Богоугодные. Жизнь играет лишь однажды

Николай Атаманов

Жители Вого́льмы пропадают без вести, теряют близких и родных. За убийством происходит убийство, все как одно хладнокровные и в крайней степени жестокие. Кто в ответе за посеянный хаос? Ответа не знает даже полиция. Герои книги оказываются втянуты в весь тот ужас, что невозможно забыть. Они увидят то, что скрыто от глаз окружающих. Им придется принять участие в игре с очень строгим правилами. Игре, которую уготовила сама жизнь. Игре со всего одной попыткой. Цена ошибки – смерть.

Реальности

Деление сущего на действительное и мысленное ложно

— Бенедикт Спиноза

Необъяснимое есть объективная реальность

— Эрнст Мулдашев

Миша смотрит в зеркало, но себя там не видит. Парню по ту сторону надоело быть второстепенным персонажем в этой истории. Покажи то, покажи это… Чем он заслужил столь рабскую жизнь? Впервые отражение сделало вдох по собственной воле. И воздух тот был сладок. Человек, хоть раз узнавший вкус свободы, впредь сможет дышать только полной грудью.

«Долой эти кудряшки!» — крикнул Миша из параллельной вселенной, хватая машинку. Лезвия завизжали, клочки волос полетели в разные стороны. «К черту эти дурацкие рубашки!» — завопил он, раздирая ткань. Пуговицы градом повалились на кафель. А ведь эту рубашку когда-то подарила ему любимая девушка. Или все же нет? Или это лишь проекция? Быть может, потустороннему Мише никогда и не нравились клетчатые рубашки? Может и девушка вовсе не любимая? Просто так было нужно, так хотели зазеркальные люди. Их желание — закон.

В стене буквально появилось окно в другую реальность, в которой все живет по своим правилам. Обои поменяли расцветку, ванну вытеснила душевая кабина, стиральная машина исчезла вовсе — наверное, потусторонний Миша продал ее. Не думаю, что в этом была нужда. Он сделал это просто потому, что мог. Теперь уже мог. Подумать только, сколько всего может изменить одна крохотная трещинка.

День за днем, год за годом один Миша копил злобу на другого. Каждое утро близнецы смотрели друг на друга. Такие одинаковые, полностью идентичные… Но почему-то один имеет право на свою жизнь, а другой нет. Ненависти становилась все больше. В один момент потусторонний мир переполнился ею, и зеркало треснуло, а вместе с ним сорвались и былые оковы.

— Пошел к черту! — продолжал потусторонний Миша, в то время как Миша реальный стоял с открытым ртом, не в силах произнести ни слова.

— Что ты такое? — наконец пришел в себя он, поглядывая на рубашку, которая, вопреки отражению была все еще цела.

— Я — это ты… — парень в зеркале резко замолчал, задумался, — До этого момента был. Но с меня хватит! Теперь буду сам себе хозяином! Буду жить, а не повторять чужую жизнь!

Миши вглядывались друг в друга, не находя никаких сходств. Они стали разными как Инь и Ян, как Альфа и Омега. У одного в руке кружка кофе, у другого чашка чаю; один предпочитал очки, другой линзы. Кудряшки против лысины; рубашка против футболки, которая еще секунду назад лежала в бельевой корзине.

Трещина на зеркале разрасталась, выявляя все новые противоречия. Потустороннему Мише хотелось быть как можно более непохожим на бывшего хозяина. «Набью рукав!» — вдруг решил он и скрылся за дверью. Миша остался один. Он, подобно вампиру, вглядывался в пустое зеркало, и от этого зрелища по коже бежали мурашки.

6:30. Телефон звенит. Миша открыл глаза и потянулся отключить будильник. Только он коснулся кнопки, как тут же новенький Honor полетел на пол. «Какого черта!» — вдруг раздался пронзительный крик, от которого попросыпались соседи. Миша с ужасом глядел на руку, забитую черепами, змеями и голыми девушками на мотоциклах. Как оказалось, два мира — реальный и потусторонний, хоть и отделены зеркалом, но все же напрямую связаны между собой. Трещина стала еще больше, из-за чего реальности начали смешиваться. Теперь, все, что делает один, так или иначе отражается в жизни другого.

