Проклятый дракон

Ника Андарова, 2023

Могла ли обычная воровка с улиц Цитрии подумать, что когда-нибудь в ней обнаружат магические способности и сделают Безликой жрицей? Избранной, приближенной магов, что должна защищать и оберегать земли Эрикона от повторного вторжения кровожадных аргхатийцев? Хотела она того или нет, судьба Аэрин предрешена…Но все меняется, когда на ее караван нападают враги и уводят Безликую в самое страшное место на земле – за Полог. Сможет ли Аэрин выжить на землях жестоких аргхатийцев? Что на самом деле произошло между Эриконом и Аргхатом двадцать лет назад? Что за три таинственных правителя стоят во главе загадочного города среди песков и гор? И какова цена свободы, которую она так жаждет получить?

Глава 3

Аэрин открыла глаза. Она лежала на небольшом холме, где была похоронена Ирга пять дней назад. Аэрин почти десять лет. И вот она здесь, припала всем телом к могиле, вдыхает запах сырой земли, смотрит на желтые цветы, которые сегодня принесла.

Ирга ушла. Бросила ее одну. Как и родители когда-то. Почему они ее бросают? Почему все оставили ее?

Аэрин лежала и пыталась найти ответы в своей голове. Она вспоминала, как Ирга ей постоянно говорила, что жизнь непредсказуема. И человек не может все в ней контролировать. Аэрин не хотела мириться с этим. Не хотела принимать всю правду этих слов. Хотя с самого детства ее жизнь была их подтверждением.

В те сложные времена, когда Ирга подобрала ее, многие лишились своих родных. Кто-то умер в огне дракона. Те, кого не забрало пламя, умирал от голода и болезней.

Она рассказывала, как Аэрин, совсем маленькая, ходила по улице среди разрухи и общего горя, заглядывая в лица проходящих мимо людей, и громко звала маму. Люди же, скользя по ней безразличным взглядом, проходили мимо. Когда Ирга увидела ее и на второй день, она поняла, что маленькая девочка, скорее всего, осиротела, и своей мамы ей увидеть уже не суждено. Она сжалилась. Забрала ее к себе.

Земли Эрикона тогда были разорены после нападения Аргхата. Люди выживали как могли. Им запретили верить в Богиню, что всегда давала им надежду. Их новым идолом стал Верховный маг. Герой, что спас Эрикон от жестокости врагов. И теперь провозгласивший новый культ поклонения его силе.

Девочка вздохнула. Хоть Ирга и была к ней строга, но Аэрин все равно по ней скучала. По той определенности, что она давала. И Ирга выкормила ее. А в те времена это многого стоило. Бедняки на окраинах чаще всего заканчивали жизнь голодной смертью. А вот Ирга не позволяла им голодать. Варила снадобье, за которым в густой темноте ночей приходили женщины и обменивали еду или деньги на грязные бутылочки, в которые Ирга разливала зеленоватую дурно-пахнущую жидкость. К зелью старуха подходить строго запрещала. Даже травы в руки брать было нельзя. Когда Аэрин попыталась расспросить, что за зелье Ирга варит и продает, та запретила даже спрашивать. Сказала лишь, что оно помогает видеть меньше страданий. И Аэрин решила не настаивать. За те годы, проведенные со старухой, она поняла, что это бесполезно. У Ирги было много странностей. Взять хотя бы то, что Ирга одевала и стригла Аэрин под мальчишку. Говорила, так лучше. Аэрин лишь пожимала плечами и слушалась. Старуха хоть и была странновата, но ей девочка беспрекословно верила.

Сейчас жизнь Аэрин была под вопросом. Еды практически не осталось. Сбережений у них никогда и не было, а последние она отдала на то, чтобы похоронить Иргу по законам старой веры. В душе Аэрин понимала, что для старухи это было очень важно. Пришлось идти на черный рынок. Искать и просить одного знакомого дельца, что иногда приходил к Ирге за зельем, чтобы он все устроил. И отдать ему последние монеты, что были припрятаны под лежаком. Они вместе донесли тело до нужного места, и он выкопал яму. Лопату нес украдкой в полах одежды.

Исполнители, что служили магам и жрецам, жестоко карали изменников новой веры. Говорили, их забирали, и больше никто никогда их не видел. Но еще со слов Ирги Аэрин знала, что за монеты этот делец был готов на что угодно.

Теперь Ирга отдана земле. Вернулась обратно в лоно Богини, как того хотела бы.

Аэрин вздохнула. Сколько она уже здесь? Огляделась. Была середина дня. Пора домой. В ветхую лачугу, что она когда-то делила с Иргой.

Дорога обратно пролегала через узкие лазы между лачуг — жилища бедняков, сделанные из камней, палок и натянутой на них материи, местами укрепленной глиной. В таких могло поместиться до шести человек. Аэрин проскользнула мимо знакомого мальчика.

