Гидра. Том 1

Николай Алексеевич Сергеев

Честно о фашизме, без лжи и идеологической шелухи. Книга, описывающая фашизм как универсальную политическую систему управления государством и обществом, в основе которой ложь, ненависть и страх.Книга написана в 1998 и рассчитана на массового читателя, в ней я попытался кратко и по возможности просто описать объективные признаки фашизма, дать им понятное объяснение, сделать это в форме, доступной любому, независимо от возраста. Надеюсь, что это у меня получилось.

1.5. Культ ненависти

Известно, что самое простое и сильное средство, чтобы кого-то объединить — общая ненависть.

Без врагов фашистский режим не может существовать. Враги — одно из необходимых условий существования фашистского режима. Эксплуатация образа врага является для него одним из основных способов осуществления политической власти.

Именно наличием врагов оправдываются необходимость нахождения фашистов у власти, ущемления прав и свобод граждан. Именно этим обстоятельством объясняются все экономические трудности в фашистском государстве. Желанием внутренних врагов уничтожить фашистское государство обуславливается наделение этого государства неограниченными полномочиями в отношении собственных граждан.

Злые намерения внешних врагов служат оправданием милитаристской агрессивной политики по отношению к остальному миру. Приписываемое соседям стремление к аннексии территорий фашистского государства или угнетению расово, национально, социально или религиозно близких фашистам граждан соседней страны, является поводом для военного вторжения (нанесение превентивного удара) или военной и финансовой помощи террористическим организациям в этих соседних странах.

Создание пропагандистских образов внутренних и внешних врагов напрямую направлено на увеличение градуса ненависти в обществе, повышение шанса на приход к власти фашистской партии и способствует укреплению уже существующего фашистского режима.

Главной целью конструирования пропагандистами образа внешнего врага, является чёткое разделение в общественном сознании окружающего мира на «своих» и «чужих», закрепление враждебного отношения общества к определённым категориям людей.

Фашистской пропагандой навязывается предельно простая картина мира, в рамках примитивной дихотомии — «мы и наши враги». Мир, с точки зрения пропаганды, не имеет никаких оттенков, только белое и чёрное.

Ненависть к врагам — основной способ сплотить подверженное фашистской пропаганде и полностью подконтрольное режиму население, превратить людей в одержимую бесноватую толпу.

В романе «1984» Джорджа Оруэлла описаны «двухминутки ненависти»: «…Ужасным в двухминутке ненависти было не то, что ты должен разыгрывать роль, а то, что ты просто не мог остаться в стороне. Какие-нибудь тридцать секунд — и притворяться тебе уже не надо. Словно от электрического разряда, нападали на всё собрание гнусные корчи страха и мстительности, исступлённое желание убивать, терзать, крушить лица молотом: люди гримасничали и вопили, превращались в сумасшедших. При этом ярость была абстрактной и не нацеленной, её можно было повернуть в любую сторону, как пламя паяльной лампы». Эта цитата из Оруэлла, практически дословно, повторяет описания состояний хунвейбинов после прочтения дацзыбао и нацистов после очередного публичного выступления Гитлера.

Для ненависти много не нужно, иногда достаточно отличия в форме ушей соседнего племени, различий в отправлении религиозных обрядов, причём неважно, даже если враждующие стороны принадлежат к одной религии, иногда даже одной религиозной конфессии.

Для разжигания ненависти фашистам достаточно любой удобной для этого в религиозном, культурном или историческом контексте мелочи, которую они раздуют до гигантских размеров, как приснопамятную муху. И абсолютно неважно, что даже раздутая до гигантских размеров муха на слона совершенно непохожа, пропагандисты аккуратно дорисуют отсутствующие детали.

Направленность ненависти на внешних или внутренних врагов может быть обусловлена предшествующими историческими событиями или культурными, религиозными и прочими особенностями типичных представителей привилегированной группы, от имени которой выступают фашисты.

Например, немецкий̆ национал-социализм был направлен преимущественно на уничтожение внешнего врага, а российский̆ сталинизм — на внутреннего. Первое связано с немецким (в особенности прусским) культом армии и силы, воинственным воспитанием немецкой молодёжи, а второе — с Гражданской войной и последовавшими сразу за ней репрессиями в отношении самых различных слоёв населения, от аристократии, интеллигенции, казаков, до простых крестьян и рабочих, предшествовавших политическим чисткам в СССР в период фашизма (1929—1953 годы).

Универсальным средством для удержания власти и расправы с неугодными, служит создание образа внутреннего врага, чем пользовались ещё в древности.

В Древнем Риме их называли «враги общества» (hostis publicus). Во времена Французской̆ революции впервые появился термин «враги народа» (ennemi du peuple). Ленин называл их «социал-предатели», в гитлеровской Германии это были национал-предатели (Nazionalverräter).

В XX веке в Европе в фашистской пропаганде практически повсеместно, укоренился именно термин «национал-предатели», впервые появившийся в книге Гитлера «Моя борьба», в главе «Мысли о значении и организационном построении штурмовых отрядов».

Где появились в партийной или государственной пропаганде «национал-предатели», можно быть уверенным, что там со страниц или экранов, широко улыбаясь смотрит фашизм.

Вторым по популярности термином, используемым для обозначения внутренних врагов, является «пятая колонна». Понятие, переиначенное и переосмысленное фалангистами Франко, взятое испанцами из ранних выступлений и публикаций Муссолини, времён Первой мировой войны.

Муссолини писал тогда о «пятой армии», которую Германия создала в тылу своих противников, против которых воевали четыре немецкие армии, на четырёх фронтах, считая наиболее успешной «пятую армию» — ленинскую РКП (б), парализовавшую главного противника кайзеровской Германии — Российскую империю.

С внутренними врагами расправлялись в разных фашистских странах по-разному. Всё зависело от степени фашизации общества и от кровожадности самих фашистов. В различных местах и разное время это происходило в широком диапазоне жестокости, от публичных садистских казней с истязаниями и пытками или сурового остракизма, до лёгкого общественного порицания.

Революционный̆ трибунал якобинцев с необычайной лёгкостью выносил в отношении «врагов народа» смертные приговоры и приводили их в исполнение публично, на площадях.

Нацистский и сталинские режимы отправляли своих «национал-предателей» в концентрационные лагеря, откуда противники, несогласные и просто безвинные граждане уже не возвращались.

Итальянские фашисты изгоняли из школ и университетов преподавателей-либералов, лишали работы членов коммунистической партии, им сочувствующих и просто несогласных с политикой фашистского правительства.

Тем же, прославились члены комиссии по расследованию антиамериканской деятельности (комиссия палаты представителей конгресса США, действовавшая в 1934—1975 годах), созданной для борьбы с подрывной и антиамериканской деятельностью. Лучшие представители американского общества подверглись ничем не обоснованным преследованиям, некоторые из них покончили жизнь самоубийством из-за нападок рьяных последователей сенатора Джозефа Маккарти. Страшно даже представить, чем бы закончился бал мракобесия в США, если деятельность сторонников Маккарти не ограничивалась тогда уровнем комиссии конгресса, а вышла бы на более высокий государственный уровень, при непосредственном активном участии законодательной, исполнительной и судебной власти или если бы эта политика ненависти и подозрительности получила широкую поддержку среди простых американцев.

Когда борьба с настоящими или мнимыми внутренними врагами ведётся непосредственно самим государством, а не фашистской организацией и ее нелегальными или полулегальными боевыми группами, то последствия всегда гораздо трагичнее.

Какова бы ни была многочисленна фашистская организация, без прямой поддержки государственного аппарата, речь может идти лишь о точечном терроре, направленном на отдельных лиц или на небольшие или средние, всегда эпизодические и бессистемные акции устрашения, уничтожения противников режима и предполагаемых врагов.

Действия репрессивных государственных органов, в отличие от спорадических фашистских погромов, сопровождаемых беспорядками, грабежами и убийствами, могут принять страшные кровавые оттенки. В этом случае речь может уже идти не только о планомерном, системном преследовании отдельных этнических или религиозных общин, но и о масштабном физическом уничтожении определённой категории граждан в масштабах целой страны. При этом наличие или отсутствие вины отдельных лиц вообще не имеет никакого значения, по причине того, что в подобных массовых акциях речь всегда идёт о «превентивном терроре».

