Стальные клыки зверя

Николай Егорович Ревизов, 2017

Картавый, бандит – убийца, половину жизни проведший за колючей проволокой, развивший в себе нетрадиционные способности, вызывающие у противника чувство неуверенности и страха, бежит из лагеря, куда его определил, как он подозревал, кто-то из своих. Бывший ученый, вставший на криминальный путь, чтобы отомстить, чтобы в поисках сильных ощущений пережить личную трагедию, мобилизовав для этой цели свои незаурядные способности и знания ученого, упорно пытается начать новую жизнь, но обстоятельства..

ГЛАВА 12

День начинался весело. В небе ни облачка. Солнце было лишь на полпути к зениту, а уже вовсю пекло.

— Вот сдадим товар, и исполнится твоя заветная мечта… — улыбаясь, говорил Егоров.

Они расположились с Рыжим на траве, возле старой водокачки, которая в юности Егорова было далеко за городом, а теперь многоэтажные дома бестолково толклись совсем рядом.

— Станешь ты богатым…

Рыжий угрюмо промолчал. Его заветной мечтой было иметь нормальную, как у всех людей, голову, а человеку с такой дурацкой башкой даже богатым быть не интересно.

Егоров лежал на спине и смотрел в голубое безоблачное небо, настроение было не самое плохое — после полосы неудач у них за этот месяц выгорает уже третье дело. Ночью они вынесли из склада шестнадцать соболиных шуб.

— Тысяч на двести каждая потянет, — вначале предположил он. Купец предложил меньше, но не на столько что бы можно было расстраиваться. Осталось только скинуть товар. Денег у него скопилось прилично. Как жить дальше?

Вспомнилась Наташа. Лицо жены было печальным, строгим. Таким оно становилось, когда она была чем-то недовольна. Егоров сглотнул сразу набухший комок. Он бросил взгляд на часы — купец товар забирать не торопился.

— Может, еще раз позвонишь?

— Да подождем, — не согласился напарник.

Он лежал на траве и щепкой пытался сбить с пути муравьишку, но тот, куда бы его Рыжий ни направлял, все время стремился в одну и ту же сторону — насекомое знало, чего хочет. Послышался звук автомобиля. Егоров насторожился. Из переулка выскочил грузовичок. Рыжий отрицательно покачал головой.

— Кажется, купец сорвался, — усмехнулся Егоров. — Делать-то что будем?

— Да договорились железно! — обиженно протянул Рыжий. — Мужик надежный.

Они замолчали. Егоров задумался. Деньги есть. С деньгами можно что-то придумать: например путешествовать. Разные страны, материки, но на душе такая боль, ни в какой Африке от нее не спрячешься. А почему путешествовать? Можно в экспедицию! На вершину или в пещеру, в джунгли, в глубину морскую — там риск, адреналина может, больше чем в воровстве! Надо так и сделать, сдать товар и все — завязать, бросить. Егорову стало легко. Он вдруг понял, что может жить по-другому — воровать противно. Вновь послышался звук автомобиля и из ближайшей улицы выскочил фургон"УАЗик"

— Ну, наконец-то! — с облегчением выдохнул Рыжий. Вскоре фургон подкатил к ним и из кабины вылез невысокий узкоплечий парень.

— Давай товар! — сходу потребовал он.

— Покажи сначала деньги! — остановил его Егоров.

Тот вернулся в кабину, достал кейс и, подхватив его под мышку, спросил:

— Товар где?

— Пачки будем распечатывать, — предупредил Егоров.

— Ладно, — согласился узкоплечий. — Сначала бы на товар посмотреть?

— Покажи ему, — крикнул Егоров напарнику, и Рыжий с парнем ненадолго скрылись в будке.

— Товар хороший, — похвалил узкоплечий, когда они вернулись, и направился к машине. Он открыл заднюю дверь фургона, оттуда выпрыгнул крупный мужик. Его смуглое, с тяжелой нижней челюстью лицо и автомат в руках делали ситуацию абсолютно ясной.

