Отморозки, часть 2

Николай Захаров, 2019

Перед Вами авантюрный детектив c захватывающим сюжетом и неожиданными поворотами. Совершённое преступление имеет социальные причины. Действие происходит в 90-е годы, когда в стране произошла смена идеологии и люди потеряли нравственные ориентиры. "70 лет советского воспитания куда делось? Приучили народ, что все люди братья, а пришел капитализм и все, как волки друг с друга шкуру спустить готовы",– с недоумением рассуждает Леонид Шарапов, волей случая ставший главным героем событий. Содержит нецензурную брань.

Глава 2

Тесть Собакина Льва Емельяновича — Кроликов Александр Иванович, в отличие от зятя, не комплексовал по поводу своей не совсем брутально звучащей фамилии и психоневропатологов по этому поводу не посещал.

Возможно, что наследственность тут сыграла роль положительную, в том смысле, что родился Александр Иванович в крепкой крестьянской семье, патриархальной и многодетной. Родители Александра Ивановича дали ему самое главное — крепкий иммунитет и не препятствовали в получении среднего образования в общеобразовательной поселковой школе.

Более того, отец Александра, из кожи вон лез, чтобы детям дать образование и экономя на всем, на тяге детишек к образованию не экономил. Всячески содействовал и будучи человеком работящим и скопидомным, содержа и выращивая постоянно массу живности на своем подворье, привлекая с младых ногтей домочадцев к труду, единственной уважительной причиной для отлынивания от этого для них считал приготовление домашних заданий.

Если его отпрыск сидел, склонившись над учебником, то это автоматически давало ему право на освобождение от домашней каторги. Всего отпрысков было пятеро и все они быстро сообразили, что следует делать для того чтобы уклоняться от процессов типа выгребания из свинарника навоза и усаживались дружно за учебники сразу после принятия пищи обеденной и до ужина.

Так что папаша Кроликов, так же не лишенный природной смекалки, и лишенный домашней рабочей силы, вынужден был этот процесс контролировать, врываясь неожиданно в помещения, которые отпрыскам отводились для занятий.

Врывался, выхватывал из их рук учебники и сверял читаемое с пометками в дневниках. Таким образом ему неоднократно удавалось уличать их в мошенничестве, за что тут же наступало для них /малолетних хитрецов/ наказание в виде принудительных работ на трудовом, домашнем фронте.

И никто из них при этом не роптал /папаня был в своем праве/, шел и вкалывал на этом фронте. Особенно доставалось домашним в так называемые праздничные и выходные, каникулы и прочие радостные для прочего учащегося люда дни.

Когда прочий люд с визгом катался со снежных гор в зимний период и так же радостно визжа, нырял в местной речушке в ее волны в летний период, все семейство Кроликовых в буквальном смысле ПАХАЛО. На собственном приусадебном участке, дружно повышая свое благосостояние.

Отмазка с приготовлением домашних заданий не прокатывала, не актуальной являясь в эти мрачные периоды. Подрастая, отпрыски разбегались из отчего дома кто куда, но в основном повышать свое образование /усидчивость, для этого столь необходимую, в первую очередь им папаша сумел привить волей неволей/.

И старший Кроликов не обманывал их ожиданий, помогал как мог, обеспечивая дополнительной стипендией и пропитанием в виде периодических продовольственных посылок. Отпрыски все были мужеского пола, все как на подбор любители хорошо покушать и помощь такая была им всем как нельзя кстати.

Впрочем, большинство Кроликовых младших звезд с неба все же не способны были хватать и чувствуя это, высоко и не стремились прыгнуть, поступая в основном в техникумы и претендуя в дальнейшем подвизаться на благо общества в качестве техников-технологов различных спецификаций.

На образование высшее замахнулся только один из них и был это… разумеется Александр, младший из братьев. Очень он озадачил этим Кроликова старшего, который не ожидая именно от него эдакой прыти, находясь в стереотипных представлениях что"старший умный был детина, средний был и так и сяк, младший вовсе был дурак". В соответствии с русскими народными сказками и последующими их интерпретациями, типа Ершовского"Конька Горбунка", старший Кроликов полагал, что дав средне-техническое образование четырем старшим сыновьям, пятого протащит через семейный бюджет по инерции и малой кровью.

Поэтому, узнав из его письма, что в семье"не без урода"и младшенький сумел таки выдержать госэкзамен и конкурс в ВУЗ с непонятным названием МГИМО, буквально впал в ступор. Пребывал в нем с неделю, тупо соображая как отнестись к этому известию — толи радоваться за меньшого поскребыша, то ли соорудить себе пеньковую петлю и разом покончить со всеми проблемами, которые жизнь взваливала на его уже согбенную спину с завидным постоянством.

Здоровье уже было не то у старшего Кроликова, чтобы весело с прибаутками их на ней тащить. В итоге, посоветовавшись с боевой подругой /матерью всех пятерых сыновей, молчаливой и работящей/, которая как обычно всплакнула в знак согласия, старший Кроликов отписал своему самому /как оказалось/ продвинутому чаду письмецо.

В нем, после пары страниц с дежурными пожеланиями здоровья и передачей поклонов от всех родственников в радиусе ста квадратных верст, он все же благословил младшего сына на учебу в этом МГИМО и клятвенно заверил, что харчами, по мере сил, обеспечит.

Происходило все это в годы послевоенные и страна, испытывая некоторый дефицит в продовольственных товарах, только, только начала привыкать к жизни без продуктовых карточек, так что клятва эта была своевременна и энтузиазму Александру в процесс"грызни гранита знаний"добавила.

И хоть народная мудрость и утверждает, что"сытое брюхо к учению глухо", тем не менее голодный желудок и вовсе не способствует их усвоению так как мобилизует работу мозга исключительно в одном направлении."Чеб пожрать?", — думает мозг, стимулируемый отсутствием пищеварительных процессов в этом самом желудке. Так что и голодное брюхо, не менее чем сытое, к учению так же глухо, а Истина как всегда посередине. К учению не глухо — полусытое брюхо.

Народная мудрость, она потому так и называется, что сам же народ в нее и вносит поправки довольно частенько и своевременно. Однако скоро только сказка сказывается, а жизнь течет нудно и постепенно, так что когда по окончании ВУЗа, с трудно запоминающимся названием, младший"поскребыш", заявившись в отчий дом, продемонстрировал отцу новенький, пахнущий типографской краской диплом, жизнь настолько согнула этого человека, что принял он этот документ высокий, рукой трясущейся и через пару месяцев сошел в могилу с улыбкой человека достойно выполнившего возложенные на него всей его жизнью обязанности.

