На краю географии

Ника Мор

Наверное, всем девочкам верится, что они будут нежными нимфами в розово зефирных платьях. При этом обязательно источать аромат роз и хлопать глазками на бесконечный поток комплиментов от мужчин.Мне бы тоже хотелось… Кому я вру? Мне бы не хотелось. Природа одарила меня даром некроманта. А это кровь, мозги, гниющая плоть и бесконечные допросы трупов. А как вы хотели? Служба в органах правопорядка это вам не хухры-мухры! А если у тебя еще и ребенок на руках, причем, не твой, а найденный.

Расследование

За завтраком сидела и слушала, как разговаривают капитан и отец Зоси.

— И вот она — показывает капитан на меня пальцем — спасла Зосю, забрав ее с кладбища.

— Кто? — переспрашивает папаша.

— Она. — капитан тычет в меня.

— Кого спасла? — снова папаша.

— Зосю спасла. — капитан.

— Нашу Зосю? — папаша.

— Нашу. — капитан.

Я, в это время, меланхолично жевала кашу и, в принципе, была согласна с Роберто. Я, после моего сегодняшнего фееричного представления с демонстрацией трусов и нападением двери, тоже бы сильно сомневалась в том, что я могу кого-то спасти. Вот убиться, да. А спасти, сомнительно.

Но мои мысли занимали не только эти неутешительные выводы. Меня мучил вопрос, как я в таком непотребном виде явлюсь на службу? Нет, ну, конечно, пережить можно было бы. Со мной на практике и не такое случалось. Знаете ли, практически вся нежить с прибабахом. То глаз тебе вырвать захочет, то волосы на паричок себе слямзить. Поэтому, по поводу синяков и разбитого носа, я не заморачивалась.

Заморочилась я с вопросом, как выйти в таком виде из дома капитана? Из своего дома поскакала бы бодрым галопом. В конце концов, всегда можно сказать про несчастный случай в стенах родной обители. А когда ты выходишь в таком виде, под утро, из дома молодого и неженатого мужчины, все, на твоей репутации можно штопать дыры крупными стежками. Даже представлять себе не хочу, что подумают люди о нашей совместной ночевке.

Устав переживать, решила идти на службу. Чему быть, того не миновать. Мне тут только пять лет продержаться. Потом уеду, куда глаза глядят.

В этот момент в столовую зашла Груня, ведя за ручку Зосю. Девочка на миг замерла, когда увидела папу, потом взвизгнула и понеслась в его раскрытые объятия.

— Девочка моя, как долго я тебя искал, солнышко, как скучал. — говорил Роберто, гладя Зосю по голове, ощупывая ее, не доверяя собственным глазам и беспрестанно целую в светлую головку.

Сердце предательски заныло. Ну, вот и все, закончилась, Джэли, твоя сказка. Еще вчера у тебя была семья, самоуважение и, какая-никакая, но репутация. А сегодня все разлетелось в дребезги.

Взгляд Зоси упал на меня. Лицо у меня, видимо, было печальное. А, на фоне синяков и носа, стало вообще несчастным.

— Джэли! Кто тебя обидел? Те, кому ты ноги переломать хотела, да?

Я напрягла память. Список, тех, кому я хотела переломать ноги, был неиссякаем. Ну, тут профессиональная деформация накладывается. Собрала кожу на лбу складочками, напрягая мозг. А, точно, был такой разговор. В контексте личной и половой неприкосновенности. Относился он к сослуживцам. Лишь бы Зося сейчас про соратников по оружию не заикнулась, капитан может не простить подрыва его репутации. Покосилась на мужчин.

— Да, нет. Все хорошо. Пора мне, Зосенька. Груню слушайся, кушай хорошо. Я на службу. Миссию великую исполнять, со злодеями бороться. — у ребенка, от моей речи, открылся рот и заблестели глазки.

Встала и пошла, на выход, пока девочка не стала проситься со мной на подвиги ратные. По дороге меня нагнали оба мужчины.

— А ты куда торопишься, Джэли? Служба только через час начнется. — спросил капитан.

— А я пока отчет напишу, про то, что вчера видела. Что в глаза бросилось.

— Аааа, понятно. В моем кабинете писать будешь. Как раз, обсудим дело. А то, вдруг, я, опять, забуду тебя покормить. Твоя подопечная меня, тогда, со свету сживет. — сказал капитан.

— Или, вдруг, дверь, снова, без предупреждения нападет, или закроется не вовремя. — присоединился отец Зоси — Я, кстати, вон и салфеток бумажных набрал, в нос совать. Помощь сразу окажем.

