Притчи-11

Никита Белугин

Одиннадцатый томик – сборник притч. Как и в предыдущие сборники, так и в этот, помимо притч, ещё входят стихи. Что же касается того, почему такое гордое название – «притчи», то с лёгкостью поясню, что притча – это обычный рассказ, но рассказ, построенный не на одной только причинно-следственной связи, а и ещё на кое-чём другом…

***************

Есть лица будто птицы,

Жаждут свободой насладиться.

Но для того чтоб измениться,

Придётся им почить в темницу.

Они кричат: «Зачем закон!

Его нарушить всяк рождён.

А глупый мучает себя,

Боится сделать шаг за-зря.»

Мечтой о небе он прельщён,

Но знает есть давно закон:

Рождённый ползать — обречён,

А ввысь взлетевший — бросил дом.

****************

«Критик кино» — это вроде того,

Как когда человек, что болтает давно,

Не заметил что сел, где болтать прещено.

Как и все он пришёл в местный кинотеатр,

Но трезвонит, как будто кому это надо.

ПОМЕХА СЛЕВА

Есть такие люди — и их не мало, — которые родились благородными, но пытаются быть плохими. Они никак не понимают в чём собственно штука, ведь сквернословят как злодеи, плюются бесстыже, при виде непонравившегося им прохожего, презирают противоположный пол и так далее. Таким парнем был и наш персонаж этого рассказа. Был он замечательно умный, не то что бы очень, но если б захотел, то получал бы одни пятёрки и четвёрки в техникуме котором отучился. Он бы может быть даже не курил, но уж тут это кажется было его личное пристрастие, ни от какой не от плохой компании позаимствовано. Может и позаимствовано, но в последствии ему самому понравилось это вредное для здоровья пристрастие. Поэтому в этом отношении хотя бы он чувствовал себя «мужчиной». Выпивать тоже выпивал, но уж был взрослым, под тридцать лет, а никак не понимал, чем спиртное нравится многим его знакомым и не мог выпить более одного стакана вина или бутылки пива, так как не находил в этом удовольствия. Но всё равно делал зачем-то вид, что это ему нравится… У него и жена была не потому что он её любил или был таким уж сладострастником, а потому что у всех его сверстников были и он посчитал необходимым и в этом быть не хуже. В редкие минуты откровения с самим собой он пару раз признавался себе, что ему самому вся эта семейная жизнь, вся эта по-сути ненужная суета по наживанию средств, по улучшению всего и вся материального, как по спирале, — то что несколько лет назад было улучшено, снова нуждается в улучшение, — всё это, чувствовал он, совсем ему ни с родни. Ему блаженно вспоминались порой те дни, когда он жил в родительском гнезде и почти ни о чём не заботился. Но даже не сами заботы тяготили его, а именно ненужность этих забот. «Но как жить по-другому?» — продолжал он обычно эти воспоминания. На этот вопрос ответа он не находил.

Как-то раз наш персонаж ехал по каким-то делам своим на своём автомобиле. Дело происходило летом. Небо интенсивно темнело и предупреждало громом о скором ливне. В это самое время к дороге, по которой ехал наш персонаж, приближался полу бегом молодой человек лет семнадцати. Тут нужно заметить, что есть у людей, по крайней мере русских, такое всеобщее понимание во время каких-нибудь нестандартных обстоятельств, что нужно вести себя по обстоятельствам, а не как обычно, когда всё спокойно. Например побегИ этот парнишка в солнечную ясную погоду, то на него бы некоторые прохожие оглянулись, подозревая его может быть в чём-нибудь. Но сейчас же те немногочисленные прохожие, которые остались на улице, все как один знали причину его спешки, ибо сами были в той же ситуации, но кто-то из них был с зонтом, кто-то близок к убежищу от дождя, а парень же очевидно не хотел стоять возле какого-нибудь подъезда и пережидать неизвестное количество времени, а хотел поспеть до дома. Он выбегал на нерегулируемый перекрёсток, на котором не было ни светофора, ни зебры, но машин тоже не было, кроме машины нашего персонажа. Но на этот счёт парнишка был успокоен, увидев, что тот мигает жёлтым фонарём поворота, который означал, что водитель собирается заехать как раз в ту сторону, из которой он выбегал. Таким образом, он не сбавляя шага, уже видел противоположную обочину перебегаемой дороги, как вдруг почувствовал сильный удар в свой бок, в бок своего тела. Молниеносно в полёте он понял, что его сбила машина. Благо скорость её была не высока, — то есть невысока для машины, а не для пешехода, — и парень это ясно видел, когда начинал перебегать. Упав на землю, то есть на асфальт, он первым делом попытался успеть запомнить номер машины, чтобы в случае чего найти недоброжелателя. И как он не пытался рассмотреть на ещё недалеко отъехавшем авто номер, у него ничего не получалось и он этому даже успел подивиться; как-будто зрение его в миг стало в два раза хуже, как-будто вещи, которые он без труда в жизнь свою мог видеть, стали как бы в два раза удалённее от глаз. Так он и потерял сознание у обочины незаконченной им дороги.

Водитель же так же молниеносно принял решение не останавливаться, взяв в расчёт, что на улице почти никого не было и что с большой вероятностью он сможет скрыться незамеченным, к тому же и дорога по обеим сторонам была облагорожена линиями кустов. Молниеносность его решения проявилась только сейчас, при трусливом бегстве, но если бы она явилась чуть ранее, то конечно ничего бы не произошло. Ехав по делам своим, он действительно собирался свернуть в один магазинчик, но тоже смекнув о надвигающейся буре, решил скорее добраться до своей конторы, в сторону которой и ехал. «И не придётся машину мыть, если успею. Хе-хе.» — подумал он. Таким образом пропустил свой поворот и ясно притом видел человека, выбегающего перед ним, но и не подумал нажать на тормоз, ведь он же прав, беря в расчёт «правила дорожного движения»? «Ведь я же прав.» — думал он, — при этом его лицо приняло какое-то каменно-тупое выражение. Можно сказать и более: тут было нечто мужское, дескать когда человек прав, то он должен двигаться не сворачивая, что бы там ни было. К тому же юноша тот семнадцатилетний был ростом выше него двадцати семи летнего и на глупого подростка мало походил, которому нужно прощать неосмотрительность. Получилось что-то вроде, как если бы он задел его плечом, идя пешком. Только задел он его плечом своего ста сильного коня. Да и в действительности плечом он не осмелился бы задеть такого где-нибудь в тесноте и толкучке, — а то мало ли что, то есть зачем ему это нужно???