Мамочки, я влюбилась в дракона!

Ника Крылатая, 2023

– Нет, должен быть способ вернуть тебя обратно. Я хочу другую!–А я другого не хочу. Ты, конечно, чудик, но очень симпатичный.– Я не чудик! Я лорд Асвёр, главный колдун царства драконов!– Вау! – впечатлилась Машка. Какая шикарная галлюцинация у нее, однако!***********Даже если ты главный колдун драконьего царства, осторожнее загадывай желание. А то как сбудется! И получишь ты Машу!

Глава 1

Был вечер, и Маша лежала на диване, лениво копаясь в телефоне, проматривала ленты соцсетей. Тот зажужжал и на экране высветилось фото лучшей подруги. Девушка, улыбнувшись, нажала на зеленый кружок.

— Машка, ты ведь знаешь, что я тебя люблю? — из телефона донесся жизнерадостный голос подруги.

— Нет, — категорично и сразу отрезала Мария.

— Ну почему, Мась? — Маша сразу представила, как Маринка капризно надула губы и в глазах такое выражение, что самое каменное сердце дрогнет.

— Потому что я боюсь, — сердце у нее не было каменным, но подруга парикмахер-экспериментатор — это на самом деле страшно. — Нет, Марин. Нет. Нет. И еще раз нет.

— Ну, Мась? — голос подруги стал жалобным. — Ты же давно хотела что-нибудь эдакое. А тут такой шанс. Ты фотки зацени!

Телефон пиликнул оповещалкой. Маша, переключив динамик на громкую связь, открыла мессенджер.

— Круть, да?! — в нетерпении воскликнула Марина. — Это будет суперкрутая работа для соревнований по парикмахерскому искусству. Можешь даже выбрать любой вариант, — щедро предложила она.

— Угу, обалдеть просто, — Маша рассматривала фото девушек с цветными волосами: синими, зелеными, оранжевыми, красными, и все эти цвета были на голове разом — либо прядями, либо переходами один в другой по длине. — Красиво, не спорю. А я тут каким боком?

— Мась, ну как каким? Ты еще спрашиваешь! — воскликнула подруга и принялась перечислять причины: — Во-первых, у тебя волосы свои светло-русые, а это значит, что краска прекрасно ляжет, во-вторых, густые и достаточно длинные, чтобы можно было сделать красивые переходы, ну и в-третьих, ты все равно грозишься их отрезать и перекраситься в скандинавский блонд. Так сделай доброе дело, а? — умоляюще закончила она.

— Кто людям помогает, тот тратит время зря, — гнусаво пропела Маша.

— Мась, ну, Мааась, — нудела Маринка. — Ну выручай.

— Ладно, я согласна. Хочу вот этот, который от сине-фиолетового до желтого на кончиках, — она переслала выбранную фотку.

— Ураааа!!! — подруга столь бурно выражала восторг, что пришлось отодвинуть телефон, чтобы не оглохнуть. — Мась, ты самая лучшая подруга! Да-да! — радовалась Маринка. — Мы их всех там ух!

— А я без волос-то не останусь?

Окрашивание красивое, да, но как бы от такого не облысеть. На столь кардинальную смену имиджа она не была согласна.

— Глупости, — отмахнулась Марина. — Я профессионал своего дела, — гордо заявила она.

— Вот это-то и пугает, — обреченно вздохнула Маша.

— Всё, жду завтра у нас в салоне часикам к девяти. Это будет под запись с пояснениями для жюри, — и Марина быстро отключилась, пока модель не передумала. Нужно все приготовить: кисточки для нанесения, краску, разбавители.

А Маша пошла на кухню, нужно заесть стресс сладеньким. И свыкнуться с мыслью, что завтра ее светло-русая коса превратится в разноцветную. Ну и ладно, работает в магазине спорттоваров, а не в банке. Но Маринка все-таки зараза, завтра выходной, и чтобы приехать в салон к девяти, нужно встать в семь. В семь утра. В выходной. Маринка не расплатится.

На следующее утро сонная и хмурая Мария входила в салон почти вовремя, опоздав всего на десять минут. К ней тут же бросилась обниматься бодрая и жизнерадостная до отвращения подруга.

