Смутные времена. Книга 3

Николай Захаров, 2019

Как это ни прискорбно осознавать, но вся История России – Смутные времена. Из тьмы веков и до дня нынешнего. Все совпадения имен персонажей с реально жившими и живущими людьми совершенно случайны. Продолжение Жуликов и Авантюристов. Содержит нецензурную брань.

Глава 1

То место, куда Михаил попал в результате перемещения в пространстве и времени, оказалось совершенно не освещено, и ему пришлось включить фонарь, чтобы убедиться в том, что попал все же в пирамиду.

— Что за хрень, почему темно? — спросил он самого себя, оглядываясь по сторонам. — Мазаришарифка, все правильно, — донесшийся до его ушей стон за спиной, заставил Михаила резко обернуться и направить луч фонаря в сторону звука. Стонал Сергей, лежащий у стены.

— Что-то пошло не так? Почему? — Михаил взглянул на экран мобильника и шепотом выругался. Настроенный заранее на возврат в век 19-тый, он выполнил команду и переместил их именно в него. Присев рядом с Сергеем на корточки, Михаил убедился, что друг находится без сознания и набрал на клавиатуре век 21-ый. По вспыхнувшему свету Михаил понял, что перемещение произошло, и взглянул на лежащего Сергея. Дыхание, до этого прерывистое и хриплое мгновенно нормализовалось и Сергей, открыв глаза, спросил:

— Со мной решил выскочить?

— Извини, но не туда сначала перебросил. В 19-тый. Как самочувствие? Шея не болит?

— Нет. И сколько я в 19-ом провалялся?

— Полчаса примерно, пока я с этими гавриками чернорубашечными разобрался.

— Быстро. Х666Х нашел?

— Нет. Ложный объект оказался. Нас заманивали.

— И это им удалось. А знаешь почему? — Сергей сел и потянулся как после крепкого, здорового сна.

— Почему?

— Потому что ты как бык на красную тряпку бросаешься в любое место, где это Х666Х якобы есть. И меня за собой волочишь. Шею вот опять сломал на хрен.

— Ну, извини. Между прочим, я тебе не советовал по лестнице спускаться, ты сам поскакал горным козлом. Архар, блин. И вообще, пора левитацию освоить, чтобы ноги и позвоночник не ломать. Там и высота-то всего сто метров была. Хорошо, что я рядом был. Утащили бы тебя чернорубашечники, приковали цепями к скале как этого Прометея, который для людей огонь у Зевса спер, и клевать бы печень принялись.

— Сто метров всего? Ни хрена себе. У меня ноги в задницу ушли, когда приземлился. А потом и не помню ничего. Легко тебе говорить"левитируй"со своими коэффициентами магическими запредельными. А мне с моими никакими… Не получается, пробовал я.

— И в браслетах?

— Всяко.

— Должно получаться. Я же без браслета запросто летаю, а у тебя с браслетом коэффициент выше, чем у меня без. Так что дело не в нем, а в тебе. Не веришь в свои силы. Пробуй, если не хочешь чтобы ноги опять в заднице оказались как-нибудь. Жизнь у нас беспокойная началась и возможно, что придется падать в своем времени. А из него эвакуировать трупы, увы, только на кладбище можно.

— Пугаешь жизнью беспокойной? А до этого у нас какая была? Курортная? Меня уже кошмары по ночам мучают. Столько смертей видел, что спать не могу уже.

— Ты прямо как барышня кисейная. Заплачь еще у меня на плече, — хмыкнул Михаил.

— Ты пожале-е-е-ешь. Закинул, блин в 19-тый век, наверняка специально, чтобы помучился.

— Коне-е-ечно. Дай думаю, устрою другу экстрим, чтобы в следующий раз, прежде чем нос совать, куда не следует, подумал хорошенько, особенно когда предупреждают люди опытные. Умудренные жизнью так сказать.

— Ага-а, признался. Ладно, проехали. Нам домой не пора? Там супруги пади с ума сходят.

