Глокая куздра

Николай Волынский

Судьба семьи Николая II, их врача и слуг – самая большая тайна века, переходящая в самую большую аферу. Всех ли расстреляли? Удалось ли кому-либо спастись? Кто похоронен в соборе Петра и Павла под именем Романовых?Автор, петербургский писатель и журналист Николай Волынский, доказывает несостоятельность всех официальных версий и беспомощность молекулярно-генетических экспертиз. Читатель вместе с автором, вступив на остроувлекательный путь, раскрывает эту самую большую тайну… Окончательно.

Самоуправство уральских большевиков

Но уральские большевики расценивали такой вариант — суд и сохранение жизни Романовых — как предательство революции и требовали расправы. Несколько раз екатеринбургский комиссар Ш. Голощёкин (Филипп) ездил в Москву к Ленину и Свердлову за лицензией на убийство, ссылаясь на то, что к Екатеринбургу приближается фронт и Романовы могут быть захвачены белыми.

Свидетельствует чекист и участник расстрела М. Медведев (Кудрин).

[Накануне рокового события, 15 июля, Голощекин вернулся с очередных переговоров с Лениным и Свердловым.]

«…Когда я вошел [на заседание группы членов Уралсовета], присутствующие решали, что делать с бывшим царем Николаем II Романовым и его семьей. Сообщение о поездке в Москву к Я. М. Свердлову делал Филипп Голощекин. Санкции Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета на расстрел семьи Романовых Голощекину получить не удалось. Свердлов советовался с В. И. Лениным, который высказывался за привоз царской семьи в Москву и открытый суд над Николаем II и его женой Александрой Федоровной, предательство которой в годы Первой мировой войны дорого обошлось России.

— Именно всероссийский суд! — доказывал Ленин Свердлову: — С публикацией в газетах. Подсчитать, какой людской и материальный урон нанес самодержец стране за годы царствования. Сколько повешено революционеров, сколько погибло на каторге, на никому не нужной войне! Чтобы ответил перед всем народом! Вы думаете, только темный мужичок верит у нас в доброго батюшку-царя. Не только, дорогой мой Яков Михайлович! Давно ли передовой ваш питерский рабочий шел к Зимнему с хоругвиями? Всего каких-нибудь 13 лет назад! Вот эту-то непостижимую «расейскую» доверчивость и должен развеять в дым открытый процесс над Николаем Кровавым…

Я. М. Свердлов пытался приводить доводы Голощёкина об опасностях провоза поездом царской семьи через Россию, где то и дело вспыхивали контрреволюционные восстания в городах, о тяжелом положении на фронтах под Екатеринбургом, но Ленин стоял на своем:

— Ну и что же, что фронт отходит? Москва теперь — глубокий тыл, вот и эвакуируйте их в тыл! А мы уж тут устроим им суд на весь мир.

На прощанье Свердлов сказал Голощекину:

— Так и скажи, Филипп, товарищам — ВЦИК официальной санкции на расстрел не дает¹.

Конечно, может возникнуть вопрос о неофициальной, но это уже из области современных умственных спекуляций. На сей момент не доверять свидетельству Кудрина оснований у нас нет.

Надо учесть и политическое самоощущение уральских большевиков. Они считали ВЦИК и Совнарком не намного выше Уралсовета. Выше, но только — чуть-чуть.

О том, что большевистское правительство не собиралось убивать Романовых, свидетельствуют многие источники.

К примеру, за несколько дней до расстрела Ленин, ничего не подозревавший и обеспокоенный сообщениями зарубежной прессы о уже случившейся гибели Романовых в Екатеринбурге, требует слухи проверить и сообщить, обеспечена ли арестованным безопасность. В ипатьевский дом лично отправился командующий группой советских войск Р. Берзин и в телеграммах в Совнарком и ВЦИК сообщил: «Все члены семьи и сам Николай Второй живы. Все слухи о его убийстве — провокация».

16 июля поздно вечером, в половине десятого, из Екатеринбурга Ленину была отправлена телеграмма: «…Суд [над Романовыми] по военным обстоятельствам не терпит отлагательства, ждать не можем. Если ваше мнение противоположно, сейчас же вне всякой очереди сообщите. Сафаров, Голощекин».

То есть, даже за 2—3 часа до расстрела уральские большевики санкцию Москвы на расстрел не имели. Мало того, они предполагали, что у Центра может быть противоположное мнение.

А вот свидетельство В. А. Воробьева — редактора местной газеты «Уральский рабочий» и одновременно охранника в ипатьевском особняке.

«…Терпению моему суждено было подвергнуться тягчайшему испытанию: лишь на другой день утром, т.-е. 18 июля, удалось добиться к прямому проводу Я. М. Свердлова. На телеграф для разговора с ним поехали Белобородов и еще кто-то из членов президиума Областного Совета. Я не утерпел и поехал тоже.

Помню, товарищам моим было очень не по себе, когда они подошли к аппарату: бывший царь был расстрелян постановлением президиума Областного Совета, и было неизвестно, как на это самоуправство будет реагировать центральная власть, Я. М. Свердлов, сам Ильич…

Попадет нам, или не попадет?

К аппарату сел сам комиссар телеграфа. [Председатель Уралсовета] Белобородов начал диктовать ему то, что надо было передать Москве.

Затаив дыхание, мы все нагнулись к выползавшей из аппарата телеграфной ленте, на которой точками и черточками замаскировались чеканные, почти металлические звуки свердловского голоса.

— Сегодня же я доложу о вашем решении президиуму ВЦИК. Нет сомнения, что оно будет одобрено, — говорил Свердлов. — Извещение о расстреле должно будет последовать от центральной власти. До получения его от опубликования сообщения воздержитесь…

Мы вздохнули свободнее: вопрос о самоуправстве можно было считать исчерпанным…»²

Примечания

1

Из воспоминаний участника расстрела царской семьи М. А. Медведева (Кудрина). Дек. 1963 г. РЦХИДНИ. Ф. 588. Оп 3. Д. 12. Л. 43 — 58.

2

Воробьев В. А. Конец Романовых. (К десятилетию казни Николая II). Из воспоминаний. // Прожектор. М., 1928. №29 (147), с. 24—26.