Куда исчезают города? Кукла Палача

Никита Босых, 2023

В этом мире почти у каждого есть свой демон. Здешняя тьма жива и опасна. Подобно злобному, вечно голодному, туману она растянулась между городами. Именно во тьме подобрали главного героя, и зло успело оставить свой отпечаток на душе. Парень медленно превращался в демона. Он усердно искал лекарство от собственной одержимости, даже собрал отряд, однако… У «друзей» были свои интересы. Проклятый охотник на демонов искал исцеления. Существа с четырьмя личностями хотело каждому своё тело. Даже ворон-оборотень стремился выслужиться перед хозяином. Они не смогли помешать превращению парня в воплощение зла. Однако есть колдун, который по слухам умеет разделять людей и мрак. На поиски чародея они отправятся все вместе.Эта история о прощении и принятии самого себя со всеми тёмными уголками души. О том, как делать правильный выбор и что бывает, если ошибаешься.

Глава 2 Кукла Палача

Нечто древнее изучало демона через глаза пьяных зевак. Бескомпромиссная сила позволяла мрачнику играться с добычей. Сила всерьёз присмотрелась к тёмному существу, когда тот рискнул взять под контроль «чужих» горожан. Глупо забирать овец при пастухе.

— Хорошо я буду играть только со своей куклой! — демон распался на мириады чёрных точек. — Рассыпаюсь в извинениях.

Мрачник осел на руках парня будто песок после бури. Даже ребенок стряхнёт чёрный налёт, однако одержимая грязь под ногтями, осталась. Взгляд парня упёрся в плотную толпу. Ему не дадут сбежать. Только тот, кому навредил вор может окончить мучения. Глаза нервно выискивали хозяйку трактира. Балкон с подушками девственно пуст. Жадная баба наверняка ушла за оружием. Зря я растрепал про арбалет. Долго же толстуха выбирает место обстрела. Пора приглядеться к округлому дому. Шарообразная таверна напоминала жёваное яблоко, упавшее на брусчатку. Окна будто, прогрызла зубастая тварь. Круглый вход до отказа забили постояльцы. Они боялись уйти, но не боялись глазеть и заказывать больше пива. Народу, что сардин в банке, даже опытный охотник промахнётся. Второй этаж хоть и закрыт решетками, подходит еще меньше. Выстрел будет почти в упор. Быстрая смерть вредна для бизнеса. Гости не успеют выпить достаточно. Может крыша? Сверху площадь, как на ладони. Бред. Продавщица пива судя по запаху изо рта любит приложится к бутылке. Чтобы бить сверху рука должна сохранить твёрдость. Третий этаж неуклюже свесил деревянные бока.

М-да, похоже, наша творческая личность просто «неожиданно» высунется из соседнего окна. Бабу выдало противное хихиканье, из-за тонкой стены. Неподалёку блеснули лысины вышибал. Бугаи вконец испортили маскировку громкими спорами. Судя по танцующим теням, здоровяки пытались отнять увесистый предмет. Мысли спугнул визгливый голос трактирщицы.

— Даёшь худое злато за кров, а арбалет воинский купить можешь? — взревела баба, с трудом устанавливая на подоконник массивное орудие. — Пора подстрелить нашего вёрткого гостя. Найдём его зубам новое применение.

— Здешних обманщиков в наказание заставляют грызть уличные столбы, пока те не треснут лукавые головы! — дух самодовольно пискнул из-под ногтей. — Отличная замена завтраку, не находишь?

Парень нервно сглотнул. Вот откуда вокруг трактира десяток деревянных пеньков со следами крови. Много тут было неудачливых ловкачей. Тяжёлый арбалет медленно повернулся к жертве.

Вспотевший палец вдавил курок, ускоряя мысли. Бежать! Отреагировал мозг, импульсом боли подгоняя уставшее тело. Но первый же эмоциональный шаг заставил ноги заплетаться. Послышался звучный треск, будто земля разверзлась под уставшим обманщиком.

— Хочешь по частям сыграть в ящик, чтобы на гробовщике сэкономить? — издевался дух. Чёрная нога возникла в воздухе и пнула короб, который парень случайно проломил пяткой. — Засунь оливку между глаз и дыры, как не бывало.

Тень улыбки озарила встревоженное лицо парня. Демон настолько меня ненавидит, что нехотя подсказал направление выстрела. Мысли выстроились в спасительную линию. Теперь очередь тела. Плечо вправо! Ноги влево! Ящик с тухлятиной наверх! Давай же!

Тетива со свистом разогнала воздух. Секунда, другая. Толпа испуганно охнула. В гробовой тишине парень медленно повернул голову. Кап-кап плюхалась багряная жидкость на грязную мостовую. Люди опасались худшего, затихли. Дружинники отшатнулись, сберегая кафтаны от крови. Откуда им знать, что в ящике, которым закрылись, как щитом лопнуло несколько помидор.

Расширенные зрачки сошлись на выдвинутом острие. Когда-то расстояние в конский волос считалось ничтожным. Теперь это путь на небо, для молодой жизни. Путь, который предстоит пройти, когда-нибудь, но не сегодня. Меньше сантиметра осталось плоскому наконечнику до лба, высушенного страхом. Вор отбросил ящик и с вызовом посмотрел на обидчицу. Глаза сияли огоньком задора, сердце горело надеждой: промахнулась раз — промахнётся два. Пышущая злорадством баба, радостно подпрыгнула. Трактирщицу едва ли не больше вора, устраивал промах. Радушная улыбка быстро превратилась в звериный оскал. «Пусть не думает, что в сердце найдётся жалось к обманщику».

— Прыгай шкура! Прыгай! Повезёт, уцелеешь! — крикнула баба, кивком подзывая подручных. — Эй постояльцы? Кто поделиться болтами, тому пива без счёту.

Судя по топоту, гости наперебой спешили пополнить чужой боезапас. Разгорячённый люд одобрительно улюлюкал и начал швырять монеты ловкачу. Развлёк. Заслужил.

— Управители нынче милостивы! — бодрился вор, подхватывая медяки. Ноги умело отбивали чечётку, избегая смертельного жала стрел. — А ты говаривал, житуха паршива! Хотя мы кровью для балов не вышли, зато музыку выстрелов ловим, что рыбак жирного окуня. Брось обиду и давай кружиться призрак.

— Знаю, чего хочешь, отбить цену за комнату, — обижено бубнил дух, видя¸ что публика щедра на подаяния. Корове с арбалетом тоже твои дрянные медяки без надобности, ровно, как и трухлявая мебель, которую она тут извела. Ей нужно золото и тебе нужно золото. Если вас не остановить затея рискует окупиться.

Дух тихой сапой материализовался из ногтевой грязи. Тело хозяина переполняла радость до кончиков пальцев. Бр-р, как не приятно находиться внутри. Мрачник задумчиво проследил линию выстрелов. Цепкий взгляд шёл сквозь тонкие стены, ища нужное место.

— Сейчас… сейчас… — призрак добела сжал кулаки.

— Шевели рылом, иначе к обеду не управишься! — подначивал парень на что-то намекая. Демон хотел возразить, мол, он дух и ни о каком рыле и речи быть не может. Однако наполненные яростью глаза с удивлением заметили краешек крючковатого носа, неуклюже растущий на пустом лице. Новые щёки начинались сразу под красными глазами и свисали до самых скул, словно пустые мешки. На лбу выступила вена, напоминающая змею, зашитую под кожу.

— Боишься проиграть, совсем, как человек! — подметил парень, щёлкнув собеседника по новеньким ушам. — Вот в человека и превращаешься. Гляди, как бы кочерыжку не оттяпали. У тебя меньше суток осталось.

— Эту честь я уступлю вам, повелитель! — без грамма почтения поклонился дух, продолжая слать взгляд сквозь комнаты. Если нужная вещь не найдётся быстро, придётся вовремя смешаться с народом. Тело начало твердеть, не хуже, чем мокрая грязь под солнцем. Демон даже ощущал удивлённые взгляды соседей, озадаченные появлением чернокожего незнакомца.

— Нашёл! — мрачник распался на тысячи тёмных кусочков, как порох. — Давно пора переломить ход боя.

Порошок с шипением скрылся внутри здания. Деревяшка под толстухой услужливо подломилась, срывая выстрел. Стрела чиркнула рядом с ухом хозяина, срезав пучок волос. Выглядело всё естественно, пол не выдержал, бывает. Но только вор знал правду.

— Ты, вмешался! Опять! — прорычал парень, слыша, как бабье тело откатилось вглубь комнаты и на звук побежали вышибалы. Видимо у трактирщицы не получилось встать. — Тогда я уровняю шансы. Юноша ловко подобрал уличное тряпьё и завязал у шеи. Получился импровизированный плащ.

— Не знаю, чем поможет половая тряпка за спиной, — брезгливо бубнил дух, собравшись из пепла над ухом. Когтистые лапы сжимали кусок деревяшки, недвусмысленно поясняя, кто автор падения. За мелкой подлостью плохо скрывался страх. Нос и щёки поддались превращению в пепел, не без боли. Если долго возится с убийством хозяина, есть шанс задержаться во плоти. Тогда Соночей точно отыщет. Парень лихо запрыгнул на мусорную кучу. У него родился план.

— Народ Висграда! — торжественно выкрикнул юноша. — Узрите великого и легендарного сэра…

Оглушительный хлопок поглотил последнюю фразу. Раскатистый шум слишком громкий для естественных звуков. Что-то большое с громоподобным треском развалилось.

— Баба катилась, катилась и прикатилась! — злорадствовал демон. — Сейчас она должна кое-что найти.

