Мандариновые дольки

Ника Родникова, 2020

Как жить, если ты задира и хулиганка, а еще поэт, но твоя детсадовская мечта стать Снегурочкой так и не сбылась до седьмого класса? Сколько надо съесть мандаринов и бутербродов с лучшим другом, чтобы он тебя понимал? Что делать, если полиция требует убрать тройку лошадей с проезжей части, а это вообще не твои кони? Имеет ли право Дед Мороз пойти покататься на каруселях в разгар праздников? И что гласит Всемирный закон мандариновых долек, который ты сама недавно изобрела?

— Юлек, ты чего нахохлилась, как синица в депрессии? — наконец, спросил Степыч, когда ему надоело глотать чай в одиночестве.

Формально, конечно, он был не один. Как обычно, они сидели с Юлькой у нее на кухне, пили чай из пузатых кружек. Начиналось все довольно весело — болтали о праздниках, хрустели прошлогодними печеньками. К пятому января глаза уже на конфеты и шоколад не смотрели, а печенье хотя бы было не сладким.

Но уже полпакета печенек назад Юлька натянула до ресниц свитер, отставила чашку на подоконник и ушла в себя, не попрощавшись.

— Слова новые придумываешь? — без особых надежд спросил Степной, в основном, для поддержания разговора.

Если твой лучший друг — поэт-новатор и по совместительству — главная задира «на районе», никогда точно не знаешь, что у нее в голове. То ли рифму к слову «кирпич» придумывает, то ли соображает, где бы эти самые кирпичи достать, чтобы… Ой, иногда даже лучше не знать, зачем ей кирпичи. В общем, с Юлькой Ковалевой не соскучишься.

Бывает, конечно, и вот так с ней — погружается Юль в свой глубокий внутренний мир, и тут уж только ждать приходится, пока сама на поверхность не вынырнет.

Юлька вздохнула, наконец, вспомнила про печеньки и зашуршала пакетом.

— «Снегрусть» — мое новое слово, — мрачно доложила она.

— Чего так? — без особых сантиментов уточнил Степка.

— Ты пацан, ты не поймешь, — буркнула Юльча, обхватив чашку двумя руками и уткнувшись в нее носом.

— Аааа, — почти с облегчением выдохнул Степыч.

Если дело касается девчачьих страданий, то с Юлькой это точно не на долго, скоро само пройдет.

— Вот только не надейся так просто отделаться, — Юльке явно не понравилось это Смирновское «Аааа», что в расшифровке означало: «Хорошо, что у нас не такие большие проблемы».

— Дык, слушаю я тебя, — примирительно заявил Степной. — Влюбилась что ли?

— Больно надо, — хмыкнула Юлька. — У меня, может, новогодняя мечта детства опять не осуществилась, а ты мне про фигню какую-то.

— Мечта — это серьезно, — сразу признал Степка.

— Вот и я тоже думаю, что, если меня с детского сада до седьмого класса это цепляет, то надо уже что-то делать, — продолжила Юльча. — А то так и состарюсь, и будет мне каждый год снегрусть в праздники…

Смирнов удивительным образом умел настраиваться на Юлькину волну и, в принципе, он тоже был согласен, что мечты надо исполнять побыстрее, а не отращивать их до старости.

— Как сбывать мечту будем? — уточнил он. — Кирпичи нужны? Порох там? Парашюты?

— Да, не, — успокоила его Юлька. — Снегурочкой быть хочу.

— Ого! — Степной расплывался в доброй улыбке.

— Вот только не надо так на меня смотреть! — дернула плечом Юля. — В конце концов, я — девочка! И любая девчонка в детстве мечтает быть Снегурочкой! Они такие красивые…

— Ну, у некоторых к седьмому классу это все же проходит, — заметил Смирнов.

— Врут, — решительно заявила Юль. — Ну, если только это исполнилось…

— А в чем проблема-то — я не понял? — начал конструктивно мыслить Степан. — Какие у тебя препятствия на пути к мечте?

— Ээээ, дай подумать… — Юлянда закатила глаза в потолок. — Так меня ни разу Снегурочкой не выбирали!

— Кто не выбирал? — по-настоящему изумился Степыч.

Юлька как-то растерялась от такого простого вопроса, а потом честно ответила:

— Да, никто!

— Серьезное обвинение этому миру, — покачал головой Смирнов.

— А я вообще не знаю, кто их выбирает! — завопила Юлька. — Но всегда-всегда-всегда находится какая-нибудь милая девочка, которую кто-то назначает Снегурочкой. И каждый раз — это не я!!!

