Притчи-12

Никита Белугин

Двенадцатый томик – сборник притч. Как и в предыдущие сборники, так и в этот, помимо притч, входят стихи. Что же касается того, почему такое гордое название «притчи», то с лёгкостью поясню, что притча – это, конечно, в сущности, обычный рассказ, но рассказ, построенный не на одной только причинно-следственной связи, а и ещё на кое-чём другом…

Неблагодарный

Я Алексей Антонов, у меня квартира в центре Москвы, я хоть и не богач баснословный, но кое что нажил за жизнь и могу себе позволить не эксплуатировать жену — не озадачивать её низменным трудом и поэтому многие годы нанимал домохозяйку. Зачем платить нескольким людям, если можно нанять универсального человека, умеющего и готовить и прибирать и растения поливать. Много лет сряду у нас работала и почти проживала одна милая женщина из бедноты. Мне её посоветовал один знакомый, который тоже был с ней не вполне знаком, но ему тоже её кто-то посоветовал. Отношения у меня и у моей жены с ней сложились самые доверительные. Деньгами мы её никогда не обижали, за это она нам платила добросовестностью в благодарность. Работала она у нас лет семь, если мне память не изменяет. Теперь же, с определённых пор дела мои финансовые стали усложняться и нам пришлось отказаться даже и от такого пустяка, как уборщица-повар. То есть я пожалуй бы и потянул её зарплату (в случае чего мог бы и договориться, что бы урезать), но как-то так само сошлось, что у ней тоже появились такие обстоятельства, что она стала реже приходить к нам на службу. Что за обстоятельства — я так и не знаю наверно, — вроде семейные, с мужем что-то, но я же с самого того времени не перестаю думать, что видимо просто нашла что-то ещё, вот и не успевала на два фронта.

У этой нашей госпожи-домохозяйки есть сын, закончил не так давно школу. Этот сын приходил в мой дом сначала редко, а потом стал завсегдатаем. Ел на кухне нашу еду, занимался на тренажёрах в нашем зале, даже кальян курил исподтишка, пока мать не видит. Разумеется нам его с женой было всегда несколько жаль, ибо в повадках его и даже буквально во взгляде была такая дикость, такая робость, как у зашуганной бездомной дворняги на улице. Тем он может и брал. Мы видели, — по крайней мере я, — с самого первого шага его в нашу обитель, как его поразило дотоле невиданное им убранство. Он буквально раскрыл, сам не заметив, рот, разглядывая интерьеры комнат в квартире. Мы конечно не подавали виду и сдерживали смех, чтобы не опозорить юнца. Но он кажется этого не оценил…

Почему не оценил — я могу судить по недавнему примеру, когда я встретил его случайно на улице. Я, не сводя с него глаз, направляясь к своей машине, остановился и в ожидании когда он мне кивнёт, одарить его отеческим поклоном (родной-то его отец, сколько я знаю, пьяница). И что же вы думаете? Он прекрасно меня заметил, но в тот же момент, который заметил и сделал рожу кирпичом. «Ладно» — подумал я, — «Бог прощал и нам завещал». Одним словом списал на первый раз на его молодость. И вот немного времени прошло, я встречаю его снова, и на этот раз у него не было уже никакой возможности «не заметить меня», он прямо шёл по улице мне навстречу. Я, наученный опытом с этим дикарём, не собирался и сам его приветствовать, наверно даже если бы он и отдал долг возрасту и всему добру для него сделанному, и поклонился бы. Но каково же было моё удивление, когда наглый мальчишка ни только не сделал рожу кирпичом, а поравнявшись, дерзко поднял свои глаза и уставившись в мои, с мерзкой улыбочкой прошёл мимо. Впрочем не могу сказать наверно про улыбку, — мне почему-то так запомнилось, — но смотрел он твёрдо, тут уж я ничего напутать не могу. «Бог ему судья» — подумал я, или что-то вроде того. Но даже если и не в этих словах, то всё равно они подходят как нельзя лучше. Ибо я хоть и неверующий, но видимо бог всё-таки какой нибудь есть, раз так совпали страдания этого маленького изверга с моей несправедливой обидой.

Читатель конечно заметил мою излишнюю чувствительность и даже верно подивился, откуда она может явиться в таком гражданине, как я. Я честно признаюсь, я сам понимаю насколько этот пустяк ничтожен и не стоит не то что бы описания, а даже и выеденного яйца. Ведь может тут-то и отгадка? Может парнишка-то на то и метил, дескать такая важная птица, ан как я-червь тебя спущу на землю? Может ведь так быть? Пустяк-то оно пустяк впрочем, я бы и думать о нём забыл, если бы не новый очередной пустяк…

Буквально помог случай, хотя и громко сказано для такой мелюзги, но тем не менее. Жена моя — такая добрая, такая дурочка, что это её даже плюс, хотя она этого, что она порой выглядит дурочкой, не понимает. Так и в этот раз. Распрощавшись с нашей поварихой-поломойкой, он изредка с ней созванивается до сих пор. На мой вопрос «зачем тебе это надо», она отвечает «а что такого, она ведь тоже человек». И так я узнал от неё, что изверг-сынок поломойки как-то на днях бредил во сне и что мать сильно запереживала о нём. Мне стало это почему-то любопытно и я наказал жене выспросить поподробнее об этом. И я не ошибся. Снится значит извергу сон, будто отправляют его то ли в армию, то ли вообще на войну, но суть не в том что он этого боится, а несколько в другом. Он значит приходит ни свет ни заря в военкомат, как обычно туда заставляют приходить новобранцев по повестке. Заходит, занимает очередь, очередь его подходит, он проходит в кабинет, там его осматривает пара строгих врачей в очках, мужчина и женщина (до таких мелочей узнал). Всё значит говорят иди посиди в коридоре, мы тебя вызовем. Время идёт, в окнах уже светло с улицы, врачи время от времени выходят из кабинета, сходив и побывав где-то возвращаются, сидящих в коридоре почти совсем никого не остаётся уже. Наконец он решается на дерзость и спрашивает, поймав ту самую медсестру, которая осматривала его утром, и спрашивает «а скоро ли меня вызовут», на что она ему отвечает, точно теми же словами, точно тем же тоном и с точно тем же строгим взглядом: «Посиди, мы тебя вызовем.» И опять уходит восвояси. Но на этот раз уже навсегда, потому что сколько он ни сидит и ни ждёт, уже даже в коридор никто из кабинета не выходит и не проходит мимо. Парень стонал и ворочался в постели, пока наконец ни очнулся и ни пересказал во всех красках (не как я сейчас, а гораздо подробнее) свои ночные муки. «Никогда бы не подумал, что можно испытывать такие муки от простого ожидания. Хотя оно и мучительно натурально, но что бы настолько они высасывали соки, мне представиться не могло. По моим ощущениям я целую ночь видел этот сон, время как будто ничуть не ускорялось в нём, как это обычно бывает.» — описывал он матери свои впечатления от ночного кошмара.

Конец ознакомительного фрагмента.