9 жизней. Стихи
Двенадцатая опубликованная книга стихов подлинного Мастера русской словесности Николая Жданова-Луценко состоит из двух частей: 9 замечательных жизней других людей и 9 жизней самого автора. Как пишет этот выдающийся поэт в предисловии: «Наверно, чтобы стать писателем, надо прожить девять разных жизней и научиться рассказать о них так, чтобы это было забавно, поучительно и не тривиально. За что все любят котиков? У них 9 жизней, и не обязательно последовательно – может, и параллельно…» Книга содержит нецензурную брань.
Оглавление
- Вместо предисловия.. «Писательница» (рассказ)
- «Девять замечательных жизней»
- «Мои девять жизней»
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги 9 жизней. Стихи предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
«Мои девять жизней»
Страна Утренней Свежести
Мне нравятся Корея и корейцы,
Традиции здесь рядом и прогресс.
Трудолюбивые эпикурейцы —
Творцы технологических чудес.
Три царства воедино ты собрала,
Страна прекрасной утренней росы.
Во многом конкурентов обогнала,
Успехами утёрла им носы.
И поделом надменным самураям,
Кто силою Кореей завладел.
Мы по крупицам в память собираем,
Что значил оккупантов беспредел.
Но новая война пришла нежданно,
Страну на Север поделив и Юг.
Полились реки крови непрестанно.
У каждой из частей нашёлся «друг».
Так схватка двух систем, как шрам на теле,
Как памятник живым и мертвецам,
Границу провела по параллели,
По семьям, человеческим сердцам.
Одни пошли дорогою вождизма,
Карикатурным сделав личный культ.
Со всей палитрой тоталитаризма,
Где лишь один в руках имеет пульт.
Другие развивались поэтапно,
Не миновав тиски военных хунт.
Умели перестроиться внезапно,
Предотвратить волнения и бунт.
Успех южан — рывок определённый.
У северян есть бомба не одна.
Но нация осталась разделённой.
И так не может дальше жить страна.
Германия от Мюнхена до Трира5
Объединила запад и восток.
В Корее нужно добиваться мира,
Чтоб слился вместе нации поток.
А я желаю всем корейцам разом
Разрозненному миру дать пример:
Проблемы не решаются спецназом,
Но лишь согласьем встречных добрых мер.
Огонь тщеславия
Огонь тщеславия испепеляет,
Как пламя термоядерной войны.
Нет, он не на победы окрыляет,
Любимый грех в кармане сатаны.
Пожар, что полыхает в слабых душах,
Волной аплодисментов не залить.
Его призы, награды не потушат.
И лишь раздуешь, если похвалить.
Он, как тайга, удушит едкой гарью,
Когда, спасаясь, побежит зверьё.
Чтоб каждый стал беспомощною тварью,
Готовой на двуличное враньё.
Он вспыхнул от случайной искры в детстве
В отсутствие вниманья и похвал
С обидами в сомнительном соседстве…
И вот смертельно так заполыхал.
Костёр кого-то гонит в лицедеи,
В певцы, шуты, шоумены, циркачи.
В спортсмены. А кого-то и в злодеи.
Лишь только б славы грели их лучи.
Но луч сквозь лупу общего вниманья
Сначала лёгкий вызовет дымок,
Потом огонь, пожар и вымиранье,
Если с тщеславьем справиться не смог.
…Под каски спрятав горькие усмешки,
Свой всякий раз кляня тяжёлый труд,
Пожарные запенят головешки
И пепелища мусор уберут…
Не в тренде
На ногах шуршит асфальт.
Скоро будет слякоть.
Полицай кричит мне: «Halt!»
Перестаньте вякать.
Я на красный свет иду.
Стойте, как бараны.
Сколько их уже в аду —
Тех, кто умер рано.
Не по правилам живи,
А по обстановке.
Как трамвай, свой шанс не жди
Ты на остановке.
Этот город — куча тел.
А внутри пустоты.
От никчёмных стонут дел,
Каторжной работы.
И ни секс, ни алкоголь
Не залечат раны.
Жизнь проходит словно боль…
Стойте, как бараны.
Нынче не ярлык, а «бренд»
Ищет простофиля,
Не тенденцию, а «тренд»
И «икону стиля».
А от общества смердит
Скисшею капустой.
Орден вешает бандит…
Чтоб вам было пусто!
Президент себе, премьер
Нарастят зарплату.
Вот чиновникам пример.
Ну, ума палата.
Нынче что ни толстосум,
То Герой России.
По закону крупных сумм
Боги и мессии.
Я иду на красный свет,
В клетках рву мембраны.
Пешеходы! Двадцать лет
Стойте, как бараны.
Не всё так просто в поговорках…
«Меня встречают по одёжке,
А я хочу, чтоб по уму.