— К стенке, — спокойно произнес он, даже не пытаясь пугать оружием. Была в его скрежещущем голосе такая убежденность в своем превосходстве, что Егоров растерялся. Он всегда терялся перед наглостью, лишь потом спохватывался — этот мужик с тяжелой челюстью не грабил, он просто их не считал за людей. Егоров побрел к будке.

— Ты, сплюснутый, — прикрикнул бандит на Рыжего, который не спешил выполнять команду. — Я что сказал?

Рыжий не переносил, когда ему напоминали о форме его головы, но тут промолчал.

Шофер начал таскать из будки и складывать в фургон меха. Смуглый стоял у машины и равнодушно смотрел куда-то вдаль. Егоров с напарником, прислонившись к стене, растерянно наблюдали, как их товару налаживают ноги. Наконец, узкоплечий закончил. Бандиты не торопясь перекурили, затем шофер полез в кабину, а смуглый забрался в фургон, одной рукой придерживая дверь. В другой у него была скорострельная игрушка, ствол которой глядел в сторону быстро обедневших подельщиков.

— Пока не повернем, стойте смирно, — предупредил он обыденным голосом, но его холодный цепкий взгляд говорил: иначе будет плохо — в это верилось сразу.

Машина тронулась с места, Егоров дернулся, но Рыжий схватил его за руку:

— Это же Череп!

— Тот самый?

Машина повернула за поворот и исчезла из вида.

— Все — закрываем лавочку, — спокойно произнес Егоров, хотя внутри у него кипело.

Они опустились вниз, где в кустах была спрятана машина. Егоров завел"Жигули", подождал, пока Рыжий усядется рядом, а затем придавил педаль газа — машина рванула с места. Егоров в бешенстве гнал"Жигули"по проселку. Трясло и кидало, но Егоров, вцепившись в баранку, не сбавлял скорость.

— Говорил ведь Заика — мочить надо Черепа! Боятся, козлы, — запричитал Рыжий. — Надо же, сколько добра ушло!

Когда выбрались на шоссе, Егоров дал себе волю — мотор запел, девятка шла за сто сорок.

— Гад позорный! Падла, как не повезло… Ну, ништяк, ништяк! — всю дорогу Рыжий ныл, проклиная судьбу. У Егорова и так было паскудно на душе, да еще это нытье напарника — хотелось остановить машину и набить ему морду.

— Может, этот Череп не так и опасен? — сдерживая себя, спросил он.

— Торопыга тоже так посчитал, а Череп взял да и отрубил ему голову.

— А ты видел? Может не рубил? Знаешь, многие любят пустить слушок для авторитета!

— Мне Стакан рассказывал, он сам был там. А потом подтвердил Рамс, Гоблин тоже был там. Дело было возле мебельной фабрики, прямо за гаражами. Череп взял топор, маленький такой, с такими туристы ходят, и сказал Торопыге: ты, гад, делай, что велю, а то башку смахну. Торопыга ему не поверил. Даже газеты писали: нашли, мол, мужчину без головы.

Егоров подъехал к дому и остановил машину. Рыжий подождал, пока тот загонит"Жигули"в гараж, и они вместе поднялись в дом. Рыжий сбросил ботинки, прошел к столу. Егоров сел напротив и зло заметил:

— Купец-то твой сдал нас! Разобраться бы с ним!

— Че разбираться? На крючке он сидит у Черепа! Ясное дело.

— Ну и что с того? Что так козлу и спустить?

— Если Череп кого зарядил — не сорвешься!

— Теперь выходит наша очередь?

— Засветились мы…

Егоров надолго засмотрелся в окно. С его места были видны лишь крыши домов напротив, да небо. Было заметно: он напряженно размышляет. Рыжий молчал, ждал, что скажет шеф.

— Я думаю, Черепа надо будет сдать, — наконец, произнес тот.

— За что? — поинтересовался Рыжий.

— За убийство.

— За Торопыгу? — уточнил Рыжий.