— Тайник! Ядрёны помидоры! — парень затаил дыхание. Послышалась возня и радостное оханье.

— Гляньте что тут у нас! — взвизгнула баба. — Утаить вздумал курилка. Напрасно! — шаркающие шаги приблизились к выбитому окну. Массивная рука торжественно подняла чужое сокровище. Гладкие бутыли, перетянутые толстым жгутом — сомнительное богатство. Вязкая жижа внутри явно не для пития.

— Такому… — хозяйка фыркнула! — только дерьмо в банках хранить. — Толпа загоготала — Наверное, в душе уже места нет, вот и цедишь помаленьку? Ух, я тебя окаянного собственным пойлом, отравленным…

Парень игриво подмигнул, унимая растущую дрожь. Веселье вот-вот переступит черту, за которой гнездится безумие. Он, единственный знал цену игре. Трюки в любой момент могут кончится избиением. Стоит ли тормозить карусель праздника? Народ сегодня весьма щедр на подаяния. Мы с трактирщицей уже окупили затею. Нахлынувшие мысли разогнала запущенная колба. Бутыль разлетелась, оставляя струйку белого дыма, который подобно тонкому древу потянулась к небесам. Баба ждала взрыва, или удара молний, но ствол в палец толщиной лишь тянулся вверх, стараясь достать хмурые облака.

— Быть по сему! — парень придирчиво осмотрел застывшее древо. — Может, обойдётся.

Молочные втеки робко потянулись к толпе. Люди отшатнулись, схватившись за поясное оружие. Ощутив дрожь притихшего народа, древо сдержало угловатые корни-пики в шаге от толпы. Плотный частокол отвратил любопытных. Тем временем тонкие прозрачные корни шмыгнули под ноги прохожим. Лозы тянулись все дальше к краю людского сборища. Наконец корни обмякли, и дерево довольно скрипнуло. Под ступнями горожан сплелась прочная белая паутина. Миг, другой, тишина.

— Я уж думала, оно тебя сожрёт! — недовольно скрипнула трактирщица.

— Я тоже на это надеялся — посетовал дух, пиная белый побег. Росток не реагировал.

Парень кисло ухмыльнулся. Еще есть шанс спасти не только свою шкуру, но и всех зевак, которые собрались свернуть ему шею.

— Посмотрим, чем богаты другие бутылки! — женщина замахнулась тремя склянками сразу. — Лови!

В место, где лопнула первый пузырёк ударила молния. Второй бросок разогрел камни так, что пришлось вертеться, как поджаренный угорь. Дальше били ледяные шипы, струи огня, даже сгустки горячего света. Склянка за склянкой баба увлечённо разносила округу.

Вор остановился, настигнутый совестью. Холодная мысль пронзила лучше стрелы: даже если грянет военный набат, народ останется. Толпу не сдвинешь, до окончания пьесы. Переполненная улица напоминала загон для скота. Люди, как незадачливые лошади, довольно ржали над чужими муками. Скот на бойне тоже ржёт до встречи с мясником. Увлечённые сердца не чуяли беды.

— Во-о-о-о-т, теперь мы встряхнём основания мира! — распалялась бабища, вертя последнюю бутыль меж жирных пальцев-сосисок. Бока колбы укрыты толстой тканью, от крышки тянуло мертвечиной.

Мощная рука от души саданула пузырёк о колено.

— Не поддаётся! — трактирщица попробовала отколоть крышку. — Тьфу. Без толку. Что же скрывается внутри? Будто траву в колбу напихали.

— Приказываю пробудиться! — из последних сил крикнул вор.

— Не пристало голодранцу указы чинить! — трактирщица обеими руками надавила на колбу.

— Сундук с лекарствами был опрыскан от воров! — отдышавшись, пояснил парень. — Зелье, что бушует в твоей крови, должно меня слушаться. Хватит! Меж уличных камней медь в уплату долга. Забирай и забудем.

— Раскидали монеты и топчите. Слишком долго я смотрел со стороны на бездарную трату золота! — голос трактирщицы звенел сталью. Взгляд застлала нечеловеческая жадность без эмоций или сожалений.

— Смотрел? — вполголоса переспросил парень. — Кто ты?

— Злато — черни, королям — слава! — тётка выпятила массивную грудь будто генерал, сказавший известную речовку. Сам хозяин не показался.

— Небесный казначей? — по толпе пронесся нехороший шепот. — Нешто за долгами вернулся? Бред! Налейте еще!

— Смерть в бутылке! Спасайтесь! — детвора пыталась образумить взрослых, однако… Глаза зевак недобро блестели. После боя всегда остаются трупы и добро. Жадность трактирщицы будто поветрие перекинулась на людей. Все с интересом ждали резни.

— Коли жизнь дорога уходи! — вскричал парень, прыгнув в винную бочку.

Последняя колба разбилась о булыжную мостовую, выпуская горячий зеленый пар. Болотная дымка с шипением заволокла площадь. Везде куда дотягивался зеленый туман, начиналась реакция… Если в мостовую била молния, туман воскрешал заряд, давая новому творению разум. Разряд, получив зеленые глаза, покорно двигался к белому древу. Если камни продавило огненным шаром туман из пепла раздувал пухлого пламенного ежа. За считанные мгновения площадь наводнили ледяные собаки, лисицы, сотканные из света, даже ящеры с ядовито зеленым окрасом в цвет зеленому пойлу. Эту дрянь хлестали местные пьянчуги. Всё, чем трактирщица изводила вора, сопело хрюкало и шелестело. Зеленоглазые звери кольцом обступили древо. Животворный туман сжался до двух зеленых облаков, парящих над зверинцем. Наконец последний отголосок магии обрёл тело. Усталый туман замер. Зеленые облака налились кровавыми красками.

— Эй глядите, у тварей слюни капают! — вскрикнули из толпы, указывая на кривые жвала. Лица зевак исказила тень страха. Зеленому туману было мало. Травянистые облака свернулись в пару красных шипованных хлыстов. Жгуты звонко щёлкнули косматые спины. Монстры с леденящим воем бросились на горожан. Крики, визги, те, кто пытался занять первые места на зрелище без разбору кинулись обратно. Дружинники достали клинки и вместо защиты гражданских стали прорубать путь по дальше от резни.

Звериная орава отхватила с десяток прохожих и замерла. Людей даже не ели. Их держали в зубах, слегка прижимая челюстями. Монстры самозабвенно повернулись к древу, будто домашние кошки, которые принесли мышей. Дерево молчало, зато «говорили» хлысты. Щелчок над мордами заставил выпустить добычу.

— Что это? Тренировочный бросок? — парень прятался в бочке поодаль белого ствола. Твари близко. Нельзя откатиться на безопасное расстояние. Лучше подождать момента для побега.

За пол сотни взмахов хлыста дикий строй обрёл угрожающую синхронность. Вместо звериного скопища твари стали боевым полукругом. Короткое расстояние между телами и ровно дыхание говорили об одном — выпущенная магия обучалась. Шаг… еще шаг. Даже ноздрями звери двигали одновременно. Напуганная толпа превратилась в безумную массу. Между телами не осталось просвета. Даже слепой попадёт из сломанного лука по паникёрам. Что там из лука, подходи, да тыкай скопище стрелой. Тогда звери прыгнули. Животные на пару секунд зависли в воздухе. Казалось, зубы уже ощущали вкус, съёжившийся плоти, но… Из толпы выскользнули прозрачные корни белого древа. Корни подобно лозам, скрутили зверей. Чудища пытались затормозить падение, но их опередили лозы. Плевки огнём или удары мощных лап не помогали. Существа не просто слаженно двигались, они физически не могли делать лишних движений. Наверное, в стае был единственный зверь, которого все копировали, но парень не разглядел вожака. Корни продолжали опутывать, старательно превращая добычу в плотный белый кокон. Багровые хлысты лупили из последних сил по «свободным» зверям, но и тех вскоре поглотили лозы. Когда зверей не осталось лозы соединились в длинные жгуты и захватили вёрткие шипованные хлысты.

— Здорово я придумал? — бахвалился парень, глядя на грязные ногти, — По плану баба должна была найти первой бутылку как раз с белым деревом. Флакон лучше всех пах издавал мелодичный звук, даже поблёскивал подобно драгоценному камню. Ну как такой не взять? Он в аккурат, на случай вскрытия тайника сверху лежал. Этакая защита если скарб найдут, а зельями попытаются поджарить хозяина. Последний отвар да, опасен, я бы предпочел, чтобы старуха и близко не подходила к склянке. Хорошо хоть обошлось без жертв, правда, призрак?

— Ещё ничего не кончено! — шикнул дух, из-под ногтей. — Эй зелье! Неужели ты позволишь победить какой-то деревяшке!

Корни на мгновенье замерли, поднимая заострённые концы в сторону духа. Ветки дерева выгнулись подобно змеям, которые видят зазевавшегося кролика.

— Ладно, ладно, это я так, без задней мысли, — запричитал дух, вынырнув из укрытия — Слава кустам!

Мрачник скрылся в бочке, которая задрожала. Корни утратили змеиную стойку и вернулись к обмотке врагов. Промедления хватило, чтобы хлысты подкатились и высекли оранжевую искру. Жгуты запалили сами себя. Они сгорали подобно фитилю от пороховой бочки. Замотанные в кокон животные синхронно покрылись едким дымом.

— Кажется городишка всё-таки р-р-р-ванёт! — хохотнул дух, с опаской поглядывая на клубок корней.

— Знаешь, ты иногда такой… предсказуемый, — парень кивнул на белое древо. Ствол призывно мигнул светом. В ответ корни выстроились подобно солдатам при появлении командира. Коконы подняли в воздух, как трофеи, еще дымящиеся на поле битвы.