Ирга и его иногда подкармливала. Да и Аэрин, видя его сгорбленную тощую фигуру, иногда отдавала свой кусок. Возможно, поэтому он часто проводил время именно около их жилища.

Он был на год старше Аэрин. Сын продажной женщины, что жила через три лачуги от них. И они никогда не разговаривали. Да и о чем здесь разговаривать?

Неподалеку от своей лачуги Аэрин увидела четырех мужчин. Среди них был тот самый, что помогал с похоронами. Аэрин нахмурилась. Не к добру. Он кивнул в ее сторону и обратился к толстяку в ярких одеждах рядом:

— Она. Девчонка старой карги. Ты не смотри, что на мальчонку похожа. Девка, — при этих словах он сплюнул под ноги, и злорадная ухмылка исказила его лицо.

Не успела Аэрин опомниться, как оставшиеся двое схватили ее и поволокли к толстяку. Он придирчиво оглядел ее. Схватил за подбородок своими пухлыми пальцами и приподнял губу, осматривая зубы. Заглянул внимательно в глаза.

— Что я говорил? Хороша-а-а, — цокнул языком делец с черного рынка.

Толстяк кинул в его протянутую руку четыре серебряные монеты.

Аэрин схватили под обе руки.

— Помогите! — что было сил закричала она.

Она отчаянно брыкалась, пытаясь вырваться, и продолжала звать на помощь. Но никто не отзывался. Все попрятались вглубь лачуг, оставив маленького ребенка один на один с его проблемами. Была бы здесь Ирга, не позволила бы им хватать ее. Игра была нужна всем. Да и к дельцу бы она ее никогда не подпустила. Только в этот момент Аэрин осознала, насколько старуха берегла ее.

Аэрин поволокли в сторону черного рынка. Первое время она отчаянно кричала, надеясь, что хоть кто-то заступится за нее. Но люди старательно отводили глаза. И она перестала.

В этом безысходном молчании ее привели в ту часть черного рынка, которую даже Ирга обходила стороной. Невольничьи ряды. Значит, этот толстяк — торговец рабами, догадалась Аэрин. Вот кому ее сдал делец.

То, что они на месте, Аэрин поняла по резко изменившейся обстановке. Сознание резануло ощущением чего-то неправильного. Чего-то ужасного. На нее смотрели люди, прикованные, словно звери, цепями к столбам. Кто-то в лохмотьях, некоторые, в основном девушки, — в ярких юбках и полупрозрачных блузах, увешанные металлическими побрякушками. К ним подходили холеные богачи, брезгливо осматривали. Если хотели рассмотреть тщательнее — поднимали за подбородок. Затем небрежно отбрасывали, перемещаясь к следующему заинтересовавшему их живому товару.

Ее подвели к пустому столбу и приковали железными кандалами.

— Надо переодеть, — бросил толстяк в ярких одеждах.

Один из тех, кто вел ее, принялся грубо раздевать Аэрин. Она начала сопротивляться и укусила его за руку. Помощник работорговца зло вскрикнул и замахнулся, но торговец перехватил его удар.

— Лицо не попорти! Да и мелкая еще. Никто не будет платить за изувеченную калеку.

Тот, кого она укусила, руку опустил, но глянул на нее недобро.

Ей принесли прозрачные лоскуты и побрякушки. Аэрин отчаянно сопротивлялась, пытаясь пнуть или укусить тех, кто ее переодевал, за что получила ощутимую оплеуху уже от самого торговца.

Подзатыльник отрезвил. Их больше. Нет смысла тратить силы на борьбу. Нужно подумать. Всегда есть лазейка. Нужно лишь ее увидеть и понять, как в нее просочиться. Поэтому Аэрин перестала сопротивляться.

Поверх ее нижнего тряпья ей натянули цветастое свободное платье. Дешевые украшения вешать не стали, решив, что с нее и так хватит.

Аэрин оставили у столба, и тут же к ней вальяжно подошел горожанин. Взяв ее за подбородок, потенциальный покупатель начал изучать ее лицо. Аэрин попыталась вырваться, но хватка была железной.

— Желаете приобрести девчонку? Чистая, осиротела пару дней назад, — словно из ниоткуда возник торговец.

— Сколько?

— Восемь золотых.

— За нее? — удивленно переспросил горожанин.

— Посмотрите на глаза, кожа светлее, чем у остальных рабынь, и цвет волос не так часто встретишь. Совсем скоро станет красавицей. Будет стоить в три раза дороже.

— Если ее не попортят к этому времени.

— Вы можете стать первым, — приблизившись к покупателю, вкрадчиво шепнул торговец.