— Да. За него. За убийство срок будет не маленький.

— За Торопыгу много не дадут. У него четыре судимости.

— Неважно. Его будут судить за убийство человека. У самого Черепа, поди, уже есть судимости?

— Есть, но вот сколько, не скажу.

— Видишь, он — рецидивист. Срок будет приличный!

— А дадут ли? — Рыжий скептически поджал губы. — Имей в виду — против него показаний не будет.

— А Рамс? А Стакан? А Гоблин?

— Да нет, те побояться!

— А может, ты что-нибудь и за ними знаешь? Чтобы их прижать можно было!

— Да, кое-что есть. За Стаканом — пара магазинов, а у Рамса так себе, зашел в аптеку, а там и брать-то нечего. А Гоблин… я не хочу его подставлять, все таки работали одно время вместе. Но все равно, они не попрут против Черепа.

— Там будет видно, — Егоров поднялся и подошел к шкафу, где на полках лежали кипы старых газет. Он был спокоен, бешенство улеглось, потому что знал: наехать на себя вот так запросто он не позволит. Егоров начинал охоту и чего бы это ему не стоило… Череп противник страшный, но всего лишь уголовник и явно умом не отличается, так что…

— Сначала примемся за Стакана, — Егоров разложил газеты на столе, взял ручку и чистый лист бумаги. — Что знаешь за ним.

— А че я знаю? Все…

— Ну, какие магазины, когда…

— А! Ну, это….

Через час анонимки были готовы. Егоров запечатал их в конверты, надписал адреса и подал их Рыжему.

— Бросишь в ящик у почтамта. Давай, отнеси сейчас же!

— Ладно, — согласился Рыжий и поднялся с дивана. На улице было пасмурно. Он доехал до почтамта на автобусе. Бросив в щель ящика оба конверта, прошел к остановке, сел в трамвай и удобно устроился на сиденье у окна — путь предстоял неблизкий. Дом, в котором он снимал комнату, находился на окраине города. Трамвай бойко стучал колесами о рельсы. Чем дальше от центра, тем дома становились все ниже и ниже. Их облик делался попроще, уже не было в них аристократизма домов центральных улиц, а ближе к окраине дома пошли сплошь развалюхи, в которых нужда глядела во все окна.

— Не понимает шеф воровской жизни, — думал Рыжий, — не вор он, хотя и ворует. Не может вор дать показания на своего, хоть убей! И это не просто опасно, но есть и воровская честь, да язык не повернется! Всегда было так — кто сильнее, тот и прав. Что тут поделаешь, закон джунглей. Череп сильнее, да еще как сильнее. Против него ничего не сделаешь, надо понимать! Хотя Егорова, и сам черт не поймет, вроде, тоже не прост, ох как не прост. Но Череп есть Череп!

Рыжий сошел с трамвая за остановку до своей. На углу стояла старая церковь, деревянная, давно просившая ремонт. Ради нее он и сошел заранее. Рыжий замедлил шаги, ему хотелось зайти вовнутрь, хотелось зайти уже не раз, но почему-то он не решался. Сегодня в церковь входили и выходили из нее люди, в основном женщины, чаще пожилые, но были и молодые, хорошо одетые. Рыжий вошел тоже. Внутреннее убранство поразило его: богатая роспись стен и потолка, блеск золота, и голос — густо наполнявший большое помещение. Рыжий постоял в толпе молчаливых, чем-то похожих друг на друга людей. Может, выражением лиц? Их, верно, делали похожими мысли об одном и том же.

Рыжий осторожно, стараясь не мешать службе вышел. От церкви он спустился вниз к маленькому домику, где у одинокой старухи снимал комнату. Тихо отворил дверь, что бы не беспокоить пожилую женщину и прошел к себе в комнату. Сегодня почему-то в глаза бросилась убогость его жилища. В голове мелькнуло: он может позволить себе жилище и побогаче, но хлопотать ему было лень, да и большой надобности в том не было — он привык к простоте своего существования.