Forest fairy tales

Ника Уэбстер, 2023

Совсем рядом с человеческим миром, отделенный от шумных и людных улиц Города невидимой гранью существует Волшебный лес. Мир, на чьих землях издревле живут существа из легенд и мифов, историй, рассказываемых детям на ночь. Этот мир укрывает от человеческих глаз своей магией Золотой дракон, оберегая и защищая народы Волшебного леса. Он разыскивает полукровок в человеческом мире, он спасает глупых детенышей, случайно забредших на ту сторону. И помогает им обрести семью и стать собой.

Где водятся волшебники

Когда Тоашш'норр'и исчезает на глазах у изумленного продавца, так и не успев ничего купить, он не думает, что нить магии, за которую он ухватился приведёт его на Карнавал. Он очутился в самом центре, сердцевине праздника. Со всех сторон на него обрушиваются чужие голоса, музыка, детский смех. И холод ранних осенних сумерек отступает, растворяясь в чужом искрящемся веселье. У Тоашш'норр'и мелькает мимолетная мысль о том, что он все же не успевает вернуться до вечера, как обещал Астэри.

Мимо снуют люди, в небе взрываются фейерверки, жутковатый клоун зазывает посетителей в шатёр на шоу ужасов, обещая им настоящую магию. Тоашш'норр'и моргнул, осматривая площадь драконьим зрением. Шатер буквально светится переплетением магических нитей. Магия там, внутри и её источник… Тоашш'норр'и чует его.

Клоун дежурно улыбнулся, протягивая ему программку на входе. Внутри было полутемно и очень людно. Тоашш'норр'и не без труда находит свободное место и впивается взглядом в сцену. Там, в пятне света, высокий незнакомец в старомодных полосатых штанах и цилиндре шутливо раскланивается со зрителями. Лицо его скрыто в тени, но Тоашш'норр'и видит его улыбку, и в этой улыбке чудится что-то недоброе. А потом незнакомец заговорил:

— Я приветствую вас на Карнавале Судьбы. Вы готовы удивляться? Вы готовы бояться? О, да, будет страшно. А может, и нет. Но вы будете поражены до глубины души. И помните, что бы вы ни увидели это всего лишь. Часть. Шоу.

Он усмехается, растворяясь в тени, и голос из темноты шелестит с едва уловимой насмешкой:

— Наслаждайтесь шоу! Ведь бояться — это весело.

Тоашш'норр'и так не думает, но люди вокруг него свистят, кричат и хлопают в ладоши.

И шоу начинается:

Из глубины сцены слышится зловещая органная музыка и в полутьме скользят в странном танце черно-белые люди-тени. Тоашш'норр'и едва сдерживает инстинкты, когда один из них внезапно оказывается лицом к лицу с ним. Метаморф. Смотрит на него его глазами, отражая, как зеркало, кривую улыбку. Люди вокруг ахают, визжат женщины и дети.

Но это ещё только начало:

На стенах внезапно заплясало иллюзорное пламя, схлынуло, огненным дождём рассыпаясь у ног невысокого смуглого парня. Он улыбнулся шало, развел руками, и пламя заплясало вокруг него, в его руках, пробегая от плеч до запястий и ластясь, будто котёнок. Парень перекидывает огненные мячики с руки на руку, выписывает восьмерки огненным хлыстом и рисует на выдохе огненные знаки. Зрители следят за ним, замерев от ужаса и восхищения. Повелитель огня — как он был обозначен в брошюрке с программой — вдруг развернулся к левой стороне кулис в приветственно-приглашающем жесте, и навстречу ему выпорхнула девушка. Всплеснула руками и водные жгуты слились с огненными. Она плетет из воды тончайшие кружева и со смехом набрасывает их на парня. Вода в её руках превращается в цветы и улетает облачком под купол. И напоследок вода обращается конем, встряхивает гривой, беззвучно заржав и подставляет спину, увозя за кулисы свою повелительницу.

Вслед за ней раскланялся и Повелитель огня. А потом вода вдруг хлынула со сцены в зрительный зал и осыпалась на присутствующих белыми да голубыми цветами. По рядам прокатился изумленный вздох. Рядом с Тоашш'норр'и кто-то вполголоса прокомментировал:

— Великолепные иллюзии.