— На Эвелину намекаешь? — Степка начал медленно разворачивать конфету.

Вечер становился все интереснее, и уровень шоколада в организме надо было поддерживать на достойном праздничном уровне.

— Вот, кстати, да! Хотя бы на Эвелину! — с вызовом ответила Юльча. — Всегда найдется такая Эвелина Лавлинская, которой выдадут шубу, кокошник и микрофон! Мисс Совершенство — с кукольным личиком и бездонными голубыми глазами. Ей даже косу привязывать не надо, свою отрастила! Поет ангельским голоском — чисто снежинки на землю падают, хрусталями застывают. Эльке даже варежки офигительно идут!!!

— Ой, Юля, не могу, — хохотал Степной, рискуя подавиться конфетой

— Ладно, в детском саду ты еще как-то можешь себе все необидно объяснить: мол, Юлечка Ковалева, ты еще малышка, не доросла до Снегурочки. Но потом тебе становится уже десять лет, потом двенадцать… Родители продолжают тебя водить по разным новогодним елкам, и уже не везде Снегурочки — это взрослые тетеньки. Иногда тебе уже начинают попадаться твои ровесницы, и даже какие-то малявки… А в твоей родной школе уже третий год Эвелина Лавлинская — звезда всех новогодних праздников. Одноклассница!! И она так прекрасна, что свою голубую блестящую шубку уже никому не уступит до выпускных экзаменов! Так что, в школе мне уже ловить нечего. А до института еще целых пять лет! И не факт, что там тоже не объявится какая-нибудь своя Эвелина или Анжелика или… Ксалапендра Звездунова!

— Ну, прямо, крик души! — друг Степка охотно признал всю серьезность ситуации.

— Вообще, это была тихая снегрусть, — смутившись, вспомнила Юльча. — Но просто уже накопилось!

— Слушай, не хочу тебя расстраивать, но я вспомнил, откуда берутся снегурочки, — Степной налил себе чаю, потому что еще было о чем поговорить. — Прикинь, я всегда это знал!

— У? — рассеяно промычала Юлька.

Она на нервах захомячила целиком какую-то подозрительную конфету, а та оказалась с тянучей карамелью и так просто не глоталась. Юлянда отчаянно хватала воздух руками, требуя себе чашку, чтобы запить.

Степа соображал быстро, и Юльку, конечно, спас, подав чашку с подоконника.

Проглотив, наконец, карамель, Юльча разгладила на столе смятый фантик от конфеты и потыкала в него указательным пальцем.

— «Грушевая рапсодия», значит? Слышь, «Грушевая», мы тебя запомнили — будем кормить врагов, — строго предупредила Юлька бывшую конфету. — Смирнов, опасайся, она карамельная.

В большой хрустальной вазе лежала целая гора самых разных конфет, ссыпанных туда из детских новогодних подарков. Кто их только формирует, эти подарочки, таким вот карамельными?

— Погоди, тут надо обезвредить, — не могла успокоиться Юлька — Может, еще такие есть, они представляют угрозу!

Да, Юлия Ковалева никому никогда не давала себя в обиду, даже конфетам.

Решительно запустив обе руки в вазу, она не успокоилась, пока не вытащила еще четыре «грушевых рапсодии» на отдельное блюдце.

— Ладно, если ДинАзавр заглотит, — пояснила Юль, — Динка всеядная. А вдруг папе попадется? Он зубы два месяца уже лечит, а тут в составе наверняка полтонны сахара и клей «Момент», а сверху для маскировки типа шоколадом полили.

— Откуда? — зачем-то спросил Степыч про конфеты.

— Да, Васильку, наверное, в садике такую гадость подсунули, бедные дети!

Степа улыбался — его всегда восхищала такая вот обычная бескомпромиссная Юлька. А та, которая молчит, натянув свитер по самые брови, заставляла как-то переживать за нее.

Видимо, не очень страшная ее эта самая «снегрусть», если уж Юлец карамельную конфету без отмщения не оставила.

— Так откуда берутся снегурочки? — Ю все держала под контролем.

— Из дома творчества, из театральных студий… — начал перечислять Смирнов со знанием дела. — Просто у меня тетя Наташа во дворце молодежи работает, кружок какой-то театральный ведет. Они каждый год на елках выступают. А Эвелина, кстати, в образцовом детском ансамбле с трех лет занимается, ее там петь и научили, она с этим микрофоном с детсадовского возраста срослась уже. Ну, ее завуч и попросила елки в школе вести, она ж, наверное, не знала, что будут еще желающие…

Конец ознакомительного фрагмента.