Замуж за варвара, или Монашка на выданье

Ника Ёрш, 2018

Невинную деву, воспитанницу монастырской школы, наконец посватали в жены. «Счастье есть!» – подумала она, стаскивая опостылевшую робу и собираясь в дорогу. «Отличная партия, – решил варвар, могучий повелитель кенарийского народа, соглашаясь помочь в войне правителю соседней страны. – Скромница и сына родит, и под ногами мешаться не станет». Как же сильно они ошибались, представляя будущую совместную жизнь! Но дело сделано, и сделка заключена. Хакарк и Дарна, повенчанные в Храме Двуликой, отправляются в путь, даже не подозревая, какой крутой вираж уготовила судьба, бросив их в объятия друг другу.

Глава 3

— Скорее земля замерзнет, чем я сяду на это мерзкое животное! — закричала я, для острастки топнув ногой.

— Женщина, в горах, где мы будем жить, земля мерзлая большую часть года, так что вперед! Пора домой.

— Ни за что!

Спустя несколько минут я перестала брыкаться и молотить кулаками по крупу крафта. Перекинутая поперек животного, поддерживаемая за зад огромной рукой супруга, я покидала дом дяди, не поднимая головы, но чувствуя на себе сотни любопытных взглядов.

Мне не хотелось видеть насмешку и презрение в их глазах. В голове, наконец, прояснилось, и я отчетливо поняла: Хакарк прав. Отец продал меня, не задумываясь о том, что со мной станет. Сделал единственную дочь собственностью зверя.

В этот раз не было слез — лишь горечь обиды. Даже злость ушла, оставив разруху и упадок сил.

Когда непролившиеся слезы готовы были задушить, в момент наивысшего отчаяния меня вдруг подняли сильные руки и, посадив на могучую спину крафта, прижали к широкой груди, облаченной в меха и шкуры животных.

— Нельзя жалеть о том, чего у тебя никогда не было, — тихо проговорил Хакарк, накинув мне на плечи теплую накидку и чуть склонившись к моему уху. — Их уважения ты не заслужила, женщина, а мое заслужить можешь.

Я хотела послать его к бесам, хотела дать пощечину за нанесенное оскорбление, много чего хотела. Но вместо этого вдруг улыбнулась, понимая, что надежда на лучшее все еще есть. Я заслужу его уважение, научу варвара хорошим манерам, переделаю его полностью, и мы оба будем счастливы!

Всего я насчитала девятнадцать северян и двадцать крафтов — один предназначался для меня. Рядом ехали громила Тог и мальчишка Тирэн. Чуть впереди — еще пятеро северян, остальные сзади. Почти все время я крутилась в жестком седле, елозила и изнывала от неудобства. Хакарк делал вид, что не замечает моих страданий, а попросить об отдыхе мне не позволяла гордость. Спустя несколько часов мой оптимизм снова сильно устал, а планы на будущее перестали казаться реальными.

Иногда позади слышался громкий голос недавно пришедшего в себя шардигара — он пошло шутил, снова заливая бесстыжие глаза огненной водой. Все хохотали, а я делала вид, что ничего не слышу. При этом, судя по горящим щекам, жутко краснела. И злилась на судьбу.

Хакарк не смеялся над глупыми выпадами старика, но и замечаний не делал. Он вообще вел себя подозрительно тихо. Несколько раз я оборачивалась, чтобы взглядом показать всю степень своего возмущения, но он даже глаз на меня не опустил — продолжал смотреть вдаль, сурово хмуря густые брови.

Наконец, когда я уже готова была начать издалека намекать на близкую смерть от усталости, здоровяк Тог громко сказал:

— Хорошее место для привала. Я бы… — Здесь он употребил слово, которое не принято говорить не то что в присутствии дамы, но вообще в приличном обществе. — А то уже мочи нет терпеть!

Я закрыла лицо ладошками и покачала головой, представив лицо матери настоятельницы, если бы она все это услышала и увидела. Кощунство! Вот что это такое!

— Хорошо, — пророкотал Хакарк над моей головой. — Дарна тоже хочет по нужде. Всю дорогу елозит.

И это слышали все! Я думала, что сгорю со стыда в ту же секунду, но тут супруг обхватил меня за талию и спустил с крафта на землю, приказав кому-то:

— Ганна, проследи за госпожой. Она росла в заточении и не знает коварства природы.

Ноги едва держали, поясница и нижняя часть тела нещадно болели, мысли сосредоточились на горестях, обрушившихся по воле богов на несчастную меня. Именно поэтому я не сразу уловила суть сказанного супругом.

«Ганна? Женщина?! Здесь?! — наконец, среагировала я, шокированно озираясь. — Стоп. В заточении?! Я?!»

Позади послышался кашель. Резко обернувшись, уставилась на высокую хмурую женщину в мужском облачении. Рыжая, как и я, с большими карими глазами и тонкими, четко очерченными губами, широкоплечая и крепко сбитая, она поражала исходящей внутренней силой. Если бы муж не назвал ее Ганной, а я не присмотрелась бы как следует, так и считала бы, что это мужчина.

От последней мысли я, кажется, покраснела сильнее обычного — надо же, какой конфуз мог получиться!