Осиротевший молодой специалист с высшим образованием, смахнул скупую сыновью слезу с налитой щеки и поминал потом всю оставшуюся жизнь своего родителя с благодарностью соответствующей, особенно когда заполнял очередную анкету, указывая в ней свое социальное происхождение.

КРЕСТЬЯНСКОЕ, писал гордо и продвигался по служебной лестнице вполне успешно. И даже пожалуй более чем успешно, перескакивая порой через некоторые ступеньки довольно резво. И конечно же, не только по тому, что графа у него подходяще заполнена всегда была о социальном статусе и сообразительности благодаря тоже.

Не лишен был Александр Иванович Создателем этого качества. Сообразительность и усидчивость, что еще нужно человеку в этой стране чтобы сделать успешную карьеру в середине двадцатого века? Происхождение конечно же. Ну, с этим у Александра Ивановича был полный порядок, так что отучившись на факультете Международных экономических отношений и внешнеэкономических связей он благодаря вышеперечисленным качествам и фактам биографическим именно в этой сфере и подвизался.

О таких как он в народе принято говорить"сам себя сделал". Вот, мол, каков орел и самородок. Пробился в люди вопреки всему. И действительно не все так уж и гладко было в карьере Александра Ивановича, пока сумел он достичь высот почти заоблачных на поприще международных экономических отношений.

Были, были и трудности, как без них, но опять же как народ метко подметил,"препятствиями мы растем". И одним словом — ВЫРОС.

Так что когда страну накрыла ПЕРЕСТРОЙКА, Александр Иванович Кроликов не впал в уныние, смекнув что горизонты финансовые расширяются и по поводу развала СССР особенно не переживая, вписался в рыночную экономику своевременно и настолько успешно, что за какие-нибудь десять лет сумел реализовать свои дарования и в постперестроечной России.

В банковской сфере — само собой. Коммерческий банк, которым он управлял, процветал и открыл филиалы практически во всех крупных городах страны. Личный счет Александра Ивановича давно уже освоил числа с девятью нулями и так же как когда-то почивший в бозе папаша он мог приложив руку к сердцу заявить, что обязанности свои жизненные выполнил в полном объеме и даже с запасом на пару поколений Кроликовых вперед.

Правда, здесь жизнь слегка подгадила Александру Ивановичу, не предоставив ему наследников мужеского пола. Исключительно девочек предоставила от всех трех его супруг. Менял их Александр Иванович с периодичностью в десять лет именно по этой причине, но… Пятеро дочерей и ни одного сына в результате всех этих усилий.

Это обстоятельство несколько омрачало существование банкира. С остальным все было в полном порядке. А в связи с тем, что дочери выходя замуж, фамилию отчую меняли на мужнюю, по поводу брутальности пресловутой и вовсе Александру Ивановичу беспокоится причины не было.

А сам он к своей фамилии привык с детства и менять ее ему в голову не приходило никогда за всю его многотрудную жизнь, в отличие опять же от зятя Льва Емельяновича, к которому относился Александр Иванович вполне прилично, называя по свойски Левой и считая его хоть и придурком по жизни, но вполне безобидным при этом, а значит не слишком обременительным для бюджета с девятью нулями.

Впрочем и польза от зятя придурковатого слегка тоже была иногда какая-никакая, как вот в этот раз, когда Александру Ивановичу срочно понадобились исполнители для очередной его финансовой комбинации, на которые он был большой мастер.

Та самая сообразительность что не позволяла Кроликову почивать на лаврах с девятью нулями и порой он из спортивного интереса практически, проворачивал некоторые комбинации, приносящие дополнительный вес нулям и моральное удовлетворение ему, как автору задумок.

Комбинации разумеется были многоходовые и исполнители, предложенные зятем, являлись исполнителями промежуточными, обеспечивая массовкой всего лишь пару ходов из задуманного десятка, но тут уж приходилось смиряться.

Где взять в наше время универсалов? Век узкой спецификации и Александр Иванович, учитывая недостаток этот ныне живущих людей, бормоча"с паршивой овцы хоть шерсти клок", разбивал комбинацию на несколько этапов. Вся она, пожалуй, заставила бы давиться от зависти слюной даже знаменитого комбинатора всех времен и народов — Остапа Сулеймана Берта Мария Бендера Задунайского, а вот отдельные ее этапы выглядели вполне обыденно и даже серенько.

А может быть это и есть высший пилотаж для комбинаторов подобного толка? Как знать. Александр Иванович с удовольствием нанял бы профессионалов, способных выполнить задуманное от и до на всех этапах, вернее без этапов, в один заход так сказать, но тут уж не до жиру. Увы.

В этот раз задумано было предприятие, способное увеличить личный счет Александра Ивановича на сумму столь значительную, что пожалуй моральное удовлетворение могло и в сторонке постоять при этом. Сотню миллионов свободно конвертируемых авантюра задуманная обещала автору, за минусом некоторых расходов накладных, совершенно в сравнении с ней незначительных. Что такое пара сотен? 0,2% от суммы на выходе приносили такие дивиденды, за которые по мнению автора"Капитала"Карла Маркса, любой буржуй способен был не только мать родную зарезать, но и живьем ее сожрать без соли.

Александр Иванович матушку свою чтил и разумеется жрать бы ее не стал ни за какие дивиденды, тем более что старушка ушла в мир иной вслед за батюшкой и осуществить сие действо не представлялось возможным и по этой причине тоже, но вот скажем зятя своего полудурочного, с его фобиями, доведись банкиру выбирать между ним и дивидендами, пожалуй бы не пожалел.

Впрочем, зять в задуманной комбинации играл определенную роль и не только как поставщик массовки, но и как непосредственный исполнитель, так что до окончания всех этапов жизни его ничто не угрожало.

А уж после удачного осуществления задуманного, тем паче. Как уже было сказано выше, не обременителен был Собакин Лев Емельянович для бюджета девятинулевого. Идея провернуть комбинацию по изъятию ста миллионов СКВ из хранилищ банка и укрепить ими свой личный счет, пришла в голову Александру Ивановичу совершенно спонтанно. А почему бы и нет? Денежные средства застрахованы и страховщики вынуждены будут восполнить утрату, так что банк коммерческий фактически не страдал, но… Только в том случае, если все будет выполнено так как задумано и никак иначе.

Комбинацию Александр Иванович обдумывал несколько недель и обмозговав все этапы до мелочей, приступил к ее осуществлению незамедлительно. Зятя привлек и события завертелись под его бдительным оком, развиваясь вполне правильно.

Первая накладка приключилась, когда казалось бы решенный вопрос с массовкой, предназначенной для выполнения роли грабителей неожиданно забуксовала. Огорчил Александра Ивановича зять-придурок, прибежавший в его кабинет и доложивший, что исполнители требуют очередную, внеочередную встречу и явно чем-то недовольны, судя по интонациям.

