Неживая рука. Неживая душа

Ника Никулина

Прошло 10 лет со времени войны в Эрвуа, и Мария смирилась со своей судьбой, но на горизонте появляется Аллариан, который считался погибшим, и берет повествование на себя, попутно поднимая темы знания, вражды и ненависти. Также ему предстоит разобраться в прошлом и решить давнюю дилемму между враждующими «неживой душой» и «неживой рукой».

Часть 1. Астралка

Глава 1. Переполох

— А-а-а! Он опять пристает!

— Мама, она обзывается!

— Неправда! Он первый начал, а я ответила!

Вот с таким шумом в комнату заявились эти двое. Я только укладывала Аню спать, но все пошло насмарку, и малышка раскричалась. Я обернулась злая и попыталась пристыдить детей:

— Вы разбудили свою сестру. А ну живо все успокоились, — прошипела я.

— Ой, извини, мама, — виновато сказала Мелисса, понизив голос, но в ту же секунду заорала. — Ай! Мама! Леша дергает меня за волосы!

— Неправда! Она все придумывает!

— Сейчас с папой никто не поедет, — пригрозила я им. Дети сразу же успокоились. И поспешили покинуть комнату. Аня продолжала надрываться, и я вдохнула. И без того бессонная ночка выдалась, так еще и старшие беснуются. Успокаивая младшую, я про себя прикинула, когда же Мелисса и Алексей перестанут друг друга задевать. Пришла к неутешительным выводам. Успокоила малышку. А затем заглянула в комнату к свекру. Тот пребывал в каком-то мрачном состоянии. Это плохо.

— Господин Шао, мы с мужем на пару дней уедем в Эльвенеру.

— Да, он уже сказал об этом, — затем неодобрительно посмотрел на меня. — Что в этот раз?

— По работе, пару дней и мы вернемся. Вы же присмотрите за Анечкой?

— Хорошо, — пробурчал для вида свекор, — присмотрю.

С отцом своего мужа пытаюсь ладить, но порой… это не всегда получается. Тогда, когда я только с ним познакомилась, он показался мне вежливым, и даже обходительным. Но я ошиблась. Нет, Шао Джейсонович (как я называю его про себя) — человек необычайно добрый и щедрый, но иногда он может сказать что-то резкое и неприятное прямо тебе в лицо. У свекра не самый простой характер оказался, и это доставляло немало хлопот. И узнала я об этом буквально через три дня, когда он пропал куда-то на целый день, а потом явился мрачный, подозвал Зайша, скрылся с ним в комнате и нарочито громко заявил так, чтобы я все слышала. Господин Шао сказал тогда: «Эта астралка нам чужая. Или ты завтра же берешь ее себе в жены, или я ее выгоняю! Мне неприятно содержать в своем доме незнакомого человека!»

Я немного была шокирована услышанным, как и Зайш. Там, за стенкой, разразился настоящий скандал. Я даже подумала, что Шао Джейсонович так шутит. Но это оказалось не так. Он затем вышел и заявил мне, что я не приму предложение его сына, то могу валить «в свой низинов Астрал». Тогда я прибежала к Зайшу, и он объяснил, что его отец бывает резок и раздражителен, и что мне придется привыкнуть к нему. Про предстоящую свадьбу мы как-то не разговаривали. Только три дня назад он мне признался в любви, а тут такое заявления от его отца. Просто… чувство любви к мужчине было для меня в новинку, и я не знала, можно ли нам жениться на том этапе или нет…

Однако за нас решил отец Зайша.

И господин Шао оказался непреклонен. Буквально на следующий день он все устроил, и нам пришлось сыграть скромную свадьбу. Шао Джейсонович нашел старое свадебное платье его жены нежно-голубого цвета и отдал мне. Видно было, что мать Зайша была куда выше меня, и поэтому платье немного волочилось. Сам же Зайш был одет в белом, и нас, что говорится, расписали в церкви. С того дня я официально перестала быть Марией Нордовой, а стала Марией Вертэрнэйдж.

Это было настолько быстро, что мы с Зайшем пребывали в шоке, поэтому на свадебной церемонии вели себя зажато. А затем, когда на празднование господин Шао пригласил своих знакомых, мы сидели и пребывали в каком-то забытьи. Поэтому решили выпить, расслабились маленько, и сбежали к тому месту, где Зайш сделал мне признание. Посидели, развели костер, дико замерзли. А от выпитого вина меня и его стало клонить в сон, поэтому мы вернулись в дом, и прямо в свадебной одежде легли на кровать и разом заснули.

