Сонный Айсберг

Никита Феофилактов

Мне часто снится Один и тот же странный сон: Из детишек вереница Ряд построен в омуте моем. Во сне, в прекрасном сне Умы детей острее лезвия ножа! О как же хочется и мне Узнать ответы без особого труда…

Глава 3

— Тебе не кажется, что Сон не просто интересный феномен? — Чарльз снова внимательно перечитывал рецензии на статью Майкла, спустя месяц после ее публикации.

— Мне кажется, что ты уже не первый день читаешь… Что ты там читаешь? — Рэй поднялся на локтях и вытянул шею, чтобы увидеть экран ноутбука. — Рецензии на его статью, да. Как я и думал. Чем занимаюсь в этот момент я? Лежу на диване и курю кальян. Ты не замечаешь определенную цикличность? Кстати, можно, раз ты всегда забиваешь кальян, попросить принести какао?

— Найди себе другого Захара, — Чарльз зашел на другой сайт, чтобы посмотреть, как далеко распространился Сон. — А насчет твоей цикличности, так я об этом и говорю. Раньше тебе не приходили мысли на этот счет. Может, это Сон на тебя так повлиял?

— Вряд ли, — лениво протянул Рэй и широко зевнул. — Мне же эти ребятки из Сна даже и слово не сказали о цикличности.

— Они же с тобой вообще не говорят, — напомнил другу Чарльз.

— Надеюсь, что только пока. Ты точно не сделаешь какао?

— Точно.

— Ну, пожалуйста, — Рэй попытался сделать милое личико кота из Шрека, но был больше похож на Квазимодо.

— Рэй, не отвлекай. Иди и сделай какао. Мне тоже, если не сложно. Кстати, ты не знаешь куда подевался тот рыжий парень с веснушками из нашей группы?

— Я же уже сколько дней не ходил в университет, забыл? — Рэй пошел на кухню, сделав сопутствующую тягу.

— И зря. Ты пойдешь на встречу с Майклом? — Чарльз повысил тон, чтобы друг его услышал.

— Что? На какую еще встречу? — донеся голос Рэя.

— Он позвал нас, чтобы обсудить что-то, связанное со Сном.

— Когда он нас позвал?

— Он пару дней назад мне написал.

— А почему я не в курсе до самого последнего момента? И, прошу обратить внимание, не первый раз. Тебе с сахаром?

— С ним. А что, у тебя есть разница между последнем моментом и не последнем? Ты же дома сидишь, какой там уже день? — Чарльз наткнулся на новую статью какого-то немецкого публициста. — И, кстати, мне кажется, что если что-то повторяется несколько раз, то это не обязательно должно быть циклом. Тебе стоит больше ознакомиться с этим явлением.

— Дело не в самом явлении, — Рей быстрым шагом зашел в комнату и поставил горячие кружки на стол, резко убрав от них руки и приложив их к мочкам ушей. — Горячий! Дело в моих ощущениях по этому поводу.

— Ладно, не буду влезать в эти бредни абсурда, поэтому напишу Майклу, что мы готовы, — Чарльз глотнул какао, даже не поморщившись. — Не особо горячий. Обмануть меня решил?

— Есть же люди, которые просто так пьют кипяток! Как вы это делаете? Душу продали дьяволу за такую способность? Или секта какая-то?

— Печально, когда твоя душа стоит умение пить горячие напитки, — с грустью сказал Чарльз. — Давай, одевайся. Ты слышал, что в Германии тема Сна стала уже запрещенной? Если они видят в нем опасность, почему у нас эту опасность не замечают?

— Это как с марихуаной. В одной стране вредно, в другой полезно… Не мир, а недоразумение сплошное. Как погода? Куртку стоит надевать?

Идя по улице, Рэй и Чарльз, в который раз, обсуждали Сон. Дискутировать на эту тему днем и ночью уже стало традицией. Без шуток, Сон стал самой популярной темой не только для них, но и для совершенно разных слоев общества. Слоев… Как омерзительно. Как отвратно это звучит: «Слои общества». Будто общество — банка паштета, на дне которого мясо, а наверху жир.

Да… В этих местах начинаешь смотреть на жизнь иначе, но не переживай, когда-нибудь ты меня поймешь. Он снова смотрит! Мне нужно торопиться. Так, друзья встретились с Майклом в баре. Не самом дорогом, но и не из дешевых. С красными стенами и красивой матовой барной стойкой. Вот они уже сидят и говорят с ним.

ТОРОПИСЬ! ВРЕМЕНИ ВСЕ МЕНЬШЕ!

— Привет, Майкл, — поздоровался Рэй. — Ты как?

