Иной мир. Часть первая

Никита Шарипов, 2019

Просто представьте, что вас поставили перед выбором: отдаёте всё, что у вас есть, а взамен получаете билет в один конец. Маршрут простой: проходишь через портал – и ты в другом мире. Именно перед таким выбором был поставлен Никита Ермаков. Тайная организация ничего не делает просто так и не оставляет путей для отхода. Никита становится виновником преступления, которого не совершал. Ему приходится согласиться на поставленные условия, ведь это единственный вариант остаться свободным. Впереди пугающая неизвестность. Выбор сделан…

Глава 1

Если тебе направили ствол пистолета в лицо, то у тебя проблемы. Если при этом ты находишься ночью в лесу, руки связаны за спиной, ноги спутаны, а вокруг семеро агрессивно настроенных азеров с автоматами Калашникова в руках — проблемы капитальные.

— Ну что, Никитос? — спросил азер с пистолетом, довольно ухмыльнувшись. — Так и будешь героя играть?

Я улыбнулся и попытался вспомнить имя говорящего. Кажется, Амир… или Анар… или Анвар… Помню, что имя начинается на букву А. Отличительная черта именно этого азербайджанца — умение говорить абсолютно без акцента. Точнее, без выраженного кавказского акцента. Рождённый в России, он полностью русифицированный. Так сказать, пакет русификации установлен сибирской местностью.

— Пошёл ты на хрен, обезьяна, — с улыбкой послал я.

— Ах ты, гинида! — крикнул кто‑то за спиной с очень сильным акцентом, и на мою голову обрушилось что‑то тяжёлое.

Упав лицом в траву, я застонал от боли. Чернота в глазах закрутилась, а к горлу подступила тошнота. И как я смог дожить до подобного?

Ответы можно найти в недалёком прошлом. Год назад я решил открыть бизнес и занялся поиском денег. Банки‑обдиратели не устраивали априори. Решил пойти к сильным города своего, Новосибирска. Серьёзный дядя, по крайней мере таким он поначалу мне казался, одолжил нужную сумму. Каких‑то десять миллионов рублей. Всё бы ничего, но деньги мне достались наличными, а по дороге домой я был благополучно избит и ограблен. Связать совпадения воедино несложно: руки, забравшие деньги, выросли из того же места, откуда те самые деньги и пришли. Проще говоря, из меня сделали лоха.

Один из азеров поднял меня и снова поставил на колени. В глаза ударил свет фонаря. Перед лицом возникли бумаги.

— Подпиши, — ласково попросил азер Анар… или всё‑таки Анвар?

— Да пошёл ты, головёшка! — воскликнул я, при этом постаравшись выглядеть предельно счастливым.

— Зиначит, ми будьим ломати тибя, — сказал другой азер, и на меня уставилась бородатая огромная рожа.

— Ломалка не выросла, — успел сказать я, а затем грохнул выстрел, и голова бородача лопнула, как перегревшаяся на солнце зажигалка.

Мне повезло относительно. Стрелок, целившийся в голову бородача, стрелял откуда‑то сбоку, и содержимое головы прошло по касательной траектории, немного запачкав меня. Прежде чем оставшиеся шестеро азеров поняли, что произошло, раздались ещё выстрелы. По звуку помпа и что‑то нарезное. АКМ или его гражданский аналог. В несколько секунд мои обидчики сменили вертикальное существование на горизонтальное несуществование, и наступила тишина.

Чувствуя запах крови и присутствие смерти, я не сдержался и опустошил и без того пустой желудок.

— Живой и здоровый, только блюёт, — сказал грубый голос. Таким голосом обладают мужчины в годах. Молодые так не говорят.

— Это хорошо, что живой, — долетел более мягкий голосок из темноты, сильно похожий на мальчишеский. — Впрочем, я не сомневалась, что ты не промахнёшься. Лихо ты бородатенькому череп взорвал, Старый.

Не мальчишка, а девушка. Пацанка! И судя по всему, агрессивная пацанка!

Возле меня встали двое. Фонарь, которым недавно светили в лицо и который теперь лежит в траве всё ещё включенный, осветил ноги. Пара массивных, в армейских ботинках. И пара тонких, в удобных кроссовочках.

Лезвие ножа скользнуло между рук, освободив их, а затем разрезало спутывающую ноги верёвку. С трудом сев и забалдев от закружившейся в глазах карусели, я пробормотал:

— Спасибо, что помогли, но это было лишним. Ситуацию я контролировал…

— Он ещё и шутит, — посмеялась девушка. — Старый, похоже, весёленький нам клиент попался.

До меня начало доходить произошедшее. Сдержав очередной позыв тошноты, я сказал:

— Вы семь человек уложили… Совсем из ума выжили?