И перед каждой важной встречей
Я раздеваюсь догола.
Прочь рву упрямые застёжки,
Стянувшую корсет тесьму…
И люди дар теряют речи,
Так я их поразить смогла», —
Мне говорит она лукаво
И щурит свой зелёный глаз.
А я прикинусь, что поверил,
И ей поддакну в унисон:
«Ну, ты — отвязная красава.
Нам всем показываешь класс.
Я важные дела похерил…
Ещё шампанского, гарсон!»
«А я вот там, где я родился,
Нырнул в сансары океан.
В цепочке перевоплощений
Рождаюсь в разных я телах.
И в каждой жизни пригодился,
Не набивая свой карман…»
Она мне: «Я прошу прощенья,
Но вы сейчас не при делах?»
У женщин логику другую
Мужчинам трудно воспринять.
Зря я идеи рассупонил,
Чтоб целомудрие сберечь.
Я проводил её нагую
Вместо того, чтобы обнять.
Наверно, я её не понял,
Не став одной из важных встреч…
Не всё так просто в поговорках…
Veneno6
Повсюду — яд. В питье, продуктах.
В несправедливости вокруг.
Нитраты в овощах и фруктах.
Желчь в том, кто был недавно друг.
Яд есть в исподтишка укусах
И подлых за спиной словах.
В манерах, мыслях, речи, вкусах,
В телах и глупых головах.
Он сеет смерти и страданья,
Парализует организм.
Страх, боль, отчаянье, рыданья
Бессмысленны, как дарвинизм.
Всю землю коммерсант загадил,
Все уголки морей и рек.
К самоубийству мир спровадил
Недальновидный человек.
Яд растлевает людям души
И разлагает их мораль.
Цивилизацией укушен,
Ребёнок обречён. А жаль.
И клоны множатся исчадий,
На коих не жалеют средств.
Где нам найти противоядий
От отравляющих веществ?
Поститесь, будьте проще, чище,
Доброжелательней, честней.
И да обрящет тот, кто ищет
Отпущенных продленья дней.
Одному обдолбанному жуЛИку
(развёрнутая эпиграмма)
Л.Л.
Прощай, корейский долбо@б!
Быть может, в логове стриптиза
Ты голых девок в кучу сгрёб,
Но ты лишь в роли пи@долиза.
Коль Бог достоинство не дал,
Твоё для них безвредно жало.
Ты только на словах удал.
Тщеславен, но свершений мало.
В своих придуманных мирах
Ты строишь из себя героя.
Ну, а внутри — животный страх
И все симптомы геморроя.
Ты так страшишься быть один,
Что окружил себя рабами.
А в клубе чистый кокаин
Перемежаешь ты с грибами.
Как предсказуем твой финал!
В тебя со смаком плюнет каждый,
Когда в трусах бывавший нал
На глупости просрёшь однажды…
Рефлексия Овна
Я оглянусь — написано немало.
За этим жизнь, и мысли, и дела.
Случайностям спасибо — так совпало,
Что жизнь мне в марте матушка дала.
Весной тогда в последний день каникул
И через год, как отошёл тиран,
Я для свободолюбия кутикул
Был новой первородной клеткой дан.
А на Востоке жизнь в момент зачатья
Свой исчисляла возраст и разбег.
Свободы, жизнестойкости объятья
Во чреве принял я, как человек.
Я с детства был улыбчив, рад и весел,
Неся в себе любви и света луч.
На прочной нити Бог судьбу подвесил,
И замысел его во мне могуч.
Ведь Бог для всех, кто верит, это Слово.
Так сказано в Писания строках.
И я глаголю истину ab ovo,
Чтоб достучаться к тем, кто в дураках.
Увы, с времён давнишних и поныне
Не слышат часто, что трубит Поэт.
Глас глохнет вопиющего в пустыне,
В песках его не виден силуэт.
Но Овен вновь найдёт себе ворота,
Чтоб златорунным достучаться лбом.
Что путь спасенья из водоворота
Укажет при стечении любом.
Я оглянусь — листочки пожелтели,
Поблекли буквы… Но не письмена!
И к людям откровенья полетели,
Пока жива великая страна.
Пока способен встать на баррикады
Сердца воспламеняющий язык,
Нет лучше для писателя награды,
Чем отклик, что к перу приладит штык.
9 жизней
Не избалован, не приручен,
Не на коротком поводу,
Стих лёгок мой, а не измучен.
Куда хочу, туда иду.
Наверно, я далёк от ласки.
Как осторожный дикий кот,
Способен проницать сквозь маски
Все девять жизней, что живёт.
Я дипломатом был, спортсменом,
Учёным без напряга жил.