— Чарльз, Рэй, — они пожали руки. — Как мне нравятся ваши имена вместе, друзья, — Майкл улыбнулся. — Я весьма славно. Что у вас нового? Чувствуете изменения, после маленького переворота?

— Немножко, Майкл. У нас все в порядке, разве что Рэй стал видеть во всем цикличность, — Чарльз слегка усмехнулся.

— Решил пожаловаться старому, доброму Майку? Можно, пожалуйста, виски, — обратился Рэй к темноволосому бармену, немного диковатому на вид, который носил коричневый фартук, как у официанта, но не надевая его на плечи.

— Что вам? — задал вопрос бармен.

— Я откажусь, спасибо, — ответил Майкл. — А тебе, наверно, водку с лимоном, Чарльз?

— Точно, — друг удивленно сморщил лоб. — У меня это на лице написано?

— Можно и так сказать, — Майкл улыбнулся. — Господа, к сожалению или к счастью, но мне скоро нужно будет вас покинуть. Извините, за столь скорый уход. Так что, воспользуйтесь случаем, чтобы задать интересующие вас вопросы, но сразу стоит предупредить, что на многие из них я отвечу чуть позже.

— Валяй, ты тут больше всего хотел что-то спросить у Майкла, — обратился Рэй к своему другу.

— Что с тобой случилось, друг? Почему ты так изменился? Это все из-за Сна? — наклонился к нему Чарльз, чтобы бармен не услышал последнего вопроса.

— И да, и нет. На самом деле на изменения в поведении повлияли многие факторы, включая Сон, — спокойно ответил Майкл.

— Ты так на каждый вопрос будешь отвечать? Мы могли бы тогда и в социальных сетях пообщаться, — немного разочарованно сказал Чарльз, беря свой бокал с алкоголем.

— Нет. Ваш приход в этот бар очень важен. Ты поймешь это чуть позже, — Майкл изобразил дружескую улыбку.

— Знаешь, кого ты мне напоминаешь, Майк? — Рэй потряс кулак с вытянутым указательным пальцем, чуть сощурившись. — Доктора Манхеттена. Он, вроде, тоже делает вид, что все знает, но дальше следует цепочка логических неувязок.

— Логические неувязки будут всегда. Ведь само создание жизни на земле — ничто иное, как логическая неувязка, — Майкл не сводил спокойный глаз с друзей. От этого взгляда становилось не по себе.

Хорошо сказано, — промолвил Рэй и выпил напиток. Чарльз, чтобы не смотреть на Майкла, поступил так же. Поставив пустой бокал на стол, он спросил:

— Что же нам, по-твоему, стоит знать?

— Ты мыслишь в правильно направлении, Чарльз. Никто об этом еще не говорит, но психиатрические лечебницы уже начали заводить новые картотеки. Наступает эпидемия Пациентов. Если тебе интересно, то ты можешь перестать читать статьи, а зайти в любую больницу с психически больными людьми.

— Откуда ты узнал, что я читаю статьи? — Чарльз выглядел ошеломленным.

— Брось, — спокойно сказал Рэй, — это можно было ожидать. Иначе, выступление Микки не было бы столь впечатляющем.

— Скажу одно, — Майкл встал с высокого барного стула, — если будет желание узнать больше, то я организовываю у себя дома собрание своих друзей. Вы тоже приглашены. Я бы очень хотел вас там увидеть.

— Когда? — спросил Чарльз.

— Я напишу чуть позже. Еще рано. Понимаю, как это убого звучит, однако это не моя прихоть, — Майкл протянул ладонь для рукопожатия удивленному Чарльзу и Рэю, которому, похоже, все происходящее было монописуально. — И еще, совсем скоро вам придется определиться, на чьей вы стороне. До встречи, господа.

— Зря пришли, — прокомментировал Рэй, как только Майкл покинул заведение. — Хэй, парень, еще по одной, пожалуйста, — герой обратился к бармену, даже не удостоив его взглядом.

— Если не секрет, — промолвил бармен, — то можно поинтересоваться, о каком Сне вы говорите?

— Это можно было считать хорошей попыткой начать разговор где-то неделю назад, приятель. Виски, пожалуйста, — напомнил о своем заказе Рэй.

— Господи, почему так грубо? — тихо спросил Чарльз, еще не отошедший от разговора. — Ты, серьезно, не в курсе, друг?

— Нет. Это фильм какой-то? — грубое лицо бармена изобразило улыбку деревенского дурачка, что явно было ему не свойственно.

— Ох, — выдохнул Рэй, — давай, налей виски, и мы тебе расскажем, что это за диковинка такая.