Известный чекист Мартын Лацис: «Мы не ведём войны против отдельных лиц, мы истребляем буржуазию как класс… Не ищите на следствии материала и доказательств того, что обвиняемый действовал делом или словом против советской власти. Первый вопрос, который вы ему должны предложить, какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого. В этом смысл и сущность красного террора. Требуется не наказание, а их полное уничтожение».

Иногда после прихода к власти фашисты распускают свои боевые отряды или значительно ограничивают их деятельность для того, чтобы обезопасить себя от спонтанных проявлений излишнего фанатизма и возникновения внутренней оппозиции.

Так, нацисты после лета 1934 года, принудительно сократили организационные и оперативные возможности своих партийных штурмовых отрядов SA (Sturmabteilung), ранее выполнявших карательные и частично полицейские функции. Полномочия партийных штурмовых отрядов были переданы новой организации — охранным отрядам партии (SS, Schutzstaffeln).

Отряды SS представляли собой уже не свободные самоуправляемые объединения граждан, а полностью интегрированные в государственный организм нацистской Германии военизированные формирования, с централизованной иерархической структурой, жёсткой дисциплиной. За штурмовиками SA остались лишь пропаганда, да ещё работа с призывниками и резервистами.

Из-за того, что штурмовые отряды ко времени совершения нацистами преступлений против человечности уже полностью утратили политическое влияние и сократились до чисто символического размера, представляя собой реликт раннего нацистского партийного строительства, SА не были, в отличие от SS, признаны Нюрнбергским международным трибуналом в качестве преступной организации.

А бывает и так, что фашистская партия и (или) государство, наоборот, сохраняет или даже создаёт новые формально независимые от государства автономные фашистские организации. Это происходит, когда фашисты не могут напрямую осуществлять какие-либо слишком шокирующие общественность или в чём-то компрометирующие государство и фашистскую партию мероприятия.

Такие формально автономные организации могут силой подавлять демонстрации, пикеты и забастовки, проводить акции, направленные на общественную дискриминацию и сегрегацию отдельных социальных, этнических или религиозных групп, осуществлять демонтаж традиционных для общества институтов, проводить социальные или экономические эксперименты,

Фашистская партия и государственные органы могут открыто или тайно поддерживать такие формально автономные фашистские организации финансово, организационно, информационно одновременно дистанцируясь от них.

Часто фашисты для своих целей используют стихийные проявления социальной и национальной вражды маргинальной части населения, путём разжигания ненависти и последующего направления этой ненависти на указанную ими цель.

Ночь с 9 на 10 ноября 1938 года вошла в европейскую историю под названием «хрустальная ночь». Хрустальной она стала из-за вида улиц, усыпанных хрустящим под ногами стеклом витрин магазинов после масштабного еврейского погрома во всех крупных городах Германии, Австрии и Судетской области Чехословакии, населённой в основном немцами.

До этой ночи нацисты планомерно раздували пламя ненависти немецких и австрийских антисемитов. Поводом для погромов стало убийство 7 ноября 1938 года в Париже евреем Гершелем Гриншпаном секретаря германского посольства во Франции Эрнста Эдуарда Рата.

Сразу же после покушения по всей Германии прошли митинги, организованные нацистами. Гитлер распорядился закрыть все еврейские газеты, общественные и религиозные организации. В 17:30 9 ноября 1938 года Эрнст Рат скончался.

Когда весть о смерти Рата дошла до Берлина, Йозеф Гёббельс заявил, что нацистская партия не будет опускаться до каких-либо акций возмездия против евреев, но если народ решит предпринять определённые действия, то ни армия, ни полиция вмешиваться в ситуацию и защищать евреев не будут. Тем самым, рейхсминистр пропаганды дал понять, что нацистское руководство даёт добро на проведение в стране еврейских погромов.

Сразу же после слов Гёббельса, всем нацистским партийным организациям был направлен срочный секретный приказ, запрещающий членам NSDAP в каком-либо виде участвовать в возможных беспорядках, вызванных покушением на секретаря посольства.

Уже к десяти часам вечера этого же дня на улицах немецких городов стихийно стала собираться молодёжь из рабочих кварталов и неблагополучных районов, группами из 5—10 человек, вооружённых металлическими прутьями и деревянными палками.

Ещё через два часа по всей Германии и в Австрии еврейские погромы начались с нападения агрессивно настроенных молодых немцев на синагоги, принадлежащие евреям магазины, и кафе. Молодчики били витрины, врывались в магазины и банально грабили их, тащили из разгромленных кафе спиртное и продукты. Были сожжены синагоги в Берлине, Потсдаме, Вене, Франкфурте, Мюнхене, Висбадене, Дюссельдорфе, Карлсруэ, Бремене, Ганновере, Баден-Бадене, Вормсе, Кёльне, Лейпциге, Дортмунде, Кёнигсберге. Вместе с синагогами были разгромлены общественные здания и помещения, принадлежавшие еврейским общинам.

К утру 10 ноября евреев избивали не только прямо на улице, но и уже врывались в их дома. Как потом выяснилось, большинство нападений на евреев имели целью банальный грабёж. Часть этих нападений закончились гибелью жертв.

Опасаясь международной реакции на погромы, высшее руководство NSDAP утром 10 ноября приняло решение остановить беспорядки. Глава SS Генрих Гиммлер отдал приказ начальнику государственной службы безопасности СД и шефу полиции безопасности Рейхарду Гейдриху принять срочные меры и в кратчайший срок прекратить уничтожение собственности и защитить евреев от погромов.

Местные организации SA и подразделения SS уже к вечеру 10 ноября взяли под защиту еврейские магазины и кафе, витрины которых были разбиты прошлой ночью. Гитлер вызвал высшее полицейское начальство в рейхсканцелярию и приказал немедленно начать расследование.

В процессе предварительного полицейского расследования выяснилось, что некоторые члены NSDAP, несмотря на запрет партийного руководства, подстрекали толпу и лично участвовали в погромах. Руководство Третьего Рейха было в бешенстве, но не столько самим погромами, столько тем, что отдельные члены партии ослушались приказа начальства лично не участвовать в погромах, тем самым нанесли серьёзный урон репутации нацистской партии.

Высший партийный суд NSDAP привлёк к ответственности несколько членов партии, непосредственно участвовавших в погроме и обвинённых в нападениях, грабежах и убийствах на основании показаний свидетелей. Всего было привлечено к ответственности 30 нацистов, 4 исключены из партии, двое понижены в должностях.

В связи с тем, что формально никто из нацистского руководства не участвовал в событиях «хрустальной ночи», никаких серьёзных международных последствий для Германии не было. Президент США Франклин Рузвельт отозвал американского посла в Берлине для консультаций, а Великобритания и Франция ограничились лишь направлением правительству Германии соответствующих нот протеста.

Слабость западных правительств, их нежелание идти на серьёзный конфликт с Третьим Рейхом введением экономических санкций или даже разрывом дипломатических отношений, сделала возможным дальнейшую дискриминацию национальных меньшинств, нацистскую агрессию в отношении восточных соседей Германии и холокост.

До сих пор страны либеральной демократии отказываются признать вину Великобритании, Франции и США в геноциде евреев, цыган, славян и других народов, в развязывании Второй мировой войны.

В коммунистическом Китае людей, имевших собственные взгляды, либо заподозренные в возможном наличии таковых, фанатичные последователи Мао Цзэдуна называли «врагами культурной революции».

Банды молодых отморозков из школьников и студентов (хунвейбины — «красная гвардия»), не прибегая к таким «мелочам», как следствие и суд, убивали всех подряд, попавших под подозрение, а часто вообще без каких-либо оснований. От них мог пострадать любой, от обычного рабочего, до священнослужителя, преподавателя или врача. Хунвейбины, не будучи формально подчинёнными напрямую компартии, находясь вне правового поля и осуществляя откровенный произвол, тем не менее действовали совершенно свободно и всегда безнаказанно.