Но это были не иллюзии — настоящая магия. Тоашш'норр'и чуял это, отзываясь всей своей сутью. Едва зрители немного успокоились как зазвучала нежная и печальная музыка. И в серебристо-лунном свете софитов высоко под куполом взлетели два тонких силуэта. Воздушные акробаты в серебристо-белых трико кажутся диковинными птицами, неподвластными гравитации. Они порхают легко и быстро, звеня колокольчиковым смехом фейри и маняще простирая к зрителям тонкие, белые руки-крылья. Завораживающе красиво и нереально, как прекрасный сон…

И с каждым номером Тоашш'норр'и мрачнеет все сильнее: кажется, шоумен собрал в своём цирке всех полукровок и сделал их магию потехой для людей. И у него много вопросов к этому шоумену. Особенно, когда на сцену выходит ребенок.

Очаровательный малыш, чьи кудряшки отливают зеленью молодой листвы, а в изумрудных глазах плещется солнечный свет. И этим солнечным взглядом он обводит зрителей и улыбается. Он поводит ладошками и по шатру разлетаются светлячки, доверчиво садясь на плечи зрителям. Он подходит к немолодой уже даме в первом ряду и кончиками пальцев касается ее шляпки. Шляпка расцветает, дама ахает и тоже расцветает. А малыш идет дальше, творя свою магию, и, словно отзываясь на нее, к нему слетаются бабочки. Светящейся бело-голубой стайкой они порхают над его головой, садятся на волосы…

И, кажется, будто вокруг не темные тесные стены шатра, а бескрайний простор залитых солнцем лугов. Вот подул ласковый ветерок, принося с собой запах разнотравья, нагретой солнцем смолы и поспевшей на пригорке земляники. Ветерок игриво прошелся по рядам, растрепывая тщательно уложенные прически, коснулся озорными пальцами одежды, обдал медовым теплом, разглаживая морщины и стирая усталость. Люди, словно проснувшись, заулыбались, посветлели лицами… Души их живо откликались на чудо.

Тоашш'норр'и тоже почувствовал ее, эльфийскую магию, которая привела его сюда и источником был этот малыш. И когда тот проходил мимо, тронул его за рукав, шепнув:

— lye lle

Малыш вздрагивает от звуков эльфийской речи, и Тоашш'норр'и окончательно уверился в том, что не ошибся. И в том, что этому малышу, как и всем полукровкам, не место здесь.

Люди расходятся нехотя, все еще под впечатлением от представления. Тоашш'норр'и выходит из шатра, окунаясь в ночную прохладу, и ловит за рукав мимо проходящего клоуна с просьбой отвести к хозяину Карнавала. Хозяин Карнавала обитает в довольно скромном трейлере, таком же обычном, как трейлеры его артистов. Тоашш'норр'и глубоко дышит, стараясь держать себя в руках, но силу сдержать не может и дверь трейлера от одного толчка его ладони вылетает.

Хозяин карнавала невозмутимо прихлебывает из тонкой фарфоровой чашки, неуловимым движением уклоняясь от летящего в лицо кулака.

— Какое оригинальное приветствие, — насмешливо тянет он.

И одним текучим движением поднимается на ноги, аккуратно отставив в сторону свой чай.

— Ты… — выдыхает Тоашш'норр'и. — Акио?!

— Я, — кивает Акио, — тоже рад тебя видеть, кузен, — и точным ударом разбивает Тоашш'норр'и скулу.

Некоторое время они кружат напротив друг друга, обмениваясь ударами. Акио усмехается:

— Тебе так не понравилось представление? Извини, денег за билет не верну.

Тоашш'норр'и шипит в ответ сквозь разбитую губу:

— Ш-што ты творишь?! Магия — это не развлечение! Нельзя так использовать чужой дар. Это глупо, бессмысленно. Этим… существам, не место здесь, ты знаешь! Но они здесь, в твоем цирке! Почему?!

Акио тяжело вздыхает, блокируя удар:

— С чего ты взял, что они здесь не добровольно?

Тоашш'норр'и моргает, удар пропуская:

— То есть? Акио складывает ладони перед собой домиком, что означает «Остановись. Перемирие». Переводит дыхание, кривясь в улыбке:

— Уффф… Я уже не молод для таких «подвигов».

Тоашш'норр'и фыркает:

— Да ты на добрую сотню лет меня младше.

