Выжить любой ценой. Часть четвертая. Естественный отбор

Никита Шарипов, 2018

Прежняя жизнь Алексея Суворова меняется в одночасье. Её меняет случайная встреча с незнакомкой на трассе. Молодой разведчик узнаёт о существовании тайной силы, которая руководит миром людей и меняет его по своему усмотрению. Вечное противостояние добра и зла. На чью сторону встанет Алексей?

Глава 2. Свобода действий и вытекающие последствия

— Жил отважный капитан…

Игнат отогнул дверную рамку и продолжая весело петь, начал вытаскивать меня из раскуроченной машины.

— Он объездил много стран. Сколько раз он страдал, в ДТП он попадал, но не разу даже слова не сказал…

Я сквозь боль улыбнулся и прорычал:

— Рифмоплет ты, майор.

— Главное, что не капитан. — огрызнулся Игнат, пытаясь вырвать деформированную дверь. — Тут без лома некуда. А лучше гидроножницы. МЧС что ли вызвать.

Я попробовал пошевелить левой ногой. Пальцы чувствую. И чувствую липкую, тягучую кровь, залившую кроссовок. ДТП вышло не очень мягким. Игнат отделался ушибами и ссадинами, а вот меня зажало. Вернее, зажало левую ногу. В момент вращения через крышу мы ударились днищем о невесть откуда взявшийся бетонный блок. Сильнее всего металл смялся у меня под ногами. Не повезло…

— Скажи мне, Леха, — Игнат сел на косогор рядом с неподдающейся дверью и вытянул ноги. Свет луны позволяет отчетливо видеть его. Еще пол часа и небо подёрнется рассветом. — Нога твоя цела или готовится к худшему? Если открытый перелом, то лучше отрезать сейчас. Не хочется, чтобы ты помер от потери крови.

— Целая. — успокоил я. — Кровь уже не идет. Надоело сидеть в искореженной груде металлолома. Есть какие-нибудь варианты?

Игнат поднялся и обошел машину кругом. Быстро забрался в салон и начал ломать покореженную панель. Несколько минут мы бились с пластиком немецкого производства, а затем бросили эту затею.

— Ауди — аппарат хороший. — пробормотал Игнат. — Особенно RS5. Только идиот мог слететь на ней в кювет…

— Самокритично. — я натянуто улыбнулся. — Ты не мог удержать машину. Никто не мог.

Послышался шум приближающегося автомобиля. Игнат ушел просить помощи. Я попытался вылезти, но бросил тщетную попытку. Подъехал микроавтобус и остановился у обочины. На улицу выбралась шумная компания молодежи. Все пьяные. Игнат завел разговор. Трое парней спустились в кювет и рассмотрели машину. Лом у них, естественно, не обнаружился, но нашлась монтажка. Начался процесс окончательного раскручивания машины.

— Как вы слететь то умудрились? — спросил самый разговорчивый из парней. — Ровная дорога, ям нет. Пьяные?

— Колесо стрельнуло. — ответил Игнат, наконец-то одолев дверь, и с треском металла вывернув ее. Чувствую, что через десять минут буду свободен.

— Резина низкопрофильная. — сказал водитель микроавтобуса, стоящий рядом с бутылкой пива. — Видать хорошо вы шли, парни.

Игнат наконец-то разогнул искореженный металл. Нога почувствовала облегчение. Минута, и меня вытащили из объятий стального плена. Подхватив под руки, резво потащили к микроавтобусу. Снова послышался рев автомобиля. Далеко по трассе показались фары.

— Хорошо идет! — воскликнул болтливый. — Далеко за двести.

Мы стали ждать пока машина проедет.

— Сколько человек в автобусе? — неожиданно рявкнул Игнат.

— Трое девчонок спят, двое пьют и пацан. — скороговоркой выдал водитель.

— Все быстро из машины! — закричал Игнат.

Приближающийся автомобиль не сбросил скорости. Никто не успел понять, как он просто снес стоящий на обочине микроавтобус. Седан бизнес класса буквально слипся с автобусом, и превратившись в сплошной ком искореженного метала они улетели в кювет, оставив после себя след из крошева пластика, стекла и металла. Меня неожиданно затошнило. Выбравшись из объятий, сел на траву и начал опустошать желудок. Игнат и выжившие парни из автобуса поспешили к поврежденным машинам. Смысл? Так ясно, что никто не выжил.

— Все трупы. — сказал Игнат, вернувшись через десять минут. Рассвет окончательно вступил в законные права. Я бросил взгляд в сторону дымящихся машин, а затем снова начал смотреть в серое утреннее небо, покрытое трещинами облаков. Они стремительно набегают из неоткуда, обещая в скором времени превратиться в тяжелые тучи и низвергнуться на землю крупным ливнем.

— Скажи мне, Игнат. — я вытер неожиданно проступивший на лбу пот тыльной стороной ладони. — Что происходит с миром? Куда мы катимся?

— В хаос свободы. — ответил он. — Анархия… Сейчас мне придется убивать.

Трое парней перестали осматривать машины и громко крича, направились к нам. Водитель избавился от бутылки пива и подхватив с земли кусок погнутого металла, первым бросился на Игната, громко закричав:

— Суки! Это вы во всем виноваты…

Игнат молниеносно контратаковал и сшиб парня с ног. Импровизированное оружие перекочевало к нему в руки. Второй парень, тот, что болтал больше всех, получил железякой по шее и хрюкнув, завалился в траву. Третий, с камнем в руке, нерешительно остановился, с ужасом глядя на поверженных товарищей.

— Беги, или я убью тебя. — ледяным голосом сказал Игнат.

Парень бросил камень и спотыкаясь побежал вдоль дороги. Игнат отбросил оружие в сторону и вернулся ко мне. Только сейчас до меня дошло, что оба нападавших уже мертвы. Первый разбил голову о камень во время падения, а второй лежит с рваной сонной артерией. Игнат намеренно убил их. Хладнокровно и при этом непринуждённо, словно занимался подобным всю жизнь.

— Зашить нужно. — сказал Игнат, после короткого осмотра ноги. — Идти сможешь?

— Идти? — я громко расхохотался, чувствуя, что вот-вот впаду в истерику. — Куда идти? Шухов, ты сбрендил? Парни… Зачем ты убил их?

Игнат рывком поставил меня на ноги и потащил на дорогу. Ощутив асфальт под ногами, я оттолкнул его и сильно хромая, пошел самостоятельно. Игнат выругался и вернулся к месту ДТП. Догнал меня через минуту. Молча остановил и протянул мобильный телефон.

— Зачем? — спросил я.

— Звони отцу, номер ты знаешь! — рявкнул Игнат.

Я по памяти набрал номер отца. Один гудок и он ответил:

— Лёш, я тебя слушаю.

— Пап, что происходит? — давя желание кричать, спросил я.

— Ничего особенного. — спокойный, тихий голос отца мгновенно заставил меня успокоится. — Сын, посмотри по сторонам, что ты видишь?

Я посмотрел. Вдали виднеется утренняя Москва, пестрящая миллионами огней. Унылый пригород области. Пустые поселки, городишки. Пустая трасса, битые автомобили в кювете, недостроенное промышленное здание в полукилометре. Унылая, сгоревшая заправка через дорогу в трех сотнях метров. Полное отсутствие людей и машин. Никого кроме меня и Игната.

— Пустота, пап. — ответил я. — Словно мы не в Москве, а где-то в Сибири. Люди, где они?

— Потому что люди в Москве. Города набиты до отказа. Происходит то, чего мы боялись больше всего — полная утрата контроля. Будь ты сейчас в Москве — увиденное сильно не понравится. — отец секунду помолчал. — Происходящее с тобой — заранее проработанный нами план. Игнат и Алексей помогут. Главное не ошибайтесь.

— В чем, папа? — спросил я. — В чем мы не должны ошибаться?

— Мы не знаем, сын. — холодным голосом ответил отец. — Мы ничего не знаем. И это пугает сильнее всего. Действуйте так, как считаете нужным. Только не ошибитесь…

Отец выключил связь. Игнат молча забрал у меня телефон и выбросил в обочину. Сказал:

— Или пойдем пешком или сидим и ждем Смирнова. Что выбираешь?

— Пойдем пешком. — ответил я и продолжил вытаптывать хромой марш.

Минут сорок шли в полном молчании. Небо неожиданно стало чистым, а утреннее солнце начало заметно пригревать. День обещает хорошую погоду. Возможно невыносимую жару.

— Игнат, как по-твоему, почему такие простые манипуляции спровоцировали настолько массовое помешательство людей? — спросил я, первым нарушив молчание.

— Сложный вопрос, не имеющий однозначного ответа. — сказал Игнат. — Давай зайдем издалека. Вот ты — капитан ГРУ Алексей Суворов, кто ты на самом деле?

— Человек. — не задумываясь ответил я. — Борец за справедливость. Патриот. В первую очередь отечества, затем страны и только в последнюю очередь — населения.

— Молодой и глупый. — добавил Игнат. — Не обижайся, но это так. Ты говоришь о несуществующих вещах. Смею сказать — я твоя абсолютная противоположность. Я — патриот. Слуга народа до последней капли крови. Тот, кто отдал жизнь спасению человеческих жизней. Я спас много людей. Ты даже не можешь представить сколько.

— Патриот народа? — спросил я, не обидевшись на слова Игната. — Какого народа?

— Всего человечества. — ответил Игнат. — Таким был и являюсь. Я за мир во всем мире. Я боролся с терроризмом. Мировым терроризмом. Ты знаешь какого это?

Я кивнул.

— Нет, ты не знаешь. — Игнат улыбнулся.

— Я тоже боролся с терроризмом.

— А что такое терроризм? — спросил Игнат и сам ответил. — Терроризм — то, чего на самом деле нет.

— Почему нет? — удивился я. Идти стало невмоготу. Я остановился и присел на дорожное ограждение. Игнат сел прямо на асфальт, поджав ноги под себя.

— Терроризм — придуманное явление. В основной массе. Не путай с бытовым. Терроризм — полностью коммерческое явление. Его придумали как дополнительный инструмент управления.

— Если я поверю твоим словам. — сказал я. — Если это на самом деле так… Тогда что происходит сейчас? Это не теракты?

— Нет. — Игнат посмотрел в небо. — Это не они. Происходящее — тотальное уничтожение людей. Фильтрация населения. Прополка. Прореживание. Никакие деньги, никакие правители не имеют к этому хотя бы малейшего отношения. Нечеловекозависящее явление. Вмешательство извне. Словно сам Дьявол вмешался.

— Массовое помешательство народа тоже его рук дело? — усмехнулся я.

— Возможно. — Игнат посмотрел на свои руки. — Кто вмешался и скорректировал мысли всех людей — неизвестно. Но мне известно другое — мы, люди, стали в разы агрессивнее. Прежний я не убил бы тех парней. Я убил. В этом стоит разобраться…

* * *

Больше мы не разговаривали. Продолжили путь, а через пятнадцать минут за нами приехал Смирнов. Белый японский внедорожник быстро понес нас в противоположную от Москвы сторону. Игнат оказал мне медицинскую помощь. Зашил ногу, вколол обезболивающее и снотворное. Несколько минут и я провалился в беспамятство…

Пробуждение было тяжелым. Что-то среднее между сильнейшим похмельем и ангиной в тяжелой форме. Горло стягивает колючая проволока. Хочется безумно пить. Нога саднит и отдает тянущей болью, голова раскалывается на тысячи отдельно воющих кусочков, а в груди сидит горячий ком. Совершенно не хочется открывать глаза.

Пересилив, я разлепил веки и плавно сел. Старая панцирная кровать, видавшее пол века жизни окно, с почерневшими от влаги рамами. Пыльный ковер на стене. Низкий, побеленный, потолок; бревенчатые, окрашенные в темно зеленый цвет, стены; пол из черных, покрытых слоем грязи, досок. Где я и как тут оказался? Куда Смирнов и Шухов привезли меня?

Скинув плед, я понял, что лишился остатков одежды. На сгибе руки следы от капельницы. Лицо затянуто щетиной. Нога забинтована толстым слоем, желтого от старости, бинта. Судя по разнице икроножных мышц — левая, она же поврежденная — сильно опухла. У меня явно сильный жар. Не мешает смерить температуру.

Дощатая дверь без щелей плотно закрыта. На кривом стуле висят вещи. Серый спортивный костюм, черная бейсболка, и новые кроссовки. Я с горем пополам оделся. Ступать на левую ногу удается с трудом. Опираясь на стену, я вышел из комнаты.

Бревенчатая изба довольно большая. Печь в середине. Убранство невольно возвращает в прошлое на целый век. Котелки, ухват у печи, вязанная скатерть на столе, древние, из натурального дерева, шкафы. За столом сидит сухощавый старик с огромной седой бородой и черными глазками бусинками.