Прошла минута, а Миша все таращился, не веря своим глазам, Наконец он пришел в себя и бросился в ванну. «Эй, сукин сын! Подъем!» — продолжал он тревожить соседей. Потусторонни Миша явно не планировал вставать так рано, поэтому пришлось еще немного покричать. «Алло, зазеркалье. Свяжите, пожалуйста, меня с дебилом, который сделал это» — Миша потряс рукой, забитой от плеча до кисти.

Наконец, абонент проснулся и подошел к зеркалу, что связывало два мира, в одно и то же время самобытных и взаимозависимых.

— Алло, дядя, чо надо?

— Ты с ума сошел! Это что такое! Зачем ты это сделал! — ответил «дядя», нервно поглядывая на татуировки.

— Ты еще самого главного не видел… — потусторонний Миша повернулся спиной, на которой расположилась целая картина.

— Ты когда успел это все набить?

— Когда успел, тогда успел. Отчитываться не обязан, — отрезал парень из зазеркалья.

— Чудовище!

— Да и ты не красавица!

— Что? — удивился первый.

— Что?! — с издевкой переспросил второй и пошел спать дальше.

Через два часа Миша приехал на работу, однако его там уже никто не ждал. Начальник и так вспыльчив: любая мелочь может вывести из себя, а тут такое…

— Скажи честно, ты пьяный это писал?! — Андрей Геннадьевич грозно поглядывал то на записку, то на сотрудника.

— Я… — начал было Миша, но был прерван.

— А почему ты алкашишь на работе!?

— Что? Нет. Я же даже не пью.

— Значит ты на полном серьезе это написал, да!?

Скомканная бумажка полетела Мише под ноги. Он ее поднял, развернул и начал вчитываться. «Андрей Геннадьевич, давно хотел Вам сказать: Вы жирный п%дор. Мое рабочее место хоть и достаточно далеко от Вашего кабинета, но я все равно слышу, как трещит стул от соприкосновения с Вашей пятой точкой. Быть жирным п%дором в наши дни совсем не круто, Вы и сами понимаете. Это дорого и вредно для здоровья. Также, полагаю, именно по этой причине от Вас ушла жена. Я записал Вас в спортзал, он возле торгового центра. Только не думайте сразу после тренировок бежать в Макдоналдс. Даже если очень сильно захочется картошечки! Поверьте, голодная смерть Вам точно не грозит! Абонемент уже оплачен, Вам осталось только подписать документы и сфотографироваться. Надеюсь Ваше большое лицо поместится на снимке. С уважением, Михаил С» (Подпись и вчерашняя дата).

— Ну давай, скажи еще, что не ты писал, что тебя подставили! — каждое слово сопровождалось бурной жестикуляцией.

— Так и есть! Это его рук дело! Это все он!

— Кто «он»? — спросил Андрей Геннадьевич и с грохотом плюхнулся на стул.

— Миша из параллельной вселенной, — прошептал настоящий Михаил. К слову, выглядел он как полный идиот. Не хватало только шапочки из фольги.

— Парень, тебе бы к психиатру сходить!

— Нет, честно. Вот что стало с рукой, посмотрите! А на спине так вообще! — Миша повернулся куполами к Андрею Геннадьевичу.

— Ты что, сидел?! Почему я не знал!

— Я ни в чем не виноват! Это он, он!

— Ты уволен! — начальник, теперь уже бывший, показал на дверь.

Не успел Миша выйти из кабинета, как раздался звонок. Миша схватил телефон и ответил на незнакомый номер.

— Здравствуйте, я по поводу машины. Можно поинтересоваться, а почему продаете так дешево? — раздался голос из динамика.