Пожалуй, не был бизнесменом,
А вот чиновником служил.
Я был известным журналистом
И в космонавты кандидат.
В МГИМО профессором речистым,
В политбаталиях — солдат.
Но лишь в своей девятой жизни,
Когда осмыслил весь итог,
Поэтом послужу Отчизне.
И да поможет лире Бог.
Поможет угнетать способность,
Не спать в безмолвии ночей,
Ловить — презрев покой, удобность —
Свет от космических лучей.
Для ясности ума — аскеза,
Излишеств телу не ищу.
Несу свой тяжкий крест ликбеза,
Не жалуюсь и не ропщу.
Потерянным в чертополохе
Несу в стихах культурный код.
Не осуждаю тех, кто плохи.
Как пушкинский учёный кот.
То песни заведу о главном,
То в сказке обличу порок.
В своём повествованьи плавном
Мыслитель, если не пророк.
Стихи, как воинов в бойницах,
Расставлю по всему Кремлю…
А сам на созданных страницах
Свернусь в клубок и задремлю.
Кто громко брешит, не кусает
Я видел, как две лаялись собаки,
Желая своим видом дать понять —
Ещё вот-вот и спор дойдёт до драки.
Тогда уже их людям не разнять.
Две шелудивые в грязи дворняги,
Истошно лая, скалили клыки.
Подальше отошли от них бродяги,
Забились по подъездам мужики.
Но ярость уходила в децибелы.
Вперёд качнувшись, пятились назад.
Как всякие рабы, они не смелы.
Беспомощных лишь хватанут за зад.
А пьяный дворник приподнялся с лавки
И кинул палку в шумных кобелей.
Вмиг, заскулив, ретировались шавки,
Столкнувшись с тем, кто больше их и злей.
Я сторонюсь насилия и злобы,
Стараясь обойти любых собак.
Мне в хриплом лае слышатся трущобы.
Когда их свора, то дела — табак.
Как тут не вспомнить президента кредо:
Коль драка неизбежна — первым бей.
А просто грозно лаять на соседа —
Как пугануть на крыше голубей.
Кто громко брешит, вряд ли покусает.
А волкодав матёрый молчалив.
Ни звука он на ветер не бросает.
Но загрызёт того, кто был труслив.
Ночная лира
Прогромыхал в депо трамвай последний.
И «пробок» рассосалась круговерть.
Мне сумрак в мозг закидывает бредни,
Чтобы отсрочить творческую смерть.
Дождь в октябре то хнычет, а то плачет.
Моргают мокрой ночью фонари.
Я за перо берусь — а как иначе
В бессонницу дожить мне до зари?
То ностальгия мне в окно накатит,
То ветер волком воет со двора.
Самоиронии с лихвой мне хватит,
Чтобы марать бумагу до утра.
А где-то в тёплых странах с вечным летом,
Поев и выпив, люди крепко спят.
Там просто невозможно быть поэтом.
И все о тривиальном говорят.
Но тут плутают мысли в полушарьях
И жгут, как автоген, мне мозжечок,
Чтобы наружу выйти в комментарьях,
Слоновым стадом сделав пустячок.
Так русский ум устроен изначально:
Он в мухе может угадать космизм.
То веселиться, то грустить печально,
Что ты в свой век — сплошной анахронизм.
И, книгу взяв, читаешь до рассвета,
В чём сомневались лучшие умы.
В стихах захочешь написать про это,
Взяв благодарно мудрости взаймы.
…А рельсы стукнут, в будни возвращая,
Сверкнут багрянцем первого луча.
И шум ворвётся в уши, превращая
Ночную лиру в день паралича.
Куда приведёт малограмотная самонадеянность
Кто увлечён не содержанием, а формой,
И судит обо всём по паре кратких фраз,
Свою безграмотность давно считает нормой
И гордо выставляет глупость напоказ.
При этом остро жаждет славы и признанья,
Почёта, поклоненья на своём веку.
Но он добыть себе не потрудился знанья.
Всегда всё в жизни ясно было дураку.
Ему кроссворды, караоке, викторины
Соорудить сподручней в умственный багаж.
Но он-то тужится изобретать доктрины.
И, повышая в споре голос, входит в раж.
Чем очевидней солнце клонится к закату,
Отбросит карлик тем величественней тень.
Там, где авторитет за деньги и по блату,
На смену справедливости грядёт кистень.
Пусть теплятся инстинкты самосохраненья,
И старой гвардии рот гуглом не заткнуть.
Тускнеют в патине усмешек самомненья.
В непониманьи умных трудно упрекнуть.
Наверно, нынче человечество глупеет.
Зато искусственный мужает интеллект.
Так род людской и оглянуться не успеет,
Как превратится в нежелательный объект.
