Zαδница Василиска

Николай Инодин, 2019

Всё потеряно, кроме чести. Проиграна гражданская война, предали союзники. Что осталось? Потрёпанная эскадра на орбите потерянной планеты и остатки армии. Тень былого имперского могущества. Смириться с поражением и раствориться в мирах цивилизованных наций, наплевав на ту самую честь? Или героически погибнуть, бросившись в последнюю, заведомо безнадёжную битву? Прошедшие все круги ада, выжившие в сотнях боёв, последние бойцы империи не могут ни предать, ни выбрать косящую под героизм трусость самоубийцы. Они начинают сначала. На осколках миров, на задворках галактики.

Оглавление

Из серии: Современный фантастический боевик (АСТ)

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Zαδница Василиска предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Глава 1

Из позиции «лёжа»

Задница Василиска (группа звёздных систем на границе восьмого-б сектора Млечного Пути)

Это статья из Галапедии — свободной энциклопедии. Уровень достоверности не установлен.

Задница Василиска (интерлингв. Basiliskus Ass) — группа звёздных систем в газо-пылевом скоплении, расположенном в секторе 8-б Млечного Пути (пустынный сектор на стыке юго-восточных и юго-западных дубль-секторов галактики).

Географическое положение

Представляет собой группу из трёх относительно близкорасположенных звёздных систем, расположенных в плотной газо-пылевой туманности в стороне от ближайших звёздных скоплений. Включает в себя системы звёзд Альфа, Дельта и Зета Василиска. Ближе всего находится к британскому сектору, но прямой перелёт от основных освоенных систем затруднён крайне сложной навигационной обстановкой. Перелёт из кластера содружества испаноязычных систем проще, но значительно длиннее, обратный перелёт без дозаправки невозможен.

Подробную информацию о звёздных системах см. в соответствующих статьях.

Экономическая и политическая информация

В силу своего отдалённого расположения перечисленные системы практически не изучены, картографирование произведено автоматическими зондами. Пригодные к колонизациям планеты: Альфа Василиска — 2 (класс 1б), Дельта Василиска — 3 (класс 1в), Зета Василиска — 3 (класс 2б) и Зета Василиска — 5 (класс 3а).

Постоянное население отсутствует.

Дистанционное сканирование залежей высокоценного минерального либо биологического сырья не обнаружило.

Системы расположены вдалеке от торговых и пассажирских путей. Министерством колоний Британской империи колонизация признана нецелесообразной.

Секторы Галактики — условное деление галактики на секторы было проведено в период первоначальной космической экспансии человечества под эгидой Лиги Наций. Во избежание военных конфликтов Млечный Путь был разбит на участки, каждый из которых был закреплён за одной из желающих принять участие в освоении галактики стран. Угловые размеры участка имеют прямую зависимость от численности населения конкретной страны с учётом нескольких модификаторов (военная и промышленная мощь, плотность населения и т. д.). Участки, выделенные странам, чаще всего расположены по соседству с участками их соседей по планете (исключение — страны Балканского полуострова, Израиль, Судан и Эфиопия). Для удобства навигации впоследствии галактика была разделена на секторы, примерно равные по объёму. По традиции, секторы стали делить на западные, центральные, северные и восточные, в зависимости от того, какие страны колонизировали тот или иной участок.

* * *

Проклятый пионерный дрон очередной раз заскулил, вхолостую молотя буровой головкой в скальную породу, напоследок вмазал Аркадию по ушам визгом на особо высоких тонах и издох. Скотина. Теперь придётся экстрактором вытаскивать из канала капризного урода, ковыряться в его электронных потрохах, изыскивая причину слишком быстрого разряда батарей. Комплекс в это время будет стоять, увеличивая отставание от планового задания. Штрафное время на «Орле» привычно вычтут из тренировочного, соответственно увеличив часы на изучение матчасти. И совершенно зря, потому как устройство Г-девятого старший гардемарин Лобачевский и без того знает на двенадцать с плюсом.

Пилотный канал, прогрызенный в скале дроном, оказался совсем коротким, зонд эвакуатора не ушёл в него и до половины. Сдохший пионер был извлечён за десяток секунд — рутинная, насквозь привычная операция. Причиной стремительной разрядки батарей оказался не технический сбой, а встретившееся на пути гнездо крупнокристаллического корунда. Изношенный механизм тупо не справился с препятствием.

