Доморощенные юмористические рассказы

Николай Иванович Анголенко

Содержание всех рассказов взято из реальных событий, с которыми автор сталкивался, наблюдал, принимал непосредственное участие или, за редким исключением, слышал от знакомых, друзей или коллег по работе. Автор уверен, что хорошее настроение способствует здоровому образу жизни. Рассказы рассчитаны на широкий круг читателей во время досуга, в транспорте или путешествиях как в печатном виде, так и в электронном.

Диалектика жизни

Самолёт вырулил на взлётную полосу и стал, как вкопанный. В ушах только размеренный шум двигателей. Жена прижалась ко мне и шепчет:

— Ой, как страшно! Скоро полетим?

— Скоро, скоро, — нехотя ответил я, сам томимый ожиданием.

Двигатели загрохотали так, что весь самолёт задрожал, как осиновый лист. Жена:

— Ну, что, взлетели?

— Да нет ещё.

Двигатели неистово заревели ещё громче. Самолёт задрожал ещё сильнее. Жена:

— Ну, что, летим, уже, наверное?

Я совершенно спокойно так:

— Летим уже, летим. Успокойся!

— Да? — восторженно и громко сказала жена и потянулась к иллюминатору.

— Как летим? Мы же ещё стоим! Обманщик!

Я засмеялся и прижал её к себе. Я почувствовал мужское превосходство. Самолёт рванул и покатился-покатился, весь содрогаясь, как на ухабах. Взлетели, жена успокоилась и говорит мне:

— Ну и обманщик! Ты же знаешь, что я лечу первый раз, что я боюсь вообще летать на самолётах, а ты, шутник, меня так разыграл! — и снова прижалась ко мне.

Я подумал: «Хорошо, что взлетели, хорошо, что летим, осталось только хорошо приземлиться». Честно говоря, я и сам побаивался летать на самолётах, но не то что вида не показывал, а даже бравировал, когда разговаривал о полётах на самолётах. Прилетели, приземлились и, когда самолёт уже заглушил двигатели, все зааплодировали от радости, что благополучно долетели. С «мягкой посадкой»! Санаторный автобус доставил нас прямо к приёмному отделению. Все спешили и хотели быть первыми, чтобы номер взять получше.

Я не торопился: для нас номер был уже забронирован. Все расселись по диванам и креслам и с таким торжественным видом, как будто готовились к грандиозному торжеству. Особо выделялся пожилой мужчина, который в такую южную несносную жару был в пиджаке. Ему на вид было лет шестьдесят с лишним, а дочери — около тридцати. Такая статная! Такая фигуристая! Всё это накладывалось на молодость и усиливалось необыкновенной красотой. Мужчины, украдкой от жён, поглядывали на неё и любовались этим совершенством. Кстати, стало понятно, почему он был в пиджаке, хотя с него буквально лил пот — на пиджаке висели какие-то медали лауреатов, какого-то «заслуженного» и значки там всякие. Он изредка подходил к дочери и что-то с ней обсуждал. Через несколько минут у всех забрали документы и попросили немножко подождать. Спустя несколько минут, из кабинета выходит сотрудница и так громко и уважительно говорит:

— Сергей Григорьевич! Вам с дочерью на двоих давать двухкомнатный люкс или два однокомнатных номера?

Ему бы промолчать или тихо ответить. Вместо этого он поднялся и очень чётко, и очень громко зычным голосом:

— Это не дочь… Это — моя жена!

Все будущие отдыхающие одновременно, как магнитные стрелки, повернули головы, уставились на них и стали переглядываться. Воцарилась загадочная тишина. Абсолютная! Мужчины смотрели с завистью, женщины — осуждающе. Жена-девушка засмущалась и вышла из приёмного отделения на крыльцо. В один момент эта неординарная семья стала всеобщим вниманием! Многим отдыхающим стало интересно наблюдать за ними. Он — уже в приличном возрасте и она, можно сказать в совершенно юном. Под стать дочерью быть, если не внучкой! А дальше, как в кинокомедии!

Вечер, духота невыносимая, а он в пиджаке, с медалями и значками. Это чтобы билет на концерт или на дискотеку взять без очереди. На танцах они танцевали под прессом взглядов танцующих! Он старался быть бодрым и моложавым, но это не всегда получалось. Он старался быть стройным, но слегка подогнутые ноги выдавали возраст. Во всех его движениях сказывался возраст! В начале следующего танца к Ане, мы потом узнали, как её зовут, идёт молодой человек. Он ещё на полпути, а она уже сама идёт ему навстречу. Муж пытается её задержать, но она выдёргивает свою ручку из его руки и, приветливо улыбаясь, всё-таки идёт навстречу парню. Они кружатся в вальсе по танцплощадке, а муж с раздражением и смущением наблюдает за ними. Потом подходит к какой-то моложавой женщине и приглашает её на танец. Та, приложив руку к груди, с извиняющимся жестом не соглашается. Он оглядывается и смущается пуще прежнего. После танца молодой человек, подчёркнуто не торопясь, ведёт Аню обратно. Почти посередине веранды они замедляют шаг, о чём-то улыбаясь, говорят, а потом под всеобщими взглядами вообще остановились. Муж с недовольством ожидает её. В этот момент раздаётся из динамиков:

— Белый танец! Дамы приглашают кавалеров!

