Пятый постулат. Сборник фантастических рассказов – 4

Николай Зеляк

В этом мире всё конечно. Бесконечна в своих проявлениях только человеческая мечта. Однажды проснувшись в человеке, она уже никогда не покинет его. Мечта будет постоянно подвигать человека к познанию мира, его окружающего. Мечта будет звать его всегда идти только вперёд. Всё дальше и дальше. К другим, неведомым ему мирам. И он обязательно дотянется до них. И до близких, и до запредельно далёких…

Всего один электрон

…На зыби яростной мгновенного

Мы двое — у одной черты;

Безмолвный крик желанья пленного:

«Ты кто, скажи? Ответ: «Кто ты?»…

Валерий Брюсов

Звездолёт землян, носящий имя древнеславянского бога солнца, «Хорс» подходил к бинарной звёздной системе Альфа Центавра. Конечной целью звёздной одиссеи «Хорса» была Альфа Центавра В, более скромная звезда из, навечно связанной гравитацией, пары солнцеподобных звёзд. Её масса и радиус лишь немного уступали нашему дневному светилу. А температура на её поверхности всего на тысячу градусов меньше, чем у Солнца. По этой причине светит она в два раза тусклее нашего светила. Однако, по космическим меркам, это сущий пустяк. Бывает и хуже. Главное заключалось в том, что это была солидная, стабильная звезда среднего возраста, без капризов и непредсказуемостей.

А если звезда стабильная, и, к тому же, ещё и солнцеподобная, то существует большая вероятность того, что в зоне обитания вокруг этой звезды может зародиться жизнь. И не просто жизнь, что само по себе уже потрясающее событие, а жизнь разумная!

Вокруг звезды вращались три планеты. Но только ближайшая из них находилась в зоне, благоприятной для зарождения жизни. К тому же она была каменной. Две другие кружили далеко от звезды и обладали всеми признаками газовых гигантов.

Звездолёт замкнул траекторию своего полета, и начал наматывать витки вокруг каменной планеты Альфа Центавра В. Присмотревшись внимательно к планете, люди ахнули от удивления. С высоты орбитального полёта, планета выглядела почти так же, как их собственная!

Размером своим, она лишь ненамного превосходила Землю. Отсюда следовал оптимистичный вывод, что сила тяжести на её каменной поверхности, примерно, такая же, как и на родной планете. А это главное. Отпадала необходимость в использовании громоздкого экзоскелета, при перемещении по её поверхности.

Атмосфера давила на поверхность планеты с силой в ровно один килограмм на один квадратный сантиметр. Точь-в-точь, как на Земле. В небе плавали облака. Их было много. Но они были не белые, а чуть желтоватые, с нежно-фиолетовым оттенком, но тоже пушистые.

Суша, как и на Земле, омывалась морями и океанами. Однако цвет их также отличался. Был он не лазорево-синий, а желтовато-зеленоватый, с вкраплениями различных оттенков фиолетового цвета. Но цветовая гамма чужой планеты особого беспокойства у экипажа звездолёта не вызывала. В странноватом окрасе планеты они винили возможные оптические фокусы атмосферы, и желтовато-оранжевый свет лучей центрального светила.

К вящей радости экипажа «Хорса», на поверхности планеты, присутствовало всё что нужно, для беззаботной прогулки по ней…

Однако когда физические условия на планете стали изучаться с помощью приборов, то есть серьёзно, то оптимизм команды звездолёта мгновенно испарился. Там, действительно, присутствовало всё, что нужно, кроме одной мелочи. Так, сущего пустяка, с точки зрения химии. Вдруг выяснилось, что вместо привычного и фатально необходимого людям, кислорода, окислителем там трудится фтор! Тоже окислитель, тоже газ, тоже галоген, только в таблице Менделеева стоящий впереди кислорода. Они соседи, но фтор был ближе к началу ряда. Отличие их между собой заключалось лишь в том, что у этого химического элемента на внешнем электронном слое было на один электрон меньше. Но какие потрясающие последствия следовали из этого факта!

Всегда выдержанный капитан, от великой досады, впервые ругнулся:

— Чёрт возьми! Фтор вместо кислорода! А так всё красиво начиналось!

— Всего один электрон, какой-то пустячок всего, — философски заметил астрофизик, отстранённо глядя в пространство, — а как всё поменялось. Просто, сюр!

С ним согласился кибернетик:

— Действительно, на внешнем электронном слое атома химического элемента всего на один электрон меньше… и на планете всё иное, кардинально иное!

Планетолог тяжело вздохнул.

— Сожалею, но внизу сущий ад. Для людей, разумеется. Там царствуют физические условия, абсолютно убийственные для существования всякой жизни на белковой основе.

Разочарованно посмотрел в панорамный иллюминатор, за прозрачной мембраной которого нехотя проплывал адский мир. Такой манящий и такой токсичный!

Горько усмехнулся.