Аркадий бережно уложил тушку дрона в захваты зарядного гнезда, поднялся в пилотское кресло проходческого комплекса, пробежал пальцами по сенс-панели и взялся за джойстики управления комплексом. Гнездо крупных рубинов — редкая и очень удачная находка. Что оружейники, что энергетики с руками оторвут. Блоки плазменных горелок завертелись, принимая рабочее положение, и гардемарин толчком педали послал комплекс вперёд. Если на вашей улице опрокинулся грузовик с пивом, не время думать о причинах, пользоваться надо.

— Что нам базальт, что нам гранит? Плевать, что роторка фонит! — донёсся сквозь грохот двинувшегося вперёд агрегата звонкий юношеский голос. — Эх, так твою мать, работа́ть и работа́ть! — В такт гудению перегретой плазмы пелось в охотку. Жизнь-то налаживается!

Пройдя заданное расстояние, комплекс остановился и начал активно расширять канал, обходя ценное кристаллическое гнездо. Когда глыба с обнаруженным ресурсом нависла над освобождённым от камня пространством, Аркадий отвёл комплекс назад и вывалился из кабины. Тщательно осмотрел камень, с разных ракурсов аукнул породу портативным вибролокатором, определяя точное положение находки.

— Мы тебя по старинке, вручную! — заявил гардемарин, вытаскивая из креплений штурмовой вибротесак. Мессер старенький, с магнитной накачкой абразивной струны, зато надёжный, как лом, и совсем не прожорлив. Таким хоть брейся, хоть банки пустотного пайка потроши — режет чисто и без напряга. При бритье, конечно, сноровка нужна, но с опытом, говорят, приходит. Если выживешь.

Гранит им пластается без усилий. Аккуратными плитками валится под ноги. На идеально ровном, оплавленном полу штольни громоздится красно-розовая куча, мешая передвигаться. Увлечённый гардемарин не замечает, как в обрабатываемом массиве что-то начинает потрескивать. Азартно пластая камень, Лобачевский продолжает напевать «Песенку штрафника Васи». Сей пропитанный матерщиной гимн в Морском корпусе знает каждый. Наказание за что угодно для гардемаринов одно — наряд на работы. Так сказать, в рубку истребителя — через кабину копателя. Треск в камне сменился низкочастотным гудением, и в тот момент, когда довольный Аркадий с воплем «Без работы, без труда зарастёт совсем…», нанёс последний удар. Из рванувшейся в стороны трещины вырвался странный, пульсирующий свет. Аркадий попытался заслонить лицо левой рукой, но не смог поднять налившуюся даже не свинцом — ураном конечность. Теряя сознание, парень на голых рефлексах деактивировал тесак. Падая на спину, он всё-таки прошептал:

— Не жалея юных сил, всё равно пробьюсь туда…

Выступ скалы, рассыпаясь на фрагменты, тяжко рухнул вниз, до середины бедер засыпав ноги гардемарина, но Аркадий этого не почувствовал.

* * *

Напряжение в аудитории нарастает с каждой секундой. Стриженые головы гардемаринов поворачиваются за вышагивающим вдоль кафедры преподавателем, как подсолнухи за солнцем. Скрип позвонков не слышен, но явственно ощутим. Кажется, вот-вот вывалятся языки, и по испятнанной наскальной живописью поколений поверхности аудиторных столов застучат капли слюны.

«Цок-цок», — в такт сердцебиению гардемаринов выбивают по бронекерамике пола каблучки лакированных преподавательских туфелек. Гипнотизирует мальчишек движение волшебно длинных ножек, открытых форменной юбкой выше колен. А ведь сзади есть ещё и разрез! Дыхания учеников не слышно уже опасно долго. Форменный китель преподавателя застёгнут на все пуговицы, но разве такой бюст кителем скроешь? Стройная шея, очаровательное лицо, умело тронутое косметикой, уложенные в аккуратную, продуманную до локона и вроде бы даже строгую причёску, золотистые волосы.