Древо благодарно сверкнуло и начало вбирать силу «солдат». Ш-ш-ш догорали заключённые в ослабевших тюрьмах. Вместо взрыва из коконов вылезла болотная жижа. Озлобленная зелень напоминала чавкающую реку мха. Поток булькал, но не спешил разносить все живое. Он побежал по корням к толстому стволу. Древо скрипело, но держалось, вынуждая магию карабкаться в поисках слабого места. Гнилая масса и заметили, как добралась до верхушки. Больше нечего поглощать, не куда идти. Врага заманили достаточно высоко. Тогда дерево выдохнуло накопленную энергию. Ствол на миг озарил оранжевый купол взрыва. Сухое древо перед смертью напомнило цветущий вяз. Так бывает осенью, если видишь красно-оранжевую листву на засыпающих ветвях. Ветер слишком быстро сорвал листья, унося прочь отголоски промозглой осени. Мшистую магию подорвала ее же сила. Древо сначала впитало жизнь магических зверей, потом выплеснуло ее на остатки враждебных чар. Взрывная волна разорвала облака на тысячи кусков.

— Спасибо за службу, — с почтительностью изрёк парень, слегка наклоняя голову. — Ты спасло не только чужаков, но и меня. Да расти тебе вечно в божественном саду.

Плащ укрыл место, где росло древо. Сбитые пальцы нежно подоткнули накидку под вырванные камни. Руки с трепетом погладили шершавую ткань, словно внутри кто-то спал. Парень поднял голову, позволяя зеленому дождю омыть ссадины. Он всматривался сквозь разодранные небеса, внутренне надеясь, что древо помашет ему с той стороны горизонта. Однако в ответ кусок обугленного облака пошатнулся и устремился вниз.

— Быть того не может! — глаза парня расширились, а колени ослабли. Уши наполнил скрип, тяжёлых жерновов. Незримый механизм размером с площадь пришёл в движение, стряхивая небесные тела с насиженного места.

— Кому-то ты в городишке явно насалил! — ехидный дух возник над плечом. — Пожал бы руку, если бы знал кому… Безродный, безымянный кусок г…

— Юг! Меня зовут Юг! — истово завопил парень, оглядывая пустынную округу.

— Не надо бросать в меня облаками! Опусти!

— Ка-а-а-ар! Кар! — отозвались вороны. Чёрные птицы гурьбой слетелись на брошенные вещи. Может, тот кто запустил облако, видит улицу глазами пернатых слуг. Вдруг Юга приняли за кого-то другого.

— Я прибыл в поисках лекарства от демона. Уже нет, сил бегать. И зла я никому не сделал кроме хозяйки трактира, с который уже посчитался! Но если хочешь меня извести я вон в той бочке…

— Ты же не будешь опять… — дух не успел договорить, а Юг уже схоронился в старом укрытии. — Герой, нечего сказать.

Крупный ворон повернул клюв в его сторону Юга. Птица понимающе каркнула. Грозовая туча резко поменяла угол падения и со свистом врезалась в таверну. Часть стены осыпалась, оголяя деревянные сваи. На одном из стропил застыла побелевшая от злости трактирщица. Губы поджаты, в глазах теплится пламя, казалось, она решается что-то важное. Дождь мгновенно намочил деревяшки, погнутые ударом… Толстуха зашаталась под порывом ветра и… твёрдо наступила на воздух рядом с балкой. Тело перестало колебаться, а пухлое лицо приобрело не свойственные острые черты.

Юг что есть мочи зажал открывшийся рот. Мрачник выпустил немой вой, прячась меж камней.

— Ах ты, голова гусиная! — разразилась проклятьями баба! — Пришибить меня решил, как таракана кухонного? Спускайся, с тесаком мясницким познакомлю.

Трактирщика вынула из подола зеленое яблоко. Попутно из кармана посыпались перья и прочий мусор. Баба мощным броском отправила фрукт в небеса. Налету яблоко поймала гусиная голова, на которую быстро наросло пернатое тело.

— М-м-м аппетитный, — мрачник, собрал из чёрного тела ухмылку на грязной земле. — Глянь у птицы пол тела в специях, а перья пахнут маринадом. Похоже, такое блюдо подают дорогим гостям. Вот волшебница и отбивается кухонной магией. Так, а между лап у гуся привязан…

— Тесак! — заворожённо прошептал Юг, краем глаза заметив блик на щербатом лезвии. — Слова мага во истину материальны.

Птица стремглав устремилась к облакам. На встречу уже спешили расколотые тучи.

— Эй вы! — баба строго взглянула на отколовшиеся камни, которые когда-то были таверной. — На место!

Толстые пальцы сжали воздух, словно мать схватила за шиворот ребенка и приказала убирать то, что дитё разломало. Кирпичи послушно покатились обратно. Кто-то подтягивался на незримых ниточках, другие отрастили крохотные ножки и поспешили к прежнему тёплому местечку. Не прошло и двух минут, как разрушения заросли кладкой. А туча, торчавшая из стены, растаяла под злобным взглядом трактирщицы.

— Колдунья! — пронесся шёпот из соседних окон. Люди еще боялись высунуть носы, зато языком чесать горазды.

— Прав был ловкач, что тебя облапошил, — голоса только подливали масла — Лгунья. С обманщицами должно поступать беззаконно.

— Ни гроша скверне магической! — вторили соседи, уже присматриваясь к выброшенным монетам. — Погоди. Вот стража прознает, тогда самой подол задерут.

Ведьма бросила убийственный взгляд на дубовые ставни, из-за которых доносилось бурчание. Губы уже открылись для мстительных чар. Однако кусок неба опасно просвистел над затылком. Гусыня тесаком успела порубить большие облачные снаряды. Мелкие облака градом осыпали таверну. Из раненых туч лилась вязкая белесая жижа.

— Похоже на кровь пополам с маслом, — мрачник задумчиво окунул коготь в тягучий состав. — Прибавим к этому вмятины от шестеренок на боках павших туч. Уверен сработала небесная ловушка. Это ты разбудил механизм, бездарным представлением на площади. Наверху даже нет колдуна, лишь наводящий механизм.

Разрубленные облака падали увесистыми мешками. Давили все без разбора. Попытки уйти, перекатываясь в бочке, закончились острой тучей поперек дороги. Безопасней стоять на месте.

— Попробуй раскусить яблочко с гвоздями! — трактирщица пустила колючие разряды из сжатых пальцев. Белые искр в припрыжку разбежались по залам. Одни вынимали камни, другие колотили доски, словно маленькие строители. Здание гулко прохрустело до последней щепки чтобы принять новую форму. Теперь дом больше напоминал колючку, чем старый фрукт. Круглые бока ощетинились длинными шестами. Вместо мякоти по центру «колючки» заперли перепуганных гостей. Они беспомощно взывали из-за прочных решеток. Над заключёнными по балкону гордо вышагивала трактирщица.

— Посмотрим, работает ли боевой режим? Штурвал мне уже принесли! — ведьма придирчиво осмотрела палку, утыканную гвоздями. Неказистая дубина выдвинула железки будто клавиши пианино. Колдунья повернула шляпку и ржавые шесты в стенах, передвинулись.

Соперник тоже подготовился. Над кабаком неестественно нависли заточенные тучи, сродни зубам облачной пасти.

Волшебница согнула гвоздь и шипы сомкнулись над балконом защитный купол.

— Зубастая пасть или колючка! — мрачник довольно облизнулся. — На вид бойцы одинаково безумны. Обожаю, обожаю, обожаю.

Небесный рот сомкнулся, чтобы «проживать» круглое здание. Площадь укрыл мрак, оставляя город внутри грозового облака. Во мгле по переменно били молнии и жалили шипы. Наконец послышалось победное чавканье. Трактирщица отрезала солидный кусок агрессивных небес. Тучи поднялись наверх, бросив отсеченную верхнюю челюсть. Проглотить шипастое яблоко не вышло.

Остатки пасти собрались в тектонический летающий зуб. Если нельзя раскусить яблоко передними резцами, может получится разгрызть коренным. Белый клык со свистом рухнул на колючку. Трактирщица встретила опасность, повернув еще десяток гвоздей. Первые пять шипов сдержали натиск белой глыбы, остальные вонзились по бокам. Небо давило сильно. Разряжённый воздух даже искрился от напряжения. Однако, чем больше наседал зуб по центру, тем сильнее ослабевали бока. Острые шипы по кусочку, как от большой сосиски, откалывали клык. Вскоре улицы заполнились белоснежными осколками, так похожими на лёд.

Небеса обессилено взывали голосом ветра. Послышался до боли знакомый лязг шестерёнок. Юг съёжился, зажимая уши. В прошлый раз после шума мельничных жерновов небо буквально упало. Шаркающий звук набирал обороты. Остатки туч замерли, ожидая пока давящий скрип остудит ретивых врагов. Волшебница скривилась в вымученной улыбке. Её шипастое яблоко может остановить силу, но не звук. Испытующий взгляд рыскал по округе в бесплодных попытках найти источник шума. Лязг шёл отовсюду. Женщина инстинктивно закрыла уши. Усталые глаза озарила идея. Чародейка свистом подозвала птицу. Гусь с яблоком во рту вынырнул из чердака и подлетел к хозяйке.

— Мой глаз — твой глаз! — прошептала колдунья. Она что-то начертила на коже и закрыла ладонью половину лица. Вместо человеческого ока под пальцами выступили перья, а зрачок уменьшился и почернел. Гусь также обзавёлся частью людского тела. Птица смотрела с тем же отсутствующим взглядом, хотя второй глаз сохранил зоркость хозяина.