Вот так мы стали мужем и женой. Да уж, звучит не слишком уж и романтично…

На следующий день я встала с тяжелой головой, в растрепанном и грязном после ночных похождений платье, посмотрела на своего новоиспеченного мужа, который силился открыть глаза, обхватила голову руками и только тогда осознала, что произошло. Черт подери, да я вышла замуж! В другом мире! И я до сих пор помню состояние, в котором тогда находилась. Это было какое-то смешанное чувство. Да, и к тому же мы явно выпили лишнего. Поэтому мне только хотелось лечь и умереть. А вот свекр похоже был обрадован тому, что его сын теперь женат. На что Зайш, с трудом поднявшийся с кровати, заявил, чтобы он больше не смел никогда вмешиваться в его личную жизнь. И добавил, чтобы он говорил не так громко.

После этого началась обыденная, размеренная жизнь. Я с одной стороны была счастлива, что была замужем за человеком, которого невероятно сильно любила, с другой стороны мне было тоскливо от того, что я никогда больше не попаду домой. Я неоднократно пыталась воспользоваться своим даром, но у меня ничего не выходило. Десять лет я не видела сны с прошлым. Это, с одной стороны успокаивало меня, а с другой стороны ностальгия по дому так захватывала меня, что мне хотелось биться в истерике. И если бы не Зайш, который заставлял меня забыться на какое-то время и успокоиться, то я бы сошла с ума. И было от чего.

Ну, для начала свекр. С ним действительно было сложно ужиться, и я понимала, почему Аллар всегда старался сбежать из дома. Через год, когда муж стал получать неплохие деньги, мы переехали в Шерту. И я могла вздохнуть немного спокойно. Но все же проблемы были.

Мне было сложно приспособиться жить в этом мире. Честно говоря, хоть я в своей старой квартирке в моем астральном городке и возмущалась на тему того, что у нас из техники только магнитофон и телефон, оказавшись тут на хозяйстве, я была беспредельно счастлива, что умею стирать без стиральной машинки, готовить без микроволновки, мыть посуду без посудомойки. Здесь этих благ цивилизации нет и предвидится, похоже, только через несколько столетий. Но все-таки без некоторых обычных вещей, как шампунь или зубная паста, было сложно прижиться тут. А без связи вообще туго! Как удобно в моем мире-то кому-нибудь звякнуть, предупредить, перезвонить, спросить…. А тут! Порой муж задерживается на работе, что я должна подумать? Однажды он сломал руку по пути домой.… Черт подери, да я тогда едва не сошла с ума!

— Мам, ты там скоро?! — недовольно спросила Мелли, ворвавшись в спальню, тем самым вырвав меня из своих мыслей.

— Все, я уже иду, — ответила я дочке, натягивая на себя теплую шаль. Затем приподняв полы тяжелого платья, я спустилась вниз на улицу. Мелисса опередила меня и забежала в повозку, сев рядом со своим братом. Они начали тут же нетерпеливо колотить по сиденьям.

Возле транспорта меня ожидал мой муж. За десять лет я так и не отучилась его называть Зайшем, впрочем, Костя был не против. За это время он не сильно изменился, разве что возмужал и стал еще красивее, чем раньше. Его шрам не исчез, а лишь слегка затянулся, но мне всегда казалось, что это ему придает некоторый шарм. Сейчас он был одет в походный плащ зелено-коричневого цвета, бежевый шарф, зеленую рубашку и темные штаны с коричневыми высокими сапогами. Я только хотела подойти к повозке, но меня тут же схватил Зайш и притянул к себе.

— Ты выглядишь как всегда неотразимо, — заулыбался он.

Я тут же рассмеялась и пальцем дотронулась до его носа:

— Люблю, когда ты такое говоришь. И ты у меня настоящий красавчик.

— Мам, пап, вы там скоро?! — возмущались тут же старшие.

Зайш отпустил меня, а затем мы оба зашли в повозку.

И мы тронулись в путь.

Я села возле окна, и наблюдая за мелькающими красными, оранжевыми и желтыми деревьями, и тут же погрузилась в свои мысли. Зайш тем временем начал говорить с Мелли и Лешей. Я обернулась и посмотрела на мужа. Он очень любит наших детей, особенно проводить с ними много времени, играться и болтать обо всем. Улыбнулась и невольно опять погрузилась в воспоминания.

Дети. Я никогда не думала о том, чтобы стать матерью. Даже и в мыслях такого у меня никогда не было. Но это все же случилось.

Тогда, после нашей сумбурной свадьбы, Зайш и я не особо хотели разговаривать на эту тему. Еще и положение ухудшалось тем, что господин Шао намекал, а иногда и прямо высказывал то, что он хочет внуков. Порой он высказывал все это моему мужу при мне, используя всякие обидные и неприличные эпитеты. Естественно, желание заводить детей у меня не прибавлялось от этого. К тому же я тогда еще надеялась на то, что смогу попасть к себе домой. Если уж и рожать, то в нормальном цивилизованном мире, а не в том, что похож на Средневековье, черт подери, несмотря на то, что магия тут творит воистину чудеса!