Мужик схватил меня под мышки и поставил на ноги. Девушка взяла под локоть и повела в сторону трассы, при этом сказав:

— Сейчас ты сядешь в машину и поедешь по адресу, который я тебе дам. Меня зовут Маша. Просто Маша. Всё, что нужно, ты узнаешь позже. Главное, не выкидывай фокусов. В твоём положении нужно быть тише воды и ниже травы.

— Да кто ты такая? — рыкнул я и вырвался. В темноте оказалось невозможным разглядеть лицо девушки.

— Твоя спасительница, — ответила она.

— Понятно, что не убийца, — сказал я. — Но зачем? Зачем вы меня спасали? Разве я просил?

— Маша, веди его к машине, — прилетел голос Старого. — Нам ещё убираться тут, не забывай…

— Слышал? — спросила Маша. — Решай! Либо уезжаешь, либо с нами убираться будешь. Головушка не болит?

Я потрогал здоровенную шишку на затылке и поморщился. Чугунок не просто болит, а раскалывается. Копать могилы, если под уборкой подразумевается захоронение трупов, я сейчас не способен.

Маша снова взяла меня под локоть и сказала:

— Пошли уже, герой…

Я сел за руль потрёпанной мазды и поехал в сторону города. Своё лицо Маша так и не показала. Навигатор, вставленный в держатель на лобовом стекле, выдал маршрут к заранее забитой в памяти квартире. Окраина Новосиба, бедовый район, ехать не более часа…

* * *

Вставив ключ в замочную скважину, я открыл дверь и вошёл в темноту унылой однокомнатной хрущёвки. То, что она унылая, понял, побывав в подъезде, ожидающем не один десяток лет капитального ремонта. Огромные куски штукатурки валяются повсюду. Везде лежат бутылки из‑под пива, шприцы, полиэтиленовые пакеты, пустые пачки из‑под сигарет и прочий мусор. В общем, хрен пройдёшь. Тут что, совсем не убираются?

Щёлкнув выключателем, оценил интерьер прихожей‑коридора. Пустая тумбочка для обуви. Деревянная облупившаяся белая вешалка, висящая на стене. Жёлтые, ещё советские, обои, местами сильно отклеившиеся. Лампочка на потолке, еле справляющаяся с освещением.

Единственная комната также не радует. Диван без ножек держит форму благодаря тому, что прижат к стене. Облупившийся шкаф минимум вдвое старше меня. Стол накрыт коричневой пыльной скатертью. На кухне ситуация повторяется. В санузел заглядывать не стал.

На кухонном столе нашлась бутылка минералки, несколько таблеток и записка: «Выпей, полегчает. Травить тебя мы не собираемся». Я послушно выпил таблетки и опустошил литровую бутылку нарзана. В шкафу нашлась подушка. Устроившись на диване и подложив её под голову, попытался успокоиться и незаметно для себя уснул. Похоже, что одна из таблеток оказалась снотворным…

* * *

Открыв глаза, я понял, что на меня смотрят трое. Недавние знакомые — мощный мужик в камуфляжном костюме, возрастом за пятьдесят, с рублеными чертами лица, и довольно симпатичная девушка Маша, одетая в спортивный костюмчик. Третий — дядя под сорок, с незапоминающимся славянским лицом, в тёмно‑синем костюме, белой рубашке и красном галстуке.

— Не звал я вас… — буркнул я и отвернулся к спинке дивана.

— Давай вставай, — грозно потребовал Старый. — Или помочь?

— Никита, думаю, что ты голоден, — не сказала, а ласково пропела Маша. — Я приготовила вкусный завтрак.

С трудом сев, я посмотрел на троицу: Старый немного зол, Маша улыбается, мужику в костюме ситуация безразлична.

— Пойду умоюсь, — решил я и побрёл в ванную комнату.

Мыться пришлось в темноте, потому что перегорела лампочка. Купить мыло никто не удосужился. О том, чтобы почистить зубы, можно и не мечтать. Поработав указательным пальцем во рту и умывшись, я посчитал, что этого будет достаточно.

Мне дали спокойно позавтракать яичницей с чаем. Впрочем, судя по времени, завтраком действие не являлось. Скорее обедом или полдником. Поспал я хорошо, и время подходит к четырём. Помнится, в квартиру попал в полтретьего ночи.

— Всё, что ты услышишь, Никита, может показаться тебе абсурдным, — первой заговорила Маша. — Пойми главное: мы привычны к подобной реакции. Не ты первый, не ты последний.

— В смысле? — удивился я.