— Рано тебе пока вставать. — пробубнил он. — Да и друзья не велели. Возвращайся в комнату и ложись.

— Ты кто? — спросил я, с трудом добравшись до стола и опустившись на скрипящий, шатающийся стул.

— Пахом. — представился старик. — А тебя Алексеем кличут?

Он произнес мое имя по-иному, сделав ударение на последнем слове.

— Алексей. — сказал я в правильной форме. — Не переиначивай. Я не святой.

— Мы все не святые. — в бороду сказал Пахом. — Голоден?

— От чая не откажусь.

Пахом наполнил алюминиевую кружку из черного от копоти чайника и протянул мне. Горячий чай обжег рот, но стало гораздо легче. Проволока стягивающая горло и вызванная безумной жаждой, отступила. По телу начало разливаться тепло. Чай в большей степени является отваром из многочисленных трав и корешков. Отлично бодрящий, согревающий и при этом приятный на вкус.

— У тебя гангрена начиналась. Стремительное воспаление. — сказал Пахом. — Друзья несколько часов трудились. Был с ними взрослый мужик. Тоже помогал лечить. Сказали, что тебе нужно отдыхать. Жить будешь.

— Спасибо. — спокойно поблагодарил я за информацию. — Где сейчас мои друзья не подскажешь?

— Уехали по делам на черном джипе. — ответил Пахом. Я так и не определил его возраст. От восьмидесяти и выше. Не угадаешь.

— Давно уехали? — спросил я.

— Четверть дня назад.

— Хорошо. — я задумчиво почесал щетину. — А нахожусь я здесь?

— Два дня.

— Последний вопрос. Где мы?

— В месте, которого не существует…

* * *

Под кроватью нашлась дорожная сумка. Ничего существенного — вещи, которые вряд ли пригодятся мне в ближайшее будущее. Швейцарский нож, комплект дополнительного белья, лекарства от воспаления и обезболивающие, а также травматический пистолет. В боковом кармашке лежит записка со следующим текстом:

«Сувор, мы уехали. Вернемся через трое суток. Вставай на ноги, осваивайся. Старик Пахом поможет. Главное — постарайся не лезть на рожон. Обходи неприятности стороной…».

Выпив лекарства, я поел вареной в «мундире» картошки с салом и снова выпив чаю, отправился исследовать улицу. Молчаливый Пахом не стал возмущаться. Сопровождать меня в прогулках он не захотел.

Деревня, если таковой можно назвать, состоит из пяти домов. Построенная во времена Союза, но теперь заброшенная и доживающая последние деньки. Только один дом жилой. Остальные наглухо заколочены и выглядят уныло и брошено. Стараются соответствовать действительности.

Я медленно прошел деревню и уперся в молодой березовый лес. Дорога проходит вдоль него, подпертая полем, с другой стороны. Плавно извиваясь, она теряется за горизонтом. Идти по ней пешком получится слишком долго. Пока не отступит хромота — я заперт в этом мертвом поселении.

С обратной стороны деревни обнаружился небольшой, круглый как блюдце, искусственный пруд. Кристально чистая вода, песчаное, с редкими булыжниками, дно. Я колебался не долго. Раздевшись, вошел в воду и не думая о последствиях, вдоволь накупался. Выбравшись на берег, вытерся футболкой и развалился на сочной, зеленой траве.

— Повязку нужно поменять.

Я вздрогнул. Пахом подошел абсолютно бесшумно. Почему я его не услышал? Не порядок. Или дедок не так прост. Не каждому дано научится бесшумно ходить.

— Вернусь в избу и поменяю. — огрызнулся я.

Дед не ответил. Присев на корточки у забинтованной ноги, снял старую сумку с плеча и принялся выкладывать содержимое на траву. Ножницы, склянки с неизвестным содержимом, марля и желтые от возраста бинты.

— Отец, сколько тебе? — спросил я, наблюдая за дряхлыми, покрытыми морщинами, руками. Время не пощадило их. Единственное, что старику удалось сохранить — силу и точность движений. Все остальное кануло в пропасть прожитых лет.

— Век прожил. — спокойно ответил Пахом. — На второй сил не осталось.

— Прибедняешься, старый. — я улыбнулся. — Порох в пороховницах еще имеется. Ты воевал?

— Три войны за плечами. — ответил Пахом, ловко разрезав бинты и открыв рваную рану, рассекающую голень с верху до низу. Промыв ее жгучим раствором, он наложил марлю с обильным количеством дурно пахнущей мази и быстро забинтовал. Плотно затянув, сказал: — Готово. Постарайся больше не купаться. Воспаление может начаться вновь.

— Постараюсь. — ответил я, думая о своем.

* * *

Сутки прошли в полном одиночестве. Вооруженный ружьем Пахом скрылся в неизвестности. Я обшарил деревню вдоль и поперек и даже совершил марш бросок по дороге. Три километра не принесли нового. Ближайший населенный пункт находиться гораздо дальше. В сарае нашелся старый мотоцикл «Урал», собранный в городе Ирбит еще в прошлом веке. Заводиться отказался напрочь. Нужно зарядить аккумулятор. Возможно по возвращению старика он сможет мне помочь. Желание свалить из пустой деревни увеличивается с каждым часом.

Пахом вернулся утром. То ли охота не удалась, то ли цель отыскать дичь вообще не преследовалась. Тут важен процесс, а не следствие. Впрочем, у всех по-разному.

— Я ухожу. — объявил я, спокойно поедая нехитрый завтрак. — Мне нужен транспорт. Еще карта местности не помешает. Где я, куда идти, сколько.

— Друзья не велели отпускать. — отрезал Пахом.

— Они мне не указ. — я покрутил в руках старую алюминиевую вилку и посмотрел на собеседника. — Каким боком ты знаком с офицерами ФСБ?

— Знаком с дедом одного из них. Царство ему небесное. — пробормотал Пахом.

— Веришь в бога? — удивился я.

— Ты молодой и глупый. — Пахом просверлил меня взглядом. — Я не стану держать тебя. Хочешь — иди. Держать не стану.

— Хорошо. Я уйду. Прямо сейчас…

* * *

Четыре часа, и я вышел на пустую трассу. Редкие машины не останавливаются. Только спустя сорок минут у обочины встала ржавая «классика» отечественного производства. Лысый водитель неопределенного возраста нервно указал на сиденье. Я открыл дверь и забрался в салон. Шумный мотор до взвизга крутнул шины и машина устремилась вперед.

— Заблудился? — спросил водитель. — Меня кстати Валерой зовут. — тут же представился он и протянул ладонь.

— Леха. — ответил я на рукопожатие. — Малость заблудился… Позвонить не найдется? И если не сложно — хотелось бы знать где нахожусь.

Валера протянул мне кнопочный телефон.

— Связь плохая. Местами вообще не ловит. — сказал он. — Если не в роуминг, то звони. Сейчас мы находимся… между Брянском и Москвой.

— В роуминг. — честно признался я. — Но позвоню. Обещаю компенсировать.

Номер двоюродного брата набрал по памяти. Егор ответил на четвертом гудке.

— Слушаю.

— Здорова, Тихоня! — веселым голосом поприветствовал я. — Леха звонит. Узнал?

— Да. — с явным восторгом ответил брат. — Ты где пропал? Тут такое творится…

Что сейчас происходит в Москве, да и во всем мире — интересует меньше всего. Задница, она всегда одинаковая. Только цвет и размеры разные. Размер нашей — всепланетного масштаба.

— Народ успокоился или все по-прежнему? — спросил я.

— Хуже. — коротко ответил брат. — Не Москва, а полигон вооруженных сил России. Кругом войска. Народ злой. Постоянные стычки. Пожары не прекращаются. Дом Правительства занят оппозицией. На сегодня пока тихо. Ночью снова начнётся. — брат выдержал паузу и нерешительно спросил: — Лёха, что с Приориком моим?

— Все нормально. — отрезал я. Судьба машины совершенно не беспокоит. А вот без денег придётся туго. — У тебя деньги есть? Рублей двадцать, тридцать. На карту скинешь?

Я отвел телефон в сторону и обратился к водителю:

— Карта имеется?

Валера кивнул. Я снова вернулся к телефонному разговору:

–…у жены есть, но там счет. Вроде кругом заморозка, но можно попробовать. Сильно срочно надо? Вроде раньше ты не занимал у меня…

— Сейчас скину номер карты. — сказал я, оборвав монолог брата. — Кинешь на него тридцатку. Любым способом. В крайнем случае перезаймешь. Ты меня понял?

— Но… — Егор попытался воспротивится.

— Без «но». — рявкнул я. — Компенсирую вдвое. Заработаешь не плохо. До связи. Завтра утром позвоню.

Я выключил телефон. Валера уже закончил искать карту и протянул мне. Пару минут и номер улетел по адресу. Остается ждать.

— Жестко ты с братом. — пробормотал Валера. — Младший?

— Не важно. — отмахнулся я. — Нам нужен банкомат и кафе. Лучше всего гостиница…

* * *

Деньги пришли. Но не тридцать, а пятьдесят. Возможно брат польстился на обещанные вдвое увеличенные возвратные, а возможно просто вошел в ситуацию. Банкомат не сопротивлялся и выдал всю сумму. Я отдал Виталику три тысячи рублей, тем самым компенсировав предоставленные неудобства. Он добросил меня до более-менее приличной гостиницы и продолжил маршрут. Я осмотрелся:

Крупная кафе-гостиница, с парковкой до отказа забитой фурами и несколькими легковыми машинами. Ничего необычного. Дальнобойщики слоняются по территории в состоянии зомби. Несколько дней запоя не прошли даром. В целом все мирно и спокойно.

Номер снял самый простой. Разобравшись с нехитрым имуществом, спустился на первый этаж, в наполовину забитое посетителями кафе. Из колонок играет шансон. Не слишком громко чтобы не раздражать слух. Аппетитные запахи наполняют кафе и заставляют живот жалобно урчать. Заказав шашлык, суп солянку, салат и кофе, я сел за свободный столик у окна и стал мирно ждать. Ждать и думать. Думать о том, что будет дальше…

Куда я бегу и зачем? Непреодолимая сила тянет меня обратно в Москву. Ощущение, что я забыл что-то важное. Упустил из вида маленькую, но значительную деталь. Ошибся и теперь пытаюсь исправить ситуацию. Ломать голову можно вечно. Поживу — увижу…

— Не против, если я составлю вам компанию?

Небритый парень не старше тридцати, с сильным перегаром и помятым видом присел, напротив. Одет в потертые джинсы, ботинки и старый свитер. Обычный парень с совершенно обычной внешностью. Не спортсмен. Заметно сразу.

— Составляй. — я кивнул и откинулся на спинку сиденья. — Голова болит?

— Не особо. — ответил новоявленный компаньон, вытаскивая из-под стола доверху наполненный стакан. — Пьешь?

— Нет. — ответил я.

— Куришь?

Я покачал головой.

— Странно! — удивился парень. — Не скучно жить?

— Да вроде не жалуюсь. — усмехнулся я. — Тебе тоже здоровый образ жизни советую.

Молодая, но прожженная жизнью официантка, принесла мой заказ.

— Никита. — представился собеседник.

— Лёха. — отозвался я.

— Что думаешь о происходящем? — спросил Никита, с ноткой интереса в голосе. — Интересна точка зрения такого человека как ты.

— А какой я человек? — удивился я. — И зачем тебе моя точка зрения? Журналист что ли?

Никита покачал головой:

— Писатель. Молодой и пьющий.

— Это не страшно. — я улыбнулся. — Молодость пройдет. Пить можно бросить. Если талантливый писатель, то впереди большое будущее. Главное не бросать.

— Ага. — Никита нахмурился. — Алкоголизм — побочный эффект творческой деятельности.

— Самообман и не более. — я начал есть салат. — В каком жанре пишешь?

— Фантастика. — Никита выдохнул и залпом опустошил стакан. Судя по содержимому — водка. Я протянул ему кусочек шашлыка. Он съел его, но судя по тому, что не поморщился — водка для него не хуже воды.

— Думаю, что как у писателя фантаста у тебя имеются свои соображения по поводу происходящего. Давай рассказывай пока я ем. Закончишь, услышишь мою точку зрения.

— Хорошо. — Никита щелкнул пальцами, подозвав официантку. — Но для начала нужно взять чего-нибудь выпить. Я пустой, одолжишь немного?