— Господин, — громко проговорила Ганна, — кажется, вашей женщине плохо. Ее лицо совершенно ненормального оттенка.

— С ней случается, — беззаботно отмахнулся Хакарк. — Похоже, у лавитарийских правителей в отношении дочерей совсем дикие нравы. Главное, чтобы в лесу не пропала. Не отходи от нее.

— Да, господин, — поклонилась дева-варвар.

А я так и стояла столбом, не в силах понять, какое место смогу занять среди северян, если у них такие женщины. И зачем я вообще понадобилась Хакарку? Посмеяться? Позабавиться, как с куклой?

— Идем. — Мне кивнули влево, туда, где плотно росли высокие крупнолистные аиранты. — Я провожу. Постерегу. Понимаешь?

Злобно зыркнув на глупую северянку, говорившую со мной так, словно я идиотка, развернулась и медленно поковыляла к месту уединения. Ноги от долгой езды на крафте совсем затекли, а местечко между ними после каждого шага пронзала острая боль. Вот же шельма!

Ганна караулила меня не отходя ни на шаг, наблюдала за каждым движением. Это было ужасно. После возвращения из леса моя гордость находилась в полуобморочном состоянии, но я старалась держать себя в руках.

— Госпожа, — позвала Ганна, как только мы оказались на кромке поляны, выбранной для привала, — я наберу хвороста. Теперь с вами ничего не случится. Вы просто идите к Тирэну. Вон он, у костра.

Я согласно кивнула, а сделав несколько шагов вперед, поняла, что забыла предложить помощь. В конце концов, я теперь жена их предводителя и должна заботиться о его… то есть нашем народе. Улыбнувшись собственным мыслям, направилась назад, в лес, чтобы одарить своей благосклонностью Ганну.

Спустя три минуты сообразила, что немного потерялась. Сначала шла только по тропинке, но в какой-то момент показалось, что вдали мелькнули рыжие волосы, и я побежала туда, громко выкрикнув имя девушки. Мне никто не ответил, а тропинка чудесным образом пропала.

Отчаиваться я не спешила. Далеко уйти просто не могла, а значит, скоро меня хватятся и непременно найдут. На счастье, тут же обнаружилась ягода: красная и сочная, напоминающая малинику из сада монастыря. Решив удивить супруга вкусным десертом, сорвала самый крупный лист лопуха и, свернув кулечком, приступила к сбору урожая.

Схватив очередную ягодку, почувствовала резкую боль — веточка больно царапнула руку, возвращая в реальность. Несколько раз моргнув, я осмотрелась и вдруг поняла, что слишком увлеклась своим новым занятием. В очередной раз свернула непонятно куда и оказалась в зарослях колючего кустарника. Всюду на ветках торчали малюсенькие иголочки. Они цепляли одежду, руки и даже волосы, распущенные по плечам. Понадобилось несколько минут, но я вырвалась из плена, сохранив в пригодном для еды виде лишь часть ягод.

С отчаянием оглядевшись, в нескольких десятках саженей обнаружила человека! Черноволосая северянка стояла спиной ко мне. Испугавшись, что она уйдет, а я так и останусь блуждать по этому бесконечному лесу, радостно взвизгнула и закричала:

— Эй, обернитесь! Я здесь. Вы нашли меня!

— Вы мне?

Ох, Двуликая!!! Этот день я занесу в черную книгу бытия, если, конечно, переживу его! Это была не женщина. Ко мне обернулся самый настоящий мужчина. Не такой могучий, как Хакарк, но намного крупнее меня. Черные волосы были распущены, черные глаза смотрели с интересом, полные губы кривила лукавая усмешка. И мало того, что я встретила незнакомца в чаще леса. Глядя прямо мне в глаза, он нарочито спокойно завязывал штаны, едва успев справить нужду. Не стесняясь меня ни на грош!

— Так значит, это вас я искал так долго? — продолжил допытываться незнакомец, наконец приведя в порядок одежду. — Надо же, побывал даже в шельмовой Хастарии, а такую красоту нашел лишь у костяных болот на границе с Лавитарией!

— Простите, — проговорила, нервно озираясь, — я вас перепутала…

Он тоже осмотрелся.

— С кем же, позвольте узнать?

— С кем же? — глупо повторила, лихорадочно соображая, что ответить. — С супругом, конечно! Он здесь, — махнула ягодами вправо, — грибы собирает на ужин! А я вот сладенького ему припасла.

Мужчина очень странно посмотрел на мятый и брызнувший соком листок в моих руках.

— Он вам так надоел, что вы решили скормить ему волчью малинику?

Я непонимающе моргнула, но на всякий случай выбросила листочек с ягодами в колючие кусты.

— Правильное решение, — похвалил незнакомец. — Пусть ваш супруг еще немного поживет.

— Не знала, что эти ягоды опасны, — буркнула я, вытирая руки о траву. — Хотела сделать сюрприз.

— Очаровательно. — Мужчина улыбнулся, являя на свет потрясающе белые крепкие зубы и отдаленно напоминая кого-то смутно знакомого. — Так как вы оказались в чаще темного леса среди костяных болот, милая леди?