— Что их не устраивает? — пыхнул в сторону зятя клубом дыма тесть. — Всех все устраивало еще вчера и что за сутки могло такого произойти чтобы у них интонации недовольные появились? Предоплата, работа не бей лежачего и гарантии стопроцентные. Что они еще хотят?

— Не знаю, Александр Иванович. По телефону изложить не захотели. Мол, не телефонный разговор, то, се, — промямлил в ответ Лев Емельянович.

— Хорошо, — поморщился досадливо тесть. — Назначь им рандеву на нейтральной территории. В клубе каком-нибудь. Согласуешь и сообщишь, после… — банкир взглянул на часы. — Восемнадцати часов и до девятнадцати у меня есть час. Надеюсь, что это единственный сюрприз, которым ты меня решил порадовать, Лева?

— Не извольте беспокоиться, Александр Иванович, — растекся в политесе Лева. — Все в лучшем виде во всех остальных местах.

— Ну, ну. Жду, — отпустил зятя начальственным жестом Александр Иванович и после его ухода еще раз прокрутил в извилинах все этапы предстоящей комбинации. Деньги из хранилищ банковских им уже были изъяты и находились в надежном месте, в хранилище личном. Оставался сущий пустяк — оформить публичное исчезновение их из обращения с пальбой и прочими сопутствующими действами, призванными убедить страховую компанию, что ее не обводят вокруг пальца.

— Чем больше шума, тем лучше. И свидетелей побольше, — ухмыльнулся Александр Иванович и на встречу с представителем массовки — Анатолием Дмитриевичем /в миру Толяном/ прибыл в условленное место с выражением на лице недовольным.

— Что вы хотите еще? — взял он быка за рога, опустив прелюдии в виде разговоров о здоровье и погоде, как принято на загнивающем Западе и узкоглазом Востоке.

— Гарантий хотим дополнительных, — так же не стал тянуть кота за хвост Толян. — Есть сомнения некоторые.

— Какие сомнения? — приподнял удивленно лохматую бровь Александр Иванович.

— Например, по поводу полиции. Возникли некоторые опасения, что эти козлы могут появиться не вовремя и открыть пальбу. А нам не хотелось бы подставляться под их пули. Козлы же, — выдал первую претензию Толян.

— Анатолий, э-э-э… — Александр Иванович, сморщился пытаясь вспомнить отчество Толяна.

— Дмитриевич, — услужливо подсказал ему находящийся рядом зять.

— Анатолий Дмитриевич, прошу прощения за старческий склероз, — Александр Иванович взглянул укоризненно на представителя массовки. — Все с представителями правоохранительных органов согласованно. Сотрудников их в этом районе во время акции не будет совершенно. Ни-од-но-го, — по складам произнес последнее слово банкир, явно для пущей убедительности.

— Мы должны поверить вам на слово? — с сомнением в голосе выдал в ответ фразу Толян, вспомнив что гарантии как-то иначе должны подтверждаться.

— А вы чего ожидали? Письменных обязательств от полицейских? — вытаращился на него возмущенно банкир. — Мое слово — кремень. Весомее чем золото, милейший. Так что смело грабьте наши дилижансы, ни кто в вас стрелять не станет. Или нам подыскать других подрядчиков? Желающих хоть пруд пруди, — нахмурился Александр Иванович. — Плевая работа, а деньжищ мы вам за нее платим столько, что будь я лет на десять помоложе, так и сам бы не счел унижением, не погнушался бы. И заметьте — в СКВ. В свободно конвертируемой платим и никаких налогов, мил друг. Так какое ваше последнее слово? — Александр Иванович слегка приподнялся, намекая на то, что человек он занятой и рандеву явно затянулось.

— Ну-у… — Толян, все еще пребывающий в некоторых сомнениях, поскреб затылок и вынужден был сдаться. Письменные обязательства от полицейских начальников — это конечно нереальное требование и никто никогда ему их не предоставит, а оплата действительно весомая и работа плевая опять же, как ни крути, прав клиент.

— Хорошо, мы согласны при стопроцентной предоплате, — изменил он все же условия.

— Хорошо, хорошо. Предоплата будет произведена за два часа до акции. Проведем первую и вы убедитесь, что все с нашей стороны в высшей степени надежно, — поднялся банкир и пожав протянутую на прощание руку Толяну, поморщился с отвращением. Липкая ладонь подрядчика ему чрезвычайно не понравилась.

Так уж заведено у людей испокон т.е с времен очень отдаленных, что если кому-то из них в голову приходит какая-либо идея, как тут же кто-то обязательно ее норовит слегка обгадить или скорректировать в свою пользу.

Ну-у, за примерами далеко ходить не будем, взять хоть события в Эдеме произошедшие с прародителями Человечества — Адамом и его супругой Евой. Не успели они как следует обжиться в этом уютном во всех отношениях месте, как откуда ни возьмись приползла туда гадина не понятная /вернее приковыляла на каких-никаких, но ногах./

Ноги потом этой гадине Господь Бог выдрал из туловища пакостного и на брюхе ползать обрек, но вот только Адам с Евой после этого вылетели из Эдемского сада быстрее поросячьего визга. А почему?

А потому что информация озвученная, даже в уединенном месте, в обязательном порядке растекается на сторону и имеет тенденцию попадать в уши посторонние. Там информация усваивается, обрабатывается и свинья /ее перехватившая/ начинает свинячить, как свинье и полагается.

Так что финал никем и никогда не может быть спрогнозирован стопроцентно. Гарантий не может дать никто. Не только Госстрах, но и сам Создатель допускает в финале этом столько вариантов окончательных, самых противоречивых и диаметрально противоположных, что стоит ли удивляться тому обстоятельству что изгнанные из Рая Адам с Евой, положилив начало всем недоразумениям и приключениям будущих потомков, наследственности этой дурной не пожалели ни для кого, в том числе и для Александра Ивановича.

Комбинация, которую он решил провернуть, в общем-то была довольно незамысловатой и по его прикидкам должна была занять дней пять рабочих. Вполне в неделю можно было уложиться и приниматься за следующую, не менее грандиозную.

Однако, та самая свинья пресловутая, нашлась и здесь в веке 21-ом. Как без нее-то?"И скучно, и грустно". Ну и для Александра Ивановича, как для человека не совсем ординарного, Судьба не пожалела и свинью соответствующую… Свиньищу подсунула. Нет. Не Толяна. Этот более чем на подсвинка не тянул.