И вспомним мы тогда оттёртые таланты,
Посредственность, что шла наверх по головам.
Поймём, откуда взялись лживые мутанты,
Но будет поздно внять раскаянья словам.
На смену бренным нам нагрянут терабиты,
Кому тщеславия неведом жаркий пыл.
И будут все единовременно убиты,
Кто не предвидел, а псевдоучёным был.
Конкурс красоты
Однажды я попал на конкурс красоты.
Довольно бестолковая затея:
Одни заплатят денег, чтоб сбылись мечты,
Другие — чтоб сидеть, на них глазея.
Тупые девки двух связать не могут слов,
Но ладно ходят, бёдрами виляя.
А спонсор ловит на червя живой улов,
Достоинства их громко восхваляя.
Английских слов с трудом не провернёт язык.
Ведущие же от себя в восторге.
Перебивая и переходя на крик,
Вульгарно пошлы, как в базарном торге.
Среди армян — пузатых денежных мешков
Оглохшие от децибелов геи
Сидят, на свадебных похожи дураков,
И равнодушно смотрят на трофеи.
Давно уже рябит в глазах от дефиле,
Кокошники сменяются бикини.
С закуской слабой плоховато на столе
И кич во всём, как на дурной картине.
Их пленник, полный ты сидишь рабочий день,
А награжденье тянется часами.
И каждой шмокодявке выступить не лень
Занудными с фальцетом голосами.
Так далеко уж за полночь перевалил
Колхозный праздник самопрезентаций,
Что не осталось ни желания, ни сил
Для вымученных публикой оваций.
…Хоть страшно утомлён рыбалкой этой всей,
Закинул на живца и я удило.
Поймал себе плотву и пару карасей…
И избежал объятий крокодила.
Разговор орденов с медалью
Толпа наград на пиджаке атласном
На гимнастёрку смотрит свысока.
В своём великолепии прекрасном,
Где каждый бант — в историю строка.
Средь золота муаровые ленты
Цветами, словно радуга, пестрят.
Как подвигов больших эквиваленты,
Теснят своих коллег за рядом ряд.
Я видел, где-то в Северной Корее
На спину лепят их и рукава
Кто, на груди уж места не имея,
И на штаны спускает их вдоль шва.
С коронами, мечами и орлами
В соседстве гордом звёзды и кресты.
Наверно, эпохальными делами
Добыто воплощение мечты.
С помпезной высоты своей надменно
Глядят на одинокую медаль:
«Тебе нужны собратья непременно.
Хоть к юбилеям пару штук не жаль.
Ты как-то бледно выглядишь, неброско —
Кругляшка на колодке, примитив.
С сигарами в сравненьи — папироска.
Мы не поймём дизайнера мотив.
И ленты твои блёклые помяты.
Наплечным нашим стягам не чета.
Мы — славы полководцы, вы — солдаты,
Кирзовая пехота, простота…»
Медаль в ответ была немногословна,
Как, верно, и положено ей быть.
Поскольку знала, как это условно.
Не по заслугам честь легко забыть.
«А ленты мои слёз впитали влагу
И пота с кровью выпили сполна», —
Медаль сказала скромно «За отвагу»,
Фальшивые умывши ордена.
Крупицы мудрости
Крупицы мудрости, как бисер, мы не мечем.
Ведь к знаниям обычный боров глух.
От глупости, страстей, ошибок словом лечим,
Но только тех, кто не утратил слух.
Аркаше Райкину в убогом подражаньи,
Что осторожный смеха был раввин,
Сатира вся сейчас свелась к тупому ржанью
С акцентом где-то ниже пуповин.
Так вкуса кругозор оставил на рояле
Для всех мелодий клавиш лишь пяток.
Чтобы осанну власти гордо мы играли
И «мурку» для подвыпивших чуток.
А книги не в чести и толстые журналы.
Зато от клипов, игр отбоя нет.
Для умных приоткрылись новые анналы,
Для остальных болото — Интернет.
Но вот стихи пока компьютер не напишет,
Хотя программа рифму подберёт.
Не чует сердцем он, чем социум наш дышит.
И в самой совершенной форме — врёт.
Избытком фактов трудно подменить анализ,
Способность рассуждать и сочинять.
А коль ещё и за златым тельцом погнались,
То опыт поколений не понять.
Ведёт ЕГЭ свою дебильную работу,
Штампуют ВУЗы серых дурачков.
Страна готовит потребителей пехоту,
Дав терпилойдам бонусных очков.
Система постоянно понижает планку:
Не те писатели, учителя.
Учёные напоминают содержанку,
Готовую на всё за три рубля.
Крупицы мудрости нельзя метать, как бисер —
Не всякая готова к ним свинья.
И даже те, кто защитили нудный диссер,
Но не постигли смысла бытия.