От его обращения я смутилась и слегка покраснела. Щеки обдало горячей волной.

— Случайно.

— А поподробнее?

— Вышла замуж за северянина, — «поподробнее» ответила я.

— Это многое объясняет, — мужчина снова улыбнулся. — Меня зовут Эдвард. Можно просто Эд.

А вас?..

— Мой муж весьма консервативных взглядов, — покачала головой я, — не думаю, что он одобрит наше знакомство.

— То есть лучше вас покинуть, чтобы не усугублять?

Мне показалось, что в голосе Эда скользнула насмешка.

— Вы могли бы проводить меня, — совсем растерявшись, ответила я, — но без всяких дурных помыслов!

— Как можно! — обиделся новый знакомый. — Разрешите предложить вам руку? Или предпочитаете идти на расстоянии?

— Я просто пойду рядом.

Он в сотый раз улыбнулся.

— Как скажете, милая леди. Только перед началом совместного путешествия намекните, куда именно вам нужно попасть.

— Ох… — Признаться, этот вопрос совершенно не приходил мне в голову. Немного подумав, ответила: — Это рядом, за лесом. В нескольких часах езды от замка правителя Лавитарии, по пути к Кенарийскому хребту.

Эд нахмурился:

— Такого не может быть. Вы, видимо, слишком сильно увлеклись сбором ягод для супруга и позабыли про время. Или сами волчью малинику попробовали?

— Ничего я не пробовала!

Бросив быстрый взгляд по сторонам, хотела показать, откуда пришла, но не смогла припомнить даже направления.

— Я вижу, вы немного растерялись, — вновь заговорил Эд, приближаясь и протягивая мне руку. — Позвольте посмотреть брачный рисунок.

— Зачем? — тут же насторожилась я, все еще не решаясь довериться нежданному спутнику.

— На нем руны защиты. Я смогу их активировать, и супруг будет знать, где найти свою кормилицу.

Снова он о ягодах, ядовитых и отравленных! Вот же заладил…

— Ну что ж, посмотрите. Только стойте на месте. — С опаской протянув Эдварду руку, внимательно следила за его реакцией и действиями. Не всматриваясь в узор, он закрыл глаза раньше, чем я закатала рукав рубашки и показала рисунок. — А вы что же, маг?

«Если маг, — размышляла про себя, — можно не искать выход из леса, так как в живых Эд меня не оставит. Одет он по ригулийской моде — то есть, скорее всего, выходец из страны, король которой собрался идти войной на моего дядю. С другой стороны, он ведь не знает, что я — племянница правителя Лавитарии…»

— Вот как! — Не ответив на мой вопрос, Эд распахнул глаза и наконец присмотрелся к брачному рисунку. — Неожиданно. Хотя он всегда был немного… с сюрпризом.

Маг взглянул на меня по-новому. С живым интересом, словно прежде мы не виделись и не говорили.

— Так это вы, леди Пэппет Тарси. — Произнесено было весьма уверенно и не требовало опровержения или подтверждения. Взгляд Эда скользнул ниже — от подбородка до самых сапог — и вернулся назад. — Что ж, не худший вариант. Только бедра узковаты.

— Что, простите? — задохнулась от возмущения я.

— Говорю, что нам по пути, — тут же пришел в себя новый знакомый. — Сам лично вас к супругу отведу, не переживайте. Как вас, кстати, шардигар нарек? Марикой? Пилагной? Или, может быть, Сагхой?

— С чего вы взяли, что мне сменили имя? — не смогла удержаться от любопытства.

— Таков обычай.

— А почему назвали только эти три имени?

— Его любимые имена для дев из чуждых стран. Благо подобные браки редкость и необходимы лишь представителям определенного рода. Хотя… Дайте-ка подумать. Ваше прелестное личико напоминает мне одну красавицу из приграничных мест, куда очень любит ездить наш общий друг для восполнения духовных сил. Ее имя Дарна, если не ошибаюсь.

— Быть не может! — выпалила, гордо задрав подбородок. — Не мог хранитель традиций Двуликой и Яровира назвать меня в честь девки для ублажения тела! Кроме того, он — невинный муж, если вы не осведомлены о традициях священнослужителей храмов! Не знаю, как вы угадали с именем, но все ваши домыслы — ложь!

Эд вскинул брови, склонил голову, снова бегло осмотрел мою фигуру и удовлетворенно улыбнулся:

— Хорошенькая, не могу!

— Нахал!

— Еще какой! Но вашего супруга мне не переплюнуть.

— Вы не должны так отзываться об отсутствующем здесь человеке. Пусть даже он дикарь с севера!

Мой новый знакомый, едва дослушав ответ, откинул голову и громко расхохотался.

— Вы просто грубиян! — постановила я.

— А вы — само очарование. Поделом Хакарку, — все еще посмеиваясь, проговорил Эд. — А теперь идемте, пока на болота не спустилась тьма.