Скрипнула зубами, ничего не ответив. Не хотела отвечать. Хотела пойти в свой маленький кабинетик и жалеть себя, и свою загубленную жизнь. А лучше, напиться и поплакать. Вон, хоть у Груни на груди. Я как-то так делала, помогает. Правда, там был относительно свежий труп. И я потом несколько часов смывала с себя остатки разложения. В итоге, так и не поняла, меня реально так на поплакать пробило, или глаза от вони слезились. Но ведь важен результат, верно? А мне, однозначно, похорошело.

Зайдя в помещение, где дислоцировался взвод, первым увидела Эли. Даже не знала, что глаза могут увеличиваться до такого размера. А я ведь некромант, тел, во всяком виде и степени выражений эмоций, много повидала. В какой-то момент стала переживать, вдруг, выпадут. Хотя, конечно, вру. Естествоиспытатель во мне взял вверх. С азартом наблюдала, выпадут или нет. Досмотреть мне не дали, капитан утащил меня к себе в кабинет.

— Держи. Вот тебе бумага, вот карандаш. Пиши, что помнишь. — сказал капитан.

— Почему карандаш? Почему не ручка? — ответила, разглядывая выданный набор.

— А тебе точно можно ручку доверить?

Начало подбешивать это шапито местного разлива. Зло посмотрела на капитана.

— Шучу, не смотри так. Карандаш можно стирать. Если что-то дополнительно вспомнишь, или уточнить захочешь.

Демонстративно послюнявила грифель и развернулась спиной к этим юмористам.

Так, что же я помню. Девушкам от 25 до 30 лет. Из крупных городов (обе с маникюром и модными прическами, до отдаленных городков такие вещи доходят с большим опозданием). Обе северянки: цвет кожи светлый, глаза голубые, волосы светлые. Внешних признаков насилия, кроме знаков, нанесенных на тело во время ритуала, нет. Предположу, что девушки пошли с кем-то, кого хорошо знали. Во время проведения ритуала не сопротивлялись, поскольку нет отметин от веревок. Скорее всего, были по воздействием средства лишающего воли. Необходимо исследование жидкостей, на предмет выявления посторонних примесей в организме. Если догадка верна, отследить продажу веществ, входящих в состав зелья. Одна из девушек, скорее всего, зельевар. На правом запястье есть след от старого химического ожога. Вторая артефактор. Под ногтями следы металлической пыли.

Написав все, пересмотрела текст несколько раз. Потом развернулась и передала отчет капитану. Он прочитал и посмотрел на Роберто.

— Это мы и так знаем. Идут добровольно, во время ритуала не сопротивляются. По ингредиентам смотрели, там самые простые составляющие, не отследить. Пропавших девушек, по этим данным, быстро найдем. Но, что делать дальше, непонятно. Ладно. Пока иди к себе, веди прием. Если что-то еще вспомнишь — заходи.

Я встала и поплелась к себе. Жаль, очень жаль, что не смогла помочь. Я же себе представляла службу, как ежедневные героические подвиги. Вот я прихожу и злодеи трепещут, преступления раскрываются по щелчку пальцев, восхищенные сослуживцы носят меня на руках и сдувают пылинки. Настроение упало до минусовых отметок. Капитан, наверное, разочаровался во мне. А если я сама найду преступника? А, что? Я смогу! Вдохновленная поскакала к себе.

Днем капитан водил меня на обед. Потом, повиснув у него на руке, потребовала экскурсию. Во время нее рисовала себе план, чтобы не запутаться. Особо отметила морг и лабораторию. Капитан хмурился.

— Меня напрягает твой энтузиазм. И этот лихорадочный блеск в глазах… Точно, только нос сломала?

Подружелюбнее улыбнулась, одновременно попытавшись изобразить невинность. Не подумала, что с фингалами под глазами я тяну только на алкаша в энном поколении. Капитан приподнял бровь и приложил руку к моему лбу.

— Странно…

Вечером, когда капитан зашел за мной, сказала, что приду позже. Составляю план работы с населением, для профилактики вспышек спонтанных воскрешений. Он открыл рот, потом закрыл. Пожал плечами и вышел.

Для поддержания своей легенды, еще целый час высасывала из пальца план, вдруг утром спросит, а я не готова. Потом, собралась с духом и по стеночке поползла в сторону морга. Взяла пробирки и набрала в них образцы тканей, жидкостей и волос. Подумав, решила еще образец ногтей взять. Может им что-то добавлять стали задолго до того, как похитили. Нашла ножницы и наклонилась над телом. Краем глаза заметила, что параллельно со мной, по той же траектории, что-то движется сбоку. Тело среагировало быстрее мозга.