Глаза горожанина загорелись недобрым огнем. Аэрин знала этот взгляд. Она жила на улице, где уличные девки приглашали к себе мужчин за деньги. Все пытались выжить как могли. И именно этот взгляд был у тех, кого они тащили к себе в лачуги. Именно поэтому Ирга выстригала ее под мальчишку и велела разговаривать грубо и басисто.

— Восемь золотых много. Два.

— Восемь, и ни золотым меньше, — не дрогнул торговец.

— Тогда удачно ее сторговать, — бросил горожанин и пошел дальше.

Весь вечер Аэрин стояла у столба. Подходили люди, хватали ее подбородок своими грязными руками и разглядывали, словно вещь на прилавке. Придирчиво, цепко. Торговались, пытались сбить цену. И с каждым подошедшим Аэрин все больше теряла веру в людей. Она видела, как равнодушно они скользят взглядами по человеческим страданиям, по закованным в железо и лишенным свободы людям.

Близилась ночь. Чем темнее становилось, тем сильнее Аэрин чувствовала, как отчаяние топит ее. Она попыталась выдернуть руки из железных оков, но лишь разодрала кисти. Когда стало совсем темно, люди разошлись, оставив тех, кто был прикован к столбам, прямо на улице. Лишь изредка мимо проходил грязный детина с дубинкой, охранявший эти места.

Аэрин осела на землю. Голова безвольно повисла. В этом положении она не заметила, как к ней приблизилась бесшумная тень. Ее дернули за рукав. Она подняла голову и с трудом разглядела черты чумазого лица. Мальчишка из соседней лачуги.

Он приложил палец к губам. В руках он держал темное покрывало, которое бесшумно положил у ее ног. Затем достал из кармана железную закорючку. Несколькими сумбурными нервными движениями взломал ее замок. Накрыл ее плечи покрывалом, помогая спрятать под ним яркие кричащие одежды и слиться с темнотой. И увел в тишину ночных улочек, виляя по только ему известным узким проходам между домами.

Они бежали и бежали. Останавливались и прятались, если слышали голоса. А потом опять бежали. Куда он ее ведет? Что теперь с ними будет? Может, ее пропажу уже обнаружили, и за ними гонятся? Сквозь частое дыхание и гулкие удары сердца Аэрин пыталась понять, что ждет ее дальше.

Наконец мальчишка остановился и показал, что нужно забраться на крышу дома. Там, наверху, Аэрин без сил упала на грубое глиняное покрытие крыши. Подняла глаза на мальчишку, что протянул ей маленький бурдюк с водой и кусок хлеба. Она прожевала засохшую корку. Мальчик же ничего не ел. Видимо, отдал последнюю еду, что у него была. Сбив голод и жажду, Аэрин наконец-то посмотрела прямо на своего спасителя.

— Как ты смог открыть тот замок?

Мальчик помедлил с ответом, будто решая, стоит ли нарушать свое привычное молчание. Помявшись, все же ответил:

— Один постоялец мамы научил. Он иногда целыми днями сидел и выжидал, когда мать закончит с другими. И от безделья научил меня взламывать замки. И кандалы тоже, — объяснил он, а потом добавил: — Я видел, как они увели тебя. Думал помочь. Следил, куда тебя поведут. А потом на крыше сидел. Целый день ждал.

Аэрин протянула руку, обхватила его ладонь и с силой сжала.

— Спасибо.

Кажется, мальчишка немного смутился от такой благодарности и что-то пробурчал в ответ. Потом уже более твердым голосом сказал:

— Утром нужно уйти на другую сторону города. Подальше от невольничьего рынка. Ты со мной?

— А как же твоя мама?

Он отвернулся и, глядя в темноту, проговорил:

— Ты знаешь мою мать. Она будет рада моему исчезновению. Говорит, я слишком прожорлив. Одним ртом меньше.

Аэрин не дрогнула. Хоть они и не разговаривали до этого ни разу, она сама все видела и понимала.

— Тогда я с тобой. Как тебя зовут?

— Киэс.

— А я Аэрин.

Переночевать решили на крыше. Это был самый безопасный вариант. Ночь была глубокой и уже успела выстудить воздух. Аэрин легла на голый глиняный пол. Единственное, что на ней было — тонкое платье, которое совсем не согревало. Хорошо, что мальчишка прихватил покрывало. Пришлось разделить его на двоих и укутаться вместе. Было странно и непривычно. Но так было теплее.

***

Выход из мутного забытья был сложным. Словно пытаешься выплыть из воды. Но вместо воды — тягучий мед. Пытаешься сбросить с себя оковы сна, но вязнешь и сдаешься от бессилия. Сквозь пелену Аэрин чувствовала сильные руки, что подхватывают ее и куда-то несут.