— Одолжу. Мир не без добрых людей. Ни разу в жизни не доводилось помогать писателям…

— Теорий несколько, — начал рассказывать писатель Никита, после того как его заказ приняли на исполнение, — первая, и она более подходящая к ситуации, но и в то же время немыслимо абсурдная. Все происходящее — кара божья за грехи совершённые. Аналог всемирного потопа. Люди нарушили все божьи наставления и скатились в предельно недопустимую клоаку. Богу надоело смотреть на происходящее, и он активировал режим фильтрации. Своего рода естественный отбор. Сейчас мы наблюдаем первую стадию. Раскачивание. Дальше будет хуже. Мировая война, голод, закат цивилизации. Ну а затем возврат к нормальной жизни. Примерный промежуток — от десяти до двухсот лет. Все зависит от скорости развития событий.

Я принялся кушать суп и спросил:

— То есть ты подразумеваешь наличие Бога как единого высшего разума, контролирующего все восемь миллиардов человек?

— И да и нет. — Никита нахмурился. — Даже в теории подобное невозможно. Наблюдать за всеми сразу — Богу подобное незачем. Он смотрит выше. Общее состояние сотворенного. Для него это как игра. Стратегия планетного масштаба в реальном времени. Он задал алгоритм развития и смотрит на то, что из этого получится. Если ожидаемое не сходится с реальностью — он нажимает кнопку перезагрузки.

— Я не согласен. Многое можно принять как действительность, но мешают простые вещи… — Я замолчал. Официантка принесла заказ и удалилась. Я продолжил говорить: — Если человечество для Бога — всего лишь игра, то нет смысла в настолько мягкой перезагрузке. Достаточно просто очистить планету и заново создать разумную жизнь. С чистого листа играть всегда интересней.

— Тут не согласен я. — сказал Никита, раскладывая еду по столу и наполняя стакан водкой из графина. — Бог — существо высшее. Иное мышление, иные взгляды, иные интересы. То, что мы созданы по образу и подобию — только догадка. Бог может быть кем угодно: простым человеком, живущим среди нас и имеющим неограниченные возможности; сгустком энергии, способным находиться в любой точке вселенной; планетой, на которой мы живем… Вариантов существования Бога много. Его отношение к собственным творениям нам не известно и не будет известно никогда.

— В этом я полностью с тобой согласен. — сказал я. — Есть вещи которые никогда не будут разгаданы. Только домыслы и гипотезы. Какова вторая теория?

— Вторая вытекает из первой, так сильно привязана к Богу, но имеет другую интерпретацию. Происходящее — вмешательство высшего существа, именуемого Дьяволом. Цепной пес Бога, спущенный с поводка и имеющий неограниченную власть. Он вершит абсолютное зло, которое получило карт-бланш от добра. Зло во имя добра. Схема та же — естественный отбор. Миру требуется прореживание. Причины — общий упадок человечества на всех уровнях. Точнее — перенаселение, голодание, болезни, ухудшение генофонда, загрязнения и тому подобное. Все, что сейчас происходит — результат действия регулирующего органа всепланетного масштаба.

— Хорошо. — я закончил есть и принялся потягивать остывший кофе. — Твои гипотезы можно интерпретировать до бесконечности. Есть хоть что-то, что не ссылает к Богу?

— Есть. — Никита кивнул. Блеск в глазах выдает опьянение. — Но сначала услышь последнюю, имеющую отношение к Богу. Происходящее — результат действия слуг божьих — Ангелов. Именно они творят хаос на земле…

Что говорит Никита я перестал слушать. Ангелы… Ангелы… Это именно то, что слишком похоже на правду. Даша говорила о вселении. Голубые глаза, неограниченные возможности, вспышка света, зафиксированная камерой непосредственно перед началом теракта. Все слишком похоже на правду, но мне не хочется в это верить…

–…как-то так. — закончил Никита. — Теперь другие гипотезы: воздействие инопланетян, сговор правителей, защитная реакция планеты… Гипотез огромное количество. Слишком мало информации чтобы составить хоть какую-нибудь картину происходящего. Возможно сотрудникам госслужб известно большее…

— Возможно… — пробормотал я, чувствуя, как волосы на загривке встают дыбом. На улице и в кафе что-то происходит. Около двух десятков дальнобойщиков, пьющих за столами, что-то громко обсуждают. Немного раскачки и начнется драка. Остальные постояльцы ведут себя довольно тихо. Молодая пара через стол от нас. Два солидно одетых мужика в углу держаться отстраненно и практически не разговаривают. Одинокая девушка пьет сок и постоянно смотрит в потолок. На улице топчется гоп-кампания из десяти человек, приехавшая на трех отечественных развалюхах. Ситуация обычная и не предвещает серьезных проблем. Вот только что-то мне в ней не нравится. Но что?

— Да как два пальца! — крикнул один из дальнобойщиков и рывком встал из-за стола. Толстый, пьяный, в грязной одежде. Покачиваясь, он прямиком направился к одиноко сидящей девушке. Открылась дверь и в кафе ввалилась гоп-компания. Мат и смех. Осматривая посетителей, они направились к свободным столикам.

— Драка будет. — шепотом сказал Никита, тоже переключившись на происходящее. — Повеселимся…

«Только не вмешивайся… Только не вмешивайся…» — мысленно начал повторять я сам себе. Мозг отлично нарисовал картину дальнейших действий. Догадаться не сложно.

— Такая красавица и одна! — сказал дальнобойщик. — Идем за наш стол. Мы не кусаемся.

Девушка испуганно посмотрела на дальнобойщика, попыталась встать и уйти, но он схватил ее за руку и дернул к себе. Стакан сока упал на пол и разлетелся. Девушка осмотрела посетителей, остановила взгляд на мне. «Помоги!» — прочитал я в ее глазах. Дальнобойщик не церемонясь поволок ее к столу, за которым сидят собутыльники.

— Слышь, утырок, ты девочку то отпусти! — рявкнул Никита и пружинистой походкой рванул к дальнобойщику. Я успел увидеть, как в кармане спряталась прихваченная с собой вилка.

— Ты кого утырком обозвал?! — мгновенно свирепея, заверещал дальнобойщик. Отпустив девушку, он как буйвол понесся на Никиту. Умелая двойка, проведенная молодым писателем, заставила дальнобойщика хрюкнуть и мешком упасть на пол. Стул оказался на пути дальнобойщика и развалился на несколько частей. Толька я успел заметить грамотно нанесенные удары. Левой ладонью по уху и правым кулаком в челюсть. Дальнобойщик не скоро сможет встать на ноги.

В кафе воцарилась тишина. Дальнобойщики, гоп-компания и остальные посетители ожидали другого и теперь смотрят на Никиту как на инопланетянина, который волшебным образом появился в кафе. Переглянувшись, трое дальнобойщиков поднялись и направились к Никите.

— Мужики, может не стоит? — вежливо спросил подкачанный парень из гоп-компании и мгновенно был послан во всем известное место.

— Поможешь? — спросил меня Никита, весело потирая кулаки.

Я качнул головой, по-прежнему пытаясь понять причину беспокойства. Оптимальным вариантом безусловно является бегство. Лучше избежать потасовки, чем оказаться в ее центре.

Дальнобойщики налетели и начали бить Никиту. Первого он успел уложить, сконцентрировав атаку, а затем свалился на пол, не сумев сдержать натиск здоровых мужиков. Один из дальнобоев заверещал как поросенок и свалив стол, рванул в сторону. Я успел заметить торчащую из глаза вилку. Остальные ее тоже увидели…

Никита одолел последнего и вскочил на ноги. Крик мужика с вилкой в глазу заглушает все звуки. Дальнобойщики рванули в атаку всем скопом. Наперерез им полетели парни из гоп-компании. Началась суматоха. Полетели тарелки, стулья, бутылки. Некоторые посетители стали поспешно пробираться к выходу. Только двое мужиков в костюмах по-прежнему бездействуют. Никита сцепился с двумя низкого роста мужиками и показывая боксерскую выучку, смело раздает удары. В этот момент причина моего беспокойства «наконец-то» явила себя. Дальнобойщик с вилкой в глазу сумел кое-как успокоиться и выхватил из-под одежды невесть откуда взявшийся пистолет Макарова. Звук выстрела как раскат грома прогремел в кафе. Пуля, предназначенная Никите, попала одному из дальнобойщиков в голову и выбила кусок черепа. При падении он сбил с ног товарища, тем самым открыв Никиту для стрелка.

Я не думал. В такие моменты мозг отключается. Пустая тарелка превратилась в оружие. Просвистев, она ударила стрелка в горло. Я точно знал, что бросаю ее не с целью обездвижить противника. Цель броска была одна — убить. И у меня это получилось. Второй и третий выстрел заставили меня броситься на пол и начать поиск укрытия.

Хлопки выстрелов звучат один за другим. Я отполз к окну и спрятался за опрокинутым столом. Никиту увидел у стола раздачи. С нехарактерной ловкостью пьяного человека он сумел избежать ранений и спрятаться. Персонал кафе ретировался. С улицы повалила подмога дальнобойщиков. Выстрел из ружья разнес панорамное стекло и меня забрызгало крошевом. Нужно менять позицию. Стол — укрытие абсолютно ненадежное.

Вытащив травматический пистолет, я выглянул из укрытия и метким выстрелом в глаз отправил бородача с пистолетом на покой. Резиновая пуля не предназначена убивать. Она должна калечить и убавлять у противника спесь. Но при правильном использовании резиновые пули не уступают обычным. Разве что мозги наружу не выкидывают.

Потасовка переросла в кровавую бойню. Минимум десять человек уже лишись жизней, и цифра постоянно увеличивается. Два мужика в костюмах успели исчезнуть. Гоп-компания явно проигрывает. Дальнобойщиков гораздо больше, но они поголовно пьяные и не слишком разбирают кто свой, а кто чужой. Рывок и я перемахнул через раздачу и оказался в более надежном укрытии. Тут же обнаружил немного помятого Никиту.

— Ну что, балбес, вступился за девушку? — рявкнул я.

— Опа, ствол! — Никита резко потянулся к травматическому пистолету. Я дернул рукой и ударил рукоятью по лбу. Никита удивленно округлил глаза.

— Оружие не хватай, а то нос сломаю! — пригрозил я. — Кто ты и откуда? В легенду о молодом писателе верю все меньше и меньше.

— Писатель. — твердо ответил Никита. — В прошлом служил в армии по контракту, но сейчас безработный. Оттуда и навыки. Ну и немного занимался во времена школы…

Я высунулся и выстрелил. Мужик с ружьем выстрелил в ответ. Заряд дроби прошел в опасной близости, уничтожив разнос с компотом. Второй мой выстрел окончательно успокоил стрелка. Резиновая пуля разнесла переносицу и остановилась в черепе. Сломанная черепная кость вошла мужику в мозг, тем самым убив его.

— На второй этаж! — рявкнул я Никите. Он мгновенно вскочил на ноги и в припрыжку понёсся к выходу из кафе, ведущему к гостиничным номерам. Избежав стычки, мы взбежали по лестнице и оказались на втором этаже. Внизу дружно затрещали два автомата. Кто-то третий вмешался в потасовку. Более серьезный и подготовленный.

— Нет, пистолеты ладно… но автоматы? — удивился Никита, прячась за черным кожаным диваном. — Может сходить посмотреть?

Я покачал головой, осматривая коридор. Пусто, все двери закрыты. Персонала нигде не видно. Грохот потасовки слышен только из кафе. Наверху пока безопасно. Автоматная стрельба резко стихла. Воцарилась мертвая тишина.

— Оставайся здесь, — потребовал я. — Иду вниз, посмотрю, что там происходит.

Никита не стал противиться. Я вернулся на лестницу и быстро спустился на первый этаж. Звук шагов двух человек заставил остановиться перед выходом с лестницы. Послышался голос:

— Зачищаем здание, затем парковку и уходим. Итак, слишком задержались…

Отступить и встретить на втором этаже? Нет, с травматом против автоматов не выстоять. Задавят шквальным огнем. Нет нормального укрытия, нет снаряжения. Отступить — значит заведомо проиграть. Нужно атаковать прямо сейчас. Фактор внезапности на моей стороне…

Я рассчитал примерное развитие событий и высунувшись из-за угла, начал стрелять. Два мужика в костюмах и с Калашниковыми в руках среагировали, но слишком поздно. Первый получил пулю в грудь, второй в бедро. Оба тут же начали стрелять, но не прицельно. Мои выстрелы сбили их. Малое помещение накрыло волной автоматных очередей. Я отступил на лестницу и в мгновение оказался на втором этаже, где встретил вооруженного пожарным топором Никиту.

— Убил? — спросил он, зная ответ.

— Нет. — я рукой указал на окно, за которым скрывается пожарная лестница. — Уходим наружу. Здесь нас разделают как щенков…

Мы успели спуститься на землю и добежать до парковки, когда мужики в костюмах начали стрелять из окон. Качая маятник, рванули под прикрытие одного из грузовиков. Мне повезло и пули не зацепили.