После того как в конце июля 1966 года учащихся всех китайских школ и университетов отправили на шестимесячные каникулы, начался сущий ад. Пятьдесят миллионов несовершеннолетних учащихся уничтожили практически всех своих преподавателей, воспитателей и значительную часть чиновничества. Убивали не только в тюремных застенках или лагерях, убивали просто на улице.

Формально организации хунвейбинов были независимы от коммунистического китайского государства и напрямую не подчинялись КПК. Тем не менее они создавались целенаправленно для проведения репрессий в отношении партийной оппозиции Мао Цзэдуна, и лиц, которые китайскими коммунистами считались в лучшем случае «балластом» из местных, государственных и партийных бюрократов, а в худшем — активными саботажниками и вредителями, препятствующими проведению руководством компартии «великой пролетарской культурной революции», провозглашённой Мао в своём первом послании китайскому народу (первое дацзыбао).

Молодые хунвейбины руководствовались посланиями руководства компартии, партийными постановлениями и лично Мао Цзэдуна. Партийная печать, притворно удивляясь большому количеству «из ниоткуда стихийно появившихся» молодых революционеров, всячески хвалила хунвейбинов. Естественно, что чем больше было хвалебных речей в адрес юных погромщиков, тем больше возникало стихийных революционных организаций хунвейбинов.

«Постановление ЦК Коммунистической партии Китая от 8 августа 1966 года: «Отважными авангардом выступает большой отряд ранее неизвестных революционно настроенных юношей, девушек и подростков. Они активны и умны. С помощью открытого высказывания мнений, полного разоблачения и исчерпывающей критики с помощью «дацзыбао» (стенгазет), а также широких дискуссий они повели решительное наступление на явных и тайных представителей буржуазии. В таком великом революционном движении им, естественно, сложно избежать тех или иных недостатков. Однако их революционное главное направление всегда остаётся правильным. Таково главное течение великой пролетарской культурной революции, таково главное направление, по которому она продолжает двигаться вперёд».

Через год после вышеприведённого Постановления КПК, хунвейбинов, сделавших своё дело и ставших китайской компартии ненужными, разогнали с помощью народной милиции, внутренних войск и армии. Участвовавших в убийствах и грабежах отправили за решётку. Большинство руководителей были направлены на перевоспитание в трудовые лагеря, а наиболее одиозных лидеров хунвейбинов публично казнили. Около шести миллионов рядовых членов «красной гвардии» были отправлены в концентрационные лагеря или сосланы в сельские районы на длительные сроки.

В России начала XX века «Русская монархическая партия» и другие политические правые монархические объединения использовали для осуществления силовых акций боевые отряды, именовавшие себя «чёрными сотнями», по аналогии с нижегородскими низовыми (т.е. «чёрными») сотнями Кузьмы Минина, входящими в состав Земского ополчения в 1611 — 1612 годах.

Эти боевые группы представляли собой разношёрстную публику. В «сотни» входили представители различных сословий, но основу всегда составляли люмпенизированная часть рабочих, мещан и казаков — в составе низовой части, то есть простых исполнителей. В немногочисленное руководство входили, как правило, крупные промышленники, мелкие лавочники, младшие военные чины и полицейские.

Идеологию чёрных сотен составляли: патриотизм, монархизм, русский великодержавный шовинизм и антисемитизм. Русский народ провозглашался исключительным и народом-богоносцем.

По мнению черносотенцев, отождествлявших себя со всем русским народом, остальные национальности и малые народности Российской Империи предназначены быть рабами, принадлежать русскому народу и российскому самодержцу. «Истинно русские патриоты» считали, что цыгане, евреи и ещё целый список «неугодных Богу народов» подлежат изгнанию с территории империи или полному физическому уничтожению.

Важную часть черносотенной идеологии помимо радикального национализма занимали также антимарксизм и антилиберализм, антикапитализм, солидаризм на основе Уваровской триады «православие, самодержавие и народность», традиционализм и этатизм.

Под тоталитарным государством черносотенцы понимали абсолютное, ничем не ограниченное самодержавие. Это, пожалуй, было первым в истории России массовым русским националистическим и антиреволюционным движением, созданным на основе идеи монархического и религиозного солидаризма.

«Чёрные сотни», формально не подчинялись монархическим партиям, влиятельным правым политикам, царскому правительству. Черносотенцы осуществляли регулярные нападения на марксистские организации, профсоюзы, провоцировали еврейские погромы, совершали убийства и грабежи на территории всей Российской Империи.

Царское правительство, формально осуждая черносотенцев, очень вяло реагировало на их бесчинства, фактически покрывая их. Русское дворянство и духовенство, не участвуя в деятельности движения, сочувствовали черносотенному движению и это не скрывали.

Своими врагами черносотенцы называли, прежде всего марксистов и евреев, за ними следовали: представители других народов, кроме русских, атеисты, все иноверцы (включая русских, не исповедовавших каноническое русское православие), интеллигенция, деятели искусств (по мнению черносотенцев, всегда иноземного происхождения, а следовательно, чуждых русскому народу), либеральные учёные, историки и писатели.

В. И. Ленин в ноябре 1922 года одним из первых отметил сильную схожесть итальянских фашистов с черносотенцами. То же самое впоследствии отмечали русские эмигранты в Италии, французские и итальянские журналисты, публицисты и политики.

Похожие по духу и методам организации существовали еще до начала Первой мировой войны по всей Европе и в Азии. Они отметились на политической сцене в Германии, Австрии, Болгарии, Испании, Бельгии, Греции, Османской империи, Японии и др.

О том, что у итальянских фашистов были предшественники, и что это были не только черносотенцы и не только в России, сегодня мало кто задумывается.

В Камбодже, руководители «красных кхмеров» воспитывали в членах своих вооружённых боевых отрядов ненависть к религии и священнослужителям, преподавателям, медикам, вообще ко всем образованным людям. В основе идеологии «красных кхмеров» — традиционализм и «аграрный социализм», маоизм. Режим опирался на неграмотное камбоджийское крестьянство и городских люмпенов.

После прихода к власти в Камбодже, всех жителей городов «красные кхмеры» насильно переселили в сельскую местность. Бывшие горожане обязаны были работать в созданных сельскохозяйственных коммунах по 20 часов в день.

В стране были ликвидированы все государственные органы, медицинские учреждения, закрыты объекты науки и культуры, библиотеки, университеты, школы. Были запрещены деньги, книги. Подавляющему большинству граждан республики Кампучия (так называлась Камбоджа во время правления «красных кхмеров»), которые работали на полях, было запрещено что-либо читать или писать под страхом смерти.

Для боевиков, которыми чаще всего являлись революционно настроенные подростки, достаточным основанием для убийства могло быть всего лишь подозрение в том, что человек является христианином, мусульманином, буддистом или возможно, до прихода «красных кхмеров» мог быть врачом, преподавателем, студентом, инженером, журналистом, получил когда-то высшее образование, никогда не работал на земле и жил «дореволюционным паразитическим образом жизни». Даже ношение очков рассматривалось как признак «интеллигентности» и служило поводом для физического уничтожения человека.

Удивительно, но даже по прошествии 17 лет с момента падения изуверского режима Пол Пота, в Камбодже до сих пор часть крестьян, проживающих в отдалённых районах страны, одурманенные полпотовской пропагандой, поддерживают партизанские отряды «красных кхмеров». Такова сила ненависти.

Часто культ ненависти создаётся на основе какой-либо теории заговора национального, религиозного, социального или иного меньшинства против большинства.

Такие теории заговоров являются порождением тех же глубинных свойств психики, которые виновны в возникновении любого культового сознания.

Сторонник теории принимает на веру существование неких врагов, тайно плетущих сети заговора. Всё, что противоречит идеи заговора либо игнорируется, либо опровергается с помощью аргументов, имеющих серьёзные логические изъяны. Иногда факты, прямо противоречащие идее заговора или не имеющие совершенно никакого отношения к теме, путём ловких и логически неверных манипуляций, становятся подтверждающими заговор.