— Ну-с, господа гардемарины, как уже объявил господин капитан первого ранга, я буду читать на вашем курсе теорию пространственных и подпространственных переходов. Не думаю, что кто-то из вас в самом деле способен понять физику процессов, но общее представление о предмете вы получите. Поднатаскаетесь в практике и сможете довести какую-нибудь лохань из одной системы в другую, не протаранив по дороге оба светила. С вас будет довольно и одного. Факультативно могу для интересующихся дать принципы построения энергоустановок кораблей классов от истребителя до тяжёлого крейсера включительно.

Преподаватель вздыхает, и аудитория издаёт неслышный стон.

— Вопросы есть?

Какие вопросы, они пожирают её глазами и не способны ни слышать, ни говорить. Все гардемарины, кроме одного. Тот, который с косичками, поднимает руку над головой:

— Госпожа инженер-капитан третьего ранга, позвольте вопрос?

— Да, конечно.

— Старший гардемарин Юсупова! Госпожа капитан-инженер третьего ранга, вчера гардемарин нашей роты при прокладке туннеля обнаружил несколько драгоценных камней. Говорят, что теперь он может купить себе астероид, обустроить по своему вкусу и валять дурака хоть до конца света. Но ведь природные камни грязнее синтетических?

Цок-цок. Такое чудо стоит рассмотреть поближе. Белокурая головка преподавателя чуть склоняется к левому плечу, дама оценивает оппонента. Кто-то в помещении сохранил не только способность к связной речи, но и умение задавать интересные вопросы?

Кап-три разглядывает гардемарина будто через оптику. Не прицельную, а ту, что отделяет окуляр микроскопа от предметного стекла.

— Видите ли, милая, — лёгкая, ласковая улыбка обитательницы небес расцветает на полных чувственных губах преподавателя, — природные камни ценятся не за оптические качества. Они сохраняют энергетическую проводимость, сформировавшуюся при прохождении исходным расплавом магматических каналов. К сожалению, воспроизвести этот процесс в лабораторных условиях человечество сегодня не в состоянии. Надеюсь, пока. Природные кристаллы, в первую очередь ювелирные разновидности корундов, незаменимы при создании управляющих контуров энергетических установок, особенно с изменяемым вектором потока. А найденные гардемарином Лобановским…

— Лобачевским, госпожа инженер-капитан третьего ранга, — вежливо поправляет гардемарин Юсупова.

— Да-да, конечно, — соглашается преподаватель. — Так вот, такие камни в других системах ранее не встречались. И обладают очень, очень высоким потенциалом. К тому же их довольно много. Ваше любопытство удовлетворено?

— Так точно, госпожа инженер-капитан третьего ранга! — отвечает хозяйка косичек. «Сука!» — добавляют её карие глаза.

В это время палубой ниже, а именно в центральном проходе жилого сектора вспомогательного крейсера «Орёл», учебного корабля Морского корпуса, выстроена публика помоложе. Из широких воротников форменных курток трогательно и беззащитно торчат тонкие шейки, топорщатся на остриженных наголо головах уши различной степени развешенности. Стоящий перед строем громила-морпех с механическим протезом вместо правой руки далеко не красавец, всё лицо в шрамах, но слушают его, как божественное откровение. Герой Лоховки, старший лейтенант Боборыкин-третий проводит с кадетами младшей роты занятие по физической подготовке.

— Господа кадеты, военному недостаточно быстро бегать. Это может любой, простите за выражение, спортсмен. Боец должен мчаться стремительно, но и этого мало, потому что соревнуется он с прицельным комплексом противника. Ну, правильно бегать я вас научу.

Часть кадетов после этого заявления выражает лицами осторожный энтузиазм. Большинство предпочитает выждать. Орлиным взором оглядев молодёжь, Боборыкин-третий скептически хмыкает и продолжает:

— И начнём мы, как и положено, со старта. Старт бойца не низкий и не высокий, господа. Старт настоящего воина всегда — из положения «лёжа». Потому как лучше залечь в начале сражения, чем полечь в его ходе! Шутка. А теперь немного практики, господа кадеты!

Старлей улыбается с обаянием голодного крокодила:

— Первая пара, на исходную — марш!