— Поднимись выше! — громко скомандовала колдунья. — Я не могу услышать, но возможно увижу источник шума. За облаками должно быть что-то необычное.

Гусь нехотя набрал высоту. Морда кривилась от оглушительного скрежета, но воля хозяйки была сильнее. За рядами рваных туч проглядывало нечто чёрное с ровными краями. Небесное тело напоминало четырёхугольное продолговатое ядро. Оно плыло подобно боевому кораблю, плавно вращая бока, совсем, как шестерёнки часовщика. Колдунья мысленно приказала атаковать чёрный корабль, однако птица негодующе махала клювом.

— У пернатой и мозги птичьи, — себя же упрекнула чародейка. — Ладно уж поделюсь извилинами. «Для разума птицы ума с торицей!» — прошептали иссохшие губы. Взгляд гуся стал осмысленным. Пернатая уже без подсказок разглядела цель.

— Топи посудину! — задорно выкрикнула чародейка и махнула гусю. Питомец игриво нырнул в океан облаков изображая акулу. Плавник из перьев неуклонно шел к цели. Четырёхугольный корабль-туча, распознал угрозу и попытался убежать. Острые бока удвоили скорость вращения, но равномерные движения сменились прерывистыми. Оглушительный шум снизошёл до резких звуковых выбросов.

— Старьё! — разочарованно фыркнул дух, глядя, как гусь безнаказанно сокращает дистанцию. — Даже защитных чар нет.

Птица тесаком рассекла небесное тело и прыгнула в пробоину. Послышался треск и нервный стук застрявших шестерёнок. Что-то намертво вклинилось между зубцов. Лязг мельничных жерновов наконец оборвался. Облачный корабль завалился на бок и медленно потянулся к земле. Колдунья сглотнула, нервно дёргая глазом. Ей плевать на самоотверженную птицу, возможно, навсегда застрявшую в умирающей туче. Другое дело часть сознания, которое передалось питомцу. Без трети мозга хороший трактир не откроешь.

— Бу, бу, бу победю и похлёбок наварю! — глаза чародейки округлились, а зубы застучали. — Нет! — взгляд полыхнул решимостью! — Гусак! Родной! Лети домой!

Призыв разошёлся подобно кругам на воде. В ответ, вспарывая тучи, с подбитым крылом, показался гусь. Уже без тесака. Оружие осталось в сердце магического механизма. Пернатый едва держал высоту, не в силах пробиться к колдунье.

— Яблоко тебе на что? Глотай! — хозяйка демонстративно сглотнула, а птица повторила движение. Когда снедь еще спускалась по горлу, рана в крыле уже затянулась.

— Целебный плод внутри блюда, умно! — дух задумчиво посмотрел на трактирщицу. — Может она подойдёт для нового тела…

Потрёпанный гусь спустился к хозяйке. Он с гордостью плюнул в руку черный камень с зеленым зрачком внутри.

— Вот наше наводящее устройство! — продолжал бахвалиться дух. — Указывая камень с прыгающим зеленым глазом. — Видимо небесный маг изматывал колдунью и вскоре явиться сам. Добивать.

Призрака совсем не волновало, что единственный слушатель засыпан ошмётками туч. Дух показывал ум перед будущим господином.

— ПожГАлуй, за эту безделицу я открою кабак, га-побольше, — сама себе сказал волшебница, вглядываясь вглубь камня. Чародейка бесцеремонно ткнула в глаз пальцем. Око зажмурилось — Гы! Работает!

Вместо смеха она зашипела по-гусиному. Трактирщица опомнилась и оглядела себя с ног до головы. Во время магического поединка кожа на боках обвисла, дородный живот прирос к спине, а пухлое лицо сделалось костлявым. — Осталось разобрать с тем га-дом, кто видел меня такой… — Колдунья зажала рот, не желая выпустить позорное «га». Ворожба не прошла без га-а-а-дких последствий.

Чародейка разжала треснувшие губы, и гусак превратился в золотые нити, которые растворились в глотке. На бледном лице проступил румянец.

— Выходи Юг! Посчитаемся! — Ведьма без особой надежды оглядела безлюдную площадь. Вокруг сплошь изрезанные облака. На её счастье, сквозь мусор выплыл серый дух с горящим взглядом. Мрачник заговорщицки показал кучу щебенки, за которой таилась бочка с Югом.

— А-а-а. Вот где ты плаваешь! — ведьма прищурилась, благодарно кивнув подсказчику. — Сдохни щучий сын!

Юг тихонько сидел в бочонке, робко отхлёбывая кислого пойла. Когда он понял, что бочонок в которой он прячется винный, таится стало куда веселее. Площадь накрыла круглая тень. Усталая чаровница буквально выплюнула магический шар, вместо очередного ругательства. Лицо отразило удивление, смешанное с восторгом. Субтильная барышня явно превзошла себя. Горячий овал продолжал расширяться. Карга хотела разом прихлопнуть всех свидетелей.

— Какое добротное колдовство для чернавки, — издевательски шептал призрак, обстукивая деревянные бока. — Чем это пахнет? Ах да! Варёный Юг. Почти ворюг. Готовься украсить суп, — дух с детским предвкушением уставился на сферу. — Шар впитал камни да мусор, мяса в бульоне не хватает.

Вино в бочке-укрытии начало закипать, становясь соусом. Юг всем телом ощущал, что превращается в главное блюдо вечера. Пора выбираться.

— Крышка не поддаётся! Придавило! — скулил Юг, пытаясь рывками выпрыгнуть из бочки.

— Конечно, придавило. Угадай, кто сидит сверху? — игриво намекнул дух, — Что мне пламя, я же сам волшебный! (пауза) Шарик! Огненный шарик! Сюда! О! Услышал!

Что-то дрогнуло внутри духа. Нет, он не пожалел изувеченного хозяина. Шар двигался точно и в перспективе мокрого места не оставит от назойливого приятеля… Просто какой-то он очень большой и очень опасный.

Сфера толстела, принимая форму раскалённого котелка. Дух ощутил, как его медленно тянет к котлу с огненной ухой. Запах, манил, обволакивал, как руки любящей женщины. Вот почему огненный шар опускался так медленно. Магия должна приманить, а затем прикончить свидетелей.

— Ненавижу вас, волшебники! — проревел дух, огрев себя булыжником по носу, чтобы отбить манящий аромат. Закусывая губы от отвращения, дух обтянул бочонок толстой плёнкой своего тела. — Неужели так сложно силу рассчита-а-а-а-а-а-ать.

Мрачник обнял бочку и вместе с Югом покатился прочь. Если на пути встречались обломки, дух давал хозяину свою бестелесность. Где не успевал наложить чары, поднимал бочку над мусором. Парочка ненадолго взлетала. Со спины неуклонно жарил котел. Он вырос до размера особняка.

— Ненавижу! Ты мне за это ответи-и-ишь! — пищал призрак. Нельзя убивать хозяина. Я не успею найти новую жертву на пустынных улицах. Колдунья вряд ли позволить сделать себя одержимой. Приходится бежать, пусть даже прихватив ненужный багаж в виде человечины.

— Я тёмная сущность! Потею за двоих! А этот! — мрачник хотел было разбить бочку, но выдохнул. — А этот только и может громко чавкать внутри бочонка.

— Ик! Вкуснота! — донеслось из-за отогнутых досок. — Извозчик! «Тормозни у фонтана!» — заплетающимся языком промямлил Юг.

Призрак смолчал. Он был слишком занят, маневрами между ухабов. Наконец переполненный котёл рухнул на то, что осталось от площади. Взрывная волна отбросила парочку к ближайшей мусорной куче. Дальше все померкло.

Юг не помнил, сколько прошло после оглушения. Дух скрылся, напоследок ударив печень. По телу разлилось тепло и долгожданный мир. Глаза слиплись от усталости, а руки оторвались от земли. «Его несут? Но куда?» Он слышал только убаюкивающий скрип сапог. «Ну, хотя бы не бьют» — мелькнула мысль и тело потеряло чувствительность. Зато сохранился слух.

— Так отсюда вид дурной. Другое здание! — в разум постучались голоса.

— Тут воняет! Фу! Разве так должно прибить моего владельца, который столько крови выпил? Нет уж! Еще дом покажи.

Торопливая дробь шагов ускорилась.

— Тук-тук! Слышишь? Молотком работают! Это соседи, ремонт затеяли. Что мне их перекрикивать прикажешь? Я ведь приговор буду читать, серьёзный мать его, документ. Пройдись по списку грехов засранца. Все должно быть убедительно, — приказал стальной голос.

— Есть господин. Квирилий Долгонский и все семейство побиты обвалившийся стеной, — декламировал баритон, под скрип пера. — Кладку обрушил шальной обломок тучи пока семейство бежало до укрытия. Акрида Казоб — сердечный приступ во время обстрела облаками. Старик шибко волновалась за кошку, которую прятал в объятьях. Марон лодочник пил пиво пока сражались волшебники и захлебнулся. Бедняге в кружку отскочила магическая искра. Да, да, через окно.

— Это маги виноваты! — Юг достаточно отдохнул чтобы спорить. — Я тоже пострадал.

В ответ что-то сдавило голову. Тело сложилось пополам от боли, а глаза открылись.