Несуществующий заговор, являющийся плодом фантазии одного человека, становится привлекательным для других, в том случае, когда соответствуют психологическому настрою и заранее заданному набору предубеждений этих людей.

Привлекательность теории заговора определяется не достоверностью фактов и убедительностью аргументов, а исключительно психологией, т. е. предрассудками, страхами и пр.

В плане изучения методологии и приёмов, используемых «теоретиками» для обоснования своих идей заговоров, любопытна книга Ральфа Эпперсона «Невидимая рука: введение в конспиративный взгляд на историю», вышедшая в 1985 году.

Эпперсон подметил удивительные особенности мышления и поведения сторонников теории заговора, стараниями которых мифические заговорщики демонизируются. Заговорщикам приписывается нереально большая власть и огромное влияние на политические и экономические процессы. Все значимые исторические события предстают в виде пунктов некоторого строго логически безупречного исполняемого плана. При этом полностью игнорируются существующие в на самом деле объективные причины или целый ряд причин.

Иногда к исторически значимым событиям приводит последовательность большого числа случайных и крайне незначительных событий, приводящих к суммарному кумулятивному эффекту, а вследствие этого к серьёзным (иногда даже глобальным) изменениям в политике и экономике.

Сторонники заговоров не желают признавать, что иногда даже отдельные мелкие события могут приводить к крупным последствиям, как-то небольшой локальный бунт в отдельной деревне может перерасти в масштабное крестьянское восстание, гражданскую войну и смену правящей династии. Такие события-триггеры являются непредсказуемыми и соответственно невозможно прогнозировать что именно в следующий раз переполнит чашу терпения народа, вызовет эмоциональный взрыв в народных массах, дворцовый заговор, бунт политической элиты, начало военных действий или смену политического курса страны решением единовластного правителя.

В качестве примера фашистского культа ненависти, возникшего путём соединения давних исторических событий и современной теории заговора, может служить современная теория «маньчжурского заговора».

Истоки этой теории уходят корнями в середину XVII века, когда Китаем правила династия Мин. Воспользовавшись ослаблением китайского государства, разорённого Гражданской войной, маньчжуры вторгаются на территорию Поднебесной и устанавливают на долгие годы своё правление, основав новую династию — Цин.

Новый китайский император-маньчжур, залив кровью страну, установил политический режим больше похожий на оккупационный, чем на империю.

Маньчжуры селились исключительно внутри китайских городов в особых укреплённых районах, под охраной расквартированных маньчжурских войск. Оккупантам было запрещено покидать укреплённые районы, передвигаться по стране без военного сопровождения, вступать в «лишние» контакты и смешиваться с местными населением.

На территории Китая власть и народ разделились по этническому признаку. Придворные императора, военное командование, окружение и охрана императора, а также все лица, обслуживающие императорский двор, руководство армией в провинциях, тысячи чиновников и сборщиков налогов, как в столице, так и за её пределами говорили на иностранном языке, непонятном миллионам простых китайцев.

После свержения династии Цин в 1911 году, по всему Китаю началась резня маньчжуров. Чтобы спастись, маньчжуры стали массово выдавать себя за китайцев, носить традиционную китайскую одежду, брали китайские имена, меняли документы, где они были записаны как китайцы, не говорили на маньчжурском и не учили детей языку своих предков. Маньчжуры растворились в китайском народе, в результате чего исчезли их традиционная культура и язык.

В современном Китае никто не говорит на маньчжурском языке. Тем не менее среди современных граждан КНР есть большое количество тех, кто имеет маньчжурские корни и зачастую не считает себя этническим китайцем. Этот факт стал основой «маньчжурского заговора», любимой темой современных китайских националистов.

Националисты, апеллируя к историческому опыту оккупации Китая в XVII веке, называют маньчжуров тайными врагами китайцев. Предполагается, что маньчжуры заключают браки только между собой, чтобы не допустить смешения своих генов с китайскими, всячески помогают друг другу в карьере и стремятся снова захватить китайское государство.

По мнению современных китайских националистов, маньчжуры тайно захватили китайские газеты и телевидение, партийные и государственные посты.

Теория заговора предполагает, что все этнические маньчжуры, несмотря на то что они носят китайские имена и говорят на мандарине, публично относят себя к поклонникам китайской культуры и сторонникам китайской государственности, на самом деле являются злобными китаефобами, люто ненавидящими этнических китайцев.

Целью заговора называется разрушение китайской экономики и ослабление государства, для дальнейшего разделения страны — предполагаемые маньчжурские заговорщики якобы стремятся отколоть от Китая три северо-восточные провинции, составляющие историческую Маньчжурию.

Некоторые националисты идут дальше — они утверждают, что целью маньчжуров является восстановление маньчжурской династии Цин и порабощение всех китайцев.

Теории о заговоре врагов привлекают в основном людей, которые не склонны к логическому анализу. Таким людям проще представить, что событие, у которого в реальности, очевидно, множество причин, как системных, так и случайных, может быть вызвано лишь единственной причиной — заговором врагов. Это объяснение превращает сложное труднообъяснимое в простое и понятное. Наиболее популярное объяснение любых неприятностей — злая воля недоброжелателей.

Пытаясь объяснить причины Великой французской революции, писатель и журналист, автор «Мемуаров по истории якобинства» и один из первых летописцев революции Огюстен Баррюэль, предложил теорию заговора иллюминатов: естественные исторические процессы, происходившие по всей Европе, грозившие падениями монархий и сменой политических систем многих западноевропейских государств, он объяснял «иллюминатско-масонским» заговором.

Согласно теории Баррюэля, изложенной в его книге «Мемуары по истории якобинства», опубликованной в 1797 году, причиной Великой французской революции стал тайный договор, заключённый по инициативе главы ордена иллюминатов Адама Вейсгаупта, между франкмасонами и иллюминатами с целью уничтожения христианской церкви, французской монархии как института государственной власти, истребления всех представителей династии Бурбонов. Иллюминаты, согласно этой теории, намерены были полностью захватить власть сначала во Франции, а потом по всей Европе.

Теория Баррюэля была настолько примитивна и нелепа, что вызывала смех и сарказм у подавляющего большинства образованных людей того времени. Но тем не менее она нашла отклик у наиболее малограмотной части французских низших сословий. Книга была переведена на все европейские языки и пользовалась большим успехом у малообразованных и лишённых критического мышления зарубежных читателей.

Современник автора Жан Жозеф Мунье очень точно охарактеризовал причину успеха книги Баррюэля: «Чрезвычайно сложные причины были заменены на простые, специально приспособленные для понимания посредственных умов».

Не все фашистские режимы сразу проявляли крайнюю жестокость по отношению к «внутренним врагам». На начальном этапе «национал-предатели» подвергаются, как правило, поражению в правах, исключению из университетов, лишению работы, высмеиванию в пропагандистских СМИ, остракизму.

Фашисты изо всех сил стараются вызвать у населения ненависть и презрение к «предателям», якобы пляшущим под дудку зарубежных капиталистов и на их деньги.

Популярным лозунгом всех фашистских режимов было: «Не нравится жить в нашей стране? Убирайтесь!». В стране неугодным создаются невыносимые условия, с единственной целью — вынудить их уехать из страны и не мешать фашистам строить их «правильное» тоталитарное государство.

Часто на поводу у фашистов идут консерваторы и либералы, изгоняя инакомыслящих, иноверцев или граждан определённой национальности, с целью избежать кровавой расправы над ними со стороны фашистов и сочувствующих им агрессивных фанатиков.

Апогеем массовой антисемитской истерии начала XX века стал Кишинёвский погром в апреле 1903 года, который получил огромный общественный резонанс во всем мире. Во время погрома были убиты около 50 человек, более 600 человек были ранены, разрушено более одной трети всех домов в Кишинёве.

Реальная угроза повторения событий, подобных кишинёвским, напугала одну часть европейских политиков, а другую часть радикализировала. Потакая антисемитским настроениям, умеренные политики пытались решить проблему не борьбой с предрассудками, а выселением евреев из своих стран.