— В атмосфере планеты фтор вместо кислорода, а на его поверхности плещется не вода, а плавиковая кислота. В её атмосфере станет гореть даже вода. Причём ярким пламенем. Ярче любого, самого высокооктанового углеводородного топлива. В молекуле воды, атом кислорода будет активно замещаться атомом фтора. В результате реакции выделится чистый кислород и плавиковая кислота. Отсюда вывод: соваться туда небезопасно. Ядовитая атмосфера и океаны плавиковой кислоты запредельно агрессивны. Съедят и не поперхнутся!

Второй пилот грустно заметил, разочарованно глядя на токсичные красоты, разворачивающиеся за иллюминатором:

— А я так мечтал погреться под ласковыми лучами местного солнца. Так хотел пройтись босиком по влажному, чистому песочку. Так жаждал скупаться в хрустальных водах океана, а потом позагорать в тишине…

Огорчённо отвернулся от иллюминатора.

— Выходит, зря надеялся…

Планетолог дружески положил свою руку не его плечо.

— Выходит, зря.

Подвёл черту:

— Слов нет, пляж прекрасен. И океан красив и прозрачен. Но это всё не для нас с тобой. Появись ты, там хотя бы на одно мгновение без скафандра, сгоришь, как спичка. После этого пляжи уже тебе станут не интересны…

В невесёлый разговор включился, хранивший до сих пор молчание, психолог:

— Как, всё-таки, фантастически любопытен феномен, который называется природой. Он бесконечно интересен и непредсказуемо разнообразен. Сдвиг всего на один электрон, на сущую ерунду и всё правильное, всё привычное и безопасное, вдруг, превращается в свою противоположность!

Мир, который мы наблюдаем под брюхом «Хорса», действительно, страшнее ада. Хотя, казалось бы, что может быть ужаснее того места, которое так красочно описал Данте Алигьери, и которым так усердно стращают служители культа, предостерегая человека от всевозможных грехов!

Мнение экипажа о планете резко поменяло свои полюса от полного очарования, до бесконечного разочарования. Ещё недавно они ломали головы над тем, каким именем наречь прекрасную незнакомку. Но она приподняла таинственную вуаль и показала свой настоящий лик. Он был ужасен. Имя планеты родилось само собой: Немезида! Планета получила имя древнегреческой богини возмездия за то, что она жестоко разочаровала людей за их неуёмный оптимизм и позитивные ожидания. Когда же с радужными надеждами экипажа звездолёта было покончено, то во весь рост стал вопрос: что делать дальше?

Что делать дальше, люди пока не знали. Уж слишком агрессивным и опасным был мир, медленно проплывавший под брюхом космического корабля. Нужно было найти нетривиальное решение.

Капитан обратился к астрофизику.

— Что, насчёт разумных сигналов?

Астрофизик покачал головой.

— Пока ничего. Несмотря на все наши старания. Планета молчит. Разумные электромагнитные сигналы не зафиксированы.

Планетолог попытался пошутить:

— Молчат? Может, они на ночь отключают все свои радиостанции.

Астрофизик отшутился в ответ:

— Планета круглая. Если на одной стороне спят, то на другой стороне обязательно бодрствуют.

— Согласен. Значит, свой Попов там ещё не появился.

Астрофизик озабоченно наморщил лоб.

— Сомневаюсь, что в этом аду вообще есть что-то живое.

Планетолог ему возразил:

— Рано ещё делать апокалипсические выводы. Ещё не вечер. Поживём, увидим.

Подошёл к панорамному иллюминатору.

— А что, собственно, такого странного случилось? Из-за чего весь сыр-бор? Да, ничего особенного не произошло. Ровным счётом, ничего. Что мы ожидали встретить? Двойник Земли? Но это уже чересчур. Природа не повторяется. Подобное может случиться только в сказках. И то, под новый год. Мы взрослые мальчики и должны это понимать.

Окинул взглядом соратников.

— Природа настолько изобретательна, настолько изощрена в своём творчестве, что из ограниченного числа химических элементов может создать такое чудо, которое не приснится нам даже в самых радужных снах.

Психолог поддержал планетолога:

— Действительно, нам ещё рано сушить вёсла. Подумаешь, кислород заместился фтором. Бывает. Возникли иные физические условия. Ну и что? Разве не смогут они поспособствовать возникновению форм жизни, адаптированных к этим условиям? Конечно, смогут! Все предпосылки для этого есть. Солнце спокойное. Планета вращается в зоне обитания. Времени у природы хоть отбавляй. Поэтому она могла расстараться и создать что-нибудь подходящее. Не обязательно похожее на нас, любимых, но, тоже, что-то, по-своему, красивое и уникальное.

Кибернетик улыбнулся.

— Здесь сложно спорить. Природа гораздо умнее нас.

Капитан нахмурился. Меж бровей обозначилась глубокая складка. Она у него появлялась только тогда, когда он принимал важное решение.

— Чтобы достоверно установить наличие жизни на планете, нужно, как минимум, находиться на её поверхности. Нам будет интересна любая форма организации жизни. От одноклеточных организмов, до разумных её форм. Сам факт её существования вне Земли — уже грандиозное событие. Оно покажет, что мы не одиноки и не уникальны. И это прекрасно, с какой бы стороны на этот факт не посмотреть!