Он указал рукой влево, туда мы и направились. Было страшно вверять свою жизнь мужчине, которого я совершенно не знала, однако и отказываться от его помощи побоялась. Всю жизнь, как и полагается девушке моего положения, я действовала по указке отца или матушки настоятельницы. Мое мнение не принимали в расчет, от меня не требовали решений. С детства девушкам моего сословия закладывали в голову непреложную истину: не нужно учиться и умничать, за нас все сделают мужчины. Это они должны следить за безопасностью, они обязаны обеспечить своих дам кровом и всем необходимым для жизни.

Я приняла правила и следовала им неукоснительно. Всегда. До сегодняшнего дня. И вот теперь приходится доверяться незнакомцу, чтобы выбраться из леса, полного диких животных и ядовитых ягод! Самостоятельно я не могла определить даже сторону света, не то что разобрать, какую пищу есть можно, а какая принесет смерть.

— О чем задумались, милая леди? — нарушил ход моих мыслей Эдвард.

— О бренном, — честно ответила я.

Он сбился с шага, остановился и проговорил, склонив голову набок:

— Последний раз слышал подобное выражение от своей прабабки. Так вы действительно воспитанница монастырской школы?

— Действительно, — подтвердила и плотно сжала губы, чтобы не сказать лишнего. Пусть он — хам, но это не значит, что я должна уподобляться ему!

— И вас обучали женщины, никогда не знавшие мужской ласки?

Я снова благоразумно промолчала.

— Представляю, какие стервы там работают!

Мое терпение было на исходе. Сжав кулаки, я многозначительно посмотрела на Эда, намекая, что пора прекратить неприятную тему.

— Или все-таки мужчины в вашем монастыре были? — продолжал допытываться он, не замечая моих мучений. — Конюхи там, охранники, лекари?

— Зачем вам это? Разве нам не нужно спешить?

— Мы почти вышли из леса, — беспечно отмахнулся собеседник. — Так да или нет?

— Конечно, но в закрытую часть монастыря им входить запрещалось.

Он громко хлопнул в ладоши и хохотнул.

— Чему вы радуетесь? — удивилась я.

— Радуюсь за монахинь, — загадочно ответил он. — А почему в закрытую часть мужчин не пускали?

— Потому что там обучались девицы, это же очевидно!

Я раздраженно передернула плечами.

— Не понял логики.

— Ох, боги! — Отвернувшись, на минуту прикрыла глаза, собирая крохи терпения, и ответила уже абсолютно спокойно: — У всех мужчин на уме только одно!

— И что же это?

У Эда на лице был написан живейший интерес, а в глазах горел лукавый огонек. Я вдруг ясно поняла, что он насмехается надо мной. И заодно над монахинями. В душе стало расти нечто совершенно неприемлемое, похожее на жажду мести и справедливости. Мне вдруг захотелось сказать что-то оскорбительное, задеть этого негодяя и злорадно наблюдать, как он страдает. Останавливало одно. К сожалению, не голос совести, а банальное незнание, как вообще можно уколоть словом мужчину?

— У вас такое личико, милая леди, словно вы мысленно меня четвертуете! — мимоходом раскусил мои злобные грязные фантазии Эдвард. — Вот только не пойму… Что это? — Внезапно он затих и приложил грязную ладонь к моему рту, видимо, призывая и меня к молчанию. — Тс-с, кажется, мы больше не одни. И я сомневаюсь, что к нам присоединились друзья.

Я испуганно повернула голову и посмотрела в ту же сторону, куда был направлен взгляд Эда. Прислушалась. Затаила дыхание. Ничего. Только шелест листвы да мое сердце, внезапно ставшее очень громким.

— Трое, — снова шепнул спутник. — Маги. Наемники.

Он обернулся и окинул меня оценивающим взглядом. На миг я решила, что Эд отдаст меня врагам, но он лишь оценивал наши силы.

— Нам с ними не справиться. Придется импровизировать, — постановил мужчина.

Вытянув руку, он медленно повел ею, что-то нашептывая себе под нос. Я же боялась дышать, чтобы не спугнуть призрачную надежду на спасение.

— Будем рвать пространство. — Эд подмигнул мне и совершенно по-сумасшедшему улыбнулся. Глаза блестели от лихорадочного азарта. — Ну, молись, Дарна. Я не мастак в этом деле, но дверь, через которую ты прошла, совсем рядом. Кто-то заботливо открыл ее, а сейчас она практически закрылась. Приготовься.

Я не успела ответить. Впрочем, моя реакция его мало волновала. Круто развернувшись, Эдвард вскинул руки и издал гортанный крик, напугавший меня до дрожи в ногах. В следующий миг все стихло и даже я, человек абсолютно не обладающий магией, отчетливо поняла: творилось нечто необычное. Лес замер, застыл, словно заколдованный. Перестала шелестеть на ветру листва, умолкли птицы, стало тяжелее дышать. Схватившись рукой за горло, я широко раскрыла рот, жадно глотая холодный воздух.

— Ну же, — шепнул Эд, падая на одно колено и всматриваясь в небо над нашими головами. — Скорее, Ругх.

Не понимая, что происходит, я тоже уставилась вверх, ожидая чего угодно.

Из глубины леса раздался приглушенный свист. Плечи Эда напряглись, но в остальном он никак не отреагировал на сторонний звук, продолжая ждать помощи с неба. Решив вмешаться, я протянула руку в его сторону, и тут едва пробивающийся сквозь густо растущие деревья свет пропал, оставляя нас в промозглом сером сумраке. В тени ворона, камнем падающего сверху.