Идея изгнать евреев в какую-либо отдалённую местность довольна стара. Ещё в 1885 году немецкий историк и теоретик расового антисемитизма Пауль де Лагард предложил всех евреев депортировать из Европы на Мадагаскар. Впоследствии «Мадагаскарский план», будет возникать неоднократно: в Польше, во Франции, в Третьем Рейхе.

В 1903 году, напуганным лавинообразным ростом антисемитизма в собственной стране британское правительство предложило, незадолго до этого возникшему сионистскому движению, план «Уганда». Согласно этому плану, предполагалось создать на территории Кении еврейское государство с названием Уганда.

Сионисты решили отправить в Кению комиссию, целью которой было определить, действительно ли возможно создание на этой территории еврейского государства. Реализации этого плана помешал раскол в сионистском движении и начало Первой мировой войны.

Французский министр заморских территорий Мариус Муте предложил передать Польше Мадагаскар, являвшийся на тот момент французской колонией. Польское правительство практически сразу же создало комиссию по разработке плана по решению еврейского вопроса, путём переселения польских евреев на Мадагаскар. Эта комиссия в конце 1936 года родила документ «Еврейская эмиграция и колониальные вопросы», в котором указывалось, что Польша перенаселена евреями из-за их массового исхода с территории нацистской Германии, предыдущих волн иммиграции с XI по XIX век, а также существенного превышения еврейской рождаемости над польской. В документе подчёркивалось, что евреи в Польше, как правило, более образованы, занимают доминирующее положение в некоторых отраслях промышленности, в банковской сфере, а их доходы намного превышают доходы большинства этнических поляков.

В 1937 году началась практическая фаза реализации проекта. Остров Мадагаскар посетила польская правительственная комиссия под руководством Мечислава Лепецкого, в состав которой входили в том числе известные еврейские общественные деятели. Лепецкий публично заявлял о намерении выслать на Мадагаскар от 40 до 60 тысяч евреев. Реализации этого плана помешало начало Второй мировой войны.

В гитлеровской Германии евреи, цыгане, славяне, финны, представители азиатских народов, в самые первые годы существования Третьего рейха не уничтожались, а лишь изгонялись из страны различными способами.

Первоначально политикой национал-социалистского немецкого правительства было создание невыносимых условий для неугодных граждан.

Постепенно градус ненависти в обществе повышался методами государственной нацистской пропаганды. Периодически возникали эксцессы с участием люмпенизированных легковозбудимых слоёв населения. Государственный аппарат демонстративно дистанцировался от экстремальных проявлений этой «народной» ненависти. Чиновники и полицейские Германии говорили, что ничего не могут сделать с еврейскими погромами, с публичным обливанием краской актёров-евреев на сцене, разгонами «патриотами Германии» мирных рабочих митингов и профсоюзных собраний, надписями и еврейскими шестиконечными звёздами на витринах магазинов, принадлежащих евреям.

При этом нацистским государством создавалась видимость борьбы полиции с этими проявлениями. Как правило, виновные в погромах, избиениях, а позднее и в убийствах «национал-предателей», получали смехотворно мягкое наказание.

Вот как комментировал убийства «врагов партии» доктор Гёббельс: «Это проявление здоровых инстинктов арийской нации. Мы не будем этому мешать».

В первые годы своего существования нацистская Германия официально придерживалась принципов демократического государства, соблюдения прав человека, а тем временем нацистская пропаганда постепенно разжигала в своих гражданах ненависть и поощряла совершённые преступления своим бездействием.

Избирательность правосудия не исключительная черта нацистского политического режима, она наблюдается почти у всех фашистских режимов. Формально фашистские законы действуют в отношении всех одинаково, но применение этих законов сильно зависит от того, применяется он в отношении сторонника или в отношении противника политического режима, насколько «правильными» являются действия, признаваемые законом преступными, с точки зрения нацистской идеологии.

Фашисты почти всегда игнорируют свои же запреты на занятие бывшими политическими противниками государственных должностей, если это сулит выгоду.

Если еврей является генералом люфтваффе и полезен Третьему Рейху, то он будет получать государственные награды и двигаться по службе, а если еврей работает юристом и слывёт сыном богатого ювелира, то у него не только нет шансов сделать карьеру в Германии, но и остаться в живых. Несмотря на государственный антисемитизм, сотни евреев прекрасно вписались государственный аппарат гитлеровской Германии.

Дворянское происхождение царского полковника Сергея Сергеевича Каменева не помешала ему занять должность главнокомандующий вооружёнными силами рабоче-крестьянского государства. Бывшие высшие офицеры императорской русской армии не просто назначались на должности, но и регулярно повышались в звании, занимали более высокое положение в государстве, чем ранее, как, например, генерал-майор императорской армии Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич, который стал генерал-лейтенантом Красной армии в 1944 году. То же самое касалось инженеров, дипломатов, чиновников. Таких примеров десятки тысяч. Дворянское происхождение имели высшие советские партийные руководители — Ленин, Крестинский, Куйбышев, Орджоникидзе, Жданов. В то же самое время, когда за неосторожное слово могли отправить в лагерь рабочего или колхозника, среди советских чиновников было много тех, кто в годы Гражданской войны боролся с большевиками с оружием в руках

Бывший учитель, а позднее занимавшийся юридической практикой (помощник у присяжного поверенного), Андрей Януарьевич Вышинский, сразу после Февральской революции 1917 года был назначен комиссаром милиции. В революционные дни он прославился тем, что инициировал уголовное дело и розыск Владимира Ильича Ульянова (Ленина) по обвинению в шпионаже в пользу кайзеровской Германии. Во время Гражданской войны был активным противником большевиков. В советское время Вышинский был прокурором РСФСР, прокурором СССР, министром иностранных дел СССР, постоянным представителем СССР при ООН и в Совете Безопасности ООН.

К преступникам, совершивших преступления в отношении врагов режима или совершивших противоправные действия, имевшие выгодные для фашистов последствия, всегда наблюдается традиционно мягкое отношение фашистских правоохранительных и судебных органов.

За убийство еврея в Третьем Рейхе можно было получить шесть месяцев тюрьмы, а за выплеснутый фужер вина в лицо нацистскому партийному функционеру — 12 лет в концлагере, что в реальности означало вынесение смертного приговора.

Чтобы за тяжкое преступление отделаться испугом и лёгким, символическим наказанием, в Третьем Рейхе достаточно быть штурмовиком или просто членом NSDAP.

В первые годы существования СССР, чтобы полностью избежать наказания или получить несоизмеримо содеянному мягкое — нужно было быть «социально близким», например, насильником или грабителем.

В гитлеровской Германии можно было безнаказанно убить турка или цыгана, в коммунистической Кампучии — профессора или врача, а в Советской России — кулака, при этом можно было убить всю его семью и разграбить его имущество (стихийная экспроприация в русских деревнях).

Часто фашисты пользуются услугами уголовников, для выполнения откровенно криминальной работы, когда сами не могут себе позволить быть напрямую обвинёнными в преступлении.

В первые годы фашистской диктатуры в Италии действовали боевые группы, формально не имевшими отношения к фашистской партии и её вождю, занимавшиеся погромами, избиениями и запугиванием политических противников Муссолини.

Во время избирательной кампании весны 1924 года в Италии боевики оказывали силовое давление на лидеров оппозиции, работников избирательных комиссий, несговорчивых префектов и сотрудников местных администраций. Для запугивания избирателей проводились акты террора непосредственно в день выборов. В результате многие кандидаты от оппозиционных фашистам партий были вынуждены отказаться от участия в выборах.

Полиция с энтузиазмом создавала видимость бурной работы, но на самом деле почти ничего не предпринимала для предотвращения нападений, запугивания и совершения террористических актов. Усилия итальянских полицейских были направлены в основном на тех, кто пытался открыто говорить о нарушениях со стороны фашистов во время проведения избирательной кампании и подтасовок непосредственно во время выборов.

Несколько иностранных журналистов, которые написали о злоупотреблениях фашистов на выборах, были высланы из страны.

