Бессмертие: Ад или Рай?

Никита Алексеевич Лебёдко, 2020

Книга написана в виде дневника человека, который по случайному стечению обстоятельств был проигнорирован смертью. Именно поэтому теперь он вынужден нести свое существование сквозь века, наблюдая за развитием человечества, познавать тайны этого мира, лучше узнавать себя. Не желаете прожить две недели с тем, кто смог, хоть не по своей воли, победить смерть? Герой расскажет вам о своих наблюдениях, изменит взгляды на жизнь и на смерть, любовь и дружбу, семью и судьбу. А главное, постарается наглядно показать, как действительно выглядит то, за чем тысячелетиями рвутся миллионы людей мира – бессмертие. Каждый найдет в этой книге что-то свое, приятного чтения.

День второй.

Доброе утро, товарищ, как спалось? Мне снова снилось все то же, хочешь расскажу? Для понимания всей ситуации, думаю, тебе стоит это услышать. Слушай внимательно, в этом есть что-то, что может быть именно ты сможешь разгадать.

Началось это довольно недавно, всего около полугода или год назад, (я, честно говоря, уже и со счета времени сбился) и происходит это каждую ночь за очень редким исключением. Так вот, сон начинается с выхода меня из тела, это именно то, с чем я могу сравнить это чувство погружения в мой таинственный сон, который позже переносит меня постоянно в разные места, но сводится к одному: я прогуливаюсь по просторам какого-то уголка нашего мира и через время: начиная от пары минут, заканчивая парой часов, я слышу пронзительный крик, который заполняет меня полностью, переполняет череп, проникая в глубины мозга, сотрясает каждую частичку моего тела настолько сильно, что я падаю на колени и меня выворачивает назад дикой болью по позвоночнику. Слух становится в сотни раз чувствительнее, даже учитывая, что в реальном мире он и без того обострен. Но в определенный момент я могу перебороть эту боль и начинаю сопротивляться: я бросаю свое тело вперед, выгибая спину, и за моей спиной раскрываются два крыла (это сон, все в порядке вещей), в этот момент боль отступает и появляется свобода, я взмываю ввысь и лечу в сторону, с которой доносился крик. Я не понимаю, почему именно я слышу это, но времени на раздумья нет: человек в беде и ему нужно помочь. Прилетая на место, я понимаю, что я один это слышал, потому что никто больше не пришел на помощь окруженной душе. Да, именно окруженной.

Каждый раз пытка разная: когда-то человек прикован цепями к камням или прямо к земле и медленно истязается ножами; когда-то это просто избиение, а когда-то они еще ничего не успевают сделать, я прилетаю раньше. Так кто они? Я точно сказать не могу. Может быть демоны, может духи, черт его знает, но могу тебе описать их внешность и поведение, если тебе интересно. Готовься представлять.

Эти существа размером с человека, немного выше, но ростом до меня не достают, хотя может это все потому, что прямоходящих среди них немного (большинство ходит горбато или вообще в виде дуги, неся свою голову почти около коленей). Они одеты, но в изорванные одежды, которые кое-как прикрывают их. Тела красного цвета, но не яркого, скорее что-то близкое к металлу, который только-только начал раскаляться и теплится темно-малиновым цветом, или можно сравнить это с тем цветом, который ложится на небелые стены, проникая сквозь темно-красные плотные шторы. Жуть, одним словом. Пальцы безобразны, похожие скорее на ржавые лезвия ножей, сточенных под конус; они будто не из костей и кожи, а из камня с вкраплениями железа. Ужасны их спины и руки, которые выбиваются из-под одежды: они покрыты шипами и зарубками, а кожа вовсе не похожа на кожу человека или какого-либо известного человечеству животного: грубая, волнами, и будто совсем не тянется, а просто лежит по телу, как одежда, неотделимая от хозяина, а выглядит, на самом деле, это зрелище мерзко, всего передергивает, когда вспоминаю это и записываю. Ходят твари на босу ногу, но ноги еще более или менее похожи на человеческие за одним исключением: вместо ногтей у них длинные когти, которые такие же плоские на конце как у человека, но сделанные будто из камня и ужасно острые.

Когда я приземляюсь, поднимается жуткий ветер и твари сразу замечают меня, в большинстве своем отрываясь от прошлого предмета истязания, а моя попытка высвободить жертву побуждает каждого обратить свой взор на меня и броситься вперед с диким ревом. Говорить они почти и не могут, всего одного я за это время встретил, который смог вымолвить хоть пару слов, остальные же бессвязно ревут и безобразно рычат, лишь только разбрызгивая слюну, но ничуть не пугая меня.