Но пламя в глазах его гаснет, и он тяжело падает на диванчик, потирая разбитую скулу. Акио неожиданно приваливается к нему плечом, горячим жестким боком, тянет полунасмешливо-полу уважительно:

— Силе-ен, старик.

Тоашш'норр'и вяло возмущается:

— Эй! Я еще не разменял первую тысячу.

Акио вместо ответа неловко тянется в нагрудный карман, доставая серебряную фляжку и щедро отхлебывая, протягивает Тоашш'норр'и. Тот не отказывается, только чуть кривится, когда виски обжигает разбитые губы. Акио первым нарушает тишину:

— Я знаю, что они — полукровки. И в человеческом мире им трудно: их суть рвется наружу, но проявлять ее в обществе опасно… и они приходят ко мне. В моем цирке они могут быть собой. Люди спишут все на иллюзии. Голограммы там и все такое. Технологии, мол, так развились. Они… моя семья. Я ценю их и щедро плачу, я даю им все, что нужно, и я… Не держу их. Веришь ли нет — они всегда могут идти. Но идти им некуда. У многих из них нет родных среди людей. А Волшебный мир уже не примет их так просто, — ты знаешь…

— А этот малыш? Эльфенок… — спрашивает Тоашш'норр'и.

— Юлек? Он — сирота, — пожимает плечами Акио. — Он у нас «сын полка». Всеобщий любимец. Солнечный мальчик. Вот только наша кочевая жизнь для него… трудна. Он слишком мал. И я ищу ему хорошую семью.

— Вот как… — тянет Тоашш'норр'и. — Мы с женой могли бы позаботиться о нем. Акио смеривает его долгим взглядом и наконец кивает. Потом уточняет:

— Я должен познакомиться с твой женой. Я хочу видеть эту святую женщину, которая выносит твой характер, и засвидетельствовать ей свое уважение.

— Без проблем, — отмахивается Тоашш'норр'и. — Если ты готов, можем хоть сейчас… Только сначала надо зайти в магазин. Мне нужно старшему ребенку одежку прикупить.

Акио оживляется:

— Шопинг я люблю.

— А я нет… — вздыхает Тоашш'норр'и.

— Ничего, — ободряюще хлопает его по плечу Акио то ли случайно, то ли нарочно задевая свежий синяк. — Я тебе помогу. Сколько, кстати, лет ты не менял эту куртку?

Тоашш'норр'и отшучивается:

— Она мне как вторая кожа, и я ее ни на что не променяю.

— Оно и видно, — ворчит Акио. — Ладно, старик, как хочешь. Насчет ребенка… Думаю надо будет поинтересоваться у него самого, хочет ли он пойти с тобой. Но не сейчас.

Время на часах неумолимо движется к полуночи. Акио зевает, совершенно по-кошачьи растягиваясь на диванчике и бросает Тоашш’норр’и:

— Ты можешь поспать в кресле.

Тот хмыкает:

— Я вообще-то могу и не спать.

Кресло ему немного мало, и приходится подогнуть ноги, но ему приходилось спать и на земле, в лесу… В лесу… Тоашш'норр'и почти подпрыгивает, вспомнив о том, зачем он пришел в человеческий мир. Он торопливо нашаривает айфон и строчит Астэри:

«Милая, из-за непредвиденных обстоятельств я немного задержусь. Но ты не волнуйся, я в порядке».

Раннее утро застает его спящим в немыслимой позе, и уже проснувшийся Акио глубокомысленно констатирует:

— Каждый дракон немного котик.

Тоашш'норр'и зевает, выглядывая наружу. Снаружи стелется молочно-белый туман. Осеннее утро дышит прохладой, воздух прян и свеж. На нынче пустых дорожках Карнавала озорной ветерок кружит в вальсе рыже-золотые и алые листья. Туман тает на глазах и сквозь него все ярче синеет небо. Солнце встает все выше, ласково гладя своими лучами лица встречных артистов.

Тоашш'норр'и и Акио идут к фургончику Юлека, споря на ходу о том, стоит ли так рано будить ребенка. Однако Юлек обнаруживается на крыше общего с Фениксом и Сиреной трейлера. Он стоит, вытянувшись во весь рост, раскинув руки, и солнце щедро льет на него свой свет.