Но все же так получилось, что я забеременела. Где-то через месяц после свадьбы. И это меня сначала испугало, а затем я и вовсе разозлилась. А вот Зайш был очень даже доволен. По началу я не могла понять, что со мной, но, осознав то, что я — беременная, и это произошло в другом мире, то меня охватила паника. И чем больше становился живот, тем мне было все страшнее. Положение спасал лишь любящий муж, который утешал меня и подбадривал. Он любил, когда мы оставались наедине, положить свою голову мне на колени, прижаться как можно ближе к моему животу и рассуждать на тему, что обязательно родиться девочка и он назовет ее непременно Мелиссой. Я же в ответ всегда возражала, что будет мальчик, которого я назову Алексеем. Точнее, в тайне я вообще не хотела никого рожать. Но процесс остановить мне было просто не по силам, увы.

Не буду вспоминать про роды, это было ужасно. Но все же я не померла, и это было замечательно. В нашем маленьком споре вышел победителем муж. И я тогда дрожащими руками обнимала маленькую девочку.

Но процесс этим не ограничился. Зайшу было мало. Поэтому буквально через год я обратно оказалась в том же ужасном положении. Мне тогда даже показалось, что ему доставляет удовольствие видеть меня с большим животом. А уж как он любит разговаривать еще не с родившимся плодом… После Алексея вышла непонятная задержка, чему я тайно радовалась, но это очень сильно огорчало Зайша. Старшим уже исполнилось восемь и семь, когда я поняла, что наша семья не ограничиться двумя детьми. Идея назвать девочку Анной пришла в голову мужу. Я же обратно надеялась на то, что будет мальчик. Но увы.

Стоит признать, что отец из Зайша вышел куда лучше, чем из меня мать. Он не просто любит наших детей, он их просто обожает. Одновременно внимательный, заботливый, но и в то же время строгий. Правда, большую часть времени он проводит на работе, и на хозяйстве остаюсь я. Дети порой бывают такими неугомонными и шумными, еще и малышка появилась, что иногда это меня все сильно утомляет. Я люблю наших детей и стараюсь сделать все в моих силах, чтобы быть хорошей матерью. Но мне порой кажется, что не всегда это получается. Говорила мужу о своих подозрениях, но он лишь смеялся в ответ и говорил, что я зря накручиваю себя.

Посмотрела на старшую дочь. Мелисса. Сейчас ей девять лет. Лицом она очень сильно меня напоминала, а вот глаза были папины. От Зайша ей также достались смуглая кожа и роскошные каштановые волосы, которые почему-то завивались. Она была одета в голубое платье, это ее любимый цвет. Настоящая папина дочка. Мелли любит повторять за своим отцом, их увлечения весьма похожи. Если Зайш собирался в выходной куда-то прогуляться, покататься на лодке или пойти на рыбалку, дочь обязательно с ним. А по вечерам эти двое любят вести веселые задушевные беседы. При этом она скромная и старательная, хоть и не всегда у нее все получается.

А вот Алексей — маменькин сынок. То бишь мой. Восьмилетний мальчик, который просто как две капли воды похожий на своего отца, даже прическа у него была такая же. Только вот глаза у него были какого-то странного серого с зеленоватым и голубым цветом. Мне даже было немного обидно, что старшие дети так похожи на Зайша. А вот Аня светленькая. Мой сын любит черный и зеленые цвета, также ему нравится всякая замогильная тематика. Частенько застаю его за рисованием каких-то смешных мертвецов и черепов, порой он также любит рисовать всякие страшные картинки с кровью. И это меня даже пугает, но с психикой мальчика вроде как все в порядке… Леша больше любит проводить время со мной, когда не задевает свою сестру. Он вообще непоседливый, и никогда не может делать одно дело сосредоточенно, ему надо всего и много. Ходячий источник проблем. Постоянно проказничает и всегда что-то вытворяет. Он своими выходками порой доводит Зайша до белого каления, но я тут же бросаюсь на защиту сына и оправдываю его тем, что он еще маленький и не до конца понимает, что делает.

А вот оставлять Мелли и Лешу наедине нельзя. Это просто какой-то взрыв. Со стороны кажется, что они хотят убить друг друга. Но я знаю, если что случится, то они станут друг за друга горой. И за свою маленькую сестру. Но все же они способны довести кого угодно…

Но это то, что касается семьи. Ее надо было как-то содержать. И я поначалу не знала, как именно мне начать зарабатывать в этом мире. Но, так как у меня начали рождаться дети, то и работать я, соответственно, не могла. И меня это волновало, но Зайш сказал мне не беспокоиться на этот счет и быть на хозяйстве. А сам он начал претворять свой мечту в жизнь.

К слову, на войне за Эрвуа он получил свою кличку Зайшарри за знание аэйровийского языка. И поэтому он решил применить свои знания на практике. А именно стал самым известным на все Западное королевство переводчиком аэйровийского языка. Как оказалось, мало кто знает этот язык на таком высоком уровне, как «выходец-самоучка из деревни». Начинал муж, как, впрочем, и всегда, с самых низов. Он пошел в шертунианский институт истории, на факультет, где занимаются изучением Аэйровии, а также многочисленных ее изобретений, которые можно было найти по всему Кристалье. Это был не такой институт, коих было много в Астрале. Это было закрытое учреждение, большее похожее на клуб, где любили собираться наиболее именитые светлые умы, и моего мужа не слишком охотно взяли туда, несмотря на его мастерство. По началу Зайша не воспринимали всерьез, заставляли чуть ли не полы мыть, платили мало, а я сидела с маленьким ребенком.