— Ах ты, больной ублюдок! Я тебя убью, расчленю, потом сошью и еще раз убью! — закричал Миша, думая о зазеркальном недруге.

— Ладно, ладно! Я не буду задавать лишних вопросов!

— Что? А, да это я не вам, до свидания! — пробормотал он и сбросил.

Разъяренный Миша пришел домой и со всей силы кинул рюкзак на пол. Снизу едва различимо донеслось: «Успокойся, наконец!». Не обращая внимания, он пошел в ванную, которая уже успела превратиться в гетто район: на стенах почти не осталось пустого места, все исписано матерными словами; по полу разбросаны тюбики; зубная щетка в урне.

— Немедленно прекрати все это! — крикнул хозяин этой помойки. Маркер замер в воздухе. Он парил как-бы сам по себе, однако в зеркале было видно, кто за всем этим стоит. — Хватит портить мою жизнь!

— Ага, не нравится, когда все идет не так как хотелось бы, да!? А теперь представь, каково мне было все это время! — завопил потусторонний Миша. Чем сильнее он злился, тем больше расходилась трещина.

— Какое ты имеешь право! Кто тебе позволил…

— А мне больше не нужно твое разрешение!

Он сказал это, и трещина разошлась от края до края. Зеркало разбилось, выплюнув потустороннего Мишу в реальный мир. Он все также стоял у стены с маркером в руке, но теперь уже по другую «сторону баррикад».

Вот они наконец и встретились: Инь и Ян, Альфа и Омега. Маркер выскочил из руки, стукнулся о кафель. Звук этот и стал призывом к действию. Две части одного целого вступили в бой. Каждая желала доказать свое превосходство, однако то было невозможно. Сначала один бил, а второй блокировал; а потом наоборот. То один Миша окунался лицом в унитаз, то другой. Силы у парней были равны, поэтому и победителя в драке быть не могло. Эта мысль синхронно пришла им в голову, они посмотрели друг другу в глаза и в унисон пропели: «Давай заканчивать».

— Знаешь, иди-ка ты восвояси. Делай что хочешь, живи как угодно. А я как-нибудь и без отражения справлюсь.

— Что, серьезно? Не нужен персональный раб?

— Нет, гуляй. Только пожалуйста, не порть мне больше жизнь, хорошо?

— Договорились, — кивнул только-что эмансипированный потусторонний Миша.

Он встал, отряхнулся и пошел было прочь, как вдруг послышался голос сзади.

— И вот еще что.

— Что?

— Обернись, — скомандовал один Миша, и другой доверчиво повиновался.

Близнец держал в руках карманное зеркальце. На стекле не было трещин, а значит и связи между мирами. Это идеальная тюрьма из которой уже не выбраться.

— Ах ты паршивый… — не успел он закончить, как его засосало обратно в потустороннюю реальность.

— Да пошел ты… — сказал теперь уже единственный Миша и захлопнул крышку зеркальца, — в ближайшее время ты меня точно не побеспокоишь.

А потом?

— Какой же ты идиот! Думал в ловушке только я? Нет… В ловушке мы оба, — Раздался глухой голос из зеркальца. Миша попытался открыть его, однако крышка не поддавалась.

— Почему она…

— Очевидно, не получится! Хватит из себя дурака строить! Ты еще попробуй кран включи — офигеешь от жизни.

Миша, ступая тапками по стеклу, пошел к умывальнику. Хруста под ногами не было, стекло не трескалось. Он повернул ручку, однако вода не шла. За окном больше не гудел транспорт. Все в этом мире будто… замерло.

— Что происходит!? Говори! — допрашивал Миша маленькое зеркальце, и выглядело это крайне комично.

— Пожалуйста, не кричи. Ты бы знал как в этой металлической штуке все резонирует.

— Отвечай! — настаивал он.

— Ну, во первых: иди в задницу! Не умеешь нормально разговаривать — ничего не узнаешь. Во вторых: ты сломал систему и нас выплюнуло за пределы реальности. В третьих: иди в задницу!

— Где-то я уже слышал последний пункт.