— Мась, Маська! — вопила она. — Я уже все приготовила. Пошли скорее, — потянула ее за руку к креслу, возле которого уже выставили “помощников”. Количество плошек с краской поражало: семь штук с ядовитым содержимым.

— Кофе. Мне, — Машка рухнула в кресло. Это будет очень длинный день.

— Я пирожные купила. Твои любимые, между прочим, — гордо заявила Марина и отправилась в кухонный уголок делать кофе. Задобрив подругу, приступила к работе.

Главное, ничего не перепутать, выдержать правильные пропорции, второго шанса не будет. Включив камеру, Маринка приступила к работе, комментируя каждый свой шаг.

Когда вся краска была намазана, а голова стала неподъемной из-за фольги и мокрых волос, Маше разрешили пройтись по салону, чтобы размять затекшие ноги.

— Марин, скажи мне, как я на это согласилась?

— Там суши привезли, — подруга сделала вид, что вопрос не услышала. — Я твои любимые заказала.

— Замечательно, — проворчала Маша. — С этим, — она взялась за фольгу, — мне долго ходить?

— Не, как краска возьмется, так снимем. Час примерно. Плюс-минус.

— Жуть, — вздохнула Маша.

Зато когда фольгу сняли, краску смыли, волосы высушили и уложили, все, кто был в салоне, сбежались посмотреть на красоту: впереди пряди переходили от нежно-фиолетового до желтого, в середине став коралловыми. Остальные волосы были светло-голубыми у корней, потом шел коралловый, желтый, а концы — бирюзовые.

— Мать будет в шоке, — только и смогла сказать Маша. Но ей нравилось! Походит немного, а потом сделает стрижку.

— Потрясно, — Маринка собой гордилась. — Пусть только не оценят, — погрозила кулаком она невидимой комиссии.

А Машка была рада, что ее наконец-то отпустили домой, чтобы через три дня показать на конкурсе. Это был еще тот ад: шум, гам, все куда-то бегут, стригут, красят, ругаются, заплетают, завивают…

Попроси ее кто подробно рассказать, будет послан далеко-далеко и нецензурно.

— Ура! — счастливая Маринка прижимала к груди парочку дипломов и сертификаты. — Мась, это нужно отпраздновать!

— За твой счет, — поставила условие Маша, и они отправились в кафе, где к ним присоединились Маринки коллеги. Было весело.

А утром вот нет, потому что легла так поздно, что было уже рано. День на работе прошел в режиме автопилота: когда тело действует, а мозг спит. И хоть коллеги который день не могли успокоиться из-за ее разноцветных волос, Машке было плевать.

Она вообще любила яркую одежду, психоделические принты и всякие интересные украшения. А еще лопать пузыри из жвачки. Отвратительная привычка, сформировавшаяся в качестве протеста.

Из-за Маринки пришлось поменяться сменами, так что следующего выходного она ждала как никогда.

— За окном идет дождь, а у нас идет концерт, — шутил куплетист в старом фильме, включенном на планшете.

Машка повернулась к окну — там тоже заливало.

— И у нас идет дождь, — ответила Велюрову, будто он мог ее услышать. — Как будто и не лето.

Лило второй день, было холодно и на улицу выходить желания не наблюдалось. Тем более сегодня выходной. В честь чего Маша надела кигуруми-белку. Отличный костюм, теплый, с карманом на животе. Там вечно сложены жвачки и конфеты. Даже натянула на ноги тапки-зайцы. Вид получился очень своеобразным, зато тепло.

Мать опять упорхнула устраивать личную жизнь с очередным “идеальным мужчиной”, так что нравоучений не будет.

Да если так посмотреть, то старше в их доме как раз Маша, в свои двадцать шесть все еще не повесившая на мать обременение в виде ребенка, как когда-то ее поручили бабушке. Так что кигуруми — это просто ерунда по сравнению со стремлением получше пристроиться и ранней беременностью.

На философские размышления Машку сподвигло мытье посуды, занятие нудное и нелюбимое, но необходимое. Котлет она нажарила, в холодильник убрала, подливку к ним приготовила, осталось убрать кухню и можно завалиться на диван, прихватив планшет и горячий шоколад.