— Никита Андреевич Ермаков, — заговорил мужик в костюме, поразив спокойствием голоса. — Тридцать четыре года, не женат и не был таковым. Детей нет. Родителей не имеет, с младенчества рос в детском доме. Образование среднее специальное. Служил срочную службу в армии, а затем остался служить по контракту. Прошёл несколько горячих точек. В тридцать два года потерял интерес к службе и уволился из Вооружённых сил. На момент увольнения имел звание старшего прапорщика. Ветеран боевых действий. Были два лёгких ранения и незначительная контузия. С момента ухода из армии так нигде и не работал. Имеет несколько непогашенных кредитов общей суммой до трёх миллионов рублей, а также долг местному миллионеру суммой в десять миллионов рублей. Был обманут. Обманывает сам себя. Заводит короткие знакомства с женщинами, которые ограничиваются двумя‑тремя половыми контактами. Серьёзных отношений боится. Любит красиво отдохнуть. Денег на отдых не жалеет. На себя тем более. Три раза в неделю ходит в спортзал. По воскресеньям в бассейн. Физические данные хорошие: рост метр восемьдесят два, вес девяносто три килограмма. Имущество: трёхкомнатная квартира в центре города в одной из новостроек стоимостью пять с половиной миллионов рублей, а также автомобиль Mercedes‑Benz M‑Class две тысячи четырнадцатого года стоимостью не менее полутора миллионов рублей. Продолжать дальше, Никита?

— Социальными сетями пользуешься? — спросил я, чем ввел мужика в костюме в незначительное замешательство.

— Не без этого, — кивнул он.

— Тогда зайди в любую, найди школьников и их дешёвыми фокусами удивляй, — ответил я. — А меня не надо. Проходили — знаем. Собрать досье на любого человека в нынешнем мире — дело времени. Дай мне месяц, и я буду знать, когда папа римский в туалет ходит и какой бумагой попку вытирает.

— Я же говорила, что он шутник, — улыбнулась Маша.

— Пусть шутит сколько ему угодно, — ухмыльнулся мужик в костюме. — Положение своё он этим не изменит. Верно, Никита?

— А что не так с моим положением? — поинтересовался я у всей троицы разом. — Азеры, что в лес меня вывезли, уже давно привычными стали. Ну побьют немного, документы подписать уговаривать будут. Что страшного‑то? Привык я уже. А вы — бац! — и убили их. Мы не на войне, народ. Валить людей нельзя. Законом эти действия караются. Я, как ни крути, не при делах. Свидетель я.

— А если так? — Старый нагнулся и вытащил из‑под стола сумку. Открыв её, положил перед моим лицом два ствола. Первый — самозарядное ружьё «Сайга‑12» в тактическом обвесе и с коллиматорным прицелом. Второй — карабин «Вепрь» 7,62×39 без обвеса, полностью стоковый, но с хорошей оптикой. Всё бы ничего, но оптику покупал я лично за восемьдесят с лишним тысяч рублей. И стволы тоже я покупал.

— Вот суки… — пробормотал я, как зачарованный, рассматривая оружие. — Вы чурок из моих стволов завалили?!

— Ты не рад? — удивился Старый и положил на стол рядом с оружием две пачки моих же патронов.

— Вы идиоты! — крикнул я и, вскочив, начал носиться по ограниченному пространству кухни. Испуганно выглянув в окно, увидел припаркованную мной мазду. За ночь и полдня ничего не изменилось. Нужно что‑то делать. Нужно бежать. Из города… страны… Куда, чёрт возьми, я убегу?

— Жалеешь азербайджанцев? — тихо спросила Маша.

— Да срал я с высокой точки на этих чуркобесов! — крикнул я. — Хреновым людям хреновая смерть! Меня другое беспокоит: посадят же!

— Сядь и успокойся, — попросил мужик в костюме. — Если ты будешь слушать нас, то тебя не посадят. Чурок мы не просто так убрали. Плохие они были и людей убивали. И тебя должны были этой ночью убить.

— Мы вообще не только их завалили… — тихо проговорил Старый. — Если слышал про расправу над бандой новоскинов в Кемерово, то знай — тоже мы с Машей поработали.

О новоскинах я слышал. Десяток отмороженных бритоголовых русских, решивших возродить скинхедское движение. На их плечи за три месяца существования банды легла вина за смерть почти четырёх десятков людей. Валили всех без разбору: башкир, татар, кавказцев, казахов, бурятов и так далее. Потом банда пропала, а спустя немного времени нашлась в лесу. Тела в одном месте, а головы в другом. Их убили тем же способом, что и их жертв. Возмездие, мать его!

— Вершителями правосудия себя возомнили? — спросил я, поглядывая то на Старого, то на Машу.

— Не они банду убрали, а другие ребята. Но из нашей конторы, — рассказал мужик в костюме. — Вообще, это небольшое движение со свершением правосудия, мелочи жизни. Можем и делаем. Не можем — не лезем. Всё просто.

— Я‑то вам зачем? — спросил я. Ожидаемым было услышать что угодно, но в приоритете, конечно, вербовка. Из меня наверняка собираются сделать ещё одного вершителя правосудия.

— Я предлагаю тебе путешествие, — ответил мужик в костюме.

— Для начала представься, — резко сказал я. Шок от произошедшего стал понемногу проходить. Азеров вальнули из моих стволов и моими патронами, поэтому отвертеться точно не получится. Если трупы найдут, то меня посадят. Искать азеров точно будут, потому что они всего‑навсего исполнители. Заказчик мне известен. Вот только хрен ему! Ни квартиры, ни машины он от меня не получит. Денег тем более!