Брови на его переносице сдвинулись ещё больше.

— Вот только среда на поверхности планеты токсична и агрессивна. Не устоит ни металл, ни стекло. Нужны материалы, стойкие к её воздействию. Здесь сработает только композит.

Жёстко произнёс:

— Но побывать на поверхности Немезиды придётся. Другого варианта у нас нет!

Астрофизик задумчиво посмотрел на, завораживающие своей красотой, виды чужой планеты.

— Красиво! Очень красиво, там, внизу. И смертельно опасно… для человека.

Капитан уверенно сказал:

— Не решаемых проблем не существует…

Добровольцев десантироваться на поверхность Немезиды набралось много. И каждый настаивал на том, что он достойнейший. Решение принимал капитан. После некоторых раздумий, он отрядил в экспедицию на Немезиду бортового психолога. В его выборе был свой резон. Если там, на поверхности планеты, вдруг, обнаружится гуманоид, что совершенно невероятно, то кому, как не бортовому психологу вступать с ним в контакт. В помощники психологу определили универсального робота. На него ложилась вся черновая работа по сбору различных данных, имеющих научную ценность. Но главной функцией робота была защита человека и оказание ему всяческой помощи.

Посадочный модуль приземлился на берегу океана, рядом с невысокой скалой. Робот тотчас приступил к своей работе, а человек не мог оторвать свой взгляд от завораживающих видов прекрасного, но смертельно опасного, чужого мира. Чувство опасности обостряло глубину ощущений человека. Он с трудом осознавал, что стоит на поверхности чужой планеты и обогревается лучами чужого солнца.

Всходило оранжевое солнце. Скала, рядом с которой стоял человек, затонировала свою зубчатую вершину в цвета червонного золота. Рубленые края её окрасились в пронзительно призрачные цвета, от тёмно-фиолетового цвета в тени, до ярко-оранжевого цвета на свету. Мистической красотой своей она стала похожа на звездолёт из далёких миров. Такие же рваные, как зубы дракона, формы уходили вглубь суши, и тонули в лиловой утренней дымке…

А у ног человека плескался океан. Его волны накатывались на мелкий, синеватый песок, лениво и невесомо. Космонавта поразила их хрустальная чистота и летучесть.

Чужой мир безмолствовал. Слышался лишь тихий, мерный шум, накатывающихся на берег, волн плавикового океана.

— Неужели планета мертва, — разочарованно пробормотал человек, — неужели здесь всё так стерильно и несовместимо с жизнью, что не смогут выжить даже простейшие? Если это так, то очень плохо. Такая вокруг красота, а любоваться ею некому!

Печально вздохнул.

— Как жаль…

Между тем робот, находящийся рядом с космонавтом, спокойно делал своё дело по сбору информации о странной планете. А, главное, он оберегал человека. Но неприятности, похоже, не предвиделись ни со стороны суши, ни со стороны океана, ни со стороны высокого, прозрачного неба. Небо было чистым и прозрачным, а суша и океан были пустынны.

И бортовому психологу, невольно, вспомнилась метафизическая живопись итальянского художника Джорджо де Кирико. Изображённые на его картинах, городские пейзажи тоже были пустынны и безжизненны. Красоты архитектуры выглядели бессмысленно. Потому что там отсутствовал человек. Этими красотами некому было восхищаться…

Неожиданно, в монотонный шум океанических волн, влился ещё один звук. Он был высоким по тону, и переливчатым. Человек вздрогнул: такой звук могло издавать только живое существо! Едва слышный вначале, он плавно усиливался. Космонавт словно прирос к тому месту, на котором стоял. Забыв обо всём на свете, он зачарованно слушал эту странную, ни на что не похожую, мелодию. Она, то прерывалась, то возобновлялась вновь. И звучала, всякий раз, всё громче и всё мелодичней. Создавалось ощущение, что источник этой дивной мелодии приближается к посланнику Земли.

Человек стоял в тени скалы. Утренняя тень её казалась бесконечной. Вдруг, взволнованный взгляд космонавта увидел загадочное тёмное пятнышко тени на синеватом песке, которое медленно выплывает из-за скалы. По мере того, как загадочная тень росла, у человека учащался пульс. Робот тоже заметил движущуюся тень и привел свой излучатель в боевое положение. Замер, ожидая команды человека на его боевое применение.

А тень, тем временем, продолжала расти, выдвигаясь из-за скалы всё больше и больше. Человек словно окаменел. Хотя, сердце его так и рвалось на свободу. Оно предчувствовало встречу с кем-то таинственным и прекрасным!

И этот великий миг наступил! Человек увидел, вышедшее из-за скалы прекрасное существо. Это была женщина неземной красоты. Высокая, стройная, пластичная, укутанная в летучие одежды, она остановилась напротив человека и, тоже, замерла. От неожиданности. Её распахнутые, бездонные глаза смотрели на гостя из космоса прямо и удивлённо. Уста замерли, прервав прекрасную мелодию на полу-звуке…

Их разделяла пропасть реальности, но мог объединить разум…