Брюмер
Дождит погода. Дует. Холодает.
Готовится сковать свободу рек.
Мешки для белых хлопьев запасает,
Чтоб кинуть нам под ноги первый снег.
Здесь всё длинней, безрадостнее ночи,
Хоть ото дня урвём мы каждый луч.
Но ощущаем кожей, что короче
Отрезок жизни, когда ты везуч.
Исчезли декольте и сарафаны,
Чулки и шляпки, шорты и пленэр.
Надвинулись шарфы, зонты, туманы
И с летом разорвавший связь брюмер7.
Из певчих птиц остались лишь вороны
Да попугаи в клеточном тепле.
Одни — как готов чёрные бароны,
Другие — как попса навеселе.
Свидания сместились в рестораны.
Хандра, прогулкам положив конец,
Присыплет соли в ноющие раны
И разольёт по небесам свинец.
Покрышки ощетинились шипами,
Готовые вгрызаться в гололёд.
А шапки подружились с черепами
Теперь на дни и ночи напролёт.
Пора расстройств, психозов, обострений
И сбора урожая новых жертв.
На протяженьи многих поколений
В дремоте гуманизм, как будто мертв.
Грядёт покой, одетый в белый саван,
Вновь спячка по берлогам до весны.
Отходит осень болью по суставам.
И мы зиме, как листья, не нужны.
Мечты полковника
«Пора создать комиссию чекистам
По пересмотру ваучерных дел.
Всем олигархам, на руку нечистым,
Припомнить их хищений беспредел.
За все приватизации итоги
По гамбургскому счёту с них спросить.
Срубив богатым глиняные ноги,
Сумеем справедливость воскресить.
А я б бесплатно раздавал им туры
В музей истории НКВД.
Пусть их сопровождают жёны-дуры,
Поднявши булки с золотых биде.
Пусть дети их, что в Лондоне застряли,
В музей на пытки сходят поглазеть.
Пока у них британцы не отняли
Возможность незаконно богатеть.
От жадности нет лучшего лекарства,
Чем древняя физическая боль,
Вскрывавшая измены и коварства
И каждого взаправдашнюю роль.
Развяжут языки про все оффшоры
Заплечных дел крутые мастера.
И всё вернут награбленное воры,
Что числили своим ещё вчера.
Что наваяли в Жуковке, Барвихе,
Отдать стране под детские дома.
Что умыкнули при неразберихе,
С процентами, как долг, гасить сполна.
И чтоб нигде за морем не укрылись.
Смотри, китайцы же — не дураки:
Всех жуликов, что за госсчёт кормились,
Нашли и разорвали на куски.
Поставить к стенке всех, а как иначе?
Ведь сколько лет жируют на трубе…» —
Мечтал вдали на загородной даче
Так отставной полковник ФСБ.
Новая сказка о золотой рыбке
У меня один знакомый
Сказку Пушкина прочёл.
И, тщеславием влекомый,
К морю с неводом пошёл.
Дай-ка, думал, брошу корму,
Чтобы рыбку приманить.
И от штиля море к шторму
В одночасье изменить.
Знал, что призрачное счастье
В мутной ловится воде.
А в бушующем ненастье
Посочувствуют беде.
Разбросал по дну монеты,
Социальную сплёл сеть.
И, как в притче у поэта,
Стал о тяжкой доле петь.
Что старуха, мол, плохая,
Что рыбачить не с руки…
Тут владычица морская
Встряла в невод от тоски.
Дёрг её: «Попалась, вобла!
Отвечай, как на духу.
У меня в котомке скрёбла —
Вспотрошу и на уху.
А чтоб избежать закланья —
Видишь, как я сеть тащу —
Мне исполни три желанья.
Так и быть уж — отпущу.
Я хочу быть академик,
Доктор и посол сейчас,
Чтобы было много денег…
И всё это вместе — раз».
«Ладно, — отвечала рыбка, —
Вот диплом и агреман.
На лице твоём улыбка,
Полон золотом карман».
«А ещё хочу, чтоб Папа
Был мне Римский, как свояк.
Чтоб была во власти лапа
И пожизненный стояк.
Чтобы Нобелевских премий
Дали мне четыре-пять.
И из разных академий
Приглашали состоять».
«Будь по-твоему, чудило,
Позвоню я в Ватикан.
За тебя махнут кадило.
И виагры дам стакан.
Будешь ты лауреатом —
Физик, химик и поэт.
И за мир борцом пи@датым
Будешь громко ты воспет».
«А теперь хочу, чтоб Путин
Мне прислуживать бы стал.
И хотя я был распутен,
Чтил меня, как идеал.
Чтоб преемником назначил.
Я б вертел всех на @ую.