— Зовут меня Василий, — представился мужик в костюме. — Большего знать незачем. Путешествие тебе предлагается простое. Есть возможность переселиться в другой мир. Как ты на это смотришь?

Такого ответа я точно не ожидал и поэтому расхохотался.

— Путешествие в другой мир? Серьёзно?! — я показал на раковину. — Васёк, вон кран с водой, включи холодную и освежись! Думаю, что должно помочь, если это, конечно, не диагноз.

— Типичная реакция, — сказала Маша и улыбнулась. — Но он отличился. Такого ещё не было. Обычно всякая банальщина.

— Для начала, — я ткнул указательным пальцем в грудь Василия, — приведи факты, чтобы я поверил в сказанное!

— А фактов нет, — пожал он плечами. — Согласишься — отправим, сам всё увидишь.

— Да куда, чёрт возьми, отправите? — воскликнул я. — На тот свет?

— В другой мир, — спокойно ответил Старый. — Или, точнее, в Иной мир. Хочешь верь, а хочешь нет, но наша Земля не единственное место, где может жить человек. Во все времена люди пропадали по различным причинам. Кто‑то тонул, кого‑то съедали, кого‑то закапывали, а кто‑то волшебным образом переносился в альтернативный мир и оставался там навечно.

— Он не врёт? — серьёзным тоном поинтересовался я у Маши.

— Не знаю, — улыбнулась она. — Я там не была, но верю, что мир существует.

— То есть, — я усмехнулся, — вы утверждаете, что существует мир, которого не видели и в котором не были, правильно?

— Ты прав, — кивнул Василий. — Мы не были в том мире, но кое‑какое представление о нём имеем. Если из этого мира в тот попасть реально, то из того в наш почти невозможно. Порой удаётся открыть окно, но оно нестабильно, и получается переправлять только сверхмалые объекты. Отправить обратно человека пока не удалось. Возможно, получится отправить ребёнка, но на той стороне никто не хочет рисковать детьми. Умные люди пытаются решить проблему, но пока не смогли. В целях подтверждения сказанного можешь посмотреть на это.

Василий вытащил из внутреннего кармана двухсантиметровую пачку фотографий и протянул мне. На первом фото изображён бравый парень, вооружённый импортным карабином, стоящий на туше неизвестного мне зверя. Вроде гепард, а вроде и нет, но точно кошка. Точнее, представитель рода кошачьих. И размером минимум в четыре раза больше среднего гепарда. Массивный хвост на конце украшен шипастым наростом. По неестественно вывернутым передним лапам понятно, что они имеют на один сустав больше, чем привычные мне кошачьи. Какую цель несёт данная физиологическая особенность, осталось непонятно.

— Это гепард, — сказала Маша, сев рядом со мной и посмотрев на фото.

— Понятно, что не манул… — пробормотал я. — Но почему гепард? Похож, не спорю. Другого названия не нашлось?

— Привычное, поэтому менять не стали, — пояснил Старый.

Интересно. Я положил фотку на стол и посмотрел на следующую. На ней семь человек окружили громадину, слишком похожую на слона, но при этом сильно вытянутую и поджарую. Ещё один человек, который почти неприметен на фото, лежит в траве, в нескольких метрах от фотографа. И этот человек, без сомнений, мёртв.

— Трупак, — сказал я, развернув фотку к Василию и Старому. — Охота не совсем гладко прошла, видимо.

— А ведь точно трупак, — согласился Старый, забрав у меня фото. — А раньше мы его не замечали. Глазастый ты, Никита, однако.

— Это был слонобык, — пояснила Маша. — Если верить рассказам оттуда, то тварь опасная. Бегает быстро, весит тонны три, ест мясо.

— И жрёт много… — добавил я с долей скептицизма. Если меня хотят отправить на охоту хрен знает куда, то клал я на них и их мир. Таких бандур валить надо при помощи артиллерии и с большого расстояния. С пукалкой в руках — нет!

На следующем фото запечатлены горы. Потом водоёмы, равнины, джунгли и степи. Вот так с ходу я не смог сказать, земные это пейзажи или нет. Похожие до ужаса — да.

Потом снова пошли фотки со зверьём. Паук размером с баскетбольный мяч. Птичка огромная, как внедорожник, с клювиком, способным сделать из человека две половинки. Змеюка длинная, как пожарный гидрант, и толстая, как двухсотлитровая бочка. Полутораметровая сколопендра с клешнями, утыканными острыми шипами. Медведь ростом не менее трёх метров и при этом прямоходящий. Из всего зверья только его сфотографировали живым и при этом рядом со стоящим парнем в панаме.

— Травоядный? — спросил я, от удивления округлив глаза. — Эта хрень травоядная?