"А вот Смотрящий по городу от криминалитета — это в самый раз для банкира стоимостью в девять нулей". Так повидимому на глазок прикинула Судьба, или кто там эти дела на ВЕРХУ или ВНИЗУ курирует? Прикинула и слила информацию именно в эти свинячьи уши.

Смотрящий уши почесал и добро агентству экстремальному дал, но внес свои корректировки в комбинацию задуманную банкиром.

С Толяном Смотрящий встретился полчаса спустя после его встречи с банкиром и тоже не стал рассусоливать, задав вопрос в лоб, после того как прибывший расшаркался:

— Ну? — Смотрящий сурово прищурился и у Толяна по спине побежали те самые мурашки от затылка к копчику и толпами."Не дай Бог рассердить Зверя", — подумал он при этом.

У Смотрящего погоняло было таким совсем не потому что он отличался какой-то уж особенно повышенной кровожадностью. В пределах нормы она у него была. Просто фамилия была у него Зверев, от нее и производное. И все же злить человека с таким псевдонимом действительно не рекомендуется, особенно если у него очень широкие возможности для реализации этих возможностей по жизни имеются.

А у Зверя возможности самые широчайшие имелись, так что Толян с дрожью в голосе и коленях, поведал все что знал.

— Та-а-а-к… — Зверь побарабанил пальцами по столешнице, что говорило о его некотором раздражении. Не любил он корректировок и длинных комбинаций тоже."Зачем? Жить нужно проще. Хрясь в рыло и все себе. Было вашим, стало нашим", — вот принципы, по которым хотелось жить Зверю, но жизнь сволочная, как всегда вносила поправки в реальную действительность и не считаться с ними это себе дороже. Останешься с голой задницей и без власти. Зверь шумно вздохнул, мрачно взглянул на Толяна и произнес окончательный вердикт:

— Хрен с ним. Мы свое взять должны по любому. Предоплату возьмешь себе, как всегда отстегнешь и свободен. Мешки на нашу хазу притаранишь. Врубился? Все будет как раньше решено. Вали, свободен. Жду с баблом. И не трясись, — поморщился недовольно Зверь, взглянув на трясущегося Толяна. — Что за мандраж? Прав котяра… Там делов-то.

— А потом что? — задал главный вопрос Толян.

— Придется отсиживаться какое-то время вам всем. Под пальмами. Пока шухер тут стихнет. У котяр ручонки длинные, но мы им лапши в их ухи накидаем и все прокатит. Или ты не веришь мне? — впился взглядом в глазенки крысиные Толяна Зверь. — Соскочить может хочешь? Без тебя тема состоится тогда, а тебе прятать свою тушку не нужно будет. Закопаем как пса помойного, — Зверь оскалился, демонстрируя фиксы из платины. — Выбирай любую.

— Любую чего? — не понял трясущийся Толян.

— Помойку любую в городе, — оскалился еще страшнее Зверь.

— За-за-зачем. Я согласен, я верю, — поспешил отказаться от помойного выбора Толян.

— Соображаешь, слякоть. Поэтому и жив пока, — усмехнулся Смотрящий. — Вали.

От Смотрящего Толян вышел взмокший и трястись ноги у него перестали только к вечеру. Теперь он был согласен с Мишкой, что"подляна корячится", но как всякий подневольный человек думал не о том, чтобы освободиться от возникшей зависимости, а о том как выкрутиться, чтобы и"волки сыты и овцы целы". И переубедить такого человека в его заблуждениях к сожалению невозможно.

Выкручивается такой человек до последнего вздоха, даже с петлей на шее надеясь на то, что"мимо пронесет". Однако все же не таким уж был и безнадежным в этом плане Толян. Школа жизни, она что-то да значит и тот самый"подсвинок"внутри него обретающийся вот это самое"мимо пронесет"норовил не проигнорировать а на инстинктивном уровне откорректировать в свою пользу.

"Как бы это так выкрутиться, чтобы всех послать на хрен". — Вот такая корректировка мелькала эпизодически в голове у Толяна, заставляя его потеть еще больше от такой собственной дерзости и просчитывать дополнительные варианты, в том числе и абсолютно абсурдные и фантастические.

"Послать на хрен"Смотрящего, кота жирного и своих бойцов экстремалов — это действительно не просто, если всех одновременно. Да и по отдельности тоже не вариант, но почему-бы не помечтать? А раз мечталось, то значит в самый неподходящий или по мнению Толяна как раз в самый подходящий для него лично момент, вполне могло и реализоваться.

Прорвались из него эти мечты в виде осторожных предположений в беседе с Конем Мишкой. Именно с ним Толян поделился с первым и планами, и сомнениями, и этими самыми предположениями:

— Все без изменений в основном, только предоплату на все сто выбить из хануриков удалось, — начал он делиться с подельником по фирме.

— Ну-у? Круто, — с оптимизмом отреагировал тот.

— Но, блин блинский, как тот идиот говорит, прав твой тезка… Подляна конкретная вокруг всего этого корячится, — убавил ему тут же оптимизма Толян.

— Чего узнал? — насторожился Мишка.

— Зверь по беспределу требует все сделать. Бабло хочет у инкасаторов изъять. Так что не проверка это на дороге получается, а скачек в натуре, — закончил мысль Толян.

— А потом чего? — обалдело замотал головой подельник.

— Потом сидеть будем в норе и ждать пока шухер устаканится, — вздохнул Толян.

— И все это за"фифти"? — уточнил гонорар Мишка.

— Нет, конечно. Долю свою потом получим — четверть на всю компашку, — сумрачно взглянул на него Толян и Мишка понял, что с"четвертью"этой самые большие проблемы и могут возникнуть у"компашки".

— Кинут думаешь? — прямо спросил он Толяна.

— А фиг ли с нами потом церемониться? — кивнул тот еще сумрачнее. — Или сольют в парашу.

— И че..? — открыл в растерянности рот Мишка.

— В очо, — буркнул в ответ Толян.

— А если нам сразу"четверть"эту отжать? — высказал здравую мысль Мишка. — Скока там корячится?

— А хрен его знает сколько. Пару лимонов может в зелени будет и наверняка засвеченные. Ты думаешь коты придурки и не перепишут номера? Так что"четверть"эта о какая улика. Сунься попробуй с такой купюрищей хоть где. Хоть у нас в Рассее, хоть на этих островах Кальмановских, на которых крокодилов разводят. Тут же и прихватят за задницу и крокодилам скормят, блин блинский, — совсем впал в сумрачное настроение Толян.

— Пол-лимона зеленых и все крапленые? — с сомнением взглянул на него Конь.

— А чего там кропить? Знаешь сколько придурков у этих котяр шуршит в офисах? Им миллиард не в лом пометить, — махнул рукой Толян пренебрежительно.

— А если кинуть нахрен всех? — осторожно намекнул Мишка.