Депутат от Итальянской социалистической партии Джакомо Маттеотти регулярными выступлениями в парламенте с разоблачительными речами, изобличавшими масштабные избирательные махинации и злоупотребления фашистской партии, причинил фашистской партии и лично Муссолини достаточно неприятностей, чтобы стать мишенью боевиков.

Последней каплей, переполнившей терпение дуче, стало требование Маттеотти отозвать мандаты депутатов от фашистской партии, полученных ими в результате махинаций на недавно прошедших выборах. Выступление Маттеотти было ответом на беспрецедентное предложение Муссолини, который 30 мая попросил итальянский парламент разом одобрить блок из нескольких тысяч законов, даже не обсуждая их.

К началу июня 1924 года фашистам стало известно, что Маттеотти спешно готовит к публикации материалы, доказывающие, что фашизм держится исключительно на терроре и коррупции, а не на поддержке избирателей.

Подготовленное Маттеотти досье о фашистских преступлениях уже было почти готово, когда Джакомо 10 июня 1924 года был похищен группой фашистских боевиков под руководством Америго Думини, он оказал сопротивление и был убит. Боевики вывезли тело за город и похоронили, полагая, что останутся безнаказанными, скрыв следы преступления.

Когда факт убийства Маттеотти стал известен всей стране, Муссолини публично заявил, что был сильно огорчён этим ужасным преступлением. Фашисты стали рьяно опровергать связь с убийством оппозиционного депутата, объясняя свою непричастность тем, что убийство было очевидным экстремальным проявлением «справедливого народного гнева» какого-то психически неуравновешенного патриота. Фашисты публично заявляли, что врага итальянского народа мог убить любой патриотически настроенный гражданин.

Муссолини, на обвинения о личной заинтересованности в смерти Маттеотти заявил: «Я никогда не пожелал бы запятнать кровью по существу святое движение, которое я привёл к победе».

Достоверно известно, что сам Муссолини не отдавал никаких приказов об уничтожении противника фашистского режима. Но также, очевидно, что преступления бы не свершилось, если убийцы не были уверены в том, что таково желание дуче.

Те, кто утверждает, что в проклятьях Муссолини в адрес Маттеотти было лишь безобидное чересчур эмоциональное отношение к своему противнику, должны подумать о том, что высказывание подобных пожеланий в присутствии людей, явно способных пустить в ход оружие, является своего рода просьбой дуче окончательно «решить проблему» с ненавистным депутатом.

Муссолини пришлось немедленно отдать приказ об аресте боевиков. Начальник полиции генерал Де Боно, затянув первый этап расследования, позволил большей части боевиков скрыться. Вместе с боевиками исчезли и свидетели.

Несмотря на противодействие расследованию со стороны фашистов, руководитель банды Думини всё же был осуждён за убийство, но уже через два года был освобождён из тюрьмы. Он стал почитаться фашистами в качестве героя, пожертвовавшего своей свободой ради идеалов итальянского фашизма. Но как только он стал публично говорить о том, что Муссолини является главным виновником преступления, то сразу же снова попал за решётку, но уже на более длительный срок.

Через два года после прихода нацистов к власти, в Германии были приняты Нюрнбергские расовые законы (Nürnberger Rassengesetze) — «Закон о гражданине Рейха» (Reichsbürgergesetz) и «Закон об охране германской крови и германской чести» (Gesetz zum Schutze des deutschen Blutes und der deutschen Ehre), провозглашённые 15 сентября 1935 года на очередном съезде Национал-социалистической партии в Нюрнберге. Этими законами запрещались браки и сожительство этнических немцев с представителями «неполноценных народов».

В период с 1935 по 1943 год требования к «инородцам» ужесточались и к середине 1943 евреям был закрыт доступ почти ко всем должностям и профессиям, власти ограничили свободу их передвижения и ввели в удостоверение личности обязательную отметку о еврейской национальности владельца паспорта.

Нацисты предлагали многим странам, в том числе СССР принять евреев, в ведомстве Генриха Гиммлера даже разрабатывались различные подробные планы переселения на отдалённые территории.

Нацистским планом «Ниско-Люблин» предполагалось переселить немецких евреев в Польшу, для чего планировалось создать еврейское государство под германским управлением восточнее Кракова. После раздела восточных территорий по советскому пакту «О ненападении» для создания такого государства была выбрана территория вокруг Люблина. Принудительное переселение началось под контролем гестапо в октябре 1939 года, но вскоре прекратилось, по ходатайству немецкой оккупационной администрации в Польше (Польское генерал-губернаторство), в связи с протестами польского населения, которое не желало присутствия на своей земле депортированных евреев.

Мадагаскарский план, рождённый польским правительством, возродился второй раз уже в Третьем Рейхе. Нацисты предполагали, в соответствии с государственным четырёхлетним планом, переселять на Мадагаскар по миллиону европейских евреев в год. Но Вторая мировая война поставила крест на этих планах, так как весь немногочисленный флот Германии был занят боевыми действиями, что делало невозможным транспортировку евреев к Мадагаскару.

Большинство стран либо совсем отказались принять беженцев из Третьего Рейха, либо установили такие квоты, что делало иммиграцию невозможной для большинства потенциальных эмигрантов. Как сказал потом первый президент Израиля Хаим Вейцман: «Мир разделился на два лагеря: на страны, не желающие иметь у себя евреев, и страны, не желающие впускать их в свою страну».

С момента создания нацистского государства до начала массового физического уничтожения людей в концлагерях прошло достаточно времени, чтобы население Германии могло прозреть и убедиться в истинно дьявольской природе нацизма. Но немецкий народ был ослеплён идеями расового превосходства и своей исключительности.

Все сказки про мощное сопротивление немецкого народа нацизму, я оставляю на совести сказочников. Сколько-нибудь серьёзного сопротивления немецкого народа нацизму не было. Да, были антифашистские группы, но их численность была мизерной. Случались единичные протесты несогласных и редкие случаи организованного сопротивления, которые были незаметны на общем фоне народного восторга и ликования.

Народное ликование по поводу совершающихся от имени народа различных мерзостей и преступлений — это и есть звериный лик фашизма, отблески которого появляются на лицах обычных людей в минуты «патриотического порыва». Такое же звериное выражение читатель может увидеть сегодня на лицах английских футбольных фанатов, на лицах французских неонацистов во время проведения их демонстраций, на лицах русских православных патриотов, марширующих в чёрной форме военного образца, со свастикой на рукавах и хоругвями в руках.

В Советской России и СССР понятие «враг народа» официально просуществовало целых 60 лет, с 28 ноября 1917 года, когда это выражение было применено В. И. Лениным к своим оппонентам (руководству партии кадетов), до 1977 года, когда с принятием новой Конституции СССР было исключено из правовых документов, а затем из партийно-бюрократического лексикона.

Преследования «врагов народа» в СССР и «национал-предателей» в гитлеровской Германии начинались одинаково — с высылки из страны лиц, неугодных новой власти.

В СССР сначала были поезда с диссидентами, отправленные через германо-российскую границу, потом были «философские пароходы», на которых отправили из Петрограда в принудительную эмиграцию более 160 самых известных в России и в мире представителей русской интеллигенции.

Коммунисты в СССР сначала не препятствовали добровольной эмиграции, также как и нацисты в первые годы своего правления. Это уже потом, в Третьем Рейхе людей будут травить газом и жечь в печах крематориев, а в Сибирских лагерях диссидентов и просто невинных людей будут расстреливать тысячами, закапывать живьём со связанными руками, разбивать прикладами головы, сжигать заживо или просто ждать, когда они сами умрут от невыносимых условий и непосильной работы.

Из СССР в эмиграцию отбыло больше миллиона человек, это по самым скромным подсчётам. Только во Франции поселились более 200 тысяч человек, ещё больше в Турции (около 300 тысяч). Много русских бежало с Дальнего Востока в Китай, их общее количество оценивают в 80 тысяч человек.