— Почти, — кивнул Старый. — Были нападения на людей, но по вине самих людей. Медвлюди на агрессию отвечают агрессией.

Я отложил фотографии и покачал головой:

— Хватит с меня ваших медвлюдей… Давайте придём хоть к какому‑то решению. Не скажу, что я поверил во всё это. Все‑таки технологии нынче и не такие фокусы позволяют вытворять. Но какой‑то частью себя я убеждён, что вы не врёте. Жаль, что нет доказательств.

— Маш, покажи ему, — попросил Василий.

Маша послушно встала и открыла один из шкафов. Обозрению предстала голова той самой сколопендры с клешнями, утыканными шипами. Плоская такая голова. Опасная.

— Шуршать под одеялом… — пробормотал я, уставившись на голову. — И эта хрень была здесь, пока я спал?

— Нет, — улыбнулся Василий. — Мы принесли.

Я облегчённо выдохнул и приблизился к голове сколопендры. Дотронувшись до одного из шипов, проколол палец и, сунув его в рот, начал посасывать. Пробормотал:

— Острая, тварь. Не хотел бы я, чтобы такие клешни у меня на теле сомкнулись.

— Ага, — кивнула Маша. — К тому же они ядовиты.

— Даже сейчас? — испугался я, уставившись на палец.

— Яд впрыскивается в момент погружения шипов в тело жертвы, — пояснил Василий. — Мёртвая она безопасна. Относительно, конечно.

— Спасибо, успокоил, — кивнул я и закрыл шкаф от греха подальше. — Теперь я верю вам больше.

Вернувшись за стол, я сел. Улыбнувшись Маше, попросил:

— Сделай мне, пожалуйста, чаю, красота моя.

Маша подняла флажок выключателя на пластиковом чайнике, и тот сразу же начал пощёлкивать. Вода с предыдущего чаепития ещё не остыла.

Василий вытащил ещё одну фотографию, только из другого кармана, и положил передо мной. Взглянув, я увидел крайне знакомого человека. Одно время его рожа часто мелькала по телевизору, а затем пропала.

— Кто это? — удивился я.

— Странно, что он не знает, — сказал Старый.

— Рожа знакомая, но припомнить не могу, — объяснил я.

— Это потому, что в то время, когда Власов был у власти, ты служил в армии, — сказал Василий. — Местный политик он, новосибовский. Не помнишь его, Никита?

Чайник прекратил кипеть, и Маша принялась разливать кипяток по кружкам, в которые уже погружены пакетики дешёвого чая «Принцесса Нури». Я напряг извилины. Власов Владимир… Ещё с времён школьной истории эту фамилию недолюбливаю. Был предатель с такой фамилией во время Великой Отечественной.

— Власов Владимир, верно? — поинтересовался я.

— Именно он, — кивнул Василий. — Власов Владимир Витальевич. Три В. Тот ещё урод. Подозревался в хищении бюджетных денег, причём суммы были космическими. Также замешан в изнасилованиях как совершеннолетних девушек, так и совсем нет. Самое страшное преступление — насильственные действия над двенадцатилетней девочкой и последующее убийство.

— Прекрати, — остановил я и оскалился: — Где он? Уже хочу его убить!

— Он свалил туда, куда мы хотим отправить тебя, Никита, — ответил Старый. — И по сути, убийство Власова будет твоим главным заданием. Считай, что это плата за помощь. Всё‑таки мы спасли тебя и организуем переселение.

— Значит, вот оно как… — пробормотал я и почесал щетину на подбородке. — Киллера в один конец из меня делаете…

Маша поставила передо мной кружку. Следом на стол были выставлены хлеб, нарезанные сыр и колбаса, а также изделие, отдалённо напоминающее сливочное масло, но по большей части являющееся пальмовым. Началось чаепитие.

— Ты верно сказал, Никита, — Старый быстро прожевал. — По сути, ты будешь киллером. Увы, но мы не можем просто так отпустить такого человека, как Власов. Он наверняка спрячется, а затем быстро найдёт единомышленников. Точнее, скорее всего, уже нашёл. Тебе придётся найти его и убить. Это всё, что мы требуем.

— Немного, но и немало, — сказал я. — Как вам такой вариант: я попадаю туда, в другой мир, или, по‑вашему, Иной, и не выполняю возложенных обязательств. Найти меня вы не сможете, поэтому спросить тоже не сможете.

— Мы подстраховываемся, — растянулся в улыбке Василий. — Деньги в этом мире — важная штука. Твоя квартирка и машина достанутся нам.

— А вот это уже интересно, — обрадовался я. — Это походит на то, чего я ожидал. Ло‑хо‑трон!

Я засомневался. Пять лимонов — приличная сумма, но не настолько, чтобы выдумывать подобное. Или всё же? Ладно, посмотрим, что они скажут дальше, а потом будем думать.

— Что дальше‑то? — спросил я. — От меня что‑то зависит?