Вот такую сверхзадачу,
Как наказ, тебе даю».
Ох, совсем не ту услугу
Запросил себе старик.
Вздулась иглами, как фугу,
Рыбка, перейдя на крик:
«Да пошёл ты, старый лесом!
Знай, что больше ты — никто.
Будешь в преисподней бесам
Раздувать огонь лет сто.
Ты обратно — неуч снова,
В кошельке твоём труха.
Оставайся рыболовом,
Кушай рыбьи потроха.
Вновь сюда не возвращайся,
Мой не нарушай покой.
Лучше с глупостью прощайся —
Зуд твой снимет, как рукой.
Бросишь невод в воды эти —
Дети позовут отца:
«Тятя, тятя, наши сети
Притащили мертвеца…»»
Предзимний оптимизм
Ты от Дедушки Мороза
Не успеешь взять конфеты…
Оливье, носки, мимоза,
Куличи — и снова лето!
В иллюзорных мирах
Дурак решил быть в мире самым главным.
И в этом прежде убедил себя.
Он никого вокруг не числил равным,
Лишь собственное эго возлюбя.
Купил дипломы, так как деньги были,
Смешною мишурой расцветил грудь.
И сказки о себе подал, как были,
В легенду сплёл постыдной жизни муть.
Хоть был он жаден, всё же нанял свиту,
Что всуе чертыхаясь и кляня,
Литавры привнесла в его сюиту,
Но мало было дураку огня.
Придирчив, как богатая старуха
К альфонсу за ничтожный гонорар,
Он требовал, чтоб лесть ласкала ухо,
И сам себя пиарил, как товар.
Себе он видел ровней президентов
И лидеров конфессий, но не всех.
Ежесекундно ждал аплодисментов
И принимал за одобренье смех.
Чтоб совместить действительность со снами,
Он пристрастился к разным веществам.
Сорвало крышу дураку цунами —
Себя он уподобил божествам.
И с пафосом, достойным теософа:
«Я — новый Иисус!» — он изрекал.
Для богохульников — своя Голгофа,
Но этого дурак не просекал.
Для истины нет надобности в крике.
И Библией отвергнут был кумир.
Дешёвка очевидна в каждом фрике,
Построившем свой иллюзорный мир.
Не попадайте в сумасшедший дом
В свой разум не пускайте сумасшедших,
Не будьте с ними на одной волне.
Иначе в бедах всех произошедших
Они причиной могут стать вполне.
Умалишённым хочется поддакнуть,
Чтоб острого припадка избежать.
Такое с умным видом могут вякнуть,
Что хочется в отчаяньи бежать.
Ты будешь в состоянии тревоги
И внутренне всё время напряжён.
От санитаров тщетно ждать подмоги,
Когда ты с ним ментально сопряжён.
Он одержимость и тебе внушает,
Твой нравственный стирая ориентир.
Заразное безумство разрушает
Устойчивый и трезвый взгляд на мир.
Тогда ты сострадание не путай
С предательством всех ценностей своих.
Пойдёшь за ним со внутреннею смутой,
Сам в одночасье сделаешься псих.
Частенько интриганы и задиры,
Хоть говорят про дружбу и любовь,
При близком рассмотрении — вампиры,
Что пьют из вас энергию и кровь.
На молодых смертельную усталость
Навеет сумасшествия микроб.
А тех, кому и жить осталось малость,
Палата номер 6 толкает в гроб.
Не оправдать ни лёгкими деньгами
Затраченного времени и сил,
Ни тем, что сам-то дружен ты с мозгами,
Когда ты сопричастности вкусил.
Так, сторонясь субъектов аномальных,
Чей бред воспринимается с трудом,
Старайтесь быть в компании нормальных.
Не попадайте в сумасшедший дом.
Ноябррр…
Как от погоды мы зависимы всецело!
На дождь со снегом с ужасом смотрю,
И ноет холодом испуганное тело
С извечной неприязнью к ноябрю.
Озон дававшие ещё недавно листья
Сегодня превратились в грязь и тлен.
А только в октябре багрянец, охру лисью
Вплетал художник в тканый гобелен.
Хозяин из дому в такой кошмар собаку
Не выпустит. Да и не выйдет сам.
Затеяли вода и воздух в небе драку,
А достаётся беззащитным нам.
В такую пору понимаешь, что камины
И грог придуманы не для зимы.
А чтоб намокшие просохли ноги, спины,
Прогрелись и не заболели мы.
В такие ночи надо согревать друг друга,
Искать в любви и дружбе позитив.
С природой вместе легче двигаться по кругу
И чокнуться, испив аперитив…
Doctor George
К 50-летию Ж. А. Ашуева
Кавказ людей рождает благородных.
В них дух высок, как горные хребты.