— Ну да, уже минут десять, как мы должны появиться, а нас нет и нет. Поехали. — Михаил снова набрал век 19-ый, но с координатами Москвы, пробормотав. — Хорошо, что я тебя к ним с позвоночником, сломанным не отправил. Вот уж был бы переполох.

— Действительно, как это ты так оплошал? Место не то выбрал.

— Наверное, впопыхах. Место правильное, а со временем прокололся.

— А мне выволочку устраиваешь. Мудрец ты наш.

— Поехали, — Михаил ввел команду. Свет мигнул и знакомое помещение секретной комнаты с привычным интерьером, сменило мазаришарифку. Домашние почти все собрались в ней. Все взрослые члены семейств.

Аннушка с Катюшей тут же повисли у Сергея и Михаила на шеях, захлюпав носами.

— Где вы были? Целых пятнадцать минут? — всхлипывала Катюша, теребя Михаила.

— Пятнадцать? Не может быть. По моим прикидкам минут пять. Заскочили в мазаришарифку, скинули кое-какое барахло и информацию в век 21-ый, — начал он оправдываться.

— Мы вас ждем, ждем. Уже собрались мужчин на поиски посылать, — подключилась к упрекам Аннушка.

— Зачем? У вас же амулеты. А на них информация есть, что у нас все в порядке, — попробовал успокоить супругу Сергей и тут же пожалел, что вспомнил о медальонах.

— Поэтому и забеспокоились. У Михаила нормальный, а у тебя уже полчаса такой, что мне плохо стало.

— Миха, что-то видать в электронике твоей магической глючит. Проверь мой амулет, — попробовал вывернуться Сергей, но попытка выкрутиться, таким образом, опять не прошла.

— Не юли. Признавайся, что случилось? Опять шею свернул? — Аннушкины глаза смотрели так уличающе, что у Сергея язык не повернулся солгать.

— Чуть, чуть ноги. Упал в яму неудачно. Пришлось восстанавливаться в 21-ом, поэтому и задержались на эти несколько минут, — признался он, пряча глаза.

–"Чуть, чуть". Да у меня чуть сердце не остановилось полчаса назад. Так кольнуло, что я сразу поняла, что ты шею опять свернул и лежишь в какой-нибудь яме, а рядом нечисть всякая оружием гремит и добить хочет, — завсхлипывала Аннушка.

— Ну-у-у, что за фантазии? Не так все страшно было. Скажи, Миха. Видишь, мне не верят.

— А ему верим? Да он еще пуще тебя умеет сказки сказывать, — осадила его Катюша.

— Ну, все, отпустите уже наши души на покаяние. Работа у нас такая. Бывает. Голодные, кстати, как волки. Что там у нас на обед? — попытался Сергей переключить внимание женщин.

— Ужин уже на часах, совсем заработались, — через силу улыбнулась Аннушка. — А на ужин у нас сегодня пельмени и чай с оладьями.

— С чего это праздник такой в доме? — сделал удивленное лицо Сергей. — Столько радостей и в одном месте.

— Ох. Можно подумать, что ничего вкуснее этих пельменей и оладьей у нас не бывает, — возмутилась Аннушка.

— Бывает, — вынужден был признать Сергей. — Помню, как-то уху приготовили. Эх, уха!

— Я вот тебе за такие слова, — обиделась Аннушка, отстраняясь от него и шутливо замахиваясь.

— Пошутил, солнце ты мое, — перехватил ее руку Сергей. — Как детки?

— Подрастают, папочка. Целый день в безотцовщине и чуть не осиротели, — Аннушка погладила шею Сергея. — Не болит?

— Да шея-то почему? Я же сказал, что ноги только чуть, чуть…

— Знаю я, какие ноги. Это с какой же высоты нужно было упасть в вашей одежке, чтобы"ноги чуть, чуть"?