Дракон все-таки сожрал ее? Она мертва? И вернулась в лоно Богини?

Голова прислонилась к горячему торсу. До слуха девушки донесся стук сердца. Разве у богов есть сердце? Хочется пить. И маска касается запекшихся потрескавшихся губ, вызывая боль. Маска? Ее не должно быть. Как и боли. Душа ведь становится свободной от всего.

Аэрин окончательно очнулась от прикосновения влажной ткани к губам. Боль в голове. В затылке тяжесть. Тело нещадно ноет. И очень хочется пить…

Постепенно возвращались воспоминания. Похищение. Аргхатийцы. Дракон… Может, это был бред? Кошмар, вызванный тяготами долгого путешествия?

Девушка с трудом разлепила глаза. Потолок. Светло-песочные стены. Она повернула голову к источнику света. Маленькое резное окошко у потолка. Ветер колышет легкую полупрозрачную ткань занавески. Может, они уже в приграничном храме? Кажется, ее уложили на кровать. Воды… Как хочется пить. Что-то зашуршало в противоположной стороне от окна. Аэрин посмотрела туда, откуда донесся звук.

Там была девушка в сером простом платье. Она стояла у двери, сжимая в руках кусок мокрой ткани, и испуганно смотрела на нее. Затем попятилась и бросилась к выходу.

Аэрин наморщила лоб. Анализировать странное поведение девушки не было сил. Богиня, как же хочется пить…

Она пошевелила пальцами. Обнаружила, что может двигать руками, но с трудом. Огляделась.

На полу стоял небольшой чан с грязной водой. И гора мокрых грязных тряпок у стула. На нем висело что-то похожее на одежду.

У кровати стоял еще один стул, на нем — поднос с едой и какими-то склянками. Там же был кувшин. Наверняка в нем есть вода. Аэрин попыталась приподняться на локте. Но тело не слушалось. Ей с трудом удалось перевернуться на бок. На это ушли все ее силы. Рука осталась лежать вытянутой по направлению к кувшину. Из горла вырвался беспомощный хрип.

В этот момент в комнату вошел мужчина. Словно темная мрачная туча, он заполнил собой все пространство комнаты, до этого казавшейся такой светлой и просторной. Высокий. Широкий в плечах. С черными волосами, что падали на нахмуренное лицо. Облаченный в черные кожаные безрукавку и штаны. Массивный металлический браслет переливался матовым блеском на правой руке. Начиная от кисти, вверх по предплечью, вился причудливый черный рисунок, похожий на щупальца жуткого, неизвестного ей существа, и терялся под одеждой. Часть рисунка была видна на шее. Аргхатиец! Перед ней без сомнения стоял один из них. Это был не бред! За ним семенила та самая девушка, что недавно выбежала из комнаты.

Аэрин в ужасе смотрела на приближающегося мужчину. Неужели ее мучения еще не закончены?

Он подошел ближе, черной громадой нависая над ней. Одной рукой приподнял ее голову, поднося кувшин к губам под маской.

Вода лилась на подбородок и шею. Стекала на кровать. Но Аэрин было все равно. Она сделала несколько жадных глотков.

Живительная влага принесла облегчение. Сильная рука аккуратно положила ее обратно. Аэрин повернула голову, но увидела лишь спину уходящего мужчины. И испуганную девушку, что до сих пор прижимала мокрую тряпку к груди и провожала его взглядом.

— Позови Найроби. Пусть все закончит, — бросил он служанке через плечо.

Она склонила голову. Затем боязливо посмотрела на нее и стремительно выбежала из комнаты. Аэрин закрыла глаза. Что происходит? Что все это значит?

Только сейчас она с удивлением почувствовала, что кожа была чистой. Не было песка, грязи и крови. Девушка посмотрела на свои руки. Исцарапанные, истерзанные песчаным ветром, сейчас они были красноватыми, покрытыми тонким слоем мази. Стопы были перебинтованы.

В комнату вошла старуха. Видимо, та самая Найроби, которую упомянул до этого аргхатиец.

За те несколько часов, что старуха ухаживала за ней, Аэрин ощутила, как к ней возвращаются силы. С каждым глотком воды, с каждым кусочком еды, что она надкусывала, приподнимая маску, она чувствовала себя все лучше и лучше. Мази, что на нее наносили, чудесным образом притупляли боль. Когда ей разбинтовали стопы, Аэрин не увидела ран. Только свежие розовые рубцы. Как они могли зажить так быстро?

— Где я? Чего вы от меня хотите?

Она пыталась хоть как-то разговорить старуху, но та не отвечала. Аэрин прекратила свои попытки, и, когда старуха ушла, серьезно задумалась о своем положении.

Она была на землях Аргхата, это ясно. Скорее всего, в том самом городе-крепости у подножия гор, что она видела.

