На краю географии

Ника Мор

Наверное, всем девочкам верится, что они будут нежными нимфами в розово зефирных платьях. При этом обязательно источать аромат роз и хлопать глазками на бесконечный поток комплиментов от мужчин.Мне бы тоже хотелось… Кому я вру? Мне бы не хотелось. Природа одарила меня даром некроманта. А это кровь, мозги, гниющая плоть и бесконечные допросы трупов. А как вы хотели? Служба в органах правопорядка это вам не хухры-мухры! А если у тебя еще и ребенок на руках, причем, не твой, а найденный.

Эли

Именно такой теплой компанией мы и дошли до соседки, у которой была Зося. Груня всю дорогу несла какой-то бред, при этом филигранно выуживая из мужчины личную информацию. С уважением посмотрела на свой недооцененный набор костей. В итоге о мужчине стало известно: 1 — не женат; 2 — невесты нет; 3 — детей на стороне нет; 4 — имеет титул (какой выяснять не стали, Груня мне громко шепнула «нам все равно, какой, у нас вообще вместо титула шиш с маслом», в этом месте я первый раз за вечер покраснела); 5 — имеет приличное денежное довольствие; 6 — здесь прикупил небольшой дом; 7 — любит детей и зомби (ну, не то, что прям без ума от зомби, но, очень лоялен, поэтому, пользуясь случаем, Груня его фактически вынудила признаться в любви к ней до гроба, чьего — непонятно).

Эли отправился на разговор с соседкой сам. Нас попросил подождать у калитки. Искренне не понимала, почему по поводу своего ребенка и своего зомби я не могу предъявить претензии сама. Мужчина мягко улыбнулся и сказал, что решение таких вопросов должно лежать на мужских плечах. Где ж ты был, голубь сизый, всю мою сознательную жизнь. Ничего, что я как-то, до этого, без тебя справлялась?

Лезть в бутылку не стала. Хочешь быть героем — кушай, не обляпайся. Мрачно смотрела, как он подходит к крыльцу.

Дальше у меня, в основном, путешествовали брови, активно пытаясь встретиться с линией роста волос на голове.

Эли постучался и дверь открылась. Вышла женщина, мужчина ей улыбнулся. Все… Лицо дамы озарилось таким счастьем, что я решила, что где-то на землю снизошли боги. На всякий случай оглянулась, осмотрела тылы, может, что происходит, а я ни в одном глазу. Нет, все чисто. Вернулась к созерцанию сцены схождение ангела к смертным. Соседка щебетала что-то нежно — ванильное, приблизившись к мужчине вплотную и взяв его руку в свои.

Груня начала нервничать.

— Я не понимаю, ты правда не видишь, что у нас мужика уводят? — спросила она, воинственно уперев руки в бока.

— У кого «у нас»? Я на него и не претендую. А если ЭТО твое счастье — дерзай, борись за него. — ответила, достав из остатков корзинки бутерброд и откусив от него.

— Ты полоумная что ли? Я твое счастье устраиваю, а ты в остроумии упражняешься!

Я поперхнулась бутербродом.

— Так, никто тебя не уполномочивал устраивать мое счастье. Я, как-то, без костлявых разберусь. — повернулась к сладкой парочке на крыльце и для себя решила, если в течение пяти минут не вернут мне ребенка, пойду за ним сама, а эти двое пусть так и стоят, слюнями друг друга мочат.

Вдруг мимо что-то просвистело и с глухим стуком шмякнуло женщину по темечку, она рухнула вниз. Эли, округлив глаза, стоял и смотрел на даму у своих ног.

— Груня, если это ты, я тебе прибью дома. — тихо сказала сквозь зубы.

— Никто же не видел! А хороший мужик, он, знаешь ли, на дороге не валяется. Этот если сейчас к нам не пойдет, я его на руках в дом занесу. Это ж надо, три женщины в доме и ни одного мужика.

— Как-то ты погорячилась с количеством женщин. Думаю, ребенка и зомби можно исключить.

— Вот видишь! Ты одна женщина, и можешь изменить ситуацию, но ничего не делаешь! Еще и мою помощь игнорируешь.

— Помогла уже. Стой здесь и не двигайся. — пошла к крыльцу.

— Что, не выдержала дама напора вашего обаяния? Я, пожалуй, заберу ребенка, а вы оставайтесь. Может женщине помощь какая нужна. Не провожайте, дорогу знаем. — приоткрыла дверь и крикнула Зосю.

Солнце мое выскочило с радостным улюлюканьем. Подхватила ее на руки.

— А что это за дядя? — спросил ребенок.

Очень хотелось ответить, что это рухнувшая мечта Груни о беззаботной жизни. Но, решила не смущать мужчину, находящегося и так в шоковом состоянии.

— А дядя спасатель. Видишь, сейчас тетю спасать будет.

— А с тетей что?

— Тетя пала под напором несбыточных мечт.

— Как это?

— Ну, как… Когда сильно надо, но «надо» пока еще не сдал последние рубежи. Хотя, как по мне, капитуляция была неизбежна. — посмотрела на Эли, он густо покраснел.

Развернулась и пошла в сторону калитки. Груня топталась снаружи.

— Ну? — спросила она

— Что ну?

