Виллем Шоу: туда, где заходит солнце

Николай Викторович Остренко (Nicolas Madeyra), 2019

Вторая часть романа, продолжение спин-оффа "Виллем Шоу: бесчестье" в сеттинге "Хроники Темновековья". Глобальная техногенная катастрофа откатывает мир 21 века в век 19. На смену хайтек-технологиям и айти-ресурсам приходят вновь паровые машины. Главным ресурсом в мире является не нефть, а уголь, а мир западного полушария превращен в пустыню. И всё из-за личных амбиций главного антагониста серии романов «Хроники Темновековья» испанца по прозвищу Мадейра. Не менее значимые события истории происходят в это время в Англии. Неовикторианство в самом разгаре благодаря английскому сквайру премьер-министру Виллему Шоу. Его незаконно судят, лишают титулов и сажают в тюрьму, где обесчеловечивают. Затем волей обстоятельств он оказывается в охотничьих угодьях пригорода Гринвича, где выживает в борьбе с охотничьими машинами. Удастся ли главному герою вернуться домой, узнать всю правду, возвратить своё честное имя и отомстить врагам? Узнаете на страницах второй части романа.

Госпиталь I

Виллем лежал в постели и смотрел в потолок. В палате с умилением подметала и мыла полы уборщица напевая надоедливую песенку, которую постоянно крутили в прайм-тайм по радио. Пациента совсем не беспокоили песни уборщицы, его не беспокоило пропахший хлором палата и коридор, его не беспокоил туман, который мешал смотреть на столичные окрестности, Шоу беспокоил сам факт его нахождения в Лондоне. Лондон — город его жизни и город который дал ему карьеру, город который дал ему семью и город который у сквайра его забрал. От осознания, что он теперь дома на глазах у Виллема появились слезы. Он хотел разрыдаться от счастья и долгожданной свободы, но не мог. Сквайр попросту боялся, что его посчитают за странного или за психа и об этом доложат главному врачу, после чего нов прибывшему пациенту будут промывать голову местные психологи, мучая тестами и лекарствами сомнительного происхождения, как это обычно бывало в прежнее время в государственных больницах, расположенных на окраинах городов.

Наконец-то капельница была прокапана, и наступил долгожданный вечер. Пациент Джон Ди решил прогуляться по больнице и размять закостенелые суставы ног.

***

В ночное время суток больница казалась уже не такой густо заселённой, как с утра, когда Ди впервые открыл глаза спустя месяц. Шум и суматоха для больничных коридоров и палат в это время суток казался неуместен и неестественен. На посту у палаты никого не было, только горела тусклая керосиновая лампа, стоящая на столе у которой находилась кипа небрежно собранной бумаги, напротив стола стоял ламповый черно-белый телевизор, показывающий с помехами канал, по которому вещали старую правительственную пропаганду «о хорошей жизни», тайное положение которой было в своё время подписано самолично Шоу. Увидев, что ничего в общей картине прежнего быта не изменилось бывший сквайр улыбнулся, если этот оскал можно было считать улыбкой, и сказал про себя: ничего не поменялось в моём городе. С этими словами пациент Ди пошел дальше коридором. Проходя мимо распахнутой сестринской палаты Джон обнаружил пустую кушетку у стола, на которой была оставлена посуда с нетронутой пищей. Джон вспомнил, что с утра Маргарет ему пообещала оставить у себя в сестринской припасенную для него не больничную еду, так как больничная была до невозможности отвратна и кроме неё пациентов было запрещено кормить нормальной пищей. Сквайр не торопясь подошел к кушетке и взявшись за ложку стал жадно поглощать куриный бульон, закусывая жареной рыбой с круасаном. Эта еда была действительно редкость для здешних мест, а для бывшего отшельника она казалась райской. Наконец, доев всё до последней крошки сквайр запил всё это вкуснейшим сквошем. Шоу посмотрел на настенные часы — на них была уже полночь, а медсестры всё ещё не было на месте. Виллем заподозрил, что могло что-то случиться, так как днём он слышал со слов других больных и работников больницы, что на ночь останется медсестра, он и ещё один пациент — старушка с инсультом, которая искусственно введена в кому. И поэтому Шоу взял керосиновую лампу и решил пройтись дальше по больничным палатам дальше в надежде встретить Маргарет по пути.

Действительно, проходя мимо пустых палат к лестничной клетке пациент Ди увидел, что они действительно были пустыми. На некоторых палатных койках можно было заметить не отстиранные бурые пятна, на старом линолеуме у коек красовались такие же пятна тоже. В разных углах помещений слышалось шуршание и крысиный визг. Он прошел по длинному коридору уже более шести ста ярдов и каждым шагом приближение к лестнице становилось тяжелее, так как Виллем не до конца физически восстановился. Протянутая вперёд рука с керосиновой лампой начала трястись. Шоу дошел до лестничной клетки и посмотрел вниз: на первом этаже, среди кромешной тьмы горел яркий луч света. Увидев это Джон Ди забыл о своей усталости и продолжил свой путь, поспешно спотыкаясь стал спускаться ступеньками вниз.

Дойдя до первого этажа он оказался у выхода, напротив которого находился вход в ярко освещенное помещение приёмной главного врача больницы. Внутри пустой приёмной была ещё одна дверь, на которой была табличка «Dr.Houp». Виллем уже хотел возвратиться назад в палату, но в этот момент ему послышались голоса со стороны закрытой двери, которые вели разговор на повышенных тонах, с выражением некого недоумения и дальнейшего восклицания. Услышав это отшельник вернулся к двери главного врача и стал прислушиваться, прислонив ухо к двери.

— Да, маршал Джеф! Я получил Ваше письмо… Нет, нужный вам пациент на данный момент находится на стационарном лечении в нашей реанимации… Как? Вы уже на подъезде? Ну, тогда я буду ожидать Вашего приезда.