Майкл шел уверенным шагом по улице, наполненной куда-то бегущими людьми. Они были повсюду. Одетые в схожую по цветовой гамме одежду, идущие в примерно одинаковом темпе с примерно одинаковыми лицами, но с твердой мыслью: «Я особенный». Сама эта мысль читалась у них не на лице, но в глазах. Глубоко в их глазах находилась эта искорка «Особенности». А когда же начинаешь с ними говорить, то ты почувствуешь это еще ярче.

НА САМОМ ДЕЛЕ, ОНИ ЭТО ЧАСТЬ СИСТЕМЫ ТВОЕЙ КНИГИ, НИКОГО ИЗ НИХ НЕТ, НЕ БЫЛО И НЕ БУДЕТ.

Майк не спешил, хотя дела у него были. Ему нравилось смотреть на лица прохожих и убеждаться в их обыкновенности. Простое желание почувствовать себя особенным среди массы, всегда создает массу «Особенных».

И ведь никто не уникален. И никакой личности нет. Какая может быть личность, если человек — это ходячий совместный труд сотен его знакомых, друзей, родственников, писателей и режиссеров? Но это, конечно, звучит уныло. Никого не будут мотивировать такие слова. А вот: «Выделяйся из толпы» — кажутся банке консервов весьма впечатляющими.

«И ты знаешь, о чем думают эти люди?»

«Это сложный вопрос, ведь они сами не знают, о чем думают. А даже задержать на ком-то взгляд, так поток мыслей изменится.»

«Но ты умеешь управлять этим потоком?»

«В теории, да. Ведь, в теории у меня есть возможность пообщаться с каждым встречный, смотреть на каждого, могу даже затеять бунт прямо сейчас. Но этого я точно делать не буду. Получается, что у меня есть возможность говорить только со конкретным людьми и только на конкретные темы.»

«Но, в теории, у каждого есть возможность начать разговор с первым встречным. Или такой возможности нет?»

«Можно сказать, Микки, что у каждого есть возможность взять раскаленные угли голой рукой, но никто ее использовать не будет. Тогда, есть ли эта возможность у человека? Это как прочтение книги. Порою ты можешь наткнуться на очень реалистичных персонажей, но перечитывая книгу, все персонажи будут вести себя одинаково, какими бы реалистичными они ни были. В сущности, человек может сказать свои дальнейшие действия, только смоделировав ситуацию в голове, еще не попав в нее. Если и человек делает одно и то же, то, каким бы он реалистичным не казался, чем он отличается от вымышленного персонажа? Более того, Питер Паркер куда реальнее многих людей, которых ты знаешь.»

МНЕ СМЕШНО ЧИТАТЬ ЭТУ АХИНЕЮ

Майкл сворачивает за угол одного из домов, заходит в темный переулок, в конце которого видна дверка и маленькая святящаяся вывеска. Пока Майк доходил, он два раза наступил в лужу, однако даже не выругнулся. Такое чувство, словно он специально в эти лужи наступал.

УХ ТЫ! А ВОТ ЭТО ТЫ НЕ ЗРЯ ВЫДЕЛИЛ! НАВЕРНО, КТО-ТО ЗАДУМАЛСЯ НАД ЭТОЙ ЯКОБЫ МЕЛОЧЬЮ. УХ, А ТЕПЕРЬ-ТО ТОЧНО ЗАДУМАЕТСЯ! ПРЕДСТАВЬ, КАКОЙ ВКЛАД НЕОЦЕНИМЫЙ Я ВНОШУ В ЭТУ КНИЖЕНКУ.

Майкл открыл дверь и вошел в достаточно светлый и уютный бар. Он уверено подошел к барной стойке и, среди дыма от кальяна и сигарет, он увидел двух знакомых.

— Оскар! Рональд! Какая неожиданная встреча! — он дружески похлопал по плечу Рональда, и пожал руку Оскару. Друзья смотрели выпуск новостей, который только что прервался на рекламу. — Я присяду, господа?

— Конечно, Майкл, — Рональд улыбнулся, — Не ожидал тебя встретить, приятель.

— Угу, странное стечение обстоятельств, — промолвил Оскар, доставая со дна бокала оливку, — пятнадцать лет не виделись, хотя жили в одном городе, а тут, хлоп, и встретились.

— Действительно, странно, — Майкл слегка напряг уголки рта.

— Великолепная статья вышла в Гротеске. Наверно, хорошо заработали на этом выпуске. Нужно было нам с Оскаром посерьезнее отнестись ко Сну, — наиграно огорченным тоном произнес Рональд. — Тебя, наверно, уже замучили с постоянными расспросами на эту тему?

Конец ознакомительного фрагмента.