Говорят, раньше, до последней войны, умение безотказно попадать на койку медотсека почиталось у гардемаринов признаком лихости и качеством настоящего пустомана. Лёгкие были времена и легкомысленные. К сожалению, мало отличалось тогдашнее гардемаринское отношение к жизни от мировоззрения правящей в Империи братии. Все, считавшие себя элитой, жили, будто весёлый праздник им гарантирован пожизненно. Лёгкость бытия воспевали поэты «мельхиорового века», исповедовали «владыки мысли», окопавшиеся в уютных закрытых кондоминиумах ИСП (имперского союза писателей), со всех ракурсов демонстрировали повелители снов, обжившиеся на многочисленных голостудиях. (Бытовало мнение, что голофильм так называется исключительно по причине обилия в кадре обнажённой актёрской плоти.) В свободное от наслаждения лёгкостью бытия время вся эта братия мучилась от осознания его бессмысленности.

Доигрались, козлы. Большинству пришлось на своей шкуре попробовать, легко ли собирать выбитые зубы сломанными руками. Оказалось, что получивший прикладом импульсника между лопаток стихоплёт летит на землю по той же траектории, что и сапожник. Более или менее прилично устроились в Зелёной Республике только актриски из голостудий, но пахать им пришлось намного интенсивнее, причём без видеофиксации.

А те, в ком ещё уцелел стержень, позволивший когда-то предкам вывести нацию к звёздам и освоить десятки планет, научились ценить совсем другие качества.

Кроме Аркадия в кубрике никого нет. Тихонько бормочет где-то в недрах капсулы жизнеобеспечения неизвестный агрегат, что-то булькает, что-то попискивает. Подмигивают, отражаясь в матово-белых переборках отсека, огоньки вынесенного пульта управления. Не дают гардемарину сосредоточиться на боли, медленно разгрызающей ноги. Можно включить музыку, посмотреть фильм, развлекательный или учебный. Поиграть в игры — вся переборка напротив превратится в большой экран. Только ничего не хочется. Лобачевский часами тупо пялится в потолок. Однотонно и механически отвечает на вопросы врачей и совершенно не реагирует на провоцирующие действия среднего и младшего медперсонала. А ведь главврач посылал самых молодых и красивых.

То, что он любуется игрой цветов в реакторном отсеке корабля, Аркадий не рассказывает никому. Не то чтобы парень боялся прослыть лжецом. Гораздо опаснее для его будущего, если врачи рассказу поверят. Становиться лабораторной крысой высоколобых ему никак нельзя — семейная традиция велит мужчинам рода Лобачевских вести космические корабли от звезды к звезде, от планеты к планете. Менять традицию Аркадий не собирается.

В проёме распахнувшейся двери материализуется фигурка в стерильной салатовой накидке. Подходит, устраивается на откинувшееся сиденье, берёт за руку. Дёрнув головой, отправляет за спину каштановые косички.

— Привет.

— Привет.

— Я пришла.

— Да. Спасибо.

— Они говорят, ты теперь можешь купить себе астероид…

— Дурачьё.

— Да.

Военврач первого ранга, оторвавшись от лицезрения ползущих по экрану поверх изображения данных, поворачивается к дежурной медсестре.

— Передайте курсовому командиру, что эта девочка должна навещать раненого не реже одного раза в сутки. По корабельному времени.

Часом позже на обзорной палубе

военного транспорта «Якут»

— Михаил Александрович, всё-таки почему гардемаринов старших курсов в качестве наказания отправляют «на галеры»? Они у вас чуть ли не половину учебного времени проводят в кабинах проходческих комплексов. Первый несчастный случай уже есть, и можете быть уверены — остальные последуют, и в самом скором времени!

Доктор разгорячен, уверен в своей правоте и готов её отстаивать перед любым начальством.

— Эти мальчишки и девчонки — залог будущего нашей колонии. Впрочем, не будем врать самим себе — будущего нашей страны. А вы их просто гробите под землёй!

Капитан первого ранга Китицын, знаменитый морской волк, волею судеб оказавшийся начальником Морского корпуса, кивает, выслушивая эмоциональную речь своего главного эскулапа.

— Видите ли, Оскар Давыдович… впрочем, вы не можете видеть, точка зрения не позволяет. Маловат обзор, фигурально выражаясь.

Кап-раз покашливает в кулак, прочищая горло.