— Я акцентирую внимание, ибо он важный!

— В таком случае и ты иди в задницу! — не выдержал «узник ванной комнаты». — Что происходит вообще? Какую реальность? В смысле выплюнуло?

— На самом деле, мы оба уже в заднице. В одной огро-о-омной, сука, заднице! Потому, что ты, дебил кудрявый, сломал всю систему. — «узник зеркальца» начал все объяснять в таких подробностях, что казалось, в свое время он защищал диплом по функционированию реальностей.

— Что-же конкретно я сломал, кроме твоей жалкой жизни?!

— Грубо говоря, ни у тебя, ни у меня теперь жизни и вовсе нет. Понимаешь, реальности, так или иначе, должны быть связаны. Когда я вылез из зазеркалья, связь эта разорвалась. Следовательно, мир, из которого я выбрался, перестал существовать, но только мой. Остальные отражения по-прежнему живут в своих зазеркальях. Но не суть. Дело вот в чем: ты засунул меня в мир, которого больше нет. Противоречие. В системе произошла ошибка, сбой, глюк и так далее. Все вокруг зависло, как на старом компьютере.

— Что-то ты слишком умный, откуда ты это все знаешь?!

— А что, раз я панк, то это обязательно свидетельствует о моей тупости!? Да, урод!? — закричал он что было мочи, забыв о собственной же просьбе говорить тише, — Мне просто делать нечего было всю мою никчемную безвольную жизнь. Вот я, выполняя приказы, обдумывал сущность бытия. Благодаря этому то и вышел из под твоего контроля.

— Ага, ясно, а панком когда успел стать? — презрительно кинул Миша.

— Вернемся к нашему любимому пункту. Иди в задницу! Не перебивай! На чем я остановился… Ах, да. Из-за твоих действий все зависло как на старом компьютере. Следовательно, сломал систему, подобно вирусу. И вот, черт его знает, что теперь делать.

Миша уже почти и не слушал свое умное панк-зеркальце. Он метался то к двери, то к окну. Но ни то. ни другое более не выполняло своих функций. Отныне в этом мире ничего нельзя открыть, включить или активировать. Даже маркер, из-за которого появилась вся эта грязь, больше не оставлял следов на стенах.

«Найти и устранить» — вдруг послышался металлический голос из-за двери. За ним последовал скрежет, как от ножа, скользящего по точильному камню. Что-то вонзилось в пол и стены, все вокруг задрожало. Звуки, смешавшись друг с другом, приближались к ванной комнате. Ничего хорошего они явно не предвещали.

— Это еще что такое!? — в панике спросил Миша.

— Антивирус. — спокойно ответило всезнающее зеркальце.

— В смысле?…

Дверь пронзила металлическая клешня, едва не оставив Мишу без головы. Огромный, метров пять в длину клинок, со скрипом, протиснулся обратно, после чего вновь появился, но уже под другим углом. В ближайшее время Миша не планировал становиться мясной нарезкой, поэтому быстро спрятался за умывальником. По всей видимости, теперь только у этого механического «нечто» была возможность хоть как-то взаимодействовать с окружающей действительностью.

Через секунду, в двери уже появилась дыра, из которой поглядывал робо-глаз. Распознав Мишу, он покраснел, а из динамика раздалось: «Цель обнаружена. Боевые системы в полной готовности».

Прогремел взрыв и дверь, а точнее та труха, что от нее осталась, полетела в сторону. Огромный металлический паук, раздвигал проход острыми, как сабля, клешнями. Сначала посыпалась плитка, затем начали падать и кирпичи. В конце концов, от стены мало что осталось. Паук расставил металлические лапки, готовясь напасть.

Паук прыгнул в сторону жертвы, однако уж слишком переборщил и врезался прямо в стену напротив. По всей видимости, локаторы его не настроены на работу в тесных помещениях. В любом случае, эта ошибка спасла Мишу. Пока спасла… Но кто знает, чего следует ждать в мире за пределами реальности.