Почему дракон не сожрал ее? Кто вынес ее из пещеры? Зачем оставили в живых и ухаживают за ней? Кто этот аргхатиец, что дал ей воды?

Она лихорадочно пыталась найти ответы, а перед глазами все стоял черный узор, вьющийся по мускулистой руке и уходящий вверх под черную одежду.

***

Шехар шел по коридору.

Он прокручивал в голове и анализировал произошедшие несколько часов назад события. Вот он вернулся в человеческую суть. Как всегда, злой и опустошенный после прихода эрфита. Но что-то было не так. В углу кто-то лежал. Женщина. В странных серебряных одеяниях. Как она попала в Грот? Шехар огляделся.

Скорее всего, она мертва. Никто не оставался в живых после встречи с его драконом.

Надо вынести тело. Он нехотя подошел. Неприятно было подчищать после убийств своего зверя.

Убить женщину — самый страшный грех на землях Аргхата. Но кто она? Почему оказалась здесь?

Погруженный в свои мысли Шехар краем сознания уловил, что девушка дышит. Не может быть…

Выглядела она ужасно. Все тело было в царапинах и синяках. Ступни в крови. И еще эта странная маска, что закрывала лицо. Шехар попытался снять ее, но она была запечатана незнакомой магией. Опасной магией. Откуда она? Нужно срочно вынести ее отсюда.

Неподалеку он увидел кинжал. Подобрал. Задумчиво повертел в руках. Слишком знакомый.

Пока Шехар нес девушку в комнату, отметил, что весила она не больше ребенка. Хрупкая и тонкая в его руках. Только округлые формы выдавали в ней уже взрослую девушку или женщину. Нужно, чтобы Найроби привела ее в чувство. И тогда можно допросить. Он приказал доложить сразу, как она очнется.

Служанка прибежала, когда он был в своих комнатах и собирался уходить. Заглянул буквально на секунду — убедиться, что она в сознании. Его встретили синие глаза, полные ужаса. Было видно, что незнакомка пыталась дотянуться до кувшина с водой. Но не смогла. Слишком слаба. Пока он поил ее, в голове крутился только один вопрос: «Так почему все-таки дракон пощадил ее?»

Задерживаться Шехар не стал. Ее он допросит чуть позже, а сейчас Акрис уже ждет его с докладом. Еще одна вылазка за Полог.

Шехару не нравилось, что они сотрудничают с осведомителем. Эриконец. Даже не воин. Обычный преступник, случайно попавший в руки пограничного дозора. Витшех очень защищает его, доверяет ему. Глупо. Эриконцы не заслуживают доверия.

Что-то подсказывало ему, что прибытие Акриса и появление женщины в Гроте как-то связаны. Командующий ждал в небольшой подземной зале для военных советов.

— Докладывай, — сухо обронил Шехар, входя в залу.

Акрис был краток. Как и всегда. И Шехару не понравилось то, что он услышал. Тридцать стражников и несколько боевых магов сопровождают пустой караван? Странно. Что-то было не так.

Шехар внимательно посмотрел на защитника Сагдара, стоящего перед ним. Он знал Акриса давно. Видел, как тот еще при его отце стал одним из лучших воинов. И чувствовал, что он что-то не договаривает.

Шехар положил на стол найденный в Гроте кинжал.

— Акрис, сегодня утром я обнаружил кое-что странное в Гроте. Ты знаешь что-нибудь об этом?

Командующий покорно склонил голову. Конечно, он узнал свой кинжал. Шехар его тоже узнал. В Сагдаре, где каждый день проходит в тренировочных боях, каждый знал оружие того, с кем тренируется.

— Это была эриконка. Мы нашли ее в караване и нам пришлось взять ее с собой, — сдержанно отозвался Командующий.

Шехар встал.

— И где эта эриконка сейчас?

— Я решил, что эрфиту лучше знать, как с ней поступить.

Удар. Ощутимый, но не в полную силу. Акрис стер кровь с треснувшей губы.

— Что мне с ней было делать?! Мы не могли ее убить, но и оставлять в пустыне было опасно.

— И ты решил, что я могу взять этот грех на себя?

— Какая разница? Твой зверь бы решил, как с ней поступить… Мы так и раньше делали.

— С убийцами, что отняли жизнь невинных. Или предателями. Но мы не убиваем женщин. Это закон этих земель. А ты засунул женщину в Грот!

Ярость заполнила Шехара. Нужно унять ее, пока не стало слишком поздно. Контроль. Всегда должен быть контроль.

— Ты разочаровал меня, Акрис. Поступил как трус. Решил нарушить наш священнейший закон. И ты будешь наказан, — затем, помедлив, Шехар добавил: — Женщина осталась жива. Я соберу совет трех правителей, и на нем ты расскажешь все, что видел за Пологом.