— Зверя? Кинуть? — Толян схватился за голову. — Да он из-под земли достанет. Знаешь сколько у него спецов пашет бывших ментов сыскных? Скомандует и откопают за неделю. И тогда точно крокодилам скормят или свиньям. Думай, что предлагаешь, — простонал буквально в ответ Толян и по этому стону Конь почувствовал, что попал в самое сокровенное. Почувствовал и принялся развивать свою мысль:

— Ну, так мы что придурки подставляться? Продумаем все как надо. Бабло заныкаем и свалим. Морду можно за бугром отрехтовать у косметистов хирургов. Пластику поменяем короче и вернемся под другими ксивами. По лимону на рыло и потерпеть можно.

— Говорю же крапленые и переписанные купюры наверняка будут. На хрена они тебе такие? — продолжал сопротивляться Толян.

— Почистим, скинем перекупщикам за десять процентов. Найдем ходы, — уверенно заявил Конь, будто всю жизнь только тем и занимался, что отмывал ворованные деньги.

— Какие ходы? В Европах этих все Интерполами схвачено. Все стучат, как дятлы друг на друга. Сунься-ка. Сдадут с потрохами за 10-ть этих процентов.

— А если в банкоматы скинуть? — внес следующее предложение Мишка.

— Как это? — не понял суть идеи Толян.

— Проще репы пареной, — расплылся в победной улыбке Мишка. — Открываем карту типа Виза и забрасываем купюры через приемник в банкомат на карточку. Потом можно в другом банкомате снять не крапленые, делов-то. Или все закидываем и перебрасываем на другой счет по электронке, а там на другую карточку скидываем и вынимаем из банкоматов. Если быстро провернуть, то лягавые не успеют прочухать движуху. Пару подставных паспортов бомжатных и все шито крыто.

— Да ты, я смотрю, после зоны время зря не терял, — с уважением взглянул на подельника Толян. — Я в этой электронике и пластиках не рублю, блин блинский, но что-то тут чую есть толковое. Ну-ка поподробнее разжуй, как там и чего двигается из банкоматов на карту и обратно, — потребовал он, а"подсвинок"в глубинах его сумрачной и вороватой души удовлетворенно взвизгнул в унисон сказанному.

Одобрял явно идею, хоть и не ясную пока, но перспективно прозвучавшую из уст Коняева. И тот в течение получаса терпеливо разжевывал, что там движется и с какой скоростью, не без удовольствия демонстрируя компаньону кто из них двоих умнее.

— Так, — остановил его жестом Толян. — По третьему кругу ты про одно и тоже погнал уже. Врубился я в систему и если оно там действительно так, то попробовать стоит. Бабло рубим, хвосты следом и уходим красиво в красивую жизнь. На лимон вполне прилично можно устроиться там в забугорье а Мишань?

— Заживем, зуб даю, — Конь нетерпеливо лязгнул каблуками как копытами и уверенно вытаращился в крысиные глазки Толяна.

— Значит так… В понедельник, правда, все проворачивается, а день этот хреновый вообще-то… Вот и пусть он будет котярам и этим… — Толян ткнул пальцем в потолок… — Хреновым. А мы должны сработать филигранно. Готовь парней.

— Есть, готовить парней, — вскочил на ноги Конь и радостно заржал, щелкнув каблуками и откозыряв.

— Клоун, к пустой голове руку не прикладывают по нашим армейским уставам, — сделал ему замечание Толян.

— А ты откуда знаешь? — удивился его осведомленности Конь.

— Служил в свое время в несокрушимой тогда еще и легендарной. До первой ходки вокурат.

— И в каких войсках чалился? — удивился Мишка еще больше.

— Не чалился, а исполнял долг конституционный, стойко перенося все тяготы и лишения, как в Присяге сказано. В мотострелковых войсках, в пехоте отбарабанил два года, как один день от звонка до звонка. Даже переслужил пару недель, — поделился фактами из своей дозоновской биографии Толян.

— О как, — уважительно взглянул на него Конь. — И стрелять приходилось?

— А как же без стрельбы? — пожал плечами Толян. — На то и армия, чтобы стрелять. Из АКМ,РПК,РПГ и даже ПК и СВД приходилось, — вспомнил Толян виды вооружения мотострелковых войск СА, — перечисленная аббревиатура произвела на Коня буквально сногсшибательное впечатление, он даже присел и спросил изумленно:

— Я только АКМ понял из всего чего ты назвал. Калаш, короче в школе проходили, а вот стрелять не пришлось.

— Остальное — это пулемет, гранатомет и винтарь снайперский. У нас с этим просто было. Всех заставляли освоить в отделении. Взаимозаменяемость чтобы была по специальностям. Я даже БТР водил. Вождение преподавали. Помню как-то на учениях водила чего-то сожрал придурок и в санчасть его отправили, так мне пришлось целую неделю вокруг этого гроба суетиться, — то ли похвастался, то ли посетовал на тяготы армейской службы Толян.

— Да ты че… — совсем сомлел Конь от услышанного. — А чего раньше никогда об этом не базарил?

— Давно это было, блин блинский, — вздохнул Толян с явным сожалением. — Я уж и сам забывать стал, вроде как и не со мной это было. И чего там рассказывать? Ну, служил и служил. Раньше все служили кого ни возьми и покруче чем я. Всякие там ВДВ и морпехи. К слову не приходилось опять же. И кому вообще это интересно? Вот ты же никогда не спрашивал служил я или нет в армии.

— Ну, сам знаешь… Не по правилам это было нос совать. Западло. Чего лезть с расспросами? — Конь впервые взглянул на приятеля несколько иными глазами. Приоткрылся он ему со стороны неожиданной. Мишка представил себе Толяна в форме армейской и не удержавшись, расплылся в улыбке.

— Чего лыбишься как идиот этот, который блин блинский? — взглянул тот на него опять сумрачно.

— Да так, — уклонился от объяснений Конь. — Разбегаемся до завтра? Время тоже осталось?

— Да, — кивнул Толян. — Время и место изменить нельзя. С утреца бойцам последние инструкции вдолбим и вперед.

Утро понедельника, выдалось солнечным, безветренным и птички так задорно чирикали в ветвях деревьев за окнами экстрим-конторы, что могло показаться человеку неискушенному будто-бы в этот день в мире /ну хотя-бы в этом городе наконец/ ничего экстремального и произойти-то не может.