И это, конечно же, не радовало свекра. Шао Джейсонович был крайне недовольным, говоря, что это бесполезное занятие, годное только для пятидесятилетних теток, больных склерозом. Настоящий мужчина, по мнению свекра, должен идти или в стражу, или в кузницу. Придя домой, муж с ужасом рассказывал, что там творят. Жаловался на то, что они там вообще не умеют переводить, и с таким отношением можно поднять на воздух все Кристалье. Он пытался вставить слово, но его не слушали. А однажды у Зайша кончилось терпение, и он все высказал, попутно вдохновлено начал рассказывать, как сочетаются слова и что все зависит от того, в каком значении они используются, от их окончания, приставки, суффикса, и как это все переводить на аэйровийский; в подробностях рассказал о всех ста четырнадцати наклонениях, восьмидесяти временах, двухсот пятидесяти четырех, так называемых, скрэш-временах, тысяча семисот значений слов и прочая, прочая…. Профессора были ошеломлены. И после этого карьера мужа пошла резко вверх, о молодом умнике узнало «научное» сообщество, и дела пошли резко в гору.

Через год после свадьбы, когда я забеременела во второй раз, Зайш смог накопить достаточную сумму, чтобы покинуть деревню и перебраться в столицу. Он даже смог приобрести небольшой каменный дом белого цвета на окраине города. Господин Шао был опечален тем, что мы переезжали, по его словам он к нам уже привык и не хотел отпускать. Но просил навещать его почаще.

По работе мужу приходилось очень часто ездить. Как оказалось, аэйровийских непонятных вещей разбросано много по всему Западу. Приходится часто отправляться в путешествия. Муж настоял на том, чтобы с ним всегда была его семья. А дети были только счастливы. Ну, а мне пришлось попутно заниматься их домашним образованием. Куда только мы не ездили. Даже побывали на других островах — Воротере и Куге, и в западной столице — Шакратэлле. Осталось много впечатлений, и даже порой сожалела о том, что в этом мире не изобрели фотоаппарата. Обычно такие поездки занимали порой даже несколько месяцев, а в этот раз муж обещал, что в этот раз мы потратим только парочку дней. Дело в том, что нам предстояло отправиться в Эльвенеру, пограничный город, находящийся в провинции Шэртисса, которая соседствует рядом с Эрвуа. То есть, по уверениям мужа, мы должны потратить на дорогу всего лишь немного времени. Третьего ребенка мы решили оставить у свекра, потому что Анечка еще слишком мала.

Что касается самой Эрвуа, то это по-прежнему самая маленькая и ненужная провинция, погрязшая в бедности. Разве что находка Ортег-Шип заставила короля обратить свой взор сюда. И не только его. Этот древний затерянный город, который получил новое название — Изумрудный город, несмотря на то, что он был сделан из малахита — заинтересовал многих путешественников, и превратился в своего рода курорт. Благодаря Ортег-Шипу Эрвуа все же стала получать какие-никакие деньги, и постепенно вырываться из нищеты. И теперь визитной карточкой этой маленькой провинцией стал не маяк, а Изумрудный город, даже ведутся разговоры о смене флага. Может быть, лет через сто, когда у моих внуков появятся внуки, то и наступит расцвет Эрвуа, но явно не в наши дни.

А что «защита»? А ничего. Говорят, что на Эрвуа ее нет, но погода не изменилась. А остальной Запад так и находится под тенью этого изобретения. Никто ничего не хочет говорить о мертвецах. Все глухо…

Смотрела в окно и вспомнила, как меня всегда интересовал один вопрос, что будет, если листья все опадут, если учитывать то, что на Западе всегда осень. Как оказалось, когда деревья оказываются полностью без листвы, наступает местная «зима». Длится она пару месяцев и представляет из себя абсолютно нечто унылое. Деревья все голые и напоминают засушенные скелеты животных, небо всегда хмурое, часто идут дожди, а на улице дико холодно. Затем наступает невероятно короткая «весна», когда деревья покрываются зелеными листами. Это происходит буквально несколько дней, а затем листья приобретают теплые цвета, и начинается обратно вечная осень…

Стала ли я счастлива в этом мире? Определенно да, тут я обрела нечто дорогое — семью. Но иногда очень сильно хочется домой…

Быстро мелькали за окном разноцветные деревья, дети о чем-то спорили, а глаза постепенно закрывались. Сказывалась бессонная ночь рядом с малышкой.