Акрис поднял на правителя удивленные глаза. Затем нахмурился и коротко кивнул. Когда он вышел, Шехар взял кинжал и задумчиво повертел в руках.

Акрис был одним из самых жестоких и беспощадных воинов. То, что он отдал свое оружие врагу, отправляя его на смерть, говорило о многом. Дань смелости. Право выбора, какую смерть принять. На языке воинов это означало уважение. Что такого сделала эриконка, что заслужила подобный жест от Командующего разведывательным корпусом?

Ярость отступила, уступив место разуму. Теперь Шехару открылся еще один факт. Акрис догадывался о его секрете. Иначе не отправил бы женщину к дракону. Значит, был уверен, что дракон бесконтролен, и никто о его поступке не узнает. Это Шехару в сложившейся ситуации не нравилось больше всего.

Он отложил кинжал в сторону. С Акрисом он разберется позже. Командующий был преданным защитником земель Аргхата, служил им очень давно. Не раз рисковал своей жизнью. С поста он его не сместит. Но жестоко накажет. Теперь нужно понять, что делать с эриконкой.

***

Поток мыслей прервал стражник, вошедший в комнату.

— Вставай. Правители хотят видеть тебя.

Аэрин послушно попыталась встать с кровати. Ноги коснулись прохладного пола, и она с удивлением обнаружила, что может на них наступать, хоть истерзанные стопы и отзывались болью. Резко пахнущие мази имели действие.

Она встала и, осторожно ступая, направилась к выходу. Когда она подошла к двери, стражник, что остался позади, окликнул ее:

— Стой.

Аэрин обернулась и встретила его неодобрительный взгляд. Стражник подхватил накидку, что висела на стуле, и накинул ей на плечи. Затем указал на дверь.

— Теперь можешь идти.

Пока ее вели по коридору, Аэрин поняла, что находится во дворце.

Они шли запутанными путями, поворачивая то там, то здесь. Аэрин успела отметить, что все во дворце было простым и сдержанным. Не было ни позолоты, ни красок. Никаких украшений. Только естественные песочные цвета, радующие глаз своим спокойствием.

Она внимательно осматривалась. Подмечала узоры на каменных стенах. Арочные окна. Это так отличалось от того, к чему она привыкла в Башне магов. Роскошь. Золото. Статуи и богатое убранство. По сравнению с их богатством это место было невзрачным.

Ее ввели в огромный зал. Аэрин огляделась. Он был того же цвета, что и пески в пустыне. Сквозь резные окна причудливыми узорами пробивался свет, делая помещение таинственно-сказочным. По стенам вились местами вырезанные в стене, местами искусно вылепленные рисунки зверей. Саблезубые волки и лисы, огромные птицы с острыми как нож когтями, ящеры и змеи скалили свои пасти. Дракон распахнул огромные крылья и выпускал пламя. Вились рисунки и по округлому своду потолка, что нависал над Аэрин.

Стражник остался у входа, и Аэрин пошла вперед. Ей было не по себе от этих рельефных картин. Песчаные звери смотрели, будто живые, провожая ее своими внимательными взглядами.

В конце зала стояло три трона. По ним так же вились рельефные рисунки животных, являясь продолжением тех, что были на стенах и потолке.

Трон посередине был серым. На нем она с удивлением обнаружила уже знакомого аргхатийца, что дал ей воды. Теперь, когда первая волна ужаса схлынула, она смогла рассмотреть его лицо как следует.

Широкие, резко очерченные, скулы. Мужественный подбородок, покрытый небрежной щетиной. Прямой нос. Недовольный изгиб рта. На вид ему было чуть больше двух десятков лет.

С краю, с левой стороны, стоял черный трон. На нем развалился светловолосый мужчина, на лице которого читались явная ненависть и отвращение. Он вертел в руках резной кинжал, еще один был заткнут за кожаный пояс.

Справа и в отдалении на троне из белого камня восседал аргхатиец с внимательным сосредоточенным взглядом. Его длинные черные волосы были собраны в хвост на затылке. А вместо черного жилета была белая рубаха с аккуратно подвернутыми рукавами. Мужчина был явно старше остальных. На вид ему было больше трех десятков, однако из-за острого пронизывающего взгляда определить возраст точнее было сложно. Казалось, он видел всю ее насквозь. Аэрин поежилась.

Она отчаянно пыталась определить, что им от нее нужно. А еще понять, как сбежать отсюда. Возможно, если она хочет выиграть время, стоит быть разговорчивей.

Тишину нарушил светловолосый аргхатиец.

— Эриконка. На нашей земле. Невероятно…

Его тон Аэрин сразу не понравился. Он будто выплюнул первое слово. Как что-то гадкое и отвратительное, случайно попавшее к нему в рот.