Он лежал на ворсистом красном ковре. Ткань раскинулась будто багряница, что вытекла из раны. Пугающее полотно кончалось углублением. Этакая рана, которую оставил на полу архитектор, с больной фантазией. Нишу занял каменный трон с высокой спинкой. Вместо подлокотников — статуи людей. Вместо подушки для ног — сплетение обнажённых тел. Мускулистые фигуры устроили оргию, застыв в наивысшей точке наслаждения. Сидящего было не разглядеть. Факелы полыхнули, освящая хозяина зала. Идеально прямой нос, как с картинки. По-королевски мощные скулы. Гладкие щёки без капли жира. Загорелое лицо так и лоснилось от сытой жизни. Из-за густых смоляных волос выглядывала корона о четырёх зубцах. Старого знакомого выдали красные глаза. Алые очи мелькнули на мгновенье внутри чёрных зрачков. Ощутив взгляд, мрачник нервно зажал череп на ремне. Клубки ниток в пряжке неистово закрутился чтобы дошить иллюзию. Глаза утратили красный отблеск. Густую шевелюру украсили серебряные локоны по бокам. Атлетичное тело заковал доспех до самого горла. И тело, и одежда обрели завершенный вид. Нити в черепе замерли с облегчением.

«Какой-то ты слишком красивый, особенно на фоне слуги», — Юг перевёл взгляд на убогий сгусток справа от трона. Там нервно мялся сутулый карлик. Он напоминал чёрный шар с неуклюже воткнутыми частями тела. Лысая голова то и дело неестественно вздрагивала, выплёвывая короткие фразы. Вместо одежды слуга носил сшитые мешки с прорезями. Роба едва закрывала горб.

— Этот зал идеален! — довольно причмокнул демон, указывая вверх. — Колокол работает?

— Конеш-ш-ш-но мессир, — подобострастно лепетал карлик. — Когда закончим, дремучий городишка услышит о вашем справедливом суде.

— Начнём с напоминания, — демон манерно кивнул на глухую стену. — Организуй обзор.

Карлик судорожно поклонился и достал из-за спинки трона фиолетовые нити. Он рванул концы в стороны будто портной, который распускает слишком узкий сарафан. Глухая стена со скрипом разъехалась. Из свежего окна, как на ладони, видна задымлённая площадь. Где-то за пеленой гари притаилась трактирщица.

Юг шатался, но встал. Смачная затрещина самому себе, помогла свести изображение перед глазами в единую картину. Он сжал кулаки и вдохнул полной грудью. Пахло палёным камнем. Движения дались тяжело. Тело нарядили в неповоротливый доспех. Он не сможет драться, полагаясь на ловкость. Зато в дырявом ковре виднелась ручка от оружия. Юг сделал робкий шаг к цели. Похитители синхронно уставилась на жертву. Две пары безжизненных чёрных и абсолютно одинаковых глаз. Даже рисунок морщин на переносице у злодеев совпадал.

— Родня? — только и смог выдавить Юг. Немой вопрос повис в воздухе.

— Проснулось, отродье! — демон на троне брезгливо фыркнул. — Ну, так познакомься… Это я — слуга и король хором повторили приветствие. Демон искоса глянул на прихвостня. Слуга благоразумно прикусил язык.

— Зла на тебя не хватает! — отрешенно добавил мрачник. — Вот я поместил зло, которое не влезает в низкорослого друга. — Боль, ненависть, гнев, собрал буквально из того, что было за пару часов.

— То-то у «друга» вид, сложенного по-быстрому! — хохотнул Юг, придвигаясь к рукояти. — Надеетесь вдвоём меня одолеть?

— За душегубов держишь? — карлик захлебнулся слюной от негодования. — Суд будет честным.

Демон положил руку на плечо слуге. Тот нехотя отступил. Ловким движением прихвостень достал из-за трона секиру и протянул повелителю.

— Начинаем! — взревел демон, стукнув острым концом об пол.

— Ты не посмеешь! — огрызнулся Юг, выступая вперед. До оружия остался шаг.

— Ты! Ты! Ты! Как меня зовут? Отвечай мальчишка! — дух указал обухом на жертву. — Кто я?

— Палач, — максимально тихо, но чётко ответил Юг. Он непроизвольно вздрогнул.

— Моё предназначение? — Палач смерили хозяина суровым взглядом.

— Карать за грехи во сне! — Юг демонстративно потупился, раздавленный мыслями о прошлых делах. На самом деле хитрец пригибался, чтобы сократить время перед рывком к оружию.

— Истинна! Мне запрещено убивать! Если ты не совершишь большого зла, наказание за которое — смерть.

На последнем слове Палач вдавил топор в багряный ковёр с таким удовольствием, будто на месте ткани подсудимый.

— Я могу доказать, твою вину! — Палач наклонился к карлику — Список!

Помощник протянул свёрнутый пергамент с привязанным замшевым мешочком. Повелитель жадно сгрёб фолиант.

— Признайся! И обойдёмся формальным отделением головы! — прошипел Палач, гладя плоское лезвие.

Юг замолк, прикидывая варианты. Да, он может выхватить оружие за рукоять, но враги слишком близко. Палач легко достанет хитреца, прежде чем тот ударит. Придётся ждать, пока вполне себе материальный призрак закончит выдуманный суд.

— Кто нас рассудит? Ты что ли, средоточие ненависти? — Юг бросил укоризненный взгляд на Палача. — А еще обещал честность. Хочешь зарубить, так не надо прелюдий берешь и чикаешь, как курицу.

— Регал! — взревел Палач. Сквозь пол выплыл круглый золотой шар. Сфера молча зависла под потолком. Троица разом вздрогнула от чужого взгляда.

— Регал — сгусток безразличной блуждающей магии, — торопливо бубнил карлик. — Он путешествует в поисках мудрости, а когда нужно приходит на зов. У Регалов нет эмоций, только знания, дающие право решать.

— Закончим с обязательной частью, — Палач пренебрежительно махнул. — Регал рассудит.

Шар стал прозрачным и разделился изнутри пополам. Одна сторона подписана «Юг», противоположная — «Палач».

— Первый свидетель Матильда Кухо! — Палач чинно развернул свиток. Чёрные зрачки пробежали заглавную строчку. Стоило взгляду замереть и мешочек, привязанный к пергаменту, выплюнул овальную точку. Юг едва разглядел пухлое семечко. Оно нарочито быстро скрылось меж пыльных плит. Из семени проросла тощая, прозрачная женщина. Спутанные длинные волосы, подранное грязное платье. Даме досталось. Но больше всего смущали кости, неестественно торчащие из-за фартука. Испуганный взгляд страдалицы стал безжалостным, когда она увидела Юга.

— Погибла во время давки на площади. Жертва пыталась получше разглядеть подсудимого, — Палач с довольством отчеканил, глядя на застывший прозрачный шар. Сфера согласно кивнула. На половинке «Палач» появился небольшой плоский камень с красным рисунком черепа.

Юг сглотнул, подмечая, что свиток кончается где-то у ног обвинителя. День обещал быть длинным. Палач самодовольно усмехнулся. Дальше время зарядили, как пружину. Свидетели продолжали течь нескончаемой живой рекой. Их было так много, что Юг уже внутренне согласился сигануть с ближайшей башни. Чувства вины давило без жалости. Палач читал, читал, читал. Голова обвиняемого опускалась от тяжести проступков. В какой-то момент пружину времени разжали, бросая Юга в зал чужих озлобленных призраков. Около трёх сотен духов, кто с синяками, кто с перебитыми шеями, молча взирали на виновника «торжества».

Регал медленно кренился от веса камней. Гальки покраснели и стали полностью багряными, как кровь, которую пролил подсудимый. К горлу подступил нехороший комок. Казалось, вместе с шаром на шею Юга опускалась гильотина. В воздухе сгустилась осязаемая злоба. Палач, с чувством выполненного долга, отложил рукопись. Усталый обвинитель положил подбородок на ручку топора.

— Твоё слово, мальчишка! — просипел карлик под оглушительный свист сторонников. — Оправдайся, коли можешь.

Язык прилип к высохшему нёбу. Юг держал в уме десяток проступков вместе с оправданиями. Но это… Взгляд отчаянно искал поддержки или понимания хотя бы у одного гостя и нашёл. На подсудимого жалостливо смотрел карлик. Он, конечно, создание злобы и всё такое, но, похоже, Палач вложил в творение что-то еще, помимо беззакония. Демон передал существу всё, что может помешать хозяину, нанести финальный удар, капельки жалости, крохи милосердия. Та человечность, которой Юг успел заразить Палача, теперь жила в неказистом существе. Голову посетила идея…

— Твоё время не вечно! — напомнил карлик, указывая прозрачный шар. Внутри сферы со стороны Юга начал копиться золотой порошок. Шар повторял песочные часы на половине подсудимого. Но проныре хватит времени, если он что-то умел, так это стравливать…

— Отличная работа карлик! — Юг усилием воли проглотил склизкую вину, будто комок грязи. Он осмотрел призраков, будто девок на выданье. — Очень, очень хорошо! Ты не только собрал жертв, но и успел положить крупицы их душ в зёрна для пущего эффекта. Пусть погибшие сами о себе расскажут. Браво!

Впалые щёки карлика налились румянцем.

— Прошлый слуга тоже хорошо справлялся. Он даже притащил смертельно раненных на суд. Чтобы те умерли прямо перед Регалом!

— Ложь! — прорычал Палач, не готовый к колким доводам. Демон, что есть мочи замотал головой, глядя на шар. Песок внутри сферы перестал копиться. Регал счёл речь интересной и добавил время подсудимому.

— Помнится ещё был прихвостень, из кожи вон лез! Тогда Палач специально поглотил душу продажного судьи. Тот, кто отправлял на смерть лиходеев, сможет прищучить неграмотного юнца. Верно?

— Не относится к делу! — рокотал Палач. — Обвиняемый тянет время!

Шар качнулся в сторону Юга.

— Правда, я совершил много зла! — Юг покаянно опустил голову. — Дайте гостям шанс, и они порвут меня голыми руками. Я бы так поступил на их месте.