— Да!

Эд вскочил, схватил меня за руку и побежал.

Не знаю, как не свалилась ему в ноги, не разбилась и не покалечилась в той гонке от неизвестных преследователей. Меня подстегивал страх: дикий, необузданный, горячивший кровь, придававший сил, о которых я раньше и не подозревала. Мне казалось, что мы не бежим, а летим наравне с крупным вороном, указывающим нам путь.

Всего несколько десятков саженей превратились для меня в бесконечность и закончились падением в неизвестность. Эд на ходу крикнул что-то непонятное, подобрался и прыгнул, рассекая воздух кинжалом, оказавшимся в свободной руке…

Во время полета он потянул меня за собой с такой силой, что чуть не оторвал мне руку. Зажмурившись, я свалилась на него и какое-то время так и лежала, ожидая нападения. Лишь спустя несколько минут приоткрыла один глаз и проговорила едва слышно:

— Вы — сумасшедший. Слышите?

Он не слышал. Лежал на холодной земле и не шевелился. Приподнявшись и кривясь от боли в ноге и спине, трясущимися руками я тронула его за плечи, позвала по имени — ничего.

— Крух! — прокричал ворон над нами, напугав меня до ужаса. Он спикировал на землю, подпрыгнул несколько раз и остановился очень близко, склонив голову набок.

— Он, кажется, умер, — пожаловалась я птице.

— Кру-у-ух!

— Не понимаю, — сказала я, отползая от тела своего спутника. Всхлипывая, прижала руки к груди и посмотрела на прыгающего вокруг ворона. — Чего ты хочешь? Как тебя там? Ругх?

— Кар-р!

— Дарна, — зачем-то представилась я.

Птица промолчала, очень странно на меня посмотрев. Без малейшего страха, скорее, с укором. От этого взгляда почему-то зашевелилась совесть. Разве подобное вероятно? Разве может глупая птаха взывать к моему благородству? Конечно, нет, но факт остается фактом: мне стало стыдно за бездействие.

Взглянув на Эда, я тихо заскулила, собираясь с силами. Меньше всего хотелось приближаться к умершему. Пересилив себя, я нагнулась над ним, снова касаясь его плеча. Ничего. Он так и лежал на животе, повернув голову и откинув руку в совершенно неестественном положении.

— Кар-р! — подбодрил меня ворон.

— Ну хорошо, — воодушевилась я.

Решительно кивнув, встала на колени. Затаив дыхание, потянула тело на себя. С трудом удалось перевернуть беднягу Эда на спину. Из его носа текла тонкая струйка крови, губы были необычайно бледны. Громко выдохнув, я взглянула на обнаглевшую птицу, маячившую совсем рядом, и, стараясь не задумываться над тем, что делаю, прижалась ухом к широкой мужской груди в надежде расслышать биение сердца.

— Крух? — снова подала голос птица.

— Не знаю, — ответила, отодвигаясь подальше от Эдварда. — По мне — так он мертвый совсем.

— Кар-р, — укоризненно выдал ворон.

— Послушай! — вспылила я. — Раз ты такой специалист, подойди и сделай что-нибудь сам.

Не знаю, отчего я разговаривала с птицей, раньше за мной подобной странности не замечалось. Но удивительным образом беседа с Ругхом успокаивала. К тому же никто не мог нас увидеть и обвинить меня в сумасшествии.

— Ток-гр-р! — гортанно прокричала птица, прыгнув к нам еще ближе.

И тут Эд шевельнулся и застонал.

Признаюсь, я повела себя недостойно, совершенно позабыв о благочестивости и сдержанности. Завизжав, отскочила на несколько аршинов назад и, лишь стукнувшись о дерево, затихла, отрезвленная болью. Продолжая смотреть на зачисленного мною в покойники Эда, лихорадочно соображала, что же делать дальше, как вдруг тот снова подал признаки жизни.

— Ругх, — шепнул он, не открывая глаз, — м-м-м.

— Кар-р, — отозвался ворон, замерев в шаге от хозяина.

— Мы успели?

— Крух, — ответила птица.

— Хорошо.

В повисшей следом тишине я услышала отдаленный звук, похожий на крик какого-то животного. Ворон обернулся, расправил крылья и громко выдал фирменное «Кар».

— Свои?

Эд попытался открыть глаза, но тут же сморщился от боли и застонал.

— Ток, — успокоила его птица.

— Лети, — шепнул мой спаситель. — Веди сюда.

Едва дослушав, ворон вспорхнул и сразу затерялся среди верхушек деревьев.

— Эй, — Эд облизнул пересохшие губы, — как тебя…

— Вы мне? — Я оторвалась от дерева и громко зашипела от боли, пронзившей затылок. От пережитого стресса и страха на меня навалилось странное состояние: хотелось говорить, не затихая ни на миг. Отчего-то очень пугала тишина. И я не стала сдерживаться: — Шельмов лес! Все будет хорошо. Вы почти не пострадали. Только немного лицо и рука. А у меня шишка будет. И где только супруг мой?! Обещал делить со мной горести и радости, а сам исчез при первой же напасти. Ничего, скоро он найдется, и тогда я с ним серьезно поговорю!

