Вторжение

Николай Боевкин

Привет! Меня зовут Arthur, я компьютерный сыщик. Самый лучший в стране, скажу без ложной скромности. Да, я знаю, мнить себя совершенством никому не возбраняется. Но у меня есть неопровержимые доказательства – когда наши доблестные компетентные органы не справляются, они обращаются ко мне. Вот и сейчас… А дело-то, похоже, серьезное! Но я, конечно, опять окажусь на высоте. Потому как, помимо светлой головы, у меня есть еще… Что?! Не может быть! Е-е-бук у тя из рук!! Это конец…

Глава 3

В Лаборатории воняло озоном, длинные коридоры давили на психику. Какой же идиот догадался выкрасить здесь стены в цвет детской неожиданности?

Куда девались запах легкой свежести и ощущение безграничного простора высоких потолков? Кто замалевал элегантное оформление в ореховых тонах? Кто повесил эти тошнотворные картины? Кто установил безвкусные напольные вазы, так что даже не поймешь, элемент ли это декора или обычная урна?

Хотя стоп, ничего тут не изменилось, кроме меня самого. Раньше я был здесь, когда забирал долгожданный компьютер или приносил его, как грудничка в поликлинику, на профилактику. Роддом и морг детерминируют совершенно различные эмоции.

Захожу в тот же кабинет, что и три месяца назад, Max по-прежнему пребывает в точно такой же позе, как будто я выходил всего на минутку.

— Здорово, Max. У меня беда — компьютер загнулся.

— А ты питание включать не пробовал, блондин?

— Max, прекрати, не уподобляйся нашим лифтерам!

— А какие у тебя отношения с лифтерами?

— Да у меня в доме лифт сделан по последнему слову технического минимализма — только одна кнопка вызова и нет индикации, в какую сторону он движется. Поэтому соседи, находящиеся в кабине, отвечают на немой вопрос совсем как древние римляне в цирке на поединке гладиаторов — большой палец вверх или вниз. Американцы, наверное, пользовались бы средним пальцем, но у нас народ-то покультурней будет. Так вот, выхожу я как-то из квартиры и жму на кнопку вызова — никакого эффекта. Ну, думаю, паниковать рано, может, лампочка перегорела… Терпеливо жду. Напрасно. При этом движки воют, канаты скрипят, все вроде как положено. Звоню наконец в диспетчерскую: мол, вызов на таком-то этаже не работает. А они в ответ: «Не умеете пользоваться!» Даже депутаты Госдумы научились в конце концов управляться с целыми тремя кнопками, да еще и электронной карточкой в придачу. Обидно, понимашь.

— Кстати, насчет питания и блондинок. Мне тут один знакомый сисадмин рассказал такую историю.

— Max, мне не до историй!

Но Max, если уж начал травить очередную байку, не успокоится, пока не кончит. Легче отдаться, честное слово.

— Так вот, приходит в начале рабочего дня к моему знакомому сисадмину одна вся такая из себя блондинка пять на восемнадцать из отдела маркетинга.

А Max, должен вам сказать, крупнейший специалист в области классификации блондинок. И вот сейчас у него опять что-то новенькое. Ну, пять — это, положим, понятно.

— А восемнадцать — это что, возраст?

— Нет, высота каблуков… А сисадмин всю ночь чинил вконец завравшуюся базу знаний — злой сидит, как черт, почти безуспешно пытается оттянуться кофейком. Фифа говорит, мол, компьютер сломался, не включается. Сисадмину идти разбираться не хочется, просто смерть! Он и отвечает — питания, наверное, нет. Блондинка говорит — в соседнюю розетку воткнут монитор, на нем лампочка-то горит, за кого, говорит, меня принимаешь, я продвинутый юзер. — А розетки-то одного цвета? Белые обычные, а красные — гарантированные. Может, одна сеть работает, а другая нет? — Да обе розетки красные, что я, совсем блондинка, что ли? — Тогда посмотри на задней панели корпуса. Часто у блока питания бывает собственный выключатель, наверное, кто-нибудь задел. — Да нет там никакого выключателя! Блондинка уже в состоянии кипения, сейчас пар пойдет. — Да точно я говорю, — настаивает сисадмин, — наверняка с электричеством что-то. — Ах так, — заявляет блондинка. — Если на то пошло и проблема действительно в питании, я тебе минет сделаю. Устраивает? Сисадмину крыть было больше нечем, он нехотя оторвал свою натруженную задницу от стула и поплелся за блондинкой в отдел маркетинга. За ними потянулись и заинтригованные сотрудники. Зашли в кабинет, сисадмин начал мучить компьютер. Потыкал кнопку включения — не реагирует, розетки, действительно, обе красные, индикатор на мониторе, на самом деле, горит, выключателя на блоке питания, таки, нет. Озадаченно пошевелил кабель в разъеме — раздался характерный треск потревоженных контактов, компьютер жалобно пискнул и включился, выплюнув заставку загрузки операционной системы. Наш сисадмин с дурацкой ухмылкой стал демонстративно ме-е-едленно, ме-е-едленно расстегивать молнию на джинсах. Блондинка, ломая восемнадцатисантиметровые каблуки, вся в слезах и соплях пулей вылетела из комнаты. Сотрудники мгновенно разделились на два лагеря. Одни, которые пришли с сисадмином, вповалку легли, давясь от хохота; другие, местные, с изумлением глядели на эту вакханалию, ничего не понимая. Наконец все утихомирились. — Передайте, что ее выстрел остается за ней, я всегда к ее услугам, — пустил парфянскую стрелу сисадмин и гордо удалился со своей свитой. День был прожит не зря.

— Как думаешь, это уборщица задела кабель или твой сисадмин сам заранее спланировал мероприятие?

— Из тебя так и прет системный аналитик, сразу начинаешь копать. Какой извращенный стиль мышления!

— Слушай, Max, ты же знаешь, моему компьютеру нет еще трех лет.

— А что же ты не принес его с собой, сейчас бы зараз починили.

— Max, умер процессор.

— Ладно, только твоих приколов мне сегодня не хватает, после вчерашнего я и так в прострации. Веришь ли, проиграл в шахматы пятикласснику.

— Я серьезно!

— Да быть такого не может, потому что не может быть никогда. Я же сам его недавно смотрел.

Достаю контейнер, открываю. В тот же миг я понял, что понятие «челюсть отвисла» — никакая не метафора.

— Ничего себе! Да, дела! Я про такое даже не слышал никогда, а уж поверь, кое-какой опыт имею.

— Ну и что, сможешь разобраться, что произошло?

— Оставляй, подумаю на досуге.

Я вышел на улицу в состоянии полнейшего опустошения. Опять, как и полтора года назад, я остался совершенно один.