Синоптики угрожали дождем еще два дня, потом обещая потепление. От мысли, что завтра тащиться на работу под холодным дождем и ветром, Машка зябко вздрогнула. Носа из-под одеяла бы не высунула!

Но кто-то должен ходить на работу, пока у мамы длится очередная влюбленность, которая опять сменится разочарованием. Проходили, знаем. Живут давно как чужие люди, почти не пересекаясь. А вот когда на мать нападает воспитательный приступ, она начинает читать лекции о том, как правильно себя вести. Тогда Маша просто надевает наушники, игнорируя мать.

Воспитывать ее имела право только бабушка, оставившая в наследство квартиру и вот эту чугунную сковородку, и больше никто. Чудесная тяжелая сковорода, сейчас намываемая Машкой, была настоящим сокровищем — на ней получались самый лучшие блины и самые вкусные котлеты.

— Ээээ, не поняла, — Маша захлопала глазами, когда вместо раковины и кафеля перед глазами вдруг появилась странная комната. Забыв, что в руке губка с мылом, провела по глазам. — Зараза, — ругнулась, когда их защипало. Попыталась найти кран, но на его месте была пустота. — Что за нафиг? — она потерлась о рукав кигуруми, качнувшись, сделала шаг вперед. — Да ну…

Эта комната явно не ее кухня. Круглая, с расписными стенами. Машка опустила взгляд вниз — вместо привычного линолеума какой-то камень, похожий на гранит или мрамор.

— Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша… — пошутила Маша, хотя вдруг стало страшно. Очень.

— Это еще кто?! — раздавшийся за спиной раскатистый мужской голос напугал до чертиков.

— Аааааа! — заорала Машка и махнула сковородой со всей дури. “Бум!” — ответила сковорода, явно кого-то стукнув. “Бум!” — как будто кто-то упал и наступила тишина. А испуганная девушка так и осталась стоять столбом в ожидании неизвестно чего.

Но больше никаких звуков слышно не было. Постояв еще минуту, Машка медленно развернулась.

— Ааааааааааааа! — новый крик вызвало чудовище в зеркале. — Тьфу ты! — через секунду она узнала свое отражение. А вот возле зеркала валялся… мужик! — Эй, — осторожно позвала неизвестно, легко пиная по сапогу. — Эй, вы живы?

А что? В любой ситуации нужно быть вежливой.

— Эй! — опустившись на корточки, Маша потыкала незнакомца теперь уже сковородой. С губки, все еще зажатой в другой руке, на штаны мужчины капала пена. — Ой, — губку она отбросила. Мужик признаков жизни не проявлял. — Мамочки, убила, что ли? — испугалась девушка. — А нет, дышит. Фух, — последовал облегченный выдох. — Ну ты отдыхай, ага.

Пока неизвестный в отключке, Машка решилась осмотреться. Странная комната, в ней всего лишь какое-то зеркало и камень.

— Алтарь? — предположение не понравилось. Это ее решили в жертву принести, получается? На всякий случай сковородку перехватила покрепче. Вновь посмотрела на мужика. Некромант? Чернокнижник?

Эх, а красивый! Черты лица такие мужественные, подбородок волевой, да и фигура что надо. Одет, правда, странно: в зеленую жилетку с золотистой вышивкой, белую рубашку, черные штаны заправлены в сапоги. Кто вообще сейчас носит такие сапоги? Особенно летом.

Машка зачем-то потянулась к губке, отлетевшей к странному камню. Все-таки вещь куплена на собственные деньги. Из любопытства поскребла ногтем “алтарь”.

— О, интересно, — под тонким налетом глины или песка обнаружился серо-голубой камешек, легко выпавший, стоило подцепить сильнее. А за ним второй.

— Мммм, — застонал мужик и Машка, быстро сунув камни в карман, развернулась к жертве чугунной сковороды.

— Очнулся? — улыбнулась брюнету, стараясь придать лицу вежливое выражение.

— Лучше б нет, — простонал брюнет, вновь закрывая поразительные зеленые глаза. С узкими, мать его, вертикальными зрачками!