Никита не добежал до спасительного укрытия метр. Пуля задела бедро, и он споткнулся. Схватив за одежду, я втянул его. Несколько коротких очередей по кабине грузовика, и стрельба прекратилась.

— Жить будешь. — пробормотал я, рассматривая рану. Пуля прошла почти по касательной, немного порвав мышцу. Крови много, но жгут не требуется. Мне доводилось получать ранения посерьезнее.

— Кто они? — прорычал Никита. — Ты ранил хоть одного?

Я покачал головой.

— Оба в броне. Одному бедро повредил. Бегать не сможет, но на меткость это не влияет. Второй в полном здравии. Нам нужно уходить… В лес… Бежать сможешь?

— Нет… — Никита скривился. — Лучше ты уходи… Оставь мне оружие… Задержу их…

Я выглянул и посмотрел на здание кафе-гостиницы. Один из стрелков уже на земле и медленно идет к нам. Второй в окне, прикрывает товарища. Если я побегу, то автоматически стану удобной мишенью. Вариант только один — принять бой.

Отвесив Никите хлесткую пощечину, я сказал:

— В героя с подружками играть будешь! Сейчас мне нужна твоя помощь. Готов?

Никита кивнул.

Я посмотрел на пистолет и улыбнулся:

— Тогда погнали…

Выглянул из-за грузовика, я выстрелил не целясь. Автоматчик в окне мгновенно заставил спрятаться обратно, послав длинную неприцельную очередь. Данное действие дало один единственный результат — я убедился, что имею дело не с профессионалами, а с обычными бандитами. Профи так не стреляют. Будь у меня оружие посерьезнее — оба бандита лишаться жизней в течении минуты…

— Он сейчас подойдет! — заверещал Никита. — У тебя есть план? Давай устрою отвлекающий маневр…

— Молчи. — шепотом потребовал я, проверяя магазин пистолета. Осталось два патрона. По одному на каждого. Нас спасет только чудо. Протянув пистолет Никите, я сказал: — Как только автоматчик приблизиться, попробую отвлечь его. Ты должен выстрелить и попасть. В голову! Все понял?

— Леха, да это полная хрень! — взвизгнул Никита. — Даже в кино подобное не пролазит…

— Девочки, вы там не засиделись?

Голос бандита не показался знакомым. Грубый, немного хриплый. Звук шагов не слышен. Бандит не дошел до грузовика несколько метров и решил поговорить. Возможно, предложить сдаться.

— Пошел на хрен! — крикнул Никита и с надеждой посмотрел на пистолет.

Я покачал головой и жестом показал не вмешивался. Переговоры — всегда хорошо. Переговоры могут продлить жизнь. Иногда на долго, а иногда на несколько минут. Как повезет.

— Кто вы и зачем нас преследуете? — спросил я. Тянуть время не очень хочется. Автоматчик в окне наверняка спустился на землю и теперь направляется в нашу сторону. Вдвоем они расстреляют нас как в тире. Достаточно зайти с двух сторон.

— Кто мы? — бандит рассмеялся. — Тебе знать незачем. Преследуем не вас, а парня, что сейчас с тобой. Ты нам безразличен. Можешь уходить. — до слуха долетел короткий смешок, и бандит продолжил: — Впрочем, я передумал. Ты выстрелил мне в грудь, а напарнику повредил ногу. На жизнь можешь не рассчитывать…

— Зачем они ищут тебя? — шепотом спросил я Никиту.

— Не знаю. — Никита пожал плечами. — Я простой писатель…

Я провел умелое обезоруживание и вернул травматический пистолет. Никита удивленно уставился на направленное в лицо оружие.

— Ты рехнулся? — спросил он.

— Нет. — спокойно ответил я и развернул Никиту спиной к себе. Совершив левой рукой захват за шею, приставил пистолет к виску и потащил на открытое пространство.

Мужик с автоматом нашему появлению не удивился. Второй уже спустился на землю и теперь прихрамывая идет в нашем направлении. Оба держат автомату наизготовку.

— Смена приоритетов? — бандит натянуто улыбнулся. — Убью вас одновременно…

Он медленно поднял оружие и направил Никите в голову. Если выстрелит прямо сейчас, то убьет нас одним выстрелом. Пуля пробьет голову Никиты, а затем мне. Зрелище получится крайне неприятное.

Громкий хлопок нарушил секундную тишину. Голова бандита взорвалась и превратилась в однородную массу из костей, мозгов, волос и кожи, которая пролетев короткое расстояние, забрызгала асфальт. Тело продолжало падать, когда прозвучал второй выстрел, и голова хромающего бандита отделилась от туловища. Пуля разнесла позвоночник, кожу и мышцы. Голова не удержалась на развороченной шее и упала на землю. Тело рухнуло на землю, из шеи пульсациями начала выходить кровь. Невидимый стрелок точно знал, что делает. Два выстрела — два трупа. Один к одному…

Я оттолкнул Никиту и он упал. Держа пистолет на вытянутых руках, начал озираться по сторонам: брошенные дальнобойщиками фуры, легковые машины, относительно пустая парковка, унылое здание кафе-гостиницы, пустое шоссе и прямо за ним редкий березовый лес. Кроме меня и Никиты здесь никого нет. Уцелевшие постояльцы и персонал давно скрылись в неизвестности. Два мертвых бандита в костюмах и куча трупов в здании. И конечно же стрелок невидимка.

— Нам кто-то помог… — пробормотал Никита, не пытаясь подняться. — У тебя есть друзья?

— Есть. — ответил я, пытаясь найти снайпера. Траекторию выстрела вычислить не трудно. Сложнее найти позицию, которая устроена в лесу. В редком, но все-таки лесу.

— Мои друзья не сделают такого. — пояснил я. — Лучше скажи кто ты и зачем эти двое охотились за тобой?

Я быстро переместился к убитым бандитам и подобрал оружие. Обыск принес четыре запасных магазина. Рассовать их по карманам не получилось. Один автомат и три магазина отдал Никите.

— Без фокусов. — сказал я и добавил: — Жду развернутого ответа на заданный вопрос.

— Я обычный парень… — пробормотал Никита. Добравшись до грузовика, он прислонился к нему спиной и плавно сел. Рана в бедре приносит плоды и организм слабеет. Нужно остановить кровь или Никита потеряет сознание.

Чувствуя взгляд снайпера спиной, я сел на корточки перед Никитой и начал осматривать рану.

— С-с-с-сука… б-б-б-больно… — застонал он, бледнея на глазах. Страх смерти прошел и адреналин перестал вырабатываться. Обычное явление — опасность миновала и теперь можно расслабиться. Расслабление в данной ситуации не есть хорошо.

— Терпи, бродяга! — прорычал я, закончив осмотр. — Рана не страшная. Сейчас пробегусь по машинам и начну лечение. Будешь как новенький…

По прошествии пятнадцати минут снайпер так и не явил себя. Я обошел здание кафе-гостиницы и насчитал сорок семь трупов. Живых не встретил. Бандиты постарались на славу, не пощадив никого. Нужные медикаменты, бинты и прочие принадлежности нашлись с трудом. Вернувшись на парковку, занялся лечением Никиты и через двадцать минут поставил его на ноги. Криков и стонов было много. Парень не привык к шитью ран без анестезии. Дотащив его до одной из легковых машин, положил на заднее и сиденье и сев за руль, стремительно покинул злосчастную территорию.

— Куда ты меня везешь? — спросил Никита, пребывая в полуобморочном состоянии.

— Не знаю. — честно ответил я. — Едем в город. Будем действовать по обстоятельствам…

* * *

Москва перестала быть прежней. Не такая красивая, не такая оживленная. Многокилометровые пробки брошенных машин заполонили дороги. Военные посты повсюду. Солдаты не впускают в город и не выпускают из него. Люди словно исчезли. Попрятались по квартирам и подвалам. Мародерские группы слоняются по улицам, разоряя то немногое, что уцелело за последние несколько дней хаоса. Установился шаткий баланс. Баланс, нарушить который не составит труда…

Я остановил машину на Киевском шоссе, не доехав до МКАД несколько километров. Два внедорожника «Тигр» и один танк «Т-72» преграждают дорогу. Солдаты устроили временный палаточный лагерь и в буквальном смысле живут прямо на проезжей части. Два парня в форме и при оружии медленно направились в мою сторону. Открыв дверь, я вышел на улицу.

— Руки подними чтобы мы видели! — рявкнул ближайший, взяв меня на прицел. Второй поднял оружие от бедра, в случае чего обещая полоснуть очередью.

Я поднял руки, показав, что сопротивляется не намерен.

— Паша, обыщи его. — скомандовал парень с сержантскими погонами. Рядовой Паша опустил автомат и провел неумелый обыск.

— Чисто, — заявил он и отступил на два шага.

— Тачку осмотри. — потребовал сержант.

Рядовой заглянул в окна и громко доложил:

— Там человек. Живой.

— Кто с тобой? — спросил сержант.

— Товарищ. Он ранен. Нужна медицинская помощь. — без запинки ответил я.

Рядовой открыл багажник и взвизгнул:

— Командир, тут оружие!

— Без паники! — рявкнул я. — Оружие в багажнике. Угрозы нет.

— На колени, сука! — прорычал сержант, болезненно ткнув автоматом мне в грудь.

Я скрестил руки за головой и встал на колени. Дергаться в данной ситуации не нужно. Следовало изначально строить диалог по-другому. Что ж, придётся выкручиваться:

— Капитан ГРУ Алексей Суворов. — громко сказал я.

— Ага, — сержант ушел мне за спину. — А я маршал авиации Советского Союза…

Удар прикладом в голову потушил мое сознание…

* * *

— Говорит, что из разведки… Капитан… Фамилию не помню…

Я открыл глаза. Руки связаны за спиной. Сижу на стуле. Ноги привязаны к ножкам. Зачем столь кардинальные меры? Похоже солдаты пересмотрели дешевых боевиков…

— Опа, очнулся… — по голосу я узнал сержанта, огревшего меня прикладом.

Картинка нормализовалась. Я нахожусь в армейской палатке. Из присутствующих старый знакомый сержант и рослый, славянской внешности, лейтенант.

— Назовись. — потребовал лейтенант, горой нависнув надо мной.

— Капитан ГРУ Алексей Суворов. — отчеканил я.

— Вот, я же говорил. — вставил сержант.

— Да заткнись ты уже! — рявкнул лейтенант и сержант мгновенно сник.

Я оценил его презрительным взглядом и ухмыльнулся. Лейтенант сделал вид, что не заметил этого и спросил:

— Капитан значит? Ксиву покажешь? В машине ее не нашлось.

— Потому что ее нет. — спокойно ответил я. — Будь у меня ксива — действовал бы по-другому. Свяжись с начальством и запроси данные. Не мне тебя учить.

— Ожидай, капитан…

Лейтенант покинул палатку, оставив меня наедине с сержантом.

— Обязательно было бить прикладом по голове? — спросил я, игнорируя сильную боль в затылке.

— Не знаю… — сержант замялся. — Я запаниковал.

— Запаниковал? — я через силу улыбнулся. — Когда освобожусь — сломаю тебе нос. Равноценно?

— Э-э-э-э… наверное… — промямлил сержант.

— Тогда договорились. — я наклонил шею и хрустнул позвонками. Осмотрев палатку, спросил: — Что с напарником? Ему помогли?

— Да, медик занимается им. — трясясь от страха ответил сержант. Нахождение в одной палатке со мной доставляет ему дискомфорт.

Вернулся лейтенант. Молча вытащил нож и освободил меня. Когда я поднялся, он заговорил:

— Личность подтверждена. Товарищ капитан, приношу вам…

— Отставь, лейтенант. — отмахнулся я, и начал потирать затекшие запястья. — Не обессудь, сержант, но уговор есть уговор…

Я резко обогнул лейтенанта и выбросил правую руку вперед. Кулак нашел нос сержанта. Громкий хруст и тот рухнул на пол. Лейтенант скривился. Сержант сжался в позе эмбриона и всхлипывая, зажал нос двумя руками.

— Жестко, но по-честному… — пробормотал лейтенант, не зная, как разрядить создавшееся напряжение.

Я перевернул сержанта на спину, силой убрал руки и двумя пальцами поставил свернутый нос на место. Перелома нет, повезло. Из ноздрей хлынула кровь.

— Вить, исчезни. — попросил лейтенант.

Сержант быстро вскочил на ноги и заливая кровью пол, покинул палатку. Я облегченно рухнул на стул и расслабился.

— Капитан, ты отчасти сам виноват. — сказал лейтенант. — Можно было по-другому…

— Командир, в нашу сторону движется организованная колонна! — скороговоркой выпалил влетевший в палатку рядовой.