— У этих мальчиков и девочек, как вы выразились, есть одна общая проблема. Из-за гражданской войны они оказались лишены большей части практических занятий. Пять лет теории, разбавленной вахтами у вспомогательных механизмов, не способны заменить реальной практики пилотирования. И тренажёры не панацея, даже самые-самые, которых нам, кстати, брать неоткуда. Гардемаринам нужны моторные навыки, умноженные на реальные ощущения полёта. Они должны шкурой корабль чувствовать, от носа до кормы, каждую деталь, как собственный организм!

Тщательно ухоженный ирокез на голове доктора вызывающе топорщится:

— И чем же может помочь это круглосуточное ковыряние скал? Комбайн вместо истребителя… не понимаю! Вы бы ещё кайло им давали!

— Приобретением проходческих комплексов на Бисурате занимался я. Лично. И настоял на выборе именно агрегатов производства концерна Босх-Сименс дзю Сяова. Хотя у французов можно было найти модели дешевле и новее. Дело в том, что джойстики управления малыми космическими кораблями имперское министерство космического машиностроения содрало именно у них. Между прочим, ионные газовые горелки проходческого комплекса от маневровых двигателей наших кораблей отличаются только размером. Гардемарины получают необходимые в космосе навыки, даже не замечая того, что учатся. А наша колония — для страны мы слишком малы, Оскар Давыдович, — получает растущую базу технического обслуживания флота и экономит трудовые ресурсы. Впрочем, мы отвлеклись.

Снисходительная улыбка сползает с лица каперанга.

— Вы говорите, Лобачевский идёт на поправку?

— Если бы ему оторвало ноги, мы оказались бы бессильны. А так — восстановим. Не сразу, конечно, и чемпионом по бегу он уже не станет. Но будет способен передвигаться на своих двоих и вести вполне активный образ жизни.

Две недели спустя

Ангарная палуба лёгкого несущего крейсера «Алмаз» между вылетами истребителей суть помещение довольно тесное. Ничего не попишешь, в своё время корабль проектировался и строился как яхта с понтами для важного бизнесмена в погонах, хотя по документам проходил как лёгкий крейсер. Господин адмирал был большим любителем покруизить в малоосвоенных системах в сопровождении лучшей половины ансамбля песни и пляски состоявшего у него под командованием флота. А половина удовольствия от круиза это облёт планет и астероидов на скоростных комфортабельных катерах. Вот и отвели при постройке корабля изрядный кусок объёма под ангар для этих самых леталок.

Пузатый любитель путешествий за многочисленные злоупотребления ещё до Галактической попал-таки на ковёр к императору. Самодержец ласково попенял флотоводцу, укорил за недостойное поведение, но от службы всё-таки отставил. С сохранением наград, чинов и приличным пенсионом. «Алмазу» долгое время не могли найти применения. Крейсер? Даже не смешно. На эсминцах вооружение мощнее. Войсковой транспорт? С таким собственным весом возить горсть пехоты? Чаще всего корабль служил штабным кораблём, но и в этой роли был не слишком удобен. До тех пор, пока не появились системные истребители. И пусть в ангаре «Алмаза» помещаются всего четыре такие машины, боевую ценность корабля они увеличивают на порядок.

Ангар, просторный для прогулочных скорлупок, четыре ощетинившихся подвесками монстра забивают полностью. Места для обслуживающего персонала остаётся всего ничего.

Для прибывших на практику гардемаринов его нет совсем. Ожидая очереди для подъёма в кабину, им приходится сидеть на корточках. В пустотных скафандрах — то ещё удовольствие, но иначе нельзя. В примитивной конструкции «Алмаза» герметичные шлюзы для истребителей не предусмотрены. В ангаре крейсера вакуум по обе стороны наружного борта.

Аркадий проводит затянутой в перчатку рукой по броне крайней в ангаре машины, вспоминая…

«Г-9. Системный истребитель конструкции Григоровича. Глубокая модернизация предыдущей модели. По сравнению с Г-седьмым набрал пять с половиной тонн сухого веса, всего девяносто три с половиной тонны. Полный взлётный вес 149 тонн. Соотношение собственного веса и полезной нагрузки до настоящего времени лучшее в известном космосе.