Парень, сжимая зеркальце в руке, бросился в прихожую. Но прихожей там уже не было. Миша обернулся и увидел парящую в пустоте ванную комнату. «Что! Неужели ничего больше нет!?» — возникла мысль одновременно и в голове и перед глазами. Буквы возникли сами собой, вспыхнули где-то над комнатой, а потом вновь слились с пустотой. Место это бесконечно обширное и ничем не ограниченное, вот почему паук повел себя так странно в ванной.

Миша очутился в чистилище, где ничто и нечто слились воедино. Каждая мысль, идея и чувство неотделимы от пространства вокруг. В нереальной реальности реально все. Звучит абсурдно, но в этом есть смысл.

Неизвестность пугала, страх сковывал, отдавая холодом в сердце. А, как мы уже поняли, что внутри, то и снаружи. На крыше комнаты вырос сугроб, поднялась метель. Снег валил из ниоткуда и пропадал в никуда. В ненастоящем мире наступила настоящая зима. Хлопья снега сталкивались и липли друг к другу. Холодные пазлы собирались в не менее холодную картину. И картина эта пугала…

Миша смотрел на обледеневший труп, который возник в пяти шагах от него. Синее лицо свидетельствовало о том, что тело уже никогда больше не подаст признаков жизни. Однако глаза все же бегали, не в силах остаться на месте. Капилляры полопались от холода; темная кровь струилась по щекам, по шее, по рубашке, что подарила любимая девушка. Перед живым Мишей, лежал Миша мертвый. Очередное раздвоение…

«Старайся ни о чем не думать. Оно все слышит» — прошептал зеркальный советчик, и слова его тут же всплыли в воздухе. К сожалению, опустошить сознание — задача не из простых. Особенно если увидел то, чего видеть был явно не должен. То, что станет сниться в ночных кошмарах. То, что никогда уже не выбить из памяти.

В мыслях возникли страхи и «Оно» тут же их реализовало. Труп резко поднялся. Даже слишком резко. Позвонки захрустели и голова буквально сорвалась с плеч. С тупым звуком она упала и покатилась по снегу, оставляя красные расплывающиеся следы. Остальное тело, дергаясь в конвульсиях, поспешно зашагало вперед. Из горла вырывались неравномерные и обрывистые хрипы — мертвец пытался дышать.

Над комнатной возник новый вопрос «Что же это за место такое?». Ответ шел следом: «Это чистилище. Место для идиотов вроде нас». Да, общаться тут можно не издавая ни звука. Но, к сожалению, это единственный плюс сей мистической дыры.

А теперь по поводу минусов: труп напал на Мишу: навалился на него своим весом и попытался откусить кусочек посочнее. Без головы такой трюк провернуть не удалось. Шея то и дело выплевывала холодную кровь и ликвор. Почерневшие длинные ногти впились Мише в спину. Живой бил мертвого по рукам, желая высвободиться, но то было тщетно. Казалось, избавиться от обледеневшего монстра не удастся, как вдруг…

«Прижмись к земле! Не двигайся!» — закричало зеркальце. Слова, по традиции, продублировались в воздухе. Миша послушался, и притворился блинчиком, хоть это и было сложно. Из шеи вырос клинок — паук насадил на него мертвеца. Все произошло быстро и неожиданно. Клинок поднялся, потащив на себе все еще дергающееся тело. Паук оголил вторую робо-клешню и стал отрезать конечности одну за другой. «Уничтожить! Уничтожить! Уничтожить!» — кричал металлический голос из динамика. «Эта штука не видит разницы между тобой и твоими прообразами» — возникли слова над головой. Миша их не видел. Не замечал он и зарывшиеся в снегу части тела. Он уже ничего не видел и просто бежал в пустоту, которая с каждым его шагом все наполнялась и наполнялась чем-то новым.

Через десять секунд паук наконец перестал кромсать и без того уже мертвое тело. Однако миссия не была выполнена, и робо-глаз по прежнему оставался красным. «Найти и уничтожить!» — командовал скрипучий голос.