— Он идет к нам? — переспросила Груня.

— Нет, Джели говорит, что дядя сейчас тетю спасать будет. — ответила за меня Зося.

— Тьфу. — прокомментировала Груня и искренне загрустила

Стало очень ее жалко. Понимаю, что это иррационально, но в душе проснулось какое-то щемящее чувство к Груне. Она же заботится обо мне, переживает. Может по-своему, но искренне, сердечно.

— Все, идемте домой. Раз нам дали сегодня день, будем отдыхать. Покушаем, потом погуляем и поиграем. Груня, у нас есть обед?

— Конечно, есть. Что ж, я бы ребенка без горячего что ли оставила? Рагу в печи стоит. Томится. Готово уже, наверное.

Я обняла ее и подмигнула.

— Не грусти. Все у нас будет. С такими-то помощниками мы еще сами кого хочешь за пояс заткнем!

Груня повеселела, и мы пошли домой. Дома умылись и сели кушать. В дверь постучали.

— Кого нелегкая принесла? — спросила раздраженно и пошла открывать дверь.

Снаружи стоял Эли. Я удивленно посмотрела ну мужчину. Если мне не изменяет память, мы попрощались.

— У меня есть приказ. Осмотреть и помочь. — проговорил он, общаясь исключительно с полом в прихожей.

Что такое приказ я знаю. Умри, но сделай. Но в текущей ситуации я сама отказалась от помощи. Или у них все жестко? Командир — самодур? Эли, думаю, человек хороший, подставлять его не хочется.

— Мы обедаем. Присоединяйся. После осмотришь. Помогать нам, кажется, не нужно. — сдвинулась, чтобы пропустить мужчину. Он протиснулся мимо, тихо поблагодарив.

Когда он зашел в гостиную, Груня раскладывала рагу. Прямо так, с половником в руке, она плюхнулась на стул.

— Пришел? Сам пришел? — радостно спросила она.

Эли покраснел. Я показала ему на стул, принесла приборы. Груня положила покушать. Ну, как положила. Просто горой сложила ему в тарелку все, что оставалось в кастрюле. Подумала, что еще пару таких гостей и мы разоримся.

Мы с азартом наблюдали, съест все Эли или нет. Был бы тотализатор — сделала бы ставку. Эли съел все. Куда это поместилось — загадка. После обеда поблагодарил нас и отправился с Груней по комнатам. Мы с Зосей пошли во двор гулять. Ребенок рвал цветы, я ей плела венок, сидя на дровах.

Вышел мужчина. Осмотрел двор и дрова.

— Их нужно порубить и сложить. Такие вы в печь не сможете положить. У вас есть топор?

— Есть! Есть у нас топор! Бегу-бегу за ним! — крикнула Груня и унеслась в дом. Откуда у нас топор?

Я пересела подальше. Эли снял камзол и рубашку, оставшись в брюках и сапогах. Я покраснела и вспотела. К своему стыду, раздетого мужчину, пусть даже по пояс, я в своей жизни еще не видела. Поэтому залипла, смотря, как он рубит дрова и под кожей перекатываются мышцы.

— Хорош, да? — раздалось возле уха. Я вздрогнула и повернулась. Рядом, подложив руки под челюсть, сидела Груня и томно вздыхала.

— Откуда у нас топор? — спросила ее.

— В дровах валялся. Я же утром их тоже рубила.

— Так ты сама можешь?

— Могу. Но на то, как Эли их рубит, можно смотреть вечно. Красавчик.

Груня подскочила с дров, сбегала в дом и принесла крынку с водой.

— Попей, милый! Успеешь еще поколоть все! Такой хозяйственный мужчина. А мы все одни, да одни. Ни помочь, ни защитить нас некому. Так еще и ребенок на руках. Кому ж такая докука нужна?

Мужчина взял кувшин и начал пить. Капельки воды стекали по подбородку на грудь, остужая разгоряченное тело, покрытое испариной. Он бросал на меня быстрые взгляды. Я покраснела. Нужно как-то прекратить сводничество Груни.

Нет у меня опыта отношений. И не хочу. Ни одолжений, ни снисхождений до меня. Мне уже рассказывали, что я и по статусу, и по профессии человек даже не второго, третьего сорта. И должна визжать от радости если за ручку дадут подержаться. А уж если пригласят в койку — бежать, теряя тапки. А я не хочу так. Лучше уж одной. У меня вон Зося есть, ее поднять нужно. Сейчас еще и Груня.

Встала и пошла в дом чернее тучи. Ходят тут всякие. Жить спокойно мешают.

Через некоторое время услышала на улице то-ли смех, то-ли плачь Зоси. Выбежала на крыльцо. Эли держал на руках девочку и подкидывал вверх. Она при каждом полете заливисто смеялась и просила: — Еще!

Увидев меня, он поставил ее на землю и подошел.

— Я, пожалуй, пойду.

— Хорошо.

— Извини, я, наверное, обидел тебя сегодня.

Подняла на него удивленные глаза.

— Могу я завтра прийти? У вас печь поправить нужно. Мебель кое-какую подремонтировать. Крышу проверить.

— Хорошо.

Эли взял мою руку и поцеловал. Мне? Руку???