— Первое, — ответил Василий, — сегодня же ты уедешь в Кемерово. Второе — в целях безопасности с тобой поедут Старый и Маша. Третье — уже там тебе всё расскажут и покажут. Четвёртое — мы требуем подчинения. Сам понимаешь, нелепые ситуации нам не нужны.

— А если всё‑таки одна случится? — собирая очередной бутерброд, поинтересовался я. — Если сегодня ночью кое‑кто умрёт, то вы не будете против?

— Попробую угадать, — растянулся в довольной улыбке Старый. — Его зовут Расул Исмаилов?

— Верно, старичок, — заулыбался я, несколько раз кивнув. — С этим человеком я просто обязан поквитаться. Убью его, а дальше я весь ваш. Всё равно деваться некуда. Ещё не мешает в квартирку заглянуть. Вещички собрать…

* * *

В квартиру я поехал вместе со Старым и Машей на новенькой тойоте камри с номером О002АО154. Мазду забрал Василий, дабы мы не светились. Сомневаюсь, что она успела примелькаться. Если нас кто‑то ищет, то только Расул Исмаилов.

Уже во дворе элитной новостройки, одна из квартир в которой принадлежит мне, я увидел знакомые машины. Пятьсот семидесятый лексус с блатным номером и два крузака сопровождения. Охранник на въезде, скучающий дед с газетой, узнал меня и пропустил на территорию жилого комплекса без лишних вопросов.

— Это ведь Исмаилова машина? — спросил Старый, указав на лексус.

Я кивнул и припарковал камри в ближайшем свободном месте.

— Валить его сейчас — значит засветиться, — начал бормотать Старый. — Как ни крути, но придётся ждать, когда уедут.

— Не придётся, — заверил я. — Делайте так, как скажу, и всё будет гладко.

Обсудив предложенный мною план действий и убедившись, что он вполне адекватный, мы приступили к его реализации. Приманкой стала Маша. Она отправилась в мою квартиру, а спустя пятнадцать минут была выведена на улицу двумя азерами и небрежно засунута в салон одного из крузаков. Затем вышел сам пухляш Исмаилов в компании четырёх качков‑азеров. Пара минут, и кортеж из трёх машин уехал. Мы, соблюдая меры предосторожности, поехали следом. На телефон пришло СМС. Текст: «гиде мое рибяте. тивоя бабе у нась. есили не пиридёшь то ми убиём его».

— Они даже пишут с акцентом, — рассмеялся Старый. — Никогда бы не подумал. Да, Никитосик, нашёл с кем дела иметь. Смотрел я досье твоё. Подстава это была. Ясно ведь с самого начала было.

— Не надо этого, Старый, — попросил я. — Сам знаю, что лоханулся. Поверил в честность. Он мне мамой клялся. Не знал я, что у него мамы нет…

* * *

Ехали почти час. В итоге оказались в элитном коттеджном посёлке, в одном из домов которого и поселился Расул Исмаилов. Точнее, сперва построил этот дом, а затем поселился. Уже на подъезде к дому в руке Старого возник пистолет. И не какая‑нибудь шушлайка, а самый настоящий Glock 17 последней, Gen5, модификации.

— Нехило живёте! — воскликнул я. — Ожидал Стечкина или Ярыгина увидеть. На худой конец ПМ. Колись, где взял?

— Где взял, там больше нет, — буркнул Старый и вытащил откуда‑то из кармана глушитель. Взглянув на меня, начал приворачивать его к пистолету.

— Вот, блин! — продолжил удивляться я. — Ты, случаем, раньше не в ФСБ работал, дед?

— Не дед я, — ответил Старый. — А где работал, там больше не работаю. Но связи остались. Мы, вообще‑то, серьёзная организация. Не шараш‑монтаж контора какая‑то.

Встав в отдалении от дома Исмаилова, мы начали ждать темноты. Я немного поспал, а когда проснулся, то не обнаружил Старого в машине. За это время и день успел смениться ночью. И это не есть хорошо!

Выбравшись на улицу, решил идти в разведку. Появилось плохое предчувствие. Наверное, не стоило сюда ехать. Черт бы с этим Исмаиловым! Но нет же, поквитаться решил.

Для уверенности достал из багажника свой нарезной «Вепрь». С оружием в руках всяко спокойнее.

Пробраться за забор было несложно. Форму держу, прыгаю хорошо и бесшумно. Армия научила.

Шагая вдоль забора и прикрываясь невысокими кустами, я чуть не обделался, когда в кармане звякнул телефон, известив о входящем СМС-сообщении. Всё‑таки теряю форму. Стоило хотя бы на беззвучный поставить.

Сообщение пришло от Исмаилова. Текст: «Гиде не гиде. Хватит под кустами шкериться, разведчик недоделанный. Я тебя вижу. Всё в порядке. Айда в дом».