Идеально вычищенная комнатушка без малейшего намека хотя бы на микроскопическую пылинку. Мебель была расставлена по строгому порядку, даже висящий на стене ковер висел ровно, словно приклеенный к стене. К другой стене были пришпилены маленькие полочки, на которых слепили своей аккуратностью книги, расставленные строго по алфавиту. Около окна стоял дубовый рабочий стол так, чтобы свет от окна лился прямо на рабочую зону. А на столе также все лежало необычайно аккуратно: даже обмакнутые в чернила перья не валялись невесте где, а лежали на подстеленной под них свернутом кусочке бумаги.

За рабочим столом сидела женщина лет тридцати, откинувшись на спинку стула, покусывая перо и что-то сосредоточенно придумывая, а перед ней лежал чистый лист пергамента. Женщина, смотря в потолок, ожидая, что оттуда на нее свалится решение ее задачи, рассуждала вслух: «Значит он бежит к ней и… начинается обвал. Нет, они убегают…в горы. Какие горы посреди пустыни и какой обвал? Стоп. Какая пустыня посреди моря? Моря? Что за бред? Все. Надо отдохнуть,» — с этими словами женщина положила перо рядом с другим и скрестила руки на груди. По внешнему виду можно было безошибочно определить, что она — хозяйка этой комнаты, оборудованной под кабинет, где все до ужаса было строго. Очень длинные темно-русые волосы так аккуратно были сложены в пучок, что даже не одна волосинка не торчит, платье василькового цвета идеально выглажено, даже складочки не видно было, сама женщина сидела относительно строго на стуле, не в вразвалочку, а выпрямив спину.

В комнату без стука ворвалась другая женщина, чем-то похожая на сидящую. Вошедшая оказалась красивой голубоглазой блондинкой. И она была явно недовольна: глаза горели злобой, волосы растрепаны, платье помято, милое личико искажено болезненной гримасой. Увидев свою сестру, женщина, сидящая за столом, презрительно поджала губы. Обе сестры были «рады» друг дружке.

— Воровка! — вскричала вошедшая с порога.

— Здравствуй, Лилия, я тоже рада тебя видеть, — попыталась спокойно ответить темноволосая сестра, но голос выдал ее.

— Верни то, что украла!

— Ни привет, ни пока, как, впрочем, и всегда. Ворвалась без стука, еще и с обвинениями. Тебе надо было мне сказать бы спасибо.

— А ты как всегда строишь из себя невинную мессию, Маргарита. Я сказала тебе, верни.

— И не собираюсь, Лили. Ради твоего же блага, — невозмутимо ответила темноволосая. Светловолосую это только разозлило:

— Какого…. В низинах тебя раздери, ты вмешиваешься в мою жизнь?! Как ты смеешь?!

— А такого, — темноволосая женщина встала со стула и подошла к одной из книжных полок. По росту она оказалась куда ниже своей сестры, поэтому полки висели низко. Маргарита продолжила говорить:

— Я, во-первых, твоя сестра. А, во-втор…

— Ага. Сестра она мне. Кто бы говорил, — хмыкнула Лили. — Мы давно не общаемся, Рита. Или это мне показалось…

–…Во-вторых, — словно не заметила издевки своей сестры темноволосая. — Ты хоть знаешь, что это? — Она достала две книги: одна темно-алого цвета, другая темно-синяя.

— Знаю. Это ты и украла у меня.

— Нет. Это уже слишком, — повысила голос Рита, — Ты, конечно, всегда хотела и хочешь перепрыгнуть выше головы…Но ЭТО. Ты хоть понимаешь, что тут сказано?!

— Понимаю. Не умалишенная, — грубым голосом ответила светловолосая.

— Неужели ты действительно не соображаешь, а может… — на лицо Риты появилась презрительная усмешка, — ты решила вспомнить детские обиды? Доказать, что ты не такое ничтожество, каким являешься на самом деле?

Лилия лишь, стиснув зубы и сдерживая желание разодрать в клочья своего близкого родного человека, едва из себя выдавила:

— Верни.

— Нет, — и с этими словами темноволосая сдвинула брови, а книги в ее руках сначала приподнялись в воздухе, а потом возник ниоткуда ветер, который разодрал их в клочья.

— Что ты делаешь?! — закричала светловолосая. — Ты…ты…

— Купишь, если захочешь, новые, — сверкая темными глазами и не скрывая раздражения, сказала Рита. — Не смей больше появляться в моем доме. Никогда и не за чем. И чтобы я об этом не знала. Иначе, достанется не только этим жалким томикам.

В двери показался мальчик лет девяти, с необычайно бледной кожей, сжимающий в руках деревянный кораблик.

— Мама? — удивился он, глядя на останки книг, лежащие у ног темноволосой. Рита посмотрела на мальчика и ласково начала говорить:

— Сынок, иди к себе в комнату, мама сейчас подойдет, она показывает как надо правильно творить магию тетеньке. И эта тетенька, — в голосе послышались нотки гнева, — больше никогда сюда не явится.