Не ложился экстрим-сценарий со стрельбой, пусть даже и фуфлыжной, на этот природный антураж. В такие дни следует сидеть на завалинке, лузгая семечки или на скамейке в парке, треская эскимо, а не носиться с огнестрельным оружием и палить в белый этот свет, как в копейку. Однако руководство фирмы, в лице Толяна и Коня, уже вдолбили последние инструкции исполнителям акции и даже выдали каждому дополнительное снаряжение в виде черных комбезов и балаклав этого же незамысловатого цвета. Бригада Кикса их уже примерила и переглянувшись с кривыми усмешками, расселась в служебный транспорт.

— Все всем понятно или есть еще вопросы? — напутствовал бригаду Толян. — Нет вопросов, вижу. Тогда повторю для тех у кого мозги в подводной лодке сидят. Если секьюрити эти инкасаторы в штаны наложат и сопротивления оказывать не станут, значит мешки с капустой грузите в каблук, а сами, вот вы трое, сваливаете через супермаркет. Насквозь проскакиваете и там я вас лично подхвачу на тачке. Ну и доложите все как там и что. А ты, Петручио, валишь с мешками этими и перебрасываешь их в незасвеченную тачку. Там тебя вот Михаил Савельевич ожидать будет. Понятно?

— Да поняли уже все, чего по сто раз долбить одно и тоже? — не вытерпел и огрызнулся Петруха.

— Молчи и слушай, хоть сто раз. Лучше сто раз услышать, чем один раз в глаз получить, — одернул его Толян.

— От кого? — оскалил зубы Петруха.

— От пентяр. Нам гарантировали что там их не будет в момент акции, но потом-то наверняка понабегут. Так что шевелитесь пошустрее. Если заметут, то все ваши гонорары на отмазку им же и потратить придется. Хрен они задешево отпустят. Всего у вас на все про все минут пять будет. Обстреляли броневичок, взломали двери пластидом, перегрузили бабки и ходу. Времени вагон у вас.

— Вот тут я не понял… — встрял с репликой критической Иван. — Если мы вскроем дверь, то внутри же охранники пострадают. Наверняка.

— Ни хрена им не будет. Сила взрыва четко рассчитана спецами. Петли снесет и все, а в них вы шмальнете из стволов чтобы не дергались и прилягут они там как миленькие. Кому охота под пулями геройствовать за чужое бабло? Вот ты бы, что сделал?

— Не знаю, — пожал плечами Иван. — Меня пока никто не грабил, когда я при чужих деньгах за охрану. И вообще не грабили пока, — уточнил он.

— А чисто гипотетически? Предположительно если?

— Да на хрена мне лобешник свой под пули подставлять за деньги, хоть чужие, хоть свои даже, — вынужден был признать правоту Толяна Иван. — Прилег бы и мертвым прикинулся на всякий случай.

— Вот. А ты думаешь другие жить не хотят? Хотят. Все, поехали, — Толян хлопнул ладонью по крыше салона каблука и захлопнул заднюю дверь, оставив сидящих там Ивана и Петруху в полумраке.

Все дальнейшее произошло точно по сценарию и пересказывать его нет надобности, так как в первой главе это уже было описано во всех подробностях. Бригада сработала на отлично, правда, недоумение у всех четверых вызвал выстрел из РПГ, после которого и началась акция.

Уж больно натурально рвануло и мешанина из покореженных авто рядом с броневичком тоже не понравилась всем четверым. Так что когда трое из них выскочили со двора строительного супермаркета и погрузились в жигуль пятерку, то сорвав балаклавы в первую очередь и задали вопрос Толяну по этим двум позициям, сценарием вообще-то не предусмотренным.

— Что за хрень, командир? — прохрипел Пашка, падая на сиденье рядом с Толяном. — Что там за фаустник? Мы так не договаривались. В кабину же попал гад. И что там от водилы осталось? Сгорел ведь наверняка, — Пашка принялся сдирать с себя комбез. — Тряпки куда?

— Ни хрена там он не сгорел, — отмахнулся от него Толян, врубая передачу. — Пиротехнический патрон использовали. Грохоту и вони много, а эффект боевой никакой. Это крыша подсуетилась, чтобы посолиднее выглядело. А я не стал спорить. Пусть хоть что-то сделают. Привыкли, блин блинский, только бабки лопатить. Комбезы под сиденье суньте.

— Пиротехника? — переглянулись парни понимающе.

— А ДТП, которое получилось при этом, тоже понарошку? — не унимался Кикс. — Там наверняка народ пострадал.

— А вот это фактор прискорбный, — не стал спорить с ним Толян. — Этот фаустник гаденыш припозднился слегка. Следовало пальнуть на десять секунд пораньше и не вылетел бы броневик на проезжую часть. Подставила нас слегка крыша, блин блинский, так что ежели что, то валите все на нее. Ну, если до разборок в суде дойдет. Вот ведь скоты. И на хрен послать было нельзя."Больше шуму, больше шуму", — передразнил он кого-то, прибавляя скорость и проскакивая на желтый сигнал светофора.

— Ты бы, шеф, не суетился. Не хватает нам для полного счастья самим в ДТП попасть, — сделал ему замечание Мишка.

— Молодец, своевременно критикуешь, — согласился с ним Толян, переключая скорость и добавляя ее.

— Ну, и чего гонишь тогда тачку как оглашенный, — не унимался Мишка. — Тише едешь, дальше будешь.

— Да нормальная скорость, девяносто всего, — огрызнулся Толян.

— А знаки? Шестьдесят здесь разрешается, — Мишка ткнул пальцем в боковое стекло.

— Зануда ты, Мигель, — недовольно проворчал Толян, но скорость все же сбавил и с удовлетворением проследил взглядом за промчавшимися мимо двумя полицейскими авто с мигалками и включенными сиренами. — Засуетились лягавые.

— И что теперь? — задал очередной актульнейший из вопросов Пашка.

— А что? Сейчас я вас выгружу у метро и валите по домам. Ждите звонок. Через неделю ориентировочно в конторе встречаемся, а пока отпуска вам предоставляет фирма, — Толян распахнул бардачек и кивнув на него головой, продолжил: — Возьми, Кикс, капусту вашу, вот сверток газетный. Как договаривались. Премиальные еще корячатся, но это через неделю. Все, разбежались. Сидите по домам, как мыши и не отсвечивайте, — парни попрощались с ним и направившись к станции метро, присев на первой же подвернувшейся скамейке, поделились мнениями.

— Прав я был, — вздохнул с сожалением Мишка. — Подстава явная. Народу в этом ДТП пострадало хрен знает сколько. А если с летальным исходом кто-нибудь? Вон как фордяру смял грузовик. В смятку там все наверняка. Как-бы в бега подаваться не пришлось. Что-то мне в зону не охота, мужики.

— Чего теперь-то после драки кулаками махать? — вздохнул и Пашка следом. — Специально наверняка пальнули позже, что-бы авария получилась и что-то не верится мне что пиротехника это была. Не удивлюсь, если настоящей гранатой вмазали.