Очевидно, услышав мужчин, малыш с ловкостью обезьянки спускается вниз. Он в одних пижамных штанах, и вблизи отчетливо видно, что светлая кожа чуть заметно отливает салатово-зеленым, особенно в тени острых ключиц. Мальчик смотрит удивленно, но без страха. Мужчины переглядываются и слово берет Акио.

— Юлек. Этот дядя-дракон очень хочет стать твоим папой, — Акио указывает на стоящего рядом Тоашш'норр'и. — Он будет хорошим папой. Обещаю, — на последнем слове он красноречиво косится на «дядю-дракона». — Только попробуй не быть.

— А еще у тебя будет мама. И братик, — продолжает он.

— Два братика, — уточняет Тоашш’норр’и.

Юлек переводит взгляд с Акио на него и обратно. Он явно обдумывает предложение. И наконец уточняет:

— Я согласен. Только если мама будет добрая, будет целовать меня на ночь и читать мне сказку, а еще не будет запрещать есть сладкое и будет меня хвалить. А еще папа угостит меня мороженым и покатает на спине. И.… ты ведь будешь навещать меня? — он поворачивает к Акио насупленную мордашку.

— Конечно, малыш, — обещает тот.

До города они добираются на машине Акио. Продавщица умиляется, глядя на Юлека; оробев, тот цепляется за взрослых, и те обнимают его с двух сторон.

— Славный у вас, сынок говорит, — она с улыбкой, обращаясь почему-то к Акио.

— Отец — вот он, — тут же указывает на Тоашш'норр'и Акио. — Я дядя. И нам нужно мальчика приодеть по сезону. Они…э-э-э-э, собираются в поход, в лес. Нужна практичная и теплая одежда. И обувь.

Продавщица указывает ему нужный отдел. А Тоашш'норр'и тем временем сгребает с полок и вешалок все подряд, периодически заглядывая в заметки на айфоне, чтобы уточнить размер.

— Это для старшего сына, — поясняет Акио. — Мальчик остался дома с мамой, но ему тоже нужно обновить гардероб. Дети так быстро растут, — небрежно пожимает он плечами.

Юлек за его спиной тащит в примерочную ворох ярких и ни капельки не практичных тряпок. Акио, не прекращая лучезарно улыбаться продавщице, снимает с вешалок пару ветровок, дождевик, джинсы и спортивные брюки, кидает в его сторону. Юлек довольно ловко ловит эти вещи и недовольно косится в сторону Акио. Тот веско роняет:

— Надо.

И Юлек смиряется. Тем более ему не запрещают взять и то, что нравится. Помимо футболок всех цветов радуги, гавайских рубашек и худи с «Мстителями» и «Май Литл Пони», он влюбленно прижимает к груди кроссовки с разноцветными шнурками и светящейся подошвой.

Акио расплачивается золотой кредитной картой, вызывая у продавщицы влюбленный вздох. Похоже они с Тоашш'норр'и сделали ей сегодня кассу.

Тоашш'норр'и и Юлеку приходится подождать, пока Акио отгонит машину на стоянку. Потом они втроём идут к Грани. Юлек шагает между Тоашш'норр'и и Акио, лижет мороженое и засыпает Тоашш'норр'и вопросами о Волшебном лесу и его жителях:

— А ты правда дракон? А ты большой дракон? А твоя жена тоже дракон? А мои братья? А много вас в Лесу? А кто еще в Лесу живет? А если есть эльфы, — я вот эльф — наверное, есть и гномы, да?

Акио смеется. Тоашш'норр'и хмыкает, глядя сверху вниз на зеленую макушку и отвечает максимально подробно. Глаза эльфенка загораются восторгом и предвкушением. От нетерпения он начинает слегка подпрыгивать на ходу.

При переходе Тоашш'норр'и берет Юлека за руку, а Акио за другую, — так и шагают втроем одновременно. И неуловимо меняются, едва ступив на зеленый травяной ковер Волшебного леса:

Глаза Тоашш'норр'и наливаются ярким нечеловеческим золотом, золото проступившей чешуи горит на заострившихся скулах и весь его силуэт становится вытянутее, изящнее, движения приобретают тягучую грацию хищника.