Энергоустановка — синтезирующий реактор закрытого типа с обратной накачкой холодного типа.

Благодаря использованию эффекта Бодрова — Нестеренко, мощность основной двигательной установки удвоена по сравнению с прототипом. Тип установки — двойная разнесённая гравитационная колонна Пряничникова, тип НП98/74 бис. Форсажные камеры прямого типа, непрерывно/пульсирующие, с электромагнитным ускорением реактивной массы.

Экипаж — 1 человек.

Автономность — до 30 стандартных суток.

Встроенное вооружение — лазерная спарка НС 32×2, агрегатированная с двумя ЭМПУ КС 2,5-57.

Номенклатура подвесного вооружения — согласно спецификации.

Система защиты автоматическая, интеллектуальная — тип Штора-МУ. Включает в себя комплекс детекторов кругового обзора, две турели ЭМПУ 0,2-45, сеятель Град 52/24, комплекс «Туман» и блок РЭБ 0,725 «Трындычиха».

Рабочий клин (типовая конфигурация):

количество ведомых дронов — 12, в том числе тяжёлых ударных типа «Стриж» — 3 единицы, дальней зачистки типа «Оса» — 4 единицы, непосредственного прикрытия типа «Каракурт» — 5 единиц.

При необходимости конфигурация клина может быть изменена. Опция доступна при замене модуля управления на истребителе. ВНИМАНИЕ! Только на специально оборудованном стенде!

Скорость… Прицельно-навигационный комплекс, система управления оружием… Детекторный комплекс…

А пилотская кабина девятки! Машина обнимает пилота, как любящая женщина, крепко, но нежно. Это не коробка в несколько тысяч тонн массы покоя, пилотирование девятки это песнь души и счастье бытия. Перегрузки при маневрах позволяют ощутить себя живущим на полную катушку.

Перегрузки при маневрах…»

Закусив губу, Лобачевский тычет в корпус истребителя кулаком, поворачивается к машине спиной и твёрдой походкой направляется к ведущему в жилые отсеки шлюзу. Внешний скелет его модернизированного механиками Морского корпуса скафандра старательно демпфирует нагрузки, возникающие при движении.

«При восстановлении повреждённых нервных волокон нижних конечностей произошло их изменение неясной пока природы. Структура ткани изменена, последствия непредсказуемы. Кроме того, наблюдаются многочисленные нарушения структуры костей и суставов. В настоящее время ноги пациента функционируют нормально, если не считать болезненной чувствительности. Рекомендуется постоянное врачебное наблюдение. Противопоказаны любые физические нагрузки, превышающие стандартный уровень».

Последняя фраза эпикриза перечеркнула лётную карьеру гардемарина Лобачевского жирным красным крестом. Чертовы медики.

* * *

Мелкая рябь на поверхности воды засыпает окрестности целыми стаями солнечных зайчиков, заставляет морщиться, потому что отвернуться сейчас — потеря лица. Чёрт, слепит, будто лазерная ловушка. В ушах отдаётся полный официального участия голос начальника училища.

— Приказом командующего морскими силами старшему гардемарину Лобачевскому присваивается очередное воинское звание — мичман. Этим же приказом вы отправляетесь в бессрочный отпуск для поправки здоровья с сохранением половинного жалованья, причитающегося вам в соответствии со званием.

Китицын замолкает на секунду, затем нормальным голосом продолжает:

— Мне искренне жаль, Аркадий Лукич. Но обстоятельства…

— Я понимаю, господин капитан первого ранга. Флот и без меня обременён излишком офицеров. Заслуженных, с боевым опытом.

Начальник школы хлопает ладонью по столешнице и вдруг вскакивает на ноги:

— Что вы понимаете, мальчишка!

Но тут же остывает и берёт себя в руки.

— Извините, Аркадий. И давайте поговорим без чинов. Вы правы. На флоте действительно слишком много офицеров. Здоровых, пригодных к службе без ограничений. Вы уже думали, чем будете заниматься? Финансовые затруднения вам, насколько я знаю, не грозят?

— Не грозят. Ко мне уже обращались сотрудники строительного управления. Кресло и пульт управления проходческого комплекса мне предоставят в любой момент. Однако… — мичман рывком поворачивается к теперь уже бывшему командиру: — Михаил Александрович, я слышал, «Тюленя» списывают и собираются пустить на разборку?