Жертвы одобрительно загоготали.

— Но Палач! Палач другое дело. Он создал жизнь и дурил своё же творение от рождения.

— Молчи! — гаркнул демон.

— Палач обещал быть другом для слуги. На самом деле он сожрёт карлика сразу после суда. Эй горбатый! Думаешь вы будете искать новое тело вместе, и править чужим сознанием, как два короля? Палач поглотит тебя без сожалений.

— Демон предаст единственного, кто ему верит, как отцу, — Юг обратился к Регалу, — Дух не имеет права исполнять приговор, ибо сам лжец.

Воцарилась тишина. Регал едва заметно мигнул. На сторону Юга медленно упал серый камень с золотой улыбкой, потом ещё и ещё.

— Я слопаю твой змеиный язык! — визжащий карлик набросился на Палача. Грузное тело мешком свалилось с трона. — Регал нельзя обмануть! Посмотрим, кто кого сожрёт!

Парочка кубарем покатилась по ковру.

— Ты всё не так понял! — демон пытался оттолкнуть помощника без ощутимых повреждений. — Этот мальчишка, он дурной. Сам не знает, что плетет.

Теперь Палачу мешали красивые доспехи. Полуголый карлик был быстрее, свирепее. А кулаки вблизи работали лучше топора, который остался далеко. Пользуясь суматохой, Юг метнулся сквозь толпу гостей к ручке под ковром. Он схватил гарду чтобы обнажить оружие, но… на ручке не было лезвия. «Игрушка, подделка, безделица».

— Ты думал я дам шанс? — Палач хохотал, хотя его бил карлик. — Подожди избавлюсь от этого… — демон словил грубый тычок в зубы. Спорщики забыли про Регал, а шар неудержимо извергал оправдательные камни. Вскоре сторона Юга на голову обошла обвинителя. Призраки жертв поспешили растаять. Они что-то недовольно бурчали про месть судье-неудачнику.

— Верни-и-и-тесь! — Палач пинком отбросил слугу. — Так и знал, что тебя стоило прикончить раньше.

— Суд завершен. Невиновен, — резюмировал Регал. Переполненный шар рухнул, словно спелое яблоко. Из сферы вырвался золотой дым и шар скрылся сквозь пол. Следом, свернулся мягкий ковёр. Даже трон превратился кучу камней.

Юг потянулся за топором Палача, но секира растворилась меж пальцев. Тоже случилось с тяжёлыми доспехами. Гибкий металл облезал кусками, словно кожа на обгоревшем теле.

— Хватит играть в справедливость! — Палач замахнулся острой железной перчаткой, которая еще не исчезла. Пальцы заострились, как наконечники стрел. — Я просто вырву твоё лживое сердце.

— Сначала я вырежу твоё! — карлик вцепился зубами в запястье повелителя. — Ты не достоин быть судьёй или господином!

— Тварь! Гун-гарейн мне решил устроить! — Палач, что есть мочи колотил макушку слуги. — Думаешь отвоевать право на мою силу в поединке!

— Ты дал мне чуть больше памяти вместо с ненавистью! — верещал карлик, нацелив зубы на «вкусное» плечо господина. — Уверен я выбью из тебя остальное.

«Другого шанса не будет», — решил Юг. Ноги понесли, куда глаза глядят. А глядели они на гаснущий мир. Пол разрывали новые трещины. Башня ходила ходуном. Парень шмыгнул к пробитой стене, за которой виднелась площадь. «Прыгай! Прыгай или умрёшь», — кричало нутро. Но, когда мышцы скомандовали отрыв, дыру закрыл огромный птичий глаз. Зрачок быстро бегал по радужке в поисках цели. Юг притормозил в полёте. Он сделал пируэт и отполз от обрыва. Птица заметила движение. Глаз бесконечную секунду смотрел на Юга и, убедившись в чём-то, пропал из виду.

Болезненный толчок в лоб, потом еще. Юг машинально прикрыл место удара, а когда толчки прекратились, обнаружил себя в мусорной куче у фонтана. Лоб клевал упитанный чёрный ворон. Парень присмотрелся к глазам птицы. Око, то самое око, которое явилось перед пробуждением.

— Спасибо, — едва слышно промямлил обветренный рот. Ворон чуть заметно наклонил клюв и скрылся из виду. Замутнённый взгляд проследил плавный полёт. Крылатый держал путь к столбам чёрного дыма.

— Таверна! — Юг вскочил, как ошпаренный. — Таверна горит!

Маги еще выясняют отношения. Герой побежал на дым, отдалённо прикидывая, сколько проспал. Судя по солнцу, после битвы прошло часов шесть. Мимо семенили горожане, старательно обходя «пахучего» мальчугана. Парень осмотрелся, принюхался, никого. Палач исчез, занятый разборками с подопечным.

— Надо торопится! — Юг выбрал дорогу покороче. — Успеть бы загладить грехи, чтобы Палач не придирался на новом суде. И еще этот ворон, уже дважды спасал без причины. На площади отклонил метеорит, теперь разбудил от кошмара. Стоит найти владельца полезной птички. Может, посоветует, питомца получше, чем демон-мучитель.

Парень сознательно бежал в людные места. Любопытный Палач может «застрять» в чужой голове и увлечься грязными мыслями. Чужие грехи дадут время. Горожане в дорогих одеждах сторонились Юга. Он напоминал битого попрошайку, от которого за версту несло помоями. Зато поодаль меж узких улочек на пару с крысами трусили бродяги. Столь же вонючие, столь же одинокие, нищие шли по следу густого дыма.

— Мародёры! — пренебрежительно фыркнул Юг. — Только-только челядь бежала от войны, а теперь спешит грабить руины. Ближайшую стену испещрили свежие сколы. Он близко. Если обогнать вереницу бездомных не придётся толкаться у входа. Ноги согнулись для рывка.

— Эй новенький! Ты того, осторожней! — Юга осадил хриплый нищий. Крепко сжатое запястье заставило повернутся. Перекошенная спина и подбитый глаз не добавляли красоты новому знакомцу. Кажется, оборванца по малолетству саданули дубиной, но подлечить забыли.

— Вишь чё со мной сталось! Нагнуться нельзя без боли! — нищий выпятил здоровенную шишку под поясом. — Это кара. Я строй нарушил. Впереди молодые, сильные их добыча. Убогие того, — доедают.

Юг нехотя встал в конец колонны. Даже на дне жизни всегда могут постучать снизу, дубиной. Как по команде вереница людей замерла.

— Стража! Стража! — пронесся заговорщицкий шёпот. Вдоль живой цепочки вразвалочку шли оружные блюстители закона.

— Грабить можно, драться нет! — поучал длинноволосый законник, размером с семейный дубовый шкаф. Татуировка в виде ножей у глаза, явственно намекала, что он шутить не будет. — Повторяю!

Юг глубоко вдохнул и прижался к общительному попрошайке.

— Палач придёт и все испортит, — сознание сверлила приставучая мысль. Когда стража миновала, в толпе мелькнули красные очи без зрачков. Правый глаз заплыл, на половине головы выдраны волосы, челюсть вывихнута, и плечо неестественно кренилось вперед.

Юг подавил смешок, стараясь смотреть поверх голов. Палач возник в группе, ещё ближе. Изрядно помятая серая морда выражали только одно — месть.

— Не может подойти, — мысленно отметил Юг. — Значит, силы потратил. — Надо не грешить лишний раз.

— Давно пора сдохнуть! — сознание пронзил леденящий рык. — За порченый лик ты помучаешься, будь уверен.

Юг пригляделся и невольно растянул губы. — Щучий сын! Так прокляла трактирщица, прежде чем поджарить нас котлом!

Бабские чары, пока я сидел в бочке достались Палачу. Помимо уродства относительно здоровую половину лица демона покрыли струпья.

— Рыбьи губы, чешуя вместо кожи, — Юг с удовольствием комментировал новый вид, радуясь, что обидчик получил своё. — По близости разбитый фонтан, водички принести?

— Не смей шутить! — рокотал призрак, стыдливо прижимая жабры. — Ныне гроб тебе заказан. Оплатил бы.

— Чем? Забудь! — Юг, привычно хлопнул карманы. — Злата отродясь не… Уверенный тон оборвался. Под поясом висел набитый кошель. Раздражённые стражи уже обыскивали бродяг.

— Ой, молодцы что-то обронили, — процедил дух, зычным свистом привлекая народ. — Какая удача! На твоей сумке королевский герб: жёлтый треугольник в пятипалых когтях. Или это не твоя сумка?

Демон холодно сверкнул подбитым глазом.

Законники приближались, подгоняя бродяг с помощью пинков и алебард.

— Не снимается! — Юг с усилием пытался отбросить находку. Треклятый кошель буквально прирос к поясу. Громкий разговор с невидимым другом уже привлёк лишние уши. Бродяги, третей дорогой обходили странного попутчика. Даже стража оставила смутьяна напоследок.

Юг, как ужаленный, припустил проч. Он лихо обошёл медлительные группы бездомных. Через пару шагов за ним гнались не только стражники, но и долговязые громилы-мародёры. Голова то и дело трещала от издевательского гогота Палача. Юг знал, демон смеется от бессилия. Поворот, другой, вот уже разбитые лавки. Почти на месте. Преследовали, спешили, так, что пыль поднималась под сапогами. Уличная живность разбегалась, не желая гибнуть под молотилкой ног. Юг прыгнул за угол не глядя. Не то чтобы Юг первым хотел попасть на битву, погонщики не оставили выбора. Ступни с облечением ощутили горелый камень. Потемневшая брусчатка еще хранила тепло былых чар. Одни камни булькали, как болотная жижа, другие выдвинули зубы и кусали не хуже диких собак. Кутерьма позади настороженно стихла. Громилы подозрительно быстро растеряли кураж. Их искажённые яростью лица изменились на маски, полные терпимости. Мол, хочешь бежать — беги мы не гордые, подождём на выходе. Загнанные стражи словно прилипли к дороге. Служивые нервно переминались с ноги на ногу. Разношёрстную компанию объединял один вопрос: стоит ли овчинка выделки?