Я понял, что Старый выполнил всю работу. Уже не стесняясь быть обнаруженным, подошёл к домику охраны и поржал над двумя связанными по рукам и ногам азерами‑бугаями. Немного шугнув их карабином, продолжил путь к дому и нашёл ещё одно связанное тело у входа. Однако Старый совсем не прост. Точно в ФСБ работал. Альфовец какой‑нибудь в прошлом.

Маша, Старый и Расул Исмаилов нашлись в предбаннике сауны, построенной в минус первом этаже дома. Девушка, одарив меня гневным взглядом, выпалила:

— Меня из‑за тебя чуть две обезьяны не изнасиловали!

Я пожал плечами:

— Ну не изнасиловали же.

Сам Исмаилов выглядит не слишком хорошо. Огромная туша развалилась на кафельном полу и пребывает в бессознательном состоянии.

— Я немного засветился, но это не страшно, — сказал Старый. — Система видеонаблюдения нейтрализована. Охранной системы не установлено. Азер полагался на личную охрану.

— Братья, сёстры, сваты‑маты… — пробормотал я. — Не удивлюсь, если все они окажутся родственниками. Раньше я не имел дела с чурками, но столкнувшись раз в жизни, убедился, что многие из них конченые люди. Сами знаете, что в последнее время азеры сильно поднялись и неплохо заправляют в Новосибирске. Всю систему не разрушишь, есть шишки посерьёзнее Исмаилова. Наш поступок можно назвать объявлением войны.

— Война с азерами давно идёт, — покачал головой Старый. — Просто ты не всё знаешь, Никита.

Я открыл одну из двух дверей. Увиденное понравилось. Большая зона отдыха с достаточно крупным бассейном в центре. То, что надо! Осталось найти что‑нибудь такое, чем можно связать тушу Исмаилова.

— Подойдёт? — спросила Маша и протянула мне моток армированного скотча.

— Лучше и не придумаешь, — кивнул я.

Несколько минут — и Расул Исмаилов был связан по рукам и ногам. Вдвоём со Старым мы подтащили тушу весом не менее полутора центнеров к краю бассейна и спихнули в воду.

— Даже не очнулся… — пробормотал Старый. — Видимо, хорошо я его приложил. Переусердствовал малость…

— Видимо… — согласился я. Похоже, что азер уже мёртв. Даже пузыри не идут. Смерть вследствие черепно‑мозговой травмы.

Желание обыскать дом у меня было. Всё‑таки азеры попили немало моей кровушки за прошедшее время. Опускаться до воровства не стал. Просто ушли.

Уже в машине меня прорвало:

— Бесит вся эта несправедливость. Наши, русские, с трудом выживают. Дети болеют, пенсионеры побираются! А какие‑то уроды типа этого Расула живут припеваючи! Вот откуда у них деньги? Куда смотрят наши власти? Несправедливо всё это. Надо дружнее быть. Собрались, пришли, убили. Толпу будут судить? Мы ведь можем всех чуреков обнаглевших за пару дней раком поставить. Нас, русских, как ни крути, больше!

— А татары, башкиры, буряты и другие? — поинтересовался Старый, теперь сидящий за рулём.

— Они тоже, — ответил я. — Под словом «русские» я подразумеваю все народы, проживающие на территории нашей страны. А эти, чурки, они ведь даже по‑нашему нормально разговаривать не умеют! Валить всех без разбору!

— А нохчи? Ингуши? Дагестанцы? — спросил Старый. — Их туда же?

— Нохчи кто такие? — вопросом ответил я.

— Так называют себя чеченцы, — пояснила Маша. — Народа «дагестанцы» не существует, если кто не в курсе. Дагестан — самый многонациональный регион России.

Я задумался:

— Сложно сказать… Среди них тоже плохие встречаются…

— А среди русских, татар и многих других они встречаются? — поинтересовался Старый.

— Да… — ответил я, уже догадавшись, к чему он ведёт.

— Нет плохих наций, Никита. Есть плохие люди.

— И да и нет, — сказал я. — Есть национальности, в которых плохих людей мало. А есть такие, в которых почти каждый третий утырок. Так что не говорите мне…

* * *

В квартиру я попал только под утро. Старый остался в машине, а Маша вызвалась помочь со сборами. Решили взять самое необходимое.

— Квартира у тебя хорошая, но при этом какая‑то неживая, что ли, — сказала Маша, осматривая интерьер. — Я это заметила ещё в прошлый раз, когда мы со Старым забирали твоё оружие. Сейчас только убеждаюсь в этом. Руки женской не хватает. Уюта.

— Не жаловался, — буркнул я и продолжил опустошать шкаф, в котором храню много интересных вещей. Одних только ножей насчитывается три десятка. И хороших, дорогих, и красивых, но китайских, дешёвых.

— Документы не забудь, — напомнила Маша. — На квартиру и машину.