Фашизация начинается постепенно — с первой волны ненависти, выплёскиваемой в общество маргиналами. С хорового пения православных патриотов, шагающих по Невскому проспекту держа в руках иконы и портреты русского монарха, с радостных весенних первомайских демонстраций в Москве и чучел повешенных буржуев, с мирного похода чернорубашечников на Рим и с безобидных факельных шествий штурмовиков Рёма по улицам Нюрнберга.

Второй волной выносит на поверхность разное отребье человеческое. Тут плеснут краской в лицо профессора, там — публично плюнут в лицо актрисы. Потом начинают просто убивать на улице, громить профсоюзы и грабить магазины. Фашистское государство делает вид, что борется с этой сволочью, одновременно поощряя их действия мягкостью наказания, а тем временем партийная фашистская пресса из обыкновенных уголовников ловко лепит национальных героев.

В мае 1933 года, Гитлер обращался к депутатам рейхстага, оправдывая действия штурмовиков: «Если вы называете эти отряды воинскими подразделениями, тогда военными ассоциациями можете называть шахматные клубы и общества собаководов».

Министр внутренних дел КНР Се Фучжи заявил: «В своей борьбе мы не можем зависеть от суда и от уголовного закона. Мне не нравится, когда люди убивают, но, если народные массы так ненавидят кого-то, что их гнев нельзя удержать в общепринятых рамках, мы не будем им мешать. Народная милиция должна быть на стороне хунвейбинов, объединиться с ними, сочувствовать им». Во время «великой китайской культурной революции» погибло более 1 млн. человек, а 5 миллионов были репрессированы.

Третья волна ненависти, как правило, приходит уже на официальном уровне. Ненависть открыто провозглашается в качестве «традиционной ценности» и «воли народа». Принимаются соответствующие законы, формируется репрессивный государственный аппарат. Жестокость по отношению к реальным и мнимым врагам из категории «редких эксцессов» переходит в разряд официальной государственной политики в отношении неугодных.

Со временем, у граждан фашистского государства стираются моральные ограничения, незаметно для них самих растворяются нравственные барьеры. Парадокс в том, что под воздействием пропаганды, человек перестаёт чувствовать жалость к другому человеку, исчезает чувство собственного достоинства, любовь к близким, даже материнский инстинкт.

В июне 1945 года сотрудники оккупационных администраций на территории поверженной Германии неожиданно обнаружили удивительное обстоятельство — со слов обращавшихся к ним за помощью граждан Германии, все эти немцы были если не активными борцами с гитлеровским режимом, то, по крайней мере, тайными противниками нацистов.

Получалось, что чуть ли не весь немецкий народ был противником национал-социалистов, а лояльность режиму обеспечивал исключительно карательный аппарат нацистов. Если принять всё это за правду, то становится непонятно, кто тогда голосовал на выборах, кто добровольно посещал многотысячные демонстрации и кричал лозунги на собраниях в трудовых коллективах, кто написал в гестапо миллионы доносов на своих сослуживцев и соседей. Это еще один вид сказок для умственно неполноценных или потерявших свою память.

Правда о массовом поражении умов немцев изощрённой нацистской пропагандой неприглядна и ужасна.

Простые немцы, во время эвакуации концлагерей в 1945 году, своими руками убивали заключённых прямо возле своих домов, мимо которых проходили колонны узников. Они устраивали настоящую охоту в лесах, сгоняли их в сараи и сжигали десятками заживо.

Под Кёнигсбергом в селе Пальмникене местные жители помогли эсэсовцам согнать на берег Балтики около 3 тыс. узников концлагеря Штутгоф и расстрелять всех до единого. Озверелые жители немецких сёл и маленьких городков выхватывали из проходящих колонн свои жертвы, которые еле передвигали свои ноги и убивали их топорами, закалывали вилами, перерезали горло кухонными ножами прямо на дороге. По обочинам сельских дорог были тысячи трупов, умерших от истощения и убитых немецким гражданским населением. Страшно читать рассказ о том, как две девушки держали за руки ослабевшего, практически превратившегося в скелет узника, а местный сельский учитель бил его ножом.

Вдоль дорог по всей Германии сейчас стоят памятники, поставленные на месте убийств заключенных концлагерей. Счёт убитым в каждом немецком городке, через которые прошли узники, идёт на десятки и сотни людей.

Опрошенные следователями местные жители, виновные в убийствах, объясняли, что, убивая узников концлагерей, одни мстили за свой страх перед надвигающейся советской армии и обиду за поражение вермахта, а другие очищали мир от «недочеловеков». Эти немцы не выполняли ни чьих преступных приказов, они делали это не из-за страха перед карательным аппаратом Третьего Рейха. Все они стали убийцами добровольно и выполняли своё кровавое дело с энтузиазмом. Причина такой жестокости — лютая ненависть, годами насаждаемая нацистской пропагандой.

Призывы советской пропаганды убивать, убивать и снова убивать вылились в масштабные воинские преступления в отношении мирного населения Германии.

Советские солдаты сжигали заживо десятки немцев в амбарах и сараях, грабили и убивали домовладельцев. На территории Германии сотрудники СМЕРШа, а потом и НКВД обнаружили массовые захоронения гражданских лиц, в заброшенных домах и на обочинах дорог были найдены сотни (а по некоторым данным — тысячи) изнасилованных и убитых немок. Советские солдаты полагали, что вправе мстить немецкому народу за все те военные преступления, которые совершили на захваченной советской территории немецкие оккупационные власти, подразделения SS и местной полиции. Их переполняла ненависть.

Ненависть к «врагам» под действием пропаганды постепенно становится частью личности и незаметно замещает остальные чувства. Фашистская пропаганда умело пользуется этой особенностью психики.

В известном фильме «Ближний круг» Андрея Кончаловского звучит вопрос, который может задать женщина любимому мужчине только в тоталитарном фашистском государстве: «Ты кого больше любишь, меня или Сталина?». И тут дело даже не во всепроникающем тотальном страхе, а в глубокой деформации личности человека, подвергнутого пропагандистскому прессу.

У простого обывателя, если он даже не член фашистской партии и не работник государственного аппарата, а простой обычный добрый с виду человек и порядочный семьянин, после многолетней обработки фашистской пропагандой, уже не возникает никакого сожаления, когда он узнаёт об убийстве гомосексуалиста, негра, еврея, мусульманина, христианина и прочих, в зависимости от направленности ненависти, разжигаемой пропагандой. По мнению зомбированного человека, нет причин для моральных терзаний, так как они, по определению не могут являться полноценными людьми. Вот бездомную собачку жалко, а мусульманина или коммуниста — нет.

Болезнь тотального доносительства разрастается в обществе со скоростью эпидемии. Сын с лёгкостью предаёт своего отца, тысячи детей доносят на своих родителей, мужья на жён, родители на детей. Сосед пишет донос на соседа, коллега на коллегу. Священник конспектирует содержание исповеди для передачи в политическую полицию.

Немецкая печать и радио с 1933 года и до момента краха Третьего Рейха, постоянно повторяли, что буржуазный мир прогнил. Всем заправляют капиталисты-евреи. Ведомством Гёббельса круглосуточно внушалось немцам, что немецкий народ, единственный в мире исключительный носитель высочайшей духовности, а потому призван нести в мир разумное, доброе и вечное. А враги — это алчные буржуи в соседних странах и национал-предатели внутри страны, которые хотят развратить немецкий народ, растлить его, поэтому немцы должны их ненавидеть. Они их и ненавидели.

Отдельные немцы ненавидят до сих пор, несмотря на денацификацию, законодательные запреты на нацистскую идеологию и риск уголовного наказания за оправдание нацистов и нацизма. В семейном кругу они и сейчас вспоминают «славные времена» Третьего Рейха. Равно как в России до сих пор живы сталинисты, а в Италии ещё не перевелись поклонники Муссолини. Это правда, просто про это не принято говорить в приличном обществе, об этом не принято писать, а если кто-то и напишет, то не принято печатать.

Виноват ли в этом немецкий народ или русские с итальянцами? Сложно сказать. Всё дело в том, что пропаганда — самое сильное оружие из тех, что изобрело человечество, оно пострашнее термоядерного.

