во всеуслышание, выпалила: «Опять Владик в лифте ехал».

Был ещё такой кадр — молодой мужчина лет тридцати, которого жена отправляла за покупками. Он когда видел цену на нужный ему продукт всегда начинал причитать. Как же дорого оно всё-таки стоит. Раз жена его попросила купить томатную пасту «Хайнц». Сколько ж был возмущений. Говорим ему, чтобы вместо «Хайнц» взял томатку подешевле, нашу. Он отвечает: «Так та мразь сказала такую купить». Это он про свою жену так. Причём каждый раз, если жена его просила что-то купить, то возмущениям не было предела и мы узнавали про неё, что она мразь или же старая ветхая тварь. На вопрос как так можно говорить о своей супруге, он начинал плакаться о всех своих проблемах: ипотеке, маленькой зарплате и т.д., а крайним был всегда тот, кто по его мнению не экономил.

Идя с работы, заходили за хлебом Толя-мальчик со своей мамой-Жанной. Ну как мальчик? Им обеим было лет по тридцать. Толику всегда хотелось чипсов или сухарики. Он брал это с полки, а жена ему всегда говорила: «Положи на место». Он стоял и смотрел как ребёнок в растерянности то на чипсы, держа их в руках, то на полку. Ложить? Не ложить? А вдруг прокатит. «А я хочу, — говорит, — ну купи, купи». Тут «мамка» выхватывает чипсы из его рук, швыряет на полку, говорит: «Тебе нельзя».

Если по всему коридору раздаётся дикое шорканье, то значит, что сейчас явится один весёлый дядя, который всегда со среднеазиатским акцентом напевает песенку «Тополиный пух». Вид у него всегда была ещё тот: брюки от строгого костюма, заправленные в носки, а на ногах тапочки. Женские тапочки с цветочками и золотистой вышивкой. Причём тапочки были на несколько размеров меньше его ноги и поэтому при ходьбе он издавал звуки «шорк-шорк». Вопрос — зачем одевать женские тапочки, тем более маленькие? Приди ты уже в туфлях. Ответ — во первых это красиво! Как в том самом анекдоте.

Поздними вечерами нас посещал Здрасьте. Он всегда говорил голосом слонёнка из «38 попугаев», еле-еле открывая рот. Дома у Здрасьте царил настоящий матриархат. Жена у него была очень деловая и на вид властная женщина. Идя с работы, он с трудом передвигал ноги. Во первых из-за того, что напахался как вол, а во вторых — дома ему навряд ли дадут отдохнуть. Видили бы вы его обречённое лицо, как буд-то он не домой шёл, а на каторгу. На ходу он всегда потягивал пиво, стараясь хоть чуть-чуть расслабиться и на минутку забыться.

А каждый вечер, ближе к закрытию, приходил Лёня — кентавр. Он выгуливал свою собаку. Та собака была размером с лошадь. Хозяину она была по пояс, а если поставить их рядом и посмотреть сбоку, то выглядело как будто он на ней верхом едет. И стоило только помыть пол перед окончанием смены, обязательно заходит Лёня СС (что расшифровывается как Лёня С Собакой) и прямо с собакой через весь зал к кассе, чтобы взять, как он говорил, «жваку». Самая жесть — это когда на улице дождь. Что мыл пол, что не мыл — после собачки всегда оставались следы. Он никогда не оставлял собачку на улице, боялся наверное, что собачку украдут. Но на ту собачку было страшно глянуть, не то чтобы подойти.

Однажды поздно вечером стоим в магазине с одним товарищем беседуем. Тут пришёл покупатель со своей собачкой. А надо сказать, что многие собаководы ведут себя так, будто бы их питомец самый лучший на свете. Для них не существует правил, что в магазин с собакой нельзя — ну кому она мешает, я же сейчас быстро куплю что мне нужно и уйду. Вместе с этим покупателем был его питбуль, да ещё и без намордника. Расплачиваются они на кассе и тут в дверях появляется Леня с собакой, со своей «маленькой лошадкой». Одна собака увидела вторую и понеслась. Каждый хозяин, конечно же удержал своего пса. Но мы с товарищем уже сидели на самых верхних полках стелажей. Друг говорит, что душа в тот момент у него ушла в пятки. Да у меня самого вся жизнь пронеслась перед глазами.