Узнав их лучше, внутренне свободных,
Ты хочешь с ними перейти на «ты».
Здесь чтут за возраст, мудрость и заслуги.
Здесь любят справедливость и покой.
Умеют добротой лечить недуги
Вдали от шума жизни городской.
Мужчина знает, что есть слова твёрдость.
А женщина хранит очаг и честь.
В нас имя «Дагестан» вселяет гордость
За то, что среди нас такие есть.
В одной семье, как в зеркале народном,
Отражены талант, любовь и труд…
От бабки с элексиром трав природным
Дар исцелять — наследный изумруд.
Отец, имея золотые руки,
В резьбе мог воплотить свои мечты.
А сын, всегда голодный до науки,
Ходил учиться аж за три версты.
Он вырос в мирового эскулапа,
Оставшись верным Родине своей.
И дочери такой достался папа,
Чтоб был примером для её детей.
Нас вместе свёл мистически не случай,
А общий друг. И промысел небес.
В стремнинах нашей зрелости кипучей
Взаимный пробудился интерес.
Во имя бескорыстной дружбы нашей
Пусть весь твой род благословит Аллах!
Всего тебе желаю полной чашей,
Мой добрый брат — Ашуев Жаруллах!
Женщины с детьми
Прекрасна женщина с детьми!
Она по жизни состоялась.
И ей осталась только малость —
Подняв их, вырастить людьми.
Нет связи женщины прочней,
Чем с тем, кого она носила
И в муках родила, вскормила
Для материнства светлых дней.
Она, конечно, не отдаст
Своё сокровище мужчине,
Коль по какой-либо причине
Сочтёт, что муж её предаст.
Животный женский эгоизм
В ребёнке не признает личность,
Чтоб мстить отцам за их циничность.
Но безотцовщина — трагизм.
Она считает, что опять
Найдёт любовь на брачном рынке,
И рассуждает по старинке,
Что могут и с приплодом взять.
А что мужчина? Он познал —
Чужая кровь своей не станет.
В душе ребёнка будет занят
Отцом семейный пьедестал.
Когда ты молод иль богат,
Чужую взять готов поклажу
И со своею вместе даже
Легко тащить в Эдема сад.
Но льётся время в решето.
И коль ресурсы на исходе,
В чужом копаться огороде
Ты не захочешь ни за что.
Пусть будет каждому своё:
Самцов надёжных ищут самки.
И отчимов находят мамки,
А молодые — старичьё.
Прекрасна женщина с детьми!
Но лучше бы в любви твоими.
Чтобы твоё прославить имя.
А ты учи их и корми.
Сколько весит душа
Душа, ты сколько весишь граммов?
Ты невесома и легка,
Когда паришь под сводом храмов,
Летишь, мечтая, в облака.
Ты, расставаясь с бренным телом,
Таким изношенным в грехах,
В иных мирах займёшься делом,
Земной искореняя страх.
Кто жил гармонии послушным
И наслаждался каждым днём,
Уменью быть великодушным
Придал пространственный объём.
Ты сфер космических достойна
И во дворце, и в шалаше.
Но если совесть неспокойна,
Какая тяжесть на душе.
Кто в подземелье своём душном
Над златом краденым дрожал,
Чах, нищим духом и бездушным,
Он лишь презрение стяжал.
Материальная культура
Открыла лишь одну нам грань.
Душа — не лампа абажура,
Что светит мутно через ткань.
Как путник следовал фиакром
По лабиринтам городов,
Душа течёт по нашим чакрам
Рекою прожитых годов.
Кто чувств волнением воздушным
Влеком, как тяжестью в трусах,
Слывёт прямым и простодушным —
Измерить трудно на весах.
А кто поток направил в темя,
Весомых мыслей наплодив,
Того увековечит время,
Душою щедрой наградив.
Душою, как дыханьем Бога,
Отмечен всякий человек.
Добрее надо быть немного,
Чтобы продлить земной свой век.
Необязательность
Как слой культурный нынче тонок!
Где воспитанья дефицит,
Самонадеянный подонок
Тревожит, как аппендицит.
Иль дева в поисках свиданий
Назначит время рандеву…
И пропадёт без оправданий,
Подобна, впрочем, большинству.
Пообещать и не явиться,
Не сделать, не предупредив —
Как, обманув, не повиниться,
Украсть, себе же навредив.
Недорого чужое время.
И к точности привычки нет.
На авансцену вышло племя,
Чей воспитатель — Интернет.
За оскорбление по роже
Лох сетевой не огребёт.
И ты для них — простой прохожий,
Снующий нервно взад-вперёд.
Сиюминутные проблемки
Заполнят суетой их дни,
Как толпы вестибюль подземки…
Потом останутся одни.