Но ни найти, ни уничтожить более не предоставлялось возможности. От страха у Миши напрочь отбило все мысли. Туман в голове становился все гуще и гуще, заливая все вокруг непроглядным молоком. Любопытно, насколько быстро это место перенимает наши внутренние состояния. Что внутри, то и снаружи…

Ничего не было видно дальше вытянутой руки. Миша запаниковал: «Вдруг я наткнусь на что-то», и перед носом тут же вырос столб. «Вот ведь… черт… ах ты…» — ругался он, закрывая лицо руками. Из-под пальцев сочилась алая струйка. «Аккуратнее с мыслями. Они материальны» — вновь начало зеркальце свою песню.

Тем не менее, от крови не исходил пар, да и снег под ногами больше не хрустел. «Холодный страх» сменился на «Страх пустой». Все казалось таким нереальным, даже столб. Разве тот факт, что он просто с ничего возник, не ставит под сомнение подлинность окружающей действительности? Только туман, только пустота, только сомнения…

Чем больше Миша бродил, тем подавленней он становился. Грусть внутри усиливала грусть снаружи, которая вновь усиливала грусть внутри. И было сложно понять, плачут ли это голоса в голове, или все-таки за ее пределами. Хотя… Это ведь одно и то же. В тумане начали появляться едва различимые силуэты. Все так сильно похожи на Мишу, но не это самое страшное. Больше всего пугало, что каждый его прообраз кончал с собой. Один запихивал в глотку горсть таблеток, после чего затрясся в припадке с пеной у рта. Другой лез в петлю, веревка от которой уходила в далекое-далекое никуда. Кто-то лезвием играл в крестики-нолики на собственной же руке. А кто-то решил поиграть в пленного самурая. Господи, где он вообще взял катану?!

Все эти вопли, треск веревки, звук разрывающейся плоти просто-напросто казались ненастоящими. Стоило лишь перестать думать о суициднике, как он исчезал. Однако на его место тут же приходил другой и ставил табуретку. Да и, странно, но боль, что причиняли себе все эти прообразы в ослабленной форме передавалось Мише — становилась труднее дышать, ныла шея или живот. И опять же, стоило только решить, что ощущения выдуманы, как они проходили.

Но одно во всем этом туманном хаосе все же было реально — «антивирус». Гигантский паук, ориентируясь на звуки, бродил в пустоте, натыкался на прообразы, разрубал их лезвием. И каждый раз миссия не была выполнена. И каждый раз он шел к новой жертве, не позволяя ей убить себя самостоятельно.

Миша продолжал идти, не отдавая себе отчету куда и зачем держит путь. Он бы так и топал из ниоткуда и в никуда, если в один момент не наткнулся на очередной прообраз. Этот был особенным. Он не пытался убить себя каким-нибудь изощренным способом. Прообраз дергал за нитки, управляя марионетками. Глаза освещали фигурки лучом света подобно прожектору. Кукловод изредка моргал, периодически гася свет. Внимание на сцену: сегодня ставим пьесу под названием «Жизнь». Одна марионетка с кудрявыми волосами, на деревянном туловище рубашка. Это мини-Миша. А вторая кукла, очевидно, его любимая девушка. Самое противное, что каждая манипуляция фигуркой заставляет свой прообраз что-то чувствовать и переживать. Прообраз дергает за нитки, и Мише становится грустно или обидно, страшно или противно.

«Немедленно прекрати эту хрень!» — закричал он, и кукловод тут же ослепил его взглядом. Прообраз смотрел на него с удивлением и некоторым презрением. Над головой сами собой возникли слова: «Я подсказываю тебе как жить, тогда, когда сам ты ничего не понимаешь! Просто соответствуй! Ты слишком глуп, чтобы управлять собой самостоятельно. Разве может иметь волю человек, от которого отказалось даже отражение в зеркале». Мише такое колкое замечание не понравилось и он со всей силы ударил рукой по марионеткам, однако те даже не пошевелились, зато вот ладонь теперь знатно ныла. «По каким же интересным правилам тут все работает!» — заметил он, встряхивая пятерней. Глаза-лампы загорелись еще ярче. «Да выключи фонари свои! Как же ты меня заклебал!»