Я быстро нашёл папку с документами, вручил её девушке и продолжил сборы. С балкона припёр палатку и два спальника, зимний и летний. Также решил прихватить с собой удочки, сам не зная зачем.

— Это тревожный рюкзак? — поинтересовалась Маша, указав на замаскированный в прихожей рюкзак.

— Типа того, — кивнул я. — Хорошая штука, брал его почти за двадцатку. Называется G99 T40. Объём сорок пять литров, удобный, относительно непромокаемый, расцветка «атакс». Внутри лежит всё самое необходимое. Нацепил на спину — и можешь сваливать.

— Параноик? — удивилась Маша.

— Нет, — улыбнулся я, — не параноик. Просто люблю быть предусмотрительным в некоторых вещах. Жизнь в нынешнее время не слишком стабильна, поэтому нужно быть готовым ко всему. Жители многих стран давно это прохавали. Война, она внезапно приходит.

Маша покачала головой:

— Многие считают наоборот, Никита. Говорят, что жизнь наладилась. Появилась стабильность.

— Это их право, — пожал я плечами. — Я же стараюсь полагаться на собственное мнение. Вы — тому доказательство. Всё изменилось за какие‑то сутки. Прав?

Маша кивнула. В дверь позвонили. Взглянув в глазок, я не сразу узнал Старого. Впустив его, удивился столь быстрой перемене в облике. Прежняя одежда сменилась лёгкими бежевыми брюками и кофейного цвета рубашкой с коротким рукавом, обтянувшей тренированное мощное тело. На ногах белые мокасины.

— На отдых собрался? — удивился я.

— Планы немного поменялись, — ответил он и протянул нам два пакета. — Кофе есть у тебя?

— Маша, приготовь, пожалуйста, — попросил я. — Мне чёрный, крепкий, без сахара.

— Мне аналогичный, — подметил Старый и уставился на гору вещей, которую я успел натаскать в прихожую. — Не лишнего, Ник? Туда всё не утащишь. А если утащишь, то большая часть барахла быстро станет ненужной.

Маша ушла готовить кофе. Я не стал отвечать на вопрос. Своя ноша не тянет. В Кемерово разберусь, что брать с собой, а что оставить.

— В пакетах одежда, — сообщил Старый. — Тебе и Маше. Иди переодевайся.

— Успею, — ответил я. — С барахлишком надо закончить. Немного осталось.

Собрав остатки пожитков за десять минут, я решил переодеться. Старый принёс мне лёгкие джинсовые шорты голубого цвета и ярко‑белую футболку. Обувью стали удобные и явно дорогие кроссовки. На голову панама и очки‑капли на глаза. Получился этакий пляжный чувачок. Хорошо, что сейчас середина лета и погода балует жарой. Следом за мной переоделась Маша. Лёгкое платьишко и светленькие босоножки сильно преобразили её. Не побоюсь этого слова — она стала чертовски привлекательна! Прогнав пошлые мысли, я сел пить кофе.

— Сейчас будет небольшая вводная, — заговорил Старый. — Можешь звать меня Михалычем или Старым. Привык что к первому, что ко второму. Как ты понял, мы из силовой структуры. Уточняю, не из государственной. Частной нас тоже называть с натяжкой получается. Дело, которое мы делаем, требует сотрудничества с госслужащими. С такими структурами, как ФСБ и МВД, приходится сотрудничать слишком плотно.

— К чему всё это? — поинтересовался я, пытаясь не думать о плохом. В который раз появилось ощущение, что попал в очередной лохотрон.

— К тому, что в течение нескольких дней в Новосибирске будет убито много нехороших людей, — ответила Маша. — Ты будешь проходить как виновник всего этого и дашь чистосердечное признание. Вот к чему всё это, Ник.

У меня затряслись руки. С трудом поставив кружку на стол, я начал с ужасом смотреть то на Машу, то на Старого.

— Маша, ну нельзя же так человека пугать, — улыбнулся Старый. — Никита, всё не так плохо. Успокойся. К тому моменту, когда твоё чистосердечное признание попадёт в руки правоохранительных органов, тебя самого не будет не то что в стране, не будет на этой планете.

Я облегчённо выдохнул:

— Спасибо, Михалыч, успокоил.

Снова раздался дверной звонок. Встречать гостя вызвалась Маша. Увидев полицейского, я малость струхнул. Старый быстро успокоил, что майор уголовного розыска Синельников в курсе происходящего и прибыл записывать на видео моё чистосердечное признание. Провозившись почти час, мы всё‑таки достигли желаемого. Мои задачи были простыми: читать заранее распечатанный на бумаге текст, при этом стараясь быть крайне правдоподобным. Вроде неплохо вышло. Только обидно, что на мои плечи повесили аж тридцать семь трупов. Сделали из меня Рэмбо, не иначе.

Покончив со всеми делами, загрузив вещи в машину и попрощавшись с майором Синельниковым, мы отправились в Кемерово. Маша сказала, что самое интересное начнётся там…