Жертвы делятся на два типа. Первые делают ноги сразу, как я сбрасываю с них оковы, даже не оглядываются, в лучшем случая могут скоро поблагодарить и так же скоро сбежать. Вторые никак не соглашаются покинуть поле, уверяя, что смогут помочь и не желают оставлять меня на погибель; самые упрямые так до конца и остаются, но по моему указу в бойню не лезут, просто стоят в сторонке и посматривают на происходящее, так и норовя кинуться поднимать меня, если я упал, даже учитывая, что я в два, а то и три раза выше и крепче самоотверженного храбреца.

Бой продолжается по-разному: это может быть и десять минут, а может быть и час, но исход всегда один — смерть. Каждый раз я умираю в этом страшном сражении за беднягу, которого мучали эти твари, но каждый раз я огорчаюсь тому, что все-таки просыпаюсь и понимаю, что это был всего лишь сон и мой очередной день бесконечной жизни начался. Я могу умереть прямо в бою, забитый толпой этих безобразных шакалов, а могу всех их изничтожить, но от полученных ран скончаться на руках спасенного.

Знаешь, я не первый день, неделю или месяц пытаюсь понять, почему именно это снится мне каждую ночь, почему ничего другого я не способен видеть, и почему, учитывая всю свою силу и мощь там, я не могу пережить сражение? Какого черта? Это какая-то насмешка жизни надо мной? Умереть не может по-настоящему, так умирай каждую ночь, а смерти все равно не сыщешь. Это довольно странно и загадочно. Может, это моя миссия, которую я выполняю и к которой готовился девять сотен лет? Но самое интересное не это…

Как-то раз я все же смог встретить, а самое главное вспомнить лицо человека, за которого бился накануне (даже в силу своей всеобъемлющей памяти, я почему-то не способен помнить человека, которого видел во сне этой же ночью; единственное, что я помню, это то, что человек каждый раз разный). Это была юных лет дама по имени Шерил (на вид ей было около двадцати пяти, не более). Абсолютно свежа и красива, она встретила меня взглядом в одном из заведений Лондона летним утром. Что-то во мне дрогнуло, когда я посмотрел в ее глаза, в ее бездонные глаза… Я вспомнил. Принимать решения я научен этой жизнью довольно быстро и твердо, потому решил подсесть к ней и поговорить, чтобы быть точно уверенным в том, что это именно она, или же в том, что это мое сознание меня обманывает.

У нас завязался разговор, ее голос был очень нежен и звонок, как звуки арфы. Говорили мы о многом да так, что промчалось уже более трех часов, а мы все еще находились на летней террасе с чашкой кофе в одной руке и ладонью друг друга в другой. Я будто бы снова влюбился, да, после стольких лет… О своей семье расскажу чуть позже: на это рассуждение стоит выделить отдельные день, по моему мнению. Но самое интересное случилось после: она мимолетно сказала, что видела этой ночью странный сон и вот тут я насторожился, принялся ее расспрашивать. Она рассказала именно то, что видел я прошлой ночью, но со своей перспективы… я был шокирован. Хотя даже это слово не может в полной мере описать моих чувств в тот момент, когда она раз за разом попадала в цель описывая каждую деталь сна. Или уже не сна…

Представь себе: то, что я видел каждый день, не было сном, это была реальность… это то, что вижу не только я; эти люди — не просто образы, созданные моей фантазией, а реальные души людей, а бой реально случался. Суть еще в том, что это, видимо, все не случайно: у нее начались ужасные трудности и внутренняя борьба, чувство обреченности и будто что-то пожирало её изнутри, а после этой ночи каждое из этих чувств просто отступило и, по ее словам, она смогла снова дышать полной грудью и смотреть на мир ясными глазами. Но самое интересно еще впереди.

Прости, товарищ, они пришла, я вернусь к тебе вечером и тогда уже расскажу о другом своем открытии, которое было сделано, кстати, с помощью Шерил. До встречи!

Вечер второго дня.

И снова здравствуй, я ведь говорил, что напишу еще кое-что сегодня, чтобы тема сновидения была на данный момент исчерпана, потому что это именно то, что поможет мне вести рассказ дальше, а тебе понимать происходящее лучше. Так вот…

Шерил стала для меня ключом не только к моему новому счастью (об этом позже), но и разгадкой таинственных снов: отчасти их связи с реальностью, да и мной тоже. Как выяснилось, многие из тех, кого я видел и спасал — люди, которых я вскоре встретил, но сам я запомнить их не мог: минут через десять после пробуждения я помню слова, действия, но никак не могу вспомнить лица или голоса этих людей. Выход из ситуации оказался и прост, и сложен одновременно, снова помогла Шерил.