Эд захрипел.

— Совсем плохо? — спохватилась я.

— Гр-хр… — стало мне ответом.

Приподнявшись, путаясь в рваном плаще, подползла к бедолаге и застыла от удивления. Он не хрипел. Этот ненормальный тип смеялся. Морщился, хмурился и хохотал одновременно. Сильно, похоже, его о землю приложило. Хорошо бы нам лекаря стоящего найти.

— Что смешного? — спросила просто так, лишь бы поддержать беседу и не дать Эду уйти в бессознательное состояние.

— Повезло же Хакарку, — корчась от боли и смеясь одновременно, ответил мой спаситель. — Я всегда знал, что и для него настанет час расплаты.

Не понимая, о чем толкует раненый, я на всякий случай обиделась. Только вот Эд об этом не подозревал и продолжал испытывать мое терпение своим странным поведением. Только я собралась намекнуть ему, что он оскорбил леди, как лес сотрясся от дикого рева.

— Дарна!!!

Я сразу узнала голос супруга и собралась рвануть ему навстречу, когда рука Эда схватила меня за запястье.

— Не вздумай смотреть ему в глаза, — внезапно успокоившись, прошелестел мой спутник. После чего зашелся кашлем, судорожно хватаясь свободной рукой за землю и прижимая подбородок к груди.

— Все будет хорошо, — повторила затертую до дыр фразу, пытаясь успокоить бедолагу. — Сейчас Хакарк придет, и нам помогут.

Он закатил глаза и покачал головой, но ничего не ответил, силясь сдержать новый приступ кашля.

Первым из-за деревьев показался Тог. Увидев меня, здоровяк почему-то не поспешил на помощь, а остановился. Сплетя пальцы, он приложил их к губам и издал тот самый крик, напоминающий рев зверя.

— Кто? — спросил Эд, не в силах обернуться на звук.

— Тог, — ответила я, поднимаясь на ноги и старательно расправляя рваный плащ. — Это свои.

— Лучшее, что ты можешь сделать — упасть в обморок, — шепнул мой спаситель и, видимо, показывая, как надо это делать, аккуратно положил голову на землю, не забыв прикрыть глаза.

Я не ответила. Просто не успела. Потому что увидела своего супруга. Он шел быстро и уверенно, и, казалось, сами деревья-исполины расступались перед ним. На лице застыло выражение сосредоточенной ярости, в руке он крепко сжимал рукоять длинного острого кинжала.

— Господин! — прокричал Тирэн, выскочив из-за спины Хакарка, — мы никого больше не нашли.

— Искать! — гаркнул тот в ответ, не отводя от меня пристального свирепого взгляда. — Чужак здесь. Где Ахра? Пусть поможет Эду!

Я слышала, как шуршала листва под ногами могучих воинов, появлявшихся со всех сторон и замирающих на почтительном расстоянии от нас. Слышала, как кто-то проскочил мимо меня и упал на землю рядом с моим спасителем, что-то воркуя на ходу. Все слышала, но не оборачивалась, чтобы осмотреться. Мой взгляд был прикован к Хакарку, все мысли были поглощены им.

Супруг замер в шаге от меня, широко расставив ноги и глядя сверху взглядом, подавляющим волю, заставляющим чувствовать себя маленькой и глупой.

— А вот и я, — сообщила ему, отчего-то растерявшись.

Еще минуту назад собиралась обвинить его в том, что не обеспечил охрану, в том, что не нашел меня вовремя, в том, что вообще женился! Только теперь слова застряли в горле, не желая выходить.

— Ранена? — хриплым низким голосом спросил Хакарк.

— Не знаю, — шепнула, осознавая вдруг, насколько было страшно.

Прислушавшись к себе, почувствовала сильную боль в правой ноге и в плече. Раскалывалась голова. А варвар смотрел на меня все так же: холодно, зло, без жалости. И стало отчего-то ужасно обидно.

— Как можно не знать, ранена ты или нет, женщина?! — излишне громко спросил Хакарк, хмурясь сильнее прежнего.

И я вдруг разозлилась в ответ.

— Меня зовут Пэппет! — прокричала ему в лицо, подавляя спазмы в горле, стараясь не дать выступить приближающимся слезам. — У меня есть имя! Слышишь?!

— Да, — только и сказал Хакарк. Тише и мягче прежнего.

В следующий миг он точным движением убрал кинжал в ножны, прикрепленные к поясу, и подхватил меня на руки, крепко прижав к широкой груди, облаченной в шкуры.

— Ахра, — прохрипел супруг, — она не знает, ранена ли.

— Я вижу лишь ушибы и страх, — услышала чуть вибрирующий женский голос. — Эд ранен серьезно. Сейчас займусь им, а позже подумаю о твоей супруге.

— У нее одежда изорвана, — продолжил говорить Хакарк так, словно меня не было рядом.

Обернуться и посмотреть на говорившую не получилось — варвар не дал.

— Ей не успели причинить вреда. Но нужен отдых.

