Жанна Кальман, раскрытие секрета долголетия. Том I. Подмена. Откуда мы знаем, что старейший человек лгал о своем возрасте

Николай Зак

В 2019 году разгорелся международный скандал: возраст старейшего человека был поставлен под сомнение. Зазвучали предложения по эксгумации и анализу ДНК, но французские контррасследователи помогли валидаторам рекорда защитить возраст Жанны Кальман от «необоснованных» нападок. После четырехлетнего расследования мы раскрываем правду об этой удивительной истории.

Метод

Вы можете поговорить с любым ученым, который скажет: «Мы не примем это даже от студента!» Это не научно, здесь нет ни методологии, ни гипотезы, ничего. Это просто опус, в котором многократно повторяется, что Жанна Кальман — не Жанна Кальман.

Ж.-М. Робин [29]

Суть дела Кальман заключается в борьбе двух альтернативных историй, двух сценариев прошлого (официального и подмены). Мы собрали все возможные свидетельства, а затем использовали их для описания этих сценариев и оценки их относительной вероятности при помощи Байесовского метода [53]. Весь объем информации был разбит на 57 фактов, каждый из которых анализируется как гипотеза в рамках данного сценария, включающего все ранее рассмотренные факты.

Некоторые из свидетельств недостаточно надежны, чтобы их можно было использовать для оценки. Например, гипотезу о том, что мадам Кальман сказала, что ее отец (а не муж) был вовлечен в антигерманскую лигу во время Первой мировой войны, можно рассматривать как более вероятную в случае подмены, но источником этого свидетельства является журналист Жан-Клод Лами со ссылкой на местного историка Рене Гараньона, а не аудиозапись самой мадам Кальман.

Другие свидетельства, такие как ее откровения о Гитлере, не имеют отношения к подмене. Тем не менее, мы стараемся представить как можно больше информации, чтобы читатель мог ознакомиться со всеми деталями этой удивительной истории.

Наши исходные представления отражены в гипотезе долголетия в сценарии без подмены. Здесь коэффициент 10 миллионов в пользу подмены является объективной мерой более высокой априорной вероятности дожить до 99 лет, чем до 122 [38, 53].

Относительная вероятность остальных изучаемых фактов оценивается в последовательном порядке, учитывая всю предыдущую информацию.

Некоторые, но не все гипотезы могут быть рассмотрены независимо от предыдущих знаний. Например, наша оценка правдоподобности подписей Жанны в любом сценарии не зависит от продолжительности ее жизни, в то время как анализируя правдоподобность удостоверения личности, мы рассматриваем набор известных образцов ее подписи как часть соответствующего сценария.

В сценарии подмены, гипотеза о том, что Ивонна избежала разоблачения, естественно, зависит от ее решения о подмене в 1932 году, и мы рассматриваем это решение как часть сценария.

В официальном сценарии, гипотеза о том, что Жанна была поразительно здорова в пожилом возрасте, сильно коррелирует с ее уникальным долголетием. Таким образом, учитывая долголетие мадам Кальман в этом сценарии, мы оцениваем относительную вероятность гипотезы об ее исключительном здоровье, как скромные 1,5 в пользу подмены.

Анализируя ее речи от имени Ивонны, мы перечисляем некоторые из уже рассмотренных оговорок, но учитываем только те, которые ранее не упоминались.

Байесовские таблицы в конце каждого тома представляют собой взвешенные списки доказательств. Веса обычно присваиваются в заключении соответствующих разделов, отражая наш взгляд на относительную силу рассматриваемых фактов.

Некоторые из свидетельств (избирательность воспоминаний, решение о подмене в 1932 году, решение о подмене после смерти Жанны, избегание разоблачения) сложны и включают в себя информацию, обсуждаемую в нескольких главах, в том числе, посвященных контраргументам наших оппонентов.

Рассматриваемая вероятностная мера неизбежно субъективна, поэтому читателю предлагается сформировать собственное суждение. Мы считаем, что разрыв настолько велик, что различия в оценках вряд ли повлияют на общий вывод.

Строгое следование нашему методу должно помочь избежать таких ошибок, как многократный учет одних и тех же свидетельств. При оценке относительной вероятности каждого факта важно абстрагироваться от своего представления о правдоподобности того или иного сценария: рассматриваемый сценарий должен приниматься за истинный, каким бы маловероятным он ни казался.

В отсутствие правильной методологии исследователь может страдать от различных психологических предубеждений. Ознакомившись с убедительными доказательствами в пользу одного из конкурирующих сценариев, наш мозг принимает его как факт. Из-за этого предварительного знания мы подсознательно игнорируем свидетельства, противоречащие нашей вере. Известно, что такие проблемы восприятия могут приводить к тому, что эксперты дают неправильные оценки в суде [54].

Согласно нашей итоговой таблице, суммарный относительный вес имеющихся аргументов против подмены составляет 8 миллиардов к одному. Сталкиваясь с такими убедительными доказательствами, не следует забывать о так называемом правиле Кромвеля, согласно которому мы никогда не должны быть абсолютно уверены, если имеем дело с реальной жизнью, а не с математическим утверждением [55].

В истории, в отличие от математики, доказательства вероятностны, поэтому важно не делать преждевременных выводов. Несмотря на солидный вес свидетельств против подмены, аргументы в ее пользу оказались более чем в триллион раз весомее.

Правило Байеса было использовано в 1899 году выдающимся математиком Анри Пуанкаре, когда он выступал в качестве эксперта в знаменитом деле Дрейфуса и осудил «колоссальную ошибку» в методологии обвинения. Байесовский анализ также применялся французской артиллерией в первой мировой войне, когда Раймон Пуанкаре, двоюродный брат Анри, был президентом Французской Республики, а затем Аланом Тьюрингом, работавшим над проектом «Энигма» во время второй мировой войны [56, 57].

В настоящее время Байесовский метод широко распространен в криминалистике, и существуют рекомендации по его грамотному использованию в суде [58]. Такой строгий анализ был важен на ранних этапах расследования дела Кальман, когда имеющейся информации было гораздо меньше, чем сегодня. Именно из-за отсутствия правильной методологии валидаторы и их последователи рассматривали каждый документ, в котором упоминается Жанна, как независимое доказательство ее подлинности, и игнорировали многочисленные противоречия в ее показаниях.

Мы полагаем, что анализ, подобный нашему, может быть применен к другим историческим загадкам в будущем.