Акио с видимым облегчением разлохмачивает волосы, высвобождая треугольные бархатно-черные уши, обвивает бедра тонким изящным хвостом и огорченно косится на штаны в районе спины:

— Опять порвались…

Юлек таращится на них во все глаза, а потом переводит взгляд на свои руки и лес прорезает восторженный вопль. Его собственная кожа теперь уже совсем нечеловеческая, нежно-зеленого оттенка и почти прозрачная, так что под ней видно венки. Юлек вертит ладонью перед лицом и тихо попискивает от переполняющих его эмоций, глядя, как сквозь кожу проступают золотистые узоры его клана. Великий лес принял свое дитя.

Тоашш'норр'и тем временем отходит на десяток шагов и оборачивается. Акио тут же нагружает его сумками, не обращая внимания на ворчание в голове:

— Я слыхал, у людей есть ездовые собаки, ездовые лошади. Но еще ни разу не слышал о ездовых драконах.

Юлек уже даже не попискивает, только почти благоговейно оглаживает драконий бок, потом поднимает на Акио сияющие глаза и почему-то шепотом делится:

— Огромный…

Тоашш'норр'и в голове у Акио смеется. Акио аккуратно подсаживает Юлека на драконью спину, не удержавшись от шпильки:

— Держись, папаша. Небось еще ни разу не играл в лошадку?

Чешуя у дракона, несмотря на золотой блеск, шероховатая и теплая. Юлек, ерзает, устраиваясь поудобнее, почти ложится, прижимаясь к ней щекой. Тоашш'норр'и предусмотрительно накидывает на него воздушные путы и немного согревающих чар. Юлек не замечает. Он блаженно жмурится и разве что только не мурчит.

— Вы определенно поладите, — констатирует Акио. — Если почаще будешь оборачиваться драконом.

Тоашш'норр'и не отвечает ему, набирая высоту. Акио встряхивается, оборачиваясь пантерой и бесшумно скользит в стремительном беге за драконьей тенью. Густая трава мягко пружинит под лапами, в кронах деревьев мелькает солнце и запахи — такие знакомые, позабытые, родные — кружат голову и горячат кровь. Мир вокруг шумит, цветет, живет. Мир вечного лета.

Астэри уже не удивляется, встречая мужа перед домом и помогая слезть с его спины маленькому эльфенку. Тот слезать не хочет и отчаянно брыкается в процессе, так что Астэри его едва не роняет. Пакеты с одеждой и их содержимое разлетаются по траве. Но Юлек не замечает даже своих любимых кроссовок, крепко обнимая дракона. Неподалеку Акио, все еще в кошачьем облике, катается по траве от смеха.

Выглянувший на шум из дома Новэ, вздыбливает загривок, почуяв чужого кота и предупреждающе рычит. Тоашш'норр'и, освободившись от груза покупок, встряхивается, и эльфенок с визгом летит на траву. И открывает было рот, чтобы разреветься, но под руку ему вдруг тычется чей-то влажный нос.

Юлек дергается, хихикает: щекотно; на колени ему целенаправленно лезет кремово-белый кролик, с другой стороны, в бок, смешно сопя, тычется мордочкой бурундучок, две белки скачками взлетают ему на плечи, что-то стрекочут на ухо, теребят нежно-зеленые пряди. Он смеется, уворачиваясь от цепких лапок, и никто уже не удивляется, когда откуда сверху в разлохмаченные ветром кудряшки падает малиновка и, повозившись, выдает звонкую трель. У ног эльфенка пыхтит еж, а свободную руку браслетом обвивает ужик.

Тоашш'норр'и с Астэри переглядываются, начиная осознавать, что вскоре их дом станет филиалом зоопарка. Не то чтобы они не сталкивались с этими зверушками в лесу, ведь вокруг живая природа, однако они не были готовы к тому, что эта природа переедет вместе с Юлеком в их дом.

Акио, отсмеявшись, оборачивается человеком, непринужденно потягивается, ничуть не смущаясь своей наготы, и шагает к Астэри:

— Мадам, я счастлив познакомиться, — в голосе его прорезались мурлыкающие нотки.

Сверкает нахальными синими глазищами из-под вороной челки и.… отшатывается, получив прямо в лицо комок ткани, при ближайшем рассмотрении оказавшийся покрывалом. Астэри, молча, но очень выразительно испепеляет его взглядом.