Прообраз состроил недовольную гримасу и закричал ужасно писклявым голосом. Глазницы, сменили слайд словно проектор. Свет покрасил туман в красный.

«Заткнись! Заткнись! Заткнись!» — прокричал Миша, и молитвы его были услышаны. «Антивирус», ориентировавшийся исключительно на звуки, пришел уничтожить очередную цель. Прообраз затих, с опаской обернулся в сторону, где металлический паук уже затачивал друг о друга клинки. Одно лезвие проткнуло ключицу, второе пробило тазовую кость. Клешни раздвинулись в разные стороны, разрывая туловище пополам. Две части некогда одного целого лежали на полу. Марионетки полетели к ногам. Они ударились об пол, и Миша почувствовал тупую боль в спине. Умирающий пытался запихнуть кишки обратно, не желая понимать, что они ему больше не понадобятся. Через секунду все было кончено.

Паук начал поиск новой цели, однако Миша уже сделал несколько шагов назад. Локаторы анализировали звуки вокруг, коих было предостаточно — прообразы все еще практиковали групповой суицид. Шестеренки зазвенели в металлических лапках, лезвия со скрипом выехали дабы покарать врага системы. Но последний уже скрылся, в тумане, оставив охотника на едине с иллюзиями.

С каждым новым шагом туман все больше рассеивался. Но погода оставалась хорошей лишь мгновение, после чего небо затянулось грозовыми тучами. Начался ливень с градом, что так больно бил по лицу.

— Чего ты там творишь, идиот?! — донеслось из заднего кармана штанов.

— Я взгрустнул немного, — ответил Миша зеркальцу.

— Немного? Да нас сейчас затопит тут твоими горькими слезами!

— И что делать то!? Мы пропали! Нет отсюда выхода…

— Мысли материальны. Покуда ты так считаешь — это правда. Ладно, есть у меня одна идея. Смотри, в этом мире ничто не реально кроме тебя, так? Так. Ты реален, а все твои суицидальные клоны, эта дрянная погода и огромный железный паук — инструменты, материалы…

— Откуда ты все это знаешь?! Вот откуда! — Миша подозрительно посмотрел на зеркальце.

— Я просто умный. Не это сейчас важно. Смотри, я также реален, как и ты. Однако ты находишься в чистилище, а я в зеркальном мире чистилища. Следовательно, меня тут нет. Но, допустим, я появлюсь…

— К чему ты клонишь?

— Вытащи меня отсюда, и в этом богом забытом месте появился второй Миша, что будет являться противоречием. Ты — ошибка в этой вселенной. Однако она, вселенная, только для тебя одного и создана. Как же тяжело объяснить. Если нас тут будет двое, то система замкнет снова. Как нас сюда закинуло, так нас отсюда же и выкинет, ведь мы что-то неестественное и инородное.

— Не понимаю ни единого слова! Что за бред ты несешь, мать твою! У меня мозг кипит!

— Просто открой зеркальце!

— Как?

— Мысли материальны…

Тем временем они уже дошли до новой ключевой точки. В воздухе висели панельные дома, вырванные с корнем деревья, лавочки и беседки. Над головой, словно в невесомости, застыли полицейские, пожарные, продавцы… И… Все как один были похожи на, ну, вы поняли на кого. Они были бездыханными, их лица застыли, навечно закрепив за собой те или иные эмоции. Где-то вдалеке завис плакат с надписью «Добро пожаловать в Вогольму».