Словно в подтверждение слов неизвестной женщины, я зевнула, не в силах противиться навалившейся усталости.

— Отдохнет, когда расскажет мне, как сумела порвать пространство и для чего это сделала, — грозно ответил Хакарк, разворачиваясь и направляясь в глубь леса.

— Куда мы? — встрепенулась я, подозревая неладное. Зачем уносить меня ото всех подальше?

— К реке, — ответил он.

— Топить меня собрался?

Он промолчал. Я заволновалась сильнее.

— За что ты злишься на меня? Если из-за Эдварда — то я совершенно ни при чем! Он сам нашел меня в лесу и предложил проводить домой. Насколько я поняла, вы знакомы?

Варвар молчал.

— Его сумасшедшая птица упала с неба, и Эд отчего-то решил, что мы должны бежать. Он сильно меня напугал.

Меня поставили на ноги прямо возле неглубокой чистой речушки. Ни слова не говоря, Хакарк начал стаскивать с моих плеч остатки порванной меховой накидки.

— Да ты что?! — Я попыталась вырваться из его железной хватки. — Отпусти! Не трогай меня!

— Кар-р, — раздалось совсем рядом.

Спустя несколько мгновений у моих ног приземлился уже знакомый ворон. Обрадовавшись ему, словно старому товарищу, я закричала:

— Ругх, слава Двуликой! Приведи помощь! Убивают!

— Тог? — удивилась птица.

— Кто-кто, Хакарк! — Я всхлипнула. — И хозяину твоему конец придет, как только он очнется.

— Прекрати кричать, женщина, — раздраженно перебил меня супруг. — Я думаю над твоими словами. А здесь мы, чтобы ты смыла с себя грязь.

— Кар, — насмешливо выдал Ругх.

— Кыш! — взмахнула я рукой и снова всхлипнула. — Пугают сначала, а потом я же и виновата.

Ворон не улетел, только клювом клацнул, намекая, что может и укусить за такое неуважительное отношение.

— Лети, Ругх! — скомандовал Хакарк. — Следи за состоянием Эда.

— Кар, — согласилась противная птица и взмыла в небо.

— А меня он не послушал, — поделилась я мыслями вслух, ни к кому не обращаясь.

— Ты — женщина, — хмыкнул супруг.

— А Ругх — ворон, — возмутилась я. — Даже не человек.

— Он — друг, проверенный годами, а ты… — Меня смерили неодобрительным взглядом и повторили еще более уничижительным тоном: — Ты — женщина. К тому же из Лавитарии.

— И что?

— И все. Мойся. Потом допрошу тебя.

— Что значит «допрошу»? — Сжав ладони в кулаки, упрямо мотнула головой. — Я — твоя супруга! Ты обязан защищать меня! Защищать, а не терять в лесу одну! Это я должна спросить тебя, где ты был? Почему меня не искали? И куда делась та рыжая девушка?

— Ганну я наказал, — спокойно ответил Хакарк. — Выпорол бы и тебя за ослушание, но не стану.

— Конечно, не станешь — я ведь леди!

— Ты уже могла понести от меня, и тогда сын пострадает. Поэтому не стану.

Я подавилась воздухом, не в силах принять то, что услышала от этого дикаря. Мало того, что он выпорол Ганну, так и на меня хотел покуситься?!

— Только дикарь, подобный кенарийцу, мог поднять руку на женщину! — вспыхнув, выпалила я.

Он резко сделал шаг навстречу, приблизил свое лицо к моему и, шумно выдохнув, тихо проговорил, глядя в мои испуганные глаза:

— Знай свое место, женщина. Иначе я покажу тебе, каким дикарем могу быть.

Мы простояли так не больше пары секунд, в течение которых я боялась даже дышать. Когда варвар внезапно решил отстраниться и шевельнулся, я дернулась в сторону, ошибочно полагая, что он замахнулся для удара.

Как назло, отступила я, опираясь на больную ногу, отчего тут же кулем осела на землю, успев лишь всплеснуть руками и тихо ойкнуть.

Хакарк не пошевелился. Стоял на месте и смотрел на меня с удивлением.

— Что это было? — спросил он, сильно помрачнев.

Настала моя очередь хранить молчание. На самом деле, мне было что сказать, только мысли перемешались, и в глазах щипало от подступающих слез, готовых излиться фонтаном, вымывая из души горечь обиды и страха.

— Дарна, — позвал Хакарк. — Поднимись.

— Не могу, — всхлипнула я, — нога очень болит.

— Можешь. Я не стану приближаться к женщине, предпочитающей упасть в грязь, лишь бы быть подальше от меня. Поднимись или останешься здесь.

В голосе супруга звучала сталь, его облик был полон решимости.

Поняв, что этот гад так и поступит — бросит меня здесь одну, если я не послушаюсь, — я позабыла о жалости к себе и решила встать. Назло этому варвару! Опершись о землю, сцепила зубы и медленно поднялась, не издав ни звука, после чего гордо посмотрела в глаза супругу.

— У тебя пять минут, чтобы смыть грязь, женщина, — абсолютно спокойно сказал он и снял с плеча небольшую сумку: — Здесь свежая одежда. Скоро Тирэну будет не в чем ходить. Интересно, все леди Лавитарии так неаккуратны?