Она демонстративно делает приглашающий реверанс, и только начали раздаваться первые аккорды — как парочка сразу же закружилась! Она с лучезарной улыбкой, откинув голову и призакрыв глаза, наслаждалась танцем. Они кружились широко, размашисто, а остальные уступали им и с удовольствием наблюдали за моментным счастьем двоих танцующих!

Танец заканчивается, молодой человек ведёт Аню к мужу. Тот порывается пойти навстречу им, но потом, со смущением, останавливается. Она подходит к мужу и начинает ему что-то говорить. Затем с недовольным лицом слушает и не слушает его. Муж взял Аню за руку и стал что-то говорить ей. А она слушает его, но сама глазами по залу ищет, видимо, молодого человека. Муж ей с серьёзным выражением лица пытается ещё что-то сказать, а она, помахивая головкой, отрешённо смотрит в зал.

Через некоторое время муж уводит Аню с танцевальной веранды. Аня с веранды уходит с явным недовольством, идя на несколько шагов впереди мужа. Молодой человек с искренним огорчением провожает их взглядом. А танцы продолжаются.

На следующий день всё повторяется снова, и на следующий, и на все последующие. В различных вариациях, и так почти весь срок. Все, естественно, в такую жару — на пляж! И искать спасение от жары в воде, и позагорать, и просто расслабиться! Ведь в санатории большинство не лечится, а отдыхает!

Смотрю, как на пляж приходит эта оригинальная семейная пара. Муж расстелил на песок покрывало, раскладывает вещи, а она стоит и смотрит на всё это. Затем пошла в кабину переодеться. Он ждет её, ждёт, а её всё нет и нет. Он забеспокоился, пошёл к раздевалке. Ходил там, ходил, всё её высматривал. А её там, оказывается, уже нет! Её там уже давно нет! Она уже плавает! Плавает, чувствуется, с наслаждением и и с удовольствием. Муж стал на берегу у самого прибойчика и вглядывается в море. Наконец-то он её увидел! Обрадовался и машет её рукой. Зовёт её к себе. А она, то ли не замечает, то ли не хочет замечать — плавает себе и плавает. Аня барахтается в воде, кувыркается, ныряет! И муж, наконец, решается тоже зайти в воду. Он попробовал воду сначала ногой, затем — рукой, помочил водой руки, ноги, затем всё тело, и нерешительно и с содроганием, медленно стал идти, содрогаясь и ёжась при каждом всплеске волн. Наконец решился нырнуть и поплыл. А Аня в этот момент незаметно для него уже вышла из воды. Стоит, вытирается полотенцем и смотрит в море. Где там плавает… Муж, тем временем, не найдя жену в воде, смотрит на берег и, увидев её, приветливо машет ей руками. А она стоит и только ухмыляется. Стоит, наслаждается тёплыми лучами солнца. Выходит муж из воды и сразу к одежде, берёт там панаму, быстро подходит к Ане и говорит:

— Аннушка, надень панамочку на головку, а то перегреешь её, не дай бог! Потом головка болеть будет!

Она с недовольством, берёт панаму, отходит на несколько шагов в сторону, и, с раздражением:

— Не заболит!

— Нет-нет, Аннушка дорогая, надень, надень, прошу тебя!

Та, наконец, подчиняется и надевает панаму на голову. Затем подходит к вещам, берёт там глянцевый журнал и снова отходит в сторону. Муж ложится на покрывало и начинает отгадывать кроссворд. А сам всё время мельком посматривает на неё. И она делает то же самое: тоже «посматривает» на мужа, а сама одновременно и смотрит в журнал, и наблюдает за ним. Ещё шажок в сторону, ещё один… И, подловив момент, когда муж временно потерял бдительность — растаяла, исчезла, растворилась! Через некоторое время муж поднимает взгляд, а её нет! Он подхватился, подбежал к воде, стал вглядываться и искать свою Анечку среди плавающих! Он побегал у кромки воды, как клуша, высидевшая утят! Утята плавают, а она бегает по берегу! Так и здесь! Муженёк позаглядывал и в раздевалки, и в медпункт — её нет нигде! А за ним-то многие наблюдают! И смешно, и жаль мужика!

Я краешком уха слышу, как одна женщина, только пришедшая на пляж, говорит соседке по лежаку:

— Бегает? Высматривает свою молодуху? А она в городке, видела, с каким-то молодым человеком прогуливается.