Даже после окончания атомной войны найдутся среди оставшихся в живых те, кто захочет доказать свою правоту в драке со своими мнимыми врагами, обуреваемые злобой и ненавистью. При помощи палок и камней. Предрассудки, беспричинная ненависть, взращённые пропагандой, в отличие от материальных объектов, не могут быть уничтожены в одночасье.

Пропагандой можно отравить целые поколения наперёд. Ростки идей тоталитаризма, корпоративизма и национализма, взлелеянные писателями, философами и политиками в XIX веке, проросли в XX веке итальянским фашизмом, немецким национал-социализмом и очередной мировой войной.

Нередко фашистская пропаганда, запущенная правительством в нефашистской, вполне демократической стране, лишь с целью консолидации общества для решения каких-либо отдельных реально существующих социальных проблем, оборачивалась через несколько лет фашистской диктатурой.

Отравленное фашистским ядом общество сначала молчит, пока демократическое правительство обеспечивает безопасность и достойный уровень жизни. Но как только возникает экономический кризис, угроза возникновения революции или беспорядков, то общество с великой радостью поворачивается к фашистам. Такие примеры многочисленны.

В медицине есть термин «ятрогенный». Это патология, возникшая в результате действий врача. Лечение больного общества даже малыми гомеопатическими дозами фашизма может привести к кумулятивному эффекту и последующему летальному исходу.

Зерно фашизма, брошенное однажды государственной пропагандой пусть даже с добрыми намерениями, обязательно прорастёт. Сможет ли при этом общество справиться с угрозой фашизма, зависит от наличия в этом обществе иммунитета от «коричневой чумы».

Стараниями Гитлера и NSDAP, бо́льшая часть нового поколения немцев, родившихся же после войны, получила вакцину от фашизма на долгие годы, наверное, на целые десятилетия. Это несмотря на теплящуюся в умах и сердцах старшего поколения и относительно небольшого количества молодых немцев тоску по гитлеровскому режиму и надежду на возврат к мононациональному социалистическому нацистскому государству.

За немцев я спокоен. Вакцина, сделанная Нюрнбергским международным военным трибуналом хоть и не вечная, но достаточно длительного действия. Хуже обстоят дела в странах с фашистским прошлым, где народ не отрефлексировал свою историю, своё участие в создании и поддержании фашистского режима. А главное, где зло не было наказано.

В России, к моему глубочайшему сожалению, не было декоммунизации и осуждения коммунистического режима, поэтому полностью отсутствует стойкий иммунитет к фашизму.

Некоторая часть русских не только до сих пор тоскует по сталинским временам, что в общем не выглядит странным, но ещё имеет возможность открыто выражать свои чувства и пропагандировать коммунистические идеи. Гораздо хуже, что сталинисты и «православные патриоты» безнаказанно разжигают ненависть, наклеивая ярлыки «русофоб» и прямо призывают к уничтожению «врагов русского народа», а это уже опасно.

Особенно дико, когда российская молодёжь выходит на улицы с фашистскими лозунгами и красными флагами, неся при этом портреты своих дедов, сломавших хребет немецкого национал-социализма. Странная картина, когда внуки победивших фашизм русских воинов выкрикивают фашистские лозунги о создании нового «справедливого» государства на митингах. Они считают русским патриотизмом то, с чем воевали их деды.

Часто под маской патриотизма прячется матёрый радикальный национализм, в какой-либо из его разновидностей (национал-большевизм, национал-социализм, христианский ирландский католический национализм, панарабский исламский национализм, испанский крестьянский национализм, греческий православный национализм и другие, подобные им).

Фашистский патриотизм особенный — это не любовь к своей стране, а ненависть ко всем другим.

Особым индикатором, своего рода лакмусовой бумажкой для определения степени фашизации общества, всегда было обвинение фашистами своих врагов, реальных или предполагаемых, в нетрадиционной сексуальной ориентации или богохульстве, в непочтительном отношении к своей истории, к героическим предкам или принадлежности к чуждому этносу.

К примеру, в Германии были популярны обвинения в гомосексуализме, в арабских странах — в богохульстве, колдовстве и сатанизме. В СССР враги обвинялись в презрении к человеку труда. Эти приёмы основаны на эксплуатации типичной для конкретных социумов неприязни, напрямую связанной с культурными особенностями численно доминирующей привилегированной группы (нации, социальной группы или целого класса, приверженцев определённой религиозной конфессии и им подобных). Фашизм и в этом случае апеллирует не к разуму, а к чувствам людей.

Традиционно негативное отношение европейских народов к гомосексуалистам, лесбиянкам и прочим сексуальным меньшинствам эксплуатировалось фашистами с целью опорочить оппонента, используя для этого вполне понятную традиционную неприязнь большинства людей. При этом не имеет значения, преследовались ли законом в это же самое время нетрадиционные сексуальные отношения или государство не обращало на это никакого внимания. Это чисто фашистский трюк.

Враги, изображённые в нацистских пропагандистских материалах, непременно имели самое прямое отношение к нетрадиционной сексуальной ориентации. Гитлеровская пропаганда неустанно вещала о том, что европейских странах буржуазной демократии разгул безнравственности, полное и беспрецедентное падение нравов, какого ещё не было в мировой истории.

В немецких газетах писали, что в Америке, Франции и Великобритании всем заправляют гомосексуалисты, они в политике, в банках, в искусстве, в государственном аппарате. Английские священники, по мнению Гёббельса, только тем и занимались в свободное от службы время, что насиловали мальчиков из детских хоров при церквях. Политики других стран или немецкие диссиденты, покинувшие страну после прихода Гитлера к власти, обязательно обвинялись в мужеложстве, педофилии, зоофилии и прочих извращениях. Это делалось в целях возбудить в своих гражданах омерзение, неприязнь к врагам не только на идеологическом, но и на инстинктивном подсознательном уровне.

Наглядными примерами подобной дискредитации фашистами своих противников могут служить сфабрикованные дела в отношении военного министра Германии генерал-фельдмаршала вермахта фон Бломберга и командующего сухопутными силами генерал-полковника барона Вернер фон Фрича, которые считали, что вооружённые силы не должны быть инструментом агрессии и их единственное предназначение — оборона страны.

Нацисты не просто сумели отстранить военных оппозиционеров гитлеровскому режиму, но и полностью дискредитировали их в глазах немцев.

У Гитлера до начала Второй мировой войны не складывались отношения с германским генералитетом, в особенности с генералами старой прусской военной школы, которые в большинстве были выходцами из аристократической среды и относились с плохо скрываемым пренебрежением лично к фюреру и вообще к членам плебейской, по их мнению, национал-социалистической рабочей партии. Даже высшее военное руководство, на уровне командующих войсками разделяло отношение немецких генералов к нацистам и их захватническим планам.

После того как фон Фрич и фон Бломберг публично высказали своё мнение по поводу агрессивных военных планов Гитлера и вступили в открытый конфликт с Гёрингом, тот предпочёл навсегда избавиться от строптивых генералов попросив о помощи в этом деле начальника Главного управления имперской безопасности Рейнхарда Гейдриха.

В отношении Бломберга гестапо запустило слух о том, что он женился на стенографистке из управления снабжения Еве Грюн, на которую в полиции нравов якобы имелась учётная карточка. Гитлер и Гёринг заявили Бломбергу о том, что брак генерал-фельдмаршала немецкой армии с бывшей проституткой нарушает нормы морали и потребовали немедленного расторжения брака. Бломберг расторгать брак отказался и был отстранён от должности.

Примечательно, что Гитлер и Гёринг были свидетелями на той свадьбе, а кандидатура невесты была тщательно и многократно проверена гестапо ещё до бракосочетания.

Несмотря на то, что по итогам последующей проверки гестапо призналась в «ошибке», карьера Бломберга и его репутация в обществе были полностью разрушена. До конца жизни за Бломбергом следовали слухи и пересуды: неизвестно, то ли он действительно женат на бывшей проститутке, то ли всё-таки нет.

Конец ознакомительного фрагмента.