— От этих синих козлов разве чего хорошего бывает, — поддакнул им Иван. — Может лучше самим, не откладывая, в полицию прямо сейчас заявиться и все там обкашлять? Или подождем, когда домой с ордером заявятся опера?

— И что ты им скажешь? Что подстава? А у пахана наверняка там все схвачено. Придушат в камере в первую же ночь на шконке. Отвечаю, — взглянул на него Мишка критически. — Придется сидеть и ждать. Изменить мы уже ничего не можем. Так и чего дергаться? Ждем и на связи друг у друга, делимся информацией и если что не так, то встречаемся и решаем как быть. Бабла-то кило пятьсот никак не меньше из броневичка перекидали, — вдруг вспомнил он погрузочные работы. — Точно, битком каблучина, под завязку. Я уж из-под этих инкассаторов глушанутых не стал последние штук десять вытаскивать и так вон ногами Иван забивал последние. И не понравились мне морды ихние, — Мишка закурил и приняв из рук Пашки положенную ему оплату, небрежно сунул деньги во внутренний карман джинсовой куртки.

— Чего тебе до их морд? — не понял Пашка, который в роли грузчика, принимал груз от влезшего в салон броневика Мишки и лиц охранников не видел.

— Уж больно спокойно лежали вповалку, как не живые. Я-то пальнул как было оговорено пару раз, они и завалились оба сразу. Я и подумал, что прижмурились с перепугу. Еще вон Иван рявкнул.-"Лежать, бояться, деньги не прятать". Мне и то страшно стало, — попробовал все же пошутить Мишка. — А потом глянул, не шевелятся ведь.

— Надо было пульс проверить, — буркнул Иван, который тоже пару раз пальнул, особенно не целясь в охранников и теперь похолодел от мысли, что патроны им подсунули боевые.

— Когда там щупать было, блин? — психанул Мишка.

— Ладно, из новостей узнаем сегодня. Наверняка все сообщат в подробностях. Пальба-то будь здоров получилась. Все, как просили. Куда уж экстримнее? — Пашка усмехнулся невесело и поднялся со скамьи. — Погнали по домам, парни. Вечерком созвонимся.

А вечером, когда вся бригада снова собралась, созвонившись, в полном теперь составе, на парнях, как говориться, лиц не было.

— Ну, и что теперь делать будем, командир? — поставил вопрос ребром Иван. У него на квартире и собрались, благо что жил он в однушке и один в данный период времени. Выставив на стол кухонный десяток пивных бутылок, вокруг которого мрачно присели сослуживцы, Иван хлопнул еще несколько раз дверцами холодильника, доставая из него не хитрую закуску.

— Скумбрия копченая, парни, налетай. Деликатесом дефицитным помню была когда-то.

— В прошлом веке, — мрачно усмехнулся Пашка.

— Да ты что? А я и не помню чтобы она на прилавках не валялась, — поддержал тему нейтральную, гастрономическую Петруха.

— Да и хрен с ней, со скумбрией этой, — не поддержал тему Мишка. — Мне бы ее проблемы. Лежит вон пасть раскрывши и похер ей все. Отмучилось животное. А я сегодня, когда новости первый раз посмотрел во всех подробностях и рожи наши там в намордниках этих, так чуть дуба не врезал. Думал, что кондрашка хватит. Ни хрена себе проверили боеготовность и профессионализм сотрудников банка. Там ведь никто из них не выжил. Четыре трупа в броневичке, пару в форде и еще народу человек пятьдесят покалечено. Хрен отмолишься теперь. Толяну не звонил?

— Звонил. Вне доступа, — взглянул на него виновато Пашка. — И Конь вне доступа, поросенок, — опередил он следующий вопрос. — Ты с ним где расстался? — обратился он к Петру.

— Загнали с ним тачку с баблом в гараж и разбежались, — ответил тот и откупорив бутылку пива, присосался к горлышку.

— Держи фужер, — Иван выставил на стол четыре посудины стеклянных, несуразно квадратных, но емкостью не меньше чем в пол-литра и с ручками.

— Солидно, — оценил стекло толщиной в палец Петруха.

— Гараж далеко? — Пашка тоже откупорил бутылку и наполнив фужер напитком, дунув на пену, уточнил. — В каком районе?

— На Гражданке, Коня гараж. Они им не пользуются, хламом забитый стоит, — Петруха принялся потрошить рыбу и с таким аппетитом принялся запивать ее пивом, что и Иван с Мишкой не выдержав, присоединились к этому процессу.

— Знаю где это, — кивнул Пашка. — И что он тебе на прощанье сказанул?

— Сказанул, что дескать жди звонок. Что нужно бабки из гаража перебросить в более подходящее для них место. Стремно ему их в гараже держать. Наверное правильно трясется. Чует мое сердце, что вся эта макулатура сейчас у многих на уме. Там ведь сумма астрономическая. Я краем глаза полюбопытствовал, заглянул в один узел. Еврики, блин, сотенные. Прикинул хрен к носу, что если там все такие, то лимонов пятьдесят не меньше должно быть.

— Ни хера себе, — хором вырвалось у всех оставшихся троих парней одновременно, но ни кого из них эта синхронность не рассмешила и даже не удивила.

— Это во что же мы вляпались, мужики? — задал Иван вопрос риторический, но все оставшиеся трое опять не сговариваясь и хором сочли нужным ответить: — В дерьмо.

Минут пять после этого четверка молча сосала пиво, потроша скумбрию и обдумывая создавшуюся ситуацию дерьмовую, как на нее не смотри.

— Может действительно пойти и сдаться в органы, пока не поздно? — первым нарушил молчание Мишка. — Объясним что да как. Что они не люди что ли?

— Хрен их знает, — буркнул в ответ Петруха. — Оборотни, блин, одни сплошные, если фильмам верить. Попадешь на такого, как на зло и хрен его знает что из этой явки с повинной может выйти. Подберет таких же оборотней команду, замочат нас, а еврики себе. За пятьдесят лямов-то…

— По уму надо все делать, — Пашка, на правах бугра, слегка добавил в голос командирских ноток. — Капусту из гаража Мишкиного изъять и перепрятать. А потом только в органы соваться. И сделать это нужно в темпе вальса, не откладывая. Пока Толян с Конем сами, без нас не подсуетились. Они наверняка обалдеют от такой суммы и попробуют смыться с ней. По фигу им мы и крыша, а тем более коты жирные. Мать же родную продадут за бабло.

— Точно. И я это же подумал. Прямо сейчас нужно туда мотануться и перегнать тачку, пока они нас не опередили. Если уже не опередили, — забеспокоился Петруха. — Кто со мной?