Пока в голове зрела мысль «А, что бы это могло быть?», ноги оттолкнулись от пола, в попытке то ли запрыгнуть на каталку с трупом, то ли перепрыгнуть ее. И поскольку четкий план в мозгу так и не сформировался, я недоперепрыгнула. То есть, практически перелетела бездыханное тело, зацепившись носком за край каталки.

В итоге, с грацией табуретки приземлилась на пол и сверху на меня упал труп, рядом, гремя о кафельный пол, каталка. Замерла, прислушиваясь к тому, что происходит вокруг.

Сбоку сгрохотали чьи-то кости. Удивленно повернула голову на шум.

На полу, в той же позе, что и труп, лежала Груня.

— Ты что делаешь? — зашипела на скелет.

— Тсссссс! Маскируюсь. Это же какая-то тайная операция? Да?

Я вылезла из-под тела. Хотелось кого-то убить. Сердце стучало, как сумасшедшее, руки мелко подрагивали, в волосах, по-моему, появилась первая седина. Мало мне того, что я шастаю по кабинетам без разрешения командира, так меня еще и умертвие до Кондратия довести пытается.

— Вставай. — зыркнула на Груню.

— Зачем?

— Расчленять тебя буду. Потом упокою, потом подниму и буду долго и проникновенно рассказывать про уважение к хозяину.

Груня грустно встала, подняла с диким скрипом каталку, забралась на нее, растянулась на ней и, со скорбным видом, всхлипнула.

— Я ей покушать принесла, переживаю, ноченьки не сплю, глаза выплакав. А она? Поганка бессердечная, кикимора болотная жизни меня лишить хочет. Не подруга ты мне больше, не подруга.

— Э, ты с выражениями то полегче.

Обернулась и увидела у двери давешнюю, потрепанную корзинку. Ё-моё, может я и погорячилась.

— Ладно. Прощаю. Но это в последний раз. Странно, что нас никто не навестил. Шум стоял, мертвого поднять можно.

— А, так там дежурный без сознания. — Груня села на каталку и болтала ногами. Я замерла.

— Как без сознания? Почему?

— Ну, его кто-то лопатой приложил. Еще часа на два-три, приложенный будет. — внутри все оборвалось, загривком чувствую, мое умертвие имеет к этому непосредственное отношение. Повернулась к Груне.

— Ну? Давай не с урезанной версии начнем.

— Он меня не пускал. К тебе не пускал. А ты голодная, одинокая, никому не нужная здесь сидишь. — Груня скорбно сгорбилась. Я подошла и обняла ее.

— А ты?

— А что я? Меня не пустили. Я вышла. Не драться же с ним.

— А лопата откуда?

— Лопата в окно случайно залетела.

— Случайно?

— Да.

Вот даже не знаю, как я с ней жить буду? Ведь ни капли раскаяния.

— Ладно. У нас действительно тайная операция. Будем убийцу ловить. Сейчас проведем все необходимые исследования по образцам, которые я собрала.

Мы вдвоем убрали беспорядок, вернули все по местам и. уже не прячась, пошли в лабораторию.

Какое-то время я смешивала ингредиенты, потом проводила опыты с полученными образцами. Все, как сказал капитан. Никаких зацепок. Смущал только цвет после реакции с волосами. Вроде, все в пределах нормы, но цвет с розовым оттенком. Мужчина, может, и не различит на глаз, а мне видно. А если предположить, что это виен тонколистный? Он, как раз, дает розовый цвет. А, в малом количестве, мог дать легкий оттенок. И его на рынке легко отследить. Дорогой и редкий.

Достала химикат, который необходимо добавить, чтобы подтвердить наличие растения в растворе. Но, добавить его нужно на кончике иглы. Подошла к шкафу в поисках нужного инструмента. Груня маялась рядом.

Все время, пока я работала, она бесконечно ныла.

— Скоро? Уже все? А сейчас? Это последнее? — психанула на нее, она перестала стонать, но положила череп на стол и сверлила меня зелеными огоньками в глазницах.

Видя, что я уже почти закончила, но вдруг зависла над пробиркой, она, встрепенувшись и спросила — Еще что-то?

— Да, сейчас раствор в пробирку добавим, посмотрим цвет и пойдем.

Развернувшись с иголкой к столу, вздрогнула. Поскольку увидела, как Груня вливает раствор в посудину по плечики. Из нее пошел дым.

— Сейчас рванет! — прокричала умертвию.

Ну, что сказать. Реакция у Груни — огонь! Схватив меня в охапку, она сиганула в окно, мной, опять же, его и разбив. В следующую секунду раздался взрыв. Часть стены рядом разнесло в щепки.

Конец ознакомительного фрагмента.