— Михаил говорит, что метров сто там было, — ляпнул Сергей и тут же испуганно схватился за рот.

— Что-о-о-о?!"Чуть, чуть", — Аннушка опять залилась слезами.

— Ой, прости, лапушка. Живой я, живой. Радоваться нужно, а ты плачешь, — принялся Сергей успокаивать супругу.

— Я и радуюсь, — улыбнулась она сквозь слезы и притихла у него на плече. — Неси вот теперь домой на руках. Все силы мои иссякли на ожидание и слезы.

— Да без проблем, как скажешь, — Сергей подхватил супругу на руки, и она взвизгнула, затрепыхавшись.

— Отпусти. Люди же смотрят. По городу, что ли понес бы?

— А что тут такого? Пусть все видят, что я тебя люблю и завидуют.

— Так уж и позавидуют. Наши люди русские не завистливы и сами любить умеют.

— Умеют, конечно, и не завидуют, — согласился с женой Сергей.

После ужина в доме у Сергея, все"концессионеры"мужчины собрались в его"курилке"и поделились информацией о последних днях в веке 20-ом.

— Какие дальнейшие планы, господа? — Федор Леонидович задал главный вопрос. — Не пора ли в век родной перебираться и ставить там окончательную точку. Жизнь в эмиграции даже на Родине как-то поднадоела. То нельзя, это нельзя. Петрович, какие планы?

— Действительно, сын. Вроде бы все разузнали что требовалось. Пора уже навестить эту"шестерку"в их берлоге под Баденом, — поддержал Академика Петр Павлович.

— Завтра займемся, — кивнул Михаил, соглашаясь.

— Кто займется? Ты и Сергей? А может всем вместе туда заявиться? Не слишком ли ты, паря, самоуверен? — Силиверстович дымил беломориной и швырял в мишень дротики. Попав в десятку, он удовлетворенно хмыкнул и швырнул следом подвернувшийся под руку кухонный нож. С ножом получилось хуже. Прилетел в мишень ручкой и, отскочив, воткнулся у ноги Петра Павловича в пол.

— Спасибо, Силиверстович, что не в ногу, — поклонился он и, выдернув нож, запустил его обратно в мишень. На этот раз бросок оказался результативнее — воткнулся, правда, не в мишень, а ниже на полметра.

— Петр Павлович, что за результат? Не годится никуда. Силиверстовичу простительно, он сугубо штатский человек. А вы же в спецназе служили и вилкой на лету муху должны прокалывать, — тут же сделал замечание полковнику в отставке Сергей.

— Так уж и должен? Сергей, что за баек ты наслушался про спецназ? Кто тебе сказал, что муху можно заколоть вилкой? Особенно нашей советской — алюминиевой. Зашибить до смерти — это да. А колющее ранение мухе вилкой — это тебя дезинформировали.

— Советской — да, а вот этой… — Сергей сунул в руку Петра Павловича вилку века 19-го из серебра. — Этой запросто. Потрогайте концы, как шило.

— Действительно острые. Такой вилкой опасно есть, — травмоопасна. Сам заточил? Неужели чтобы швырять? И как только такое варварство твоя Аннушка терпит?

— А она не терпит. Она не знает, — ухмыльнулся плутовски Сергей. — Сюда не суется, а вилки она не подсчитывает. Десятком меньше, десятком больше, — Сергей потянулся к столику журнальному, на котором у него разместились ящики с колюще-режущими инструментами и, вытащив несколько вилок, швырнул их одну за другой, не целясь, в мишень. Вилки свистнули мимо уха Михаила, сидящего напротив и, он от неожиданности пригнулся.

— Вот так, — улыбнулся победно Сергей. — Все в центр. Тренировка, тренировка, тренировка и никаких проблем.

— Не наигрался в детстве, внучок? — похлопал его по колену Силиверстович. — Чуть своими вилками скальп с Михаила попутно не срезал. Молодец.

— Да я с завязанными глазами не промахнусь, — обиделся Сергей.