— Численность? Направление? — рявкнул лейтенант, изменившись на глазах. В нем проснулся холодный, жесткий командир.

— Шесть джипов, три легковые машины и два грузовика. Направление — из города. — отчеканил рядовой.

— Для остановки применить танк. — сказал лейтенант и кивком указал на выход из палатки.

Рядовой скрылся из виду. Вдвоем с лейтенантом мы вышли следом за ним.

— Неспокойно у нас… — пробормотал он. — Постоянно рвутся то в Москву, то из нее…

— Так пропускали бы. — сказал я, увидев приближающуюся в километре от нас колонну.

— Приказ не впускать и не выпускать. — с легким недовольством проговорил лейтенант.

— Приказ есть приказ… — сказал я, не найдя других слов.

Пока колонна приближалась, солдаты запустили танк и развернули башню в сторону города. У водителя первой машины наверняка затряслись коленки, но скорости он не сбросил. Солдаты расположились вокруг техники, заняв позиции для стрельбы с колена. Турели на внедорожниках заурчали сервоприводами и также развернулись навстречу колонне.

— Командир, мне нужно оружие. — обратился я к лейтенанту.

Он включил рацию, отдал короткую команду и спустя десять секунд мне вручили автомат.

— Так гораздо лучше! — воскликнул я, проверяя оружие. — Думаешь попытаются прорваться? Против танка — самоубийство…

— Танк не дает гарантии абсолютной безопасности. — сказал лейтенант холодным голосом.

В этом лейтенант прав. Танк — оружие грозное, но слишком уязвимое. Особенно когда он стоит на шоссе, с обоих сторон поджатый «Тиграми» и повернутый к условному противнику боком. Достаточно одного попадания и вместо танка будет горящая металлическая коробка. Грамотно работающая группа сметет поставленный заслон меньше чем за минуту.

— ОСТАНОВИТЬСЯ! — рявкнул громкоговоритель. Настолько сильно, что зазвенело в ушах.

— Такое ощущение, что мы не в Москве, а где-то на Кавказе… — прокричал я.

— Есть такое ощущение, капитан. — согласился лейтенант. — Но увы… мы в Москве…

— ОСТАНОВИТЬСЯ! — повторил громкоговоритель.

До нас колонне осталось чуть больше двухсот метров. Машины начали сбрасывать скорость и выехали на расчищенную от брошенных автомобилей часть дороги. Идущие позади головной машины автомобили медленно перестроились и встали в три ряда. Грозность танка мгновенно снизилась. Теперь, в случае выстрела, он сможет вывести из троя только один внедорожник.

— ОСТАНОВИТЬСЯ! — в третий раз повторил громкоговоритель.

На расстоянии ста метров колонна решила подчиниться. Внедорожники встали первыми. За ними, постанывая тормозами, остановились два грузовика. Легковушки спрятались в задней части колонны.

Неприятный холодок пробежал по позвоночнику и заставил меня поежиться.

— Предчувствие нехорошее… — прошипел лейтенант.

— Сколько у тебя бойцов? — спросил я. Беглый подсчёт выдал около двадцати пяти. На деле должно быть больше.

— Двадцать девять. — ответил лейтенант.

— Целый взвод на охрану шоссе поставили?

— Лучше бы два взвода поставили… или три… — ежась словно от холода пробормотал лейтенант.

Я предугадал развитие событий за несколько секунд до их начала. Просто понял, что будет. Понял, но слишком поздно. Слишком…

— Засада, лейтенант! — крикнул я, снимая автомат с предохранителя. — Нужно атаковать!

Лейтенант не оплошал. Возможно он думал о том же самом и мои слова подстегнули принятие окончательного решение.

— Залп по правому грузовику! — рявкнул лейтенант в рацию. — Атака из всех стволов…

Двери крайних внедорожников открылись и на улицу выскочили парни с гранатометами в руках. Я узнал грозные «РПГ-28». Танку будет достаточно одного попадания.

Выстрел разорвал тишину. Танк выплюнул снаряд, который мгновенно прошил один из внедорожников и попав в кабину грузовика, взорвался. Затрещали турели «Тигров». Двоих гранатометчиков мгновенно разнесло на крупно порубленные куски. Третий успел прицелиться, но чей-то выстрел навсегда успокоил его. Четвертый успел выстрелить…

Я бросил тело на землю и вжался в асфальт. Взрыв… Спину обдало жаром. Треск турелей не умолкает… Снова взрыв… Осталась только одна турель. Та, что находиться ближе всего ко мне. Лейтенант встает на ноги. Схватив за руку, я потащил его к палаткам. Взрыв последнего внедорожника бросил нас на асфальт…

— Капитан, ты как?

Голос лейтенанта вывел меня из оцепенения. Я понял, что сижу под прикрытием ящиков с боеприпасами. Остатки взвода ведут огонь. Лейтенант выглядит не важно. Лицо обгорело. Форма превратилась в лохмотья. Это я оттащил его от горящего внедорожника, хоть и не помню, как…

— Нормально… — прокричал я. — Бывало хуже… Сам как?

— Бывало хуже… — лейтенант попытался взбодриться. — Сколько их, видишь? У меня с глазами проблема…

Осмотр не принес ничего хорошего. Взвод сильно поредел. Около пятнадцати бойцов держат оборону, поливая колонну очередями. С той стороны тоже не медлят и огрызаются огнем. Численное превосходство явно на стороне врага. Танк и два внедорожника превратились в горящие груды металлолома.

— Много их. — сказал я. — Ты полежи, лейтенант, отдохни. Я отлучусь не на долго. Нужно товарища отыскать…

— Суворов… — лейтенант закашлял. — Ты только не бросай нас… Ребят жалко… Молодые они…

— Не брошу. — я крепко сжал плечо лейтенанта. — Своих в беде не бросаю…

Найти Никиту не сложно. Сложнее добраться до палаток, выставленных солдатами у ограждения. От них меня отделяет горящий танк и два таких же внедорожника. Ширина проезжей части — три полосы. Палатки стоят вдоль ограждения. Открытое перемещение не останется незамеченным — можно с легкостью поймать пулю.

Местность и выбранная позиция оставляют желать лучшего. Умелый снайпер разберет взвод за несколько минут. Если будут работать два снайпера — хватит минуты. Почему солдаты не удосужились укрепить точку? Почему пост настолько несовершенен? Ответ прост до безобразия: лейтенант, командующий взводом, не рассчитывал на столь серьезный прорыв. Максимум, который был возможен — группа легковооруженных лиц, пытающихся покинуть или пробраться в город. Танк и два броневика — оружие грозное и мгновенно отрезвляющее. Кто мог предполагать, что на прорыв пойдет подготовленный и имеющий тяжелое вооружение отряд? Ответ прост — никто…

Выглянув, я вскинул автомат и встал в позу для стрельбы с колена. Плотность огня не сильная. Остатки взвода огрызаются короткими очередями, противник отвечает тем же. Форма противника — черные тряпочные костюмы с бронежилетами поверх них и масками на лицах. Одинаковая форма говорит о причастности к организации. Осталось выяснить к какой.

Особо прыткий автоматчик высунулся из-за джипа до половины и зажав спуск, послал длинную неприцельную очередь. Я поймал голову в прицел и выстрелил одиночным. Парень крутанулся и завалился на бок, расстреляв остатки патронов в пустоту. Минус один. Уже лучше.

Совершив короткий рывок, добрался до горящего «Тигра» и сел напротив колеса. Пули выбили из асфальта крошево там, где я находился мгновением позже. Значит следят. Это намного хуже. Ко второму колесу внедорожника переместился грязный солдат в каске и с автоматом. Огонь сильно подпортил ему форму. Жар от внедорожника не позволяет приблизиться к колесам и делает укрытие условно надежным. Стрельбу по ногам никто не отменял.

— Привет, боец. Как настроение? — спросил я, устраиваясь на асфальте в позе лежа.

— Нормально. Держусь… — скрипя зубами ответил солдат. — Ты тот самый капитан разведки? Скажи… шансы отбиться есть?

— Шансы всегда есть. Отступать все равно некуда. — бодро ответил я.

Плотность огня резко увеличилась. Автоматы застрекотали со всех сторон. С противоположной стороны глухо затарахтел пулемет. Свист реактивной гранаты и дальний внедорожник подпрыгнул. В ушах снова зазвенело от взрыва.

— Твою мать, да когда у них гранатометы кончаться? — выругался я.

Совершив перекат, начал стрелять. Снова перекат и оказался рядом с солдатом. Показав в сторону потрепанных палаток, спросил:

— Парень… раненый… он там?

Солдат энергично замотал головой:

— Он у ограждения. Ведет бой. Оклемался уже.

— Молодец, Никитос! — воскликнул я.

Солдат выглянул и послал в сторону противника длинную очередь. За мгновение до того, как пули начали бить по тому месту где он находился, спрятался обратно.

— Рискуешь, парень! — прорычал я. — И патроны не экономишь. Тебя как звать?

— Петька. — не думая ответил он. Руки сильно трясутся. На вид не старше двадцати. Для первого боя держится просто отлично.

— Итак, Петька, указания будут такие… — я задумался, осматривая «поле» боя. — Пока без указаний. Нужно слаженное действие…

Я сел поудобнее и отложил автомат в сторону. Спина прикрыта. Можно не опасться шальной пули. Дождавшись пока стрельба стихнет, сложил руки лодочкой ко рту и прокричал:

— ВЗВОД! СЛУШАЙ МЕНЯ! Говорит капитан Алексей Суворов! Принимаю командование на себя. На первый-второй, рассчитаться!

— Первый… — долетело спустя несколько секунд из-за танка.

— Второй. — отозвался боец у палаток.

Когда расчет закончился, я прекратил считать. Тринадцать бойцов — не много, ни мало. Я — четырнадцатый. Лейтенант, которого не слышно не видно — пятнадцатый. Если работать грамотно и слаженно — отобьемся.

— Взвод, слушай указание! — крикнул я. — Работаем парами. Патроны экономим. Не подставляемся. Если позиция дерьмо — меняем. Но только под прикрытием…

Спустя пять минут дела пошли гораздо лучше. Бойцы рассредоточились по более-менее надежным укрытиям и начали контратаку. Я умудрился снять троих. Взвод добавил в копилку поверженных еще семерых. С нашей стороны так же не обошлось без потерь — парню, прятавшемуся у ограждения, прострелили шею; другому бойцу, занявшему позицию у палаток, разнесло кисть.

Я решился на рывок и под градом пуль переместился к сидящему за догорающим танком Никите. В последний момент почувствовал пролетевшую, в опасной близости от головы, пулю. Неприятный холодок мгновенно сковал тело. Упав на асфальт, вжался в него и перевел дыхание.

— Здорова, капитан! — воскликнул Никита. Для него бой в радость. Заметно по восхищенному взгляду и хладнокровной стрельбе. — Значит вот ты какой. А я то думал…

— Ты тоже не прост! — огрызнулся я и добавил: — Писатель хренов…

Словно сайгак, длинными прыжками добежал солдат в замаранной горелым каске. По опухшему носу я узнал недавнего знакомого — сержант по имени Витя, огревший меня прикладом.

— Товарищ капитан, вас вызывают! — прокричал он и протянул армейскую рацию.

— Продолжайте вести бой. — скомандовал я и включил рацию. — Капитан Суворов слушает.

— Сувор, здорова, давно не виделись! — по голосу я узнал Игната. — Как ты там? Держишься?

— Здорова, Шух! Бывало хуже, но реже. — ответил я. — Нам нужна подмога. Большие потери. От взвода осталось отделение. Сможешь решить?

— Ты баран, Сувор! — выругался Игнат. — Тебя там быть не должно. Почему не остался в деревне?

Никита ехидно улыбнулся, вылез из укрытия и начал стрелять короткими очередями. Как только пули забили в угол сгоревшего танка, спрятался обратно. Облегченно выдохнув, воскликнул:

— Минус один!

Я жестом показал сержанту сменить позицию и вернулся к разговору:

— Куда и зачем я пошел — мое личное дело. Говори прямо — подмогу ждать?

— Мы едем. — ответил Игнат. — С десяток километров осталось. Держитесь, скоро будем.

— Мы — это кто? — рявкнул я, пытаясь переорать шум боя.

— Я и Смирнов. Другой помощи не будет. Ты многого не знаешь…

— Говори! — крикнул я.

— Вы сцепились с группировкой «Ночные Ангелы». В одном из грузовиков находиться Вселенный. Как им удалось его поймать — мы не знаем. Инфы очень мало. Главная задача — захват грузовиков. Сувор, ты давай держись, мы скоро…

— Какие нахер Ангелы? — крикнул я, но опоздал. Игнат отключил связь.