Он нетерпеливо встал и подошел к ней. Аэрин с удивлением обнаружила, что его волосы были не светлыми, как ей показалось вначале, а седыми. Сейчас это было отчетливо видно, потому что из седины выбивалось несколько темных прядей. Это было удивительно, так как сам аргхатиец был одного возраста с тем, что сидел посередине. По тому, как он двигался, было видно, что он молод и силен.

Он обошел ее, внимательно осматривая с головы до ног. Ощупывая взглядом каждый сантиметр ее тела.

— Кто ты?

Аэрин молчала. Ей не нравились ни его поведение, ни его взгляд. Хоть она и решила для своего же блага быть поразговорчивей.

— Что ты делала в караване?

Аэрин мысленно вздохнула. Если так пойдет дальше, то она опять окажется в пещере в компании с чудовищем. И во второй раз вряд ли отделается так легко. История повторяется. Нужно уже что-то ответить.

— Акрис сказал, что ты не особо разговорчива. Что же нам с тобой делать? Запереть в темнице и держать, пока не умрешь от старости? — седовласый схватил ее за подбородок и запрокинул ее голову. — А может, снимем эту маску и разговаривать станет легче?

Этот жест… Она ненавидела его. Еще с невольничьих рынков Цитрии. Разум пытается забыть, но тело все помнит. Не позволяй хватать себя за подбородок и рассматривать как товар. Руки сработали автоматически, Аэрин резко выхватила кинжал из-за пояса аргхатийца и ударила в шею того, кто посмел обхватить ее за подбородок.

Реакция мужчины была молниеносной. На лице не дрогнул ни один мускул. За мгновение он перехватил ее запястье и скрутил, прижимая спиной к себе и сдавливая в тисках рук. На своей шее она почувствовала холод того самого клинка, которым только что пыталась его заколоть.

— Ордес, — тихо, но вкрадчиво произнес тот, что сидел посередине на сером троне.

Аэрин ощутила спокойное дыхание аргхатийца, в то время как ее сердце бешено колотилось. Он даже не шелохнулся. Казалось, он даже не замечал ее, обращаясь к остальным:

— Зачем нам тратить на нее время, Шехар? Это просто женщина. Посмотри на нее! Она выглядит как блудница. Экзотическая игрушка какого-нибудь мага или жреца, — он с отвращением оттолкнул ее от себя.

Аэрин с опаской оглянулась на своего мучителя. Убивать он ее пока не собирался. Лишь раздраженно смотрел на того, кого назвал Шехаром. На аргхатийца, что заходил к ней в комнату. А седовласый, стало быть, Ордес.

В это время мужчина, что сидел на белом троне, и до этого хранивший молчание, задумчиво произнес:

— Прежде чем что-либо решать по ее поводу, нужно хотя бы расспросить нашу вынужденную гостью, — он обратился к Аэрин: — Ты знаешь, что ты единственная за двадцать лет приближенная магов, кого взяли в плен, и кто не покончил жизнь самоубийством?

Аэрин с отвращением вспомнила эриконца в пещере, его выпученные застывшие глаза и веревки, впивающиеся в шею. Единственная за двадцать лет? Она медленно покачала головой.

— Ты не задумывалась, почему ты не убила себя, подобно своим единомышленникам? Кажется, для вас это обязательный ритуал?

Она растерялась. Да, это обязательный ритуал. Почему она не сделала этого сразу? Пожалуй, на этот вопрос она могла ответить.

— Наверное, потому что мне хотелось жить. Разве это странно?

— Странно. Потому что эриконцы убивают себя страшными способами, так как на них наложено магическое влияние. Программа, запускаемая всякий раз, когда они попадают в руки врагов, — сказал тот, кого назвали Шехаром. — А те, с кого это влияние пытались снять, умирали. Магическая печать выжигала их изнутри.

Аэрин пыталась понять, что он имеет в виду. То есть маги внушают им убить себя? Она не могла в это поверить. Слова вырвались сами собой:

— Вы лжете.

— Зачем нам лгать, эриконка? Мы лишь удивлены и пытаемся понять.

— Что здесь понимать? Вы — чудовища. И живете на проклятой пустой земле. Порабощаете зверей, ужасных монстров, заставляете служить их своим целям. Ваши земли бедны. Единственное, чего вы хотите — забрать и разграбить чужое. Напасть на Эрикон и опустошить его.

Седовласый вплотную подошел к ней, глядя ей в глаза. У Аэрин перехватило дыхание. Какие же они все большие. Могучие.

— Вы нас называете чудовищами? Посмотри на себя. Что с тобой сделали люди и маги твоей земли! Запечатали тебя в непонятные одежды. Ты сама выглядишь как монстр. Странная игрушка этих магов-убийц за Пологом.