— Да. Жаль, конечно, но корабль окончательно устарел. Практически полный износ энергетической установки. Новую взять негде, а так хоть вспомогательные механизмы используют.

Аркадий собирается, очевидно, окончательно приняв какое-то решение.

— Михаил Александрович, ведь субпространственники типа «Морж» не дают на разгоне и маневре перегрузки больше двух с половиной «же»?

— Два и четыре десятых для «Тюленя», — по памяти поправляет бывший командир.

— Помогите выкупить ветерана! — взмолился Лобачевский. — А реактор… Реактор восстановим! Я уже говорил на «Кронштадте», с теми кристаллами, что у меня остались…

— Не хотите уходить из космоса, — Китицын смотрит юноше в глаза. — В принципе, космические суда в частной собственности у нас уже есть. Но, быть может, подобрать какой-нибудь буксир?

Аркадий отрицательно качает головой:

— У старых буксиров просто смешной запас хода, — юноша улыбается. — А новый мне никто не продаст. Их и старые-то не продают.

— Убедили. Я постараюсь связаться с Беренсом при первой возможности. Вы же подробно изложите свою просьбу в письменном виде. Отдельным файлом — как собираетесь использовать выкупленный корабль. И да, за «Тюленя» — отдельное спасибо.

* * *

Когда-нибудь, когда планету достаточно обживут, здесь непременно появятся художники. Закон природы такой. Они появляются везде, где есть достаточное количество свободных материальных ресурсов, пригодных для обмена на художественные ценности. Неважно, что это — кусок мамонтятины, тёплая шкура, горсть гульденов или долларовый счёт…

Они появятся и с одухотворёнными лицами начнут наносить на полотна разноцветные кляксы, пытаясь их комбинацией передать удивительное ощущение, возникающее при виде салатовых волн, накатывающих на покрывающую пляж розовую гальку.

Аркадий улыбнулся своим мыслям и начал подниматься по склону. Чем дальше от берега, тем чаще среди гальки попадаются пятна лишайника и чахлые кустики травы. Специально почву на побережье не создавали, но растительность и здесь пытается отвоевать своё место под солнцем, пусть спектр местного светила и отличен от того самого, первого солнца.

Жилая зона начинается сразу за полосой галечного пляжа. Ничего похожего на колониальный архитектурный стиль — сборные жилые модули расставлены в соответствии с рассчитанным искусственным интеллектом планом. Максимальное количество на квадратный километр площади при соблюдении требований коммуникации и противопожарных мероприятий. Дома-коробки изначально похожи друг на друга едва ли не на молекулярном уровне. Это противно человеческой природе, отторгается ею, и вот уже на окнах одного модуля белеют вязаные кружевные занавески, а стену другого украшает корявое граффити, предупреждающее прохожих о том, что Петька — дурак. Нужный модуль Аркадий находит по невысокой ограде, состоящей из оболочек выработавших своё топливных сборок. На каждой бросается в глаза заботливо подкрашенный знак радиационной опасности. Юный мичман улыбается и нажимает кнопку выведенного к калитке коммуникатора.

— Нах… я занят! — приветливо отвечает устройство, но Аркадий знает волшебное слово.

— Пётр Васильевич, вам Михаил Александрович просил привет передать.

— Хм-м… — коммуникатор берёт паузу. — Привет оставь у калитки, мальчик, только поставь так, чтобы детишки не разбили. Впрочем, от которого из Александровичей привет?

— От Китицына.

Комм выключается, зато открывается входная дверь. Дверной проём напоминает раму с ростовым портретом. Изображённая личность имеет весьма примечательный вид. Хозяин модуля невысок, абсолютно сед, бороду бреет, зато носит огромные усы, свисающие почти до ворота старенькой застиранной тельняшки. Вторым предметом в костюме старика являются форменные корабельные шорты из не знающей сносу «шортовой кожи». Ноги кривые, заросшие густым чёрным волосом, обуты в шлёпанцы из того же практичного материала, явно бывшие собственностью морского министерства — набитые белой краской номера всё ещё хорошо различимы. На левом — 73, на правом — 112.