Юг одарил преследователей победоносной улыбкой. Пора наконец оглянутся на площадь. Ноги сами подогнулись от тошнотворного зрелища. Будто мешки с картошкой в базарный день на брусчатке валялись раненные горожане. Одних еще тёплых обирали попрошайки, другие медленно ползли прочь. Бедняг что-то прижимало сверху.

Юг присмотрелся, однако различил только искажения воздуха над телами. Воздух танцевал, как от костра, надёжно скрывая существо, которое мучает человека. Юг уже видел это искажение, когда Палач набрался сил. Значит, людей истязали скрытые демоны.

— Гляди, наслаждайся! — Палач возник у плеча и с удовлетворением провёл когтистой лапой над глазами подопечного. — Ты еще настрадаешься за это беззаконие, когда я отдохну.

Глаза Юга налились кровью. К несчастным присосались кольцевидные пиявки. Смоляная кожа отливала потом, маленькие оливковые глазки постоянно сверлили жертву.

— Склизкие друзья передают жизненную силу хозяйке таверны, — назидательно поучал Палач. Глаза пиявок в подтверждение периодически заливала ослепительная синева. — Видать старухе туго приходиться, глянь, как трактир разворотили.

Трактир напоминал карлика, проглотившего взрывчатку. Первый этаж, как отрезанные ноги, засыпан, наглухо. Похоже, ведьма старалась задержать наступление и изнутри загородила проход. На втором этаж — теле карлика, порушены окна. Это уже атакующий шквальным огнём не дал чародейке стрелять с возвышенности. Единственный способ подняться — скользкая балка, выпирающая из дома, словно сломанное ребро. Она слегка касалась земли и вела к последнему целому окну. А дальше голова карлика третий этаж, там стены странным образом вздуты изнутри. Взрывы, много взрывов. Наверху завязался основной бой. Даже сейчас меж некоторых деформированных плит сверкали оранжевые вспышки, изредка прерываясь женским криком.

— Пошли! Посмотрим, ближе! — Палач мягко потянул за рукав. — Плюнь ты на эту мелочь им уже не помочь. Они так, чужой завтрак. Мусор.

Мусор, мусор пронеслось в голове, мысль окотила не хуже холодной воды. Так Юга часто звали в попутчики.

— Ло-о-о-о-о-о-ж! — во всю глотку заорал парень. — Они не мусор!

Ноги сами понесли к раненному. Палач умело скрыл ухмылку когтистой лапой. «Давай герой, найди приключений» — подначивали красные глаза.

Алчный бродяга увлечённо рылся в сумке раненного коллеги. Ступню неудачливого конкурента с аппетитом грызла пиявка. От места укуса исходил черные струи. Похоже, рану прижгли, чтобы жертва не истекла кровью. Вот откуда дым над кабаком. Сколько еще невинных страдает? Нельзя бросать мародёров! Мысли табуном пронеслись в голове, пока Юг заносил руку.

Кулак с чавканьем скрылся в склизком враге, увязнув по локоть. Зверь даже не вздрогнул. Пиявка заторможенным взглядом уставилась на агрессора. «Это все?» — говорил дразнящий взгляд. Юг замахнулся, стараясь бить поперек позвоночника. Хлюп. Вторая рука застряла еще крепче в желеобразном теле. — Застрял, как муха, в говне! — Палач «по-дружески» облокотился на хозяина. — Поделом.

В чёрных глазах пиявки зарделся огонёк мести. Тварь сбросила маскировку, направляя окровавленную пасть к новой жертве. По мягкому телу потянулась жёлтая корочка. Слой за слоем из небольшого налёта сплелась бугристая золотая броня. Если Юг выживет, благородного металла хватит, чтобы вылечить оторванные руки. Мысли прервал испуганный крик. Это стражи разглядели пиявку. Они таки решились бежать за вором.

— Живее! Если не поторопимся негодяя сожрут с нашим золотом! — присвистнул шкафоподобный служака. Гигант детскими шажками продвигался по выжженным камням. — Вора уже словили! Давайте заберем своё. Но служивые шли за ручку, гуськом замирая от каждого шороха.

— Закрой пивохлёбку! — злобно зыркнул товарищ. — Проглотят его, за нас примутся. Неизвестно сколько вокруг затаилось зверюг.

Впервые Юг огляделся, без эмоции и желания помочь всем одновременно. Над каждым телом танцевал искажённый воздух. Площадь кишела скрытыми пиявками, как взбудораженное болото. Только вместо бугорков и кочек раненные люди. Золотая броня неотвратимо ползла к посиневшим рукам…

— Упади и умри! — прямо в ухо крикнул Палач. Юг вздрогнул, очнувшись от какого-то сна. Глаза зверя успокаивают, убаюкивают…упасть…умереть. Будь, по-твоему. Уголки губ едва дёрнулись вверх. Юг зажмурился и начал падение. Стоило перестать смотреть в глаза зверю и пальцы снова шевелились. Тело успело сгруппироваться, а ноги уперлись в золотой живот пиявки. Колени разогнулись, срабатывая, как пружины. Руки с треском вырвались из заточения. Ошарашенный зверь отлетел к ближайшему бродяге.

Юг проводил взглядом округлую тушу. Он устало посмотрел на нищего, ради которого рисковал руками. Проныра увлечённо распихивал награбленное по карманам, даже не взглянув на спасителя. Отброшенная пиявка ударила, как шипованная булава. Бродяга заскулил, однако писк сменился гипнотическим мычанием.

— Одного спас, — буркнул Палач, демонстративно загибая коготь. — другому нагадил, — коготь загнулся опять. Вышел в ноль. Юг пропустил насмешки мимо ушей и побежал к раненому.

Не дожидаясь благодарности, парень подсадил незнакомца на плечо. Юг медленно потащил беднягу к относительно целым домам. Только одна мысль не давала насладиться собственным благородством, стражники вот-вот нагонят. У служивых погоня не задалась. Сначала герои все не решались ступить на проклятый камень. Когда, жадность пересилила трусость брусчатка соткала толстое кольцо, из чёрных булыжников стоило страже покинуть освящённую улицу. Только руки легли на оружие, камни обзавелись глазами, недобро воззрившись на гостей. Следом выдвинулись миниатюрные каменные рты. Булыжники разом обнажили резцы, заметив, как стражники вынимают клинки. Бойцы, дрожа, как осиновый лист подпёрли спины друг-другу. Палач почтительно кивнул камням. Те зарумянились.

— Отвлеките законников, — шепнул демон. — Ещё не время.

Через сотню шагов глаза, раненного просветлели. Зрачки обрели фокус. Потеплевшие руки добела сжали запястье Юга. Незнакомец рывком притянул спасителя, так чтобы не осталось выбора, как только смотреть в побитое лицо чужака.

— Огненный котёл лопнул, как перезревшее яблоко! — с дрожью прошептал нищий. — Его изнутри прогрызли они, жирные, чёрные черви. Пиявки градом обрушились на людей. Черви сходу атаковали тех, по глупости высунул нос из укрытия. Горожане бросились наутёк. Кто-то, на ходу подобрал золотую монету. Звери приметили, и покрылись блестящей шкурой. Но мы боялись, трусили выйти за сокровищем. Тогда твари начали выплёвывать золото. Новые монеты, как две капли воды, повторяли королевские деньги. За считанные мгновенья опустевшую площадь скрыло толстое денежное одеяло. Проворные горожане рискнули утащить пару медяков. Проверили на зуб, оценили блеск, волшебное золото превзошло обычное. Толпа хлынула с новой силой. От детей до стариков всё тащили деньги, как сумасшедшие. Никто не дрался, золота было много, слишком много и сокровище всё пребывало. Ослеплённые жадностью, люди не замечали, что пригревшееся монеты шевелились. Пиявки ждали, свернувшись в золотые клубки. Казалось, они уснули или умерли. Группа безумцев даже утащила золотой рогалик домой. — Нищий хохотнул и сплюнул кровью. — Всё закончилось, когда…

Уши Юга пронзил зычный свист. На лицо попутчика упала тень первобытного ужаса. — Этот звук! Не-е-е-т! Живые! Деньги оживают от свиста! Монеты — это яйца пиявок! Беги!

Юг на счастье успел дотащить бедолагу до пустой комнаты. Просторное укрытие, для двоих вполне… — Юг не успел додумать мысль, когда чужак оттолкнул спасителя. Вместо благодарности, раненный сам прыгнул в проём. Покосившаяся дверь с треском захлопнулась, щёлкнув задвижкой. Юг обескураженно оглянулся. На него с жадностью пялились с полсотни голодных глаз. Пиявки хлюпали присосками, стрекотали, готовясь к прыжку.

— Скорее к балке на второй этаж! — с вымученным благородством крикнул Палач. Парень отмахнулся и с надеждой посмотрел на дорогу, по которой вышел к таверне. Светлая, пустая улица была ближе, чем хлипкая балка. Вот только стражники неподалёку. Вокруг служивых продолжали щёлкать челюстями дорожные камни. Вояки так дрожали, что едва ли могли двинуться. Зато обратный путь надёжно загораживали.