— Вот уж это позволь усомниться. Швыряешь знатно, слов нет. Но что бы вслепую… — засомневался Силиверстович.

— Завязывай глаза, — завелся Сергей. — На что спорим?

— На подзатыльник, — обрадовался Силиверстович.

— Мне, дедуль, тебе подзатыльник отвешивать как-то невместно.

— А кто сказал, что мы спорить будем на подзатыльник мне? — удивился тот.

— А если я попаду, тогда что в качестве морального удовлетворения получу?

— Получишь славу заслуженную, всеобщее восхищение коллектива здесь собравшегося. Что тебе еще орясине нужно? — возмутился Силиверстович.

— Ну, уж нет. Это не правильно. Если не попаду, то подзатыльник унизительный, а если попаду, то восхищение. Нет, Силиверстович, я так не согласен. Дискриминацией попахивает моей персоны.

— Ну, а чего же ты хочешь?

— Будешь меня неделю по отчеству величать. Это будет и уважение, и восхищение наглядное.

— По отчеству? — Силиверстович задумался, поглядывая из-под лохматых бровей на внука. Потом взглянул на мишень и на вилки. — Ладно, — принял он условия пари. — Годится. Обязуюсь. Но учти, внучок, завяжу глазыньки на совесть, и подзатыльник отвешу от всей души, — хлопнул он по подставленной ладони Сергея и сняв с шеи шарф, принялся накручивать его на лицо внука.

— Рот-то не затыкай, — заорал Сергей возмущенно. — Умру от удушья, тогда покойнику подзатыльник придется отвешивать.

— Извини, не заметил, — Силиверстович, поправил шарф и вложил вилки в руку Сергея. — Давай. Мишень вон там, — повернул он Сергея в сторону противоположную от нее.

— Ага. Меня на мякине, дедусь, не проведешь. Я в этой курилке каждую половицу по скрипу могу от соседней отличить. Вот на этой я стою, когда бросаю. Нота"Ля". Мишень прямо напротив, — Сергей потоптался на месте и развернулся в нужную сторону. — Не оговорили, кстати, сколько попаданий.

— Все что в руке у тебя, — подсказал Силиверстович и замер в ожидании возражений, но Сергей перебрав полученные от него вилки, только хмыкнул. — Пять всего? Мне без разницы, — и почти без замаха, швырнул все пять одну за другой в мишень. Вилки просвистели, впиваясь в дерево и когда пятая вгрызлась в мишень, Сергей сорвал с глаз шарф. — Все на месте, как и обещал, дедуль. Начинай навеличивать. Проиграл. Расплачивайся.

— Эх! — вздохнул с сожалением Силиверстович. — А может у меня шарф… Того… просвечивает, — Силиверстович схватил шарф и прикрыл им свои глаза.

— Все честно, не видно через него ничего, — возмутился Сергей.

— Да, действительно, — убедился Силиверстович. — Признаю, Сергей Лексеич, изрядно ты насобачился вилки метать. Сие мастерство достойно того, чтобы неделю по отчеству тебя величать. В цирк можешь с таким умением идти выступать. Народ бы ломился. А подзатыльников я тебе и в отрочестве достаточно понаотвешивал. Видать лимит-то весь исчерпал. Такая вот комиссия, — поскреб подбородок Силиверстович.

— Ну вот, в кои веки похвалил, наконец, — расплылся в улыбке Сергей. — Доброе слово и кошке приятно.

— Признаю. Мастер ты в этом деле, Сергей Лексеич. Жаль отец твой не дожил до дня нынешнего. Вот бы уж порадовался за тебя. Таких успехов достиг. Высот можно сказать, — не удержался и съехидничал Силиверстович.

— Вот обязательно нужно шпильку вставить. Что ты за язва такая, дедуль? В кого главное? — вздохнул Сергей огорченно.

— В тебя, Сергей Лексеич, — Силиверстович, взъерошил волосы на голове внука и оба весело расхохотались.