Рассмотрев Аркадия (молча), домовладелец поворачивается к нему спиной и, уже уходя, бросает через плечо:

— Ну, чего стоишь, заходи!

Жилище старого инженера внутри меньше всего похоже именно на жилище. Филиал старого корабельного кладбища, с явно выраженной специализацией на технологичных потрохах, берлога Франкенштейна от электроники. К последней ассоциации подталкивает то, что почти половина этого хлама, разбросанного и развешенного в самых неожиданных местах, продолжает гудеть, пищать и помаргивать. Над спальным местом хозяина, наводя на мысли о смирительной рубашке, висит тяжёлый даже на вид костюм высшей радиационной защиты.

Пётр Васильевич усаживается за стол, привычным жестом сгребая в сторону лупу, паяльник, раскуроченный наручный коммуникатор, треть буханки хлеба и пустую банку из-под белкового концентрата.

— Нечего по сторонам пялиться, юноша, не в музее. Колись, на кой чёрт тебе понадобились мои старые кости?

* * *

Бабья слободка, которую ещё называют вдовьей, стоит несколько на отшибе от собственно Кемп-тауна, ближе к горам. А нужный Аркадию модуль, если не врёт навигатор комма, стоит ещё дальше. К нему ведёт узкая, едва намеченная на каменистой поверхности, тропа. Модуль чист, как хирургический блок. Глаз невольно задерживается на мелочах — качели на заднем дворе, песочница с ограждением из каменных обломков, скамья у входной двери, архаичное устройство для сушки одежды — набор натянутых между столбами верёвок. Всё сделано из подручных материалов. Но для чего сушить одежду на улице? Сюда что, электричество не провели?

На звук шагов из-за модуля выглядывает ребёнок — мальчуган лет пяти от роду, белобрысый, коротко стриженный, в матросском костюмчике.

— Ма, это дядька какой-то!

За пацанёнком появляется молодая женщина, сразу понятно — мать. Те же некрупные черты лица, прямой нос, синие глаза, маленький рот. Только волосы у матери тёмно-русые. Свободная блузка, темная, до щиколоток, клетчатая юбка с ремнём. На ремне кобура с импульсником. Что-то незнакомое, наверно трофейное.

— Добрый день, — устало здоровается она. — Вы в самом деле к нам, молодой человек, или дорогу решили спросить?

Подколола, заметила включённый на комме навигатор.

— День добрый. Я ищу Елену Викторовну Туманскую. Это вы?

— Это я. И для чего же вам понадобилась Елена Туманская?

— Меня зовут Аркадий. Аркадий Лобачевский. Я хотел бы предложить вам работу.

Пока старшие представляются, мальчишка, бесцеремонный, как большинство детей в его возрасте, обходит мичмана, разглядывая со всех сторон. Затем картинно становится рядом с матерью, упирает руки в бока и интересуется:

— А ты не слишком молодой для подпоручика?

Мать гладит сына по голове:

— Сына, дядя не подпоручик, он флотский мичман. Иди пока, поиграй, нам с мичманом нужно поговорить.

Мальчишка убегает к расставленным в песочнице солдатикам.

— Присаживайтесь, Аркадий. Правда, не могу понять, для чего здесь столь молодому человеку могли понадобиться мои навыки.

— Елена Викторовна, мне в экипаж нужен геолог. Советовали обратиться к вам.

Туманская откидывается назад, прислоняется к стене модуля.

— Да-а, Аркадий. Вам удалось меня удивить. Но кто вам, если не секрет, подсказал?

Лобачевский разводит руками — какие, мол, секреты?

— Мне посоветовала вас найти капитан третьего ранга Егорова. Вроде вы с ней в одном университете работали.

Туманская проводит по лицу ладонями. Кисти рук у неё маленькие, ладошки узкие. Как она управлялась с тяжёлым снайперским комплексом?

— Забавно. Вы неординарный молодой человек. Найти бабу, которую большая часть наших знает как Ленку-дырокол, по рекомендации Гладкой Штучки, и предложить работу геолога… на кой чёрт вам понадобился личный геолог?

Оглавление

Из серии: Современный фантастический боевик (АСТ)

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Zαδница Василиска предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я