— Ни одну из них супруги не возили по лесам и болотам в одеждах своих слуг, поэтому не могу этого знать, — в тон Хакарку ответила я, выхватывая сумку из его рук, и, прихрамывая, повернулась к речке.

Положив вещи на поваленное бревно, я медленно присела и коснулась рукой воды. Чистая и прохладная, она манила поскорее избавиться от грязного тряпья и смыть последствия скитаний по лесу. На одежде была не только грязь. После сбора волчьей малиники остались красные пятна, одна из брючин оказалась порванной, а на рубашке не хватало нескольких пуговиц. Вот так сходишь в лес по нужде — костей потом не соберешь.

Сняв обувь и все тряпье, кроме панталон и бюстье, я немедленно приступила к процедуре омовения. Удивительно, но присутствие Хакарка совершенно не смущало. Скорее наоборот, с ним было спокойнее. Рассмотрев собственное тело, я поразилась обилию ссадин и ушибов. На правом бедре обнаружился большой, стремительно темнеющий синяк, а дикий кустарник оставил на руке ряд глубоких царапин, покрасневших и воспалившихся за столь недолгий срок.

Смыв грязь с лица и рук, я на миг прикрыла глаза, мечтая о мягкой постели и крепком живительном сне.

— Твои пять минут истекли, — прогремел Хакарк совсем рядом, возвращая меня в суровую реальность. — Одевайся, женщина.

— Обязательно всегда быть таким требовательным, черствым и надменным? — спросила, не надеясь на ответ.

— Нет, — проговорил супруг, подавая приготовленную одежду. — Но я стараюсь тебе соответствовать.

Поджав губы, я приняла из его рук рубашку и брюки. Одевалась очень медленно, так как боль в ноге усиливалась с каждой минутой, а пальцы сильно замерзли.

— Как ты умудрилась заработать все это? — спросил Хакарк, наблюдая за моими попытками влезть в мужские штаны.

— Это все Эдвард, — прошипела я, клацая зубами и злясь на себя за беспомощность. — Он мчался, как сумасшедший, схватив меня за руку. А потом прыгнул на ходу и упал на землю, потащив меня за собой. Вот уж кого точно следует допросить!

Надев наконец шельмовы штаны, я шмыгнула носом, собирая все силы, чтобы не разрыдаться. На лес спускались сумерки, в желудке урчало от голода, тело болело от ушибов, царапин и холода, а супруг смотрел на меня зверем. Как тут не пожалеть себя любимую и не пожелать батюшке такой же судьбы? Чтоб ему до конца жизни икалось, родимому!

— Эд не из тех, кто может предать, но и к нему у меня и правда есть вопросы, — внезапно сказал Хакарк, приближаясь. В следующий миг он поднял меня на руки и снова крепко прижал к себе хрипло добавив: — Ахра даст заживляющую мазь. Она — ученица Шести Старцев, одаренная. Завтра ты забудешь о своих ушибах.

— Спасибо за заботу, — поблагодарила, не успев прикусить язык. Проявлять слабость не хотелось, но волнение супруга действовало умиротворяюще.

— Я должен заботиться о той, кто родит мне сына, — как ни в чем не бывало ответил варвар.

Вот же грубиян! Словно специальный университет заканчивал по специальности «Скажи гадость — на сердце радость»!

— А если родится дочь? — спросила, заранее понимая, что зря.

— Значит, ты неправильно поняла, чего от тебя хотели, и следующим будет сын.

— Ты вообще представляешь, сколько сил необходимо, чтобы выносить и родить ребенка?! Моя матушка несколько раз была на сносях и умерла в лихорадке почти сразу после рождения сына.

— Я не знал, что у тебя есть брат.

— Был брат, — шепнула, отводя взгляд. — Умер в младенчестве. А отец так и не смирился с потерей.

— Он мог жениться снова и много раз стать отцом.

Я с силой стукнула кулаком по широкой груди супруга.

— Ты хоть слышал, что я сказала?! Моя матушка умерла, брат умер, отец так горевал, что больше не смог жениться и обзавестись наследником! И что я слышу в ответ?

— Правду.

— Бесчувственный сухарь! — Бить дикаря больше не стала, поняв, что он этого просто не замечает, но оставить тему просто так не смогла. — Любой мужчина, способный на чувства, проникся бы моей историей и сказал сейчас слова сочувствия!

— Ты говоришь о лавитарийских мужчинах, неспособных защитить свои семьи и продающих дочерей, — хмыкнул Хакарк, продолжая идти через лес и крепко прижимая меня к себе. — Среди кенарийцев таковых нет. Не жди подобной чепухи от меня.

— Говорить с тобой — все равно что биться головой о стену! — в сердцах выпалила я. — Больше не скажу ни слова, хоть режь!

— Ты нужна мне не для разговоров, женщина, — огорошил меня супруг. — Можешь молчать сколько хочешь, только не забывай о своих прямых обязанностях.

Я лишь плотнее поджала губы, не собираясь тратить свое терпение на этого бесчувственного негодяя.