— Ох, прошу прощения, — улыбнулся Акио, заматываясь в покрывало наподобие тоги. Ему, как ни странно, очень идет. — Не хотел Вас смутить.

За его спиной Зевсом-громовержцем воздвигается такой же неодетый Тоашш'норр'и. Астэри шипит на них обоих:

— Не пугайте мне ребенка.

Но Юлек, воркующий с одним из кроликов, не замечает намечающейся на полянке драки. Астэри подходит к нему и присаживается рядом на корточки:

— Ты не голоден, малыш?

Мальчик молчит, мотая головой, но принимает протянутую руку, когда Астэри говорит:

— Пойдем в дом, я познакомлю тебя с братьями и бабушкой.

Вслед за мальчиком в дом тянутся все его зверушки. Акио поворачивается к Тоашш'норр'и, примирительно выставляя перед собой открытые ладони:

— Я просто хотел познакомиться.

И немного помолчав, добавляет:

— И я убедился в том, что твоя жена будет хорошей мамой Юлеку.

Тоашш'норр'и тепло усмехается:

— Да, моя Астэри очень любит детей. Кстати… твои циркачи тебя там не потеряли?

— Нет, — пожимает плечами Акио. — Время в Лесу течет иначе. Они даже не заметят моего отсутствия

— Зайдешь в дом? — предлагает Тоашш'норр'и. — Познакомлю тебя с семьей.

Акио щурится на стоящее в зените солнце и тянет:

— Я бы не отказался пообедать… Мы ведь еще и не завтракали.

Кивнув друг другу, мужчины идут в дом. И стоило Акио перешагнуть порог, как под ноги ему шмыгает что-то маленькое, теплое и упругое, как мячик, но не успевает он отпрыгнуть в сторону, как его чуть не сбивает с ног Юлек с воплем:

— Мируку!!!

Акио все-таки спотыкается и с размаху садится на пол. На голову ему тут же с чириканьем приземляется какой-то наглый воробей. Вслед за воробьем на Акио прыгает растрепанное дитя предположительно мужского рода с диким мявом. Дитя ощутимо проходится острыми коготками ему по плечам, заезжает локтем в солнечное сплетение.

Акио уворачивается от хлещущего в охотничьем азарте хвоста и пытается снять с себя незнакомого котенка. Тот шипит и прикусывает ему руку мелкими острыми зубками, птичка предусмотрительно улетает. Юлек кричит, очевидно, на котенка:

— Не смей есть моего друга!!!

Акио морщится, пытаясь отцепить котенка; на незакрытой одеждой коже расцветают алыми штрихами следы маленьких коготков. Котенок почти рычит.

— Такой маленький, а такой грозный… — умиляется Акио, держа его за шиворот на вытянутой руке.

И замирает статуей самому себе, встретившись взглядом с Мэйв, спускающейся по лестнице с Х'хирроу на руках. Мэйв хмурится, Акио вздрагивает и прижимает уши. Котенок, воспользовавшись моментом, вырывается и убегает на второй этаж, подальше от шумных чужаков. Мэйв подходит ближе, но прежде, чем она успевает что-то сказать, Тоашш'норр'и самоотверженно отвлекает внимание на себя:

— Мам, познакомься, это Юлек! Он — чудесный ребенок, он тебе понравится.

«Чудесный ребенок», выставленный пред строгие бабушкины очи, торопливо дожевывает домашнее печенье Астэри и крепко прижимает к груди кролика, которому уже успел дать имя. Тоашш'норр'и ободряющим жестом приобнимает его за плечи, в тайной надежде, что Мэйв не устоит перед этим солнечным малышом. Юлек, словно почуяв в воздухе запах возможных… неприятностей, ориентируется мгновенно: вскидывает на Мэйв лучистые зеленые глаза и улыбается, расплескивая солнечные лучики.

Мэйв удивленно моргает и.… улыбается в ответ. За спиной эльфенка Тоашш'норр'и и Акио беззвучно выдыхают. Мэйв же спускает Х'хирроу с рук и тот целеустремленно ползет знакомиться с новым братиком.

— Эа! — радостно заявляет он

— И тебе привет, — смеется Юлек.

— Эуыф, — пыхтит Х’хирроу, пытаясь то ли залезть на старшего брата, то ли просто обнять его за ногу.

Конец ознакомительного фрагмента.