Нет!

Только не это! Ненавижу этот дар…

Он хорошего ничего не принес: я влезла в чужую жизнь, видела как начиналась война, убивают невинную жертву, а потом… Нет. Чудовищный дар. Хорошо бы от него избавиться. После этих всяких снов-видений я чувствую себя гадко, словно подсматриваю в узкую щелку в заборе за ссорой соседей. Эти сны меня не посещали десять лет! Какого черта, опять все это началось?!

Лучше успокоиться и попробовать найти причину. Сначала мне приснился самый первый сон, а через несколько часов я обнаружила пропажу мамы и перевернутую вверх дном квартиру. Может, не зря снова этот дар «проснулся»? Вполне возможно, что это как-то связано. Что если подсознание пытается помочь мне? Пытается дать ответы, но я не могу понять. Почему у меня не получается контролировать свой дар? Это удалось лишь один раз.

Надо разобраться в том, что я видела во сне. Во-первых, когда это было? Не знаю… но сначала картинка была черно-белой, а потом резко стала цветной. Может… далекое прошлое? Смерть Кордилины мне была показана в ахроматических цветах. Вполне возможно. Но что самое странное, так это то, что я услышала имена. Раньше они просто словно растворялись в воздухе. Похоже мой дар видения прошлого немного стал сильнее….

Значит что-то произошло и это как-то связано со мной… точнее, нет. С мои прошлым. Только вот что?

Надеюсь, что это ни с чем не связано, просто дар решил напомнить о себе. И не понимаю, что дает мне ссора двух сестер. Какую-то подсказку? Впрочем, мой первый сон тоже был не до конца ясен…

Похоже, пока я спала и видела сны, мы уже успели подъехать.

Хм. А Эльвенера будет побольше столицы Эрвуа. Мы вышли на окраине города, а в метрах двадцати стояло каменного изваяние с надписью: «Добро пожаловать в Шэртиссу.» Перед нами высилась большая двухэтажная гостиница, к ней вела аккуратная каменная дорожка. Само здание было каменным, производило впечатление надежности, везде были распахнуты деревянные створки, а на подоконниках росли белые цветочки, окна украшали ярко-алые шторы. Около меня стоял деревянный столб с вывеской: «Добро пожаловать, дорогие гости в наше скромное заведение. Чувствуйте себя как дома.» Ну, дом наш будет все же поскромнее. Сочетание «Добро пожаловать» повторилось дважды. Неужели жители Шэртиссы настолько вежливые? Просто, я еще не была в этой провинции.

Нам навстречу вышел полный лысенький мужчина, одетый в дорогой костюм, он восторженно поприветствовал моего мужа:

— О, Константин Вертэрнэйдж! Добро пожаловать! — третий раз это «Добро пожаловать». — Как я рад вас видеть, так сказать, живая легенда пожаловала в наш скромный край.

Зайш немного смутился, обычно его так не встречают, а толстячок продолжил:

— И его прекрасная жена Мария, я вас рад ви…

— Спорим я дальше прыгну? — во все горло заявил Алексей, перебив толстячка, затем показательно спрыгнул с повозки. Мелисса лишь хмыкнула и воспользовалась лесенкой.

— Дурак, — сказала она, а затем пихнула брата в бок. Послышалось недовольное бурчание, и дети едва опять не сцепились, если бы муж не шикнул на них: «Мы можем вернуться домой прямо сейчас.»

— Какие…милые детишки, — мужчина, видимо, не особо любил детей, но старался не показывать этого. Потом спросил из вежливости. — Можно поинтересоваться, как их зовут?

— Я — Мелисса. А это, — Мелли указала на своего брата, — Алеханский.

— Я Алексей! — возмутился Леша.

— По-моему, разницы нет, — брат все-таки ударил свою сестру. На что получил ощутимый удар по животу.

— Эта трава опять дерется! — согнулся пополам мальчик. Девочка показала сначала ему язык, а потом кулак. И заявила:

— Еще раз назовешь меня травой, получишь.

— Конс, — все же при других людях я называла своего мужа именно так, — ты иди с этим господином, а я пока побуду с детьми.

Когда Зайш и этот лысенький толстячок скрылись за дверью гостиной, я прочитала Мелиссе и Алексею лекцию о поведении на папиной работе. Дочь виновато опустила глаза, а вот сын просто озирался по сторонам и откровенно скучал. Я вздохнула. Сколько бы их не ругай, все равно возьмутся за старое.

И что мне с ними делать?

Поэтому я решила применить другой метод.

— Давайте, вы пока побегаете тут и не будете мешать папе, а он, — я перешла на шепот, интригуя детей, — сказал мне по секрету, если вы не будете безобразничать, подарит вам несколько светящихся штучек.

— Тех самых? — глаза у Мелли и Алеши расширились. Однажды муж на самом деле привез какие-то осколки одного аэйровийского механизма, которые светились в темноте. В Астрале таким не удивишь. Но это же Кристалье.