— Вообще-то жаль мужика… Чем он думал, когда женился на ней? — продолжает соседка. — Да и она… О чём думали оба?

— Так она из какой-то деревеньки. Я слыхала от одного мужчины, он их, как говорит, знает хорошо. Муж поехал туда в тихую деревеньку отдохнуть, порыбачить и увидел её. Пристал к ней и всё! А она польстилась и на городскую жизнь, и на то, что он очень состоятельный. Это он сделал её такой, какой мы видим сейчас. А вообще-то, как утверждал мужчина, она была такой замухрышкой!

— Да-а-а, — протянула отдыхающая, — в таких случаях, как говорят, наказание впереди! Причём, как говорил Бальзак, неизбежно! И чем дальше — тем большее, тем тяжелее. Дураки мужики, скажу я Вам! Самоуверенные! Уже в возрасте, а туда же!

Муж, не найдя Аню-жену на пляже, приоделся по-быстрому и частым шагом ушёл с пляжа. Искать её, наверняка! А через минут пять — Аня уже здесь! Поплавала немного и, ещё мокрая, стоит и читает журнал. Прибегает муж и что-то спрашивает у неё. А она посмотрела на него, как ни в чём не бывало, и, тихо так, а мне всё слышно:

— Да плавала, я плавала… Просто очень далеко заплыла, даже не заметила, как это случилось. Увлеклась…

— Не стоило, дорогая моя лапочка, не стоило! Это же очень опасненько, радость ты моя безмерная! В открытом море… Да ты что? Разве можно? А если что-нибудь случится? Что делать будешь? Я не успею доплыть. Даже если и увижу что…

— Да ничего не случится, не беспокойся, — тихо проговорила Аня. — А если что — то спасут, не беспокойся. Спасатели найдутся, только начни тонуть! Захочешь и не утонешь! Насильно спасут!

— Да нет, уж! Не надо так! Я тут беспокоюсь за тебя, а она уплыла… Да надень же ты панамочку на головку, моя дорогая, а то ещё перегреешь её, не дай Бог!

Он успокоился и лёг на покрывало. Снова стал разгадывать кроссворд. А она снова читает журнал, а вообще-то делает вид, что читает его, а сама снова незаметно — зырк на него, зырк! И снова маленький шажок в сторону, ещё, и ещё! И…

Муж поднимает голову, а её нет! Вскочил и к воде. А Аня уже далеко-далеко плавает с молодым человеком с танцверанды. Муж, приложив журнал ко лбу, долго-долго всматривается в море и, найдя её, бросает журнал на покрывало и робко заходит в воду. Окунулся и поплыл.

Такие или почти такие сценки и эпизоды происходили почти каждый день. Многим мужчинам она ещё нравилась тем, что у неё был «проявляющийся» белый купальник. Сухой — совершенно не прозрачный! Но, когда она выходила из воды — купальника на ней как будто и нет! Самое интересное было тогда, когда её приглашали поиграть в карты. Она выходит из воды, а её чуть ли не принудительно приглашают сыграть в карты. Она сидит в совершенно прозрачном мокром купальнике, а мужики, все в тёмных очках, играют молча, не разговаривают, только посапывают. Муж просит её заканчивать игру, а один из играющих ему через плечо так небрежно:

— Мужчина, не мешайте отдыхать! Не трогайте девушку, она с нами. Отойди, сказал тебе!

— Это моя жена! — торжественно утверждает муж. — Нам уже пора! Аннушка, пошли, дорогая, полшли.

— Да я сейчас, дорогой! — Выручая мужчин, и ухмыляясь, говорит Аня.

К удовольствию отдыхающих, мужчины, в основном, завидовали, женщины же осуждали. Бывало и наоборот.

Закончился срок путёвки. Та же самая компания, что и три недели назад ехала на санаторном автобусе в санаторий, возвращалась на том же автобусе в аэропорт. Все уезжали с чувством удовлетворения и с сожалением. Отдых получился прекрасным! Весь срок санаторного отдыха-лечения погода была идеальная — в меру тепло, дождей не было, море — прекрасное! Все загорелые и весёлые, но немножко в этом веселье у всех была и грустинка. Не хотелось уезжать… Ещё бы чуть-чуть, ещё бы немножко! Автобус тронулся, все притихли. А как же наша пара? Сидят и молчат. Она всё время смотрит в окошко, а он — на неё. Ещё бы! Молодая, красивая, одно загляденье! А он… Ему бы сбросить хотя бы лет двадцать! И с его жизненным опытом, да начать бы всё сначала! Я сочувственно посмотрел на эту пару и подумал: «Диалектика жизни! Какие же только жизненные выкрутасы она творит со всеми нами! Каждый ищет для себя счастье! И каждый счастлив по-своему!»