Я вернулся в бой. Выскочив, с первого выстрела снял парня с пулеметом, устроившегося у развороченного грузовика.

— Так-так… — Никита придвинулся ближе. — Расскажешь или так и будешь молчать?

Я покрыл Никиту отборным матом и сменил позицию. Бросок до сгоревшего внедорожника прошел удачно. Не подстрелили. Никита повертел пальцем у виска и отмахнувшись, вернулся к бою.

Еще пять мнут перестрелки прошли безрезультатно. Плотность огня уменьшилась до редких одиночных выстрелов. Парни в черном потеряли к нам интерес и затаились, словно чего-то ожидая. Чего они ждут мы поняли спустя минуту.

— Леха! Леха! Леха! — Никита прискакал словно ошпаренный. — Нам хана! Надо валить…

Я высунулся и увидел быстро приближающуюся колонну из пяти черных джипов.

— Подмога? — спросил я Никиту.

— А ты как думаешь? Сметут как котят…

— Сука! — я отщёлкнул магазин в котором осталось пять патронов и заменил на полный. — Нас тут жмут и жмут… Где армия, где менты? Где сраные федералы?

— Леха, я ничего против не имею, но лучше отступить. — виновато предложил Никита. — Просто дадим им проехать…

Грозный бронеавтомобиль «ВОЛК» показался с противоположной стороны. Находясь в полукилометре от нас, с ходу открыл огонь из турели на крыше. Свистящие над головой пули заставили машинально вжаться в асфальт.

— Вот и подмога пожаловала! — крикнул я. — Теперь точно отобьемся…

Проснулась рация:

— Сувор, как настроение? — весело спросил Игнат. — Мы близко не подъедем. Не хочется поджариться. Терпите еще минуту. Скоро станет легче…

Броневик «ВОЛК» с крупнокалиберным пулеметом на крыше сильно прижал «черных». Поливая длинными очередями, прошивал машины насквозь, тем самым заставляя бойцов разбегаться по сторонам. Осмелевшие бойцы начали активно постреливать и стремительно убавлять численность противника. Подмога из пяти джипов не прибавила «черным» смелости. Два раза они стреляли из гранатометов, но в броневик не попали. Расстояние в пол километра требует тщательного прицеливания. Плотный огонь с нашей стороны того самого прицеливания не допускает.

— Красава! — радостно крикнул Никита. — Теперь дело пойдет гораздо лучше!

Причину его внезапной радости я увидел мгновением позже. Грозный «Ми-28» бесшумно движется в нашу сторону, быстро приближаясь.

— Парни, вижу вас. — заговорила рация. — Пару минут и все будет.

— Грузовик не задень. — вклинился в эфир Игнат.

— Сделаю в лучшем виде. — отозвался пилот.

Вертолет прошел на высокой скорости и первым залпом сжег четыре внедорожника. Заложив крутой вираж, развернулся и ударил снова. Оставшиеся машины прекратили существовать, став горящими коробками. Зависнув на высоте в сотню метров, вертолет принялся бить из пушек, добивая разбегающихся «черных». Никита кинулся в бой с кличем «Бей сволочей!». Спустя мгновение за ним устремились оставшиеся в живых бойцы взвода. Через несколько минут все закончилось. Стоящий в полукилометре «ВОЛК» тронулся и медленно поехал в нашу сторону. Я отбросил оружие и начал оказывать помощь раненым…

* * *

— Это косяк! — Игнат приблизился и болезненно ткнул кулаком в мою грудь. — У тебя вообще мозг есть?

Я одарил его злобным взглядом и переместился на диван. Развалившись, дал телу возможность расслабиться. В комнату вошел Никита. С кружкой пива и сигаретой в зубах. Ухмыльнувшись, сел за стол в кожаное кресло.

— Где ты нашел этого алкоголика? — спросил Игнат.

— Сам ты алкоголик! — огрызнулся Никита. — Я писатель. Между прочем известный…

Игнат выругался, дав понять, что на самого Никиту и его творчество ему глубоко наплевать.

Алексей Смирнов закончил работать с ноутбуком и осмотрев всех присутствующим невидящим взглядом, заговорил:

— Итак, вот, что мы имеем: группировка «Ночные Ангелы» — новообразование на фоне сложившейся ситуации. Полной информации по численности, целям, ресурсам и возможностям пока не имеем. Кто стоит во главе — так же неизвестно. Но догадаться не сложно — в организации и помощи созданию данной группировки стоит кто-то серьезный. Провернуть подобное под носом у спецслужб — достаточно сложно…

— Если только те самые спецслужбы не были напрямую задействованы в создании. — подметил я.

— Такой вариант рассматривается. — согласился Алексей.

— Я не согласен. — подал голос Игнат. — Участие спецслужб — факт. Не подтверждённый, но вероятный на девяносто девять и девять процентов. Кроты, крысы. Их слишком много… Пока мы заняты решением одних проблем — у нас под боком вырастают другие. Вербовка идет с нижних уровней, но она есть. Объяви!

Алексей недовольно покачал головой и кивком указал на Никиту:

— Гражданский. Его не должно здесь быть.

— По барабану. — отмахнулся Игнат. — Он от Сувора не ногой. В крайнем случае мы всегда можем погасить его.

— То есть как «погасить»? — испугался Никита.

— Шлепнуть, хлопнуть, убрать… — улыбнулся я. — Будешь много болтать — споткнешься на ровном месте и сломаешь шею.

Никита вскинул руки и затараторил:

— Я могила! Ничего не слышал, ничего не видел, никому никогда ничего не расскажу…

— Такой самоуверенный. — Игнат скривился. — Есть люди, действия которых заставят тебя сказать то, чего ты никогда не знал…

Я хлопнул в ладоши, привлекая внимание и сказал:

— Хватит болтать в пустую. Говорите по делу. Вербовка с нижних уровней — кто и кого завербовал?

— Вербовщики нам неизвестны. — ответил Смирнов. — Завербованные — только те, кто мертвы. В основном это сотрудники силовых структур. В частности, армии России. В меньшей степени: ФСБ, МВД, ФСИН и так далее.

— Получается, что «Ночные Ангелы» — это те, с кем мы могли иметь дело и можем. — сказал я. — В прорыве участвовали не многие. На деле численность группировки может достигать тысячи и даже сейчас участник группировки может находиться среди нас. Так?

Игнат и Алексей переглянулись. Никита машинально вжал голову в плечи, словно пытаясь стать незаметным.

— Получается так. — закончил Алексей.

— Мне нужно позвонить. — заявил Игнат и вышел из комнаты.

— А мне отлить… — проговорил Никита и выскочил следом.

Алексей пожал плечами и вернулся за компьютер. Я остался предоставленным самому себе и ушел в размышления.

Группировка «Ночные Ангелы» — то, что заставило нас изрядно попотеть. Для упрощения мы прозвали их «черными», так как экипировка бойцов имеет соответствующий цвет. После инцидента на шоссе и уничтожения всех «черных», началась рутинная работа. Я помогал раненым, тушил горящую технику и готовил трупы к транспортировке. Проверка грузовика не принесла положительного результата. «Вселённого» в нем не обнаружилось. Так же его не обнаружилось внутри других грузовиков, пытающихся прорваться из города в других точках МКАД. Возможно это была обычная утка, намеренно запущенная для отвлечения внимания. Всего прорывающихся групп было семь и все они уничтожены. Настолько большое количество групп говорит о том, что возможности «черных» достаточно большие. Нас нагнули в прямом смысле слова. Обвели вокруг пальца. Грузовик с захваченным «вселённым» существует. Куда он делся — неизвестно…

Кто такой «вселенный» и с чем его есть? На этот вопрос мы по-прежнему не имеем четкого ответа. «Вселённый» — человек, получивший странные способности и стремящийся убивать. Голубоглазый дьявол во плоти. Какой изощрённый способ его захвата придумали «Ночные Ангелы» нам не говорят. Но факт остается фактом — «вселённый» существует, и мы обязаны его найти.

С Киевского шоссе, где произошла стычка с «черными» мы убрались за несколько минут до прибытия федералов. В Москву попасть не получилось. На месте инцидента остался только Алексей Смирнов, но не на долго. Он догнал нас через час на одной из брошенных машин. За два часа мы добрались до маленького поселка и засели в пустом здании местной полиции. Абсолютно безлюдный поселок мне не понравился. Присутствует некоторая психологическая нагрузка. Вот только чувствую ее только я…

— Ты не все рассказал, Суворов. — сказал Смирнов, прервав мои размышления. — Что было в кафе на трассе?

Я не стал скрывать подробностей и поведал события, произошедшие днем на трассе. Про неожиданно появившегося снайпера утаивать не стал. Нет смысла.

— Интересное кино получается. — пробормотал Смирнов, не отрываясь от монитора ноутбука. — События закручиваются с бешенной скоростью, но ответов нет. Снайпер-одиночка? Кто он и зачем помог? Говорю, как есть — мы ничего не знаем и не имеем к этому ни малейшего отношения. Вопрос в другом — кто это Никита? Писатель? Информации нет. Служил? Информации нет. Сам посмотри.

Алексей развернул ноутбук ко мне экраном. В углу открыта фотография Никиты, сделанная в этом помещении. Кто его сфоткал, Игнат или Алексей, я не заметил. Но проверка по всем базам данных не дала результатов. Никита просто не существует в сети. Достаточно сложно для человека, живущего в двадцать первом веке. Где-нибудь все равно засветишься.

— Либо он пришелец, — Смирнов ухмыльнулся собственной глупости, — что маловероятно и равноценно глупости. Либо кто-то очень сильно постарался и стер из сети все упоминания о нем.

— А как же ваши хваленные базы данных? — спросил я.

— Пусто.

Вернулся Никита. Молча сел за стол. С характерным пшиком открыл бутылку пива и начал пить.

— Какие дальнейшие планы? — спросил он, пытаясь найти сигареты.

— Планы простые. — сказал Алексей и закрыл ноутбук. — Ты скажешь все, что знаешь.

— А если не захочу? — возмутился Никита и подмигнул мне.

— Тогда мы тебя заставим. — Игнат рывком открыл дверь и вошел. Ствол пистолета уперся Никите в лицо.

— Напугал! — Никита несколько раз похлопал в ладоши, словно радуясь разыгравшемуся представлению. — Минуты утекают. — он показал рукой на старый, еще советский шкаф. — В нем две сумки. Вы знаете, о них. Чем быстрее мы воспользуемся их содержимым, тем больше шансов выжить.

— Блефует? — удивился Смирнов, глядя на Игната.

— Не похоже. — ответил тот. — О сумках он не мог знать. Никак.

— Нет, увы, не блефую. — спокойно проговорил Никита. — Группа ликвидации уже перешла к активным действиям. У нас от трех до пятнадцати минут, в зависимости от того сколько времени они будут тупить. Судя по прежним стычкам — не долго.

— Да что черт возьми происходит? — воскликнул я. — Кто-нибудь может объяснить?

Игнат переместился к шкафу и открыв его, по очереди вытащил две увесистых сумки.

— Могу. — быстро отозвался Никита. — Группа ликвидации — наши старые знакомые «черные». Пришли по мою душу. Моя смерть — обязательная галочка в происходящих событиях. Вы — помеха. Но можете не сомневаться — остаться в живых не получиться. «Черные» не оставят следов. Объясняться будем позже. Сейчас нужно выбраться из окружения, а лучше уничтожить группу ликвидации. Я не предполагал, что моей персоной займутся настолько основательно. И не предполагал, что так скоро…

— Будем действовать по обстоятельствам. — решительно заявил Игнат, вытаскивая из сумок спецкостюмы, снаряжение и оружие. — В любом случае каждый из нас стоит троих обычных бойцов. За исключением этого балабола, — он указал головой на Никиту. — Не стесняемся, девочки. Время не ждет…

Смирнов переоделся быстрее всех, на глазах превратившись из обычного мужика в спортивном костюме в матерого бойца спецподразделения. Надо отдать должное — из всех нас он смотрится эффектнее всего. Костюм спецназа сидит на нем словно сшитый на заказ.

Игнат закончил вторым. Я немногим опередил Никиту, который снова удивил нас. Проверив оружие, он удовлетворительно хмыкнул и неожиданно рухнул на колени и забормотал:

— Черт… что происходит… я… это не я… моя психика… я схожу с ума… это не мои мысли… не мои действия… я не знаю всего…

Никита обхватил голову руками, пытаясь раздавить ее и закричал:

— Прекрати! Хватит! Я не хочу…

Пока мы наблюдали за странным поведением, Никита снова изменился. Вернувшись в прежнее состояние, спокойно поднялся на ноги и сказал:

— Нервы не к черту. Психика пошаливает. — переместившись к окну, он осмотрел улицу, которая скрыта мраком ночи. — Ну что, парни, готовы вступить в схватку с тьмой?