— Конечно, — прошептала я. — А теперь идите. И не мешайте папе работать! — в вдогонку крикнула им. Дочь и сын наперегонки тут же добежали до скамейки, стоящей во дворе гостиницы, сели на нее, затем обратно начали о чем-то громко спорить, Леша опять задел Мелли и сорвался с места. Дочь тут же, жаждущая возмездия, побежала за ним. Они тут обежали меня и ускакали обратно в сторону скамейки. Я, проследив за тем, чтобы они далеко не убежали, пошла в гостиницу, вслед за мужем.

Войдя в фойе, я почувствовала, что нахожусь в новомодном дизайнерском отеле. Всюду была положена белая плитка, потолок был выкрашен в багровый цвет, а на полу был расстелен красный ковер. Забавно. Не ожидала подобный интерьер встретить в мире, похожий на Средневековье. Прямо обстановка как в моем мире.

Около двери на дорогом белом стуле с красной обивкой сидел какой-то странный тип. Одет в черно-коричневый плащ, шерстяную тунику, плотные штаны и сапоги с железной подошвой. Кроме того, на незнакомце была надета темно-охровая шляпа, на лице был повязан по самый нос шарф болотного цвета, еще и черная повязка на левом глазу. М-да, лицо вообще не разглядишь. На виду был только один голубой глаз, который внимательно за мной следил. Я постаралась как можно быстрее, но не выражая беспокойства, пройти мимо этого типа. От него веяло чем-то загадочным…

За стойкой служащего улыбался этот толстячок.

— Я вам не представился. Фьюж Нэк, хозяин этой гостиницы.

— А где мой муж? — спросила я.

— Он в своем номере, наверху, пятая дверь справа. Ваши вещи уже туда отнесли, а Константин разгружает пока. Вы пока немного передохните с дороги, а потом я покажу свою находку.

— Конечно, — мне показалось, что тот тип возле выхода буравит своим взглядом мне спину. Я шепотом спросила. — А что это за человек?

— Тот странный тип? Сказал, что был прислан от института в качестве телохранителя для Константина Вертэрнэйджа и его семьи. Прибыл недавно, показал бумаги. Вроде бы и нет оснований не верить ему.

— Хм, — поджала я губы и оглянулась. Тот тип закинул ногу на ногу и скрестил руки на груди. Поднявшись наверх, я немного успокоилась. Оглянулась пару раз, никого. Так… Надо успокоиться.

Я вошла в номер и мне опять стало почему-то весело. Комната также оказалась выполнена в бело-красных цветах. Потолок и ковер на полу обратно были багровыми, шкафы белые с алыми полочками, а большая кровать была устлана белоснежным покрывалом с красными подушками. Я села на кровать, затем разлеглась, расправив руки.

— Знаешь, мне малость не по себе…. Странное такое чувство.

Муж лег со мной рядышком и тоже уставился в потолок.

— Маша. Это ненадолго. Не волнуйся.

Я тут же переползла к нему на грудь, и вся сжалась:

— Здесь мне действительно как-то не по себе. Возможно, я просто придумываю себе.

Зайш подложил свою руку мне под голову, а второй притянул меня к себе. Он посмотрел мне прямо в глаза и прошептал:

— Все хорошо. Знаю такие «великие открытия», — продолжил муж. — Наверняка, нашел какую-нибудь здоровенную глыбу. Посмотрим на нее и быстро смотаемся. Не волнуйся, все хорошо.

Я лишь вздохнула:

— Просто… мне кажется, что что-то тут не так. Вполне возможно, что только кажется…

— Низины меня погребите, не туда!

От этого незнакомого голоса, мы с мужем резко подпрыгнули и подскочили с кровати. В комнате непонятно как оказался тот странный тип, который был внизу и сидел на стуле.

— Черт тебя побрал, это же вопиющее нарушение личного пространства! — выругалась я. — Как ты сюда попал, черт возьми!

Казалось, что этот замотанный в шерстяные тряпки тип тоже был удивлен не меньше нашего:

— Случайно… — он тут же попятился к двери, стуча своими сапогами с железными подошвами. — Я не хотел… мне надо было… в другое место…

Этот голос кажется мне таким знакомым…

Незнакомец отступил к двери, как неожиданно схватился за сердце и, весь скрючившись от боли, стал медленно по стене съезжать на пол. В результате шляпа оказалась на полу, повязка — на носу, а шарф сполз с шеи. Мы с Зайшем знаем только одного беловолосого человека с таким количеством шрамов на лице…

— Аллариан?! — вскричали мы оба.

— Ага, приветы, — невинно помахал рукой оживший мертвец, вставая на ноги и поднимая шляпу. Как будто ни в чем не бывало. А мы стояли с мужем, раскрыв от неожиданности рты, как два идиота.

— Аллар?! Но как?? Ты же…умер! 10 лет назад! — воскликнул Зайш.