— Я наверное, — Пашка взглянул на часы. — Двадцать десять время. За час туда доберемся. Куда вот только перевезем. Мне ничего толкового на ум не приходит.

— У меня есть место подходящее. В Карелии. Ну, я тебе рассказывал про лесника бывшего — Семеныча. Он мне там у себя на участке в баньке разрешает жить. Шикарная, по белому и предбанник шикарный, лавки широкие. Забросим на чердачок, пусть полежат день другой, пока с ментами… т.е с пентярами не добазаримся.

— А недалеко? — засомневался Пашка.

— Ну, давай, предлагай другие варианты. Я что, против? — не стал спорить Петруха.

— Для бешенной собаки семь верст не крюк, подальше положишь — поближе возьмешь, — хмыкнул в ответ Мишка. — А Семеныч этот не наткнется на них? Полезет на чердак за чем-нибудь, а они там кучей. Сдаст ведь с потрохами по старой советской привычке. А, Петручио?

— Нет его сейчас дома, — успокоил парней Петруха. — У него в Питере дочь с зятем, уговорили его с печенкой на обследование лечь в клинику. Насильно погрузили в телегу и увезли сюда. Уж как он сопротивлялся, орал что самогонкой настоенной на мухоморах и рябине болячку свою придушит, слушать не стали. Зять у Семеныча мужик зажиточный и вроде как сам в этой клинике за главного, так что запугал его сперва всякими словами страшными медицинскими, а потом хвать под микитки и не успел Семеныч вякнуть, как уже в фольксвагене его ремнем в кресле зафиксировали. Так что нет Семеныча дома. Вокурат в эти выходные и госпитализировали. И правильно сделали, что-то он мне в последнее время тоже не нравился. Ходит, морщится. Видать доставала хворь.

— А за хозяйством кто присматривает? Соседи что ли? — заинтересовался сельским бытом лесника Пашка.

— Там хозяйство-то,.. хозяйство… — пренебрежительно махнул рукой Петруха. — Десяток курей Семеныч держит и псина дворняга такая же как он старая. Котяра еще есть, Васькой зовут. Ну, этот молодой еще, а Рекс уже нюх потерял. Соседи конечно приглядят. Там деревенька в десяток изб и старушки в основном живут. Половина изб вообще заколочены. Глухомань. Автолавка раз в неделю хлеб со всякой хренью закидывает, или раз в две недели… В общем был в деревушке один мужик — Семеныч и того в клинику увезли.

— Да уж, — сочувственно закивали парни.

— Хорошо. Чего тогда сопли тут жевать? — поднялся Пашка и допив пиво из фужера, направился к выходу из кухни.

— А нам чего делать? — остановил его вопросом Иван.

— Отдыхайте. Чего там всем четверым толочься? Все равно в тачку только двое могут сесть. Вернемся завтра и звякнем сразу, — ответил ему Пашка, тоном не терпящим возражений.

— А где эта деревня, как называется? — спросил Мишка Петруху.

— Нововыселки называется, — Петруха принялся подробно объяснять географическое положение деревни.

— Ни фига себе глухомань, — присвистнул Мишка. — Это вам туда всю ночь до утра пилить придется. А на ментов нарваться не боитесь? Наверняка ведь дэпээшники будут бдить. Ориентировку-то им спустят, а эти умники еще и тачки одинаковые использовали для акции. Наверняка все каблуки будут трясти и не только дорожная полиция, но и опера там всякие с их"Перехватами"будут суетиться на дорогах. Если прихватят, то хрен потом чего докажешь, что сдаваться собирались, — высказал он сомнения.

— Вот ту ты прав, — остановился в дверном проеме кухонном Пашка. — Какие идеи есть, мужики?

— Перегрузить-бы все же во что-то другое-бы, — предложил Иван.

— Во что? — Пашка оглядел примолкших бойцов.

— У моего брательника Газель с фургоном, могу взять на денек, — предложил Иван. — Скажу что другу барахло на дачу перевезти, ну и за аренду кину пятихатку, чтобы особенно не жмотничал. Прижимистый у меня братан. В кого такой уродился паразит? Двоюродный, кузен если по-французски. Жмот жуткий. Дядя Федор мужик во какой и тетя Галя баба хлебосольная, душа на распашку, а у этого снега зимой не выпросишь, — посетовал он на генетические выверты.

— Звони, — принял решение Пашка. — Далеко живет брательник?

— Рядом. В соседнем доме, — схватился Иван за телефон и в течение пяти минут вопрос с транспортом решил.

— Придется всем теперь ехать. Чтобы побыстрому все провернуть. Вдвоем вы там до полуночи провозитесь.

— Ладно, поехали все, — согласился Пашка и первым вышел из квартиры. А через час они уже всей бригадой дружно перегружали банковские мешки из каблука в Газель, предварительно упаковав их в коробки из-под сигарет, разжившись ими по пути в гараж. Всего коробок получилось одиннадцать штук и Мишка даже каждую из них заклеил скотчем, заявив, увидев усмешку Пашкину:

— А вот это ты напрасно ухмыляешься. Выпишим накладные как положено, будто курево везем закупленное старушкам. Предлагаю закупить пару коробок настоящих с сигаретами. Скинемся по паре штук и закупим на базе оптовой всякой хрени. Макароны, гречку там какую-нибудь. Для понта. Мало ли остановят все таки. С крайних начнут потрошить груз, а там все как в накладных прописано, — развил он тему.

— Какие базы, Миха? — взглянул на него удивленно Пашка. — Время уже почти десять вечера, закрыто все уже давно.

— Сразу понятно, Паш, что коммерцией тебе заниматься не приходилось, — рассмеялся в ответ Мишка. — Базы разные бывают, — подмигнул он заговорщицки. — Я такие знаю, которые круглые сутки фунциклируют. Места знать надо. У меня есть пару номеров контактных. Могу обкашлять хоть прямо сейчас.

— Хрен с тобой, кашляй, — согласился Пашка. — Только в темпе вальса давай. Телимся тут. Как бы Конь с Толяном не заявились, что-то у меня на душе не спокойно.

— Я мигом, — обрадовался Мишка и через пять минут, действительно с кем-то обо всем договорился. — Деньги гони, братва. Все на мази, но стоить будет это двадцать штук. Из-за меньшей суммы задницы свои поднять с дивана домашнего не пожелали коммерсы. По пять косарей гоните и погнали. Кто захочет, может потом товаром их забрать.

— Ну, ты прямо барыга, — отвесил ему комплимент Иван. — Не зря по электричкам коробейничал. Зримая польза коллективу.

— И не говори, — засмущался Мишка, собирая деньги.