Им ожидания, как пояс,
Придётся затянуть рывком.
Жизнь подбирает тех, как поезд,
Кто с расписанием знаком.
Родители, внушите детям
Способность уважать других,
Им счастье дав уменьем этим
Привлечь возможностей благих.
Ответственность, как дисциплина,
Даёт в общении успех,
Избавит от хандры и сплина,
Дурных эмоций и помех.
Необязательность есть хамство
Лишь озабоченных собой.
Эгоцентричное упрямство
Живущих с миром вразнобой.
Матримониальная рулетка
Знакомств листаешь ты альбомы,
Как Википедию судеб.
Как все сюжеты нам знакомы!
И как нелёгок брачный хлеб.
Лет молодых баланс ошибок
Сегодня трезво кто подбил,
Фальшивых избежит улыбок —
Он уже верил и любил.
Что ни аккаунт — страстей руины
И призрачный маяк надежд.
«Гормоны счастья» эндорфины
В руках безграмотных невежд.
Что ни гусар или кокетка,
Земной не скроешь интерес.
Азартно крутится рулетка,
Которую вращает бес.
Мужчинам нужен секс, кухарка
И в «чёрный день» стакан воды.
А баба — это средств доярка,
Счёт выставляет за труды.
И на местах семейных капищ
В пустых скелетах городов
Ты сотни лиц перелопатишь,
Устав смертельно от трудов.
Ты мимо триумфальных арок
Чужих мифических побед
Бредёшь и ищешь свой подарок
Меж меркантильных слёз и бед.
Зря в тире не берёг патроны,
На вскидку бил из всех стволов.
Пришёл момент считать уроны
И свой сомнительный улов.
Одна в рулетке русской пуля.
Крути свиданий барабан,
Перед экраном горб сутуля
И теша свой самообман.
Всё в этом мире лживо, бренно.
Но ведь не повод лить в компот.
Поверь в себя и непременно
Свой можешь выиграть джекпот.
Побирушки
Говорят, сейчас просить не стыдно.
Раньше это было западло.
Не дадут, так вовсе не обидно.
А дадут — считай, что повезло.
Раньше человек держался гордо,
Ныл, но не протягивал руки.
Побирушкам всем плевали в морду,
Нищим лишь давали медяки.
Инвалидам, немощным старушкам
И больным гуманно подсобить.
Но не наглым фрикам и подружкам,
Чтоб ещё один айфон купить.
А сейчас послушные азарту
Всё, не заработав, потреблять:
«Киньте, люди добрые на карту, —
Просят, — ну, хотя бы тысяч пять».
Не привычные к любым работам,
Не пошли учиться в институт…
Как ты объяснишь мордоворотам —
Деньги на деревьях не растут.
…Джип подъехал бодро к переходу:
«Дядя, дай-ка денег на бензин!
Отобрал гаишник кэш по ходу,
Надо бы заправить лимузин».
Толпы женщин просят в Интернете:
На билет, на сиськи, на еду,
Платья, отдых, тачки — всё на свете.
За обман потом сгорят в аду.
Униженье просто стало нормой.
И достоинство уже претит
Заменившим содержанье формой,
Чей так непомерен аппетит.
Я воспитан сдержанностью буден —
Лишнего куска не откушу.
Как бы ни был путь мой многотруден,
Ни о чём других не попрошу.
Мы жили в эпоху предателей
Мы жили в эпоху предателей,
Сползая всё глубже на дно.
Расцвёл конформизм обывателей,
Которых губило вино.
Мы жили в эпоху продажности.
Где худших подняла волна.
От недальновидной их жадности
Хребет надломила страна.
Мы жили в эпоху забвения
Всех подвигов, жертв и побед.
Достойны проклятий, презрения
Навлекшие тысячи бед.
Мы жили в эпоху безверия.
Стал бизнесом каждый приход.
Фатального краха в преддверии
Попы обирают народ.
Мы жили в эпоху стяжательства,
Где взятки и средств воровство
В систему сплелись вымогательства,
Чиновников вскрыв естество.
Мы жили в эпоху дремучую
Профанов во всех областях.
Безграмотность стала могучею.
И много мигрантов в гостях.
Мы жили в эпоху развратности,
Где скромность и стыд растеряв,
Судьбы умножаем превратности,
Свободы лишившись и прав.
Мы жили в эпоху тщеславия,
Поддельных дипломов, заслуг,
Где липовых книжек заглавия
Покажут, как страшен недуг.
Мы жили в эпоху отчаянья,
Конец ознакомительного фрагмента.
Оглавление
- Вместо предисловия.. «Писательница» (рассказ)
- «Девять замечательных жизней»
- «Мои девять жизней»
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги 9 жизней. Стихи предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