Смирнов прикусил губу и покачал головой:

— На лицо синдромы шизофрении. Разберемся… Но сначала уничтожим группу ликвидации. Если она существует…

Я почувствовал непринятый холодок. Он зародился в затылке и распространился по телу. Так мой организм реагирует на опасность. На серьезную, безумную опасность. Захотелось все бросить и бежать. Интуиция редко обманывает.

По резкому изменению лиц Алексея и Игната понял, что их природное чутье опасности тоже сработало. Последний проговорил сквозь зубы:

— Группа ликвидации существует. Она здесь. Я чувствую. Скажу только одно — хотят иметь дело с лучшими из лучших — мы дадим им такую возможность…

Мы покинули здание полицейского участка абсолютно бесшумно. Алексей Смирнов на правах старшего начал командовать операцией по ликвидации группы ликвидации. Игнат ушел через окно, пообещав устроить нападавшим «горячий» прием. Оставшись втроем, мы направились через главный вход на улицу и мгновенно растворились в темноте. Нацепив шлемы, включили связь на общий канал и активировали систему ночного виденья. Мрак ночи рассеялся, сменившись картинкой в зеленых тонах.

— Шух, что видишь? — спросил Алексей, осторожно ступая по старому асфальту в направлении машины, на которой мы приехали.

— Я на крыше. — пробурчали активные наушники голосом Игната. — Вижу скрыто передвижение множественных целей. К машине не приближайтесь. Рассредоточитесь по территории и ждите. Делаю рекогносцировку местности. Расчетное время — двадцать секунд…

— Мог сказать разведку. — недовольно пробурчал Никита. — Нахрен заумные словечки.

— Я тебе челюсть сломаю. — спокойно отозвался Игнат. После его слов в эфире наступила тишина.

Алексей остановился и жестом показал мне на маленькое здание, служащее пропускным пунктом на территорию полицейского участка. Здание давно не используется и выглядит уныло даже через прибор ночного виденья. Показав большой палец, я бесшумно преодолел сорок метров отделяющего расстояния и вошел внутрь. Позиция не слишком хорошая. Обзор имеется на три стороны. Четвертая — сплошная стена. Здание сделано из кирпича и имеет размер уличного туалета. Если придется лечь, то только по диагонали.

Алексей занял позицию в двадцати метрах от меня, спрятавшись за тремя бетонными кольцами, давным-давно вросшими в землю и затянутыми травой. Никита переместился к старому ГАЗону, сильно покрытому ржавчиной и с помятой будкой для перевозки людей. Устроившись у колес, он принял положение лёжа и затаился в траве. Для неосведомленных вычислить наши позиции не представиться возможным. Снаряжение позволяет быть слишком незаметными. Навыки делают практически невидимыми. Прятаться мы умеем.

— Численность противника — сорок три. — нарушил тишину эфира Игнат. — Вооружение — автоматы. Снайперов и пулеметчиков не наблюдаю. Нас окружили. Передвижение открытое. Просто жмут кольцом…

Полицейский участок, в котором мы засели — место, не слишком подходящее для боя. Он находиться в центре опустевшего поселка, рядом со зданием администрации. Спереди и сзади его подпирают асфальтированные дороги. Задняя часть скрыта забором из профлиста, преодолеть который не трудно, но на это потребуется время и вызовет соответствующий звук. Почему люди спешно покинули поселок и рванули в Москву — мы не знаем, а только догадываемся. В некоторых домах остались жители, но они стараются не проявлять себя. Массовая агрессия затронула не всех.

— Включили фонари. — сказал Игнат еще через полминуты. — Меняю позицию. Перехожу к активным действиям.

Как во дворах многоквартирных домов позажигались мощные фонари я тоже увидел. До нападавших рукой подать — сотня метров, не больше. Дома поселка не слишком большие — двухэтажные, на шесть-восемь квартир. Центр более-менее цивилизован. Остальная часть поселка состоит из частных домов.

— Шух, ты давай не подставляйся. — шепотом сказал Алексей. — Начнут прижимать — отступай. Вчетвером прорвемся.

— Я знаю. — отозвался Игнат и замолчал.

Я снова осторожно высунулся. Фонари раскачиваются, медленно приближаясь. Пучки света озаряют асфальт и нервируют прибор ночного виденья. У фонарей есть один большой плюс — они делают хозяев слишком заметными.

Выстрелы, приглушаемые прибором бесшумной стрельбы, послышались с задней стороны участка. Игнат перешел к активным действиям и тут же заговорил в эфир:

— Минус один… — секундное молчание, — минус два…

Ответная автоматная очередь и снова голос Игната:

— Три и четыре в копилку…

Глухие щелчки штурмовой винтовки Игната говорят о том, что он стреляет одиночными. Враг не церемониться и поливает очередями. Вот только враг не знает позиции Игната, а тот в сою очередь делает все чтобы остаться незамеченным. Идущие в нашем направлении бойцы быстро сгруппировались в тройки и стали двигаться гораздо медленнее.

Где-то за забором глухо хлопнуло граната.

— Одного наглухо, второго покалечил. — прокомментировал свои действия Игнат. — Эффект внезапности кончился… отступаю.

— Делаем по три выстрела. — скомандовал Алексей. — Сильно не высовываемся. Проредим тройки и снова заляжем. Нужно проверить наличие снайперов, и кое-что еще…

Поймав голову, идущего в голове тройки бойца в прицел, я выстрелил. Прибор ночного виденья показал вылетевшие мозги. Тут же прицелившись во второго, снова нажал на спуск. Автомат пшикнул, и боец крутанувшись завалился набок. Третьего щелкнул в корпус, но не убил. Бронежилет спас парню жизнь… Не на долго — я выстрелил повторно и попал в горло. Не мешкая, спрятался в условно надежном укрытии. Шквал ответного огня машинально заставил вжаться в гнилой дощатый пол…

— Трое за минусом. — доложил я.

— Четверо. — сказал Алексей.

— Один. — виновато отозвался Никита и пробормотал: — Кажется меня обнаружили…

Ответные очереди немного стихли. Бойцы отряда ликвидации поняли, что внезапно атаковать не получиться и рассредоточились на местности, использовав подручные укрытия и выключив фонари.

— Сука, по мне бьют! — крикнул Никита в эфир. — Меняю позицию…

— Лежи на месте! — рявкнул Алексей. — У них приборы…

Хлопок гранаты. Второй. Третий…

— Не ждали, уроды?! — закричал Игнат. — Жрите металл…

Я высунулся и увидел, как Игнат нырнул в одно из бетонных колец, где засел Алексей. Голову пронзил звон, и она дернулась. Я спрятался обратно, пытаясь очухаться от легкой контузии.

— Сувор, живой? — слабо послышался голос Никиты из активных наушников.

— Да. — отозвался я, пальцами нащупывая рваную борозду на шлеме. — Рикошет…

Пули застучали по кирпичу и начали высекать крупные осколки. Мое укрытие начало стремительно разрушаться. Бьют минимум из десяти стволов. Старый, повидавший жизнь, кирпич долго не продержится. При помощи крупнокалиберного пулемета данный «туалет» можно изрешетить за секунды. Я лег на спину и вжался в пол.

— Сувор, меняй позицию. — сказал Алексей. — Отступай к нам…

— Не могу. — ответил я. — Убьют.

Отступить невозможно. Я сказал правду. Одно дело сидеть в бетонных кольцах и командовать. Другое — лежать вжавшись спиной в пол и чувствовать как пули дырявят ненадежное укрытие и визжат рикошетами, а куски кирпича падают на тело и шлем. При всем желании я не смогу заставить себя подняться и отступить. Страх смерти сковывает. Я не умею бросаться грудью под пули.

— Не убьют. — сказал Игнат. — Мы поможем. Готовься…

Как Игнат и Алексей вступили в бой я не видел. Поднявшись, они начали стрелять. Стрелять быстро и точно. Никита тоже подключился и полил бойцов группы ликвидации длинными очередями. Прессинг моего укрытия прекратился, и я решился сменить позицию. Выскочив на улицу, качая маятник понесся к бетонным кольцам. Под ногами завизжали пули, высекающие крошево асфальта. Ответив длинной очередью от бедра, я ринулся к ГАЗону, у которого обосновался Никита. Добежать целым и невредимым не смог. Две пули попали в бронежилет и легкие лишились воздуха. В траву рухнул не понимая происходящего.

–…Сувор, живой?

— Живой, — сказал Никита. — И к тому же здоровый.

Я наконец-то смог вдохнуть. Прежнее восприятие вернулось.

— Это хорошо. — послышался голос Алексея. — Нас окружают. Сейчас забросают гранатами. Нужно прорываться…

Я сдержал стон и сказал:

— Меня за три года на Кавказе так не обстреливали. Мы не сможем прорваться. Все ляжем…

— Он прав. — прорычал Игнат. — Нужно отступить в участок. Сувор и Никита — вы первые. Мы прикроем.

Отступление получилось сложным. Игнат и Алексей отстреливались и кидали гранаты. До входа мы добежали, но в дверях Никиту ранили в плечо, и он споткнулся. До безопасного места я тащил его за руку. Уже внутри он поднялся на ноги и перестал верещать как резанная свинья, засоряя эфир всевозможным матом. Пока мы осматривали заднюю часть полицейского участка в окна, Игнат и Алексей сумели отступить своими силами.

— Временное перемирие. — сказал Алексей. — Нужен новый план.

В полной темноте мы засели в коридоре и расположились у окон.

— Я ранен. — сказал Игнат, снимая шлем. — Серьезно…

— Куда? — спросил Алексей, мгновенно оказавшись рядом с Игнатом и скинув шлем на пол.

— Куда надо! — огрызнулся Игнат и обратился ко мне: — Сувор, бери Никиту и лезьте на крышу. С нами воюют не профи. Постреляете. Их меньше двадцати осталось…

Я покачал головой и подошел к Игнату. Он словно ждал этого момента и облегченно выдохнув, осел на пол. Пятно крови под ним заметил каждый.

— Шух… сука… — зубами проскрипел Смирнов. — Куда ранило?

Никита заметил движение в окне и полоснул короткой очередью. Кто-то попытался подкрасться к стенам поближе, но получив отпор, отступил.

— В пах… — еле слышно ответил Игнат. — Солидно так разнесло… Даже страшно немного…

— Держись, Шух… Я что-нибудь придумаю… — Алексей осторожно поднялся и встал спиной к стене. Обхватив голову руками, начал рычать как раненый зверь.

— Не грузись, братишка… — сказал Игнат, немного взбодрившись. — Уже ничего не сделаешь. Мне жить от силы пять минут. Уходите… у вас есть шансы…

Свист и стена в пяти метрах от нас вспухла огненным волдырем. Ударная волна сбила с ног. В ушах зазвенело. Кусок кирпича разбил мне голову. По участку долбанули из гранатомета.

— Ну вот… — сказал Игнат. — Додумались применить оружие посерьёзней… Промазали малость…

Немного оклемавшись, мы нацепили шлемы обратно. Алексей показал в направлении лестницы и сказал:

— На крышу, парни. Задержите их. Я попробую вытащить Игната.

Я кивнул и пригнувшись направился к лестнице, ведущей на крышу. Никита засеменил следом. Страх смерти наконец-то отступил. Я понял простую суть — нам не выбраться живыми из полицейского участка…

Трое «черных» бесшумно прошли под стеной полицейского участка. Я заметил их раньше, чем они меня и начал стрелять. Две коротких очереди и парни отправились покорять «тот свет». Никита встал спиной к стене и сказал:

— Их осталось совсем немного. Может отступят?

— Если только не вызвали подмогу. — ответил я.

Оказавшись у входа на лестницу, мы остановились. Сверху доносится шебуршание и скрежет.

— Нас опередили. — я показал Никите в темный угол. Он быстро переместился и слился со стеной. Встав в противоположной стороне, я сказал: — Ждем…

Люк, запирающий выход на крышу, открылся и на пол глухо упала граната.

— Валим! — крикнул я и кинулся в коридор. Взрыв догнал нас в спину и не причинил вреда. Современное снаряжение и быстрая реакция на опасность помогли избежать ранений от осколков и контузии.

— Наступательная… — проговорил я. — Бросили без задержки.

— Брось эту гранату я — нам крышка. — сказал Никита.

Простояв в коридоре несколько секунд, мы дождались пока двое «черных» спустятся по лестнице и метнули в маленькое помещение гранату. Метнули как надо — выждав задержку и подбросив к потолку. Разорвалась она на высоте полутора метра. По крайней мере так я рассчитывал…

«Черным» не повезло. Оба лишились жизней. Тот, что не успел спуститься с вертикальной металлической лестницы, застрял в перилах ногами и повис безвольной куклой. Никита отбросил тело и первым полез на верх. У люка он замер, отцепил с пояса гранату и довольно ловко забросил ее на крышу. Криков не последовало, а затем хлопнул взрыв. Через секунду Никита пропал в люке, и я полез следом.