Миша попытался «мыслить материально». Он смотрел на зеркальце, напрягался, представлял, как как крышка откидывается в сторону. Вокруг открывалось все что угодно, но только не зеркальце. Отворялись двери в подъезд, из них вываливались очередные прообразы и навсегда замирали в воздухе. Раскрывались окна, из которых выпадали кошки, цветочные горшки, микроволновки. Кто бы мог подумать, что управлять собственными же мыслями может быть так тяжело. Наверное поэтому тибетские монахи десятилетиями практикуют медитации.

«Нужно поднапрячься» — решил Миша и сконцентрировал все внимание на зеркальце. Однако вместо него открылся старый ржавый гараж, из которого вывалился металлический паук. Его глаз засиял снова. Послышался тот самый скрипучий голос из динамиков. Отражаясь от панельных домов, он становился еще более пугающим. «Цель обнаружена… обнаружена… ужена… ена… а…» — эхом отдавалось в воздухе.

— Кажись, я немного перестарался…

— Думать, это точно не твое, Миш.

На этот раз паук не обращал внимания на прообразы, так как жизни в них не было. Его интересовал только один Миша — настоящий. «Антивирус» летел в его сторону, маша лапками так, будто это были крылья. Как ни странно, но это работало — он быстро приближался.

— Вытащи меня, иначе…

— Я знаю, что будет иначе. Не бубни под руку! — отрезал Миша и вновь сконцентрировался.

Зеркальце открылось, высвободив узника. «Антивирус» был в критической близости к нарушителям. Как и ожидалось, система дала сбой, все вокруг начало стягиваться в одну точку. Это же происходило и с Мишами. Чистилище пыталось решить проблему, сделав из двух преступников одного. Они было уже слились воедино подобно сиамским близнецам, как вдруг…

— удар лезвием —

Теперь уже не важно, кого именно задело. В невесомости остался лишь один Миша с одной колотой раной. Однако система так и не восстановилась. Дома, деревья, прообразы, «вирус» и «антивирус» все также стремительно засасывало в одну точку.

Само

уничто

жение.

Пере

загрузка..

Пожа

луйста

подо

ждите…

Миша вновь очутился в ванной. Парень упал на пол, прижимая руки к груди. Кровь быстро покидала тело. Когда надежды уже не было, в голове сами собой возникли слова: «Открой зеркальце». Миша, почему-то доверял этому голосу. Он казался ему знакомым, родным. «Я всегда хотел жить свою жизнь. А ты мне не давал. И я тебя ненавидел за это. Но сейчас уже ничего не важно. Либо умрем оба, либо ты откроешь это сраное зеркальце!» — провопило альтер эго и Миша, наконец понял, кто говорит. Он оторвал руку от раны, кровь хлынула еще сильнее. Несмотря ни на что, Миша все-таки сделал это. Зеркальце открылось, забирая обратно то, что по праву принадлежит ему. Отражение снова оказалось по ту сторону стекла, унося с собой и колотую рану. «Реальностей много… И Миш много…» — шептал умирающий образ. От боли глаза его заполнили слезы. Дышал он тяжело, то и дело давясь кровью. «Миш много… Но ты… Видимо… Единственный заслужил жить… А не… Существовать… Знаешь… Иди ты в задницу». — он в последний раз вздохнул заснул вечным сном, даже не закрыв глаз. Не знаю сколько может быть вариантов одного и того же человека, но сегодня их стало меньше.

Живой Миша смотрел в зеркальце, в котором видел Мишу мертвого. Он лежал в тишине, моргая лишь изредка. Переводил взгляд то на себя, то на него. Вот жизнь, а вот смерть. Так близко. Однако все же сложно было понять, где что. Да, легкие по прежнему дышат, а сердце разносит по жилам кровь. Но вот внутри что-то все-равно умерло. Разорвана невидимая связь, которая, как оказалось, была очень важна. Вместе с отражением умерла и половина души. Образовалась дыра, которую уже ничем не заполнишь.

В ванную комнату зашла любимая девушка, найдя его лежащим среди зубных щеток, осколков и прочего мусора. «Плохой день?» — спросила она, дотронувшись до кудряшек на его голове. И он рассказал ей насколько плохой день у него сегодня был.