— Авось проскользну, — мелькнула любопытная мысль. Палач, заметив авантюрный огонёк в глазах подопечного недовольно хмыкнул. Дух чёрным облаком полетел к живым камням. Из тучи появилась когтистая лапа… Ближайший стражник потерял сознание, когда услышал рык из чёрного облака.

— Вы молодцы, мой маленькие твёрдые друзья! — с напускной заботой шепнул Палач, гладя зубастый камень по пухлым щёчкам. — Окажите мне последнюю милость, спрячьтесь сильно-сильно. Так чтобы большие дядьки не боялись, а мой хозяин бр-р испугался. Вот весело будет. Понимаете, он должен попасть на второй этаж. Мальчику просто нужна мотивация. Ещё, я слышал, у вас золото осталось. Покажи-и-и-и-те?

Камни кивнули и один за другим, как домино перевернулись чистой стороной. Булыжная площадь вновь стала булыжной. А из-за камней, словно ягодки из-за грибов выступили увесистые золотые монеты.

Стража переглянулась, нерешительно ступая по золоту. Осталась ли у них смелость гнаться за вором или стоит остеречься стаи пиявок, на горизонте? А горизонт то усыпан богатством, на две жизни хватит. Глаза вояк полыхнули желанием. Пугающие слова сами сорвались с языка.

— Давайте бросим щенка монстрюгам, а пока его доедят, набьём сумки доверху — рыкнул воин с татуировкой у виска. Товарищи злобно заржали и уставились на Юга.

— Обожаю жадность! — Палач выжидающе посмотрел на подопечного. — Теперь то ты побежишь, как миленький.

Обрывки фраз, которые расслышала жертва, не оставили выбора. Теперь он мечтал достичь спасительной балки. Пиявки прыгали, били хвостами, но вор достаточно ловок, чтобы находить лазейки меж ударов и двигаться вперед. Прыжок, кувырок, одна из пиявок телом закрыла дорогу. Юг оттолкнулся от тяжёлого панциря и повис точно на шаткой балке. Хорошо, что получилось приземлится на ноги. Вожделенное окно приближалось. Вот уже виднелась искорёженная арка подоконника.

— Алебардами зацепляй! — приказали с улицы — Без приманки нас съедят!

Юг прыгнул раньше, чем хотел, лишь бы оторваться. Толчка не хватило. Тело безвольно повисло на подоконнике. Лязг доспехов слышался все ближе. Взгляд невольно скользнул за спину. Преследователи встали кольцом, отбивая нападки тварей. Те, кого поставили в центр, навострили алебарды. Ратники дружно потянулись к беглецу. Первый же замах кончился зацепом. Не без помощи Палача, конечно. Одни держали вымокшие штаны, другие алебардными крюками поддели рубаху.

— Пусть весь город видит красу господина великого! — лютовал Палач — Может, девицу соблазнишь, коли шишаком вышел.

— Лучше голый, чем мёртвый! — огрызнулся Юг, подтягиваясь из последних сил. Одежда хрустнула, доставаясь преследователям. Парень взвыл, чувствуя, как по спине ползут кровавые струи. Крюки вошли глубоковато. Усталость потянула героя обратно в окно. Он едва не выпал на треклятую улицу. Кажется, схватил что-то из мебели. Стою. Повезло. Кровь неотвратимо хлестала, делая пол до невозможности скользким. Юг обессилено сел, уставившись в обожжённый оконный проём. На балке уже хрипели стражи. Очень скоро служивые штурмуют комнату. Он не выберется один. Ратники поднимутся и станцуют на его костях. Руки попытались ощупать порезы. Пальцы не дотягивались, довольствуясь рваной плотью. Такие раны без помощи не перевязать.

Палач уселся на подоконнике, невинно насвистывая. Он выглянул с издевательским видом. Острый глаз смерил сначала преследователей, потом подопечного. Когтистая лапа показала коготь вниз, когда демон оценивал Юга. Призрак забрался в комнату, вальяжно скрестив худые чёрные ноги.

— Не хватает только жрачки, — посетовал Палач. Демон подобрал кусок стены, что-то нашептал над ним, так, что камень стал горбушкой. Зубастый рот жадно оторвал краюху хлеба. Вместо мягкого основания булка открыла каменную сердцевину. Демон, сохраняя улыбку проглотил тяжёлый кусок. Судя по горящему взгляду, Палач жаждал зрелища. Ругань с улицы усиливалась, воины неуклюже взбирались по шаткой балке.

— И ведь ты не можешь сбросить наглецов! — плюя каменной крошкой, торжествовал дух. — Если скинешь, твари внизу их съедят. И на твоей совести будут невинные люди. У них семьи да дети малые. За такое я с тебя семь шкур спущу, поганец. Если не выкрутишься, вояки сами тебя на корм отправят.

Голова Юга медленно клонилась к груди, грязная комната расплылась в дымке.

— Возьми контроль, — скрепя зубами прохрипел парень. — Сделай так, чтобы никто не пострадал.

— Что я получу? — безразлично уточнил дух, видя, как расширяется красная лужа под измотанным хозяином. Самое время торговаться. — Ты даже стоять не можешь, костяная отбивная.

— Бери тело и разум. Силы сколько хочешь. Если я угасну, ты останешься единственным хозяином.

— Годится! — Палач довольно хлопнул по коленке. — Договор?

— Договор! — обречённо выдохнул Юг.

Плач опустил лапу в тёплую кровь. Когти нарисовали багряный круг на груди, бывшего господина. Воспалённое сознание даже не заметило, что демонический коготь вскрыл разум, как жестяную банку. Стоило линиям фигуры сомкнуться, призрак прыгнул в красное кольцо, словно лев в раскалённый обруч. Юг каждой клеточкой ощутил тяжесть демонической воли. Казалось, он проглотил холодный камень, который придавил размякшую душу.

— Я всегда знал, что зло у тебя в крови! — злобно ухмыльнулся Палач, используя рот хозяина вместо рупора. Когда демон перехватил контроль, в кровь добавилась капля черноты. Жижа с тёмным оттенком заползала в раны, напрягала вены, будто множество маленьких Палачей строем бежали по сосудам, захватывая кровеносную систему. Багровый рисунок на груди растёкся, оставляя округлый выжженный шрам. Нечто среднее между ожогом и татуировкой. Внутри круга, как на арене чёрная кровь собралась в набухший сгусток. Захватчик нагло выставил упитанного «бойца» для генеральной битвы. Вены, в которые не успел проскользнуть мрак, ответили на вызов, собрав шар по меньше, зато из чистой крови. Противники столкнулись словно борцы после гонга. Каждый старался вытолкнуть другого за край круга.

— Пока есть договор, ты не имеешь права от меня прогонять! — Юг с трудом управлял языком.

— Я не могу тебя убрать! — взревел Палач, губами хозяина. — Но на хорошую жизнь уговора не было.

Грозные слова придали веса чёрному сгустку крови. Маслянистая капля увеличилась, поджимая чистый шар к краям «арены» на груди.

— Я хочу помнить! — боролся Юг. Свободная кровь мощным толчком оттеснила черноту.

— Хорошо! — рыкнул демон, захлёбываясь слюной от ярости. Палач запустил чёрную лапу в воспалённый разум. Он, будто медведь перед ульем, пытался вместо мёда нащупать обиды или разочарования злопамятного сожителя. Люди часто копят плохое. Демону было легко.

— Так вот чего ты боишься! — с ехидным торжеством прошипел Палач, когда людские глаза расширил страх. — Хочешь помнить? Получай!

Руки сотрясла нервная дрожь. Толстые куски мглы, гладкие словно обожжённое железо закрыли остекленевшие глаза. Со стороны казалось, Юг кивнул, на самом деле голова дрогнула от удара о твёрдый мрак. Что может быть хуже, чем ослепнуть внутри собственного кошмара?

— Как тебе чёрные стены? — брезгливо фыркнул Палач. — Помнишь, когда впервые ощутил леденящую хватку ужаса?

Палач без жалости стукнул по затылку. Боль от удара, смешенная с памятью, срослась в упругий барьер. Всё как тогда… Караванщики после спасения запихнули Юга в холодный ящик. Так делали со всеми новичками чтобы проверить одержимость. Вот только выпускать его не спешили. Хотя он был просто ребенком голодным, уставшим. Он сопротивлялся неделю. Бился о стенки, пока не затрещали кости. Без толку, только еды меньше давали. Снова эти обгорелые стены, этот смрадный запах пота, смешанный с вонью собственных испражнений. Организм уже не хотел бороться. Силы утекали вместе с мочой в узкие дыры под ногами.

Состоянию хозяина тела вторил сгусток крови на груди. Бледный, осунувшийся, твердеющий. Он утратил искру решимости и разрешил себя поглотить. Одержимая кровь, подобно мрачному солнцу впитала врага. На груди победоносно отпечатался, ожёг в виде выжженного светила с шипастыми лучами. Демон заклеймил партнёра, как скот. Глаза Юга резко распахнулись. Новый жилец заехал в дом и открывал окна, чтобы прогнать запах приживалы. Палач, завладев мышцами, сидел все в той же комнате разрушенной таверны. Взгляд выжидающе сверлил разбитое окно, из которого вот-вот должен показаться враг. Внизу бодрые выкрики сменились испуганными воплями. Кажется, стражи у входа с трудом держали оборону от зубастых камней. Палач продолжал смотреть ни секунды, не сомневаясь в единственном человеческом инстинкте, который подчас затмевал благородство — жадность.

Бугай пыхтел и ругался, однако преодолел узкую балку, даже не взглянув на охрипших товарищей. Дородного широкоплечего вояку встретил суровый взгляд исподлобья.

— Здравствуй червь! — прорычал Палач, вставая на кулаках. — Подойди, возьми своё золото.