— Вот так и живем с шутками и прибаутками, — поддержал веселье Петр Павлович. — Однако пари парями, а вопрос повис в воздухе. Так что же?

— Да чего там шляться толпой? — вопросом на вопрос ответил Сергей. — Смотаемся вдвоем с Михаилом. Не Курская дуга чай.

— Да там похлеще этой дуги может статься, — возразил, нахмурившись Силиверстович. — Это тебе не вилки швырять. И встретят там не пирогами. Небось, поднакопили уже опыта и придумали для вашей поимки, что-нибудь препаскуднейшее.

— Да что они могут? Все их хитрости нам известны. И возможности, кстати, у них ограничены. Хоть и золота почти как в мазаришарифке нахапали за эти века. Придем, сотрем в порошок. Делов-то, — захорохорился Сергей.

— Недооценка противника — наша национальная черта, — прервал его Федор Леонидович. — Шапкозакидательством это называется, Сергей Алексеевич. Нужно предстоящую операцию, по ликвидации"шестерки", обдумать до мелочей. И помощь нашу вы напрасно игнорируете. Это не 15-ый век — это 21-ый. И вы сами говорите, что кое в чем"шестерка"с помощью своих марионеток уже догнала нас технически. В той же электронике. А в оружии? Всякие там ночные приборы и пули с урановым стержнем. Лазеры. Нет, ребята, нельзя вам в 21-ый век вдвоем. Подключайте и нас. Лишними не будем и обузой тоже. Тем более что вы примелькались и ориентировки на вас у"шестерки"собраны уже лет сто, а мы пока свеженькие для них. Инкогнито, в некотором смысле.

— Ну, какое инкогнито, Федор Леонидович? Ориентировки на всех у них есть там уже и подробнейшие. На всех. Ждут именно любого здесь сидящего и попытаются нейтрализовать, как только мелькнет кто-то в радиусе видимости. Труднее всего это им сделать со мной и Сергеем. И вы там не помощниками станете, а именно обузой. Потому что будете отвлекать нас на обеспечение вашей безопасности. Я бы и Сергея не взял, один отправился и стал бы только не уязвимее для них, но скучно одному.

— А вот это точно уже шапкозакидательство, — закипел тут же Сергей. — Возомнил ты, Миха, о себе. А забыл, как тебя Васька спеленал сетью? Не все мы знаем еще о технологиях допотопных и что там, в загашниках у"шестерки"может оказаться… Я бы так самоуверенно не заявлял. Подстраховка нужна. Мало ли, вытаскивать придется…

— Да я и не спорю, что одному нельзя. Мало ли… — согласился поспешно Михаил. — Но всей компанией туда отправляться — бессмысленно. Там нужно появиться тихо и все тихо обтяпать. А не шляться толпой.

— Какая толпа? — Петр Павлович, оглядел присутствующих. — Шесть человек. Паритет так сказать.

— Действительно, — напрасно, Петрович, ты полагаешь, что мы обузой будем вам в этом предприятии. И потом, мне например, хотелось бы самому своими глазам увидеть, как будут нейтрализованы эти шестеро. В записи, конечно, увидеть тоже неплохо, но для душевного спокойствия все же хочется самому поучаствовать, — Федор Леонидович взял в руку одну из вилок и швырнул ее в мишень. Вилка закачалась, воткнувшись точно в центр и Академик хлопнув в ладоши, подвел итог.

— Решено. Операцию планируйте с привлечением всего личного состава. Так, кажется, по-военному нужно изъясняться?

— Так, Леонидович, — улыбнулся Петр Павлович. — Вы, я вижу, тоже изрядно поднаторели в метании вилок. Когда успели?

— Да я случайно. Подумал, что если попаду, то идем вместе, а если нет, то прав Михаил. И кинул. А она… Вот! — развел обескуражено руками Академик.

— Судьба, значит, — засмеялся Вениамин.