— И что? — сморозил глупость мертвец. Это вывело из себя мужа, он тут же начал тяжело дышать и посмотрел на меня дикими глазами:

— И… и что? И все?? Я, наверное, с ума сошел. Маша, ты видишь его?

— Да… — и сразу же мне вспомнилась Кордилина…

Второй покойник? Я, конечно, не ожидала воскрешения Аллариана, но и не была так сильно удивлена этому, как Зайш.

— Я не сошел с ума. Он воскрес…. — и муж бессознательно упал на пол.

— Зайш! — вскрикнула я и подбежала к нему.

— Зайш? Как интересно ты его называешь. Не волнуйся, он через пару минут очнется.

Я ошарашенными глазами посмотрела на ожившего Аллариана, который подошел ко мне и тоже присел на корточки. Я не нашлась что ответить, кроме следующего:

— Ты…ты…точнее…я хотела сказать спасибо.

— За что? — почему-то удивился он.

— Ну…ты же спас меня. Ценой собственной жизни.

На минуту Аллар замолк, а потом недовольно пробурчал:

— Многие бы так сделали на моем месте. В этом нет ничего удивительно, — и уставился единственным глазом в пол.

— Не думаю…

— Поверь, моя жизнь не имеет такую цену, как твоя, — Аллариан четко дал понять, что больше не хочет говорить на эту тему. Я тут же поспешила задать другой вопрос:

— Ты…что-то такое, что и Кордилина?

— Ты знаешь, кто она? — удивился Аллар и поднял на меня свой кристальный голубой глаз.

— Не совсем… Я случайно увидела. Ты такой же, да?

Оживший мертвец сжал бледные губы и нехотя ответил, прищурившись:

— Кордилина — мертвая. В отличие от нее, я живой.

— Ага. По тебе не скажешь, — в ответ сощурила глаза.

— Можешь, не верить, но это так, — я только хотела задать еще один вопрос, но Аллариан меня остановил. — Теперь моя очередь спрашивать. Почему ты назвала моего брата таким именем?

— Когда мы с ним только познакомились, он так представился, — стала пояснять я. — Он тогда потерял память и не знал, как его на самом деле зовут. Я привыкла с тех пор его так называть, а он не возражает.

— О, какая романтика, — хохотнул Аллар и улыбнулся. Черт подери, но он улыбается так же, как и Зайш…

Мой муж тем временем поднялся с пола и сел:

— Ты… — он уставился на своего брата.

— Вернулся с долгой десятилетней поездки. Я же всегда говорю, что все будет только лучше. И я всегда возвращаюсь, — улыбнулся воскресший Аллариан.

–…Я рад тебя видеть, — у Зайша выступили слезы, у Аллара тоже, и они крепко обнялись.

— И я. Хоть и такое странное чувство, словно и не было этих десяти лет….

Прошло несколько минут, прежде чем первым начал говорить муж:

— Не знаю, как ты восстал из мертвых, но я рад, что ты жив. Но все-таки… хотелось бы слышать объяснения.

— А что там объяснять? — развел руками Аллар. — Я ведь сам мало что знаю. Очнулся около могилы. Живой, как видишь.

И почему мне кажется, что Аллариан что-то не договаривает? Наверняка, он знает, как вернулся в этот мир…. Однако муж поверил. И полюбопытствовал, что было после смерти. Они стали разговаривать об этом спокойно, словно беседовали о вполне обычных вещах.

— Честно говоря, я не знаю… — Аллар призадумался. Похоже, он говорил правду в этот раз, — вполне возможно, что Всетворец хочет, чтобы это осталось тайной. Для меня все произошло словно в один день: сначала эта молния, боль, угасание, смерть… и через секунду вижу перед собой снова небо, снова дышу…. Правда, с сердцем проблемы. Иногда схватывает….такое ощущение, что кто-то неправильно его вставил.

Я только хотела спросить, как он тут очутился, как неожиданно в комнату застучали с ожесточенным сосредоточием. Аллариан подошел к двери и открыл ее. В номер тут же ввалились Мелисса и Алексей, пытаясь переорать друг друга.

— Папа, смотри, что я нашла!

— Эй! Это я первый заметил!

— А я первая схватила!

Дети во все глаза уставились сидящих на полу на меня и мужа. Затем заметили возле двери завернутого в различное тряпье, Аллара. Они сначала не поняли, кто это, затем Мелисса сделала огромные глаза:

— А вы папин брат? Дядя Аллар? — она подошла к нему.

— Да, — охотно признался брат мужа.

— И сдохли, да? — радостно спросил Алексей, выглядывая из-за плеча сестры. Я тут же сделала суровое лицо и посмотрела на сына. Тот даже не заметил этого.

— Да…нет… — растерялся Аллариан, а затем сурово спросил. — Что?! — он наклонился и прищурился. — Кто вам сказал такую чушь?

— Просто я… — замялась дочка. А вот сын язвительно заявил:

Конец ознакомительного фрагмента.