Крыша полицейского участка имеет полуметровый парапет. Именно за ним мы укрылись, расположившись по углам. Никита не церемонясь открыл огонь и обнаружив свою позицию, вжался в крышу и начал менять позицию. Я действовал осторожнее — выявив трех «черных», снял каждого по очереди, постоянно перемещаясь на несколько метров вдоль парапета и тем самым не обнаруживая себя. Действия Никиты сильно отвлекают внимание «черных», что мне на руку.

Две минуты принесли хороший улов — я снял еще четверых. «Черные» занервничали и стали отступать. К подстреленному мной гранатометчику приблизиться не рискнули. Труба, с грозной термобарической начинкой, так и осталась лежать рядом с убитым. Других гранатометов у «черных» не нашлось.

— Сувор, как у вас дела? — спросил Алексей в эфир.

— Нормально. — отозвался я. — Целые и невредимые. Прижали «черных» и они решили отступить. Что с Игнатом?

— Держится… — шепотом ответил Алексей. — Минуты две-три… осталось…

— Сувор, ты это видишь? — испуганно спросил Никита.

— Что у вас? — мгновенно поинтересовался Смирнов.

— Пока не знаю, но выясняю. — ответил я.

Причину Никитиного беспокойства я увидел и тут же занервничал сам. Высокий человек в чёрном костюме и с горящими красными глазами, которые видны даже с крыши, спокойно идет в направлении медленно отступающих «черных». Никита мгновенно среагировал и решил подстрелить парочку открывшихся бойцов, но я остановил его:

— Стой! Посмотрим, что они будут делать…

«Черные» не выдержали и атаковали незнакомца сразу из трех стволов. Двое мгновенно вспыхнули, а третий разлетелся на мелкий фарш. Остальные «черные» перепугались и принялись палить по красноглазому незнакомцу. Пули словно не долетают, теряясь в неизвестной пустоте. Красноглазый встряхнулся, словно прогоняя оцепенение и все «черные» мягко осели на землю безвольными куклами. «Мертвы!» — мысленно сказал я, ни капли не сомневаясь в неожиданной догадке.

— Ну что там? — переспросил Смирнов.

— Вселённый. — спокойно ответил я, перемещаясь по крыше ближе к Никите. — Но не обычный. Сильнее и с красными глазами. Атаковать бессмысленно. Что делать?

— Отступайте в здание. — скомандовал Смирнов. — Что-нибудь придумаем.

Никита несколько секунд боролся с сомнениями, держа приближающегося к полицейскому участку красноглазого на прицеле. Выругавшись, опустил автомат и щелкнул предохранителем. Я моча кивнул и направился к выходу с крыше. Никита пошел следом…

Одного взгляда хватило чтобы понять, что Игнат не жилец. Под ним растеклось пятно бурой крови. Алексей зажег фонарь и попытался раздеть его и осмотреть, но Игнат не позволил.

— Шух, ты как? — спросил я, присев на корточки.

— Нормально… — еле слышно прошептал Игнат. — Жить буду… правда не долго…

— Он входит! — громко объявил Никита, встав в центре коридора и зафиксировав вход в участок в прицеле автомата.

— Ник, опусти оружие. — попросил Алексей. — Толку не будет.

Никита замешкался. Посмотрев на меня, получил одобрительный кивок и только тогда опустил автомат. Я увидел, как в темноте дверного проема возникли два красных светящихся глаза.

— Сам дьявол пришел за моей душой… — прошептал Игнат.

— Увы, но твоя душа меня интересует меньше всего. — сказал красноглазый, остановившись в дверях. Повисла мертвая тишина. Только тяжелое дыхание Игната нарушает ее.

Я словно прилип к полу. Голос… Голос красноглазого заставил бояться и стоять на месте. Властный, спокойный, и горячий словно расплавленный металл. Голос леденящий душу и сжигающий тело…

Красные глаза смотрели на нас из темноты несколько секунд, а затем стали тусклыми и вовсе погасли. Громкий щелчок пальцев и в полицейском участке зажегся свет. Я посмотрел на красноглазого: высокий мужчина не старше сорока лет. Голову украшает отлично уложенная прическа. На лице суточная щетина. Одет в дорогой, явно сшитый на заказ костюм черного цвета. Белая рубашка, красный галстук, черные лакированные туфли. На руке блестят золотые часы. В таком виде ему нужно сниматься в рекламе дорогой одежды, а не расхаживать среди трупов.

— Простите, господа, но я без приглашения… — сказал незнакомец обычным, не леденящим душу, голосом и посмотрел на часы. — …в столь поздний час.

— Кто ты? — нарушил тишину Никита.

— Думаю, что вы уже догадались кто я. — шепотом проговорил незнакомец.

— Только одна тварь может иметь красные глаза и такой мертвый голос. — сказал Смирнов. — Я не побоюсь этого слова. Ты — Дьявол!

— Занятно… Скольких красноглазых тварей ты встречал за свою короткую жизнь? Нисколько. А их хватает. Поверь мне… — улыбнувшись сказал незнакомец. — Что ж… если мне уготованы настолько высокие лавры… с почестями приму их!

Он низко поклонился и воскликнул:

— Будем знакомы, господа. Я Люцифер! Единственный и неповторимый. С данного момента и впредь попрошу не называть меня одним из самых неприятных мне имен.

— Хватит болтать… — через силу выдавил бледный от потери крови Игнат. — Пришел убить — делай грязную работу и убирайся…

Люцифер рассмеялся звонким, жутким смехом:

— Нет, я не убийца. Ваши жизни нужны многим, но точно не мне. Да и какой смысл? Спасать вас чтобы затем убить? Бред, на который способен юбой кроме меня. В моих действиях всегда есть логика.

Я видел, как Смирнов облегченно расслабился. Видел, что все это время он просчитывал возможные варианты уничтожения потенциального противника. Видел, что Алексей Смирнов, офицер спецслужбы, готов вступить в последнюю сватку, заведомо зная, что не выйдет из нее живым. Но теперь он стал обычным человеком. Человеком, у которого умирает лучший друг и которому он не может помочь. Посмотрев на Игната, Алексей заговорил:

— Слишком много вопросов. Вопросов, на которые нам нужны ответы. Но я спрошу только об одном: насколько ты силен, Люцифер?

Люцифер посмотрел на Игната. Посмотрел так, что я все понял. Понял, но не захотел верить. Люцифер ответил:

— Я силен настолько, что в вашем мире не сыщется равного мне соперника. Нет твари более могущественной чем я…

Люцифер приблизился к Игнату и сел перед ним на корточки:

— Занятная штука жизнь… — пробормотал он. — Мужчина, в чьем теле я сейчас нахожусь, отравил себя несколько часов назад. Он добился всего, чего мог желать и осознал некий смысл. Так ему показалось… Но невозможно осознать смысл… Ведь сама жизнь… само состояние… само её понимание это и есть смысл. Он не захотел жить и убил себя. Я забрал его тело, вернув ему прежнюю силу и немного усовершенствовав. Носителя, то, что вы называете душой… то, что ученые называют разумом… Носителя я не спас. Сжег его. Он сделал свой выбор… — Люцифер поднял руку и приблизил к Игнату. С пальцев потек белый, бесплодный ручеек и попав Игнату в рот, быстро втянулся.

Несколько секунд и лицо Шухова преобразилось. В глаза вернулась осмысленность, кожа приобрела прежний, здоровый оттенок. Уперевшись руками в пол, Игнат попытался встать, но Люцифер поднял ладонь в останавливающем жесте и сказал:

— Не стоит. Я вижу, что ты хочешь жить. Вижу твое нерушимое стремление. Но… не стоит делать этого. Будет только хуже.

— Ты вылечил его? — с испугом в глазах спросил Алексей, приблизившись к другу. — Он будет жить?

Люцифер посмотрел Игнату в глаза. Повернув голову, посмотрел на Смирнова, а потом на меня и Никиту. Снова встретившись с Игнатом глазами, заговорил:

— Ранение в пах — очень серьезно. Главные для мужчины органы не задеты. Пуля прошла по касательной, но это не помешало ей порвать артерию, вену и разворотить внутренние органы. Застряла она в тазовых костях. С такими повреждениями человек умирает наверняка. Игнат очень живучий, но даже самый живучий не выживет после подобного…

— То есть? — разозлился Смирнов. — Ты можешь сказать нормально? Не загадками.

— Могу. И скажу. Но не для вас, а для Игната. Он должен это знать. Возможно это облегчит ему жизнь. А возможно нет… — спокойно ответил Люцифер и поднявшись, отошел на несколько шагов в середину коридора. Вытащив сигару из пиджака, щелчком пальцев зажег ее и сделал глубокую затяжку. Понемногу выпуская дым, заговорил:

— Я Люцифер. Самый сильный в данной реальности. Мои имена всего лишь на всего придуманы людьми. В разные времена меня называли по-разному. Бесконечное множество имен… Это не важно. Важно то, что я — регулирующий орган. Я знаю многое. Знаю гораздо больше всех живших и ныне живущих. Знаю больше, чем знают мои братья. Знаю о существовании Веера Миров и знаю, что никогда не смогу попасть в него…

— Веер Миров? — неожиданно воскликнул Никита. — Я писал о нем. Он существует?

— Конечно. — Люцифер оскалился, показывая, что не любит, когда его перебивают. — Ты подключен к информационной структуре Веера Миров. Писатель, что излагает собственные фантазии. На самом деле ты пишешь о том, что когда-то происходило, происходит или будет происходить в Мирах Веера. Твой мозг всего лишь приемник. Это еще одна особенность Веера Миров. В нем хватает странностей.

— Какое отношение эта болтовня имеет к Игнату? — спросил я, наконец-то решившись.

— Никакого. — ответил Люцифер. — Я просто заболтался. Вернемся к прежнему… Игнат — человек поистине уникальный. Он встречается во множестве миров Веера. Но не это уникально. Мы все имеем копии. Даже я — копия более могущественного существа. В одной из реальности Игнат изменен. Он стал или станет настолько сильным, что даже я буду казаться ничтожеством рядом с ним. Именно эта проекция Игната является уникальной. Хотя… возможно тот Игнат вовсе не проекция, а оригинал. Проекция сидит здесь и сейчас…

— То есть… — подал голос Игнат. — Я всего лишь копия?

— И да и нет. — ответил Люцифер. — Я не могу знать наверняка. Возможно это еще не случилось, а возможно было давным-давно. Мы в закрытой реальности. Все, что я знаю получено благодаря таким людям как Никита. — люцифер указал рукой на писателя. — Выхода в Веер Миров не имею.

— Я буду жить или нет? — со злостью в голосе спросил Игнат.

— У всех твоих проекций есть одна плохая особенность… — пробормотал Люцифер, продолжая раскуривать сигару. — Вы умираете до тридцати трех лет. Это закон, который прописан самой сущностью Веера. Да, в нем много странностей. Закономерных и не очень.

— Тогда зачем ты меня вылечил? — с отчаяньем спросил Игнат.

— Я не могу менять истинную суть событий. Твоя смерть — закономерность. — ответил Люцифер и секунду помедлив, добавил: — Я не лечил тебя. Оттянул мгновение смерти на несколько минут, вдохнув в тело крупицы жизненной силы. Твои секунды стремительно утекают. Смерть также неизбежна как смена дня и ночи.

Алексей Смирнов зарычал и обхватив голову руками, упал на колени.

Люцифер посмотрел на него понимающе и сказал:

— Это не все. Есть еще одна закономерность.

— Какая? — гневно выкрикнул Смирнов и с неимоверной быстротой приблизился к Люциферу. Сжав челюсть, он сумел подавить вспышку гнева, но так и остался стоять лицом к лицу с Люцифером. — Говори!

— Есть еще один человек. Он тоже обречен. Его время еще не пришло, но оно придет. Он находиться среди нас.

— Кто он? — шепотом спросил Игнат.

Люцифер сделал глубокую затяжку, бросил сигарету на пол и растоптал ее. Выдохнув дым Алексею в лицо, сказал:

— Я не имею права вмешиваться, поэтому ничего не скажу.

— Хоть что-то ты умеешь? — огрызнулся Никита, вновь проявив смелость.

— Да. — улыбнулся Люцифер. — Я могу многое. Именно за этим я пришел.

Игнат снова начал меняться. Лицо стало белым и холодным. Глухо прохрипев, он сказал:

— Парни… вы меня извините… встретимся в других реальностях… возможно там у меня будет больше везения…