«Да что он несет?» — зло подумала Аэрин и вздернула подбородок.

— Я не «игрушка» магов, а Безликая — жрица земель Эрикона. Я обучалась магии в Башне. Моя миссия почетна, потому что я помогаю защищать свой дом от чудовищ вроде вас.

Аргхатиец с собранными в хвост волосами резко встал.

— Обучалась в Башне? Магии? Акрис не говорил, что ты владеешь магией, — обратился он к ней.

Аэрин замялась. Да, магии ее обучали. Но не совсем той, которую все привыкли видеть. Пришлось признаться.

— Я умею лишь проводить Ритуал благословения.

— И сколько тебя обучали этому ритуалу?

— Два года.

— Два года ты провела в Башне магов?

Аэрин неуверенно кивнула. Она не понимала, что так удивляло аргхатийца. Тем временем он продолжил:

— Мне жаль тебе это говорить, но маги обманывают и пользуются теми, кто им служит.

— Это неправда. Маги защищают нас. Они создали Полог, чтобы уберечь Эрикон от вас и ваших чудовищ! — перед глазами у Аэрин возникла жуткая морда дракона.

— А что, если это не так? Если мы можем показать тебе другую правду? — продолжал все тем же спокойным голосом правитель, чьего имени она не знала. Этот голос успокаивал, обволакивал, убаюкивал эмоции. Будто призывал прислушаться к разуму, а не к чувствам.

Она недоверчиво помотала головой. Что это значит? Не бывает другой правды. Он пытается ее запутать.

Но голос продолжал:

— Ваши маги без вашего согласия используют магическое влияние, чтобы лишить вас выбора. Они скрывают от вас правду и лишают вас возможности самим выбирать свой путь. Мы же можем дать тебе свободу.

Аэрин горько усмехнулась.

— Вы заблуждаетесь. Никто не может дать свободу Безликой жрице.

Она коснулась рукой своей маски. Эти глупцы думают, что могут предоставить ей право выбора. Разве может быть кто-то сильнее Верховного мага, что запечатал ее в эти одежды?

— Мы даем тебе слово трех правителей. Помоги нам. Если ты согласишься поделиться знаниями о магах и о Башне, мы сделаем тебя свободной. Выбор за тобой, Безликая. Дай ответ, как примешь для себя решение.

Он кивнул стражнику, что стоял поодаль, чтобы тот увел ее из залы. Аэрин бросила недоверчивый взгляд на правителей и вышла.

***

Ордес проводил эриконку недобрым взглядом. Когда двери тронного зала закрылись, он обернулся к правителю в белой рубахе.

— «Помоги нам»? Келан, ты умом тронулся?!

Хоть Келан и был среди трех правителей самым просвещенным и начитанным, Ордесу в данный момент было на это наплевать. В нем клокотала ненависть, и он не понимал действий соправителя.

— Она обучалась в Башне. Ты сам слышал.

— Я согласен с решением Келана, — задумчиво проговорил Шехар. — Она упомянула Башню. Возможно, может рассказать о ее устройстве. И кажется, она была близка к магам. Нам нужно разузнать больше.

Келан обратился к Шехару:

— Ты сказал, что маска на ней запечатана. Кто добровольно согласится замуровать себя на всю жизнь в железо? Ты проверил ее магический потенциал?

— Я не могу пробиться через фон маски и одежд. Я не чувствую ее магию. Эта маска сделана из странного материала.

— Так давайте выпытаем то, что нам нужно, — процедил в ответ Ордес. — Зачем нам возиться с ней?

— Если мы будем ее пытать, ломать ее, есть вероятность, что могут запуститься защитные чары, которые уничтожат ее разум, как это бывало с другими близкими к магам эриконцами. Я думаю, нам не стоит рисковать. Нужно действовать по-другому, — Келан в задумчивости сел обратно на свой трон. — Она напугана. Она обманута. Закована в металл. И еще — ее пытались убить, засунув в Грот к дракону.

— Что ты предлагаешь делать? Извиниться перед ней?! Ждать ее согласия? — было видно, что Ордес был взбешен подобным планом действий.

— Да. Нужно, чтобы она сама дала согласие рассказать нам все. А для этого мы должны вызвать ее доверие. Нужно лишь показать ей, где правда. И она сама захочет быть нам полезной.

— Я займусь этим, — отозвался Шехар, игнорируя гневный взгляд Ордеса.

И дело было не только в том, чтобы разузнать нужную информацию. Его вопрос был сугубо личным. Ему нужно было понять, почему дракон не убил эриконку. Вряд ли его зверя остановили ее странные одежды, дело было в чем-то другом. И ему необходимо было выяснить, в чем именно.