К моему большому счастью, Шерил одно время работала дизайнером, поэтому совсем недурно могла рисовать. Да что уж там! Ее рисунки людей порой тяжело было отличить от реальности, портреты оживали и выглядели действительно объемными, будто перед тобой не плоский лист бумаги, а человек, на которого ты смотришь через черно-белый фильтр. Следующие пару месяцев после встречи мне предстояло выучиться рисовать, да так, чтобы за меньше, чем десять минут, успеть запечатлеть лицо максимально достоверно и узнаваемо, дабы после этого суметь узнать человека при встрече и быть готовым помочь ему после. Моя миссия на это столетие начала становиться понятной.

Знаешь, теория десяти тысяч часов и правда работает, в этом я смог убедиться сам. Каждый день, утром и вечером, Шерил давала мне новое понятие, новый навык, который нужно было отработать, а я все оставшееся время трудился над этим сам. Горы листов неудавшихся работ, перерастающая в еще большую гору эскизов, зарисовок лиц, тел, рук. Это была одержимость делом, я работал постоянно, ни на что больше не отвлекаясь, но самое удивительное было то, что я совсем не чувствовал усталости. Каждый новый лист, взятый в руки, давал мне новый прилив сил, потому что я знал, что к шести сорока придет Шерил, моя милая Шерил, и увидит то, что я сотворил за это время. Когда она приходила, я первым делом вел ее посмотреть на работу, проделанную за день; она долго рассматривала рисунки, вглядывалась в каждую линию, в каждый штрих и улыбалась, в ее глазах была настоящая гордость, а это служило лучшей в мире мотивацией продолжать творить.

С каждым днем линии становились все увереннее, штрихи четче, а лица правдоподобнее, я сокращал время до минимума, пытаясь успеть нарисовать узнаваемое лицо в максимально короткий срок. Получилось. Как-то раз теплым летним вечером мы вышли с Шерил в то самое место, где мы впервые встретили друг друга и за соседним столом сидела пара, это был тот момент, когда я чувствовал то, что наконец смогу это сделать. В руках спутницы секундомер, в моих блокнот и карандаш. Раз. Два. Три. Рисуй! Я начал очерчивать лицо, плечи, руки, стол и стоящие на нем предметы, пытаясь схватить всю сцену целиком именно так, как учила меня девушка. Да, вот оно… еще немного… Готово! Шерил взяла блокнот в руки, пересела на мою сторону, посмотрела на пару, на лист и сказала: «Ты готов, я горжусь тобой!».

Навык было решено проверить на практике следующим же утром. Перед сном была подготовлена стопка листов, пара карандашей и невероятная решимость вперемешку с любопытством. Ложимся спать, очередной сценарий и новый человек. Забывая напрочь о плане, я бросаюсь в бой, просыпаюсь, протираю глаза… Черт! Увидев подготовленные с вечера материалы, я вспоминаю и хватаю с тумбы карандаш, опрокидывая стакан, в котором стоял еще десяток таких же; карандаши катятся по полу, бумага летит за ними, а я, словно одержимый безумец, с закрытыми глазами пытаюсь цепляться за те обрывки памяти, на которых еще есть лицо человека. Я рисую быстро, размашисто, не замечая ничего вокруг себя, не замечаю и Шерил, проснувшуюся от падения того, что стояло на тумбе, смотрящую на меня с недоумением, но в то же время восхищением.

— Да, черт возьми, да! — кричу я, размахивая листом, на котором запечатлено было лицо человека, бросаюсь в объятья Шерил.

— Ты смог это сделать, молодец! Я горжусь тобой, мой Ван Рейн — улыбнулась она.

Так у меня накопилась целая папка рисунков того, что я видел ночью. Сначала я рисовал только лица, но со временем понял, что после рисования лица я мог более четко вспомнить другие детали, поэтому через какое-то время создавалось до пяти и даже десяти зарисовок одного и того же сна, но с разных сторон. Это именно то, что в будущем помогло мне в моих работах: Бестиарии и Некрономиконе, но об этом позже. О Бестиарии я расскажу завтра, а также о том, что случилось с моим именем.

Друг, спасибо, что ты все еще со мной; приятных снов тебе, пусть кошмары обходят тебя стороной. До встречи, впереди еще много интересного. Пожелай мне удачи, товарищ. Спокойной ночи…